Моя скандальная няня

6 Ничего, кроме работы

Каждая неделя завершалась тем, что я оказывалась замурованной в стенах этого дома.

Соглашусь, «замурованная» — слишком сильно сказано. Но если в будни у тебя нет возможности никуда выйти вечером, а в субботу и воскресенье ты слоняешься где-то поблизости, то, по существу, это и означает, что ты безвылазно торчишь в одном и том же месте. Мысль о том, что я в ловушке, не давала мне покоя, и неразрешимость ситуации становилась все более очевидной. Уйти в пятницу вечером я еще не могла, поскольку ночью должна была следить за младенцем. В понедельник утром мне уже надо было быть на месте — к моменту, когда все просыпались. У меня оставалось сорок восемь часов благословенной свободы начиная с субботнего утра до вечера воскресенья — куда бы я ни отправилась, вернуться я должна была прежде, чем все лягут спать. Сигнализация непременно сработает и всех перебудит, если я вернусь поздно ночью. К тому же у меня не было машины.

Во время собеседования Джуди сказала, что мне будет разрешено пользоваться джипом «чероки». Такое великодушие было как нельзя кстати. Мне не хотелось пригонять свой более чем видавший виды автомобиль. Семья имела также «мерседес», «ягуар» и «порше». Проблема была в том, что с тех пор, как я начала здесь жить, они каждый уик-энд уезжали на джипе. На побережье, в Малибу, у них был дом. (Иметь второй дом в двадцати милях от первого казалось мне странным, но были еще и апартаменты в Нью-Йорке, за содержанием которых следила Джуди и тратила на это массу времени. Они особенно не распространялись по поводу жилища в Нью-Йорке, потому что, как мне сказали, если знакомые узнают о его существовании, непременно будут докучать просьбами разрешить им временно там пожить, а это — лишняя головная боль. Ну не нелепо? Что за бедные родственники могли бы попросить воспользоваться их апартаментами?)

У меня не было даже велосипеда, на котором я могла бы колесить по городу, лавируя между автомобилями. Когда я попыталась объяснить ситуацию Джуди, она пожала плечами: ей жаль. Она просто упустила, что на джипе они ездят по выходным. И не любит, когда кто-то чужой садится за руль «мерседеса».

Поначалу это действительно не имело значения — у меня все равно не было в Лос-Анджелесе знакомых. Все мои дружеские связи были здесь, и мне не нужно было куда-то выходить, чтобы переброситься словечком. И кроме того, я очень уставала. По выходным я уединялась в своей комнате: читала, отсыпалась или писала в дневнике.

Если семья в это время была в сборе, я отваживалась покинуть комнату лишь для того, чтобы перехватить сандвич или печенье. В конце концов, это мое драгоценное свободное время, и я не хочу сталкиваться нос к носу со своим боссом. Мои понятия о семейном времяпрепровождении сводились к тому, чтобы вместе поиграть в «Монополию» или покататься по озеру на водных лыжах. Но отнюдь не к поездкам на лимузине в «Диснейленд», где через ворота вас провожает охрана, дабы вы миновали очередь. Видит Бог, я торчала в доме, как свинья на цветочной клумбе. И пряталась. У Майкла было правило — проводить выходные с семьей, и если они не уезжали на побережье, то толклись дома всю субботу и воскресенье. Я прислушивалась за своей дверью: если слышу, как отъезжает джип, иду общаться «со своими». Если же семья дома, я часами сижу у себя, не решаясь даже поинтересоваться, могу ли я взять джип.

Я убеждала себя, что должна организовать себе какое-то подобие личной жизни и не важно, как я это сделаю. Как-то, листая «Лос-Анджелес таймс», я увидела приглашение на отбор участников для телевикторины. В следующую субботу! А вдруг я выиграю сколько-то денег?.. Или даже автомобиль! Но в любом случае — это поступок. Я позвонила и записалась. Авось и подвернется какой-нибудь транспорт.

