Мой единственный

Глава 8 Да, нам определенно нравится быть у моря

Наступает период очень жаркой погоды, и сочетание зноя с попытками занять Чарли совершенно выматывает. Понимаю, и уже не в первый раз, что у меня начисто отсутствует орган, который отвечает за проведение школьных каникул. Я уже сыта по горло многочасовым наполнением маленького бассейна и раскладыванием игрушек на заднем дворе только для того, чтобы Чарли накидал в воду грязи и травы и тут же заявил, что он хочет смотреть видео. Мы пытаемся заняться рисованием на природе красками для плакатов и губкой. Теперь краска везде, а Баз и Вуди приобрели пеструю масть. Я даже не могу для разнообразия и небольшого отдыха поехать в офис поработать, потому что Барни уехал на свою виллу во Францию.

Лоренс использует возможность изменить систему хранения файлов в офисе, так что никто ничего не сможет найти в сентябре, и все будут спрашивать его, где что лежит, и он будет счастлив. Еще он передвигает столы и прочую мебель. Каким бы вариантом он ни закончил, я уверена, что подо мной все равно окажется самоскладывающийся стул. Я предусмотрительно собрала все свои файлы и блокноты и привезла их домой, так что у него не получится потерять их во время моего отсутствия. Это его очень расстроило.

Я принимаю решение обновить свой пруд, благоустраиваю центр сада и даже разоряюсь на насос и шланг. Самые важные составные части насоса постоянно соскакивают и исчезают на дне пруда. Чарли воспринимает это как возможность развлечься и оформляет свою помощь в виде вытаскивания воды ведрами из пруда и разливанием ее по всему саду. Я балансирую на краю пруда, пытаясь установить фонтан, который сделан из гальки и булыжников. Падаю дважды, промокаю насквозь. Подключаю питание к розетке в гараже и выбегаю смотреть, что получилось. К несчастью, насос оказывается гораздо мощнее, чем я думала, поток воды смывает все камни и растения, а фонтан бьет в высоту метров на тридцать. После нескольких часов страшных усилий мысли и рук мне все-таки удается его запустить, и мы с Чарли садимся послушать спокойное журчание играющего фонтана и посмотреть, как рыбы с наслаждением плавают в непривычно чистой воде.

Я уже начинаю расслабляться, как неожиданно насос самопроизвольно переключается на большую мощность. Мы с Чарли мокрые, а поток воды снова сминает все растения. Чарли бегает кругами и вопит от удовольствия, а я в припадке гнева снимаю насос и стучу им о забор. Похоже, это производит нужный эффект, и с тех пор он работает прекрасно, без ниагарских выпадов. Я приглашаю Кейт прийти посмотреть на мою работу, ей нравится. Она уезжает завтра в отпуск, в коттедж своей тети Стеллы в Дорсет. Мы едем вместе на выходные. Мы уже ездили так раньше, и дети предвкушают поездку к знакомым любимым местам. Я очень надеюсь, что смогу добраться туда без моих обычных трехчасовых блужданий в объезд. Кейт написала очень подробные инструкции.

— До сих пор не могу понять, как ты оказалась в Портсмуте. Здесь прямая дорога от дома до дома, ты не заблудишься. Как ты думаешь, доберешься до наступления темноты?

— Постараюсь, но точно обещать не могу.

Мы приезжаем в коттедж после наступления темноты — как и в прошлый раз. Я потеряла инструкции Кейт где-то на заправочной станции и была вынуждена руководствоваться только своим умением читать карту. К счастью, мне удается не уехать опять по ошибке в Портсмут и не застрять в очереди на паром. Чарли и Джеймс начинают бурно обсуждать необходимость распаковки игрушек, а Кейт готовит ужин, пока я разгружаю машину. Потом мы садимся и смотрим видео вместе с детьми и выпиваем очень много джина. Я до сих пор и не догадывалась, какая умная эта Мэри Поппинс. Нам приходится отказаться от идеи отправить детей спать, и все вместе идем наверх. Мы с Чарли ложимся на одну кровать, старинную, огромную, латунную, она страшно скрипит и наклоняется из стороны в сторону. Чарли от этого в восторге. В середине матраса огромная выемка, Чарли ложится в нее и говорит, что это как в гнезде. Я стараюсь не свалиться с края кровати и максимально удержать ее от раскачивания, чтобы бряцание латунных деталей не разбудило всю округу. Среди ночи просыпаюсь несчетное количество раз, когда скатываюсь в ямку и рискую раздавить Чарли. Пытаюсь вернуться в исходное состояние, но кровать издает такие громкие звуки, что я встаю и спускаюсь вниз, чтобы хоть немного отдохнуть.

В кухне сидит Кейт и пьет чай. Оказывается, что в ее кровати тоже посередине ямка. Она заваривает еще чаю, и мы идем прогуляться. Сад великолепен, мы там сидим и пьем чай в ночных рубашках.

— Какие планы на сегодня? Пляж и обед дома или организуем пикник?

— Я уже сыта по горло этими пикниками, а ведь это только вторая неделя каникул.

— Я тоже. Хорошо, мы можем пойти на пляж, а пообедать в пабе.

— Совсем другое дело.

