Мой персональный эльф

Глава 7

Я сидела на кухне и продолжала рыдать. Ну как, как, мы могли быть такими беспечными, что оставили Эльрина дома?! Я же хотела взять его с собой в магазин. Хотела, чтобы эльф немножко посмотрел на нашу жизнь, увидел город и других людей. Но решила, что кукла тяжелая, все будут пялиться на меня или пытаться потрогать эльфа, и передумала его нести, а теперь он неизвестно где, и мы не можем ему помочь.

Алекс утешать меня не спешил, решив дать мне выплакаться. Сам обошел всю квартиру еще раз, положил купленные продукты в холодильник, успел немного прибрать в комнате и проверил, не пропали ли деньги и документы. На первый взгляд кроме куклы ничего больше не пропало, понять же, не прибавилось ли какой-то бяки, было сложнее.

Я уже почти перестала хлюпать носом и размазывать под глазами тушь, и просто сидела со скорбным видом. Друг зашел на кухню и, оценив обстановку, поставил чайник и достал из шкафчика чай с мелиссой.

— Успокоилась? — Ал сел рядом на диванчик и аккуратно обнял меня за плечи.

— Немного… — у меня не было сил разговаривать.

Я привалилась к теплому плечу друга и бездумно рассматривала узоры на скатерти. Сидеть так было удобно, но спокойнее не становилось и тяжелые мысли из головы не уходили. На глаза опять навернулись слезы. Алекс заглянул мне в лицо.

— Рано хоронишь его. Сейчас сделаю тебе чай, выпьешь, успокоишься и поймешь, что еще не все потеряно. — он слегка прижал меня к себе, но сразу отпустил, встал и пошел доставать чашки.

— Все пропало. Где мы будем его искать… — мой голос звучал глухо, и я еще раз всхлипнула.

Алекс залил кипятком пакетики с чаем и поставил дымящиеся кружки на стол.

— Может тебе что-нибудь успокоительное накапать? Что у тебя есть?

— Нет, не нужно. Чай выпью. Спасибо. — говорить получалось только короткими фразами.

Я взяла кружку и грела об нее руки, не спеша делать глоток. Ал сел на стул напротив и пододвинул к себе вторую кружку. Он молчал, я тоже ничего не говорила. У меня было такое чувство, что мы что-то просмотрели, пропустили, не обратили внимания на какую-то деталь. Я сделала глоток и громко поставила кружку на стол.

— Блокнот! — я начала озираться и шарить руками по дивану.

— Что блокнот? — не понял друг.

— Блокнот, в котором мы с тобой рисовали схемы, и ты выписывал какие-то предложения из текста про вызов демонов. Где он?

— Я не знаю. Когда мы уходили, он лежал на столе. Б&@! — Алекс выразил нашу общую мысль.

— Значит Паша все понял и точно знает, что мы о нем догадались. — устало проговорила я и совсем обмякла на диване.

Все показалось бесполезным. Ал вдруг резко встал и быстрым шагом направился в коридор.

— Я был не прав… Надо было сделать это раньше. — кинул он мне на ходу.

— Ты куда?

— В гости!

Я подхватилась следом за ним. Ал уже открыл дверь и вышел на лестничную клетку. Он стоял перед квартирой Павла и настойчиво звонил в дверь.

— Зачем? — я очередной раз испугалась.

— Хочу спросить, а не слышал ли наш соседушка, как в чужую квартиру кто-то залез. — пародируя приторный голос Павла, ответил друг.

Ох! Я вздрогнула. Кажется, Алекс сильно рассержен. Пару раз я видела его в гневе, и тем на кого он был направлен, не поздоровилось. Что сейчас будет?!

Но волновалась я зря, ничего не случилось — Павел дверь не открыл, хотя Ал не отпускал кнопку звонка несколько минут. Звенело так, что слышно было и всем остальным соседям тоже.

