Мой нежный завоеватель

Глава 9

Роксана, связанная по рукам и ногам, лежала под одиноким деревом в сотне ярдов от ближайшей скифской повозки. Передвижные жилища на высоких колесах были составлены в тесный квадрат для защиты пространства внутри него. Лошадей, крупный рогатый скот и коз — истинное богатство скифов — охраняли подростки. Солнце уже садилось, и воздух становился ощутимо холодней. Она знала, что после наступления ночи будет мерзнуть, но не могла сейчас думать об этом. Она прокручивала в памяти свою первую встречу с вождем, состоявшуюся вскоре после того, как они добрались до лагеря.

— Докажи, что ты та, за кого себя выдаешь! — потребовал морщинистый старик, предводитель скифов, когда ее доставили к нему.

— Докажи, что это не так.

Местный шаман, Гог, был человеком-горой. Его маленькие пронзительные глазки были почти не видны в складках жира, а на удивление высокий и визгливый для человека таких габаритов голос поднялся почти до писка, когда он бросил в Роксану горсть пепла.

— Крепко свяжите ее и оставьте на ночь в степи! С тем, что от нее останется, мы разберемся утром. Если она действительно служительница могущественных духов, то они защитят ее.

Он рассмеялся, довольный собственной мудростью, а вождь Карачи согласился с его решением. Пусть потом боги, если пожелают, наказывают волков.

Степные волки! Роксана вздрогнула. Ей приходилось охотиться на этих хищников, но всегда верхом на лошади и в сопровождении гончих псов и вооруженных соотечественников. Эти волки были огромными — некоторые из них были ростом по плечо годовалому теленку, а их жуткие клыки легко перегрызали ногу лошади. Собравшись в стаю, волки ничего не боялись, и меньше всего — людей. Еще ребенком она часто слышала во мраке, окружавшем лагерные костры, завывание этих хищников и теснее прижималась к отцу.

Большие волки — серые, белые, черные или коричневые — словно тени преследовали стада скифов. Звери выходили на охоту с наступлением темноты. Этой ночью у Роксаны не будет ни рогового лука, ни копья, ни даже ножа, чтобы защитить себя. Она станет такой же легкой добычей, как и новорожденный жеребенок.

Роксана извивалась, предпринимая отчаянные попытки разорвать сыромятные ремни. Их завязывали влажными, а по мере высыхания они все глубже врезались в тело. Она проклинала скифов и всех их предков, вплоть до той кучи дерьма, из которой они когда-то появились. Неужели к тому времени, когда здесь окажется Александр, от нее не останется ничего, кроме обглоданных костей?

Однажды, когда ей едва исполнилось десять лет, Роксана упала со своей лошадки на покрытый льдом скалистый выступ. Она заскользила к краю пропасти, но ухитрилась схватиться за скрюченный корень дерева и повисла над сотнями футов пустоты. Она была оглушена ударом и слишком напугана, чтобы кричать, и провисела там, казалось, не один час, пока не услышала Кайана, зовущего ее по имени. Она закричала, и Кайан, обвязавшись веревкой вокруг пояса, закрепил другой ее конец на скале и быстро спустился вниз, чтобы вытащить Роксану.

— Вы оба молодцы, — сказал Оксиарт, когда она очутилась в его объятиях. — Люди, которые утверждают, что смелость — это отсутствие страха, либо дураки, либо лжецы. Мужество именно и состоит в способности ясно мыслить и точно действовать, когда тебя охватывает страх.

Сегодня ночью ни Кайан, ни Александр не придут к ней на помощь. Это было очевидно. Она должна рассчитывать только на свой ум и молиться. Быстро темнело, в степи стало неестественно тихо, даже птицы смолкли, и Роксана смогла услышать биение собственного сердца. В той стороне, где был лагерь кочевников, виднелись проблески костров, а откуда-то из бесконечной степи донесся вой вышедших на охоту волков.

