Глава 7

— Сейчас, Степаныч, — сказал я, — я возьму Женю, и мы приедем. Будь там и ничего не предпринимай.

— Я уже звонил Жене на пост. Он в курсе, — проговорил старик, стараясь, чтобы его голос не дрожал. — И знаешь что еще? Фима не приехал. Он не принял у Жени вахту.

— Бл#дь… — Прошипел я. — Ладно. Я быстро.

* * *

Корзун поправил спортивную сумку, в которой обычно носил форму охранника. Осмотревшись, он быстро пошел к парковке масложиркомбината…

Улица Кирова была в это время почти пустой. Темный, неосвещенный парк, разделявший ее вдоль, мрачно шумел кронами деревьев. Мало по мало усиливался ветер. В сторону Советской Армии бежали редкие автомобили, освещая все вокруг фарами.

Женя глянул время на своих Касио с калькулятором. Подсветил черно-белый экранчик кнопкой подсветки. Времени подходило почти десять вечера.

— Витя, ну ты где? — Проговорил он, закуривая сигарету.

Вдали зашумела приближающаяся машина. Женя глянул на нее, зажмурил глаза и закрылся от яркого дальнего света фар.

Он заметил, что машина замедлилась, перестроилась из правого ряда двухполосной дороги, а потом остановилась рядом с ним.

Это было синяя девятка.

Женя нахмурился, отступил на шаг.

Окна опустились, и приглушенная мелодия песни «Белые розы» вырвалась за пределы салона девятки. Потом тут же стихла.

— Ну че, брат? — Хмыкнул сидящий на пассажирском короткостриженый амбал с очень светлыми в свете плафона бровями. — Тебя подкинуть мож куда?

Женя не сказал ни слова. Он просто бросился бежать обратно к заводу, чтобы скрыться за КПП.

Девятка ударила по газам. Шины визгнули, и она рванулась вперед, заехала на стоянку, перекрыв Жене путь. Из машины тут же полезли братки, их было трое.

Женя замер перед ними. Бросил сумку на землю, у своих ног.

— Это вы жену Степаныча похитили, суки?

— Хайло закрой, — подошел к нему светлобровый здоровяк.

Другой, широкоплечий и коренастый, но невысокий, подошел справа, достал пистолет и передернул затвор.

— Садись давай. Ни то продырявлю тебе колени, понял?

Широкоплечий подошел к Жене слишком близко. Это была его ошибка. Корзун не стал раздумывать, он бросился на здоровяка, вцепился в пистолет обеими руками, изо всех сил ударил его лбом в лицо. Попал в челюсть. Щелкнуло. Здоровяк, потеряв равновесие от неожиданности, потерял и пистолет. Просто шлепнулся на задницу. Женя быстро наставил пушку на светлобрового.

— Назад!

— Пушку брось! — Проговорил третий, худощавый, но поджарый мужик в спортивках и белой майке.

Женя глянул в дуло ПМа, который худощавый направил ему в голову.

— Убери. Или я щас мозги вышибу этому муд#ку, — Женя указал взглядом на светлобрового.

— Валяй, — сказал худой. — Но та тетка старая у нас. Убьешь его — ей хана придет. Твои дружки будут ее по всем армавирским свалкам искать. По частям.

Женя поджал губы. Потом он медленно спустил курок и опустил пистолет.

* * *

— Степаныч? — Спросил я, войдя к нему в квартиру.

Когда старик говорил, что у него тут разгром, он не преувеличивал. В прихожей меня встретила заваленная вешалка с одеждой. Из старого, лакового шкафа, стоявшего здесь же, выбросили все содержимое. Книжки, какие-то журналы, одежда — все это валялось прямо на полу. В спальне тоже была разруха. Как и в зале, где ждал меня старик.

Стенку, которая расположилась в зале, вдоль всей стены комнаты, просто распотрошили. Всюду валялся хлам и битая посуда, некогда хранившаяся в стенке.

— Эти падлы на одной только Томе не остановились, — горько сказал повесивший голову Степаныч, который сидел на диване. — выгребли все деньги, драгоценности. Оружие, которое нашли. Даже телевизор, суки, утащили. Ну черт бы с этим всем… Тамара у них.

