Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 5

Глава 11

— Ага. Здоровые такие, видать, тренированные, — покивал Фима. — Дерутся как звери.

С этими словами он покривился от боли, попытался пошатать передний зуб.

— Сразу видно, что подготовленные.

— А нерусские, это какие? На кого похожи? — Спросил я задумчиво.

— Да хрен их знает. Но точно не армяне. То ли ингуши, толи дагестанцы. Или…

— Чеченцы?

— Да, может, и чеченцы. Ай, сука. Руку об него выбил. — Фима аккуратно потрогал перебинтованное запястье. — Врезал одному из них в челюсть, но как-то совсем неудачно. Хорошо хоть кости да связки целыми остались.

Не уж-то Фима нарвался на чеченов? Говорить об этом наверняка было нельзя. На самом деле дебоширами мог оказаться кто угодно. Может, кто-то из местных диаспор, а может, и залетные. В конце концов, Армавир, по сути своей, очень многонациональный город. Вместе с русскими тут жило много кавказских народностей. Однако преобладали, конечно, армяне. Среди остатков черкесогаев, основавших город, и карабахских армян, переселившихся сюда когда-то, до сих пор шли споры о том, кто же из них в действительности дал начало Армавиру. Как ни странно, в общественном сознании армяне побеждали.

— Это все, Фима? Ничего еще не можешь о них сказать?

— Могу, — покачал головой Ефим. — У нас с ними сегодня вечером стрелка.

— Вот как, — хмыкнул я.

— Ну да.

Фима как-то замялся, смущенно опустил глаза.

— Ты, Витя, прости, что я тебе тут проблемы доставляю. Подрался, вот и… — Он замолчал.

— И что?

— И стрелку им назначил.

— Ты, значит, назначил, — вздохнул я.

— Угу. Как-то само вырвалось. Когда стали орать про милицию, они тут же отвалили, вроде как испугались, что ли. Резко поведение свое поменяли. То, казалось, рвать нас будут зубами до конца, а то раз, и отпихнули нас. Ну я и заорал им, мол, зассали. А один из них мне на ломаном русском, мол, кто зассал? Давай один на один драться. А я ему, мол, давай. Завтра, говорит, в семь вечера, на Кубани. Где старый мост. Бери с собой, кого хочешь, всех, говорит, раз#бу.

Старый мост на Кубани? Так именно там и встречался с чеченами Руслан. Почему именно там? Это вообще совсем непопулярное место для стрелок. Но, возможно, неместным людям, которые плохо знают окрестности, проще назначить встречу там, где они уже были и куда знают дорогу.

Тогда у меня закрались определенные сомнения еще по одному вопросу. Руслан рассказывал, что этот Корастелев считает поставщиков серьезными людьми. То есть, это чеченцы серьезные люди. Да только у серьезных людей как-то слишком сильно хромает дисциплина, раз уж они позволяют своим подчиненным буянить в городских клубах, да еще и стрелки назначать.

Глупо спорить, что чеченцы, с коротким в скором времени придется столкнуться нашим ребятам в первой чеченской — этой ужасной войне-ошибке, действительно профессионалы. Командный состав у них, как правило, обученный. Это еще советские офицеры, с отличным образованием тех времен, но в то же время знающие специфику своего народа. Народа, живущего еще, по сути, старыми, почти родоплеменными нравами. Народа-свирепого война.

Если надо, дудаевцы или какие-нибудь басаевцы, проявляли железную дисциплину в бою и при организации своих чудовищных терактов. Но эти… Приехали, значит, за серьезной поставкой? За оружием? И так дебоширить? Так рисковать?

И тут на ум приходило несколько выводов: либо они не те самые чеченцы, а просто какие-то залетные ребята, либо у них некомпетентный командир, ну, либо это просто какая-то мелкая банда, каких, на территории нынешней независимой Ичкерии, развелось море. Промышляют такие в основном похищениями за выкуп, наркоторговлей, да воюют за деньги.

Конечно, говорить, что мои выводы били однозначно верными, я не мог. Слишком мало сведений.

— Ну, теперь ехать придется, — растерянно рассмеялся Фима. — Сам знаешь, если отступить…

— Знаю. Но ты не поедешь.

Узкие от отека глаза Ефима, даже расширились от удивления, когда он услышал мои слова.

— Как это не поеду?

— Ты себя видел? Еле на ногах стоишь. А драться ты будешь, я так полагаю, одной рукой?

— Если надо, буду зубами грызть, ты ж меня знаешь, — посерьезнел Ефим.