На нашем этаже четыре квартиры, в трех постоянно живут: я в однокомнатной, в двухкомнатной мой сосед, в трехкомнатную занимают сестры-пенсионерки, а в четвертая однокомнатная сейчас пустая, хозяин опять уехал на гастроли. Две пожилые дамы Галина Ильинична и Тамара Ильинична жили в квартире напротив моей. Когда-то в советские времена они обе работали проводницами поездов дальнего следования, потом вышли на пенсию, но и сейчас не сидели, сложа руки. Они нашли себе занятие по душе — работали в соседнем подъезде консьержками и по очереди заступали на дежурства. Каждая должна была выходить по одному дню, но на деле на вахте частенько сидели обе, чтобы было не скучно и можно было без помех перемыть кости соседям.

Может заглянуть к сестрам? Если кто-то из них сегодня дома, то вполне мог видеть, куда пошел соседушка. Они иногда выглядывали в глазок, если на площадке становилось шумно. А наблюдательности им не занимать, работа отточила и заострила этот навык. Я решительно направилась к их квартире. Я еще не успела поднять руку, как дверь приоткрылась и на пороге показалась Тамара Ильинична, ну точно подглядывала в глазок.

— Добрый вечер, Лолита! А я думаю, кто это так шумит. — старушки всегда называли меня полным именем и на Вы.

— Здравствуйте, Тамара Ильинична. А мы вот хотели Павлу письмо вернуть, по ошибке ко мне в ящик бросили. Мой друг звонит, но Павел не открывает, а еще утром был дома. — вежливо объяснила я суть дела.

Соседка внимательно осмотрела габаритную фигуру Алекса, который закончил терзать дверной звонок и подошел к нам поближе.

— Добрый вечер! — учтиво поздоровался Ал.

— Добрый, добрый… И нечего было так трезвонить, Павел то уехал, нет его. Я его у подъезда встретила, когда с работы возвращалась. — бабулька решила, что мой друг благонадежен и решила с нами поговорить.

Еле сдержав вздохи от досады и разочарования, я продолжила расспросы.

— Жаль, ему очень важно получить это письмо. А он не сказал Вам, когда вернется? — я старалась, чтобы вопрос прозвучал вежливо и нейтрально, вроде как мне по большому счету все равно когда.

— Сказал, сказал. Я тоже спросила, куда это он, на ночь глядя, поехал, и надолго ли. Сумка у него была большая в руках, тяжелая. И спешил он.

У меня часто-часто забилось сердце. Сумка! Большая! Там явно был Эльрин. Он его куда то увез. Вот гад!

Хорошо, что мои соседки были наблюдательными болтушками. Я впервые была этому рада. Глаза Тамары Ильиничны горели сыщицким азартом и ей было приятно поделится информацией.

— Так вот, я его спросила, может приглядеть за квартирой. И что сказать, если кто приходить будет. — соседка остановилась, явно дозируя информацию и получая удовольствие от того, что я внимательно ее слушаю.

Я не перебивала и не задавала никаких вопросов, поэтому старушка продолжила.

— А Павел мне и говорит, что, мол, уедет на недельку. За квартирой смотреть не нужно, если кто будет его искать, то сказать им, чтобы не волновались. И добавил еще, что, мол, какая-то вещь ему нужнее. — закончила соседка.

Ах! Вот сволочь! Он же это для нас передал, рассчитал, наверное, что мы к соседкам обратимся. Я в растерянности повернулась к Алексу. Тот стоял как изваяние, без эмоций на лице, одна сплошная дружелюбная вежливость. А у меня опять почти потекли слезы. Ал взглянул на меня, вздохнул и обратился к старушке.

— Должен Вам признаться, — друг доверительно понизил голос, — мы случайно надорвали письмо…, - тут он замялся, но продолжил.

— Думали, это Лоле прислали. А в конверте лежал счет на большую сумму с требованием погасить его немедленно… — Ал сделал паузу.

