Муж Святой Героини

Глава 6. Муж Святой

Я очнулся. В голове туман. Я не понимал, где нахожусь и что происходило ранее. Я прислушался – вдали раздавались звуки сражения, звенела сталь мечей, кричали люди. Я ощутил, что лежу на чём-то твёрдом. Болезненно охнув, я открыл глаза.

Булыжники. Булыжники, которыми мощёны дороги Graen Wilat – вот что я увидел. И тут же всё вспомнил. Вспомнил атаку на город, сражение со Святой. И то, чем оно закончилось.

Я вздрогнул. Быстро принял сидячее положение и осмотрелся.

Поблизости никого не было, пока что никто нас со Святой не нашёл. Я правильно сделал, что уволок её подальше от людных мест и устроил большой хаос и разрушения.

Сколько времени я провёл в отключке? Судя по всему, не долго. Хорошо. Если бы нас со Святой обнаружили храмовники – весь мой план полетел бы к чертям. Впрочем, он и сейчас уже летит туда.

Святая запечатала мою магию – и это, очевидно, не входило в мои планы. Я сосредоточился на Внутреннем Пространстве – и ощутил пустоту. Ноющую пустоту, вызывающую чувство тоски – тоски по чему-то утраченному. Как будто у тебя была часть тела, и ты её лишился – и теперь, каждый раз глядя на то место, где она отсутствует, ты чувствуешь досаду, печаль, горькое чувство утраты.

Во внутреннем храме источник магической Сущности был представлен как большой шар из синего света. Он парил над ладонями огромной статуи, изображавшей женщину в жреческом балахоне, стоящую на коленях и протягивающую руки вперёд, словно в просьбе подаяния. И вот сейчас её ладони были пусты, шар света не парил над ними.

Покинув Внутренне Пространство, я тяжко вздохнул. Магия запечатана, я её не чувствовал, её словно не было во мне. И я ничего не мог с этим поделать. Я стал обычным человеком.

Я осмотрел свои руки, потрогал лицо – кажется, я остался в облике Андаля. Хорошо, так гораздо лучше, чем если бы я оказался в теле старика в возрасте под две сотни лет. К тому же, в моём настоящем облике меня могли узнать – и, будучи с запечатанной магией, я мог бы оказаться очень уязвимым, беззащитным перед теми, кто пожелал бы уничтожить одного из Четырёх.

Я вновь огляделся. Неподалёку, в паре шагов от меня, лежала без чувств девушка.

На её теле ни царапинки, хотя одежда испачкана и изорвана во множестве мест. Такова сила Пророчества, любые раны на теле Святой заживают, Святую невозможно убить.

Но так ли это сейчас? Если магия Tolgan Draiokh сработала – а я уверен, что она сработала, ибо воочию наблюдал это – значит, сейчас Святая может оказаться отделённой от Пророчества.

Я не мог знать наверняка. В вопросах природы Пророчества мы можем лишь двигаться наощупь и совершать эксперименты, а потом смотреть на результаты и делать выводы. С помощью Повелителя Магии я поставил эксперимент над Святой и Пророчеством.

Эксперимент заключался в том, что магия Tolgan Draiokh… запечатает память Святой.

Да, я лишил Святую памяти.

Теперь она должна быть чистым листом, обычной девушкой с амнезией. Она не должна помнить о своём детстве, подростковом возрасте, о статусе Святой, о жизни и обучении в Храме, о своей миссии.

Изначально я задался вопросом: насколько самосознание, самоидентификация личности, находящейся под властью Пророчества, влияет на само Пророчество? Если личность перестанет считать себя Святой – перестанет ли она и быть Святой на самом деле, разорвёт ли это её связь с Пророчеством?

Святая больше не осознавала себя Святой – может быть, теперь она стала обычным человеком?

Среди экипировки Андаля в ножнах на поясе находился боевой нож. Я быстро подполз к всё ещё лежащей без чувств девушке, достал нож, замахнулся и…

…со всей силы ударил её в шею.

И результат…

…был нулевым. Нож отскочил от шеи Святой, как от твёрдого камня.

Я чертыхнулся и приставил нож к горлу Святой. Надавил на лезвие и полоснул по шее.

Ничего. Даже царапины не появилось. Точнее, что-то вроде царапины возникло на её коже, но через мгновение рана тут же бесследно исчезла.

Святая оставалась Святой – даже после того, как лишилась памяти.

Что ж, я не стал расстраиваться по этому поводу. Я сделал предположение, проверил его экспериментально – и получил результаты. Теперь у меня есть некоторые данные. Я стал больше знать о Пророчестве, моя база знаний пополнилась. Нет причин для грусти.

