Мост Мирабо [билингва]

La mére de la concierge et la concierge laisseront tout passer

Si tu es un homme tu m'accompagneras ce soir

Il suffirait qu'un type maintînt la porte cochère

Pendant que l'autre monterait

Trois becs de gaz allumés

La patronne est poitrinaire

Quand tu auras fini nous jouerons une partie de jacquet

Un chef d'orchestre qui a mal à la gorge

Quand tu viendras à Tunis je te ferai fumer du kief

Ça a l'air de rimer

Des piles de soucoupes des fleurs un calendrier

Pim pam pim

Je dois fiche près de 300 francs à ma probloque

Je préférerais me couper le parfaitement que de les lui donner

Je partirai à 20 h. 27

Six glaces s'y dévisagent toujours

Je crois que nous allons nous embrouiller encore davantage

Cher monsieur

Vous êtes un mec à la mie de pain

Cette dame a le nez comme un ver solitaire

Louise a oublié sa fourrure

Moi je n'ai pas de fourrure et je n'ai pas froid

Le Danois fume sa cigarette en consultant l'horaire

Le chat noir traverse la brasserie

Ces crêpes étaient exquises

La fontaine coule

Robe noire comme ses ongles

C'est complètement impossible

Voici monsieur

La bague en malachite

Le sol est semé de sciure

Alors c'est vrai

La serveuse rousse a été enlevée par un libraire

Un journaliste que je connais d'ailleurs très vaguement

Écoute Jacques c'est très sérieux ce que je vais te dire

Compagnie de navigation mixte

Il me dit monsieur voulez-vous voir ce que je peux faire d'eaux-fortes et de tableaux

Je n'ai qu'une petite bonne

Après déjeuner café du Luxembourg

Une fois là il me présente un gros bonhomme

Qui me dit

Écoutez c'est charmant

A Smyrne à Naples en Tunisie

Mais nom de Dieu où est-ce

La dernière fois que j'ai été en Chine

C'est il у a huit ou neuf ans

L'Honneur tient souvent à l'heure que marque la pendule

La quinte major

Ни консьержка ни мать ее ничего не заметят

Будь со мной этим вечером если ты мужчина

На стреме хватит и одного

Пока второй заберется

Зажжены три газовых фонаря

У хозяйки туберкулез

Кончишь с делами перекинемся в кости

И вот дирижер который с ангиной

Приедешь в Тунис[57] научу как курить гашиш

Вроде так

Стопка блюдец цветы календарь

Бом бум бам

Эта грымза требует триста франков

Я бы лучше зарезался чем отдавать

Поезд в 20 часов 27 минут

Шесть зеркал друг на друга глядят в упор

Этак мы еще больше собьемся с толку

Дорогой мой

Вы просто ничтожество

Нос у этой особы длинней солитера

Луиза оставила шубку

Я же хоть и без шубки но не мерзлячка

Датчанин глядит в расписанье пуская колечки дыма

Пивную пересекает черный котяра

Блины удались

Журчит вода

Платье черное цвета ее ногтей

А вот это исключено

Пожалуйста сударь

Малахитовый перстень

Пол посыпан опилками

Ну конечно

Рыженькую официантку умыкнул книготорговец

Один журналист кажется мы с ним знакомы

Жак послушай-ка все что скажу это очень серьезно

Мореходная компания смешанного типа

Сударь он мне говорит не хотите ли посмотреть на мои офорты и живопись

У меня всего лишь одна служанка

Утром в кафе Люксембург

Он тут же представил мне толстого малого

А тот говорит

Вы слышите что за прелесть

Смирна Неаполь Тунис

Да где ж это черт подери

В последний раз что я был в Китае

Лет восемь назад или девять

Честь достаточно часто зависит от часа обозначенного на часах

Ваши биты

Comme c'était la veille du quatorze juillet

Vers les quatre heures de l'après-midi

Je descendis dans la rue pour aller voir les saltimbanques

Ces gens qui font des tours en plein air

Commencent à être rares à Paris

Dans ma jeunesse on en voyait beaucoup plus qu'aujourd'hui

Ils s'en sont allés presque tous en province

Je pris le boulevard Saint-Germain

Et sur une petite place située entre Saint-Germain-des-Prés et la statue de Danton

