Моя скандальная няня

3 Девушка из маленького городка

Пожалуй, здесь следует ненадолго вернуться в прошлое. Еще год назад я и понятия не имела, что буду делать после окончания школы. Мое существование в Коттедж-Грув было совершенно безмятежным и небогатым на события. Оно протекало в городке, затерявшемся в дальнем углу Орегона, где сенсацией недели становился чей-то выигрыш в 250 долларов в «Оленьей сторожке». Коттедж-Грув — нечто среднее между Додж-Сити[25] 1800-х и Майберри[26] из «Шоу Энди Гриффита»[27]. Это место, где почти каждый мальчишка мечтает о собственном грузовике с полным приводом и ружейной пирамиде из винтовок, а большинство девочек надеются завести бойфренда, мечтающего об этом. Когда наконец-то у нас открылся первый ресторан типа «фаст-фуд», то сопутствующий ему ажиотаж собрал в здании школы около шестисот жаждущих получить там работу, которая давала бы счастливчикам возможность небрежно щегольнуть вопросом: «Не желаете ли заказать сегодня наш суперобед?»

Меня подобная работа не прельщала. Но все же — куда податься?

День окончания школы неумолимо приближался. Кое-кто из моих друзей весь последний год активно рассылал заявления в различные колледжи. Я как раз была в гостях у моей лучшей подруги Кристи, когда она заполняла анкету для поступления в альма-матер ее отца — Стэнфорд. Я молила Бога, чтобы ее родители не стали допытываться, куда я поступаю. Я не собиралась подавать документы ни в какие колледжи, тем более в Западный Гарвард. К счастью, они не поинтересовались моими планами. Думаю, им было понятно, что эту тему лучше не затрагивать. Интереса к академическому образованию у меня не было никакого. Но мне вполне по силам было бы получить степень в какой-нибудь из общественных наук.

Как ни прискорбно, но самым большим моим школьным достижением было избрание меня принцессой на вечере встречи выпускников. Однако отметки у меня всегда были хорошие (учеба не составляла для меня особого труда), и редко случалось, чтобы мне приходилось засиживаться дома над книжками. В школу меня влекла не жажда знаний, а желание знать, кто с кем поссорился, кто с кем встречается, кто к кому неравнодушен. Впрочем, ко мне всегда можно было обратиться за помощью. Само по себе это было забавно, но для подготовки в колледж явно недостаточно.

Я стала ломать голову, что же мне делать дальше, но ни до чего не могла додуматься. К счастью, моя классная руководительница заметила, что я не записалась ни на какие вступительные экзамены, и предложила мне поместить программу курса по подготовке нянь в Портленде, большом городе милях в ста пятидесяти от нас. Школа нянь?! Отлично! Почему я сама до этого не додумалась? Ведь я с девяти лет то и дело оставалась посидеть с детьми. Мне это нравилось. И я так хотела походить на Мэри Поппинс! Северо-западный институт нянь, как объяснила моя наставница, только что открылся, и теперь это одна из немногих школ для обучения подобной профессии. То, что институт был расположен неподалеку от нашего городка, я восприняла как доброе предзнаменование.

Вместе с заявлением и небольшим вступительным взносом я должна была представить три рекомендательных письма. Мне их легко дали в семьях, где я проработала беби-ситтером половину своей жизни. Кроме того, институт просил прислать сочинение на тему «Почему я хочу быть няней». Это было и вовсе делом пустячным — внезапно меня начали распирать высокие стремления и желание окружить всех малышей мира самой преданной заботой и чутким вниманием. Вдобавок ко всему плата за обучение была умеренной. Мои родители были более чем счастливы оплатить четыре месяца моего «высшего образования».

В апреле в наш почтовый ящик опустили толстый конверт. На нем в левом углу красовался богатый вытисненный золотом логотип: СИН. С минуту я не могла отвести от него взгляд. И только потом, прочитав, произнесла вслух, заботясь о самом лучшем своем британском произношении.

«Поздравляем! — так начиналось вскрытое мной письмо. — Ваше заявление принято. Приглашаем вас осенью стать нашим абитуриентом».