Александр и его македонцы гнали своих коней до изнеможения, затем пересаживались на свежих лошадей, оставляя гуртовщиков для отправки изнуренных животных обратно через реку к цитадели. Каждый из следовавших за ним солдат был в полном боевом снаряжении, а к седлам на длинных веревках были привязаны по две свежие лошади. За македонскими воинами двигались войска бактрийцев и согдианцев.

Рядом с Александром ехали Гефестион и Птолемей. Первоначальная ярость Александра, вызванная тем, что его напоили одурманивающим зельем, уже перешла в стадию тихого кипения. Он ничего не забыл, но сейчас был сосредоточен на том, чтобы найти скифов и вернуть жену — живой или мертвой.

Немой бактриец оказался превосходным следопытом. Он точно указал Александру, где отряд скифов переправился через небольшую речку и где они останавливались на ночлег. След от маленького сапога в высохшей грязи заставил Волка упасть на колени и замахать руками, чтобы привлечь внимание Александра.

— Ты уверен? — спросил царь.

Волк в ответ только радостно ухмыльнулся.

Македонцы наполнили свои бурдюки водой и позволили лошадям немного попастись и вдоволь напиться. Воины ели, оставаясь в седлах. Отдыхать им не придется до тех пор, пока они не найдут скифов.

— Если она еще была жива здесь, значит, будет жива и тогда, когда мы до них доберемся, — заявил Александр. — Они могут попытаться обменять ее на пленных скифов, находящихся у нас. Хем умер, но скифы не могут об этом знать. Этот идиот проглотил свою серьгу и задохнулся.

Гефестион только пожал плечами.

— Это было бы с их стороны весьма разумно, но ведь мы имеем дело с дикарями, а не с цивилизованными людьми.

Ночной ветер носился над густой травой; слышно было озабоченное мычание скота, да изредка ржание лошадей. Руки Роксаны совсем потеряли чувствительность, а ноги свело судорогой.

— Будь ты проклят, Александр! — шептала она. — Где же ты пропадаешь?

Над головой плыли огромные черные тучи, а издалека доносились раскаты грома. Табуны лошадей вели себя беспокойно. Время пожаров еще не пришло, но буря в степи всегда бывает ужасной, кроме того, Роксану страшили и звери, и люди. На востоке небо разорвала стрела молнии, а ветер стал усиливаться.

После первых легких струй дождь полил сплошной стеной, а капли стали холодными и жалящими. Роксана насквозь промокла. Ее зубы застучали от страха, когда молния ударила позади большого табуна лошадей, а грохот грома заставил животных помчаться в сторону лагеря.

При третьей яркой вспышке Роксана увидела, что поток охваченных паникой лошадей возле квадрата повозок разделился на две части. Мужчины вскочили на своих низкорослых коней и погнались за табуном. Земля дрожала от ударов множества копыт, а в воздухе запахло серой.

Прежде чем двинуться на запад, буря бушевала над лагерем примерно полчаса. Гром понемногу стал стихать, молнии сверкали уже вдали. Дождь перешел в морось, а затем вообще прекратился. Охваченная непрекращающейся дрожью, Роксана приподнялась над травой и увидела бледную луну, проглянувшую сквозь облака и залившую степь ярким серебристым светом.

Привлеченная запахом крови, волчья стая налетела на пострадавших в толчее лошадей, разрывая острыми зубами шкуры животных и вгрызаясь в кости. Мимо пробежал жеребенок, оставшийся без присмотра, и Роксана содрогнулась, услышав вскоре его предсмертные крики. Волки с рычанием и визгом носились по траве, как серые призраки.

Подстегиваемая страхом, Роксана с новыми силами стала крутить путы на запястьях до тех пор, пока ей не удалось ослабить узел и освободить одну руку. Затем она довольно быстро справилась с ремнями и на другой руке. Когда она принялась неуклюже развязывать узел на щиколотках, ноющая боль пронзила ее руки и онемевшие пальцы. Болезненные ощущения обрадовали ее, так как она понимала, что руки не утратили чувствительности. Теперь, когда она освободилась, следовало решить, как спасаться. Дерево позади нее оказалось слишком низким, чтобы стать убежищем на какое-то время, а в мягкой траве нельзя было отыскать ничего, годившегося в качестве оружия, даже камня.