Je rencontrai les saltimbanques

La foule les entourait muette et résignée à attendre

Je me fis une place dans ce cercle afin de tout voir

Poids formidables

Villes de Belgique soulevées à bras tendu par un ouvrier russe de Longwy

Haltères noirs et creux qui ont pour tige un fleuve figé

Doigts roulant une cigarette amère et délicieuse comme la vie

De nombreux tapis sales couvraient le sol

Tapis qui ont des plis qu'on ne défera pas

Tapis qui sont presque entièrement couleur de la poussière

Et оù quelques taches jaunes ou vertes ont persisté

Comme un air de musique qui vous poursuit

Vois-tu le personnage maigre et sauvage

La cendre de ses pères lui sortait en barbe grisonnante

Il portait ainsi toute son hérédité au visage

Il semblait rêver à l'avenir

En tournant machinalement un orgue de Barbarie

Dont la lente voix se lamentait merveilleusement

Les glouglous les couacs et les sourds gémissements

Les saltimbanques ne bougeaient pas

Le plus vieux avait un maillot couleur de ce rose violâtre qu'ont aux joues certaines jeunes filles fraîches mais près de la mort

Ce rose-là se niche surtout dans les plis qui entourent souvent leur bouche

Ou près des narines

C'est un rose plein de traîtrise

Cet homme portait-il ainsi sur le dos

La teinte ignoble de ses poumons

Les bras les bras partout montaient la garde

Le second saltimbanque

N'était vêtu que de son ombre

Je le regardai longtemps

Son visage m'échappe entièrement

C'est un homme sans tête

Un autre enfin avait l'air d'un voyou

D'un apache bon et crapule à la fois

Avec son pantalon bouffant et les accroche-chaussettes

N'aurait-il pas eu l'apparence d'un maquereau à sa toilette

La musique se tut et ce furent des pourparlers avec le public

Qui sou à sou jeta sur le tapis la somme de deux francs cinquante

Au lieu des trois francs que le vieux avait fixes comme prix des tours

Mais quand il fut clair que personne ne donnerait plus rien

On se décida à commencer la séance

De dessous l'orgue sortit un tout petit saltimbanque habillé de rose pulmonaire

Avec de la fourrure aux poignets et aux chevilles

Il poussait des cris brefs

Et saluait en écartant gentiment les avant-bras

Mains ouvertes

Une jambe en arrière prête à la génuflexion

Il salua ainsi aux quatre points cardinaux

Et quand il marcha sur une boule

Son corps mince devint une musique si délicate que nul parmi les spectateurs n'y fut insensible

Un petit esprit sans aucune humanité

Pensa chacun

Et cette musique des formes

Détruisit celle de l'orgue mécanique

Que moulait l'homme au visage couvert d'ancêtres

Le petit saltimbanque fit la roue

Avec tant d'harmonie

Que l'orgue cessa de jouer

Et que l'organiste se cacha le visage dans les mains

Aux doigts semblables aux descendants de son destin

Foetus minuscules qui lui sortaient de la barbe

Nouveaux cris de Peau-Rouge

Musique angélique des arbres

Disparition de l'enfant

Les saltimbanques soulevèrent les gros haltères à bout de bras

Ils jonglèrent avec les poids

Mais chaque spectateur cherchait en soi l'enfant miraculeux

Siècle ô siècle des nuages

Помнится накануне четырнадцатого июля

Во второй половине дня часам к четырем поближе

Я из дому вышел в надежде увидеть уличных акробатов

Смуглолицые от работы на свежем воздухе

Они попадаются ныне куда как реже

Чем когда-то в дни моей юности в прежнем Париже

Теперь почти все они бродят где-то в провинции

Я прошел до конца бульвар Сен-Жермен

И на маленькой площади между церковью Сен-Жермен-де-Пре и памятником Дантону

Я увидел уличных акробатов

Толпа молчаливо стояла и безропотно выжидала

Я нашел местечко откуда было все видно

Две огромные тяжести

Как бельгийские города которые русский рабочий из Лонгви приподнял над головой

Две черные полые гири соединенные неподвижной рекой

Пальцы скатывающие сигарету что как жизнь и горька и сладка

Засаленные коврики лежали на мостовой в беспорядке

Коврики чьи складки уже не разгладить

Коврики все сплошь цвета пыли

На которых застыли грязные желто-зеленые пятна

Как мотив неотвязный

Погляди-ка на этого типа он выглядит жалко и дико

Пепел предков покрыл его бороду пробивающейся сединой

И в чертах вся наследственность явлена как улика

Он застыл он о будущем грезит наивно

Машинально вращая шарманку что дивно

И неспешно бормочет и глухо вздыхает порою

И захлебывается поддельной слезою

Акробаты не шевелились

На старшем было трико надето того розовато-лилового цвета который на щечках юницы свидетельствует о скорой чахотке

