Мраморный меч 2 (СИ)

11

Илзе стер со лба Октавии пот и положил тряпицу на дно железной тарелки. Повозил по дну и приподнял, выжимая. Руки болели от холодной воды, но он упрямо вытирал шею Октавии, руки и кривился, когда за тряпицей сходила кожа. Отвратительное зрелище. Благо кожа сходила не с мясом и Октавия не просыпалась. Она вообще не открывала глаза, лишь дышала тяжело и кривилась время от времени.

От Октавии он не отходил и даже не вставал со стула, из-за чего ноги и бедра болели. Он посматривал время от времени на закрытое окно с плотной занавеской, из-за которой не видны заснеженные деревья. Дверь тоже плотно закрыта. Никто не смел входить в дом, пока Октавия лежала на постели, забываясь в тревожном сне.

Вновь положив тряпицу в уже грязную воду, Илзе откинулся на спинку стула. Октавия выглядела ужасно. Так выглядели дети после продолжительной порки, которую устраивал разгневанный Господин. Зачастую после этого дети умирали, ведь раны гноились, а лихорадка не ослабевала несколько дней. У Октавии лихорадки не было.

Просто однажды Октавия осунулась, побледнела, стала медленнее и ела меньше. Изменения в ее состоянии заметили многие, но внимание не акцентировали, лишь присматривались и подкладывали большие куски мяса. Все изменилось в один день, когда вместо своего дома Октавия пошла в дом Акокантеры и не вышла из него.

Поначалу все подумали, что Октавия впала в глубокий сон. На самом деле, многие подумали, что она неожиданно умерла, но Акокантера прервала панику на корню и сказала, что ее жизни ничего не угрожало. Илзе не то, чтобы ей не верил, но смотря на Октавию испытывал сомнения. Она не выглядела здоровой: бледнее обычного, теплая, тяжело дышащая, с отходящей от тела кожей. Раздувшаяся. Ее некогда сухое тело стало более мягким, шире в талии, ляжках и руках.

Никогда прежде Илзе такого не видел, хоть жил с ними почти полтора года.

Вновь ополоснув тряпицу, Илзе положил ее на теплый лоб Октавии и посмотрел на мутную воду. Неловко встал и, взяв тарелку, приоткрыл дверь. Почти нос к носу столкнулся с Вьерном и показал ему тарелку с водой. Молчаливый, он взял из рук Илзе тарелку и закрыл перед его носом дверь.

Илзе скривился. Развернулся и сел обратно на стул, внимательно, но с долей скуки, смотря на Октавию. За такое короткое время она точно не уйдет никуда и не умрет. Вздохнул. На улице сейчас прохладно, утром выпал первый снег, который к вечеру скорее всего растает.

Сидел он еще долго, следя за состоянием Октавии. За это время она не проснулась и не пошевелилась даже, лишь раз дернула пальцами.

По полу пробежал прохладный воздух. Дверь за спиной с тихим скрипом закрылась. Илзе обернулся и радостно заметил Акокантеру с тарелкой в руках. Она ничего не сказала, поставила тарелку с чистой водой на стол и подошла к кровати. Посмотрела внимательно на Октавию, не мигая. В такие моменты Акокантера напоминала Илзе змею, которая выжидала, готовилась к броску.

Илзе надеялся, что ему никогда не доведется узнать каково это, быть ее жертвой.

Акокантера молчала. Неловко растрепав волосы, Илзе посмотрел на занавески. Он чувствовал себя некомфортно.

− Она не просыпалась, − все же сказал он и вновь посмотрел на Октавию. Нахмурился. — У нее немного повысилась температура, тяжелое дыхание. Кожа слезает, но вроде ее это не травмирует.

Илзе тоже замолчал, опасливо смотря на Акокантеру. Все это время она молчала и внимательно смотрела на Октавию, будто видела больше. Неловко. Акокантера никогда не говорила по пустякам, не показывала эмоции и ходила всегда бесшумно, чем первое время его пугала. Холодная и безразличная — такой видел ее Илзе. Поэтому не удивительно, что ее не волновало происходящее в поселении.

На самом деле это просто смешно. Акокантера получила власть, не прикладывая к этому никаких усилий, поэтому не ценила. Илзе много правителей знал, поэтому не понимал ее.

− Она не умрет, − сказала Акокантера, из-за чего Илзе вздрогнул. Посмотрел на нее исподлобья. — Ей сейчас тяжело. Но она не умрет. Иди, успокой Лаки.