Она с трудом поднялась на ноги, поскольку не могла просто лежать и ждать, пока ее съедят. Ей удалось обнаружить ветку, наполовину спрятавшуюся в траве. Ее вряд ли можно было назвать оружием, но это было лучше, чем ничего.

Раздавшееся в темноте позади Роксаны ворчание заставило ее резко повернуть голову. Роксана наморщила нос, ощутив омерзительную вонь падали, смешавшуюся с запахом мускуса, присущим только волку. Животное утробно рыкнуло и начало приближаться.

— Уйди от меня! — завопила Роксана, замахиваясь на волка палкой. — Назад!

Зверь сжался и прыгнул. Его вес заставил ее упасть навзничь, острые зубы щелкали у самого ее горла. Она вскрикнула и внезапно ощутила, что тело хищника перестало давить на нее.

— Ты еще жива, ведьма? — спросил Чаба, вынырнув из темноты.

— Едва ли. — Роксана перевела дыхание и ошеломленно посмотрела на серого разбойника, лежавшего со стрелой в боку. — Но как…

— Тихо. Если узнают, что я вмешиваюсь в дела шамана, это может стоить мне головы. — Он помог ей встать. — Это ты вызвала бурю?

— Нет.

— Хорошо. Вижу, что ты не врешь. Буря — это просто буря.

— Но я заставила тебя убить волка.

Одно предплечье Роксаны пекло огнем, и она ощущала, что по ее кисти стекает что-то теплое и липкое. Она была потрясена, но вряд ли ранение было серьезным.

Чаба хмыкнул.

— Может, да, а может, и нет. Ты заставила меня задуматься. Если у тебя есть эта сила, сможешь ли ты сделать меня следующим вождем?

— Может, да, а может, и нет.

Он накинул на ее дрожащие плечи грязный плащ.

— На твое счастье, волк оказался серым. Если бы он был черным, я не смог бы его хорошо разглядеть и вполне мог попасть в тебя. — Он захихикал. — Тебе это не кажется забавным, ведьма?

— Едва ли. Но я замерзла. Если мне не удастся согреться, к утру я умру от холода.

— Разводить огонь опасно. — Он сунул ей в руку кусок вареного мяса.

— Спасибо. — Она быстро съела мясо и опустилась на землю, кутаясь в плащ. — Ты знаешь, что принц Хем находится в плену у Александра?

— Знаю. Нам приказано найти Хема. — Он присел на корточки рядом с ней. — Хем — мой брат по отцу и его любимец.

— Но почему ты не хочешь обменять меня на него?

— Ему лучше умереть. Мертвым он не сможет согреть ложе своей жены и стать вождем после смерти нашего отца.

— Логично.

Она выпила из предложенного им бурдюка кобыльего молока, надеясь, что ее желудок не исторгнет его.

— Сканкса не смог удовлетворить свою женщину сегодня ночью. Я подслушивал возле его повозки. Твой муж, должно быть, очень силен, если справляется с твоей магией? — Чаба говорил с уважением.

— Мой муж, царь Александр, — сын бога.

— Почему ты не использовала свою магию против волка?

— Волк был испытанием. Мне не нужно было его убивать. Это должен был сделать ты.

— Значит, ты можешь и меня лишить мужской силы, если пожелаешь?

— И в этой жизни, и в следующей.

Он снова хмыкнул.

— Или же могу сделать тебя могучим вождем, имя которого станет легендарным среди ваших племен.

В темноте засверкали три пары красных глаз. Чаба выпустил две стрелы. Жалобный визг свидетельствовал о том, что они попали в цель.

— Я должен стать следующим вождем, но отец не желает меня слушать, он не считает, что я достоин быть вождем.

Роксана ощущала тошноту и почти падала от усталости. Казалось, что на ее веки навалились камни.

— А шаман?

— Он — мой враг.

— И ты нуждаешься в более могущественном шамане?

