Мой взрыв страстей

Глава 8.

Вроде бы что такого – человек чуть не уронил корзину, и ругается. Все могут ругаться. Герцог, например, говорил «черт подери».

Но одно дело «черт подери», и совсем другое «Екарный бабай»

«Просто герцог, он же дворянин, вот и ругается культурно», – говорила я себе, прижимая руку к часто забившемуся сердцу. «Ага» – отвечал мне мой внутренний голос, – «Герцог прямо образец культуры». «Но ведь там, наверху, слуга герцога (я знала об этом из романа), тот самый, последний (последний ли?)мучитель /воздыхатель Амины. Слуга – значит он из народа. И ругается по-простонародному».

Но «Екарный бабай»? В средневековой европе? Бабай?

Корзина, тем временем, уже достигла уровня подоконника, не медля я схватила ее, отвязала, поставила на пол, и дернула два раза за веревку.

– Что, можно поднимать? – крикнули мне сверху, и от голоса этого, не знаю почему, у меня волосы на голове зашевелились.

– Да, – сказала я, борясь с волнением.

Мне очень хотелось спросить того, сидящего наверху, кто он, хотелось с ним поговорить – но ведь именно этого делать категорически не стоило. Слуга герцога, похитивший Амину, доставив ее в замок, став ее тюремщиком, принялся ее шантажировать, склоняя к совместному побегу. Он то не давал ей воды, то в еду сажал тараканов, то поджог устраивал – в общем, портил жизнь, как мог. Вообще у меня сложилось впечатление, что это полный отморозок, самый юный из всех персонажей книги, и самый неадекватный. Но тут было одно существенное «но».

Но влюбился он в Амину именно в процессе похищения. А меня-то похитил герцог. Слуга меня и не видел. Не видел – не влюбился, а значит, и мучить не станет. Именно поэтому я весь день провела в уверенности, что книжная жизнь, наконец-то, повернулась ко мне лицом. То есть, понятно было, что все ужасно – мало кому понравится проторчать пару месяцев взаперти. Но, по крайней мере, обстоятельства у меня были лучше, чем у настоящей Амины.

И все таки…

– Кто ты? – спросила я, когда быстро ползущая наверх веревка почти скрылась из виду, – как тебя зовут?

– Я… – человек наверху-то ли испугался, то ли смутился, – я…я… Лионель, – проговорил он, видимо, справившись с собой.

Лионель. Дура я, конечно же это Лионель – так того слугу и звали. А я еще говорю с ним. Вдруг даже сам звук голоса Амины способен покорять сердца?

– А ты кто? – вдруг спросили меня сверху, – ты точно Амина?

Это, что называется, был удар под дых. Точно ли я Амина? У меня аж слезы на глаза навернулись.

– Нет! Нет, никакая я не Амина, меня зовут Оля Шевцова!

И тут сверху что-то загрохотало, что-то заскребло и в следующую секунду над моим окном повисли ноги – и тут же стремительно заскользили вниз. Я уж думала все, конец Лионелю, – но каким-то чудом он сумел уцепиться за карниз. Были уже сумерки, лица его мне было не разглядеть, но инстинктивно – все-таки он тоже был человек, – я обхватила его сапоги, желая не дать ему упасть и разбиться.

– Пусти меня! – заверещал человек, – пусти, ты меня так угробишь!

Я отскочила как ошпаренная, и тут же человек, качнувшись, рухнул на подоконник, а оттуда прямо внутрь, в комнату, на каменный пол.

– Я уж думал все, – прошептал человек. Потом он поднял голову, – Оля, ты как здесь оказалась?

И мир, в который раз уже поплыл у меня перед глазами. Оля! Екарный бабай! Как же я сразу не поняла, ведь это любимое, единственное ругательство Славика, Лизонькиного брата.

– Славик, – сказала я заплетающимся языком, – а ты почему здесь?

