МотоКлуб «Ковбои». Книга 3

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Мюриэл

От того, как его глаза прикрыты и в них плещется что-то плотское, у меня перехватывает дыхание. Я никогда не испытывала наслаждения, которое он вызвал в моём теле, и внимание, которое он уделяет моей груди, будто заряжает меня заново. Я взвизгиваю, когда он внезапно хватает меня и разворачивает нас. Он отодвигается назад, и садится у изголовья кровати, пока заставляет меня оседлать его. Нет времени думать о том, как его твёрдая длина прижимается к моей сердцевине, потому что один из моих сосков зажат между его зубами, пока он перекатывает другой между умелыми пальцами.

Дэкер играет на моём теле, как будто это его любимый инструмент, и ему нравится музыка, которую он создаёт. Мне остаётся лишь отдаться сладким мелодиям. Отдаться и смотреть, как его руки — грубые и натруженные всей работой, — мнут мою грудь.

Я вращаю бёдрами, надавливая на его длину, чтобы добиться восхитительного трения. Возможно, у меня никогда не было секса, но я кое-что знаю; читаю много книг и смотрю эротические фильмы. Желая большего, я протягиваю руку между нами и обхватываю ладонью его член, приставляя кончик к своему входу.

— Мюриэл, — шипит и стонет Дэкер. — Чё-ё-ё-ё-ёрт. — Он перемещает руки с груди на бёдра и сжимает. — Дорогая, нам следует обсудить презервативы. Я чист. Я прохожу регулярные осмотры, а ты девственница, так что с этой частью мы разобрались.

Я полностью ему доверяю. Эти недели с Дэкером показали, что этот мужчина никогда не сделает ничего, что могло бы причинить мне боль. Не намеренно. И я пью противозачаточные. Именно по этой причине я опускаюсь на его член, зная, что в первый раз будет больно. Даже если я влажная мне нелегко принять его в себя, разрыв тонкой мембраны вырывает воздух прямо из лёгких. Я утыкаюсь головой в изгиб его шеи, прижимаясь верхней частью тела в попытке дышать, несмотря на кратковременный дискомфорт.

Он скользит рукой вверх и вниз по моей спине успокаивающими движениями, в то время как другой поглаживает мою ягодицу, чтобы удержать на месте. Горячее, неровное дыхание доносится прямо мне в ухо. Боль медленно утихает, и я сдвигаюсь, слегка приподнимаясь, но Дэкер держит меня крепко.

— Подожди минутку, — стонет он, когда его губы скользят по моей шее, скользя по коже, пока покусывает и сосёт, заставляя мою тело сжиматься. Он стонет и отпускает какие-то невнятные проклятия. Его пальцы впиваются глубже, чтобы удержать меня на месте, и теперь я понимаю, что он прижимает меня к себе не ради меня, а ради себя. Озорство пронзает меня при мысли о силе, которой я обладаю, когда он подо мной; полностью под моим контролем.

Я покачиваю бёдрами и наслаждаюсь тем, как неприятное чувство теперь превратилось во что-то другое. Что-то, что мне нужно, нарастающее покалывание, начавшееся внизу моего живота. Вспоминая, как Дэкер заставил меня взорваться своим ртом, я задаюсь вопросом, смогу ли исследовать наши тела, чтобы испытать это снова. Игнорируя его хватку, я приподнимаюсь и соскальзываю вниз. Повторяю это несколько раз, превращая покалывание в острую потребность в оргазме.

— Чёрт возьми, Мюриэл, — стонет Дэкер и ловит один из моих сосков, когда мои груди подпрыгивают от того, как я насаживаюсь на его длину. Его рычание сотрясает тело, когда он сжимает мои бёдра и помогает мне погрузить член глубже. Его бёдра отталкиваются от матраса, когда он грубо тянет меня вниз. Пот смешивается, дыхание вырывается между вздохами и хрюканьем, пока меня не охватывает всепоглощающее удовольствие. Я совершенно застигнута врасплох, когда тело начинает дрожать от оргазма. Дэкер обнимает меня одной рукой, чтобы удержать на месте, приподнимаясь, чтобы проникнуть глубже, в то время как впивается пальцами в бедро.

Моё имя — мольба, произнесённая с благоговением, когда он зарывается головой в изгиб моей шеи. Я чувствую, как его член утолщается и пульсирует внутри, это чувство вызывает очередную волну эйфории, проносящуюся по венам, когда мы оба падаем бесформенной кучей. Дэкер покрывает нежными поцелуями всё, что только может, и бормочет:

— Я никогда не представлял и не испытывал такого совершенства.

У меня вырывается смешок, и в этот момент я чувствую себя беззаботной.

— Мне не с чем сравнивать, в отличие от тебя. Но должна согласиться… Никогда не могла себе представить, что секс может быть таким приятным.

— Ты останешься со мной, дорогая. — Ни у кого другого не будет того, что принадлежит мне. И если наш первый раз был таким к концу недели точно сломаем кровать.

Мы оба хихикаем, и он продолжает крепко обнимать меня, пока я не шевелюсь, и он не выскальзывает из меня.