К тому же, когда я отважился на этот эксперимент, я преследовал сразу несколько целей. Одна из них была такой: если мне удастся лишить Святую памяти, но Пророчество не исчезнет и Святая продолжит оставаться Святой, я смогу использовать её амнезию для того, чтобы выиграть себе время.

Ещё на совете Четырёх, за несколько недель до нынешних событий, я заявил, что мне не хватает времени для полноценного исследования Пророчества. Время поджимало, Святая уже готова была вторгнуться в Империю. После успешного захвата этого города, она двинулась бы дальше. Её силы бы неуклонно росли, её войско успешно продвигалось бы к Метрополии, и жизнь Тёмного Владыки, и нас, Архимагов, оказалась бы под угрозой. Вот какие условия были раньше.

Но сейчас, после того как я лишил Святую памяти, этот сценарий откладывался на неопределённый срок. Исполнение Пророчества замедлилось, вторжение Святой и Храма провалилось, Святая перестала быть Святой полноценно – ибо забыла себя.

Что от меня требовалось сейчас – это увести Святую куда-нибудь подальше от храмовников, подальше от Graen Wilat. Я склонился к Святой, собираясь подхватить её на руки, как вдруг осознал, что её одежда будет слишком приметной. Это белое платье-балахон, одеяние храмовницы, явно будет бросаться в глаза. Я взялся за одеяние Святой и начал рвать его.

Разорвав почти всю одежду, оставив девушку практически обнажённой, я набрал пригоршни земли и пепла, и принялся натирать ими жалкие останки одеяний и тело Святой. От Девы доносился всё тот же лёгкий аромат луговых цветов, что я учуял раньше, когда впервые её встретил – но чем больше грязи я наносил на её тело, тем слабее становился аромат. Когда я закончил, Святая стала полуголой чумазой девицей в грязных лохмотьях.

Подхватив её на руки, я поспешил в сторону, противоположную той, откуда мы прибыли. По звуку я мог определить, где происходили основные сражения, где скопилось больше всего людей – и решил держаться подальше от тех мест.

Святая вовсе не была «лёгкой как пушинка», и мне приходилось напрягаться, пока я нёс её. При этом нужно было двигаться быстро, промедление недопустимо, следовало как можно скорей покинуть Graen Wilat, чтобы избежать встречи с храмовниками. Сейчас я не смог бы отразить нападение даже самого слабого и жалкого мага.

Впереди я увидел двух человек – не знаю, кто это были: храмовники, повстанцы или местные жители. Мне было не важно. Я спрятался за углом одного из полуразрушенных зданий, положил Святую на землю, и, пригнувшись, тихо затрусил к незнакомцам, приготовив нож. Двигаясь от укрытия к укрытию – благо в этом месте, где множество домов было разрушено одним из метеоритов, их было немало – я подкрался к мужчинам. Один из них стоял ко мне спиной, второй – вполоборота.

Я выскочил из-за укрытия и быстро всадил нож в шею тому, что стоял ко мне спиной. В месте удара сочно чавкнуло, хлынула кровь. Не задерживаясь ни на секунду, я вытащил из противника нож, толкнул раненного на его приятеля, и сам прыгнул следом. Второй не мог видеть меня нормально – обзор ему закрывал товарищ, падающий на него – и потому ничто не помешало мне быстро и эффективно всадить нож в горло и второму мужчине.

Оба упали на землю, из ран хлестала кровь, мужчины хрипели и пытались руками заткнуть дыры на шее. Я не стал дожидаться развязки этой ситуации и быстро поспешил обратно к месту, где оставил Святую.

Она всё ещё была без сознания. Я вновь взял её на руки и потрусил дальше.

Я старался держаться зданий, таился за углами и всевозможными препятствиями. Двигался быстро и бесшумно.

Вновь где-то поблизости зазвучали голоса. Кажется, там была целая группа людей – не меньше четырёх. Я их не видел, они не видели меня, нас разделяли две перевёрнутые повозки посреди мощённой дороги, а также крупный кусок стены, отколовшийся от здания.

Я осмотрелся. Рядом оказалось пустующее заведение с открытой нараспашку дверью – кажется, это был бар. Я потащил Святую туда.

Внутри безлюдно и темно. Я положил Святую на барную стойку и принялся обдумывать план дальнейших действий. Стоит ли мне подождать, пока те неизвестные покинут это место, или нужно рискнуть и перебить их сейчас? Я принялся осматривать обстановку внутри в поисках чего-то, что могло бы мне пригодиться в сражении.

Вдруг Святая застонала. Она болезненно вздохнула и открыла глаза.

– Где я? – слабо проговорила она.

Её взгляд упирался в потолок бара. Святая повернула голову набок и увидела меня.

– А?! – вскрикнула она и вскочила.

