Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 5

Глава 21

— Как? — Вадим аж привстал.

— Да черт его знает! — Развел руки Тургулаев. — Среди задержанных иго нет. Сейчас трупы осматриваем. Но пока не нашли.

Я задумался. Стал перебирать в памяти краткие моменты штурма. Их было немного: в основном грохот выстрелов и крики окружающих. Еще бы. Ведь я почти все это время был занят Булой. Но кое-что я запомнил: машину, что прорвала оцепление.

— с мехтока ушла одна машина, — начал я. — Какие-то жигули.

— Знаю, — буркнул подполковник. — Она и от погони ушла. В ГАИ объявили план-перехват. Подняли местную роту. Шуруют сейчас по всему городу.

— Возможно, он был в той машине, — задумался Вадим.

— Возможно, — покивал я. — Я не видел Алима среди его бойцов. Он будто бы почти сразу испарился.

Тургулаев гневно засопел. Обернулся на ОМОНовцев, допрашивавших задержанных чеченцев. Подполковник устало тронул лоб, провел рукой по коротким волосам.

— Все машины чеченов на месте, — сказал он. — Та была бандитская.

— Может, во всем этом переполохе он как-то в нее прокрался? — Спросил Вадим.

— Может и прокрался, — задумался я.

— Вот падла скользкая, — прошипел Тургулаев и выматерился. — Снова съе#ался. Во второй раз уже. Сукин сын скользкий. Митя! — Окликнул он кого-то из своих.

— А! Чего, товарищ подполковник, — отозвался один из группы.

Он сидел у задержанных бандитов, но когда командир окликнул его, поднялся.

— У тебя вода есть? В глотке пересохло!

— Только пепси-кола!

— Тьфу ты! — Тургулаев сплюнул под ботинки. — А простой нету?

— Ща найдем!

— Сука… Все нервы мне этот чеченский гад сейчас вымотал.

— Ничего, — сказал я. — Вы взяли их с поличным. Теперь выйти на поставщика будет вопросом времени. Так что успеха вы добились.

— Мы добились, Витя, — заглянул мне в глаза Тургулаев. — Если б не ты, хрен бы что мы тут накопали. А ты на нас свалился, как какая-то божья благодать.

— Я бы предпочел ни на кого не сваливаться, — хмыкнул я, устало потерев шею.

— Понимаю, — серьезно кинвнул Подполковник.

— Но вышло как вышло. Ничего не поделать.

— Я тебе обещал, что мы достанем этих мясуховских сук. И мы достанем. Вывернем наизнанку того жирного Логопеда, если понадобиться.

— Спасибо, — улыбнулся я.

— Это тебе спасибо.

Тут подоспел тургулаевский человек с пластиковой бутылкой воды, протянул подполковнику.

— Воды хочешь? — Открутив крышку, предложил мне Тургулаев.

— Не откажусь.

— А кровь? — Спросил он, заметив мои руки в корке запекшейся крови.

— Не моя. Пришлось защищаться, чтоб не пристрелили.

Тургулаев мрачно покивал. Мы с Вадимом и подполковником попили. Остальное слили мне на руки и Тургулаеву на шею.

— Сейчас приедут следаки из города, — начал он, утираясь рукавом. — Придется тебе подождать, Витя. Потом как-нибудь отправим тебя домой. Может, с ППСниками уедешь. У нас тут работы на всю ночь.

— Я могу отвезти Витю, — вызвался Вадим.

— Нет уж, фигу, — отрезал подполковник. — Нехрен от работы отлынивать. Ты мне тут нужен.

— Слушаюсь, — кисловато сказал Вадим. — Тогда пусть Витя мою машину возьмет. Я на чем-нибудь другом уеду. С вами, например.

— Как хочешь. Главное, чтобы Витя показания дал, да не болтался по периметру один. А на остальное мне все равно.

— Нет, — я покачал головой. — Сидеть тут я не могу. Не могу ждать ваших следаков.

— Это еще почему? — Нахмурил брови Тургулаев.

— Моего друга вон та вот скотина ножом пырнула.

Я кивнул на Булу, лежавшего среди тел остальных погибших. Их уже сложили в аккуратный рядок вдоль чеченских машин. Фонари автомобилей освещали мертвых. Отбрасывали на пыльную землю их узкие тени.