— Знаю. Потому ты мне здоровый и нужен, но для других дел. Для Обороны. Так что у тебя отпуск недельный. Восстанавливайся. Но еще раз куда-нибудь влезешь, пеняй на себя, понял?

— Не понял, — мотнул головой Ефим. — Как это вы без меня? Да, понимаю. Дурак, в драку полез, но…

— На твоем месте любой из нас в драку полез бы, — признался я. — Я бы тоже не стоял в стороне, если бы там, у Эллады, кто-то решил подебоширить. Не в этом беда, а в том, что ты побитый. Ребра-то целы?

— Целы. Из серьезного, только рука, — Ефим показал мне перебинтованное запястье.

— Ну вот. Щас из тебя боец не получится. Отдыхай. Разрулим как-нибудь сами.

— Витя, да я ж так не могу, — не унимался Ефим. — Не могу я, что б вы без меня, мои же проблемы разгребали.

Я вздохнул.

— Фима, вот скажи, если я тебя прошу что-нибудь для меня сделать, что ты делаешь?

Фима снова удивился. Как-то замешкался, натужно работая своими медленными мозгами.

— Я… Ну… как что? Делаю, что ты просишь.

— Верно. Делаешь и не задаешь лишних вопросов. Помогаешь решать мне и наши общие проблемы, и мои личные. Раз так, я отплачу тебе тем же и будем квиты. Так тебя устроит?

— Ты меня больше раз выручал, — буркнул Ефим.

— Ничего. Жизнь длинная, — я улыбнулся. — Еще сочтемся.

— Ну раз сочтемся, то хорошо, — решился он. — Езжайте. Но держите меня в курсе. А то я ж места себе не найду.

— Будем, — поднял я взгляд к небу, решив, что ни Жене, ни Степанычу не расскажу о сегодняшней стрелке. По крайней мере, пока что. — Будем держать в курсе, Фима.

Весь оставшийся день я пытался выяснить хоть что-нибудь про этих «нерусских», которые устроили драку в Элладе. И кое-что интересное разузнать мне все же удалось.

Домой я вернулся часа в четыре. Марина была еще на парах, а я почти тут же взялся за телефон. Достал мятую визитку Вадима. Был шанс раскрутить все это дело с боевиками одним ударом. Правда, шанс, скажем прямо, небольшой. Теперь, то, что вчера, в клубе, били именно наши чечены, я почти не сомневался. Оставалось самое сложное — убедить Вадима, что это именно они.

С первого раза я Вадиму не дозвонился. Трубку не взяли, и я попробовал еще раз, через полчаса. Наконец, после долгих гудков, которые, казалось мне, продолжались целую вечность, на том конце ответили.

— Алло, — прозвучал наконец, знакомый голос разведчика. — Кто это?

Голос звучал удивленно.

— Говорит Летов. Привет, Вадим.

— Витя? Ты чего звонишь?

— Есть разговор. Кажется, я вышел на чеченов.

— Ты? Вышел? — Снова зазвучали в его голосе удивленные нотки. — Но как? Впрочем, неважно. Группа уже на пути в Новороссийск. Трое уехали, еще вчера. Я тут остался, да еще один мой, скажем так, коллега. Заканчивали кое-какие дела, но уже выдвигаемся. Так что, слишком поздно, Витя. Ты кончай там свою оперативную работу и живи как жил.

— Вчера в Элладе мой друг подрался с заезжими нерусскими, — начал я, проигнорировав его слова. — Они пытались пройти внутрь, чтобы развлечься, но охранник что-то заподозрил и не пропустил их. Началась драка.

— Витя, — вздохнул Вадим. — Это могли быть кто угодно. Мало, что ли, в Армавире не русских? Я понимаю, у тебя руки горят что-то делать. Понимаю, что ты хочешь как-то обезопасить себя и своих близких от всей этой истории с мясуховскими и оружием. Но у нас уже другая задача.

— Я разговаривал с управляющим, что работал в тот вечер в Элладе, — невозмутимо продолжал я. — Ездил сегодня к нему домой. Даже разбудить человека после смены пришлось.

— Витя, говорю же, уже слишком поздно. Все, давай. Связь хоть и казенная, но дорогущая. Да и мне вести машину надо.

— Они приехали в Элладу на Ниссан Патрол, — проговорил я. — На джипе, который видел Руслан при первой их встрече. Управляющий видел, как они садятся в машину и уезжают.