Пытаясь принять сидячее положение, она заметила, что вместо одежды на её теле одни лишь лохмотья, которые практически ничего не скрывают. Она испуганно уставилась на свою обнажённую грудь и тут же попыталась прикрыть её руками.

– Что происходит? – пискнула Святая. – Где я? Кто вы?

Суетливо прикрываясь, она со страхом смотрела на меня.

Похоже, всё сработало отлично. Святая действительно потеряла память!

Так, что же мне сейчас сказать? Это очень ответственный момент! Нужно, чтобы Святая была под моим контролем – что значит, что она должна постоянно находиться возле меня и доверять мне. Нужно как-то объяснить её потерю памяти, внушить доверие, подобрать себе значимую роль в её новой жизни.

– Что ты такое говоришь?! – спросил я с удивлением и уставился на неё.

– Что?! – опешила Святая.

– Ты спрашиваешь кто я такой?! Ты не узнаёшь меня?!

– Н-нет, – неуверенно проговорила Святая, в её взгляде была настороженность, девушка попыталась прикрыться ещё плотнее.

– Боги мои! Что с тобой случилось?! – испуганно воскликнул я и устремился к Святой.

– Не подходите! – крикнула она и дёрнулась, чуть не упав с барной стойки.

– Тихо! – остановился я на полпути и зашипел на неё, прижав палец к носу. – Тс-с-с!

– В чём дело? – неуверенно спросила Святая и ещё раз окинула взглядом место, где мы находились, подольше задержавшись на окнах, выходящих наружу.

Я осторожно подошёл к Святой.

– Я твой муж, – прошептал я. – Как ты можешь меня не узнавать?!

– Я… я не помню тебя… Ты мой муж?!

– Ты правда ничего не помнишь?!

– Н-нет… не помню!

– Как тебя зовут? – спросил я. – Где мы находимся? Что сейчас происходит снаружи? Ты помнишь хоть что-то?

– Н-нет, – упавшим голосом проговорила Святая и испуганно уставилась в пространство. – Я… я ничего не помню! Я не знаю даже кто я! Кто я??

Она дёрнулась, порываясь, наверное, ринуться прочь из этого места, но я уже был рядом и обнял Святую и удержал на месте. Я начал говорить с ней успокаивающе.

– Ну-ну, тихо-тихо, всё в порядке… всё в порядке…

Она не отстранилась. Хоть в её взгляде присутствовало недоверие, тем не менее можно было заметить, как там, в глубине её глаз, возникает кое-что иное – желание поверить, довериться кому-то, отчаянное желание получить помощь.

– Всё в порядке, всё в порядке…

(Всё действительно сработало очень хорошо – она правда лишилась памяти! Всё хорошо, если не считать того, что я утратил магию…)

– Что произошло? – проговорила она, борясь с подступающими слезами. – Почему я ничего не помню?

– Послушай, мы сейчас находимся в городе, на который напали вражеские войска. Повсюду идут сражения. Мы с тобой пытались сбежать, но случилось неприятное. Какой-то вражеский маг с помощью своих заклинаний создал взрыв, уничтожив множество домов, и разлетающиеся обломки задели тебя. Похоже, один из них попал тебе по голове, и ты лишилась памяти.

Она машинально дотронулась до головы и принялась щупать её, пытаясь найти рану или хотя бы шишку – но, разумеется, ничего не обнаружила. Тем не менее, рваные лохмотья, измазанные грязью и кровью, и следы крови на её коже, убедили Святую в том, что она действительно пострадала от чьей-то атаки.

– Когда это произошло?

– Минут десять назад, – сказал я. – Я притащил тебя сюда и остался дожидаться, пока ты придёшь в себя. Снаружи очень опасно.

Она взглянула на меня с неуверенностью и надеждой.

– Ты правда мой муж?

(Нет).

– Конечно, – я посмотрел ей в глаза и взял за руку. – Как ты можешь сомневаться в этом?!

Мой честный взгляд, искренние эмоции на лице, моя тёплая, добрая, заботливая рука, сжимающая её руку, подействовали на Святую, убеждая её в правдивости моих слов. В её взгляде отражалось желание поверить мне. Святая слегка улыбнулась.

– Я думаю… ты не врёшь.

(Разумеется, вру).

– Разумеется, не вру. Мы женаты уже… хм, года три.

Она вздохнула.

– Три года? Совсем ничего не помню.

– Всё будет хорошо. Ты вспомнишь.

Я отвернулся и взглянул в окно.

– Сейчас нужно подумать о более важных вещах. Нам надо выбраться из города, а иначе мы тут умрём.

– А кто мы такие? – спросила Святая. – Ты не воин? Не солдат?