Вырядившись в свое «маленькое классическое» черное платье, я покатила на грузовичке, который выпросила у Розы. И ужаснулась, посмотрев в зеркало службы охраны, когда добралась до студии. На видавшем виды пикапе «шеви» не хватало переднего бампера, зато горделиво красовался номерной знак «Баджа-Мексико», прикрученный проволокой прямо к решетке радиатора. И не забудьте уродливый тент, хлопающий поверх открытого кузова. Я высунулась в окно и протянула охраннику свою идентификационную карточку, болтающуюся у меня на «бриллиантовом» браслете. В этот момент мое лицо отразилось в зеркале — в милом обрамлении красных колокольчиков, прикрепленных по всему верху кабины, рядом с плюшевой игральной костью, болтавшейся на зеркале заднего вида.

— Удачи, мэм, — сказал охранник, возвращая мне документ, со странной улыбкой. — Вон под эту арку и далее по стрелкам к стоянке.

Элегантно тронуться с места мне не удалось. В порыве творческого вдохновения кто-то заменил наконечник рычага переключения передач бильярдным шаром, и рука скользила по его гладкой поверхности.

Через огромную щель в полу, откуда торчал рычаг, я могла видеть дорожное покрытие. Одной изящной ножкой я выжала сцепление, другой надавила на педаль газа. Потом я медленно отпустила сцепление, старый грузовик качнулся, резко дернулся и, наконец, набычившись, двинулся вперед, под арку, на которую указал охранник. Надпись «Максимальная высота 8 футов 6 дюймов» я оставила без внимания. Как оказалось — напрасно.

Протащив свою развалину до середины проезда, я услышала отвратительный звук: жесть скребла по бетону. Я подумала, что в машине не отлажен какой-то механизм, и бодро продолжила путь. О том, что у меня проблемы, я начала подозревать, когда взглянула в боковое зеркало и увидела искры, а затем почувствовала запах нагретого металла. Я потянула ручной тормоз и выскочила из машины, только чтобы убедиться: автофургон стал ниже на целый дюйм. Я подозрительно оглядела парковочную площадку в поисках команды «Скрытой камеры». Эх, не повезло им! Съемка получилась бы что надо.

Запечатлеть себя в кадре мне не удалось и далее. Ведущий программы, явно пытавшийся походить на Боба Баркера[41], оценивал конкурсантов по их энергии, энтузиазму и тому, насколько у них естественный смех. Мой искренний смех был для него, по-видимому, недостаточно искренним. Из студии я вылетела, будто мной выстрелили из пушки.

Отдышавшись, я включила зажигание, но тут же вспомнила, что грузовик попал в переделку. Что делать? И тут же меня, образно говоря, озарило: я достала шариковую ручку и, нажимая на вентили, выпустила из шин некоторое количество воздуха, чтобы грузовик стал на дюйм ниже. Жаль, что я не пробовалась на роль в сериале «Макгайвер»[42]. Позже, когда Кармен и Делма поинтересовались моим новым звездным статусом, я рассказала им всю историю. Они долго смеялись и утешили меня тем, что высказали предположение: я — кандидат для участия в «Гонг-шоу»[43]. Может быть, мне действительно не стоило покидать надежных стен моего воскресного убежища…

Итак, чему я научилась сегодня?

1. Прежде чем выходить на публику, нужно тщательно продумывать свой гардероб.

2. Я не настолько общительна, как считала.

3. Мне нужно посещать какие-нибудь курсы публичной речи.

4. Не следует ездить на чужих автомобилях.

Этого пока будет достаточно.

Примечание: присоединиться к тем, кто умеет говорить тосты!

О том, чтобы побездельничать вечером в будни, нечего было и думать. Майкл, напряженно работая, один или два раза в неделю присылал кого-нибудь за Джуди, когда они оба должны были присутствовать на показах, благотворительных ужинах, церемониях присуждения наград или вечеринках с клиентами. Впервые наблюдая этот ритуал, я предположила, что случилось нечто экстраординарное: Джуди вдруг предстала в умопомрачительно красивом черном, расшитом блестками платье. Она казалась взволнованной, причесываясь перед зеркалом в холле в ожидании водителя. Я не удержалась от того, чтобы заметить, какое потрясающее у нее платье, и тут раздался звонок. Я подумала, что кнопку на главных воротах нажал водитель лимузина. Но, выглянув из-за шторы, обнаружила обшарпанный «фольксваген-жук». Он урчал на холостом ходу на подъездной дорожке.