— Ехать мне надо. Надо узнать, как там Женя.

— Да ничего с ним не сделается, — махнул рукой Тургулаев. — Что он от тебя, с больницы сбежит?

— Я поеду, — покачал я головой. — Хоть на попутке. Я втянул его во все это наше дело. Хотя и не по своей воле. Из-за меня он уже второй раз ранение терпит. Я друга одного оставить не могу.

Тургулаев с Вадимом переглянулись.

— Ладно, — покивал Тургулаев. — Тебя вызовут в отдел дать показания завтра. А сегодня езжай. Ты хорошо поработал.

— Спасибо.

— Только не шатайся по территории один. А-то капитан Лисицын мне всю плешь проест. Будет приставать со своими вопросами: кто ты, мол, такой.

— Я провожу Витю к машине, — вызвался Вадим.

— Вадик, ты че, глухой? — Строго сказал ему подполковник. — Ты мне тут нужен. Кто допрашивать задержанных будет? Пушкин, что ли?

Вадим вздохнул, протянул мне ключи от своей машины.

— Завтра заеду за ней, — сказал разведчик.

— Спасибо, — улыбнулся ему я.

Вадим быстро объяснил мне, где оставил свой автомобиль, и я было хотел уже двинуть на выход, но Тургулаев остановил меня.

— Стой-стой. Не шатайся по территории один. Ща кого-нибудь из бойцов к тебе приставлю, чтобы проводил. А то тебя без кисивы не выпустят из оцепления.

Тургулаев отошел. Кликнул бойца, но тут же подоспел командир омоновцев. Стал ругаться с Тургулаевым, мол, нефиг командовать его людьми.

— Саня, не будь козлом! — Орал на него Тургулаев. — Че тебе, жалко, что ли, одного орла своего? Да ниче с ним Летов не сделает.

— За каким чертом ты его вообще отпускаешь? — Отвечал командир омоновцев.

— Надо моему информатору уехать. Надо. Вопрос жизни и смерти. Не выделывайся давай!

После немногочисленных уговоров командир ОМОНа сдался. Обернувшись, крикнул:

— Мужики! Давай сюда один. Надо гражданского вывести за кордон, к машине!

Один из солдат, державшийся будто бы немного поодаль от всех остальных, вызвался первым. Невысокий, в полной выкладке и маске, он зашумел снаряжением, подбегая к командиру.

— Я могу, — хрипловато проговорил солдат.

— Че с голосом, Максим? — Удивился командир ОМОНа.

— Сорвал, когда на этих сукиных сынов орал. Осип совсем.

— Бывает. Ладно. Бери гражданского и проводи его за оцепление. Ему уехать надо. Где машина, он покажет. Дальше пулей обратно. Понял?

— Слушаюсь, — прохрипел боец.

Я присмотрелся к омоновцу. Показалось мне, что было в нем что-то не так. Был он весь какой-то неряшливый, что ли. Нервный. Постоянно суетился и оглядывался по сторонам. Почему он ведет себя именно так, сказать было сложно. Впрочем, все можно было бы сослать на штурм и перестрелку. Неспокойную, в общем-то, работу.

Боец оказался молчаливым. Он почти не смотрел на меня всю дорогу, пока мы шли с тока к машине. А когда миновали милицейское оцепление, мне даже на мгновение показалось, что перед кордоном он занервничал.

— Нежарко в маске? — Спросил я, видя вдали, под большой вишней, спрятанную в темноте девятку Вадима. — Дело к лету. Вечер душный.

— Жарко, — прохрипел боец. — Но снимать не положено.

Он бросил на меня краткий взгляд.

У него были темные небольшие глаза и густые светло-русые брови. На мгновение мне почудилось, что я знаю этот взгляд. Знаю эти глаза.

Хотя виду я и не подал, мне показалось, что он заметил мой мимолетный, подозрительный взгляд. И я не ошибся. В следующее мгновение боец вскинул автомат, пытаясь выстрелить в меня.

— Как тебя зовут, пацан? — Злобно уставился на Вадима Логопед.

Стоя на коленях, с руками за спиной, он посмотрел на разведчика исподлобья. Угрожающий взгляд этого человека почему-то показался Вадиму смешным.

— Молчать, — буркнул Вадим, заполняя под фонариком протокол.