Долго сидим на пляже, дети много купаются и строят замки из песка. Направляемся в паб, берем на обед сандвичи с крабами и лимонад детям.

— Мама!

— Да, Чарли?

— В следующий раз мы возьмем имбирного пива, и будет совсем как в «Знаменитой пятерке». Ведь нас же пятеро!

Эта идея нас увлекает, и мы планируем приключения в духе знаменитой пятерки на завтра. Мы построим хижину сокровищ в саду, а потом в результате таинственной прогулки мы притворимся, что потерялись, и дети сами найдут дорогу домой. Начинается дождь, и мы возвращаемся в коттедж и начинаем эпопейную игру «Монополия», которая становится напряженной, когда мы обнаруживаем, что Джеймс и Чарли отказываются платить, когда останавливаются в чужом отеле, а Фёби спрятала половину денег Джеймса, когда он не видел.

Хижина сокровищ удалась на славу, в основном благодаря блестящей идее Кейт написать все указатели специальным кодом — его им пришлось разгадывать при помощи книги кодов, которую Джеймс привез с собой. Мальчики продолжают эту игру весь день, пряча игрушки, а потом предлагая друг другу таинственные подсказки типа «она под диваном». Принимаем решение пойти половить крабов после чая, покупаем бекон для наживки и три катушки лески в деревенском магазине, а потом стоим несколько часов, чудом удерживая равновесие, на мостике через речушку, которая впадает в море. Мы вылавливаем пять маленьких коричневых крабиков и одного побольше, черного, которые сидят в корзине между Джеймсом и Чарли, вызывая восхищенные взгляды проходящих мимо детей. Мы выпускаем крабов и отправляемся ужинать рыбой с чипсами в замечательный ресторан, который Кейт знала с детства.

Может, это и не шикарный отдых, но мне все очень нравится, кроме необходимости дико трудной работы по приготовлению пищи, мытья посуды и планирования питания для трех детей, которые каждый раз, когда садятся за стол, могут съесть столько еды, сколько весят сами. После ужина дети играют на пляже, а мы с Кейт пьем кофе. Она признается, что терпеть не могла ездить в отпуск с Филом, когда все превращалось в смертоносную комбинацию шумных ссор и ночных попыток Фила помириться, просто наскакивая на нее как раз в тот момент, когда она только начинала засыпать. Звучит очаровательно.

— Как Мак?

— Отлично. Но все это неизбежно усложняет мою жизнь.

— Знаешь, я никогда не думала, что когда-либо скажу такое. Дело в том, что мне действительно нравится жить одной с детьми. Сейчас гораздо лучше, чем когда мы жили с Филом.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. Пойми меня правильно, я не хочу потерять Мака. Я прекрасно понимаю, это вообще чудо, что я нашла его. Но я совсем не уверена, что готова к решительным переменам. Жить вместе, общий быт — не представляю.

— Он уже предлагал?

— Слава богу, нет. Еще мало времени прошло. Но я все время думаю, что если до этого дойдет, то я не знаю, что буду делать. Кроме всего прочего, я не представляю, как он будет жить в деревне с нами, а я не хочу жить в Лондоне.

— Можно найти какой-то промежуточный вариант.

— Можно. Это решаемая проблема. В любом случае, я понимаю, что не хочу его терять.

— Он тебе действительно нравится?

— Он замечательный.

Кейт делает вид, что ее сейчас стошнит.

— Теперь нам предстоит провести первый семейный отпуск вместе. Мак снял отель в Корнуолле. У нас будет номер с тремя спальнями, видео, спутниковой антенной — короче, полный набор. Там два бассейна, оборудованная детская площадка с аттракционами и целая куча воспитателей. Но меня не покидает ощущение, что все это будет совсем не так просто, как думает Мак. Укладывание спать — точно кошмар. Я думаю, что с Альфи и Чарли будет нормально, а вот с Дейзи…

— Хочешь несколько секретов про девочек?

— Да, конечно.

— Используй подкуп. Так же как с мальчиками, только пусть это будет лак для ногтей и косметика. Она может презирать тебя за это, но, по крайней мере, будет хорошо вести себя за столом, поверь мне.

О господи! Я еще больше нервничаю. Пытаюсь объяснить это Маку, когда разговариваю с ним на следующий день, но он говорит:

— Ну, это смешно, все будет хорошо. Все дети любят друг друга, единственный, о ком тебе придется беспокоиться, так это я. Я всегда какой-то нервный в отпуске. У меня плохо получается ничего не делать. Но я уверен, что у тебя огромный запас новаторских идей, которые помогут мне преодолеть скуку, разве не так, Денежка-Копеечка?

— Не так, ну разве только хижина сокровищ.

— Я обожаю хижины сокровищ.

Судя по голосу, он имеет в виду эротические игры, когда один из партнеров надевает на глаза белую шелковую повязку, а совсем не обыскивание окрестностей в поисках пакетика конфет или коробочки мелков.

— Мак, я серьезно. Нам обязательно нужно не забыть взять с собой какие-нибудь игры и еще что-нибудь, чем можно занять детей.