Он хрюкнул, встал и потер руки.

— Костер мог бы отогнать волков, но остальные сразу же узнают, что тебе кто-то помогает. — Он ухватил ее за подбородок и поднял лицо. — Мои глаза говорят, что ты женщина. Но как женщина может быть шаманом?

— Демоны являются в разных обличьях. Сейчас мне необходимо поспать. Ты будешь меня охранять. Чтобы сделать тебя вождем, мне понадобится вся моя сила. — Она зевнула. — Только моя внешняя оболочка является женской. Внутри я — ужасный злобный дух. Вспомни, что случилось с одноглазым.

Чаба достал очередную стрелу.

— Я буду охранять твой сон.

Где-то перед рассветом Роксана проснулась от того, что ее трясли.

— Я возвращаюсь в лагерь, — тихо сказал Чаба. — Постараюсь сделать все, чтобы тебе помочь, но ты не должна забывать о своем обещании, чародейка. — Он забрал свой плащ со словами: — Не говори никому, что я здесь был.

Она поискала взглядом труп волка, но он исчез. Вероятно, его утащил Чаба.

— Я не забуду, — заверила она его.

Наблюдая за тем, как Чаба идет по высокой траве к повозкам, Роксана гадала, насколько ему можно доверять.

Вождь Карачи, Гог и группа воинов пришли за ней, когда солнце уже поднялось довольно высоко. Она встала и застыла в ожидании, скрестив руки на груди.

— Ну, вы довольны? — спросила она. — Волки не посмели меня съесть.

Пучеглазый шаман вцепился пальцами в ее волосы и заставил опуститься на колени.

— Мошенничество! — проворчал он. — Я уже имел дело с подобными ей обманщиками. Кто освободил тебя от ремней, женщина?

— Духи бури.

— Вот как? — Он запрокинул ее голову назад и прижал к шее лезвие кинжала так сильно, что на коже появилась тонкая красная линия. — Следует ли сейчас напоить степь ее кровью?

Роксана не смогла сдержать слез.

— Убейте меня, и вы никогда больше не увидите принца Хема! — сквозь рыдания произнесла она.

Вождь резким ударом оттолкнул кинжал шамана.

— Что тебе известно о моем сыне, женщина?

Роксана поднялась на ноги. Среди явившихся за ней скифов Чабы не было.

— Принц Хем брошен в темницу. Великий царь Александр, мой супруг, вернет его вам в целости и сохранности, если вы отпустите меня.

— Чем ты можешь доказать, что Хем еще жив?

Вождь был мужчиной солидного возраста. Его смуглое лицо было покрыто сеткой морщин, преждевременно появившихся из-за сурового климата степей, а заплетенные в косы волосы, длиной почти до пояса, начали седеть. Однако пальцы, впившиеся в плечо Роксаны, казались железными.

Карачи пользовался авторитетом среди воинов, в противном случае он уже давно не был бы вождем. У скифов становились вождями по праву рождения, с помощью хитроумных уловок или благодаря воинской доблести, но степные племена не ведали милосердия к тем, кому начинали изменять ум или сила. Роксана съежилась, ощутив зловонное дыхание вождя.

— Твой сын был еще жив, когда я последний раз видела его. Он плюнул под ноги царю Александру.

Старый вождь разразился громким смехом, и к нему присоединились все остальные.

— Узнаю Хема! — воскликнул он. — Мои люди рассказывали о тебе много необычных историй. Может, ты вообще не женщина? — Он взялся за кожаные завязки на ее рубашке и разорвал их, обнажив ее белые груди. — Это тело женщины! — заявил он.

Роксана запахнула рубашку и сжала ворот рукой.

— Если мне причинят вред, ты получишь только голову своего сына. Мой муж не станет платить за испорченное имущество.

Глаза вождя сузились, он подошел к шаману и стал тихо шептаться с ним. Затем послышался высокий голос Гога — он стал выкрикивать распоряжения.