Тамара Ильинична аж перестала дышать, боясь пропустить что-то из таких важных личных сведений. А Алекс, подойдя чуть ближе, продолжил разглашать «секрет» Паши.

— И мы решили, что надо обязательно предупредить человека, ведь сумма то очень большая, и у него могут быть неприятности.

Соседка быстро-быстро закивала головой, соглашаясь, и уже предвкушая удовольствие, с которым будет распространять среди своих знакомых эти факты.

— Может быть, у Вас есть его номер телефона? Или Вы еще что-то заметили? — Ал совершенно расположил к себе бабульку, спрашивая ее мнение.

— Телефон у меня на всякий случай записан. Городской точно есть. И номер мобильного он, вроде, оставлял. Подождите, я посмотрю.

И старушка, сделав пару шагов назад в прихожую, начала рыться в большой красной записной книжке, которую взяла с телефонной полочки. Мы ждали затаив дыхание, может она и еще что-то вспомнит. Наконец она нашла телефон и шагнула к нам, держа в руках блокнот.

— Я без очков плохо вижу, вот, молодой человек, посмотрите, тут цифра пять или шесть в номере?

Алекс заглянул в блокнот.

— Это пять. Я запомнил номер. Спасибо огромное, Вы нам очень помогли! Да, что нам, считайте, что Вы помогли Павлу. Мы обязательно позвоним ему и скажем про письмо. — Ал чуть ли не раскланялся.

— Большое спасибо, Тамара Ильинична. До свидания! — я хотела скорей попрощаться и пойти домой обсуждать, что делать дальше.

— Всего хорошего, Лолита. До свидания, молодой человек! — пенсионерка не стала нас задерживать, ей тоже хотелось побыстрее доложить полученную информацию своей сестре.

Ее дверь закрылась, а мы с Алом молча вернулись мне в квартиру. Алекс скорей схватил первый попавшийся листок бумаги, чтобы записать номер телефона, пока не забыл. А я опять без сил опустилась на пуфик.

— Ну и что нам даст его номер телефона? — уныло сказала я.

— Ха! Если это его номер, который он опрометчиво сообщил соседкам, то даст, еще как даст! А потом мы его догоним и тоже кааак дадим! — Алекс кровожадно усмехнулся.

— Погоди, мне нужно позвонить одному своему знакомому. Он, наверное, сможет нам помочь. По крайней мере, я на это очень надеюсь. А ты иди пока в комнату, не сиди тут, ликвидируй разруху или лег поспи. Я скоро. — и он живо пошел на кухню за своим сотовым телефоном.

А я поплелась в комнату. Опять увидела разгром, не до конца убранный Алом, расстроилась, и решила действительно прилечь и подождать новостей от друга. Подхватив из кресла свое одеяло и подушку, я освободила на кровати кусочек поверхности от разбросанных вещей и легла на бок, подтянув колени к животу. Так, почти накрывшись с головой одеялом, как бы отгородившись от мира и проблем, я через какое-то время и заснула.

Туман, везде туман, такой что ничего не видно дальше трех-четырех шагов. Я стою на узкой посыпанной мелким песком тропинке одна, и пытаюсь понять, куда мне идти. Туман такой густой, что все долетающие до меня звуки как бы гасятся, становятся глухими и не понятно, откуда они идут. Вдалеке как будто скачут лошади, а слева и справа иногда раздаются шорохи и тихое уханье. Мне страшно и холодно. Платье из темно-зеленого бархата промокшее до колен насквозь выше покрыто мелкими каплями воды и тянет вниз. Волосы растрепались, словно я долго стояла под сильными порывами ветра. Руки дрожат. Внутри меня чувство, что я здесь не просто так, я что-то должна сделать.

— Соберись, соберись… — прошептала я, и воздух вылетел изо рта серебристым облачком.

