МотоКлуб «Ковбои». Книга 2

Глава 2

Ропер

Мне следует отстраниться и продолжить разговор о лошадях, потому что она несколько раз уходила от ответа. Но будь всё проклято, если я смогу остановиться. И подумать только, она инициировала поцелуй после того, как последнюю пару недель постоянно держала меня на расстоянии. Она просто подалась вперёд и прижалась своими губами к моим. Как я могу сопротивляться этой женщине? Когда я впервые увидел её, понял, что должен владеть ею во всех отношениях. Потом мне довелось провести одну ночь в её постели, занимаясь лучшим сексом и в перерывах между замечательными беседами, и наутро я был совершенно на крючке.

И даже не имело значения, что на следующий день она вышвырнула меня из своей постели и попыталась списать нас со счетов как связь на одну ночь. Я был чертовски уверен, что она поняла, — мы нечто большее. И мы были чем-то большим, пока она не подумала, что я был с ней только для того, чтобы присматривать за её подругой. Она даже заставила моего президента приказать мне отступить и оставить её в покое.

Я отступил лишь потому, что знал, — единственный способ вернуть её — уважать её желания. И поскольку это наш первый греховный поцелуй… Я чертовски точно отвечу и даже не подумаю лишать кого-то из нас удовольствия.

Она такая сладкая на вкус. Губы бархатные и пухлые, язык балансирует в отчаянной потребности доминировать. И всё же, когда я отвечаю так же яростно, она подчиняется. Её руки проникают под кожанку и хватаются за рубашку, чтобы притянуть меня ближе. Это разжигает похоть, которая уже бушует в теле. Я знаю, как хорошо быть внутри неё, и знаю, что могу быстро раздеть её и трахнуть быстро и жёстко, но на этот раз я хочу большего. Гораздо большего; я хочу всего. И твёрдо намерен заполучить эту женщину на всю жизнь. Больше никаких отступлений. Именно поэтому я должен действовать медленно, даже если получу самые большие синяки и твёрдые шишки в истории, она того стоит.

Я отрываюсь от её губ, и медленно начинаю прокладывать дорожку поцелуев вниз по её подбородку, пока не утыкаюсь в изгиб шеи. Это одна из многих чувствительных частей её тела, и я слишком хорошо помню, что могу спросить её о чём угодно и заставить согласиться, когда покусываю и целую в это самое место.

— Я собираюсь вылизать тебя начисто. Заставлю кончить дважды, прежде чем заявлю права на твоё тело членом. Затем я буду трахать тебя медленно, чтобы оргазм не наступал до тех пор, пока ты больше не сможешь этого выносить и не потребуешь, чтобы я трахнул тебя жёстко. — С её губ срывается нежный стон, и то, как она впивается ногтями мне в голову, чтобы удержать на месте, заставляет меня внутренне улыбнуться. Я глажу её грудь через ткань рубашки, отвлекая её ещё немного, прежде чем добавить: — Мы не будем торопиться, как только ты окажешься в моей постели. Верно? На этот раз мы больше, чем просто трахаемся? — Она ахает, когда я совмещаю этот вопрос со щипком за сосок. — Верно, мисс Дерзость? — спрашиваю я снова, используя прозвище, что ей дал из-за дерзости, которую я чертовски обожаю, и которая демонстрирует её характер.

— Да, — шипит она и вращает бёдрами, когда я прижимаюсь к ней тазом. Я очень хорошо знаю, что она рассеянна и согласилась бы на что угодно, лишь бы получить удовольствие, которое я в состоянии ей доставить. И я гарантирую, что она откажется от своих слов, как только туман похоти рассеется, но мне плевать; она моя, и достаточно скоро поймёт, что бесполезно лишать себя чего-то неизбежного.

— Ой, как мило, — восхищается Хоакин, прерывая наш интимный момент.

— Да, пока ты нас не прервал, — ворчит Кэссиди. — Уходи, Хоакин. Следующие несколько минут вход на кухню запрещён.