– Нет, конечно. Мы с тобой – простые гражданские. Я писец, работающий на купца.

– А я?

– Ты… ты в основном сидела дома.

– Понятно…

Я подал ей руку, предлагая спуститься с барной стойки.

– Сможешь идти? Ноги в порядке?

– Н-не знаю…

Взяв меня за руку, она неуверенно спустилась.

Разумеется, у Святой не могло быть проблем с ногами или чем-либо ещё – благодаря защите Пророчества и быстрому исцелению от любых ранений с её телом всегда было всё в порядке.

Святая неуверенно встала на ноги и сделала пару шагов.

– Ну как? Нигде не болит?

– Вроде, всё в порядке, – сказала она.

(А жаль. Как было бы всё легко, если бы тебя просто можно было убить, а!)

– Отлично. Тогда давай выбираться отсюда.

Я двинулся к выходу из бара, Святая пошла следом.

– Держись за мной и не создавай шума, – сказал я. – О врагах не беспокойся. Если не сможем избежать стычки, просто оставь всё на меня.

– Ты…ты справишься?

– Постараюсь. Я же мужчина, в конце концов.

Я улыбнулся ей.

– Я не дам свою любимую жёнушку в обиду.

В её ответном взгляде промелькнула теплота.

Мы покинули бар. Снаружи всё было в разрухе, где-то вдали звучал шум бойни – всё оставалось таким, каким было несколько минут назад. Мужчины, которых я заметил раньше, всё ещё сновали где-то поблизости – можно было слышать их голоса и звук шагов по каменным обломкам.

Я успел изучить карту города до того, как прибыл в эту местность и вступил в лагерь повстанцев, поэтому более-менее представлял где мы находимся и в какую сторону нужно двигаться. Конечно, когда я придумывал план отхода, я рассчитывал на то, что буду обладать магией. Сейчас, с запечатанной магией, я оказался в довольно затруднительном положении, однако кое-какие мысли насчёт безопасного отступления у меня всё же были.

Путь отступления ясен, но прямо сейчас нам со Святой мешала группа людей, что ошивалась в этом месте. Я осторожно подобрался к одной из перевёрнутых повозок, присел возле неё и выглянул из-за угла. Я увидел пятерых человек. Кажется, они были повстанцами – я узнал некоторых.

Одним из них был Фардэн – человек, с которым я познакомился в лагере повстанцев – он был лесным разведчиком. Он, толстый маг и помощник кузнеца – были моими товарищами там. Фардэн должен меня узнать, если я сейчас перед ним предстану.

Я надеялся, что не все повстанцы и храмовники видели меня, когда я активировал магию и напал на Святую – не все узнали, что Андаль оказался врагом, да к тому же магом высокого уровня. Дальнейшее развитие событий будет зависеть от того, оправдаются мои надежды или нет.

Я обернулся к Святой, что следовала за мной по пятам и сейчас испуганно жалась к повозке, продолжая руками удерживать свои лохмотья, чтобы скрывать наготу. Я прошептал ей:

– Люди впереди – наши враги. Нам нужно спешить, мы не можем задерживаться тут слишком долго, ожидая, пока они уйдут. Ты слышишь звуки сражения? Скоро бои доберутся и сюда. Нам нужно успеть покинуть это место раньше.

Святая быстро кивнула, в глазах стоял испуг.

– Ты будешь драться с ними? – спросила она.

– Их там пятеро. Я не воин, у меня вряд ли получится справиться с ними. Нам нужно действовать хитростью.

– Хитростью?

– Да. Поэтому я хочу, чтобы ты подыграла мне.

Она кивнула.

– Что от меня требуется?

– Ничего особенного. Просто молчи и веди себя, как пленница, стой, опустив глаза в землю. Я сделаю всё остальное. Только не мешай мне и не вздумай убегать.

– Х-хорошо.

Я вышел из-за повозки, потащив Святую за собой. Она опустила голову, её лицо скрылось за волосами.

– А?! Кто это тут у нас? – сказал один из повстанцев.

– О, ребята! – поприветствовал я их. – А я всё ищу-ищу – где же здесь наши. А вот вы где! Фардэн, привет, дружище!

– Он наш? – спросил один из повстанцев, обращаясь к остальным.

– Да, я узнаю его, – ответил Фардэн. – Это мой приятель, он был в нашем лагере.

– Понятно.

– Что это у тебя, браток? – спросил другой повстанец, кивнув в сторону Святой.

– Да вот… девку одну захватил…

Повстанцы засмеялись.

– Выглядит неплохо.

– Главное, храмовникам об этом не говори – они нудить начнут насчёт мародёрства и насилия.

Я подвёл Святую к пятерым мужчинам и толкнул её вперёд.

– Взгляните-ка, – сказал я.