— Ниссан? — Мрачно повторил Вадим. — Ты пойми… Если я даже попытаюсь развернуть группу, уже слишком поздно, Витя. Да и Тургулаева не остановить. Ты же разговаривал с ним и не смог переубедить. А я вообще у него в подчинении сейчас нахожусь. Он отдает приказ — я исполняю. Ну вот, приказ такой: добраться до Новороссийска.

— У нас с ними сегодня стрелка, — продолжал я. — Семь часов вечера, побережье Кубани, у разрушенного царского моста. Я туда поеду. Если у вас ничего не получится в Новороссийске, вы знаете, где начать искать.

— Когда? Сегодня? — Засуетился Вадим. — Ты? Витя, если это чичены, они церемониться с вами не будут. Не делай глупостей.

— Пока, Вадим, — проговорил я и положил трубку.

Потом я пошел в комнату, достал наган, проверил барабан. Осталось четыре патрона, а дополнительных больше не было. Недолго думая, я заглянул в шкаф, отодвинул Маринины вещи, висящие на вешалке. Там, в глубине, стоял сейф с ружьем, что подарил мне Женя. Там же хранилась и пачка патронов к нему.

Ружье я зарегистрировать так и не успел. Не было времени, и теперь это обстоятельство было мне на руку. Извини, Женя, но, кажется, придется твою пушку подправить.

Я открыл сейф, взял ружье и положил в чехол. Вернулся к телефону.

— Алло, Степаныч, ты дома? — Спросил я, когда он взял трубку.

— Привет, Витя, что-то случилось? — Понял он по голосу.

Тогда я вкратце рассказал ему все: и про чеченцев, и про сделку с оружием, и про мои отношения с сотрудниками РУОПа.

— Почему ты молчал раньше? — Мрачно спросил он.

— Не хотел вас втягивать. Думал, раз там работает группа, они справятся сами, по моим наводкам. Но с ними, как ты слышал, не вышло.

— Как Ефим?

— Нормально. Ничего серьезного. До свадьбы заживет.

— Жене звонил?

— Нет, пока что. Степаныч, дело серьезное. Нужна поддержка, причем хорошая. Просто ветеранами тут не обойтись. Нужен кто-то посерьезнее.

— Понимаю, — Степаныч вздохнул. — Есть у меня один друг в ОМОНе. Майор. Может, смогу попросить его помочь. Но хрен знает, как он отнесется к такому предприятию. Вдруг откажет.

— Если откажет, позвони мне. Я все отменю, — солгал я.

— Разумно. Одни мы тут не сдюжим. Да и проблем меньше у меня будет, — повеселел он голосом. — Ты ж знаешь, что мы с Томой съехались. Не хотелось бы ей брехать о том, куда я на самом деле еду.

— Понимаю. Ладно, Степаныч. Давай. Жду звонка. Кстати, подожди.

— Чего ты, Витя?

— Одолжи мне ножевку по металлу. Тут для дела нужна, сможешь?

Я аккуратно сломал веточку, которая мешала наблюдать за пляжем. Как я и думал, они приехали намного раньше назначенных семи вечера. Правда, я тоже приехал раньше.

Степаныч не смог договориться с ОМОНом о поддержке, и я сказал ему, что все отменяется. Однако сам решил не сидеть сложа руки.

Приехав в пять вечера в район лесхоза, я оставил машину далеко наверху, сам же стал спускаться к реке. Правда, я пошел не тропами, ведущими к ней, а пологим, поросшим лесом склоном, нависшим над всем гравийным пляжем. Это была та еще задачка, но я справился.

Около получаса мне понадобилось, чтобы найти подходящую позицию для наблюдения. Сейчас я должен был убедиться, что наши «нерусские», именно те самые чеченцы, с которыми у Корастелева был договор на продажу оружия. Возможно, я смогу разузнать и еще что-нибудь о них, но не факт.

Разместившись в кустах, я поудобнее уложил свой обрез, который сделал из Жениного ружья. Он мешал комфортно засесть на склоне. Потом достал бинокль, купленный мной сегодня в охотничьем магазине, и какую-то китайскую мыльницу, наспех приобретенную на рынке. Стал наблюдать.

Ниссан Патрол, блестя своей обшивкой цвета металлик, медленно скатился по наклонной дороге, заехал на гранитный берег. Оттуда вышли двое мужчин. Одетые в спортивное, они были высокими, крепкими и… бородатыми. Однако они были не одни.

— Вот, суки… — пробурчал я себе под нос, подстраивая четкость бинокля.

Задние пассажирские двери большой машины распахнулись и оттуда вышли еще трое. Эти были одеты в камуфляж цвета хаки. Я видел, как они перекинулись несколькими словами с теми, что носили спортивное, а потом открыли багажник, стали доставать оттуда и натягивать на себя бронежилеты. Вынать автоматы.