Это цвет который таится в складках рта

Или возле ноздрей

Это цвет измены

У человека в трико на спине проступал

Гнусный цвет его легких лилов и ал

Руки руки повсюду несли караул

А второй акробат

Только тенью своей был прикрыт

Я глядел на него опять и опять

Но лица его так и не смог увидать

Потому что был он без головы

Ну а третий с видом головореза

Хулигана и негодяя

В пышных штанах и носках на резинках по всем приметам

Напоминал сутенера за своим туалетом

Шарманка умолкла и началась перебранка

Поскольку на коврик из публики бросили только два франка да несколько су

Хотя оговорено было что их выступление стоит три франка

Когда же стало понятно что больше никто ничего на коврик не кинет

Старший решил начать представление

Из-под шарманки вынырнул мальчик крошечный акробат одетый в трико все того же розоватого легочного цвета

С меховой опушкой на запястьях и лодыжках

Он приветствовал публику резкими криками

Бесподобно взмахивая руками

Словно всех был готов заключить в объятья

Потом он отставил ногу назад и преклонил колено

И четырежды всем поклонился

А когда он поднялся на шар

Его тонкое тело превратилось в мотив столь нежный что в толпе не осталось ни одной души равнодушной

Вот маленький дух вне плоти

Подумал каждый

И эта музыка пластики

Заглушила фальшивые лязги шарманки

Которые множил и множил субъект с лицом усеянным пеплом предков

А мальчик стал кувыркаться

Да так изящно

Что шарманка совсем умолкла

И шарманщик спрятал лицо в ладонях

И пальцы его превратились в его потомков

В завязь в зародышей из его бороды растущих

Новый крик алокожего

Ангельский хор деревьев

Исчезновение ребенка

А бродячие акробаты над головами гири крутили

Словно из ваты гири их были

Но зрители их застыли и каждый искал в душе у себя ребенка

О эпоха о век облаков

Дождь женских голосов льет в памяти моей как из небытия

То каплями летишь из прошлого ты волшебство далеких встреч

И вздыбленные облака стыдят вселенную всех раковин ушных

Прислушайся к дождю быть может это старой музыкою плачут презрение и скорбь

Прислушайся то рвутся узы что тебя удерживают на земле и небесах

Et tandis que la guerre

Ensanglante la terre

Je hausse les odeurs

Près des couleurs-saveurs

Des fleurs à ras du sol regardent par bouffées

Les boucles des odeurs par tes mains décoiffées

Mais je connais aussi les grottes parfumées

Où gravite l'azur unique des fumées

Où plus doux que la nuit et plus pur que le jour

Tu t'étends comme un dieu fatigué par l'amour

Tu fascines les flammes

Elles rampent à tes pieds

Ces nonchalantes femmes

Tes feuilles de papier

И покуда война

Кровью обагрена

Вкус описав и цвет

Запах поет поэт

Как букли запахов ерошит вихрь цветы

И эти локоны расчесываешь ты

Но знаю я один благоуханный кров

Под ним клубится синь невиданных дымов

Под ним нежней чем ночь светлей чем день бездонный

Ты возлежишь как бог любовью истомленный

Тебе покорно пламя-пленница

И ветреные как блудницы

К ногам твоим ползут и стелятся

Твои бумажные страницы

Зарезаны нежные образы

Эти губы что так цвели

Миа Марей

Иетта Лори

Анни и Мари

где вы

о юные девы

но

возле фонтана

что бьет из земли

и плачет и стонет смотри

голубка трепещет до самой зари

Воспоминанья боль моя

Где вы теперь мои друзья

Взлетает память в небосвод

А ваши взоры здесь и вот

С печалью тают в дреме вод

Где Брак[59] Жакоб[60] а где твой след

Дерен[61] с глазами как рассвет

Где вы Дализ[62] Бийи[63] Рейналь[64]