— Кто это вообще? — Спросил я. — Кто это вообще может быть? С братками у нас не было терок.

— Я не знаю, Витя, — покачал головой Степаныч. — Понятия не имею. А… А почему ты один? Женя где?

Я был на комбинате, — покачал я головой. — Сказали, Женя выходил с территории. Но на стоянке, где мы должны были встретиться, его не было. Обратно тоже не возвращался.

— Сука… — Выдохнул Старик. — Фима тоже не заступал на смену. Трубку он не берет. Значит, нет его и дома.

— Его не было на комбинате, — согласился я.

— Мля…

— Вероятно, и твоя Тамара, и Женя, и Фима — все у них.

— Сука… Как быстро… — Степаныч выглядел совершенно разбитым. — Кто бы это ни был, он застал нас врасплох. Похитить троих за вечер. Это надо еще умудриться спланировать…

— Ничего, — переступая разброшенные вещи, я прошел к Степанычу, сел рядом. — Мы узнаем, кто это. Мы всех вернем. А эти ублюдки получат свое, я тебе обещаю.

— Мы не знаем, кто это, и для чего они взяли наших, — покачал головой Степаныч. — А что, если они уже…

— Они живы, — перебив Степаныча, сказал я убежденно. — Не трави себе душу. Мы их выручим.

— Если это похитители, очень скоро будут и требования, — сказал Степаныч. — Но никто не звонил, Витя. Никто ничего…

Степаныч недоговорил. Его телефонный аппарат зазвонил. Мы со Степанычем уставились на столик, где стоял телефон.

— Думаешь, это они? — Спросил Степаныч.

Я встал, направился к телефону.

— Сейчас и узнаем.

Взяв трубку, ответил:

— Летов слушает.

— Витя, где ты? — Раздался обеспокоенный голос Марины. — Я приехала домой, а тебя нет. Стала звонить всем твоим друзьям, и ответили только у Степаныча. Я волнуюсь…

— Марина, — сказал я строго. — Слушай внимательно. У нас проблемы. Кто-то похищает моих товарищей.

— Что⁈

— Женя с Фимой пропали. Пропала жена Степаныча.

— Витя… Я…

— Не перебивай. Попроси дедушку, чтобы прислал за тобой людей. Останься сегодня у Кулыма. Так будет безопасней.

— Витя… А ты? Что вообще происходит?..

— Я постараюсь во всем разобраться. Но я должен быть уверен, что ты в безопасности, Марин. Все. Не могу больше разговаривать.

— Витя! — Торопливо ответила девушка. — Стой, не бросай трубку!

Я хотел было уже отключиться, но помедлил.

— Да?

— Береги себя, пожалуйста. Я очень за тебя боюсь. Боюсь, что ты исчезнешь из моей жизни. Раньше я боялась, что тебя убьют. Теперь боюсь, что ты уйдешь от меня к другой… Но…

— Не уйду, и не убьют, — покачал я головой. — Со мной все будет в порядке.

— Береги себя, — проговорила она тихо, немного помедлив, а потом я положил трубку.

— Марина? — Спросил Степаныч.

— Да.

Старик замолчал, опустив глаза.

— Нужно с чего-то начать. Должны быть хоть какие-то зацепки, — проговорил я.

— У меня одно предложение, — сказал старик неуверенно. — Ждать. Похитители могут позвонить.

— Степаныч, мы не знаем, кто это и зачем они взяли наших. Могут позвонить, а могут и нет. В любом случае сложа руки я сидеть не буду. И мне нужна твоя помощь.

— Витя… — горько покачал он головой. — Я не знаю, чем тебе помочь. Впервые в жизни я не знаю, что мне делать… Куда бежать? Наверное… Такое я испытывал, только когда мою дочь…

— Так, — снова перебив Степаныча, я прошел к дивану, сел рядом со стариком. — Нужно отбросить лишние эмоции и подумать. Из братков у нас нет никаких врагов сейчас. Всем либо хана, либо не до нас. Но до нас…

— Нойзману… — Проговорил Степаныч мрачно.