Илзе скривился. Несмотря на то, что Акокантере не нужна власть, она умело командовала. Вздохнув, он медленно встал. Илзе в няньки не нанимался. Однако недовольство словесно не обозначил, лишь более резкими движениями отдернул комзол из плотной ткани с высоким воротом. Может, они с Лаки и общались, но больше тот доверял Торну и бегал за ним хвостиком. Илзе не удивиться, если вскоре Лаки станет его учеником и будет по утрам не спать, а тренироваться.

Вздохнув, он неохотно встал и потянулся. Спина предательски заныла, бедра болели, и голова немного кружилась. Переждав головокружение, Илзе посмотрел на Акокантеру. Все такая же отстраненная, она села на край постели и положила раскрытую ладонь на груди Октавии. Та вздохнула и будто немного расслабилась, задышала свободнее. Но это все ему, наверное, показалось.

− Ты все еще здесь?

Говорила Акокантера спокойно, но Илзе подобрался, посмотрел последний раз на хмурящуюся Октавию и вышел из дома. Какой бы хладнокровной и равнодушной она не была, заигрывать с Акокантерой не стоило. В моменты злости она намного опаснее вспыльчивой и более эмоциональной Ив.

Выйдя из дома, Илзе поежился. Сегодня прохладно. Это не удивительно, ведь осень подходила к концу, листья опали, оставляя деревья голыми, звери прятались в норы и выпал первый снег. Он смотрел на лесную гряду, слышал боевые кличи Лаки, от которых у него невольно появлялась усмешка. Еще смешнее становилось, когда Илзе смотрел на Лаки с деревянным мечом в руках, который бегал вокруг скучающего Дрея.

Обернулся и совсем не удивился, увидев у двери молчаливого Вьерна. Тень королевы. У Господина тоже была тень, его верный рыцарь, которого даже Илзе видел несколько раз мельком. За тенью Господина всегда тянулись кровавые следы, а люди, противящиеся его политике, находили с перерезанным горлом или отравленными. Акокантера не знала, скорее всего просто не интересовалась, но большинство наемником умерло от рук молчаливого Вьерна.

Опасный мужчина. Если Илзе решит когда-нибудь предать Акокантеру, то Вьерн будет последним, что он увидит.

Встретившись взглядом с Вьерном, с его светлыми, голубыми глазами, Илзе передернул плечами и пошел в сторону Лаки. Сегодня Аделин гуляла одна, оставив ребенка на Оска. Обычно женщины так не поступали. Они не отходили от детей до их пятилетия, боясь внезапной смерти. Даже у Господина, который не допускал, чтобы девицы беременели, было несколько детей — бастардов. Илзе долгое время был приближен к нему, поэтому некоторых видел и слышал о многих других. Однако все они умерли. Кого-то тихо устранили, чтобы они не претендовали на титул и власть, а некоторые умирали естественной смертью. Они заболевали, задыхались во сне, из-за хрупкости тела падали и умирали.

Прошло много лет, но Илзе никому из них не сочувствовал. Господин о них тоже не вспоминал, лишь давал мешочек денег безутешным женщинам.

Аделин с теплым платком на плечах, вдыхала прохладный воздух и выглядела умиротворенной. Иногда она отвлекалась на разговор с Ив, которая смотрела на тренировку Лаки, скрестив руки на груди. Илзе видел людей с такими же позами, обычно это были опытные рыцари, которые внимательно следили за тренировками молодых парней, которые стремились в королевскую стражу или рыцари. Также стоял Куарон и смотрел на них в холодном подвале.

Ив выглядела человеком, у которого в руках имелась власть.

Наверное, она так думала и считала поселение своим, но ошибалась. В сердцах остальных сомнения, но они еще не готовы перейти под ее руководство. Несмотря на незаинтересованность Акокантеры в устранении опасности и жизни поселения, она была первой. Была для них матерью, с которой у всех, кроме новеньких, прочная связь.

− Илзе!

Заметив его, Лаки широко открыл рот и, коротко извинившись, подбежал к нему. Остановился в нескольких сантиметрах от него. Илзе усмехнулся. Лаки в большинстве случаев не известен страх и стыд, из-за чего он спокойно брал Акокантеру за руку и иногда, в порыве чувств, обнимал ее. Такого себе не позволял больше никто, да и сама Акокантера это не поощряла и постоянно кривилась.

− Илзе, как там мама? — обеспокоенно спросил он, сжимая деревянный меч в руках.

