Мой Пигафетта

Ночь пятая

В эту ночь один кок прикончил матроса, который прикончил другого матроса, который поймал и прикончил крысу, и Генерал-капитан всех троих бросил в море, а крысу бросил вдогонку… В глазах уцелевших коков сверкала ненависть.

В эту ночь я впервые рассказал Генерал-капитану о моей сестре, о том, как она им восхищается, о том, что она, должно быть, единственный человек на всем свете, который все еще верит басням про длинноухих карликов. Что моя сестра никогда не согласилась бы спать не в настоящей кровати с одеялом, что она все еще уверена: ее путь, ведущий от обеденного стола в школу и из школы-домой, к обеденному столу, единственно правильный путь. Что за столом она сидит с непокрытой головой, а за едой любит поболтать. Но если кто свистнет ей вслед, когда она идет по улице, она и не подумает обернуться.

По какой-то причине я умолчал о красоте сестры. Я ничего больше не помнил — ни ее лица, черты которого постепенно растаяли в памяти, ни чьих-то имен. Впрочем, Генерал-капитан говорит, его-то имя уже теперь значится на всех географических картах и пролив, который мы ищем вот уже сколько месяцев, действительно существует. Записываю эти слова, так как не желаю, чтобы он прослыл выдумщиком или просто лгуном. Я и сам хотел бы верить Генерал-капитану, но мы плывем уже столько времени, а он по-прежнему покрывает голову, словно прячет под шляпой великое сокровище, которое не должно мне достаться.

Он давно перестал меня слушать. Заткнул уши, ему противны вопли матросов, охотящихся на крыс, но на самом деле даже здесь, в открытом море, в его ушах не умолкая раздается голос благоразумия, это голос моей сестры, ее бесконечная болтовня о маленьких лодочках с надежными веслами и о беспокойных и бесславных пекарях нашей родины.