— Именно. Он мог связаться с бандитами. Вероятно, хочет шантажировать меня, чтобы я работал с ним. Раз не получилось хитростью, решил взять силой, сукин сын.

— И… И что нам делать? Куда бежать? Ты знаешь, где живет этот Нойзман?

— Не знаю, — покачал я головой. — Да и, если даже узнать и заявиться к нему, он может просто все отрицать и натравить на нас милицию. Тут нужно зайти с другой стороны.

— Ты про девчонку? — Нахмурил брови Степаныч.

— Да. Мы едем к Кристине.


— Да, она предупреждала, что кто-то может приехать к ней, — кивнула заспанная полная женщина лет сорока.

Когда мы со Степанычем приехали домой к Кристистине, девушки не было на месте. Оставив Степаныча в машине, я отправился к жактику, в котором и жила замдиректора Нойзмана. Калитку открыла соседка, живущая в соседней квартире.

— Значит, я не успел, — сказал я с притворной грустью.

— А… а вы кто? — Женщина посмотрела на меня с каким-то подозрением.

— Жених, — тут же ответил я. — Мы с Кристиной сильно поссорились. Я хотел извиниться перед ней, но уже, видимо, поздно.

Женщина понимающе покивала. Обернулась во двор и осмотрелась, потом подалась немного ко мне, начала заговорщически и полушепотом:

— Она уехала на такси с каким-то парнем. Молодой такой, красивенький. Он от меня машину ей вызывал. Так что, хорошо, что вы расстались. У нее был другой.

— Вот как… — задумался я.

Фима… Ну ты… Говорил же, думать надо головой, а не половым органом… Сука… Ну он у меня получит, когда все кончится…

— Не расстраивайтесь, молодой человек. Вы ничего не потеряли. Ну их, этих вертихвосток, которые гуляют со всеми направо и налево. А я сразу поняла, что эта Кристина — шлюха, да и только!

— Ладно, — сказал я. — Вы правы. Спасибо.

Размышляя, что делать дальше, я пошел обратно к пассату. Сел в машину.

— Ну че? — Спросил нетерпеливо Степаныч.

— Ничего. Девка свинтила.

Старик вздохнул, но ничего не ответил.

Вдруг лязгнула калитка. Мы со Степанычем почти синхронно повернулись на шум. Женщина, придерживая в свой халат, норовивший распахнуться и продемонстрировать всем исподнее, бежала к нам.

— Я совсем забыла! — Сказала она, когда Степаныч опустил свое окошко. — Кристина просила передать! Видимо, какая-то записка! Кажется, прощальная. Я не читала! Видите? Тут все запечатано!

— Спасибо, — буркнул Степаныч, принимая белый конверт.

— Спасибо большое, — сказал я.

Когда женщина ушла, я открыл конверт под светом автомобильного плафона. Внутри обнаружился тетрадный лист в клетку. На нем от руки был написан телефонный номер.


Гудки шли мучительно долго. Один за одним они тянулись, и мне казалось, что это продолжалось целую вечность. Наконец, подняли трубку.

— Да? — Мужской, грубый голос был незнакомым.

— Это Летов, — сказал я. — Кто со мной говорит?

— На конторе Обороны через полчаса, — проговорили голос, и трубку тут же бросили.

— Сука, — выругался я и добавил матом.

— Что? Что такое? — Привстал со своего дивана Степаныч. Направился ко мне, обходя валявшиеся на полу вещи.

Не ответив, я заново набрал номер, но теперь меня встретили только короткие гудки.

— Мля… — Выдохнул я и вернул трубку на место.

— Что там, Витя?

— Они будут ждать нас в нашей же конторе, — сказал я, заглянув Степанычу в глаза.

— Падлы… Ключи, видать, у кого-то из наших отобрали. Короче, поехали! Чего ждать⁈

Я глянул на часы. Время еще было.

— Поедем, — кивнул я. — Но сначала кое-куда позвоню. Я не дам этому янки победить.

— Что ты задумал, Витя?

— У меня есть план, — сказал я, набирая номер.


— Руки поднял! — Гаркнул на меня светлобровый амбал, стоявший на входе.