И вдруг, да, я помню, да! Я ищу его, моего эльфа — Руне. И я закричала как могла громко.

— Руне! Где ты, Руне? Отзовись!

И побежала вперед по тропинке. Дорожка извивалась как змея, я несколько раз наступала на крупные камни по ее краями и в конце концов упала на колени.

— Руне! Ну где же ты! — тихо-тихо прошептала, потому что кричать больше не могла.

И вдруг я почувствовала, как кто-то бережно поддерживая, помогает мне встать с колен. Я подняла голову и увидела эльфа, который, приобняв меня за талию, стоял рядом и удивленно заглядывал мне в лицо.

— Руне! Ты нашелся! — я так обрадовалась, что на миг забыла, что вижу сон.

— Но как? Почему ты в моем сне? Тебя же нет рядом.

Эльф улыбнулся теплой и чуть усталой улыбкой.

— Ты позвала и я пришел. Я пытался сам попасть в твой сон, но не получалось. А когда ты сама начала меня искать и звать во сне, я услышал и меня втянуло. Кажется ты сильнее, чем я думал.

Эльф выглядел усталым, но все так же красив. Одежда уже не была такой нарядной как в прошлый раз. Рубашка и брюки помяты, жилет исчез. Растрепанные волосы густой гривой падают на плечи. Я поспешила задать ему все вопросы, которые вертелись у меня в голове.

— Тебя увез Павел? Где ты сейчас? С тобой все в порядке?

Он убрал руку с моей талии и отступил на шаг в сторону. Нахмурившись, левой рукой он начал наматывать на палец прядь волос, такой знакомый мне жест.

— Да, Павел. Алекс был прав, именно он — колдун. Когда вы ушли, я слушал музыку и пропустил момент, как твой сосед вошел. Он не сразу меня заметил. Мне показалось, что сначала он вообще не знал, что именно искать, поэтому разбросал все вещи по комнате. Ты извини, что из-за меня у тебя столько неприятностей. — эльф виновато посмотрел на меня.

Я в волнении обхватила себя руками, кроме волнения мне было зябко.

— Я рада помочь, остальное не важно. Но почему он взял именно Эльрина?

— Он не дурак. И, несмотря на то, что знаний ему не хватает, понимает, что сущность, вызванная из другого мира, если она не материальна, должна «зацепится» за какой-то объект, в который была вложена энергия или эмоции. Сначала его очень заинтересовала картина, которая висит у тебя на стене.

— Это бабушкино наследство. Почему картина? — я была очень удивлена.

— Художник, когда рисовал ее, вложил в работу свои чувства и эмоции. Какое-то время он практически жил ею. У нее есть своя энергетика.

Эльф оставил в покое свои волосы и, заложив руки за спину, начал медленно ходить вдоль дорожки туда-обратно. Эта его привычка тоже уже была мне знакома. Он продолжил рассказ.

— Картину, в качестве якоря, Павел не принял. И обыскав комод, подошел к окну. Не знаю, что он высматривал на улице, но когда он, наконец, отвернулся от окна, увидел куклу. И очень оживился. Ты же знаешь, что кукла как губка впитывает в себя энергию ее создателя, поэтому куклы немножко живые и скорее притянут к себе таких странников между мирами, как я. Все это Павел знал, или догадывался. А дальше просто. Он забрал куклу, по пути зашел на кухню и нашел ваш блокнот. Прочитал его и крепко выругался. — тут эльф слегка порозовел.

Торчащие из волос кончики его ушей покраснели. Это было так неожиданно, что я уставилась на это чудо во все глаза. Эльф заметил мое удивление, смутился еще больше и пояснил.

— Я таких выражений даже у гномов не слышал.

— А что потом? — помогла я эльфу рассказывать дальше.

— Потом, вернувшись к себе домой, он быстро собрался. Я не видел, что именно он брал. Куклу он оставил в коридоре. А потом вышел с большой сумкой, куда положил и Эльрина. Закрыл дверь на несколько замков и спустился вниз.