Водитель, молодой парнишка, высунувшись в окно, помахал рукой и просигналил. Увидев меня, он заорал:

— Я должен забрать миссис Овитц! Я не могу заглушить мотор. Не могли бы вы ее позвать?

Впервые я посочувствовала Джуди! Золушка, страстно желающая попасть на бал, открыла дверь и вместо кареты увидела тыкву, изрыгающую выхлопные газы. Старенький «жук» с пыхтением подполз к ней по дорожке, мотор его работал с перебоями и, казалось, вот-вот заглохнет. Позднее я узнала, что Майкл имел обыкновение посылать за своей женой того, кто в данный момент был под рукой, независимо от того, каким транспортным средством тот располагает. Сегодняшний водитель был принят на работу в почтовое отделение всего три дня назад. Возможно, Майкл не знал, что он снимался в «Душителях с холмов»[44]. Однако в начале карьеры Майкл, как я слышала, заказал для себя и своих партнеров новенькие «ягуары». Нечего и говорить: в Лос-Анджелесе ваше авто — это ваша визитная карточка!

Моя визитная карточка — детская коляска.

Были в моей жизни и другие «веселые» моменты.

Иногда Джуди могла днем уехать на джипе. Мне в этом случае ничего не оставалось, как изобретать альтернативный способ забрать детей из дошкольных учреждений. Джошуа ходил в детский сад Джона Томаса Дайе, эксклюзивное частное детское учреждение, расположенное высоко на холме. Аманда проводила полдня в группе трехлеток. Меня выручала Кармен. Я была ей очень благодарна, но сразу же поняла, насколько неуместен ее автомобиль на территории частной школы. «Короллу» цвета ржавчины, в которой я восседала, окружали «бимеры», «мерседесы», «ягуары», а иногда попадались и лимузины. Позвякивающий бампер, облезающая клочьями краска. Я следовала за парадной колонной породистых жеребцов и чувствовала себя доживающей век клячей. Чтобы двигатель не заглох, постоянно газовала, ломая голову, кто сдохнет первым — мотор (от возраста) или я (от конфуза).

Догадываюсь, что должны были думать окружающие: «Кто это, черт возьми? И почему она все время газует? Почему она вообще здесь? Что за оскорбительное зрелище! На территории школы! Неужели ничего нельзя сделать с этой… этой штуковиной? Я плачу пятьдесят тысяч долларов в год не за это! Кто-то должен позвонить директрисе!»

Я была уверена, Майклу даже и в голову не приходило, что его жена или дети разъезжают на груде металлолома, когда ему об этом думать с его плотным рабочим графиком, а машины, в конце концов, всего лишь доставляют людей из пункта А в пункт Б. Но была ли во всем этом логика? В этих правилах, нормах и ритуалах?

Я все еще не могла этого понять. Я продолжала совершать грубые ошибки, пытаясь придерживаться строгих правил, принятых в этом обществе. Делая все наугад, я часто переходила некую грань. Особенно это касалось информации. В Коттедж-Грув все знали, кто твои родители, где ты живешь, на каком автомобиле ездишь и не пронес ли тайно «Бад лайт»[45] на школьную дискотеку. Здесь же вы могли контролировать сведения о себе. Можно было скрыть какие-то подробности или, наоборот, придумать собственный образ по своему вкусу. Здесь не было миссис Марпл, чтобы она проникновенным голосом спрашивала, какого цвета у тебя волосы — грязно-блондинистые или платиновые.

Майкл очень дорожил неприкосновенностью личной жизни. Не хотел, чтобы о нем судачили. Он не испытывал никакого желания видеть свое имя в отделах светской хроники. Более того, просто скрывал некие подробности своей жизни. Однажды, когда он был в тренажерном зале, зазвонил телефон. Узнав голос Дастина Хоффмана и подавив радостный вопль, я, как и должно было, хладнокровно сообщила, что у Майкла сейчас урок военных искусств и он перезвонит позднее. Я сообщила о звонке Майклу. Он недовольно поджал губы и слегка покачал головой. Оказывается, никто не знал о его занятиях айкидо. Что-то на эту тему просочилось недавно на страницы нью-йоркской прессы, однако он не хочет ее развивать. У меня не было сомнений — он раздосадован.