– Ну-ка, ну-ка, давай посмотрим, – сказал один и с ухмылкой подошёл к Святой и взял её за подбородок, чтобы поднять голову и рассмотреть лицо.

К этому моменту я был практически окружён пятерыми повстанцами, все они держались расслабленно, каждый был от меня на расстоянии вытянутой руки.

Нож я приготовил заранее, когда только вышел из-за повозки – я спрятал его в левый рукав, как в ножны. Поэтому мне не потребовалось много времени, чтобы достать его – я подвёл правую руку к левому запястью, и через мгновение нож был в руке. Никто ничего не заметил, все были увлечены пленницей.

Удар в шею одному повстанцу! Мгновенный рывок ко второму и тоже удар в шею! Шаг к тому, что увлечённо лапал Святую, и тоже удар в шею!

– А-а! – четвёртый закричал и засуетился. Это оказался Фардэн.

Я бросился к нему и схватил за ворот, не давая сбежать. Быстро развернулся и ударил ножом в горло пятого. Затем, вернув внимание к Фардэну, рывком притянул его к себе. Тот попытался достать меч из ножен, но его повело вперёд – а в конце пути ждал удар локтем в нос. У него искры из глаз посыпались, Фардэн растерялся из-за болевого шока – а моя рука с ножом уже была возле его шеи. Удар – и горло Фардэна проткнуто ножом.

Все пятеро валялись на земле, истекая кровью и дёргаясь в конвульсиях. Я взглянул на Святую. Она испуганно таращилась то на поверженных у её ног, то на меня.

– Ты в порядке? – спросил я.

– Д-да…

– Тогда поспешим. Нужно скорее покинуть город.

– К-конечно…

Мы двинулись вперёд.

– К-кажется, они сказали, что узнали тебя, и что ты – один из них? – неуверенно проговорила Святая.

У меня мурашки пробежали по спине, разум лихорадочно принялся придумывать ответ.

– А, это такой обманный трюк, – сказал я авторитетным тоном. – С полной уверенностью говоришь людям, что вы знакомы – особенно если там много людей – и кто-то из них обязательно начнёт тебя «припоминать», скажет, что видел раньше, что действительно тебя знает.

– П-понятно…

Улицы были пусты. Местные, вероятно, давно сбежали. Звуки сражения раздавались в отдалении. С каждым шагом мы оставляли их всё дальше позади. Мы двигались к центральной части города, на запад и северо-запад, к правительственному зданию – оно называлось «Раза». Войско Святой вторглось с юго-восточной стороны, пробив ворота, находившиеся там.

Я знал о тайном ходе под зданием Разы, который проходит под всем городом и ведёт наружу, за пределы городской стены, и на этом и основывался мой нынешний план отступления.

Пока мы двигались к нужному месту, мне на глаза попалась витрина пустующего полуразрушенного магазина. Это был магазин одежды, и прямо у витрины валялись несколько манекенов в женских платьях. Мне тут же пришла мысль, что Святой лучше бы переодеться во что-то, что будет максимально отличаться от балахона храмовницы – кроме того, её нынешний полуголый вид будет лишь привлекать ненужное внимание мужчин.

– Зайди туда и подбери себе что-нибудь, – сказал я, указывая на магазин. – Что-нибудь тёмное или серое, не броское.

– Туда? – удивилась Святая, не сразу поняв, что я от неё хочу. – С-сейчас? Ты хочешь, чтобы я переоделась?

– Да. Поспеши, – я демонстративно окинул её взглядом с ног до головы. – Тебе же не хочется и дальше бегать полуголой.

Она машинально прикрылась под моим взглядом.

– Хорошо, – сказала она, кивнув. – Попробую подобрать что-нибудь.

– Только поспеши. Помни: с каждой секундой сражение, звуки которого ты слышишь, приближается сюда.

– Хорошо! – вздрогнув, воскликнула она и решительно вбежала в магазин.

Я не собирался оставлять Святую без присмотра, поэтому последовал за ней. Не было необходимости навязчиво следить за Святой, но держать её в поле зрения стоило. Кто знает, что может с ней произойти или что может взбрести ей в голову, когда она останется одна?

Святая услышала мои шаги и обернулась. Мы уже находились внутри магазина. Здесь было безлюдно, тихо, всюду на полу разбросаны осколки разбитых витрин и каменная крошка, манекены и стойки с одеждой повалены.

– Я буду тут, – сказал я, повернувшись лицом к дверному проёму и витрине, смотрящих на улицу. – На всякий случай. Поторопись.

– Да.

Несколько минут я стоял возле входа, глядя на пустую улицу перед собой и слушая шорох и шелест позади – Святая осматривала стойки с одеждой и подбирала себе что-то. Вскоре прозвучал её голос:

– Я готова.