– Я на крыше был, и как понял что ты – Оля, поскользнулся и упал, ладно хоть … – Славик обвел взглядом комнату, – но ведь значит ты теперь Амина! – вдруг воскликнул он, – ты пленница герцога!

– Ты знаешь герцога? – пролепетала я, все еще не до конца осознавшая внезапное появление передо мной вот этого вот Славика.

– Конечно, знаю, ведь я теперь Лионель! – воскликнул он.

– Ты что, тоже критиковал Лизину книгу?

Славик меня явно не понял.

– Лиза… Лиза то тут причем? Она что тоже здесь? – спросил он, враз испугавшись.

– Нет, нет ее здесь, по крайней мере…Мы просто в ее книге, у нее главный персонаж – Амина.

– Амина! Точно! – Славик потрясенно на меня воззрился, – точно, это имя было в заголовке! – но он тут же замотал головой, как бы отгоняя эту невероятную идею, – нет, не может такого быть! Не может! Я же спал, когда это все началось, это просто такой затянувшийся сон!

– Сон? Который и ты и я одновременно видим?

– Может и не одновременно, подожди…

Он вдруг сделал шаг ко мне, схватил за плечи и поцеловал.

Тут следует прояснить, кто такой вообще был этот Славик. Брат Лизоньки – об этом я уже упоминала, – он был парнем отнюдь не свободным. Его девушкой была та самая Аннушка, которая увещевала меня мягче относиться к Лизиному творчеству. Ну и, отдельно отмечу, что бабником Славик, до сего момента, не был. Недостатков, конечно, у него была масса, начиная от внешности, и заканчивая много чем другим – но во взаимоотношениях полов он, до этого, вел себя чуть ли не образцово. Аннушка, насколько мне известно, была его первым опытом серьезных отношений, он носился с ней как курица с яйцом, и явно склонял свою пассию к браку. Поэтому внезапный поцелуй его, меня, мягко говоря, удивил. Да и вообще, после всего, чего я тут от мужчин натерпелась…

– Ай! – воскликнул Славик, когда я со всего размаху врезала ему по уху.

– Ты чего? – возмущенно спросила я.

– Ничего, – с нажимом ответил Славик, – просто проверил сон или нет. Наверное, не сон. В моих снах девушки мне всегда взаимностью отвечают.

– А на ком-то другом ты проверить не мог?

– На ком, на герцоге что ли? – ухмыльнулся Славик – и зря. Герцог не заставил себя ждать.

– Амина! – раздался за дверью зычный голос, от которого мы оба со Славиком подпрыгнули. – Амина, с кем ты там говоришь? – И герцог, как обычно, сопроводил свои слова мощным ударом кулака об дверь.

– Я-я-я…

– Молилась! – паническим шепотом подсказал мне Славик.

– Я молилась!

– Амина, выходи, спускайся, покажись моим гостям, – герцог, говоривший заплетающимся языком, судя по всему, был пьян, – Амина!

– Нет, я никуда не выйду, – сказала я твердо, – уходи.

Но вместо шагов я услышала звук падающего тела, мгновенно сменившийся богатырским храпом. Герцог упал и заснул.

– Кошмар! – прошептал Славик, – как я теперь отсюда выйду? На крышу я залезть не смогу, вниз спустится тоже, за дверью герцог, а мне скоро на обход стражи идти!

– Может, связать простыни, и так тебя спустить?

– Шестой этаж, Оля! У тебя здесь стометровые простыни?

– Тогда я спрячу тебя, – сказала я Славику, – я тебя спрячу, и все будут думать, что Лионель просто сбежал. У Амины его ведь искать не будут?

Славик отрицательно замотал головой.

– Нет, я лучше…

Но что он лучше, я не узнала, потому что все потонуло в звуках труб и цокоте копыт. Подойдя к окну, я увидела, что весь двор заполонен людьми, они прибывали и прибывали, вдруг начали разжигать факелы, все тесное пространство, между башней и крепостной стеной озарилось неярким светом – и я увидела, что все кланяются. На двор, на белом коне, горделиво подбочинясь, въезжал король.