Майкл высказал все это мягко, спокойным тоном, приобняв меня за плечи. Я поняла, что он оценил мои старания, но что я должна быть очень осторожной, чтобы не наделать еще больших ошибок. Почему я не чувствовала себя свободной в его присутствии? И я знала, что не только я чувствую то же. Кармен как-то призналась мне, что, даже проработав здесь семь лет, продолжает испытывать в его присутствии некоторую скованность.

Забавно, что Майкл, при своем не слишком высоком росте, почему-то кажется огромным. Ему не приходится повышать голос. Весь его облик вызывает уважение. Если бы он приказал прыгать, ты бы не только спросил «Как далеко?» и «Насколько высоко?», но даже «Как долго вы хотите, чтобы я прыгал, сэр?». Может быть, это потому, что он всегда столь безупречно одет. Даже когда он возвращается с работы, его одежда выглядит накрахмаленной. Может быть, он заставляет Делму гладить ее?

Я продолжала узнавать все новые подробности о моем новом доме. Одна из них — почему в доме нет автоответчика или голосовой почты? У такого влиятельного господина — и такой рутинный способ связи с внешним миром, даже при условии, что номера его телефона нет на страницах справочников и звонят только «свои». Позднее я поняла бесполезность здесь любых электронных ухищрений. В доме всегда есть кому ответить на звонок. Однако Джуди частенько расстраивалась из-за путаницы с написанием имен звонивших: за исключением меня вся прислуга была испаноговорящей. Они с трудом писали по-английски и, видя неудовольствие Джуди, начали приходить ко мне с просьбой написать правильно. И я рада была помочь.

Конечно, я знала эти имена. Звезды звонили сюда каждый божий день!

Ближе всех я познакомилась с партнером Майкла — Роном Мейером. Он не был знаменитостью — хотя внешне очень походил на Сильвестра Сталлоне. Доводилось мне разговаривать и со многими титанами киноиндустрии. И тем не менее я не была готова к звонку, который прозвучал в тот, особенный день. Трубку схватил Джошуа, оторвавшись на минуту от «Лучшего стрелка» — он смотрел его в сотый раз. Я ушам своим не поверила.

Том Круз!

В волнении я бросилась к телефону в кухне и, затаив дыхание, бесшумно подняла трубку.

— Привет, Том! Это Джошуа. Я как раз смотрю тебя в «Лучшем стрелке». Моя любимая сцена! Ты входишь в пике!

Я тоже готова была войти в пике.

— Привет, приятель! — весело ответил Круз. — Какая, говоришь, сцена?

— Ты говоришь: «Мне необходима скорость!»

Давясь смехом и прикрыв рукой микрофон, я продолжаю ловить каждое слово.

— А-а… это… — Голос Круза звучит не слишком радостно.

Они проговорили минут пять, Круз терпеливо отвечал на все вопросы Джошуа. Правда, у него были веские причины, чтобы быть вежливым. По существу, открыл и раскрутил его Майкл, так что, думаю, он действительно получал удовольствие от беседы с его сыном — своим маленьким поклонником. По некоторому шуму в трубке я понимаю, что он на какой-то вечеринке, однако закончить разговор все же не спешит.

Наконец он спросил, дома ли Майкл, и Джошуа завопил:

— Па-а-а-па-а! Ма-а-а-верик у телефона.

Это означало, что я должна немедленно повесить трубку. Мне очень жаль. Этот чудесный голос! Но чувства приличия и самосохранения заставляют меня сделать над собой усилие. Я аккуратно кладу телефонную трубку на рычаг.

Пару дней спустя Делма и Глория подошли ко мне, вовсю улыбаясь. У них для меня любовное послание. Какой-то Томас Круз. Правильно они все записали? Им нравилось подтрунивать надо мной. Ну да, Том Круз был моим маленьким увлечением, и оно только усилилось, после того как я услышала его голос почти вживую. Может быть, он как-нибудь нанесет визит? Представляю, какая у моих подруг будет замечательная возможность повеселиться потом.