— Дорогая, этот отель стоит огромных денег именно потому, что они гарантируют забрать детей и развлекать их весь срок пребывания. От моего секретаря они получили строгое предписание, что даже гиперактивные дети должны падать от усталости к пяти часам.

— Постарайся понять меня. Я не имею ничего против свободы от детей, я мечтаю об этом. Но ты не думаешь, что это как-то уж слишком: взять их с собой на отдых и тут же сдать на руки чужим людям на всю неделю?

— Нет, не думаю. Не за такие деньги. Питер с Джорджией ездили туда прошлым летом и говорят, что не видели детей целую неделю.

Питер — одна из больших шишек в агентстве Мака, а его жена Джорджия отвратительная зануда, по словам Мака, которая все время скулит, стонет и жалуется, всегда унижает Питера на публике, а потом сильно напивается.

— Ты же говорил, что Питер круглый дурак, а Джорджия относится к тем женщинам, которых нужно стерилизовать при рождении.

— Ну да, наверное, говорил. Ты тоже бываешь занудой иногда. В любом случае, можно встретиться с ними на следующей неделе и все расспросить. Между прочим, уже все заказано, и мы можем ехать в пятницу вечером, если ты соберешься. Там вечером собрание, на котором мне нужно выступить.

— Отлично. Мама с папой приезжают в пятницу, и я смогу встретиться с тобой в городе.

— Замечательно.

— Какая одежда нужна для такого мероприятия? Я никогда не бывала на корпоративных тусовках, Барни это не практикует.

— Прежде всего, возьми свое бархатное платье. Возьми все свои шикарные платья.

— Мак, у меня их всего два. Одно из них такое узкое, что я не могу в нем сидеть. Там буфеты предполагаются?

Он смеется:

— Возьми оба, и еще ту новую блузку. Мне она нравится.

Блузка — прозрачная черная шифоновая, подарок от Лейлы. Я показала ее Маку, когда он приезжал в прошлые выходные, и спрашивала его, не слишком ли вызывающе показываться в ней в обществе. Лейла утверждает, что ее нужно носить только с черным лифчиком, и тогда никто не подумает, что ты участвуешь в отборе кандидатов на роль в порнофильме; все же мне хотелось заручиться еще одним мнением. Реакция Мака убедила меня, что на собрания родительского комитета я поверх нее буду надевать жилет, а может быть, еще и кардиган — на всякий случай.

Дома после Дорсета куча грязного белья и скучающий Чарли, потому что теперь у него нет рядом Джеймса, с которым можно было начать играть с первыми лучами солнца. Пытаюсь собирать вещи для предстоящей поездки с Маком на выходные, Чарли с нетерпением ждет приезда бабули и дедушки. Вместо сборов приходится, однако, играть в пиратов, и я получаю в глаз абордажной саблей. Очень надеюсь, что на шикарном корпоративном уик-энде не придется появиться с синяком под глазом. Мак считает, что все это очень смешно, и предлагает мне надеть повязку на глаз — это придаст моему образу загадочности и сексуальности. Иногда мне кажется, что он просто ненормальный.

Я встречаюсь с ним в офисе, как договорились, и, к счастью, без глазной повязки, после долгого ланча с Лейлой. Она настояла на своем инспектировании содержимого моих сумок и тут же погнала меня по магазинам за неотложными покупками. Теперь у меня есть кардиган, расшитый бусинками, и кружевная комбинация. Почти весь ланч мы обсуждаем стадию отношений с Джеймсом, который не проявляет воодушевления по поводу идеи совместного проживания. Лейла никак не может решить, как к этому относиться, потому что, с одной стороны, она все-таки хочет довести дело до стадии «кольцо на пальце», а с другой — ее искушает желание провести пробный забег, который должен показать, совсем ли он сведет ее с ума, когда они начнут жить одним домом. Они собираются провести две недели на юге Франции, и она постарается все решить за это время, так что мне нужно быть готовой к срочным телефонным переговорам и всегда носить мобильник с собой.

Мак на огромной скорости едет в этот шикарный отель, который действительно шикарный. Это очень красивое старинное поместье, окруженное большим парком, и в нем стильно сочетаются старые дубовые полы и современная мебель. Там сказочная смесь пестрого ситца и кожи, спальни роскошные, с километрами белых простыней и огромными ванными. Мы бросаем сумки и идем прогуляться. Открытый бассейн великолепен, он отделан серым сланцем и светлым деревом, и вода в нем подогревается до оптимальной температуры, о чем свидетельствует поднимающийся над поверхностью легкий пар. Из бассейна как раз выходит женщина с внешностью жертвы анорексии, она очень похожа на какую-то известную модель, чье имя я не могу вспомнить. Похоже, что она не прочь съесть отбивную с картошкой, но сомневается, что это входит в ее диету. Парковка заполнена «портами», «мерсами» и целым флотом «БМВ» — такими же, как у Мака. Судя по всему, сотрудники компании в сборе.