Я с облегчением выдохнула. Пронесло! Все это время меня не покидала смутная тревога: а вдруг я не пройду уголовную проверку? Нет, никаких тяжелых преступлений я не совершала, но существовал некий суровый протокол — о нарушении мной правил вождения, на который, к счастью, комиссия решила не обращать внимания. Мои прегрешения подтверждались четырьмя квитанциями за превышение скорости в течение того короткого срока — два года, — что я имела водительское удостоверение. Ну… повесток на самом деле было пять, но одну из моей истории убрали, поскольку я посетила однодневные курсы безопасного вождения. Так что в классе я оказалась единственной, не имеющей тюремного опыта, — факт, ставший сенсационным. На разборе полетов учительница сокрушалась, что ей еще не доводилось призывать к порядку девушку-подростка, которая хорошо учится и к тому же участвует в ралли. В отличие от иных тугодумов, сказала она серьезно, мои шансы на благополучный исход были пятьдесят на пятьдесят. Она явно заблуждалась. Если бы она узнала про институт, то, я уверена, оценила бы мои шансы гораздо выше.

И вот свершилось. Даже сама мысль о том, что учебное заведение, куда я поступила, в чем-то похоже на Гарвард или Йель, была интригующей. Элитное обучение, вне всякого сомнения, позволит мне начать жизнь совсем иную — я буду работать в состоятельных семьях, где растут прелестные дети… Моя взволнованность не укрылась от глаз моей оптимистически настроенной мамы. Она объяснила его предстоящим в скором времени расставанием с Коттедж-Грув и грядущими судьбоносными переменами. «Только подумай, Сьюзи, не исключено, что ты будешь жить в особняке, как Памела Ивинг в «Далласе»[28]!» Мама ничуть не сомневалась, что благодаря своему обаянию я буду избавлена от тех злополучных моментов, за развитием которых она с таким интересом следила в этом сериале.

В последний день занятий в школе мы с Кристи остановились возле огромного листа ватмана, который повесили на стене в коридоре.

Выпускники,

каковы ваши планы после окончания школы?

Бен Бангс — штат Колорадо.

Крейг Дженкинс — пить пиво все лето, затем отправлюсь в Южный Орегон, в колледж штата.

Дрю Бёдсай — играть на ударных в хэви-металл-бэнд.

Шонна Григс — Университет Пацифик.

Скотт Кэйтс — водно-лыжный спорт.

Алан Гейтс — управлять лодкой, за которой тащится на водных лыжах Скотт.

Тэми Томпсон — уехать как можно дальше от этого города.

Джени Хекман — колледж косметики.

Мисси Чамберс — работать в «Хард-рок кафе», так я смогу встретить Билли Айдла[29].

Эмми Маккарти — буду таскаться за Оззи[30] на все его гастроли.

Кристи Кемп — Университет Орегона (запомните, парни!).

Сьюзи Хансен — СИН.

СИН. Это звучало достойно и очень солидно. Я молилась, чтобы никто не спросил меня, что эти буквы означают. Пусть все думают, что это какой-нибудь небольшой колледж в Северной Небраске. Или даже Североамериканский институт невропатологии. Я не могла объяснить, почему меня так беспокоило, что скажет обо мне кто-то, ведь процент выпускников, поступающих в колледжи, так или иначе, был у нас небольшим. Просто я не хотела, чтобы мой выбор стал поводом для шуток в той изощренной на зубоскальство компании, к которой я принадлежала.

В конце лета я упаковала дорожные сумки и со слезами на глазах попрощалась с родителями, помахав им рукой из окна своей маленькой «тойоты». Никогда раньше я не уезжала отсюда надолго. Я, можно сказать, приросла к этому месту. Со многими из одноклассников я еще ходила в детский сад. Сто пятьдесят миль начали казаться мне пятнадцатью сотнями…

Согласно договоренности с институтом, я должна была остановиться в одном отеле. Встретили меня там радушно, но в первую ночь я почти не спала — от волнения меня била дрожь. Помню, такие же чувства я испытывала в первый день занятий в четвертом классе, аккуратно раскладывая на парте новые школьные принадлежности рядом с коробочкой для завтрака с изображенной на ней Вандер Вумен[31].

От дома, где я остановилась, до института было менее двадцати минут езды. Сначала я проехала через центр финансового района — в блеске сверкающих новых зданий, миновала часть старого города с его невысокими домишками и наконец достигла района, который, несомненно, никого бы не привел в восторг. Скорее всего заблудилась, подумала я. Наверное, надо ехать дальше, пока не увижу какое-нибудь величественное здание, преобладающее над сельским пейзажем. Я снова развернула карту, сверилась с адресом и продолжила шарить глазами по номерам на фасадах домов, мимо которых проезжала. Должно быть, здесь какая-то ошибка. Где среди всего этого бетона мой вожделенный институт?

Я доехала до перекрестка, обозначенного на карте, и притормозила. Обшарпанные строения вокруг напоминали тюремные бараки. Среди них возвышалось двухэтажное оштукатуренное здание. Не прибегая к архитектурным терминам, его можно было бы описать как длинную серого цвета коробку, поставленную на другую. Рядом я заметила несколько магазинчиков «Севен-илевен» (что придавало зданию статус «первого среди равных»), тут же были «салон красоты», паршивенькая химчистка и дешевая забегаловка с китайской едой навынос.