Все больше я узнавала и о недавнем прошлом семьи Овитц. Кармен также была близка и с предыдущей няней, Летицией, — она вынянчила Аманду. Но между Легацией и мной была еще одна девушка, та самая, которой хватило лишь только на два месяца. Кармен сказала о ней — «заносчивая». Должно быть, ей тут было очень одиноко — я представила себе, что рядом со мной нет ни Делмы, ни Кармен. Как эта девушка обходилась без их дружеской поддержки, не могу и вообразить. Но все же я начала понимать, почему она так быстро ушла от Овитцев…

Еще я узнала от Кармен, что Легация и Джуди повздорили, да так, что Джуди, по сути, прогнала няньку, пригрозив, чтоб та больше не появлялась в этом доме. Спустя несколько недель Летиция позвонила Кармен. Она хотела видеть Аманду и просила ей помочь. Джошуа не должен был знать о встрече, чтобы не проболтался. Кармен боялась впустить Легацию, поэтому встреча должна была состояться за пределами дома. Как же они обе решились так нагрузить трехлетнюю малышку? Ведь и она должна была держать в секрете от родителей эту встречу!

Потом я увидела, как они встречаются. Кармен сообщает Аманде, что ее ждет Летиция. Девчушка со всех ног несется к воротам. Несется так быстро, как только могут ее маленькие ножки. Там, словно у тюремной стены, стоит Летиция, полная латиноамериканка, ухватившись за чугунную ограду, просунув между прутьями лицо. Мое сердце так и упало. Глаза женщины сияли счастьем. Вряд ли я тогда могла предположить, что такое может случиться и со мной. Что я тоже когда-нибудь окажусь в числе тех, кого вычеркнули из сердца.

Я стараюсь соблюдать правила и потому каждое утро спрашиваю Джуди, не хочет ли она покормить Брэндона. Она отвечает, что у нее сейчас нет времени. Я задаю свой вопрос все последние пять дней и каждый раз слышу: нет времени. А что, если она испытывает неловкость от того, что она не может покормить сына? Может быть, надо прекратить задавать ей этот вопрос?

Довольно часто ноги сами несли меня к Кармен. Пока она стряпала, мы болтали. Я лениво следила за тем, как она помешивает ложкой какой-нибудь суп и улыбается, тихонько мурлыча себе под нос. Но однажды я не поверила своим глазам: колдуя над супчиком, Кармен как ни в чем не бывало с довольным видом сыпанула в кастрюлю приличную порцию соли!

Изумленная, я резко подняла голову. Майкл гордится тем, что ему удается поддерживать отличную физическую форму. Не дает себе поблажек на тренировках; у него черный пояс, и он неукоснительно соблюдает диету. В то, что он ест, абсолютно не допускаются соль, масло, приправы и любые жиры. Майкл и Джуди следили и за детской диетой. Обезжиренное молоко и крошечные кусочки сливочного масла (только для аромата), никаких жареных цыплят, «биг-маков» или шоколадно-молочных коктейлей. Их «Хэппи-милс» состояли из запеченной меч-рыбы и фруктового напитка из цитрусовых.

— Кармен! — ужаснулась я. — Ты кладешь соль?! А разве…

Кармен не отозвалась, продолжая помешивать суп и улыбаться. Мало того, она добавила еще немного соли!

— Малышка Сюзита. Наш Мигель, — так она называла Майкла за глаза, в лицо же величала «мистер Овитц», — не стал бы есть и половины блюд, которые он просит меня готовить, если бы я не добавляла немного специй, — наконец сказала она, посмеиваясь. — Ему нравится вся моя стряпня! Я кладу в нее все, что считаю нужным, чтобы сделать ее muy bien[46]. А потом говорю ему, что все так вкусно, потому что я такой хороший повар.

— Не может быть! — вскричала я. — Он же думает, что он на диете!

Что, если бы он обо всем этом узнал? Наверняка бы уволил. Я ни за что не решилась бы на что-либо подобное. Кармен же и не думала беспокоиться. По ее мнению, если вся эта низкокалорийная диета и была важна для Майкла, то уж никак не для Джуди.