— Мы не предохранялись. Чисты мы оба или нет, риск забеременеть всё равно есть. Я не говорю, что не хочу детей, но…

Я перебиваю его, потому что нет необходимости обсуждать риск забеременеть.

— Мой менструальный цикл довольно нарушен, и мой врач посоветовал делать уколы. Я защищена от беременности. Мы можем изучить друг друга, прежде чем говорить о том, чтобы добавить больше к нашим отношениям.

— Мне нравится, как это звучит, добавить больше к нашим отношениям. — То, как он притворно надувает губы, абсолютно очаровательно. Я медленно целую его, и то, как он отвечает на мой поцелуй — увлекая за собой в чувственном танце наших языков, — заставляет меня отстраниться.

Совершенно запыхавшись, я говорю ему:

— Продолжай целовать меня вот так, и, клянусь, мои яичники взорвутся.

Раскатистый смех вибрирует в его груди.

— Давай, пойдём в душ.

Я иду за ним, и мне нравится этот домик ещё больше из-за ванной. Домик, может, и не такой большой, как мой пентхаус, но тропический душ? В нём можно танцевать вдвоём. Я даже предпочитаю это принятию ванны.

Слишком скоро мы забираемся в постель, и Дэкер засыпает, как только его голова касается подушки. Сон не приходит ко мне; мозг слишком активен. В голове звучит новая песня, которую я не могу игнорировать. Прошло несколько недель с тех пор, как я брала в руки гитару и наслаждалась спокойствием, которое Дэкер создавал для меня здесь, на ранчо. Но мне не терпится поиграть и спеть; поработать над этой песней, потому что она слишком громко звучит.

Я соскальзываю с кровати, поднимаю с пола рубашку Дэкера и натягиваю её. Первым делом я иду на кухню за бутылкой воды. Посмотрев на гитару, я вдруг понимаю, что у меня нет телефона. Обычно я использую приложение для записи, что упрощает написание текста и последующую постройку строк. Возвращаясь по своим следам, я ищу телефон Дэкера и возвращаюсь в гостиную. Моя задница лежит на краю сиденья, а телефон Дэкера передо мной на столе. Я зажимаю медиатор в губах и беру гитару. Мне безумно нравится, как звучит акустическая гитара — Гренч ранчо фалькон. Ранчо. Широкая улыбка расплывается на лице при мысли об этом ранчо.

Я вытаскиваю медиатор изо рта и начинаю напевать и бренчать на нижних струнах, в данный момент я просто настраиваю гитару и пытаюсь настроиться на нужный лад. Хотя должна признать, что у меня совсем не тот настрой после секса. Тело ещё вибрирует от осознания недавно обретённого удовольствия. Я включаю запись и инстинктивно хочу ударить ногой, но Хаммер держит меня в заложниках. Ещё одна улыбка согревает душу, и я счастливо выдыхаю. Я закрываю глаза и напеваю, в то время как пальцами перебираю струны, наполняя воздух мелодией и словами, которые вертелись в голове.

Сияние моей души.

Прикосновение любви.

Поэтому тело гудит в такт нашим сердцам.

Как летний день яркое.

Как летняя ночь жаркое.

Это сияние никогда не угаснет, потому что гудит в такт нашим сердцам.

Слова льются из меня без единой мысли, обволакивая мелодии, которые пальцы извлекают из гитары. Эмоции струятся по венам, и я чувствую себя освобождённой. Пока в комнате не воцаряется тишина, и мне не приходится сглатывать из-за чувств, вызванных песней, которая всё ещё звучит во мне.

— Черт возьми, это великолепно, — в голосе Дэкера слышится благоговейный трепет.

Я нажимаю кнопку на его телефоне и кладу гитару в чехол на диван рядом со мной. Я подкрадываюсь к нему, и он автоматически заключает меня в объятия, неистово целуя и крепче прижимая меня к обнажённой груди. Единственное, что на нём надето, — расстёгнутые джинсы, низко сидящие на бёдрах. Я блуждаю руками по всему его телу, и даже если мне больно, тело вибрирует, желая исследовать ещё немного под простынями. Я начинаю стягивать джинсы, но он накрывает мою руку, останавливая.

— Держу пари, у тебя всё болит, дорогая. — Нам нужно дать тебе немного отдохнуть, прежде чем сможем заниматься кое-чем интересным. И когда я потеряю штаны, не смогу удержать член от того, чтобы он не скользнул домой.

Неодобрительный звук вырывается из моего горла. Его мягкий смешок пробегает по моей коже, прежде чем он говорит:

— Но я чертовски уверен, что могу облизать тебя, доставить оргазм или два, а затем кончить самой.

От этого тело запело. Я собираюсь утащить его в спальню, требуя, чтобы он выполнил обещание, но тут начинает звонить его телефон. Дэкер бормочет несколько проклятий и направляется к столу.

— Дэкер, — рявкает он, и его глаза находят мои, пока он слушает. — Ты прикалываешься? — Он ещё немного слушает человека, который ему звонит, пока, наконец, не ворчит: — Мы сейчас будем. — Он засовывает телефон в карман джинсов и проводит рукой по своим густым тёмно-каштановым волосам. — Нам нужно сходить в главный дом.