— Доставьте ее в мою повозку. Крепко свяжите, чтобы она ничего не натворила. Я узнаю у богов, как лучше вызволить принца Хема. Вам не следует бояться этой женщины. Ее заклинания — это детские игры по сравнению с моими способностями. — Его глаза с тяжелыми веками были безжизненными, как у каменной статуи. — Если она любимица царя, то, я думаю, он будет рад получить ее обратно в любом виде.

Ее схватили грубые руки. Сопротивляться было бесполезно. Роксану притащили в лагерь и бросили в повозку. Ей не дали ни еды, ни воды, оставив в полумраке на куче кишащих блохами шкур животных.

Через несколько часов, в повозку запрягли волов. Вокруг слышались голоса женщин и детей, но внутрь повозки никто так и не заглянул.

Долгое время не происходило ничего, кроме однообразного движения, да еще гудели назойливые насекомые. Конечности Роксаны онемели от кожаных ремней, раненая рука болела, а качка при движении повозки вызывала такую тошноту, что впору было подумать о беременности.

Александр мечтал о сыне. Она не принимала никаких предупреждающих беременность средств, но не была уверена, что хочет подарить ему ребенка. Если она родит царю наследника, македонец никогда не оставит ее в покое. Даже если бы она не попала в плен к скифам, ее будущее оставалось бы неопределенным. Она задумывалась над тем, какие чувства испытывала бы к ребенку Александра. Впрочем, Роксана не могла разобраться и в том, как она относится к самому Александру. Возможно, лучше было оставить некоторые вещи на волю богов.

К концу дня она услышала голос, приглушенный толстыми стенками повозки.

— Слушай, чародейка! Это Чаба. Не верь моему отцу. Не важно, что он обещает, но ты никогда не вернешься живой к мужу. Шаман желает видеть тебя в своей постели.

— Помоги мне бежать.

— Не могу. Я не доверяю тебе, но если смогу сохранить твою жизнь, то сделаю это. Однако не жди, что я снова буду рисковать своей шкурой.

— Чаба, подожди!

Он ушел, а она попыталась ослабить путы, но они оказались слишком крепкими.

На закате повозки остановились, и вскоре Роксана ощутила запах костров, на которых готовили пищу. Казалось, прошла вечность до того, как круглолицая женщина принесла ей миску с вареным мясом и бульоном.

— У меня есть нож, — предупредила она Роксану. — Если ты попытаешься сглазить меня, я перережу тебе глотку.

— Спасибо за еду. — Роксана взяла деревянную миску связанными руками и стала прихлебывать жирный бульон. — Можно воды?

— Я дам тебе воды. — Женщина бросила Роксане в лицо чашу с водой и, смеясь, попятилась из повозки.

Запястья Роксаны кровоточили от кожаных ремней, но вода, намочив ремни, заставила их немного растянуться. Пленница яростно дергала узлы, но не смогла освободиться. Она обессилела. Раненая рука постоянно ныла, голова разболелась, и Роксана подумала, что у нее началась лихорадка.

Снаружи доносились голоса мужчин и женщин, плач младенцев и детский смех. Роксана поползла к входу в кибитку и в конце концов, смогла выглянуть из-под завесы. Прямо перед ее повозкой спиной к ней стояли два воина. Одним из них оказался лысый участник набега, во время которого ее пленили. За ними несколько других мужчин сидели вокруг костра, передавая по кругу кожаный бурдюк. Среди них находился и шаман Гог.

Пламя костра частично освещало повозку. Стараясь оставаться незамеченной, Роксана проверила крепость стыков на боковой стенке повозки, навалившись на нее всем телом, но они оказались надежными. Изнеможенная и павшая духом, она легла на шкуры и закрыла глаза.

Роксана мгновенно очнулась, когда грубая рука коснулась ее груди, и попыталась увернуться, но жадные губы стали слюнявить ее лицо, а толстый язык попытался проскользнуть сквозь стиснутые зубы. Она отчаянно сопротивлялась, пока на ее голову не обрушился тяжелый кулак.