— Это я знаю. Он встретился с моей соседкой, а к ней мы уже заходили и она нам рассказала о разговоре. — я перебила Руне.

Он кивнул, соглашаясь.

— Да, с какой-то старушкой он немного поговорил. А потом мы долго ехали куда-то. Я, к сожалению, даже примерно не могу указать направление. Ваш город для меня — загадка. Могу только сказать, что из города мы выехали, еще некоторое время ехали по широкой дороге до какой-то деревни. Он зашел в третий дом от дороги, дом из красного кирпича с острой крышей. Мы и сейчас тут. Мага нет в комнате, он достал куклу из сумки и положил на стол, а сам ушел. Наверное, готовится к ритуалам. Ведь со мной нужно как-то общаться.

Руне замолчал. Я раздумывала над его рассказом. Вот в такие минуты и понимаешь, что нужно чаще общаться со своими соседями. Была бы более приветливой с соседушкой, знала бы, где находится его дача. А так, эх! Москва огромная, а Подмосковье еще больше.

— Руне, что нам делать? Алекс сейчас ищет, куда вы уехали, возможно, ему повезет. Но если нет, то… — я осеклась, и в глазах опять показались слезы.

— То я умру. Я и раньше знал об этом, ничего не изменилось. Но сейчас мне кажется, что все не так просто. У меня было много времени на раздумья.

Руне помолчал, продолжая ходить туда и сюда по дорожке рядом со мной. Я поворачивала голову следом за ним. Я заметила, что когда эльф волнуется, он непроизвольно шевелит ушами. Сейчас его уши были в постоянном движении.

— Я никак не могу понять, откуда человеческий маг знает тот вариант призыва, которым воспользовался. Эти странные татуировки… Я видел мельком, это действительно знак Ордена, но он какой-то странный, как будто там не хватает некоторых линий. Я плохо помню, как точно выглядит оригинал. Я не хочу и не собираюсь умирать, я хочу до конца разобраться в этой истории. И чтобы это совершить, мне придется воспользоваться единственным запасным вариантом. Он сложный и ставит под угрозу не меня, а моего лучшего друга.

— А кто твой друг? Маг? — я уже начала надеяться на неизвестного могущественного эльфа.

Руне остановился напротив меня и тепло улыбнулся своим воспоминаниям. С улыбкой он похорошел еще больше.

— Да, он и маг и все остальное тоже. Он великолепен! — в глазах эльфа надежно поселилось выражение безграничного восхищения.

Хм… Меня что-то укололо внутри, и кто это его так вдохновляет? Но вслух я этого не сказала. А эльф тем временем продолжал.

— Я не знаю, сколько ты еще будешь спать, и удастся ли нам поговорить еще раз. Поэтому поспешим. Я зову друга, но он далеко, даже не в моем мире. Между нами есть нить, но моих сил в данный момент не хватает, чтобы подать четкий знак. Ты смогла втянуть меня в свой сон, попробуй позвать и его

Что скрывать, мне было лестно, что эльф так отозвался о моих способностях. А вдруг я, как и моя прабабушка, смогу помочь страждущему. Баба Зина мною бы гордилась.

— А что потом? Как он найдет тебя в нашем мире? — на мой взгляд, это была огромная проблема.

Руне взмахнул рукой, отметая все сомнения.

— Об этом не волнуйся, он чувствует меня. Он сможет.

И добавил чуть тише.

— И это моя последняя надежда.

Мне было его так жаль, что я готова была сделать любую глупость.

— Хорошо. Что мне делать?

— Позови его. Представь, что он — единственная надежда на спасение. Хотя, что тут представлять, все так и есть. — эльф смотрел на меня невозможно красивыми зелеными глазами.

Сомневаться дальше не получалось. Я попала, нет, я кажется, пропала.

