Мой второй Первый дом

10. От лица Дариэла

Дариэл

Я проснулся от того, что меня кто-то мягко тряс за плечо, открыв глаза, увидел коротко стриженного парня.

— Вставай, спящий красавец, пора завтракать. Я Отто, это я лечил тебя, а ты?

— Дариэл, — ответил я хрипло. Во рту пересохло и язык не слушался меня. В остальном же чувствовал я себя вполне не плохо.

— Хорошо, будем знакомы. Ванная с правой стороны, вещи там же, приведи себя в порядок, я жду в коридоре — и вышел, закрыв за собой дверь.

Встав с кровати, понял, что спина совсем не болит, сам я не мог исцелиться так быстро, нужно было как минимум пару дней, а значит лекарь Отто весьма неплохой. Вчера мне было как то не до разглядывания интерьера, но сейчас я заметил, что нахожусь не просто в комнате, а в шикарных покоях. Стало интересно, что меня ждёт дальше, чем придется платить за такие удобства? А что придётся, я не сомневался, рабам в принципе не полагается отдельная комната, не то что покои. Однако заставлять себя ждать, вызвав возможное недовольство, не хотелось, а потому быстро привел себя в порядок и оделся. Одежда была маловата, но это лучше, чем та тряпка, что была на мне до этого.

Взглянул в зеркало и подумал "вот и кому я теперь нужен такой… со шрамом и без привязки мне одна дорога — в подпольные бои, а потому нужно очень постараться понравиться, может тогда госпожа согласится меня оставить. Отто, как и обещал, ждал в коридоре и мы вместе пошли к лестнице на первый этаж. Внизу уже были другие парни, достаточно молодые и красивые. Внутри неприятно кольнуло, и вот что мне делать, если вокруг госпожи такие красавцы.

За размышлениями, я не заметил, как все двинулись в сторону большой, двустворчатой двери из-за которой доносились непонятные звуки. Вроде бы музыка, но какая-то странная, по крайней мере я слышал такую впервые. А когда Отто открыл одну створку, я остолбенел. В кухне стоял умопомрачительный аромат свежей выпечки, но всё моё внимание было приковано к девушке. Она причудливо изгибалась, двигаясь в такт музыке, в руке у неё была большая ложка, которой она видимо, что-то готовила. Все замерли и боялись пошевелиться, а девушка сделала очередной поворот и повернулась, явно не ожидая увидеть целую кучу народа в дверях. От неожиданности, она замерла и молча смотрела на нас, а мы на неё. Ситуацию спас большой белый кот, которого я совершенно не заметил по началу. Он вовсю веселился ни сколько нас не стесняясь, причём делал это так заразительно, что улыбка сама невольно поступала на губах. Девушка рассмеялась и пригласила всех войти. Какой-то мужчина бросился к госпоже и стал помогать ей разливать чай, а я стоял у стены и не мог поверить в происходящее, слушая разговор. Это была та самая незнакомка, что приходила ко мне ночью, теперь я точно знал, что это был не сон. Она сама, САМА! испекла для всех пирожные, что было просто немыслимо. А затем пригласила всех садиться за стол, и посмотрела на меня.

Не придумав ничего лучше, я упал на колени и стал благодарить её за всё, а она непонимающе смотрела, а потом перевела взгляд на Ранира. И он начал объяснять, почему я не могу сесть за стол со всеми. Но ведь это все знают, она что, так издевается? И тут она сказала, что не хочет иметь рабов и мир ушёл из-под ног, весь мой план рассыпался в пыль, я просто хотел жить и начал умолять её не отказываться от меня.

Я точно не помню, что говорил или делал в тот момент, и удивился, когда почувствовал слёзы на своих щеках. Лекарь что то говорил, но я находился, словно в тумане и не понял ни слова. Виктория вновь велела мне подняться и повела меня за собой. Я гадал, что же она собирается делать. Даже если накажет, я не буду сопротивляться и позволю сделать с собой всё что она, захочет, только бы не выгнала. Тем временем мы вышли в сад и впервые за много лет мне предложили сесть как равному, не став перечить, выполнил просьбу. Затем, Виктория сказала, что не приемлет рабства и попросила меня рассказать как я, собственно, оказался на её территории.

В первое я не поверил, но внешне старался сохранить невозмутимость, но она, кажется, все поняла. Так как скрывать мне было нечего, я всё выложил, опуская лишь незначительные неудобные подробности. Когда я закончил рассказ, госпожа вскочила и начала мерить шагами поляну и тут я увидел просто невероятное — от рук Виктории повалил пар… неужели я всё же чем-то так разгневал её. Но она снова повела себя странно и извинилась, сказав что пока не научилась управлять даром.

Интересно, сколько же ей лет, ведь даром учатся управлять в возрасте 20–30 лет, а к 80 — 100 осваивают полностью. Молодость объяснила бы некоторые её странности и не знание правил обращения с рабами, но где тогда её родители. А ещё я точно знал, что за последние 500 лет одаренных девочек в империи не рождалось. Тогда откуда она взялась, может приехала из далека?

Пока сомнения раздирали меня изнутри Виктория, видимо, что-то решила и, повернувшись ко мне, предложила остаться у неё работать, как свободному. Даже во сне, я не рассчитывал на подобное, и поспешил согласиться. От радости чуть не забыл, что нужно узнать, где я буду жить, но вовремя спохватился. Однако, когда я об этом заговорил, Виктория забавно сморщила носик и спросила, чем плоха моя нынешняя комната. От такого я слегка опешил, но хоть убей не чувствовал в её словах никакого подвоха. Неужели ей действительно не всё равно? Я заверил свою спасительницу в том, что комната прекрасна, но рабу не пристало жить в таких покоях, однако у Виктории и на этот счёт были свои правила. Она велела мне отдыхать, а завтра подойти к Раниру, его я уже знал, и велела следовать за ней на завтрак.

Живот заурчал, выдав меня с потрохами, что не укрылось от внимания девушки. Госпожа шла передо мной и я мог спокойно рассмотреть её, а посмотреть было на что. Комбинезон облегал её изящный стан, подчёркивая бедра и талию, я невольно залюбовался ей. И, наверное, в первые в жизни, сам хотел принадлежать той, что вновь заставила меня чувствовать.