Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 5

Глава 10

— Пацан, не зарывайся, — Тургулаев достал ПМ, дернул затворной рамой. — Ты сейчас что, следствию препятствуешь? Скрываешь доказательства?

— Вам нельзя уезжать, — не повел я и бровью, заглянув в глаза полковнику. — Это будет бессмысленно. Вы только все просрете.

— Записные книжки. Быстро, Летов.

— Зачем вам книжки? Что бы что? Чтобы вы уехали хрен знает куда, и про#бали сделку с чеченами?

— Книжки!

Тургулаев крикнул, но пистолет на меня не направил.

— Вы поедете в Новороссийск, зная только когда будет поставка. Ни места, ни времени у вас нет. Как будете выяснять все это? Номер машины, записанный в блокноте, скорее всего, подделка. Нужен, чтобы они узнали автомобиль, да и только. А Новороссийск город большой. Это все равно, что искать иголку в стоге сена.

— Не дури мне башку, Летов! Ты начерта влез во все это? Да ты просто хочешь свести личные счеты с бандосами, которые перешли тебе дорогу! Я не позволю использовать свою группу в таких целях!

— Вы сами используете группу в личных целях, — добавив в голос стали, проговорил я. — Разве нет? Разве это не так?

— Я служу в РУОП! Это мой долг!

— Вы обозлились на поставщика, потому что погиб ваш сын. Вы так и не смирились, и теперь бежите сломя голову, цепляетесь за любой призрачный шанс. Так у вас ничего не получится. Вы просто сольете всю операцию.

Тургулаев гневно засопел. Опустил взгляд. В его напряженной руке задрожал пистолет, ствол ПМа заходил ходуном. Так, мы и замерли друг напротив друга.

— Мы едем в Новороссийск, Летов, — твердо сказал он. — Я не позволю какому-то штатскому, да еще и мальчишке, указывать, что мне делать. Двадцать восьмое число. Я запомнил. Можешь этой книжкой хоть подтереться.

Я поджал губы. Вот сейчас, в этот самый момент, я понял, что мне не сварить с Тургулаевым каши. Что рассчитывать на РУОП под его командой глупо. Он ослеплен горем и не станет никого слушать. Придется разбираться с мясуховскими самому.

Молча достав обе записные книжки из карманов, я просто кинул их у ног подполковника.

— Забери. Делай что хочешь. Можешь даже подтереться. Там много чистых листов.

Тургулаев медленно опустил взгляд на темные, в ночи, обложки книжек, лежащих у его ботинок.

— Езжай. Я вызову подмогу, чтобы осмотреть место. Не переживай. Тебя тут не было, Летов. Я никогда тебя не видел. И не желаю видеть.

— Ты делаешь ошибку, подполковник, — покачал я головой. — Серьезную. Но я не стану никого не в чем убеждать. Особенно если меня не слушают. Бывай, Хизирович.

Оставив Тургулаева за спиной, я взбежал на дорогу. Машина ехала вдали и слепила меня дальним светом. Пропустив ее, я перешел трассу, сел в пассат и уехал. В зеркале заднего вида я видел темную и удаляющуюся фигуру Тургулаева, стоящую на обочине.

Логопед взял с массивного, деревянного стола предбанника свои ролексы, глянул время.

— Не пришли, падлы брехливые, — проговорил он хмуро.

Горелый, что сидел рядом в одной простыне, отпил пива из большой кружки, откинулся на спинку широкой деревянной лавки, протянувшейся вдоль стола.

Сауна была дальше по коридору. Там же, справа, стоял небольшой бассейн с холодной водой, куда можно было окунуться после парной. Из-за закрытой двери бани слышались веселые крики, мат и громкое женское ржание. Это бригадиры мацали там распутных девок, которых недавно привели в сауну.

— В уши нам залили, наплели в три короба, а сами кинуть решили.

— Если поставщик обратился к нам, значит, это не просто так, — возразил Логопеду Горелый. — Тут что-то другое. Сам понимаешь, дело опасное.

— Херня, Горелый. Так дела не делаются, дал слово — держи, хоть сдохни. На том все людское и держится. Эти двое не пришли на встречу, а это косяк. Жесткий. Их надо к ответу призвать.

— Поссориться с поставщиком хочешь? — Холодным тоном спросил Горелый.