Я обернулся.

Святая неуверенно взглянула на меня, потом смущённо потупилась.

– Это подойдёт?

На ней было простенькое тёмно-серое платье, совсем не праздничное, и даже какое-то трагичное. Юбка не пышная, длина подола – до щиколоток. Надеюсь, ей будет удобно бегать в этом.

– Должен быть ещё корсет, – сказала она, – но сейчас нет времени зашнуровывать его. Как тебе?

– Очень хорошо. Тебе идёт. Жаль, у нас нет времени, чтобы как следует насладиться примеркой на тебя нарядов, дорогая.

Святая потупилась, смущённая.

Мы вышли из магазина и спешно продолжили путь на запад.

Несколько кварталов спустя мы снова наткнулись на группу людей. Стоял шум, хаос, часть людей были местными, часть – повстанцами. Вторые отбирали у горожан личные вещи, хватали женщин и даже девочек, и утаскивали куда-то в подворотню, противно хохоча и, очевидно, имея грязные намерения на их счёт.

– Ой! – пискнула Святая, заметив это.

Мы находились на углу здания, избежав чьего-либо внимания. Я оттолкнул Святую обратно за угол, случайно упершись рукой ей прямо в грудь, и сам тоже скрылся следом. Нас пока не заметили, хотя возглас Святой мог кого-нибудь привлечь.

– Тихо! – прошептал я.

– Но там… – лицо Святой скривилось как от сильной боли. – Они даже маленьких девочек хватают…

– Мы ничего не можем поделать. Я не воин, чтобы противостоять им в одиночку.

– Но ты так здорово дрался!

– Это была случайность, нам повезло. Тех ребят было мало, и они не были готовы к бою. С этими воинами я драться не смогу.

– Мы… – проговорила Святая, морща лоб и жалобно глядя на меня, – мы ничего не можем сделать? Мы не можем помочь им?

Она тяжело дышала, на глаза вот-вот готовы были навернуться слёзы.

Я покачал головой.

Она зажмурилась и прижалась затылком к стене, весь её вид выражал муку и страдание. До нас доносился шум, жалобно вскрикивали женщины и девочки, а мужчины-повстанцы хохотали.

Мы переждали пока шумиха не закончится – на это ушло минут двадцать – и я снова осторожно выглянул из-за угла.

– Кажется, чисто. Пойдём.

Святая, всё ещё сохраняя страдальческую гримасу, последовала за мной.

– Тебе их жаль? – спросил я.

– Конечно!

– Но мы ничего не могли поделать.

– Я понимаю. Но это… мне это не нравится!

– Придётся смириться. Мы должны заботиться в первую очередь о себе.

– Кто вообще эти люди? Что происходит?

– Ты правда ничего не помнишь?! – спросил я и удивлённо посмотрел на Святую.

– Нет, говорю же, – печально ответила она.

– На город напали. Теперь захватчики разрушают всё вокруг и издеваются над местными.

– Кто они такие? Почему они напали?

– Это долгая история. Расскажу, когда выберемся отсюда, – будет здорово, если удастся настроить Святую против Храма и повстанцев.

Мы бежали по пустым улицам города, стараясь двигаться бесшумно, быстро, держась укрытий, и на ходу меня посетила идея.

Новый эксперимент!

Эксперимент над Святой и Пророчеством!

Что если заставить Святую не только возненавидеть Храм и повстанцев… Что если заставить Святую возненавидеть Святую!

Поскольку сейчас она не знает, что она и есть Святая – то если я сделаю некий абстрактный образ Святой объектом её ненависти… не вызовет ли это отторжения Пророчества?

Очень интересная задумка! Очень! Боги, я обязательно должен попробовать это!

Да! Теперь мне ясна моя следующая цель и следующий шаг в этом нелёгком деле – борьбе с Пророчеством!

Прокрутив это у себя в голове, я сразу почувствовал, как на душе посветлело и стало легко. Настроение поднялось. Даже утрата магии не так сильно расстраивала меня теперь!

В конце концов, я исследователь, учёный (маг) – так что даже без магии я остаюсь верен своему делу и увлечениям!

Миновав ещё несколько кварталов, мы вновь встретили группу людей. Это были горожане. Они спешили в том же направлении, в котором двигались и мы. Вероятно, они тоже знали о тайном проходе под зданием городского Парламента.

Мы нагнали их, некоторые обернулись в нашу сторону.

– Вы бежите к Разе? – спросил я.

– Да, – ответили мне.

– Мы тоже туда.

– Бедняжка, тебя ранили? – спросила полная пожилая женщина, когда заметила чумазое и в разводах запёкшейся крови лицо Святой.