Я поднимаю голову и кладу руку ей на щеку, чтобы удержать на месте, и касаюсь губами её губ.

— Мы договорились о большем, и нам не хватит нескольких минут.

Мисс Дерзость фыркает и стонет одновременно, отходя от меня, отчего я снова улыбаюсь.

— Кофе, Хоакин? — спрашиваю я и тянусь за несколькими кружками.

Кэссиди выхватывает одну из моих рук и начинает разливать кофе.

— Хоакин не пьёт кофе, когда просыпается. Апельсиновый сок или смузи со шпинатом. — Она изображает тошноту.

Так почему же я этого не знал? Я был рядом с ним много раз и точно знаю, что он готовит кофе для Харлин и Кэссиди. Я видел, как он немного выпивал в клинике. Неважно, может, у него просто другой утренний распорядок, который он любит скрывать. Я протягиваю кружку, и она бросает на меня сердитый взгляд, но всё равно наполняет её кофе.

— Дэкер привёз твой байк, когда приехал забрать собаку. Он взял грузовик, на котором ты приехал, и сказал спасибо. Ну, знаешь, за то, что со всем справляешься, — говорит Хоакин, начиная выкладывать апельсины на прилавок.

— Отлично. Мы на байке поедем на ранчо. — Кэссиди начинает качать головой, но я перебиваю её прежде, чем она успевает произнести хотя бы слово. — У Харлин на ранчо достаточно снаряжения, чтобы ты могла провести обычную проверку лошадей. Но мне, по сути, нужно проверить только скакунов. Позже сегодня зайдёт покупатель, поэтому мне нужно присутствие ветеринара. Другие лошади могут подождать, мы займёмся ими позже.

Она снова фыркает.

— Отлично. Ты и твои долбаные лошади. Почему бы тебе лучше не заняться быками?

Я одариваю её ухмылкой и открываю кое-что, чего она ещё не знает.

— Многократный чемпион мира по верховой езде на быках стоит прямо здесь, на твоей кухне, Дерзость. Большую часть своей жизни я предпочитал быков, но последние несколько лет мне нравится иметь красивую лошадь, сталь или горячую кровь у себя между ног — вот, что я люблю.

Её глаза расширяются, и она теряет дар речи.

— Я точно буду гуглить твою сексуальную задницу, — изливается Хоакин обморочным тоном.

Кэссиди бросает на него сердитый взгляд.

Хоакин пожимает плечами.

— Что? Я же не собираюсь его облизывать. Ну, может быть, в воображении, но ты никогда этого не узнаешь.

— Ты уже рассказал об этом, и теперь я знаю, мистер Лизун, — огрызается Кэссиди и рычит ещё несколько ругательств, а затем ворчит: — Просто… заткнись и выжми апельсины, Хоакин. — Она хватает меня за кожаную куртку и тянет. — Нам пора.

Её даже не смущает тот факт, что я надеваю ей на голову шлем, прежде чем посадить на сиденье своего мотоцикла. Спор с Хоакином заставляет её забыть, что я везу её на работу — на байке и работать с лошадьми. И я стану её тенью. А для Кэссиди — это огромный список нежелательных вещей. По крайней мере, так было последние пару недель… или несколько месяцев, неважно. Всё в прошлом, и мы начинаем заново. Я надеюсь. То, как она обнимает меня, пока прижимается к моей спине, — чертовски хорошее начало.

В моей жизни было много запоминающихся моментов. Два из них связаны с быками, победой в чемпионате мира и бонусом в миллион долларов… но это? Это огромное удовольствие — иметь единственную женщину, которую я хочу в своей жизни, согревающую заднюю часть моего байка. Мне не удаётся долго наслаждаться этим, потому что слишком скоро мы прибываем на ранчо. Дэкер ждёт на стоянке, когда я ставлю байк и провожу Кэссиди к главному дому.

— Спасибо. Вам обоим за то, что разобрались с Хаммером. Этот чёртов пёс никогда не научится, — говорит Дэкер, хлопая меня по плечу, и встаёт рядом.