— Если он все свои дела так ведет, то мутить с ним че-то — себе дороже.

Логопед привстал, потянулся за виноградинкой, которую тут же отправил себе в рот. Неприятно зачавкал.

— Надо подождать, — решил Горелый.

— Да чего тут ждать? В жопу этого поставщика надо отправить, вот что. Хер с ним, с его оружием, раз он так кидает.

— С пушками он никогда не кидал.

— Брагин кидал! — Повысил голос Логопед. — И эти кинули! Раз он вокруг себя таких сук собирает, то он не поставщик, а дебил. Я не собираюсь вести дела с такими уродами!

Горелый зыркнул на дверь бани, видневшуюся на том конце коридора. За ней все также шумели, и, видимо, выходить никто даже и не собирался.

— Ты собираешься закрыть хайло, Логопед, — спокойно проговорил Горелый. — И делать то, что я тебе говорю.

— Че? — Удивился Логопед.

— Х#й в оче. Я тебя пригрел под собственным крылом, как родного. Ты на все готовенькое пришел, пока мы с пацанами тут строили нашу организацию. Я тебя взял, потому что ты ровный пацан и косяков за тобой нету. Потому что у тебя авторитет. Но хайло разевать, когда не надо, я тебе не дам. Я тут рулю. Я решаю, что делать надо. Я тебя кормлю. Ты жрешь, пьешь, трахаешь красивых телок, только потому, что я тебе это позволяю. И не думай, что раз уж ты в верхах ходишь, то будешь что-то решать. Тем более один.

— Горелый, ты че, о#уел? — Встал и набычился Логопед.

— Ну давай, продолжай бычить, — Горелый ухмыльнулся. — Я гляну, что из твоей бычки получится.

Логопед посмотрел на авторитета так злобно, что Горелому даже стало смешно.

— Видать, о#уел тут ты, братан. Харе базарить. Жри шашлык, пока эти, — Горелый кивнул на дверь парной. — Пока эти не вышли и не услышали, как ты тут позоришься. Короче, не рыпайся.

Логопед было, хотел что-то сказать, но не решился. Сел. Он понимал, что преданных лично ему людей в банде не так много. Кроме того, Логопед привык и полюбил красиво жить. И расставаться с такой жизнью посреди разрухи ему как-то совсем не хотелось.

Он робко покивал.

«Ну хоть не при пацанах, — подумал он. — Хоть наедине поговорили».

— А шашлык, все-таки, козырный, — проговорил он, отправляя кусочек мяса в рот.

Авторитеты принялись и дальше пить и есть, сделав вид, что этого разговора не было.

— Останови-ка возле вон тех таксофонов, — проговорил Корастелев своему водителю.

Молодой старший лейтенантик, крутивший руль полковничьей служебной машины ГАЗ-24, буркнул:

— Есть.

А потом срулил на обочину, втиснул громоздкое тело волги в стояночный карман.

— Да невестке забыл позвонить, — с доброй усмешкой пояснил полковник. — Я сегодня днем внуков веду в кино, а с утра в часть дернули.

Лейтенант ничего не ответил, и Корастелев увидел в зеркале заднего вида его равнодушные глаза.

Полковник выбрался из машины, надев фуражку, проследовал к будке таксофона, забрался внутрь. Правда, он не стал засовывать в аппарат монетку. Не стал снимать трубки. Вместо этого, полковник достал из кармана свой сотовый телефон. Осмотрелся, не наблюдает ли кто за ним. Повернувшись спиной к своей машине, он сгорбился.

То, что Адам не вышел вчера на связь, не отчитался, мучило Корастелева. Мучало настолько, что полковник не спал полночи, и только когда наелся таблеток, наконец смог хоть как-то успокоиться. Терпеть он больше не мог и решил позвонить прямо сейчас.

В Армавире были какие-то проблемы. Адам Назаров — исполнительный офицер, и, в отличие от Багирова, он напрочь лишен каких-то моральных терзаний. Правда, и опыта у него пока что поменьше, чем у майора. Вот только Корастелев считал, что самое главное качество, которым должен обладать его подчиненный была преданность. Багиров, под нажимом своего воспитания и убеждений, эту преданность растерял. И стал опасен. Скрепя сердце полковник решил вывести его из игры.

— Ну, давай, сукин сын, — бубнил он, слушая длинные гудки в динамике мобильного. — Отвечай.