– Н… не знаю, – ответила она.

– Ей в голову угодил булыжник, и теперь у неё проблемы с памятью, – сказал я.

– Бедолага!

Мы продолжили двигаться дальше уже в составе этой группы беженцев. Несколько кварталов спустя мы достигли нужного места. Здание-штаб городского Парламента, Раза.

Город Graen Wilat был довольно крупным – несмотря что находился на отшибе, на самой границе. Город имел высокую и прочную внешнюю стену, а большая часть домов в городе были многоэтажными. Здание Разы, разумеется, соответствовало этому уровню, потому имело вид внушительный и величественный. Строгие формы, колонны перед входом, массивные двери и красивые арочные окна. Со стены свисал флаг Империи и стяги с символикой, один вид которых внушал чувство строгости, вменял преклонение перед величием Империи и властью имперского правительства.

Массивные главные двери, ведущие внутрь здания, сейчас были открыты нараспашку, никто Разу не защищал, ничто не мешало войти внутрь. Когда мы уже поднялись по ступеням и оказались перед входом, позади послышался крик и топот ног.

– Вот она, Раза! Там засели имперские свиньи!

– А, может быть, укрылись где-то в подвалах! Или сбежали через тайный проход!

Мы обернулись и увидели толпу грязных взбешённых повстанцев, несущихся в нашу сторону.

– Не уйдёте, эльсоровы собаки!

Я быстро потащил Святую внутрь, расталкивая всех на нашем пути. Ворвавшись в здание Разы, мы, вместе с другими горожанами, помчались в нужном направлении. Не знаю, откуда другие знали о нём, но я заранее наводил справки, поэтому маршрут был мне знаком. Холл, коридор ведущий направо, добежать до конца коридора, войти в кабинет секретаря мэра…

Повстанцы быстро добрались до Разы и тут же принялись сечь мечами налево и направо всех подвернувшихся под руку.

Позади звучал шум, яростные воинственные вопли и крики боли, а я продолжал крепко удерживать Святую, не позволяя ей задерживаться и оборачиваться. Дверь в кабинет секретаря открыта нараспашку, кабинет пуст, всё внутри перевёрнуто вверх дном, опрокинут письменный стол, ковёр откинут в сторону, и прямо посреди помещения – проход в полу: люк открыт, ступеньки ведут вниз, в катакомбы. Я спешно двигался вперёд, продолжая расталкивать всех на пути.

Сзади всё раздавались крики боли, кажется, прозвучал голос полной женщины, которая ранее посочувствовала Святой – повстанцы неистовствовали и рубили всех, никого не щадя. Святая дёрнулась, услышав крики, обернулась – но я покрепче ухватил её за руку и прибавил скорости, уводя её в подвал.

Люди, которые оказались впереди нас на ступеньках, мешали нам двигаться быстро – и я принялся расталкивать их, не церемонясь. Старики, дети, женщины – неважно кто: я грубо отпихивал всех в стороны.

Люди падали на ступени, и я просто перешагивал через них, или даже наступал на них. Святая чуть не споткнулась, случайно наступив на упавшего ребёнка. Она вскрикнула, но я не дал ей время осмыслить происходящее и быстрее потащил за собой.

Вскоре мы оказались в катакомбах, я побежал вперёд по тёмному тоннелю, крепко удерживая Святую за руку. Она ничего не говорила и не жаловалась. С её стороны в полутьме я слышал лишь тяжёлое пыхтение на бегу.

– Быстрее, быстрее, – подгонял я.

Рядом звучал топот ног других людей – не только нам двоим повезло быстро попасть в катакомбы, избежав нападения повстанцев.

– Сюда! Здесь тоннель! За ними! – прозвучал грубый мужской голос позади. – Кто-то уже смог улизнуть!

– За ними, быстрее! Не упустите никого!

Я лишь прибавил скорости, продолжая крепко удерживать Святую. Её рука вздрогнула, Святая шумно и тяжело задышала, почти застонала, когда позади зазвучали жалобные вопли людей, которых нагнали преследователи и принялись рубить мечами.

Если бы она была умным человеком, я мог бы успокоить её, сказав: «Чем больше мы оставим других людей позади себя – тем выше наши шансы на спасение. Другие – это щит, прослойка, между нами и преследователем». Но она была… Святой, поэтому такие слова вряд ли придутся ей по вкусу. Мне пришлось просто молча продолжать бежать, крепко держа её за руку.

Подземелье было необычным. Стены – выложены из булыжников, тоннель довольно узкий, в стенах тут и там виднелись факелы, некоторые из них горели. Очевидно, этим тоннелем воспользовались до нас – члены городского правительства сбежали через него. Тоннель тянулся и тянулся вдаль – нам придётся пробежать почти под половиной города, прежде чем мы достигнем выхода снаружи, за пределами городских стен. Стоило приготовиться к долгому забегу.