О звук имен плывущий вдаль

Как эхо в церкви как печаль

Кремниц[65] был добровольцем он

Исчез как все о звук имен

Полна душа моя тоской

Фонтан рыдает надо мной

Все те что призваны пожалуй ушли на север воевать

Все ближе ночь О море крови

И олеандр цветет опять цветок войны кроваво-алый

Un seul bouleau crépusculaire

Pâlit au seuil de l'horizon

Où fuit la mesure angulaire

Du cœur à l'âme et la raison

Le galop bleu des souvenances

Traverse les lilas des yeux

Et les canons des indolences

Tirent mes songes vers

les

cieux

Вдали где свет пошел на убыль

Береза гаснет и по ней

Всего верней измерить угол

Меж сердцем и душой моей

Как тень скользят воспоминанья

Сквозь мглу сирени сквозь глаза

Вот-вот и жерла ожиданья

Исторгнут

грезы

в небеса

Зеландия перевод квиток вишневого цвета

Легенды новых времен выквакивают пулеметы

Свобода люблю тебя ты бодрствуешь в подземельях

Серебрянострунная арфа о моя музыка дождь

Деньги мой тайный враг раны монет под солнцем

Ракета как ясновидица грядущее разъясняет

Слышишь плещется Слово неуловимой рыбой

И города сдаются каждый в свой черед

Бог примеряет небо как голубую маску

Война аскеза и кротость отвлечение отстраненье

Ребенок с обрубками рук среди орифламм и роз

Feu d' artifice en acier

Qu'il est charmant cet éclairage

Artifice d'artificier

Mêier quelque grâce au courage

Deux fusants

Rose éclatement

Comme deux seins que l'on dégrafe

Tendent leurs bouts insolemment

IL SUT AIMER quelle épitaphe

Un poète dans la forêt

Regarde avec indifférence

Son revolver au cran d'arrêt

Des roses mourir d'espérance

Il songe aux roses de Saadi

Et soudain sa tête se penche

Car une rose lui redit

La molle courbe d'une hanche

L'air est plein d'un terrible alcool

Filtre des étoiles mi-closes

Les obus caressent le mol

Parfum nocturne où tu reposes

Mortification des roses

Огонь взметенный в облака

Невиданной иллюминацией

О порыв подрывника

Отвага смешанная с грацией

Мрак обагрив

Двух роз разрыв

Две груди вдруг увидел въяве я

Два дерзкие соска узрев

УМЕЛ ЛЮБИТЬ вот эпитафия

Поэт в лесу он одинок

Глядит без страха и угрозы

На взведенный свой курок

С надеждой умирают розы

О сад Саади[69] сколько грез

И роз Поэт стоит в унынии

Напоминает абрис роз

Двух бедер бархатные линии

Настойка воздуха полна

Сквозь марлю сцеженными звездами

В ночи снарядам не до сна

Ласкают мглу где спишь ты в роздыми

Плоть роз умерщвлена

C'était un temps béni nous étions sur les plages

Va-t'en de bon matin pieds nus et sans chapeau

Et vite comme va la Iangue d'un crapaud

L'amour blessait au cœur les fous comme les sages

As-tu connu Guy au galop

Du temps qu'il était militaire

As-tu connu Guy au galop

Du temps qu'il était artiflot

A la guerre

C'était un temps béni Le temps du vaguemestre

On est bien plus serré que dans les autobus

Et des astres passaient que singeaient les obus

Quand dans la nuit survint la batterie équestre

As-tu connu Guy au galop

Du temps qu'il était militaire

As-tu connu Guy au galop

Du temps qu'il était artiflot

A la guerre

C'était un temps béni Jours vagues et nuits vagues

Les marmites donnaient aux rondins des cagnats

Quelque aluminium оù tu t'ingénias

A limer jusqu'au soir d'invraisemblables bagues

As-tu connu Guy au galop

Du temps qu'il était militaire

As-tu connu Guy au galop

Du temps qu'il était artiflot

A la guerre

C'était un temps béni La guerre continue

Les Servants ont limé la bague au long des mois

Le Conducteur écoute abrité dans les bois

La chanson que répète une étoile inconnue

As-tu connu Guy au galop

Du temps qu'il était militaire

As-tu connu Guy au galop

Du temps qu'il était artiflot

A la guerre

Святые времена Прозрачным утром ранним

Простоволосые босые наугад

Мы шли под кваканье снарядов и гранат