Никто так и не ответил. Корастелев грязно выругался матом, сунул сотовый в карман кителя, снова затравленно осмотрелся. Глупая мысль позвонить Багирову промелькнула у него в голове, однако полковник быстро выбросил ее.

Вернувшись в машину, он строго бросил:

— Поехали.

— Слушаюсь.

Водитель завел мотор.

— Нет, стой. Еще кое-что у невестки спросить забыл. Щас, быстро, еще разок позвоню. Жди.

— Есть.

Корастелев снова пошел в будку, снова достал сотовый. Набрал другой номер. На этот раз трубку быстро взяли.

— Алло, Сема? В Армавире, кажется, пошло все не по плану. Бери своих и езжайте. Разузнайте, выполнил ли Адам приказ, ну и сделка теперь на вас. За службу не переживай, прикрою. Все, давай.

Домой я вернулся во втором часу ночи. Марина уже давно спала, и будить девушку я не стал. Выпил чаю, собрался с мыслями, думая, что делать дальше. Решив, что утро вечера мудренее, я отправился спать, стараясь не разбудить Марину.

Следующим утром отправился сначала в контору, потом по плану было съездить на склад. У Агаркова были какие-то дополнительные организационные вопросы.

Уже давно, между нами с руководством комбината заходила речь взять под охрану не только склад, но и предприятие. Агарков, наверное, хотел поговорить об этом, ну и, видимо, не только об этом, раз разговор должен был состояться на складе.

В конторе, к слову, дела шли хорошо. Уже закончили клеить обои, а паркет осталось постелить только в одном, вновь сформированном кабинете. Нижний этаж так же был почти готов.

Степаныч нашел сантехника, с которым надо было обсудить стоимость работы по установке сантехники. А еще заплатить электрику, заменившему во всем здании проводку. Сегодня он должен был закончить с розетками, выключателями и люстрами. Короче, дел было много.

Иногда я ловил себя на мысли, что все эти простые, обыденные проблемы отвлекают меня от других, связанных с мясуховскими. Это было приятно. Мозг так и хотел переключиться на бытовуху, выкинув из головы всех бандитов, их оружие и сделки. Вот только я понимал, что, перестав думать о проблеме, она никуда не денется, а с течением времени даже усугубится. Нужно было как-то выходить из ситуации. Искать выход. На Вадима с его РУОПовцами рассчитывать я больше не мог.

И что делать? Выйти на чеченцев? Но как? И что мне это даст? Единственное, что я знал о них — боевики разъезжают на джипе Ниссан. Ну и Руслан встречался с ними на берегу Кубани. Все. Маловато данных. Да и, если даже найду их, без поддержки Вадима, мне это ничего не даст. То же самое можно было сказать и о поисках схрона или машины, которая придет в город. Зацепок тут не было.

Когда я ехал с конторы на склад, в голове промелькнула другая, довольно глупая мысль. Раз уж единственное, что я могу делать сейчас, это бороться с последствиями этой оружейной сделки, то почему бы просто не подвзорвать Горелого бомбой Косого, что хранилась у нас, распиханной всюду по частям?

Эта идея показалась даже мне настолько безрассудной, что я ухмыльнулся своим мыслям, и тут же отмел ее.

— О, здорова, Василий, — проговорил я, видя на КПП склада седого Василия. — Ну что, работа идет?

— Идет, — покивал тот, пропуская меня внутрь. — А че Фима на смену не пришел?

— Не пришел? — Удивился я.

— Не-а. Я сегодня за начальника смены.

Я задумался. Конечно, и раньше бывало, что Фима кутил время от времени, однако на работу, будучи еще простым вышибалой, он приходил даже с жуткого похмелья. А тут не явился?

— Дай-ка телефон. Позвоню.

Василий покивал и вернулся в свой кабинет на КПП, принес мне сотовый, и я набрал Ефиму на домашний. Никто не подошел. Тогда я позвонил Степанычу. Жене звонить не стал, зная, что он отсыпается после ночной смены. Степаныч поднял трубку быстро, однако, про Фиму он ничего не знал.

— Ладно, — проговорил я, возвращая телефон Василию. — Сейчас съезжу к нему. Агарков был?

— Еще не приезжал, — отрицательно покачал головой Василий.

— Приедет, скажи, что я отъехал по срочным делам. Если что, найду его в конторе завода.