Когда мы со Степанычем приехали к конторе Обороны, в здании горел свет. На парковке стояло несколько машин: синяя девятка, белые жигули и гниловатая бежевая восьмерка.

— Оружие есть? — Рявкнул громила.

— Нет, — покачал я головой.

— Брешешь! Руки поднял! Я обыщу!

Мы со Степанычем переглянулись.

— Нет, я сам, — сказал я.

Я достал из кармана ключи от машины и квартиры с конторой, извлек свою выкидуху. Степаныч также показал бедное содержимое своих карманов.

Старик предлагал прихватить оружие, но я не разрешил. Нойзман должен думать, что у него все под контролем. Он наверняка будет, так или иначе, прикрываться заложниками, а я не мог ими рисковать.

Тогда Степаныч возразил, что мы останемся совершенно безоружны перед ними. Не сможем себя защитить. Я ответил, что защищать себя не придется. Догадавшись, чего хочет от меня Нойзман, я понимал, что нужен ему живым и невредимым.

— Нож сюда, — рыкнул амбал.

— Не потеряй, — холодно сказал я, — этот ножик дорог мне как память.

Здоровяк заулыбался, принял нож. А потом он просто бросил его себе под ноги, принялся топтать. Лезвие лопнуло под его тяжелым ботинком. Раскололись пластиковые накладки рукояти.

— Смело, — хмыкнул я.

— Проходи, харе тут торчать, — рявкнул бандюган.

— У тебя нож есть?

Здоровяк заулыбался. Полез в карман и достал дорогой американский складной нож «Спайдерко ПалИц». Ее стальная рукоятка и зубастое серрейторное лезвие блеснули в свете уличного фонаря.

— Отличный. Американский, — покивал я. — Мне подойдет.

— И как же ты его у меня отнимешь? — Набычился бандос.

— Дай пройти, — сказал я, уставившись ему в глаза.

Здоровяк гневно засопел, но сошел со ступеньки, освобождая путь. Входя в контору, я обернулся и сказал ему:

— Всему свое время.

Когда мы со Степанычем оказались внутри, там нас уже ждали. Ожидаемо на диване в общей комнате сидел Нойзман. Американец забросил ногу на ногу, вальяжно покуривал сигарету.

Здоровенный, туповатого вида бандит сидел напротив, в кресле. Он вертел в руках пистолет-зажигалку, который хранил у себя в кабинете Фима. Еще двое — худощавый и широкоплечий, заняли стулья.

— А ты неплохо тут все устроил, Виктор, — заулыбался Нойзман, увидев, что я вошел.

— У нас в помещении не курят, — ответил я.

— Где моя жена? — Тут же спросил возбудившийся при виде американца Степаныч.

— Тихо. Не шурши, дед, — светлобровый бандос, следовавший за нами, положил ему руку на плечо.

Степаныч дернулся, сбросив широкую ладонь, обернулся и злобно посмотрел на бандита.

— Это помещение недолго будет оставаться вашим, — заулыбался Нойзман. — Ну как тебе понравилась моя маленькая операция? Признаюсь, без ложной скромности, мне пришлось попотеть, чтобы все устроить.

— Ты просто нанял бандитов, чтобы они похитили для тебя людей, — сказал я холодно. — В этом нет ничего особенного. Я даже не думал, что ты решишься на такую грязную игру.

— Ты меня плохо знаешь, Летов, — хмыкнул он.

— Напротив. Я думаю, что знаю тебя достаточно хорошо. Ты просто трусливая змея. Поэтому я и думал, что ты не решишься.

— Говори что хочешь, — махнул Нойзман рукой. — но факт остается фактом. Я победил.

— Чего ты хочешь? — Спросил я, впрочем, догадываясь, что он заставит меня сделать.

Нойзман вздохнул. Взял кожаную папку для бумаг, лежавшую рядом. Раскрыл и извлек несколько документов, положил передо мной на журнальный столик.

— Договор купли-продажи, — сказал он. — Ты перепишешь на меня свое предприятие и все имущество, что есть у него на балансе. Включая это чудесное здание. Взамен получишь адрес места, где сейчас находятся твои друзья и супруга этого господина.