Возвращаемся обратно и застаем разгар вечеринки с коктейлями. Неожиданный шум вертолета над головой притягивает всех к окнам, вертолет приземляется на ближайшем выгоне. Выходят трое мужчин, идут по дорожке, очень довольные собой за прибытие столь импозантным образом. Они, само собой разумеется, тоже сотрудники компании; вальяжно подходят и начинают рассказывать Маку, какая удобная эта вертолетная компания «Бэтерси»: «Заскакиваешь в эту вертушку, и все в твоих руках». Бумажный пакет в твоих руках, насколько мне подсказывает собственный опыт. Несколько лет назад Барни заставил меня проболтаться в одном из таких целых два дня, снимая на Майями ужасную рекламу клея для обоев.

Мак представляет меня, и один из вертолетчиков спрашивает:

— Итак, Энни, что вы знаете о вертолетах?

— Совсем немного. Мы использовали вертолеты в работе несколько лет назад. Но наши были гораздо больше, и пилотами работали вьетнамские ветераны, ловкие, как змеи. Было такое ощущение, что мы два дня болтались в центрифуге. Никогда не забуду.

Мак очень доволен, как и половина стоящих рядом людей, которые ухмыляются и отводят взгляды. «Вертолетчики» недовольны.

Быстро возвращаемся в свой номер, чтобы Мак собрал папки и бумаги и чтобы переодеться к обеду. Раздается стук в дверь, и входит женщина командирского вида, чтобы передать ценные указания. Похоже, идея Мака провести спокойные выходные не совсем совпадает с планами компании. Через десять минут начинается первое заседание.

— Твою мать. Я же говорил, что не буду в этом участвовать, а эти подонки назначили меня вести заседание! Послушай, мне нужно пойти вниз и уладить этот вопрос. Ты сама справишься?

— Пока у меня в распоряжении персонал отеля и ванна, я буду на вершине блаженства.

— Хорошо. Встретимся внизу на обеде в половине десятого.

Ванна такая большая, что я дважды чуть не утонула. Потом я случайно нажала локтем кнопку включения джакузи, и взметнулся фонтан пузырьков. Они поднялись выше моей головы. Очень похоже на начальный эпизод из «Доктора Кто»[17]. Приходится спасаться. Потом долго наслаждаюсь процессом вытирания полотенцами, так что одеваюсь к обеду в страшной спешке. Выбираю новый кардиган, кружевную комбинацию и свои самые любимые черные брюки. На кардигане огромное количество малюсеньких черных пуговиц, застегиваю их целую вечность. Спускаюсь вниз с десятиминутным опозданием, в баре уже огромная толпа. На всех женщинах основательные гардеробы. Только вижу Мака, спрятавшегося в самом дальнем углу комнаты, как все начинают выдвигаться в обеденный зал. Все рассаживаются согласно специальному порядку, и Мак оказывается за километры от меня среди руководства.

У меня уходит, кажется, целая вечность на пустой разговор с очень неприятной женщиной по имени Софи. Она очень хорошо осведомлена и представляет мне полный перечень должностей и послужные списки всех сидящих за столом. Затем она переводит разговор на частные школы. Я много пью и быстро понимаю, что в таком состоянии сидеть и кивать головой гораздо легче. Наконец обед подходит к концу, подходит Мак, очень довольный собой:

— Отлично поговорил со старым Бейтсом.

— Замечательно. Понимаю.

— Да. Это председатель. Должен сказать, что кардиган тебе очень идет.

— Спасибо.

— Мне особенно нравится эта кружевная штучка. Маленькая просьба: обещай, что ты не будешь садиться рядом с Бейтсом. У него будет еще один сердечный приступ.

Опускаю глаза и вижу, что кардиган расстегнулся и кружевное белье едва прикрывает грудь.

— Твою мать!

Я судорожно начинаю застегивать пуговицы, а Мак смеется и говорит:

— Пойдем поплаваем. Если, конечно, ты не собиралась остаться и еще некоторое время демонстрировать свои штучки.

— Нет, не собиралась.

Мы потихоньку уходим, берем купальные принадлежности, идем к бассейну и видим, что он ярко освещен и над ним клубится теплый воздух. Еще не знаю, совместимы ли опьянение и купание, но быстро понимаю, что вполне. Все заканчивается страстным поцелуем в дальнем углу, и тут в самый разгар поднимаем глаза и видим, что за нами наблюдают примерно двадцать человек, которые собрались на террасе, выходящей на бассейн. Они делают вид, что не заметили нас, и Мак призывно машет им рукой и приглашает поплавать. Несколько мужчин, похоже, совсем не против, но женщины наотрез отказываются. Мак считает, что все это очень смешно, но я понимаю, что настоящие жены и «партнерши» меня оценили и нашли придурковатой.

Мое впечатление оказывается правильным, судя по обилию холодных взглядов на следующее утро во время кофе. Проходит следующий раунд переговоров, а для «партнерш» заказаны отвратительные косметические процедуры. Большая часть женщин в бесподобных лайкровых костюмах и выглядят так, как будто собираются всерьез заняться в спортзале делом. На мне белая рубашка, мешковатые полотняные брюки и солнцезащитные очки от похмельного синдрома, и я выгляжу так, как будто собираюсь немного поспать. Похоже, мы опоздали на завтрак, который планировался как одно из корпоративных мероприятий, и Мак пропустил уже два заседания. Мака это нисколько не трогает, и он говорит очень ответственному молодому человеку, который предлагает ему материалы предыдущего заседания, проведенного рано утром, идти к такой-то матери. Мне кажется, панадол еще не подействовал.