— Лежи тихо, — проскрипел визгливый голос. Нетерпеливые руки стали разрывать завязки на ее штанах.

— Нет! Нет!

Огромный вес толстяка вдавил ее в вонючие шкуры, но она продолжала кричать, а затем вцепилась ногтями в лицо насильника.

Он еще сильнее навалился на нее, а его возбужденный член пульсировал у ее бедра. Роксана ткнула мужчину пальцем в адамово яблоко — он застонал и закашлялся. Освободив колено, она двинула им шамана, — а это был именно он, — в пах. Он схватился за мошонку и взвыл, а она попыталась выскользнуть из-под его потной туши.

Внезапно тишину разорвал безошибочно узнаваемый звук боевой трубы греков. Вскоре он раздался снова. Повозка завибрировала от многоголосого лошадиного ржания и воинственных криков македонцев.

Роксана выкрикнула имя Александра.

Шаман тут же зажал ей рот своей грязной лапой, а другой рукой схватил за горло.

— Тихо!

Она поймала зубами его средний палец и сильно укусила. Горящая стрела прошила навес повозки, и в этот момент Гог отдернул руку. Роксана попыталась снова закричать, но раздался только слабый визг, поскольку вторая рука шамана все еще сжимала ее горло. Сопротивление Роксаны слабело, так как он теперь душил ее двумя руками, и волны темноты уже готовы были ее поглотить. В отчаянии она ткнула шамана пальцами в глаза.

Войска Александра обрушились на лагерь спящих скифов с неукротимостью урагана, осыпая противника ливнем стрел и беспощадно рубя мечами.

Вокруг царил полный хаос. Обезумевшие от страха животные метались внутри квадрата повозок, сметая все, что попадалось на их пути. Тьма и дым от разбросанных костров с трудом позволяли отличать своих от чужих даже в рукопашной схватке.

В повозку влетела очередная стрела. Ее наконечник глубоко впился в массивное бедро Гога. Тот завопил от боли, отпустил Роксану и попытался спрятаться под ней, когда мощный удар меча разрубил покрывавшие повозку шкуры. Глаза Роксаны расширились — она увидела знакомый силуэт воина на черном жеребце, освещаемый пламенем костров.

— Александр, — прохрипела она, заслоняясь рукой от света. — Александр!

Шаман прекратил свои попытки спрятаться и пополз в дальнюю часть повозки. Александр пришпорил Буцефала, перепрыгнул через тело убитого скифа и догнал шамана, когда тот уже спрыгивал на землю. Описав дугу, меч Александра снес голову Гога с плеч, заставив ее укатиться куда-то во мрак.

Роксана добралась до выхода, протянула руки, и Александр разрезал путы и усадил ее впереди себя. К нему присоединились Гефестион и еще двое сотоварищей, и они все вместе поскакали в степь.

Трепеща, Роксана прижалась к нему, держась за него изо всех оставшихся сил, опасаясь, что, если отпустит его, он может исчезнуть в тумане грез.

— Я нашел тебя, — тихо успокаивал он ее. — Теперь все в порядке. Я нашел тебя. — Ему пришлось с силой разжать ее пальцы, чтобы передать ее в руки Волка. — Позаботься о ней, — приказал Александр. Дюжина солдат образовала вокруг нее круг. — Защищайте ее даже ценой собственной жизни, — сказал Александр. — А я должен уничтожить скифов.

Кто-то накинул ей на плечи плащ, а Волк поднес к ее губам бурдюк с водой. Пламя, вздымавшееся над горящим лагерем, освещало все вокруг, и было видно как днем. Волк выглядел озабоченным, когда его осторожные пальцы нащупали рану на ее руке. Он достал что-то из мешочка, висевшего у него на поясе, разжевал и приложил к ране.

— Насколько сильно ты пострадала, госпожа? — спросил Птолемей.

— Не знаю. — Ее голос превратился в хриплый шепот. — Меня укусил волк. — Она встретила взгляд телохранителя.

«Их укусы несут в себе отраву», — говорили его глаза.