— Ах ты у#бок… — Прошипел Степаныч. — Ты…

Он дернулся, пошел было к Нойзману. Бандиты, все как один, напряглись, схватились за оружие. Я успел остановить старика.

— Тихо, друг, — сказал я. — Кипятиться — это худшее, что можно сейчас сделать.

Я заглянул Степанычу в глаза. Маска бессильной злости сошла с его лица. Степаныч вздохнул, покивал и отступил. Застыл у моего правого плеча.

— Ну? — Нойзман разулыбался. — Вы принимаете мое предложение, Виктор? Жизни ваших близких в обмен на какую-то там конторку.

Я поджал губы, глянул на бандитов, вставших со своих мест и окруживших Нойзмана. В конторе повисла тишина. Неприятно цокали настенные часы. За окном шумел ветер. Портилась погода, и казалось, что скоро начнется гроза.

— Я согласен, — ответил я.

— Очень хорошо, — довольно покивал американец.

— Но с определенным условием, — вдруг сказал я, и Нойзман, удивившись, тут же изменился в лице.

— О, нет-нет, Виктор, — раздраженный американец отрицательно замотал головой, цокнул языком. — Чтобы ставить условия, нужно находиться в позиции сильного. А сейчас в такой позиции нахожусь именно я.

— Я согласен только при определенных обстоятельствах, — сказал я. — Иначе сделки не будет. Ты убьешь заложников. А значит, мне нечего будет терять. Я бываю очень отчаянным, когда мне нечего терять.

Нойзман хмыкнул.

— Даже в капкане продолжаешь кусаться. Каковы твои условия?

— Я хочу убедиться, что они живы. Хочу, чтобы вы привезли заложников сюда. Тогда я подпишу документы.

— Исключено, — покачал головой Нойзман.

— Тогда сделки не будет.

— Отчаянный, — проговорил он, помолчав пару мгновений. Потом хмыкнул. — Предлагаю компромисс. Вы поедете со мной. Я отвезу вас к заложникам, а после все вы подпишите договор. Ты, Виктор, подпишешь первым. Ты их лидер. Когда они увидят, что ты капитулируешь, им ничего не останется, кроме как поставить и свои подписи.

Что ж… Это было немного не по плану. Видимо, так просто выманить их из конторы не выйдет.

Я глянул на Степаныча. Наши с ним взгляды встретились. Старик был в полной растерянности. Глаза его говорили: «Я не знаю, что делать. Решение за тобой».

— Хорошо, — сказал я. — По рукам.

Как выяснилось, бандитов было больше четырех. Еще пятеро скрывались во дворе конторы. Там же стояла и представительская Вольво Нойзмана.

Когда мы вышли на улицу, и его машина выехала со двора, американец сказал нам:

— Вы поедете со мной. В моей машине. Я не настолько глуп, Виктор. Твое общество гарантирует мою безопасность. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь расстрелял меня прямо в салоне по дороге.

Не думая ни секунды, я согласился. Хотя и полностью осознавал опасность. Мой план становился рискованнее с каждой минутой.

Мы загрузились. Сели на заднее, рядом с Нойзманом. Машину повели вооруженные бандиты. Когда конвой выехал с конторы, он погнал через город. Спустя пять минут езды по пустым дорогам, у водителя — широкомордого бандита, зазвонил телефон.

Он взял сотовый, выдвинул антенну зубами, ответил:

— Чего? Какого х#я?.. Ага… Понял.

Водитель обернулся к нам.

— Чужие машины. Видать, нас преследуют.

— Что за херня? — буркнул его дружок, тот самый светлобровый, сидевший на переднем пассажирском, и передернул затвор своего ПМ, обернувшись, указал стволом на меня.

— Объяснись, Летов, — похолодел голосом Нойзман, — что ты сделал?

— Это моя маленькая подстраховка, — сказал ледяным тоном

В следующий момент со стороны окна американца вспыхнул яркий свет. Нойзман испуганно обернулся. Потом страшно бабахнуло. Все в салоне полетело кувырком.

Загрузка...