Кармен действительно отличная повариха. Но когда дело доходило до званых обедов, шоу устраивали профессиональные фирмы — организаторы банкетов. Я так много слышала о любви Майкла к приемам, что сгорала от любопытства, предвкушая свой первый светский раут. Кармен показала мне список гостей. Я жадно пробежала его глазами…

Майкл и Джейн Эйснер. Я уже встречалась с ними. Это очень хорошие друзья Майкла, у них какие-то большие дела с Диснеем.

Ирвин и Марго Уинклер. Я отметила для себя, что надо позвонить домой и сообщить, что мистер Артур Фонзарелли[47] собственной персоной пожалует на обед. Мы с сестрами в детстве были фанатками «Счастливых дней». Этот парень Ирвин — скорее всего Генри Уинклер.

Стив Мартин и его жена Виктория. Кажется, это актриса, предположила Кармен. Я никогда о ней не слышала.

Шон и Мишелин Коннери. Миссис Коннери однажды долго добивалась от меня, чтобы я пригласила Джуди к телефону. Джуди отсутствовала, но она настойчиво повторяла мне, кто она такая, продолжая просить, чтобы я соединила ее с Джуди. Словно я ее личный секретарь! Я, наверное, раз пять повторила ей, что миссис Овитц действительно нет дома. Наконец она повесила трубку, страшно раздосадованная.

Барри Диллер[48]. Я никогда о нем не слышала. Может быть, это муж Филлис Диллер?

Диана фон Фюрстенберг. Нет сомнения, это дизайнер одежды.

Аарон и Кэнди Спеллинг. Ну, этого-то я знаю! Еще девочкой я очень любила смотреть «Ангелов Чарли».

Барбара Уолтерс[49]. Последняя по списку, но, конечно, не по значимости.

— О Боже, надеюсь, Майкл не посадит меня рядом с Барбарой Уолтерс! — в который раз восклицала в день приема Джуди. — Пусть бы он посадил ее рядом с Джейн! Она гораздо более начитанная…

Вот это удар! Безусловно красивая Джуди производила впечатление очень умной, и, уж конечно, общаться со знаменитостями ей не привыкать. Откуда же такая неуверенность в себе?

В столовой на расстоянии нескольких футов друг от друга стояли два квадратных мраморных стола. За каждым могли разместиться восемь человек. На званых обедах обычно присутствовали от восьми до шестнадцати человек. Майкл был известен тем, что любил «тасовать» гостей. Иногда он пересаживал их прямо посреди блюда, независимо от того, закончили они есть или нет. Интересное пристрастие — смешивать личности и темы разговоров. Подозреваю, Джуди нервничала именно поэтому. Она подозревала, что вероятность того, что она в конечном счете будет сидеть рядом со знаменитой и начитанной мисс Уолтерс, была высока. Оказалось, у нее нет выбора, где сидеть на собственном приеме! Все решал Майкл.

До того как начали прибывать гости, Джуди попросила меня сфотографировать ее вместе с Майклом. Он остановился на секунду, пока я соображала, как обращаться с камерой, и вдруг услышала:

— Не стой так близко.

На Джуди был очень красивый свитер из белой ангорской шерсти. На черном костюме Майкла от него могли остаться ворсинки.

— Что я должна делать? Не приближаться к тебе весь вечер? — не сдержалась Джуди.

Он бросил на нее взгляд, который говорил: «Именно! Никакого ворса на моем костюме». Ох!

— Улыбнитесь!

На приеме я отнюдь не должна была выполнять роль фотографа. Предполагалось, что я буду сидеть в гостиной с детьми. Джошуа, маленький комедиант, то и дело бегал в столовую — поболтать с гостями. Официанты пару раз приносили нам закуску. Знаменитости тоже заглядывали сюда, чтобы взглянуть на детей. Я была в нерешительности — остаться ли мне в своих обычных футболке и шортах или одеться понаряднее? Однако глупо сидеть с детьми облаченной в вечернее платье (правда, его у меня все равно не было), так что я осталась в шортах. Перед тем как гости сели за стол, я привела детей, чтобы им пожелали спокойной ночи. Затем я должна была отвести их спать — прямо как Мария в «Звуках музыки»[50]. В некотором смущении вошла я в столовую с Брэндоном на руках. Глупая дворняжка, явившаяся на чванливое дог-шоу чистокровных собак!