После, я тут же отправился домой к Ефиму. Когда поднялся к нему на этаж и позвонил в звонок, никто не открыл. Полминуты я подождал, позвонил снова, но было глухо.

— Э, Ефим! — Крикнул я, за тарабанив в дверь. Прислушался.

Он мог спать, а разбудить Ефима было непростой задачей. Но даже его могли поднять два звонка и грохот, что я тут развел. Притихнув, я не услышал внутри никакого копошения. Потом я зачем-то подергал ручку двери. Ожидаемо она оказалась закрыта. Фимы дома не было.

— Куда ж ты, зараза, делся? — Проговорил я себе под нос.

Еще полминуты потоптавшись у Ефима на пороге, я пошел вниз, в подъезд. Выйдя во двор, сел на лавочке, задумался.

Нехорошие мысли заклубились в голове. Зная Фиму, он с одинаковым успехом мог перебрать, остаться на ночь у какой-нибудь девицы и попасть в неприятности. Я надеялся на один из первых двух вариантов. Однако чуйка упорно указывала на последний.

Погрузившись в мысли, я стал просто смотреть по сторонам, проводил взглядом какую-то старушку с авоськой, шедшую, видать, в ближайший ларек. Как только женщина завернула за угол, я увидел его.

Фима, прихрамывая, вошел во двор.

— Вот, сука, — выругался я тихо и встал с лавочки.

Ефим выглядел неважно. Он медленно шел, оберегая забинтованное запястье. Отправившись к нему навстречу, я быстро заметил, что он подрался: лицо Фимы оказалось опухшим, большой фингал светился под глазом, а бровь над ним украшал солидных размеров струп после рассечения. Картину доканчивали лопнувшие губы.

— О, — хрипловатой проговорил он, когда увидел меня. — Витя, а ты че тут?

— А ты как думаешь, че? — Спросил я.

— Да я вот… Подрался, — растерянно почесал голову он. — Руку выбил, вот. Но и по хлебалу, как ты видишь, тоже отхватил не слабо. Это. Можно я сегодня на работу не пойду, а? А-то я че-то устал. С самого травмпункта пешком топаю.

— Кто тебя так? И где?

— Короче, — он вздохнул. — Познакомился я с девчонкой. Водил ее вчера вечером в Элладу. Ну а там Паша на воротах стоит. Помнишь Пашу? Здоровый такой, лысый?

— Помню.

— Ну вот, мы прошли, все нормально было. Выпили, как началась дискотека, давай танцевать. А девчонку, кстати, Викой зовут. Хорошенькая, сил нет никаких. Пухленькая, сиськи — о-го-го. Как я люблю.

— Не отвлекайся, — строго прервал его я.

— А. Ну да. Короче, часам к двенадцати стали в клуб лезть какие-то нерусские. Молодые, крепкие парни. Ну, Паша их запускать не захотел. Сразу видать было, что проблемные. Только Паша с ними совсем не справлялся. Больно они оказались борзые. Бочку на него катили так, что бедняга один там поник. А остальные охранники, че-то не спешили к нему. Ну вот я и вмешался. Курил тогда, стоял на улице. Ну вот… Вот этим все и кончилось.

Фима улыбнулся, показав окровавленные десны и запекшуюся кровь на зубах.

— Но и это еще не все веселье. Завертелось у нас быстро. Хорошо, что еще один из охраны прибежал, вмешался. Хотя я сразу понял, что нерусские хоть и молодые, но тертые. Ну а потом один из них за нож схватился. Пашу порезал, но несерьезно. Хорошо с ним все. Расцепились мы, только когда управляющий выскочил и заорал, что милицию вызвал. Те сразу здриснули. Ну а мы с мужиками в травмпункт уехали. Я там всю ночь просидел. Пока рентген, пока швы наложили. А под утро вообще заснул там на лавке. Как проснулся, потоптал домой. Деньги в драке растерял. Короче, весело.

— Не то слово, — нахмурился я.

— Хреново у меня с мордой, да? — Снова улыбнулся Фима.

— На свидания, пока тебе лучше не ходить.

— Да ты еще одного из этих бородатых не видел, — рассмеялся он. — Я его тоже не хило так отделал. Рожей своей еще долго пугать всех будет.

— Бородатых? — Заинтересовавшись, спросил я.