— Звать вслух? — уточнила я.

— Как угодно, это не важно. Можешь про себя, главное — твой настрой. — он пожал плечами и добавил.

— И возьми меня за руку, это должно помочь.

— Так как его зовут, твоего друга?

Руне потер лоб.

— Я рассеян, действительно не сказал. Его зовут — Гвендамиллон.

Обалдеть! Вот как оказывается называют настоящих эльфов. А я имя в интернете искала, там такого не найти, как не старайся.

— Ну и имена у вас эльфов… — я улыбнулась краем рта.

А Руне широко заулыбался и развел руками в стороны.

— Вот такие мы эльфы, загадочные и непостижимые существа. — с ехидцей сказал он.

Да, тут сложно спорить. Пора было действовать, и я повторив про себя пару раз имя друга, сказала.

— Ладно, начали, давай руку.

Меня все еще била легкая дрожь, то ли от холода, то ли от волнения. Но эльф мягко взял меня за руку, и холод стал отступать. Его рука была теплой, длинные пальцы слегка сжали мои, как бы говоря, не бойся, все получится. И я действительно чуть-чуть расслабилась. Дозвалась же я одного эльфа, позову и второго. И будет у меня во сне сразу два красавца. Я нервно хихикнула и начала.

— Гвендамиллон, помоги. Ты нам нужен. Приходи! Пожалуйста, Гвен. Пожалуйста! — постепенно я втянулась в эту мантру, повторяя ее по кругу, и последние несколько раз уже почти кричала.

Окончательно выдохнувшись, я открыла глаза. Эльф отпустил мою руку и стоял, весь в себе, чутко прислушиваясь к чему-то, не доступному моему уху.

— Кажется, что-то сдвинулось в нитях… — неуверенно произнес Руне, привычным жестом поправляя челку.

Я по недавно усвоенной традиции любовалась им.

— Если у нас не получится встретиться еще раз, то вот… — он выставил вперед руку с раскрытой ладонью.

На ладони лежала пуговица со стрекозой. Да, да, та самая, которую он раньше оторвал от жилета. На ней даже остались обрывки темных ниток, которыми ее пришивали к ткани.

— Мне нечего подарить тебе на память, и сил не хватает на перенос большого объекта. А эту безделицу ты уже видела, мне будет проще. Возьми и вспоминай как грустную и странную сказку. — с этими словами эльф отдал пуговицу мне.

Ну скажите, почему я все время рыдаю? И так не красавица, а теперь и нос распух и глаза красные. Я взяла подарок, действительно обычная металлическая пуговица с рисунком. Но для меня это была волшебная вещь.

— Прощай, лирейн[2]. Спасибо за все. — и эльф поцеловал мою руку.

Я совершенно растерялась, не готовая к такому повороту событий.

— Надеюсь увидеть тебя снова… — добавил он и шагнул в туман.

Я промедлила всего секунду, но туман уже надежно скрыл эльфа. Ни следов, ни звуков. Я осталась на дорожке одна, сжимая в ладони одной руки пуговицу, а второй рукой вытирая слезы. Казалось бы, ну хватит рыдать, слез не хватает, но женщин много слез, по крайней мере у меня.

Вот так в слезах, как бывало уже ни раз, я и проснулась. Все повторяется, повторился и мой старый сон, только теперь он обрел логическое завершение. В душе прибавилось спокойствия от того, что так долго тревожившая меня загадка разрешилась.

Я почувствовала, что держу что-то в руке, поднесла сжатый кулак к глазам и раскрыла ладонь. Горела настольная лампа и ее света хватило, чтобы рассмотреть простую металлическую пуговицу с изображенной в середине изящной стрекозой, готовой в любую минуту улететь.

— Мама дорогая! — от неожиданности я сказала это очень громко.

— Может я, на что сгожусь? — отозвался Алекс с другого края кровати.

Я, молча, протянула ему свой подарок.