В подземелье стояла сырость, было прохладно, временами под ногами хлюпало. Однообразный вид угрюмых стен из булыжника вызывал некое чувство транса – временами возникало ощущение, будто мы бежим по кругу, в бесконечном лабиринте, где нет выхода.

Тоннель петлял влево, вправо, иногда разветвлялся – и в такие моменты я примечал особые знаки, оставленные незаметно на стенах, указывающие, в каком направлении нужно двигаться. Я узнал об этих знаках заранее. Я надеялся, что повстанцы о них не знают, поэтому заблудятся, и преследование прекратится. Некоторые из наших попутчиков сворачивали в ложном направлении – и я не собирался останавливать их. Пусть свернут в неправильный тоннель и уведут преследователей за собой. Нужно было просто продолжать бежать, бежать вперёд изо всех сил, думая лишь о том, чтобы переставлять свои ноги, одну за другой, и о дыхании.

Святая вскрикнула, когда на пути нам попался скелет – он сидел, прислонившись спиной к стене, вытянув ноги вперёд, и те оказались прямо на пути у девушки. Я покрепче сжал её руку и велел:

– Прыгай.

Она перескочила через ноги скелета, я просто перешагнул, и мы продолжили бег. Несколько раз Святая угодила головой в паутину, развешанную по углам тоннеля, мне тоже пару раз пришлось врезаться в неё лицом. Не было времени даже снимать с себя паутину, приходилось терпеть неудобство и продолжать бежать.

В унылом подземелье с однообразным окружением сложно определить, сколько времени прошло, поэтому я не был уверен – бежали мы десять минут, двадцать, полчаса или же больше. Но в какой-то момент вдали впереди показалось пятно света и что-то вроде ступеней.

«Последний рывок!» – подумал я и прибавил скорости, крепко держа Святую и через хватку пытаясь передать ей мой настрой. Святая тоже видела это пятно света и прибавила скорости, иногда болезненно стоная на бегу от нагрузки, которой подвергалось её тело.

Рядом звучал топот ног других людей и шумное дыхание – кто-то всё ещё бежал вместе с нами, не все стали жертвами преследователей или заблудились в тоннелях. Криков повстанцев позади уже не было слышно, нас, вероятно, уже никто не преследовал, враги отстали или заблудились – но времени и желания оборачиваться, чтобы проверить так ли это, не было.

Мы продолжали бежать, пятно становилось всё больше. Это были лучи света, падающие откуда-то сверху, на ступени, которые мы видели прямо перед собой. Мы достигли их и взбежали вверх.

Там был выход наружу, дверной проём. Двери были железными и выглядели толстыми и прочными – но, на счастье, сейчас они были открыты нараспашку, рядом на ступенях валялись снятые замки и запоры.

Тяжело стоная, пыхтя и обливаясь потом, мы преодолели ступени и выбежали наружу, на свет дня. Бледный свет пасмурного осеннего дня.

Мы оказались посреди странной груды высоких валунов. Видимо, они должны были скрывать тайный проход от посторонних глаз. Мы облегчённо вздохнули и переглянулись. Вместе со мной и Святой из катакомб выбрались три человека – двое мужчин и одна женщина. Все выглядели измученными, но довольными. Тяжело дышали, кто-то кашлял, кто-то еле стоял на ногах. Лица красные, пот лил градом. Я встретился взглядом со Святой.

Она вдруг разрыдалась, тело затряслось, по щекам побежали крупные слёзы. Святая бросилась ко мне в объятия и повисла на мне.

– Какой ужас, какой ужас… – затараторила она. – Я так испугалась… так испугалась… Было так страшно…

Я погладил её по спине.

– Спокойно-спокойно, мы справились, справились… – было трудно говорить из-за тяжёлой одышки. – Всё хорошо… мы выбрались… из грёбанного города…

Я оторвал Святую от себя, взглянул ей в глаза и вытер пальцами дорожки от слёз на её щеках.

– Это ещё не конец, – сказал я, борясь со сбившимся дыханием. Я тревожно взглянул на проём, из которого мы выбрались. – Нельзя здесь задерживаться… нужно уйти как можно дальше… Вдруг нас всё ещё преследуют…

Она шмыгнула носом и кивнула, и я взял её за руку и побежал прочь от города. Так же поступили и остальные. Не сговариваясь, мы все побежали в одном направлении – к ближайшему лесу, видневшемуся на горизонте. Город, над которым поднимались клубы дыма и из-за стен которого раздавались звуки сражений, остался за нашими спинами, и с каждым шагом он становился всё дальше и дальше.