Глупец или мудрец любовью всякий ранен

Ты помнишь Ги как на коне

Он мчался в орудийных громах

Ты помнишь Ги как на коне

Таскал он пушку на войне

Вот был не промах

Святые времена Конверт солдатской почты

Грудь сдавливал сильней чем в давке городской

Снаряд сгорал вдали падучею звездой

Гром конных батарей перемогал всю ночь ты

Ты помнишь Ги как на коне

Он мчался в орудийных громах

Ты помнишь Ги как на коне

Таскал он пушку на войне

Вот был не промах

Святые времена В землянке спозаранку

Из алюминиевой ручки котелка

Сгибал и шлифовал колечко ты пока

Вновь наступала ночь и мрак вползал в землянку

Ты помнишь Ги как на коне

Он мчался в орудийных громах

Ты помнишь Ги как на коне

Таскал он пушку на войне

Вот был не промах

Святые времена Война все длится длится

Солдат свое кольцо шлифует день за днем

И слышит командир как в сумраке лесном

Спешит простой напев с ночной звездою слиться

Ты помнишь Ги как на коне

Он мчался в орудийных громах

Ты помнишь Ги как на коне

Таскал он пушку на войне

Вот был не промах

Va-t'en va-t'en mon arc-en-ciel

Allez-vous-en couleurs charmantes

Cet exil t'est essentiel

Infante aux écharpes changeantes

Et l'агс-en-ciel est exilé

Puisqu'on exile qui l'irise

Mais un drapeau s'est envolé

Prendre ta place au vent de bise

Оставь покинь свои края

Исчезни радуга запретная

Изгнанье вот судьба твоя

Моя инфанта семицветная

Ты изгнана как изгнан тот

Кто украшал тебя бывало

И лишь трехцветный флаг встает

Под ветром там где ты вставала

Il retrouve dans sa mémoire

La boucle de cheveux châtains

T'en souvient-il a n'y point croire

De nos deux étranges destins

Du boulevard de la Chapelle

Du joli Montmartre et d'Auteuil

Je me souviens murmure-t-elle

Du jour оù j'ai franchi ton seuil

Il у tomba comme un automne

La boucle de mon souvenir

Et notre destin qui t'étonne

Se joint au jour qui va finir

Найдется в памяти потеря

Прядь русая волос твоих

И вспомнит он почти не веря

Что помнишь ты о нас двоих

Она в ответ я помню много

О том далеком дне о той

Дороге к твоему порогу

Бульвар Шапель Монмартр Отёй

Подобно осени туманным

Воспоминаньем канет прядь

Туда где нашим судьбам странным

Предрешено как день сгорать

Les feux mouvants du bivouac

Éclairent des formes de rêve

Et le songe dans l'entrelacs

Des branches lentement s'élève

Voici les dédains du regret

Tout écorché comme une fraise

Le souvenir et le secret

Dont il ne reste que la braise

Дрожат бивачные огни

И наши сны от их подсветки

Живым видениям сродни

Всплывают медленно сквозь ветки

Как земляника по полям

Раздавлена до крови жалость

И память с тайной пополам

В золе дымящейся смешалась

Un cavalier va dans la plaine

La jeune fille pense à lui

Et cette flotte a Mytilène

Le fil de fer est là qui luit

Comme ils cueillaient la rose ardente

Leurs yeux tout à coup ont fleuri

Mais quel soleil la bouche errante

A qui la bouche avait souri

Там всадник скачет по равнине

А дева думает о нем

Весь мир опутан и поныне

Античным пламенным дождем

Они сорвали розу сердца

И расцвели глаза в ответ

И никуда губам не деться

От жарких губ Да будет свет

Ah Dieu! que la guerre est jolie

Avec ses chants ses longs loisirs

Cette bague je l'ai polie

Le vent se mêle à vos soupirs

Adieu! voici le boute-selle

Il disparut dans un tournant

Et mourut là-bas tandis qu'elle

Riait au destin surprenant

Простите! на войне бывают

Свои досуги песни смех

Под ветром ваши вздохи тают

Ваш перстень мне милей утех

Прощайте! снова раздается

Приказ в седло во тьме ночной

Он умер а она смеется

Над переменчивой судьбой

Je me jette vers toi et il me semble aussi que tu te jettes vers moi

Une force part de nous qui est un feu solide qui nous soude

Et puis il у a aussi une contradiction qui fait que nous ne pouvons nous apercevoir