— Это они, значит, на стрелки так ездят, — прошептал я и отложил бинокль.

Вооружившись мыльницей, я попытался взять их в кадр. Расстояние было большим и оставалось только надеяться, что на фото можно будет что-то разобрать. Хотя узнаваемая машина точно отпечатается на пленке. Да и вооруженных людей можно будет различить.

Опасность была серьезной. Вспышка на камере не отключалась, и меня могли просто спалить по отблеску. Однако я решился. Стиснув зубы, нажал спуск. Блеснуло, но, кажется, никто из боевиков не увидел света вспышки.

Примкнув рожки с патронами, троица направилась в ближайший овраг, откуда добывали гравий, и залегла на самом дне. Затаилась. Двое в спортивном остались стоять у машины.

Значит, они готовили Фиме западню. Едва приодеть на берег какая-нибудь чужая тачка, они обстреляли бы ее из боевого оружия, убили всех, кто был внутри, а выживших, возможно, попытались бы схватить, чтобы получить выкуп. М-да…

Сделав снимок, я торопливо перемотал пленку. Сфотографировал их снова, уже сидящими в яме. Перемотал, щелкнул машину. Перемотал. Потом повесил аппарат на руку за шлейку, снова принялся наблюдать в бинокль.

Я попытался прочесть номер на машине. Однако с расстояния метров в двести пятьдесят, рассмотреть цифр я, конечно же, не мог. Правда, мог сделать другой вывод: те двое, что остались стоять у Патрола, явно были моложе остальных. Сказать точно было нельзя, но не старше двадцати, двадцати пяти лет. Вооруженные же — точно взрослые мужики. Вел троих лысый мужчина с короткой черной бородой. Он же раздавал остальным приказы.

Это были точно они чеченские боевики. М-да… Ошибка Тургулаева была сейчас очевидна. Но ничего поделать было уже нельзя.

Я глянул на свою монтану. Времени подходило уже шесть. Боевики же просто ждали: вооруженные сидели на дне котлована, а остальные болтали у машины. Я решил дождаться, пока они уедут. Если попытаюсь уйти и попадусь, вряд ли останусь живым. Риск был слишком велик. Мой обрез, скорее всего не выручит меня. Это было больше оружие мести, чтобы забрать с собой кого-нибудь из них, если меня обнаружат.

Если же уйду — проявлю снимки и попытаюсь убедить местные органы в том, что рядом с городом появились боевики и хотят купить оружие здесь.

Я снова щелкнул камерой, но теперь напрягся. Один из парней, которые опирались о крыло патрона, выпрямился. Стал пристально смотреть в мою сторону. Что-то быстро проговорил своему дружку. Глянув время, он торопливо пошел к яме, где залегли его подельники.

— Так, — я спрятала бинокль в сумку. — Видимо, отсидеться не выйдет.

Отправив туда же фотоаппарат, я взял с земли обрез, бросил взгляд на боевиков.

Их командир показался из котлована по пояс, что-то обсуждал с парнем. Последний активно жестикулировал и… указывал рукой в мою сторону.

Когда остальные стали подниматься из ямы, я принялся уходить, пробираться сквозь заросли вверх по склону. Был велик шанс, что они тоже полезут сюда искать меня.

Аккуратно, но быстро следуя выше и выше, я услышал звук автомобильного двигателя. В первые мгновения мне показалось, что они завели Патрол, и сматываются сами. Однако, когда с берега раздались щелчки выстрелов, я замер. Обернулся. По кому-то, но не по мне, работали автоматы, снабженные глушителями.

Решившись, я вернулся чуть пониже. Продрался сквозь заросли, чтобы увидеть берег.

— Вот сука… — Прохрипел я, переводя дыхание после подъема.

Они обстреливали уже знакомые мне Жигули. Машина, взявшаяся у реки непонятно откуда, замерла на гальке. Боевики, поднявшиеся из котлована, вели по ней огонь очередями. Те, кто остался у Патрола, разряжали в машину пистолеты.

Пятерка тряслась и оседала на пробитых колесах. Всюду летели брызги стекол. Защитившись ей, словно амбразурой, у распахнутой водительской двери, сидел, прижавшись к кузову, человек.

Я торопливо переместил свою спортивную сумку-паленку адидас со спины на живот, достал бинокль, стал смотреть.

— Мля… — Выругался я. — Вадим? Откуда ты, сука, тут взялся?