— Они никогда не учатся, — говорит Кэссиди, но её голос несколько дрожит.

— Это неправда, — ворчит Дэкер. — Ладно, я на свалку. Ещё один день, чтобы разобраться с беспорядком, который Трикси и её отец оставили нам.

Мы прощаемся, и я бросаю взгляд на лицо Кэссиди, замечая, как побледнели её щеки.

Я беру её за руку и останавливаю.

— Может, мне стоит отменить встречу с покупателем? — Ей ехать полдня, и она уже на пути сюда, но мне плевать, ты важнее.

— Я в порядке. Из-за поездки затошнило. И я ненавижу это, потому что мне нравится сидеть сзади на твоём мотоцикле. Мне нужно воды и несколько крекеров или ещё чего-нибудь. И чёртов тест на беременность.

— Не беспокойся о тесте, мы разберёмся. Твоё самочувствие сейчас является нашей первоочередной задачей.

— Тогда принеси мне воды и крекеров, и я проверю чёртову лошадь, — ворчит она. — И когда разберёмся с покупателем, нам с тобой нужно будет поговорить насчёт моей вероятной беременности.

Я не сомневаюсь, что она беременна, поскольку это объяснило бы удвоение её обычной дерзости и сварливости. Не то чтобы это имело значение, она может швырнуть в меня чем угодно, и я всё равно буду хотеть её всеми возможными способами.

— Я никуда не собираюсь уходить и весь во внимании, Дерзость. — Я добавляю немного хрипотцы в голос, чтобы дать ей понять, — потенциальная беременность меня совсем не пугает. Если подумать, я хочу, чтобы Кэссиди забеременела, потому что тогда между нами возникнет неоспоримая связь, благодаря которой мы стали бы чем-то большим, чем просто друзьями, любовниками… Мужем и женой, ведь я чертовски уверен, что в нашем будущем раздадутся свадебные колокола; вот насколько я чертовски уверен, что эта женщина — единственная для меня.

— Весь во внимании. — Неженственное фырканье слетает с её губ. — Держу пари, ты станешь пылинкой и пятнышком на горизонте, если я окажусь беременной. Мужики и дети плохо ладят.

— Довольно субъективный ход мыслей. — Я выгибаю бровь и бросаю на неё серьёзный взгляд, когда яростно говорю ей: — Помни, Кэссиди, Чемпион по родео на быках стоит прямо здесь. В моей жизни было много жёстких и диких скачек. Подбивай меня на что угодно, я рождён готовым к любым действиям. — Её глаза блестят от вожделения, а щеки розовеют. — Какой милый вид. — Я скольжу костяшкам пальцев по её щеке. — Прибереги все эти пошлости, милая. Сначала разберёмся с делами, а затем окажемся в постели.

— Именно поэтому я держу тебя на расстоянии вытянутой руки и далеко-далеко от себя, — ворчит она.

Я не могу удержаться от смешка.

— Ничто не может удержать меня от тебя. Даже мой президент. Ты пыталась. Он пытался. Даже дикие лошади…

— Просто заткнись. Ты и твои лошади. — Она вздыхает и качает головой, но я вижу, как приподнимаются уголки её рта, и эта улыбка стоит больше, чем все наличные, которые у меня есть на счету.

Я наклоняюсь к ней и говорю низким голосом:

— Из-за твоего рта у тебя будут неприятности.

Она шлёпает меня по груди.

— Прекрати разговоры о сексе, или меня снов затошнит.

Я разрываюсь от смеха, и приходится сделать несколько вдохов, чтобы восстановить концентрацию.

— Пошли, покупатель скоро приедет.

Мы заходим внутрь, и мне удаётся найти несколько крекеров и бутылку воды, прежде чем мы направляемся в конюшню. Я очень рад, что она увидит некоторых лошадей. Ту, которую я надеюсь продать сегодня, выведена и обучена мной. В основном я отвечаю за лошадей и принимаю решения о разведении, продаже и покупке. Это не потому, что я вложил большую часть денег в ранчо, а просто потому, что чертовски хорош в том, что делаю.