— Я знаю, — пробормотала она. Горло болело, и казалось, что она не может вдохнуть достаточное количество воздуха. — Александр? Где…

— Не беспокойся, — произнес Птолемей. — Сейчас тебе нужен отдых, госпожа.

При свете утра хорошо были видны еще дымившиеся повозки и кучи трупов. Македонцы зажарили на костре целого быка и подкреплялись его мясом. Уцелевшие женщины и дети сидели в стороне под присмотром стражников. Повсюду ощущался запах смерти, Роксана выпила еще воды, но есть ей не хотелось. Александр спешился и подошел к ней.

— Ты действительно заставила меня поволноваться, маленькая согдианка. — Его рука нежно скользнула по ее щеке.

— Твои потери? — Голос вернулся к Роксане, но горло у нее еще болело в том месте, где в него впились пальцы Гога.

— Невелики. Мы напали неожиданно. — Он махнул рукой в сторону пленников.

Роксана заметила среди раненых скифов Чабу.

— Этот человек, — она показала на него, — тот, у которого огненно-рыжие волосы… Он спас мне жизнь, и даже сделал это дважды.

— Я намерен всех их предать мечу.

— Он — сын старого вождя и брат принца Хема. Его зовут Чаба.

— Пленники замедлят наше движение, когда мы будем возвращаться.

— Я перед ним в долгу.

Он осмотрел ее руку и нахмурился. Птолемей и его товарищи отошли в сторону, чтобы дать им возможность поговорить наедине.

— Ты немногословен, — заметила она. — Спроси о том, что хотел бы узнать, прежде всего.

— Они подвергали тебя насилию? Нет, клянусь богами, это не имеет значения. Важно только то, что ты жива. — Он сжал руки в кулаки. — Все они умрут, до последнего младенца.

— Нет, мой господин, — успокоила его Роксана. — Оставь их в покое. Пройдут годы, прежде чем они осмелятся снова напасть на нас. — Она поймала его ладонь и прижала к своей щеке. — Скифы — это дикие звери. Они действуют инстинктивно, а человек должен поступать, как велит ему честь. Моя честь осталась незапятнанной, и твоя тоже. Ни один мужчина не воспользовался моим телом. — Она пожала плечами. — Но если бы ты опоздал всего на несколько минут…

Он поднял ее голову за подбородок.

— Это не имеет значения. Я не был бы царем, если бы отвернулся от тебя за то, что произошло не по твоей вине.

— Но почему ты такой твердолобый? Говорю тебе, что мною не овладел ни один из мужчин. Я никогда тебе не лгала, и сейчас не лгу. Однако если бы я знала, что ты из-за этого разведешься со мной, то могла бы попробовать.

Его сильные руки обхватили ее и подняли в воздух.

— Я уверен, что ты сочинишь увлекательный рассказ о своих приключениях, в котором невозможно будет отличить правду от вымысла.

— Я сказала им, что являюсь чародейкой.

— Ты и есть чародейка. — Он отнес ее туда, где лекари занимались ранеными македонцами. — Сделайте для нее все, что сможете, — распорядился он. — И пусть ваши руки будут искусными, поскольку если она умрет… и вы все умрете.

Ближе к полудню македонские войска направились в сторону гор, прихватив с собой табуны лошадей и оружие скифов. Оставшиеся женщины завывали возле не погребенных тел убитых, среди которых были шаман и вождь. Чаба теперь руководил уцелевшими мужчинами. Все они были ранены, некоторые из них серьезно.

У Роксаны не хватило сил самой сесть на коня. Врачи дали ей опиум, чтобы приглушить боль, и теперь она лежала в объятиях Александра в полубессознательном состоянии. Ее щеки горели лихорадочным огнем.

— Забери меня домой, — шептала она пересохшими губами. — Если мне суждено умереть, пусть это случится среди родных мне гор.

— Я увезу тебя туда, женщина, — решительно заявил Александр. — Но я не позволю тебе умереть. — Его глаза смотрели на нее сурово. — Ты слышишь меня, Роксана? Я запрещаю тебе умирать!