Писать прямо навису, на картонном планшете, было неудобно. Фонарик то и дело приходилось держать в зубах, и всякий раз вынать, когда нужно было что-то сказать.

— Зря борзеешь, — проговорил бандит. — Я ж тебя, суку, все равно достану. Даже с зоны. Думаешь, мусор позорный, ты меня надолго упечешь? Хрена. Выйду скоро. Тогда ты у меня, сука, по-другому заговоришь.

Вадим вздохнул, опустился рядом с Логопедом.

— Обидно, конечно, получилось, — сказал Вадим.

— Чего тебе обидно? — Зло спросил Логопед.

— Обидно, что ты, падла, больно ссыкливый оказался и сдался. А я бы хотел, что б такого урода, как ты, наши ребята пристрелили, как собаку.

Логопед нахмурился, отвел взгляд.

Не успел Вадим подняться, как у него за спиной началась суета. Омоновцы забегали туда-сюда, и Вадим почти сразу понял, что произошло что-то нехорошее.

— Э, че случилось? — Позвал он пробегавшего мимо бойца.

— У нас один погибший! — Обернувшись, крикнул тот.

— Че? — Вадим удивился. — Не было ж потерь!

— Нашего одного нашли, мертвого! В кустах, под забором, лежал. Раздетый и со свернутой шеей!

— Вот сука, — выругался Вадим и в этой неразберихе бросился искать Тургулаева.

Навестись, я ему не дал. Я вцепился в автомат, и мы принялись бороться за оружие.

— Алим… — стиснув зубы, сказал я.

— Дай ключи, — не меняя голоса, сказал командир чеченов. — Тогда, может быть, я оставлю тебя жить.

Я не ответил. Попытался вывернуть автомат, чтобы отобрать. Невысокий, и на вид щупловатый Алим оказался на удивление сильным. А еще довольно техничным.

Чечен внезапно толкнул меня автоматом и дернул в сторону. Когда он успел подставить мне подножку, я не заметил. Я просто грохнулся на землю, но автомата не выпустил. Ремень АК предательски натянулся и увлек Алима за мной.

Чечен упал вместе со мной. Мы принялись кататься в дорожной пыли, силясь вырвать друг у друга оружие.

Я смог его сдюжить. Все же Алим был ниже, легче и мельче меня. Оказавшись на чечене, попытался наставить АК ему в плечо, так как позволял ремень. Хотел хотя бы ранить, чтобы ослабить. Внезапно, Алим убрал правую с цевья оружия. Я услышал, как щелкнул магазин. А потом мне прилетело в лицо. Это боевик огрел меня отстегнутым магазином оружия.

Защититься я не успел, но и не упал. Удержался сверху. Однако чечен воспользовался ситуацией и щелкнул затвором. Последний патрон, покоившийся в оружии, выбросило наружу.

Когда я очухался от удара, нажал на автомат, прижав им Алима к земле. Едва слышно запел металл. Я быстро догадался, что это Алим вынул нож.

Ножа я не видел. Машинально защитился, когда чечен попытался ударить сбоку. Я схватил его за запястье. Мы замерли на несколько мгновений.

У меня промелькнула мысль ударить Алима в лицо, но я удержался от этого. Боевик носил шлем и был велик риск сломать о него запястье. Тогда чечен получит преимущество.

Удар пришелся, откуда не ждали. Чечен напрягся, извернулся и ударил меня коленом в спину. Крепкий наколенник угодил в хребет. Боль разлилась по всему телу. Я увидел, но отвлекся.

Алим дотянулся, схватил меня за шиворот, дернул на себя. Ударил шлемом в скулу. Тут в голове все просто поплыло, и я почувствовал, как чечен сталкивает меня с себя. Потом земля ударила мне в грудь.

— Ключи, Вадим, — встал Алим, избавляясь от бесполезных автомата и бронежилета. — Мне нет времени возиться с тобой.

Отдышавшись, я оглянулся, поднялся на колено.

— Помнишь, что я сказал, когда ты с твоим мертвым дружком выволокли меня из машины? — Угрожающие проговорил я.

Алим молчал, держа наготове свой нож.

— Я пристрелю тебя, как собаку. А я всегда держу свое слово.

Алим извлек ПМ, болтавшийся в кобуре у него на бедре.

— Ну попробуй, — сказал он, передергивая затворную раму.