Эти скакуны используются много для чего, например, перегон телят, скачки вокруг бочек и многое другое, чем просто верховая езда на западе и работа со скотом. Это порода, с которой я вырос. В этой конюшне трое животных, которых я никогда не продам, и собираюсь добавить ещё одну, но она действительно заноза в моей заднице. Она напоминает мне Кэссиди своим характером. Если подумать, если бы эта женщина любила лошадей, я бы с радостью подарил ей эту лошадь. Это идеально подошло бы мне и решило бы мои споры о том, стоит ли её оставлять.

— Ты ведь не собираешься продавать эту? Она великолепна. Привет, леди. — Взгляд Кэссиди прикован к тёмно-коричневой, почти чёрной лошади. С полностью белой головой и ярко-голубыми глазами.

— Эсму? Нет, я не хочу её продавать, но у меня уже три своих лошади. Но я бы отдал её тебе, если захочешь кататься на ней. Это решило бы мою проблему нежелания продавать и не необходимости содержать её, — просто говорю я и натягиваю на лицо ухмылку, ожидая, что Кэссиди повернётся и шокировано посмотрит на меня.

Но она пошатывается и вытягивает руки в стороны, чтобы поймать равновесие

— Чт… что? Нет. Ты сумасшедший. Ты не можешь просто так отдать лошадь. — Она прижимает ладонь к голове. — Чёрт возьми. Будь ты проклят, Ропер. Серьёзно, просто прекрати нести чушь и дай мне делать мою работу.

Смена её настроения странная, но я слышу, как подъезжает машина, и почти уверен, что покупатель приехал раньше, так что нельзя терять времени, так как я хотел получить справку Кэссиди о состоянии здоровья лошади, о которой идёт речь, до приезда покупателя. Зная, что потенциальный покупатель понравится нам, у нас есть ещё несколько свободных минут.

— Лошадь, которую хочет купить женщина, вон там, — говорю я ей и указываю на светло-коричневую с длинной чёрной гривой.

Кэссиди не тратит зря ни времени, ни слов и приступает к работе. Я вижу, как покупатель поворачивается вместе с другим мужчиной и Вилли, молодым потенциальным покупателем. Кэссиди заканчивает обычный осмотр, и я решаю подойти к покупателю, чтобы дать Кэссиди ещё немного времени. Я выхожу из конюшни, когда женщина с длинными чёрными волосами, собранными в хвост, протягивает мне руку. Мужчина рядом с ней игнорирует меня и, кажется, больше интересуется окружением.

— Ропер, я полагаю? Мы говорили по телефону, я…

— Дейзи Джонсонс, приехала за скакуном, на котором хотела бы посоревноваться. Позволь показать, как хорош конь, и уверен, ты попадёшься на крючок.

Её глаза скользят по мне, а голос становится хриплым, когда она говорит:

— Уверена, что я уже на нём.

Обычно меня бы не беспокоил бесстыдный флирт, но я полностью сосредоточен на том, чтобы начать что-то с единственной женщиной, которая привлекла и удержала моё внимание, и это, конечно же, никто иная, как Кэссиди.

Я поворачиваюсь и предполагаю, что женщина — вместе со своим спутником — следует за мной. Но, честно, мне плевать. Я зарабатываю на жизнь разведением и дрессировкой лучших лошадей, покупатели выстраиваются в очереди, чтобы получить лошадь, специально обученную мной. Поэтому мне плевать, пойдёт она за мной или нет.

— Ох. Пожалуйста, скажи, что эта продаётся, — выпаливает Дейзи, и я знаю, что она говорит об Эсме, лошади с белой головой и голубыми глазами, которую я только что пытался подарить Кэссиди.

— Нет, не продаётся, — просто говорю я и собираюсь указать на ту, с которой Кэссиди, но слова запинаются, когда я вижу крайнюю ненависть в глазах Кэссиди.