En face de moi la paroi de craie s'effrite

Il у a des cassures

De longues traces d'outils traces lisses et qui semblent être faites dans de la stéarine

Des coins de cassures sont arrachés par le passage des types de ma pièce

Moi j'ai ce soir une âme qui s'est creusée qui est vide

On dirait qu'on у tombe sans cesse et sans trouver de fond

Et qu'il n'y a rien pour se raccrocher

Ce qui у tombe et qui у vit c'est une sorte d'êtres laids qui me font mal et qui viennent de je ne sais оù

Oui je crois qu'ils viennent de la vie d'une sorte de vie qui est dans l'avenir dans l'avenir brut qu'on n'a pu encore cultiver ou élever ou humaniser

Dans ce grand vide de mon âme il manque un soleil il manque ce qui éclaire

C'est aujourd'hui c'est ce soir et non toujours

Heureusement que ce n'est que ce soir

Les autres jours je me rattache à toi

Les autres jours je me console de la solitude et de toutes les horreurs

En imaginant ta beauté

Pour l'élever au-dessus de l'univers extasié

Puis je pense que je l'imagine en vain

Je ne la connais par aucun sens

Ni même par les mots

Et mon goût de la beauté est-il donc aussi vain

Existes-tu mon amour

Ou n'es-tu qu'une entité que j'ai créée sans le vouloir

Pour peupler la solitude

Es-tu une de ces déesses comme celles que les Grecs

avaient douées pour moins s'ennuyer

Je t'adore ô ma déesse exquise même si tu n'es que dans mon imagination

Я бросаюсь к тебе ощущая что ты метнулась навстречу ко мне

Нас бросает друг к другу сила огня сплавляя тебя и меня

И тут вырастает меж нами то отчего ты не можешь увидеть меня а я тебя

Я лицом утыкаюсь в излом стены

Осыпается известняк

На котором остались следы лопат эти гладкие ровные срезы лопат будто не в глине а в стеарине

А движенья солдат моего расчета сбили скруглили углы

У меня в этот вечер душа подобна пустому окопу

Бездонная яма в которую падаешь падаешь падаешь без конца

И не за что уцепиться

И в бездонном паденье меня окружают чудовища

Бог весть откуда и рвущие сердце

Эти монстры я думаю детища жизни особого рода жизни исторгнутой будущим тем черновым все еще не возделанным низким и пошлым грядущим

Там в бездонном окопе души нет ни солнца ни искорки света

Это только сегодня этим вечером только сегодня

К счастью только сегодня

Ибо в прочие дни я с тобой ты со мной

Ибо в прочие дни я могу в одиночестве в этих кошмарах

Утешаться твоей красотой

Представляя ее предъявляя ее восхищенной вселенной

А потом я опять начинаю твердить себе все мол впустую

Для твоей красоты не хватает мне чувства

И слов

Оттого и бесплоден мой вкус мой порыв к красоте

Существуешь ли ты

Или просто я выдумал нечто и вот называю любовью

То чем я населяю свое одиночество

Может так же ты мною придумана как те богини которых себе в утешенье придумали греки