— Что-то случилось? — спрашиваю я, подсознательно тру руки, и впервые мои мысли возвращаются к тому моменту, когда я увидела отрезанные конечности, которыми одарил меня мой преследователь. Записка о том, что никто не должен прикасаться ко мне. Одна мысль о том, что Дэкер пострадает из-за меня, разрывает сердце на зазубренные кусочки. Что я наделала? Мне следовало держаться на расстоянии, но я позволила себе влюбиться. И я действительно сильно и быстро влюбилась в этого мужчину.

— Эй. — Дэкер кладёт палец мне под подбородок и приподнимает голову, чтобы наши взгляды встретились. — Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Мне не следовало приходить сюда и что-то затевать с тобой, — хриплю я.

Воздух вырывается из моих лёгких, когда он заключает меня в крепкие объятия и целует в макушку.

— Лучшее решение, которое когда-либо принималось в жизни, Мюриэл. Никогда не сомневайся в этом. Один день с тобой делает жизнь стоящей того, чтобы её прожить, а мы едва начали, и позади у нас всего несколько недель. Я сказал, что не отпущу тебя, и заставлю понять, что ты не можешь убежать или оттолкнуть меня, потому что думаешь, что тем самым спасаешь мою жизнь. Мы вместе. Ты и я можем — и будем — противостоять чему угодно и станем сильнее.

Он нежно целует меня в губы, и эмоции, стоящие за этим, заставляют меня почувствовать, что в его словах есть доля правды.

— Обещай мне, — бормочет он. — Держись. Может казаться, что жизнь хрупка, но сплочённость даёт двойной удар и двойное сопротивление.

— Двойной удар и двойное сопротивление, — вторю я.

Он сдержанно кивает.

— Когда-то я думал, что мне лучше одному, и повернулся спиной ко всему и вся.

Я вспомнила рассказ, как он ушёл из ФБР и встретил Уэстона. Перемены в его жизни.

— Пока ты не столкнулся с Уэстоном и не прикрыл его спину. — Я понимающе улыбаюсь. — Видеть и испытывать верность и поддержку друг друга в момент в жизни, когда отчаянно нуждаешься.

Он тяжело сглатывает и хрипит:

— Вот именно. У меня есть МК, мои братья… мир… всё это уверенно прикрывает мою спину, раскладывая бремя ответственности вместо того, чтобы все это ложилось исключительно на мои плечи.

Он прав. Почему я должна отступить, чтобы защитить то, что дорого, в то время как хочу обнять и никогда не отпускать.

— Даже если вся тяжесть лежит исключительно на моих плечах, ты готов поддержать, чтобы нести этот груз вместе со мной. — Слова текут сами собой, а слёзы текут по щекам.

— Чертовски верно, — рычит он. — И для нас с братьями нет такого веса, который заставил бы дрогнуть.

Я крепко обнимаю его на несколько вдохов и позволяю его теплу и комфорту проникнуть глубоко в мои кости, прежде чем отхожу.

— Хорошо. Итак, на сколько мы уйдём? Мне не терпится поработать над песней, которую я только что записал на твой телефон. Могу я принести свою гитару в главный дом клуба?

Дэкер хихикает и проводит костяшками пальцев по моей мокрой щеке.

— Прошли недели, ты не прикасалась к гитаре, и вдруг не можешь обойтись без неё. Бери инструмент, дорогая. Не нужно просить. Это часть тебя, и то, что ты сейчас поешь, чертовски феноменально.

Я внезапно краснею. Я привыкла к комплиментам, много получала их с тех пор, как карьера резко пошла вверх, но от Дэкера это усиливает чувства, которые он уже вызывает во мне.

Он берет моё лицо в ладони и шепчет в губы:

— Ты чертовски феноменальна.

Стук в дверь отрывает нас друг от друга. Чей-то голос ревёт:

— Ну же, вы двое. Президент заставил меня прийти за вами.

— Пошли, красавица, — шепчет Дэкер. — Давай одеваться. — Он поворачивает голову и кричит в сторону двери: — Идём, Кольт.

Через несколько минут мы входим в большую комнату клуба. Я удивлена, увидев, что там немного людно. Льётся музыка, и горстка байкеров околачивается у бара в углу, в то время как шестеро сидят за столом и играют в карты. Уэстон и Ропер направляются к нам одновременно, и Хоакин визжит:

— О-о-о-о, девочка. Мы наконец-то услышим, как ты поёшь?

Хоакин уговаривал меня сыграть для него с тех пор, как увидел. В то время я хотела отложить свою жизнь и окунуться в смену обстановки, которую предложил Дэкер. Но сегодня я чувствую себя по-другому. Вдохновлена. Свободна и обожаема, чтобы наслаждаться моментом, и, как сказал Дэкер, могу столкнуться с чем угодно и стать сильнее. Двойной удар и двойное сопротивление.

Поэтому я одариваю Хоакина ослепительной улыбкой.

— Абсолютно.

И если честно? Мне не терпится начать работу над новой песней, и что может быть лучше, чем присутствие этих людей рядом со мной во время её написания.