Спотыкаясь, я поднимаюсь наверх, иду спать, а в обеденное время сползаю вниз в поисках чая и газет. В библиотеке сидит небольшая группа женщин, они курят и смеются. Свои девочки. Оказывается, они тоже включены в список жен и «партнерш», но все это уже проходили и теперь там не показываются, предпочитая отсиживаться в баре. За разговорами в баре замечательно провожу время. Слишком много пью; входит Мак с несколькими мужчинами, застает нас в очередном припадке смеха от описания свекрови одной из присутствующих. Они слегка удивлены видеть нас здесь, говорят, что заседания закончены и все свободны до обеда. Мы еще недолго разговариваем, но после прихода мужчин общий настрой уже не такой оживленный.

— Надеюсь, ты им не рассказывала пошлых анекдотов?

— Почему это?

— Для начала, одна из них — жена председателя. Доверься теперь тебе, если ты присоединилась к шайке перебежчиков.

Обед проходит в раскрепощенной обстановке, потому что схема размещения за столом мистическим образом исчезла, и мы с Маком сидим рядом с новыми друзьями и их партнерами. Встречаем Питера и Джорджию за напитками перед обедом, и я убеждаюсь, что она действительно просто ужасна: то, что я знала о ней, полностью подтвердилось. Она рассказывает мне об отеле, куда мы собираемся ехать, и говорит:

— Очень редкий случай, мы действительно не видели детей всю неделю. Конечно же, мы брали с собой няню, но совершенно напрасно, и все было замечательно.

Уж конечно. Мак уводит меня до того, как она начинает пространный монолог о Тоскане, куда они едут в этом году, слава богу. Меня так и подмывает позвонить в итальянское туристическое бюро и предупредить их.

Сидим в баре до раннего утра, играя в игру, придуманную Хелен, женой председателя: что-то вроде грубой версии «Я — шпион». Очень забавно. Мак замечательно разгадывает шарады, а мы с Хелен выигрываем бутылку бренди в своеобразной версии «Двадцать вопросов» о последних рекламных роликах. Мак требует пересмотра результатов, потому что две из загаданных реклам снимала группа Барни, но его требование отклоняется, и он вынужден платить штраф как безнадежно проигравший. Мы перемещаемся к бассейну, и Мак проплывает все расстояние из конца в конец полностью одетый, очень жизнерадостный. Очень надеюсь, что он будет таким же жизнерадостным завтра утром.

Почти все воскресенье мы проводим в кровати, читая газеты. Я разговариваю с Чарли, который сообщает, что бабуля, готовя завтрак, опять совершила ужасную ошибку — на этот раз в виде хлопьев с овсянкой, но в остальном у него замечательный уик-энд. Принимаем ланч в постели, потом почти до вечера сидим в ванне, основательно промочив пол в ванной комнате. Уезжаем сразу после чая, тепло попрощавшись со своими новыми друзьями. Уезжаем, успев услышать, как где-то недалеко Джорджия рявкает на Питера, приказывая ему поторопиться. Я сплю почти всю дорогу в Лондон, и Мак помогает мне забрать машину с парковки агентства с помощью своей специальной карточки, которая открывает все двери.

— Спасибо за замечательный уик-энд!

— На здоровье, Денежка-Копеечка, на здоровье. Я заеду за тобой в следующую пятницу, хорошо? Дети, чемоданы и валиум[18]. Все понятно?

— Да уж. А еще ведерки, лопатки и удочки. Чарли теперь никуда не выезжает без удочки.

Приезжаю домой и узнаю, что Чарли устроил в саду лагерь и ночевал там прошлой ночью. Мама с папой полночи провели у окна, выглядывая, как он там. В конце концов папа пошел спать к Чарли, ему продуло шею, и теперь он разговаривает, склонив голову немного набок, как попугай. Мама перегладила все белье и навела в доме порядок. Мне, пожалуй, стоит почаще уезжать. Они отбывают после продолжительных поцелуев и объятий, и Чарли еще бежит за ними вслед по улице. Потом он медленно возвращается и говорит:

— Я умираю от голода.

Готовлю яичницу с беконом, которую мы едим в палатке в саду. По глупости я включаю насос, он опять перескакивает на максимальную мощность, и поток воды едва не сносит палатку. Чарли вне себя от гнева, и мы целую вечность восстанавливаем его лагерь во всей былой красе.

Упаковывание вещей для поездки с Маком оказывается не таким уж простым делом. Чарли собирается взять с собой все свои игрушки, потом соглашается на один заполненный до краев рюкзак плюс удочка. В результате одежда и остальные вещи заполняют огромный чемодан, а по дороге я вспоминаю, что еще забыла взять уйму необходимого. Все дети очень счастливо устроились на заднем сиденье машины, которое просто огромное, с тремя местами, с тремя пристежными ремнями, и слушают записи сказок по своим плеерам, изредка засыпая или устраивая короткие перепалки. Зато никого не тошнит, и мы останавливаемся только дважды. Станции техобслуживания, как всегда, ужасные, а Мак еще остановился поиграть в компьютерного лыжника, и вот он спускается с горы, а дети стоят, наблюдают и иногда помогают полезными советами типа: «Ну, дурак, ты же только что врезался в эту скалу!» Потом играют все по очереди, и дети набирают больше очков, чем Мак.