Но в тот вечер, во время этого первого своего «выхода» я смогла поупражняться в непринужденном общении со знаменитостями — словно они никакие не знаменитости, а вполне обычные люди. Я равнодушно и спокойно перекинулась парой слов со Стивом Мартином. Однако его жена прервала нас, начав выговаривать ему за то, что он ел орехи кешью. Безумно тяжелая и жирная еда.

— О, разве они не полезны для здоровья? — ребячливо изумился Стив, будто дитя, которого мать распекает за провинности. Он разыгрывает жену? То, что она его ничуть не разыгрывает, — это абсолютно ясно. Она так посмотрела на него и с таким видом повернулась на своих тонких каблуках, отходя прочь, что не возникало никаких сомнений — она не на шутку поглощена проблемой сжигания калорий.

Выяснилось, что Уинклер не имеет никакого отношения к «Счастливым дням». Он продюсер большинства главных хитов, начиная с фильмов «Рокки». А Барри Диллер, главный управляющий компании развлечений, вовсе не муж Филлис. Это было здорово, так как он встречался с модной мисс фон Фюрстенберг. Барбара Уолтерс отменила свой визит. Хозяйка была спасена, я же — разочарована: мне удалось всего лишь поговорить с ней по телефону. Я с детства была большой поклонницей «20/20»[51]. Если быть откровенной, именно это шоу моя мама винила в том, что я начала проявлять чрезмерный интерес к людям.

Однажды вечером Майкл пригласил Дастина и Лизу Хоффман посмотреть фильм. Едва замелькали первые кадры, мистер Хоффман принялся давать комментарии — то ли для себя самого, то ли для своей жены, и сказать затрудняюсь.

С семейной традицией кинопросмотров я познакомилась вскоре после моего первого «выхода». Это был ежемесячный ритуал предварительного показа фильмов для семьи и ближайших друзей. В одной из комнат с потолка спускался исполинский экран, и приходил специальный сотрудник, чтобы управлять громадным проекционным аппаратом из маленькой комнатки за стеной. Настоящий кинотеатр в миниатюре. Меня всегда весьма благожелательно приглашали присоединиться к просмотру.

Это была прекрасная возможность воспрянуть духом, но я и тут чувствовала себя в напряжении. Вжавшись в сиденье на кушетке между проектором и стеной, я терзалась опасением, как бы моя голова кому-нибудь не мешала или не проецировалась на экране.

— Персонажи начинают плакать раньше, чем мы! — выкрикнул Хоффман.

Я сделала вывод, что это не хорошо. Он встал и ткнул пальцем в экран, как будто хотел сцепиться с кем-то, кто с ним не согласен.

Дальше продолжалось в том же духе. Казалось, что сидишь в кинотеатре рядом с бесцеремонным олухом, который либо уже видел этот фильм и теперь хочет поведать о нем остальным, либо видит его впервые и предлагает направление критического разбора. Может быть, Хоффман в плохом расположении духа? После пространного комментария чуть ли не каждой сцены он замолчал, бросив напоследок: «Плохая картина!» — и вышел из комнаты. Майкл и Джуди потрясенно переглянулись.

Я никогда не слышала, чтобы кто-то разговаривал с Майклом подобным образом. Это было так не похоже на мое собственное поведение — каждую секунду бояться ошибиться, расписаться в своей некомпетентности!..

Однако неожиданно я была приятно удивлена. Как-то поздно вечером я спускалась по лестнице за бутылочками для Брэндона. В гостиной разговаривали Майкл и Джуди. Услышав свое имя, я перегнулась через перила и начала прислушиваться, рискуя свалиться вниз. Я даже убрала волосы за уши, стараясь уловить каждое слово.

— Как работает Сьюзи?

— От той последней девушки она отличается, как день от ночи, — ответила Джуди. — Все замечательно.

Я не ослышалась? Кровь застучала у меня в висках. Я мучилась недостатком теплоты и общения и воспринимала его как выражение неудовольствия. Я неправильно ее истолковывала? Я все понимаю неправильно? На самом деле у нее нет ко мне претензий?

Тут дети начали кричать, и остального я не услышала.