Видимо, я что-то перепутала. Или неправильно прочитала адрес. Сотни мыслей проносились в моей голове, пока я снова, в который раз, доставала из сумочки письмо. Ага! Я, наверное, заехала на северо-восток Портленда, а мне надо на северо-запад. Но нет. К своему ужасу, тусклый латунный номер на здании был тот же, что и на конверте: 2332. Северо-западный Бродвей. Я приехала правильно.

Мне отчаянно хотелось развернуться и тут же покатить назад, в Коттедж-Грув. (Соблюдая скоростной режим, разумеется.)

Но я уже зашла так далеко… Глупо отказываться сделать еще несколько шагов. В конце концов, сказала я себе, я всегда успею уехать домой и поступить там в стоматологический колледж. Однажды я уже собралась было туда, но мама заметила как-то, что это ужасно — весь день заглядывать людям в рот. Если она не видит в этом ничего хорошего, заключила я, это и впрямь ужасно. Однако неожиданно карьера в области борьбы с кариесом стала выглядеть для меня более привлекательной, к тому же в родном городе у меня не будет дефицита в пациентах: большинство мужчин там не покидают дом без внушительной пачки жевательного табака или упаковки жвачки.

Я стала подниматься по бетонным ступеням на второй этаж. Вряд ли надо говорить, что прежнее мое нетерпение улетучилось. В тот момент я и представить себе не могла, что через каких-то четыре месяца полечу в Лос-Анджелес и в моей помощи будут заинтересованы весьма состоятельные люди — одни из самых состоятельных в стране. И что я стану самой высокооплачиваемой няней, окончившей специальное учебное заведение. Ничего этого впереди я не видела.

Мое место в тот самый момент было старой видавшей виды партой. Такая была у меня в третьем классе. Ее поверхность была изрезана инициалами и сердечками. Еще четырнадцать девушек и молодых женщин сидели за такими же исписанными партами рядом со мной. Перед нами стояла женщина средних лет, представившаяся Кэролин. Наша преподавательница. Я уставилась на огромную классную доску рядом с ее письменным столом. На доске я прочла:

Профессиональная няня:

Не прислуга

Готова к неожиданностям

Всегда поступает профессионально

По-настоящему предана профессии

Ниже был небольшой список учебных дисциплин:

Этикет. Поведение за столом

Подготовка к карьере. Внешний вид и гигиена

Семейные отношения. Муж и жена как родители

Первая помощь. Правильная организация работы

Я была приятно удивлена широтой знаний, которыми мы должны овладеть. Позднее я узнала, что это не единственная программа обучения, предполагающая получение сертификата. Кэролин и ее партнерша Линда открыли институт лишь год назад и, как многие новички в бизнесе, все обязанности распределили между собой. Иногда во время занятий им приходилось прерываться, чтобы ответить на телефонный звонок.

— Институт нянь. Чем могу помочь?

— Да. Гм, да.

— Нет, мы не ухаживаем за домашними животными.

— Да, иногда наши няни работают в семьях, где есть домашние животные.

— Нет, мы не оказываем услуги по выгуливанию собак.

— Я прекрасно понимаю, что между детьми и щенками много общего.

— Вероятно, вам следует обратиться к вашему ветеринару.

— Нет, еще раз повторяю, сэр, мы ухаживаем только за человеческими детенышами, не за шнауцерами…

Я познакомилась с сокурсницами-нянями. Большинство из них только что окончили школу, как я. Одна девушка даже с отличием. Несколько были из маленьких городков и сельской местности. Были в группе также и женщины постарше, разведенные, имеющие взрослых детей. Им никогда не приходилось работать где-либо, зато они имели опыт родительский.

Наша программа включала такие предметы, как управление домашним хозяйством, здоровье и безопасность, физическое и умственное развитие детей, методика составления резюме и проведения собеседований, планирование карьеры и заключение трудового контракта. Помимо теоретических занятий, также была предусмотрена практика в «учебных семьях». Например, одна мама, имеющая новорожденного младенца, показывает нам, как надо купать малыша.

У меня было множество вопросов. И все их я задавала в первый же день. Прежде всего почему мы обсуждаем личную гигиену? Во-вторых, какая именно подготовка к карьере имеется в виду? И наконец, может быть, не стоит идти в профессию, связанную с уходом за детьми, если раньше тебе никогда не приходилось купать младенцев?

Кэролин попросила меня остаться после уроков. Упс!