Илзе смотрел на светлые волосы Лаки, на его покрасневшие глаза, будто он сейчас заплачет. Ребенок. Его обычно не волновали чувства других, дети никогда не вызывали сочувствия. У него даже промелькнула мысль поиздеваться над Лаки, пошутить, но это было бы слишком жестоко.

Ему не хотелось слышать крики и плачь Лаки.

Больше детей Илзе недолюбливал плачущих детей, которые кричали и по лицу размазывали слезы с соплями.

− Она пока не проснулась, но жива. С ней сейчас Акокантера.

При упоминании Акокантеры Лаки улыбнулся и кивнул. В этом ничего удивительного не было. Многие верили в свою королеву безоговорочно. Даже Лаки, который поначалу напрягся, успокоился и убежал обратно к Дрею уверенный, что под присмотром Акокантеры его мать не умрет.

Мимо Илзе прошла Зарина с корзиной шишек, но остановилась перед закрытыми дверями дома и вздохнула. Вернулась и встала рядом с ним. Это тоже было проблемой. Никто не понимал, почему Октавия ушла не в свой дом и впала в странный сон именно на кровати Акокантеры. Однако с того момента, как она там уснула, попасть в дом стало сложнее. В него не пускали никого, кроме самой Акокантеры, Зарины и Илзе, когда остальные заняты. Если остальные вопросов не вызывали, то почему пускали в дом его он не понимал.

Илзе человек. Он взрослел, его голос окончательно поменялся, прибавилось несколько сантиметров роста и шрамы на спине зажили. Слабый по сравнению с остальными, Илзе хорошо общался с людьми, ему доверяли. Благодаря жизни во дворце он умел красиво говорить и располагать к себе, представлял, как устроен город и власть. Однако Илзе все же был не тем, кому стоило верить.

− Они меня туда не пустят, − вздохнула Зарина и переложила корзинку с шишками в другую руку. Зачем ей шишки Илзе не понимал, как и не понимал цель вопроса, поэтому промолчал. Зарина убрала волосы с лица и приблизилась к нему, тихо спрашивая: − С Октавией правда все хорошо?

Илзе посмотрел на нее косо, потом на Лаки, который бегал вокруг Дрея и размахивал деревянным мечом. Делал он это больше ради забавы, чем в целях обучения.

− Выглядит она отвратительно, но пока не умирает. Ты же знаешь, что Акокантера не даст ей умереть, а если это случится… Мы узнаем об этом сразу.

На его слова Зарина кивнула, соглашаясь с ним. Илзе не знал, но ему казалось, что и остальные о смерти Октавии узнали бы одними из первых. Как-то раз по секрету Зарина ему сказала, что она, если прислушивалась, порой чувствовала состояние других.

− Как Октавия себя чувствует?

Появление Ив Илзе пропустил, поэтому напрягся и резко повернул голову. Выдохнул прерывисто, пытаясь успокоиться. Рядом с Ив он чувствовал себя не совсем комфортно. Он даже не заметил, как она пришла. Илзе стоит быть осторожнее. Раньше он был более осмотрительным и замечал всех, даже тихого Вьерна.

Дрожащей рукой пригладил теплый комзол и исподлобья посмотрел на настороженную Зарину. Илзе уже замечал четкое разделение. Если за Ив всегда пойдет Вейди, то на стороне Акокантеры оставалась Зарина с Вьерном. Они пойдут за ней и в огонь, и в воду. Слепое следование, по мнению Илзе, тоже не было хорошим. Но пока рано о чем-то говорить. Ив не вступала в открытую конфронтацию, а Акокантера, как всегда, игнорировала все.

Ему не хотелось повторять все еще раз, но Ив смотрела выжидающе и уходить без ответа не собиралась.

− Не проснулась, но не умирает. С ней сейчас Акокантера, поэтому должно все наладиться.

Ив задумчиво нахмурилась. Посмотрела по сторонам, потом на дом, в котором сейчас лежала Октавия. Кивнула.

− Хорошо. Будем надеяться, что Октавия придет в себя. Она важна для жизни поселения, − уверенно сказала она и с этим не поспоришь. Октавия была из них самой старшей, после Вейди, и заботилась о всех. Будто добрая бабушка. — Значит нужно выставить охрану, чтобы в поселение не пришли чужаки. Дрей и Куки, берите оружие и вставайте на позиции! Сейчас охрана поселения и защита Октавии первостепенная задача.