Мы приезжаем в отель как раз к чаю, и очень услужливый молодой человек, который оказывается помощником управляющего, проводит нас в королевский люкс. Он все время зовет меня «мадам» и пытается сразу же научить пользоваться всеми пультами дистанционного управления. Один из них предназначен для открывания и закрывания штор. Дети с восторженными криками обегают все помещение, обнаруживают балкон, оттуда видят бассейн и умоляют пойти купаться. Как по волшебству, раздается стук в дверь, и появляется женщина, которая объявляет, что она пришла забрать детей на их первый урок по плаванию. Не могу не восхититься тем, как Мак все организовал. Звонит телефон — это личный секретарь Мака, она говорит, что отправила факс с программой пребывания, потому что знала, что он ее забудет, администратор ее сейчас принесет. Нам нужен факс в номере? Это легко устроить. Боже мой! Теперь я понимаю, что единственное, чего мне не хватало все эти годы, — это хороший личный секретарь.

За чаем я изучаю программу и обнаруживаю, что нам придется проводить с детьми не больше получаса в день. Впрочем, последний день пребывания запланирован как «день семьи», поэтому предусмотрено совместное времяпровождение, но если мы не захотим, карандашиком приписаны альтернативные мероприятия. Я предлагаю поговорить с детьми за ужином и узнать, что они об этом думают. Мак считает, что это очень плохая идея, однако хоть и неохотно, но соглашается. Дети возвращаются с плавания, переодеваются, и мы спускаемся вниз к ужину. Огромный обеденный зал заполнен семьями, которые, что совершенно очевидно, не привыкли к совместному приему пищи. Везде поставлены высокие стулья, на них сидят малыши и повсюду разбрасывают еду. Какой-то мужчина выглядит так, как будто он только что пережил шок, он уставился в пространство, в то время как маленькая девочка изучает содержимое его тарелки и выбирает себе то, что ей нравится. Семья за соседним столиком находится в состоянии бурного обсуждения брокколи; их маленький мальчик сидит с очень решительным видом, руки скрещены на груди, губы плотно сжаты.

Оказывается, это время ужина для детей, а ужин «только для взрослых» будет позже. Звучит так, словно пища для такого ужина будет нарезана кусочками какой-то неприличной формы или что-то вроде того, и я смеюсь. Я рассказываю эту шутку детям, они очень довольны, а Мак не очень, и он спрашивает, не можем ли мы поторопиться, потому что от всего этого шума у него разболелась голова. Мы едим пиццу и мороженое, а потом изучаем расписание на следующие несколько дней. Детям хочется участвовать во всех мероприятиях, а мы также обещаем несколько походов на пляж. Одному Богу известно, сколько все это стоит, я предложила внести свою долю, но Мак и слышать об этом не хочет. Это даже хорошо, потому что, скорее всего, от здешних счетов я бы упала в обморок.

Дети проводят дни очень интенсивно, и мы встречаемся на ланче, перед их уроками плавания или играми. Я иду посмотреть некоторые занятия и убеждаюсь, что они организованы хорошо. Чарли и Альфи учатся вождению, или что-то вроде того, они очень довольны. Дейзи менее увлечена, совершенно очевидно, что ей бы больше хотелось, чтобы я уехала домой и забрала с собой мальчиков. Мы проводим день на пляже, как и обещали. Мак увлеченно строит огромный замок из песка с Чарли, а Альфи бегает к морю за водой для рва. Я лежу на одеяле с Дейзи, и она говорит:

— Ты знаешь, у тебя очень большая попа, Энни.

— Да, знаю.

— Моя мама гораздо худее тебя.

Я разрываюсь между ужасом, что она уже стала ярым сторонником движения за сохранение стройности тела, и гневом от ее нахальства. Меня охватила вспышка раздражения оттого, что меня причислили к слонам по контрасту с Лорой-газелью.

— Она, должно быть, хорошо выглядит. Ты скучаешь по ней?

— Да, очень. — Она закусывает губу и смотрит на свои сандалии.

— Конечно, я понимаю. Может, стоит ей позвонить, когда мы вернемся в номер? А потом мы можем нарядиться к ужину сегодня, и ты попробуешь мой лак для ногтей.

По ее лицу пробегает довольная улыбка, но она тут же исчезает. Слава богу, что Кейт поделилась со мной своими знаниями о девочках.

Ужин превращается в небольшую катастрофу. Вот уже несколько последних дней Маку невыносимо скучно. Мы замечательно проводим время, у нас было много восхитительного секса, но я чувствую, что ему страшно надоело проводить отпуск с детьми. Он взял в привычку звонить по утрам в офис и устраивать взбучку сотрудникам; это немного поднимает его настроение, но ненадолго. Мы спускаемся на ужин с детьми, потому что ужинали раздельно вчера. Дейзи накрасила ногти новым серебристым лаком, но Мак не заметил. Она попросила меня не говорить ему, но я знаю, что ей очень хочется, чтобы он увидел и высказал восхищение. Я пытаюсь намекнуть ему пару раз, но он не понимает. Ресторан кишмя кишит детьми, и нервы Мака в этом хаосе взвинчены. Он заводится сначала по поводу ограниченного выбора в меню, а потом устраивает настоящий скандал, когда приносят дыню. Ее долго держали в холодильнике, она очень холодная. Он отсылает ее обратно, хотя Альфи съел почти всю свою порцию.