Она сказала мне в числе прочего: «Не все, кто сейчас учится вместе с тобой, имеют за плечами такой опыт и могут похвастаться своей семьей». Как будто моя фамилия была Кеннеди! Но, присмотревшись на следующий день к студенткам, я поняла, что Кэролин не откажешь в правоте. Я действительно не была новичком в своем деле и умела принимать верные решения — мама не раз говорила мне об этом.

Я вспомнила о своем первом опыте беби-ситтера. Я тогда училась в четвертом классе. Никогда не узнаю, что заставило мою маму думать, будто я достаточно ответственна для того, чтобы присматривать за ребенком всего двумя годами младше меня, но она беспечно пообещала мои услуги женщине-агенту, снабжающей нас косметикой «Эйвон». Той было нужно, чтобы кто-то присмотрел за ее четырьмя детьми в возрасте от одного до семи лет, поскольку у нее была назначена важная встреча. Интересно, с кем это у нее встреча? И кто отец ее четверых детей? Мама пресекла мое любопытство, сказав, что я не имею права судить людей, «пока не пройду в их башмаках милю». Это она повторяла мне не единожды.

«Эйвон-леди» начала с того, что сообщила: недавно в их районе случилась кража. Если я замечу что-либо подозрительное, то немедленно должна звонить в полицию. Наступающий вечер я встретила, спрятавшись за занавеской, со включенным повсюду светом. Как же можно было заставить меня, девятилетнюю, все еще игравшую в куклу Барби и не переставшую бояться злой волшебницы из сказки «Волшебник из Страны Оз», заботиться о чужих детях перед лицом надвигающейся опасности? Я очень хотела позвонить маме. Но перспектива получить за работу деньги остановила меня.

Только теперь я поняла, что это мое самое первое испытание предопределило мою дальнейшую судьбу. Моя сверхспособность совать нос в чужие дела, моя склонность к психологическим наблюдениям, мои то и дело сменяющие друг друга уверенность и сомнение в себе, а также моя готовность столкнуться с неизвестностью, которая меня страшит — будь то воры или мрачные тени на темной аллее, — проявились уже тогда. Я была ко всему готова. Приводите ваших детей!

Однако многое нам предстояло еще постигнуть. Мы заучили наизусть, что «роль няни заключается в оказании высококвалифицированной помощи семье путем предоставления необходимых услуг в качестве любящего, заботливого воспитателя и надежного друга детей, учитывающего физические, эмоциональные, социальные и интеллектуальные особенности и потребности каждого ребенка в семье».

Наши наставники постоянно твердили нам, что няня не прислуга и не повар. Кэролин и Линда хорошо знали, что многие семьи ищут няню, чтобы нагрузить ее всеми возможными домашними обязанностями, включая стирку и мытье посуды. Были случаи, где от няни даже требовали, чтобы она каждое утро гребла лопатой снег с дорожки — по-видимому, у отца семейства была больная спина. Узнала я и что многих нянь хозяева попросту использовали в своих интересах. Однако я считала, что отлично защищена от подобных казусов. Просто надо найти семью, где есть прислуга и повар, и не придется скрести пол или наскоро стряпать обед. Я недоумевала: почему все эти несчастные девушки были такими безотказными? Я не собиралась следовать их примеру, вынашивая свой замысел.

Кэролин внушила нам еще несколько важных правил:

Не надевайте вызывающую одежду с целью выглядеть соблазнительно.

Если присутствуете на обеде с семьей вне дома, не заказывайте самых дорогих в меню блюд.

Соблюдайте профессиональный этикет. Не пытайтесь завести дружеские отношения с вашими работодателями.

Не становитесь поверенной жены в ее проблемах и отношениях с мужем.

Как вариант:

Не будьте поверенной в делах любовницы.

И конечно же:

Не становитесь хозяйкой в доме.

Неужели об этом следует говорить? Разве не само собой разумеется, что нельзя спать с боссом? Действительно ли уже возникали такие проблемы?

И прямо там, на доске, крупными буквами было написано главное правило, мозолившее нам глаза за все время обучения:

Получите на руки подписанный контракт с подробным перечнем оплаты услуг, времени работы, платы за переработку и другие прогнозируемые особенности, прежде чем соглашаться на это место.

С одной из девушек, Мэнди, мы подружились. Она была всего на два года старше меня, у нее были мягкие черные до плеч волосы и располагающая теплая улыбка. Она мне сразу очень понравилась. Должно быть, сработал мой материнский инстинкт — я почувствовала, что она одинока, и мне захотелось взять ее под свою опеку. Сюда она приехала самостоятельно, проделав путь от Монтаны. Ее отец, юрист и весьма немногословный человек, на прощание дал ей всего лишь один совет: «Прежде чем что-то сказать, досчитай до десяти». Тогда я еще не знала, что Мэнди станет моей самой близкой подругой в чужом краю. И что однажды она спасет мое душевное здоровье.