Илзе наблюдал за тем, как Ив громко раздавала указания. Она не чувствовала дискомфорта, стояла уверенно и не дрожала на холоде, находясь в платье из плотной ткани. Выбирала она почему-то только светлые цвета, в которых выглядела бледной. Илзе этого не предполагал. Покупая ткани на осенней ярмарке, он думал, что в светлых платьях будет ходить Акокантера, но она, наоборот, выбирала закрытые платья с длинными рукавами и горловиной, совершенно непрактичные в лесу, темных цветов.

Дрей с Куки на ее слова вздохнули, но взяли мечи и ушли в лес. С одной стороны, Илзе понимал, что охрана территории правильное решение, с другой, это воспринималось странно. Он чувствовал себя так, будто находился между двух огней. Между пламенем и льдом. Такое чувство у него нередко возникало во дворце. Там часто велись холодные войны за власть. Он был свидетелем нескольких конфликтов, один из которых запомнился сильнее всего, потому что касался Господина напрямую.

− Не уверена, что это хорошо закончится, − на грани слышимости сказала Зарина и пошла к Аделин. Достала из корзины шишку и отдала ей, тихо смеясь.

Смотря на них, Илзе думал. С Зариной он был согласен. Война закончится скоро, потому что любая война заканчивается. Конфликт за власть всегда быстро исчерпывал себя. Однако Илзе предчувствовал, что ничем хорошим для них это не закончится.

Наблюдая за происходящим со стороны, Илзе уже видел победителя. В замке такое происходило не редко. Инициативные, кто бежал вперед и больше делал − всегда побеждал.

Вздохнув, он повернулся и посмотрел на Вьерна.

Ему хотелось верить, что все закончится хорошо для них. Не важно кто победит, главное, чтобы это не принесло проблемы поселению.

❦❦❦

− Я принес вам мясо, − громко сказал Илзе и вошел в комнату, стараясь не смотреть на тарелку с сырым мясом. Он вообще старался игнорировать его или думать о корове, которую было не жалко. — Оно свежее. Не хочется говорить, но Дрей поймал охотника, который то ли убежать не успел, то ли решил попробовать пойти на поселение.

Да, Илзе старательно не думал, кому на самом деле принадлежало это теплое мясо, от которого в тарелку натекла густая кровь. Запах отвратительный. От одной только мысли о происхождении этой еду ему становилось дурно. Несмотря на то, что жил с монстрами долго, он все еще не привык к их питанию. Илзе ел только овощи и мясо животных, воротя нос от человечины. Все же есть себе подобных он считал неправильным.

Октавия, сидящая на кровати, посмотрела на него и слабо улыбнулась. После продолжительного сна она потеряла в весе и стала будто меньше. Никто не знал точно, что произошло, потому что Акокантера не рассказывала, но похоже это было сложное испытание. После пробуждения она почти не вставала и не говорила. За ней присматривала Акокантера, ей приносили еду и делали массаж, чтобы тело не задубело.

Постепенно Октавия приходила в себя. Но происходило все медленно. Только недавно она смогла сидеть и держать в руках тарелку.

− Лаки сейчас играет с Мики и Аделин, − сказал он и сел на край кровати. Поставил на колени Октавии тарелку с мясом и едва не скривился, когда та дотронулась до него голыми пальцами. Пальцы окрасились кровью. — Вы ешьте, а то придет Зарина и даст вам еще больше. Поверьте, о вас все очень волнуются. Поэтому ешьте, набирайтесь сил.

Октавия слушала его и улыбалась устало. Взяла кусок мяса руками и откусила кусок, облизывая губы от теплой крови. Илзе отвернулся, сдерживая рвоту. Он не уверен, что когда-нибудь к этому привыкнет. Все же есть людей противоестественно.

− Вы многое пропустили, пока спали, − продолжил Илзе, пытаясь отвлечься. Он не знал точно, говорил ли ей кто-то об этом. Но это не важно. Илзе просто не мог слушать чавкающие звуки, чувствовать запах крови. — Выпал снег и растаял. Ив выставила охрану, благодаря чему на нас никто не напал. Дрей сказал, что приехали рыцари, но быстро убежали, когда их увидели. Я думаю, что никто не убежал, иначе не было бы у вас столько еды, но спорить не стал. Зато у нас пополнились запасы оружия и доспехов.

Ив сделала для поселения много. Илзе это никогда не отрицал и, если честно, сейчас чувствовал большее спокойствие. Два монстра всегда ходили рядом с грядой и охраняли их, убивали наемников уже на подходе. Давно не было так спокойно.