О богиня моя обожаю тебя даже если твой образ всего лишь придумал и я

La boucle des cheveux noirs de ta nuque est mon trésor

Ma pensée te rejoint et la tienne la croise

Tes seins sont les seuls obus que j'aime

Ton souvenir est la lanterne de repérage qui nous sert à pointer la nuit

En voyant la large croupe de mon cheval j'ai pensé à tes hanches

Voici les fantassins qui s'en vont à l'arrière en lisant un journal

Le chien du brancardier revient avec une pipe dans sa gueule

Un chat-huant ailes fauves yeux ternes gueule de petit chat et pattes de chat

Une souris verte file parmi la mousse

Le riz a brûlé dans la marmite de campement

Ça signifie qu'il faut prendre garde à bien des choses

Le mégaphone crie

Allongez le tir

Allongez le tir amour de vos batteries

Balance des batteries lourdes cymbales

Qu'agitent les chérubins fous d'amour

En l'honneur du Dieu des Armées

Un arbre dépouillé sur une butte

Le bruit des tracteurs qui grimpent dans la vallée

О vieux monde du XIX-е siècle plein de hautes cheminées si belles et si pures

Virilités du siècle оù nous sommes

О canons

Douilles éclatantes des obus de 75

Carillonnez pieusement

Мое сокровище черный локон твоих волос

Моя мысль спешит за тобой а твоя навстречу моей

Единственные снаряды которые я люблю это груди твои

Память твоя сигнальный огонь чтобы выследить цель в ночи

Глядя на круп моей лошади я вспоминаю бедра твои

Пехота откатывается назад читает газету солдат

Возвращается пес-санитар и в пасти чью-то трубку несет

Лесная сова рыжеватые крылья тусклые глазки кошачья головка и лапки кошки

Зеленая мышь пробегает во мху

Привал в котелке подгорает рис

Это значит в присмотре нуждается многое в мире

Орет мегафон

Продолжайте огонь

Продолжайте любовь батарей огонь

Батареи тяжелых орудий

Безумные херувимы любви

Бьют в литавры во славу Армейского Бога

На холме одинокое дерево с ободранною корой

В долине буксуют в глине ревущие тягачи

О старина XIX век мир полный высоких каминных труб столь прекрасных и столь безупречных

Возмужалость нашего века

Пушки

Сверкающие гильзы снарядов 75-го калибра

Звоните в колокола

Du joli bateau de Port-Vendres

Tes yeux étaient les matelots

Et comme les flots étaient tendres

Dans les parages de Palos

Que de sous-marins dans mon âme

Naviguent et vont l'attendant

Le superbe navire où clame

Le chœur de ton regard ardent

Твои глаза как два матроса

Волна была нежна светла

Так из Пор-Вандра до Палоса

На быстром судне ты плыла

И охраняла субмариной

Моя душа его полет

И слышала как над пучиной

Твой взгляд ликующий поет

Et leurs visages étaient pâles

Et leurs sanglots s'étaient brisés

Comme la neige aux purs pétales

Ou bien tes mains sur mes baisers

Tombaient les feuilles automnales

Бескровны были эти лица

Осколки этих слез в крови

Как хлопья снега на ресницы

И как на губы тень любви

Листва летит со мной проститься

Je t'écris de dessous la tente

Tandis que meurt ce jour d'été

Oil floraison éblouissante

Dans le ciel à peine bleuté

Une canonnade éclatante

Se fane avant d'avoir été

Опять пишу тебе в палатке

День умирает и опять

Уже цветет во все лопатки

Покрыв лазурь за пядью пядь

Огонь гремящий в беспорядке

И блекнет отступая вспять

Une belle Minerve est l'enfant de ma tête

Une étoile de sang me couronne à jamais

La raison est au fond et le ciel est au faîte

Du chef où dès longtemps Déesse tu t'armais

C'est pourquoi de mes maux ce n'était pas le pire

Ce trou presque mortel et qui s'est étoilé

Mais le secret malheur qui nourrit mon délire

Est bien plus grand qu'aucune âme ait jamais celé

Et je porte avec moi cette ardente souffrance

Comme le ver luisant tient son corps enflammé

Comme au cœur du soldat il palpite la France

Et comme au cœur du lys le pollen parfumé

Минерва мудрая рожденная моею

Пробитой головой[73] пришел желанный срок

Чтоб выйти из виска под небом багрянея

Кровавая звезда нетленный мой венок

Почти смертельная зияет эта рана

А все ж не худшая из всех возможных бед

Но бред горячечный взлелеян был нежданно

Подспудной мукою одной на целый свет

Несу ее в себе пытаясь притерпеться

Заложник пламени так светлячок парит

Так бьется Франция в моем солдатском сердце

А в сердце лилии ее пыльца горит