Сидя в классной комнате в грязном уголке Портленда, я и в голову не брала, что работа в семье может обернуться кошмаром. Безусловно, я слышала истории, подобные этой: как одна британская няня поехала в Саудовскую Аравию и служила не где-нибудь, а в королевской семье. Ее подопечные — девочки — страдали ожирением. Их насильно кормили, чтобы, видите ли, обеспечить выносливость при родах. Одна девочка в семь лет весила 75 килограммов! Мало того что бедная няня ошалела от такой жизни, так ее еще где-то остановила полиция — у нее из-под платка выбились светлые волосы. В конечном счете она спаслась бегством в британское посольство, умоляя вернуть ее на родину. Все это звучало ужасно. Но уж в Соединенных Штатах люди имеют приблизительно одинаковые понятия о воспитании детей. «Разве нет?» — думала я.

Спустя несколько недель занятий Мэри — она посвящала нас в тонкости семейных отношений — попросила меня помочь ей с ее детьми. У нее были две собственные дочери и приемные дети, требующие особого внимания. Она сказала, что решила мне довериться, поскольку я произвожу впечатление самой надежной из всех ее сокурсниц. Наконец какое-то признание! Я всегда в любом деле чувствовала свою ответственность за происходящее. Меня обычно выбирали, как говорит Джефф Фокс-уорти[32] «переговорщиком», чтобы отвечать у двери на вечеринках в старших классах, если к нам вдруг заглядывали копы. Да, а как еще можно было бы объяснить тот факт, что во втором классе меня выбрали руководителем пожарных учений и старостой — в третьем? Только повышенным чувством ответственности.

Несмотря на это, я не была номинирована на медаль по домоводству. Хотя нам и внушали, что няня в доме отнюдь не повар, Кэролин и Линда знали, что исключения из правил будут. Поэтому мы должны были приготовить свое любимое блюдо в семье, где у нас была практика. Надо было продемонстрировать, как мы справимся с покупками и приготовлением обеда, не забывая при этом о детях. Моим любимым блюдом была запеканка с курицей. Оно же — единственное, которое я знала, как готовить. Надо было смешать банку куриного супа-пюре «Кэмпбелл», картофельное пюре, добавить сыр, два кубика сливочного масла и пинту[33] молока со сливками. Все это складывалось на пару фунтов поджаренных гамбургеров. Такую запеканку обычно готовила для меня бабушка по воскресеньям вечером. Но почему-то я никогда не замечала, как долго она возится в кухне. Как каторжная! Мне потребовался не один час для создания моего кулинарного шедевра. К тому же я мучилась чувством вины, усадив детей перед телевизором (образовательный канал, разумеется!).

Шестилетний мальчуган есть мою стряпню отказался. Он сказал про нее — блевотина…

Четыре месяца пролетели быстро, и к началу декабря я окончила учебу. Я наработала больше чем четыреста часов теории и практических занятий и прошла сертификационный тест на ура. Теперь слова «высокообразованный и квалифицированный специалист» и «профессиональная помощь по уходу за детьми» имели ко мне самое прямое отношение. Мне казалось, я могу заниматься любимым делом в любом уголке мира — в конце концов, дети везде дети. Свои взоры я обратила на Южную Калифорнию — здесь много молока, меда, солнечного света и… денег. К моему удивлению, не позднее чем через неделю я получила приглашение сразу на несколько собеседований, организованных для меня агентством по трудоустройству в Санта-Монике.

У меня больше не осталось сомнений, что пора покидать северо-запад. Я знала, что буду скучать по родителям, двум моим сестрам и всем друзьям, но я приспособилась к жизни в большом городе — ну, не так чтоб очень уж большом, — в Портленде. Однако время больших перемен наступило. К тому же в Орегоне ничто меня не держало. Никакая сердечная привязанность. Хотя там, конечно, остался Райан. Моя первая любовь. Наши бурные то затухающие, то разгорающиеся с новой силой отношения на тот момент находились в пассивной стадии — мы были в очередной ссоре. Я подозревала, что он скорее всего не ожидал моего исчезновения и начал ухаживать за королевой выпускного бала. Раньше я не выдержала бы целых три месяца — я всегда мирилась первой. Но теперь я стала сильнее и более уверенной в себе. Я была готова к новой жизни.

Прощай, столица крытых мостов Америки!

Меня ждет мировая столица кино.