Он посмотрел на закрытое окно, которое на этот раз не было занавешено. Усмехнулся невольно, представляя, как Октавии это надоело. Наверняка несколько раз на дню в окно заглядывали и наблюдали за ней.

В дом пока никого лишнего не пускали, давая Октавии отдохнуть и прийти в себя. Может, это было к лучшему, потому что она часто спала и смотрела немигающе в потолок.

Повернувшись, Илзе забрал у нее пустую тарелку с остатками крови и поставил ее на пол. Он никогда не был святым и не претендовал на это звание. Обманывал, искал выгоду, отравлял и убивал не только для Господина, но, и чтобы выжить. Его руки запачканы человеческой кровью. Однако поедание человеческого мяса − сама мысль об этом казалась ему противоестественной.

− Вы как себя чувствуете? — все же спросил он и внимательно осмотрел Октавию. Все еще бледная, с впалыми глазами и щеками, тонкими запястьями. Она долго не ела, вот и похудела, не двигалась, поэтому мышцы наверняка сводило судорогой и на ощупь казались каменными. Об этом ему говорила Зарина, которая разминала мышцы Октавии несколько раз в день.

Но что-то в ней неуловимо изменилась. Илзе рассматривал ее с разных стороны, наблюдал за движениями и мимикой, но все равно не мог понять. Изменения не бросались в глаза, но кожа у Октавии будто стала суше, на шее появились первые, еле заметные пигментные пятна и волосы будто паутинки, лежали на плечах. Если бы она была б простым человеком, то Илзе подумал, что она постарела.

Но эти монстры не старели и не менялись. Тера выглядела также, как в первый день знакомства. Зарина лишь отрезала волосы, Вьерн раздался в плечах из-за тренировок. На их фоне Илзе чувствовал себя странно. Они не менялись, будто застыли во времени, а он рос и взрослел. Порой казалось, что он постареет быстрее, чем они все.

Октавия, неожиданно для него, хрипло рассмеялась и прикрыла глаза.

− Слаба, − тихо ответила она и улыбнулась. Медленно открыла глаза, посмотрела на окно. — Все будет… хорошо. Лаки… хочу увидеть.

Дыхания у нее не хватало, поэтому говорила Октавия короткими предложениями и медленно. Илзе ее было даже жаль. Радовало лишь то, что смерть не забрала ее, как забирала болеющих в подвале детей.

Октавия выжила, значит полпути пройдено.

Илзе улыбнулся своим мыслям и кивнул.

− Вы правы. Все обязательно наладиться, и вы скоро обнимите Лаки. Сейчас за ним присматривает Зарина и Дрей не дает заскучать. Ив занимается охраной поселения, а Вьерн охраняет дом, особенно когда приходит Акокантера. Вы же его знаете, − сказал Илзе и услышал хриплый смех. Тоже улыбнулся. — А еще вам стоит подготовиться. Лаки серьезно настроен обучаться владению оружием и уже тренируется с деревянным мечом. Не удивлюсь, если он напроситься учеником к Дрею, Вьерн слишком молчалив и не будет тратить время, когда Акокантере потребуется помощь.

На его слова Октавия вздохнула и закатила глаза, наверное, уже предвкушая долгие ссоры. Проблемы Илзе в интересе Лаки к оружию не видел. Большинство мальчишек становились рыцарями, а если нет, то просто обучались владению мечом или кинжалами. Он сам засматривался в детстве на сражающихся рыцарей, а потом уговорил Господина на несколько уроков. Илзе не владел мечом, считал его неудобным и тяжелым. От меча оставались мозоли на пальцах, кожа грубела, что не нравилось Господину.

Мечам Илзе предпочел кинжалы. После них болели пальцы, появлялись царапины на ладонях, но кожа не грубела. Господину это нравилось. Однако не долго ему позволили заниматься и вскоре Господин запер его, вновь посадил на цепь и никогда не давал оружия в руки. Наверное, боялся, что Илзе его убьет. Ему хотелось, иногда нестерпимо, однако Илзе никогда не решился б на такое, живя при дворце.

Лаки пока с оружием не определился и это было видно. Ему нравился меч, но с таким же интересом и восхищением он засматривался на метательные кинжалы Илзе. Но пока рано говорить об этом. Его путь только начинался.

Они все стояли лишь в начале пути, на пороге первых трудностей. Илзе бы соврал, сказав, что ему не интересно происходящее. Уйти он всегда успеет, и никто его удерживать не будет. Но он оставался в поселении и наблюдал, не принимая ничью сторону. Илзе всегда оставался на стороне сильнейших и этот раз не станет исключением.