Приносят главное блюдо — пасту, она немного передержана, а тут еще Мак обнаруживает на своем стакане грязные пятна. Он подзывает официанта, мальчика-подростка, который, скорее всего, устроился подработать на лето и совсем не готовит себя к карьере в индустрии сервиса.

— Мне очень жаль, что вам не нравится паста, но ее уже нельзя изменить, правда? Вам принести другой стакан?

У Мака сужаются глаза, и он произносит ужасающим голосом:

— Нет, приведите менеджера. Немедленно!

Появляется менеджер, и Мак разражается жуткой тирадой, в результате которой наступает гробовая тишина. В конце концов менеджер удаляется почти на четвереньках, готовый исполнить любое желание Мака. Обещана новая паста, принесены бутылка шампанского и чистые стаканы. Не желает ли сэр еще чего-нибудь, что менеджер может предоставить, не нарушая закона?

Обеденная зала возвращается к своим прерванным делам, Мак торжествует. Совершенно очевидно, что он очень доволен собой, и это невообразимо меня бесит.

— Не очень-то в духе 007, правда, Джеймс? Типа встряхивать, но не мешать.

— Твою мать, не начинай!

Слышно, как набрал воздух в рот Чарли, а Дейзи с Альфи еще глубже вдавливаются в кресла и опускают глаза.

— Что?

— Ты слышала. Этим людям требуются четкие указания.

Его глаза блестят, и за весь отпуск он первые выглядит оживленным.

— Послушай, если тебе нужно подпитывать свою жизненную энергию унижением официантов, тогда давай. В этом на меня не рассчитывай. Это непорядочно, ведь они не могут отвернуться или послать тебя. А им бы очень хотелось. И знаешь что? Я сделаю это за них. Пошел ты на х…, Мак! Ты до полусмерти напугал детей и испортил им вечер. Я думаю, что мы с Чарли поужинаем наверху, а ты можешь продолжать здесь свой кутеж. И между прочим, может быть, тебе захочется повнимательнее присмотреться к Дейзи. Она так старательно красила ногти. Извини, Дейзи, но я думаю, сам бы он не заметил, не правда ли, дорогой? Очень красивые ногти, но папа так увлечен оскорблением людей вокруг, что таких пустяков не замечает.

Мак уставился на меня, его рот слегка приоткрыт. Он уже готов дать мне отпор, но пропускает момент, потому что я уже стремительно несусь из ресторана, волоча Чарли за руку, что меня несколько тормозит. Все официанты провожают меня восхищенными взглядами, а менеджер одаривает меня лучезарной улыбкой. Он стоял у дверей и внимательно слушал.

— Ужин в номере, мадам? Я позабочусь, за счет фирмы, мы почтем за честь. Мы будем в вашем номере через минуту. — И он отвешивает поклон.

О господи! Неужели я сделала это? Я успокаиваю Чарли и говорю ему, что люди иногда ссорятся, но все будет хорошо. Нет, он не может употреблять слово на «х», хоть я это и сделала. Он, кажется, все понимает, но успокаивается, только когда приносят ужин и он видит, что на десерт мороженое, огромные порции. Там еще кола и большая миска с чипсами. Он набрасывается на еду, как будто не ел несколько дней, и выглядит очень счастливым. Я выпиваю большой бокал джина с тоником, купаю Чарли и ложусь на его кровать читать ему сказки. Мака все нет, и я никак не могу придумать, что я ему скажу, когда он все-таки придет. Я лежу на кровати, стараюсь читать и продумывать предстоящий разговор с Маком одновременно. Это сказывается на моем чтении, Чарли начинает ворчать, так что мне приходится сосредоточиться на книге. Так я и засыпаю, а просыпаюсь оттого, что Мак тихонько трясет меня за руку.

Я выхожу за ним на балкон. Альфи и Дейзи спят. Мак говорит, что хотел уложить их до того, как разбудит меня. Почти полночь, и он выглядит очень уставшим.

— Мне так жаль, Энни.

— Еще бы.

— Я не очень хорошо умею извиняться.

— Да, я заметила. Ладно, нет худа без добра. Если с этих пор я сама буду заказывать еду, ты быстро поймешь, что нас перевели в статус почетных гостей. Менеджер был готов меня поцеловать, когда я удалялась из зала. Дети успокоились?

— Да, через некоторое время. Между прочим, что за бредовая идея позволить Дейзи накрасить ногти? Они ужасны.

— Да, я знаю. Это часть моего плана по подкупу и коррупции с целью заставить ее прекратить говорить мне, что у меня задница гораздо больше, чем у Лоры.

— Понятно.

— Не волнуйся, его легко снять. Я позабочусь, что на ней не будет косметики и высоких каблуков, когда ты повезешь ее домой.