— Убирайся. Вон, — рычит она резко и громко. — Убирайся отсюда живо, Дейзи.

Мой взгляд переключается на Дейзи, и на её лице появляется понимающая ухмылка. Очевидно, что эти двое знают друг друга, но что, чёрт возьми, здесь происходит?

— Ты чего такая сварливая, Кэсс? Прошли годы. Кроме того, я здесь, чтобы купить лошадь у Ропера, к тебе это не имеет никакого отношения. — Дейзи проводит пальцами по волосам, как бы желая прекратить дискуссию, её взгляд останавливается на мне, и она обольстительно улыбается. — Разве не так, Ропер? У нас было соглашение.

— Нет никакого соглашения, — шипит Кэссиди и подходит ближе к Дейзи. — Убирайся, или я сама вышвырну тебя из конюшни.

— Ты так обращаешься с клиентами? — спрашивает меня Дейзи, полностью игнорируя Кэссиди.

Я понятия не имею, что нашло на Кэссиди, но точно знаю одно; я видел такую яростную реакцию Кэссиди, только если это касалось безопасности животных или защиты тех, кого она любит. Чёрт возьми, она не теряла контроля, когда хотела, чтобы я ушёл, а была хладнокровна как огурец. Все это говорит мне о том, что она действует не по прихоти. Я протягиваю руку и обнимаю Кэссиди за талию, чтобы прижать вплотную к своему телу. Одной рукой она сжимает моё предплечье, другой — джинсы на середине бедра, будто ей нужно заземлиться.

— Если моя женщина считает, что так нужно обращаться с потенциальными клиентами, то да. Ты слышала её, убирайся. И забери с собой своего приятеля. — Я отпускаю женщину вместе с её спутником и говорю стажёру: — Вилли, проследи, чтобы они вернулись к своей машине и покинули территорию.

Дейзи начинает брызгать слюной, но это бесполезно, Вилли хватает её за плечо и тащит её и мужчину, который был с ней, из конюшни. Я обхватываю лицо Кэссиди обеими руками.

— Ты в порядке?

— Нет. — Одно слово из трёх букв срывается с её губ, и я притягиваю её к своей груди и держу так мгновение, одновременно целуя в макушку. Я замечаю, что лошадь, которую я собирался продать, выходит из стойла, и издаю громкий свист, заставляя её попятиться. Я забираю Кэссиди и закрываю дверь, надёжно запирая скакуна внутри.

— Пойдём в мою комнату. — Кэссиди просто кивает и позволяет отвести её в главный дом. Я прохожу мимо нескольких братьев и направляюсь в свою комнату. Она небольшая, но здесь есть всё, что мне нужно. Большая кровать, телевизор, ванная комната и крошечный холодильник. Место идеально. Здесь я только сплю и расслабляюсь, поскольку всё остальное время трачу либо на работу на ранчо, либо на разборку дел МК.

— Могу я взглянуть на ваши пряжки? — спрашивает Кэссиди.

Я не ожидал такого вопроса, поэтому уточняю:

— Что?

— Твои пряжки. Ты говорил, что ты двукратный чемпион мира. Могу я увидеть твои пряжки?

Я подхожу к шкафу с одеждой и беру коробку. Затем кладу её на кровать и говорю:

— Вот, вся коробка в блестящих золотых и серебряных пряжках.

Она заглядывает внутрь, и её пальцы скользят по разным пряжкам. В некоторых из них больше смысла, чем в других.

А затем Кэссиди тихо говорит:

— Я чемпионка мира по скачкам вокруг бочек.

Слова застревают глубоко у меня в горле. Серьёзно? Вот, чёрт. Должно быть, что-то случилось с её лошадью, раз она вообще избегает лошадей. Теперь всё обретает смысл.

Я хватаю её пальцы и нежно сжимаю. Но взгляд Кэссиди остаётся прикованным к моим пряжкам, когда я спрашиваю:

— Что случилось? Ты можешь мне рассказать?