— Да уж, пожалуйста. Лору такие вещи просто бесят. А они, случайно, не делают гомеопатических лаков для ногтей?

— Не думаю, но идея замечательная. Его бы расхватывали, как горячие пирожки.

— Ты знаешь, мне очень жаль. Я всегда завожусь, когда вынужден сидеть днем за днем, ничего не делая.

— Я заметила. Но нельзя срываться на людях, особенно собственных детях.

— Я понимаю. Послушай, давай не будем больше говорить о моих недостатках, честно сказать, мне это не очень нравится. Давай лучше поговорим о твоей большой заднице.

Весь остаток отпуска Мак ведет себя превосходно. Персонал отеля ходит перед ним на цыпочках, как вокруг неразорвавшейся бомбы, а управляющий относится ко мне как к давнему другу, каждый раз подбегая поздороваться, когда мы проходим мимо. Дейзи продолжает красить ногти серебряным лаком, а в последний день доходит до фиолетового. У нас уходит полдня, чтобы стереть его перед отъездом домой, но она очень спокойно к этому относится. Альфи и Чарли стали лучшими друзьями и проводят целый день во дворе отеля, пытаясь поймать в свои рыболовные сети каких-нибудь насекомых. Когда мы упаковываем вещи, Чарли говорит мне по секрету, что он не против взять с собой домой Альфи, Мак тоже может поехать, ненадолго, но эта Дейзи, конечно, нет, потому что она девчонка.

Я очень рада возвращению домой. Отдых получился замечательным, кроме этого эпизода ссоры, без которого я бы точно могла обойтись. Признаюсь Лейле, что, хоть Мак и замечательный, кроме этих редких вспышек, для меня было нелегко провести столько времени с ним и всеми детьми, и мне иногда хочется, чтобы мы вернулись на стадию ночных свиданий в городе. Лейла говорит, что первые свидания всегда самые лучшие, всю жизнь так продолжаться не может, но в любом случае Мак — то, что мне нужно. Понятно, что в отпуске все ссорятся, да еще дети неизбежно добавляют напряжение. Они с Джеймсом тоже разругались в монастыре ни с того ни с сего, и Лейла уехала на такси, потому что он просто бесил ее, но затем вернулась на виллу и успокоилась. По словам Лейлы, он дулся на нее три дня. Мы приходим к выводу, что отпуск на самом деле тяжелая работа.

Я начинаю готовиться к новому семестру в школе, нужно позаботиться о новой форме. Чарли уже вырос из половины прошлогодней, я мотаюсь по магазинам, но уже все распродано. В «Маркс и Спенсер» продаются только брюки для четырехлеток и один джемпер, но неподходящего цвета. Судя по всему, все нормальные мамы давным-давно купили все необходимое, а «МиС» даже в голову не пришло, что некоторые неорганизованные родители захотят купить школьную форму за неделю до начала учебного года. Идиоты. В конце концов мне удается подобрать две пары брюк и несколько футболок с логотипом школы у одной женщины, которая взяла на себя инициативу собрать лишнюю одежду для родительского комитета, так что теперь ее дом заполнен футболками и физкультурной формой.

Совершаю огромную ошибку, рассказав маме о своих трудностях с покупками. Через два дня прибывает громадный пакет с парой огромных школьных брюк, сделанных из какого-то особого непробиваемого материала. Она купила их в том же магазине, где покупала форму мне и Лизи. Мама говорит, что она выбрала прочные и большие, на вырост. Все школьные годы я носила платья на три размера больше, тоже на вырост, и решительно буду противиться тому, чтобы Чарли разделил эту судьбу и носил брюки, доходящие ему до подмышек. Так что я их просто прячу. Я звоню поблагодарить ее, но новости еще хуже: оказывается, она нашла изумительную шерсть темно-синего цвета и начала вязать ему школьный жакет. Объясняю, что я пыталась заставить его носить жакет в школу прошлой зимой, он был из овечьей шерсти, я думала, он будет его носить, потому что он действительно теплый, а в школе были перебои с отоплением, и дети сидели в шапках и пальто. Но он отказался наотрез даже попробовать, решительно заявив, что мальчики такую одежду не носят.

Мама очень спокойно воспринимает эту новость и говорит, что она пока связала только один рукав, так что легко переделает его на джемпер. Ну вот и хорошо, правильно, что я позвонила. Вырез углом или круглый? Выбираю углом, потому что круглые вырезы тех джемперов, которые она вязала ему маленькому, были такие тугие, что, надев их, впору было давать ему потом местное обезболивающе. Очень мило с ее стороны, и джемпер длиной до колен и рукавами на три фута длиннее, чем надо, тоже пригодится, когда пойдет снег. Затем она начинает рассказывать мне в мельчайших подробностях об операции, которую перенес сосед, все звучит ужасающе, но потом я понимаю, что операцию делали его собаке. Я соглашаюсь с ней, это просто удивительно, как на животных быстро все заживает, и сразу кладу трубку — прежде, чем она начнет с не меньшими подробностями рассказывать мне о соседке напротив, которой недавно удалили матку каким-то новым способом. Я уже знаю об этом гораздо больше, чем сама того хотела.