Мужчина из ее снов

Глава 12

Алиса почувствовала, как Клэйтон вошел в кухню — но продолжила рубить морковь. За прошедшие два дня, с того утра, когда они были в лаборатории, они жили в одном доме и вели себя как незнакомцы, почти не разговаривая друг с другом. Большей частью говорил Клэйтон, предупреждая, что не приедет к обеду. Эта отчужденность убивала Алису. Она потеряла аппетит, ей снились кошмары.

Нож так дрожал в ее руке, что Алиса вынуждена была прекратить свое занятие и обернуться к Клэйтону. Тот, похоже, чувствовал себя так же плохо.

— Обед будет готов через десять минут.

Он кивнул и сдернул с крючка куртку.

— Пойду проверю дом Джорджа.

— С завтрашнего дня ты уже не должен будешь это делать.

Это привлекло его внимание.

— Почему?

— Мод с Джорджем возвращаются завтра. Я поеду встречать их в аэропорт в два часа.

— А Герберт?

— Он остается с Мартой. Кажется, они нашли свою любовь. Если верить Мод, то в январе будет свадьба.

Клэйтон посмотрел на Алису так, будто она сошла с ума.

— Разве не великое чувство — любовь? — простонал он и хлопнул в сердцах дверью.

Алиса долго смотрела на дверь, а затем пробормотала:

— Нет, Клэйтон, любовь — это дрянь.

Она смахнула слезы и продолжила резать морковь.

Клэйтон смотрел на экран компьютера. Два часа ночи — а он сидит один в столовой, срывая злость и отчаяние на беззащитном компьютере. Он не знал, чего ожидать от новогоднего вечера у Арона, но все надеялся на что-то — и никак не ожидал вежливой маски, которую нацепила на себя в этот вечер Алиса. Он заставил ее поехать, упирая на то, что Арон с женой ожидают их обоих. Алиса снизошла, надела наряд, которому позавидовали бы ангелы, и очаровала всех на вечере. Всех — кроме него. Каждый раз, когда он подходил к ней, она надевала эту вежливую маску. Если бы Мод не спала наверху, он постучал бы в спальню Алисы и потребовал ответа. Почему она поступает с ним таким образом, черт возьми?

Она любит его. Он знает это. Последние две недели без нее были для него сущим адом. День Благодарения был отдаленным воспоминанием, исполненным счастья и любви. Приближалось Рождество, но оно омрачено печалью. Мод украшала дом. В гостиной постоянно звучали рождественские гимны, а запах свежеиспеченных пирогов проникал повсюду. Сердце Клэйтона начинало бешено биться всякий раз, когда он входил в дом, поскольку, раз такие дела, ему необходимо было как-то объяснить свое отсутствие на Рождестве. Не хотелось ему сидеть под елкой вместе со всей семьей рождественским утром.

Клэйтон смотрел в свою опустевшую кофейную чашку и решал, стоит ли пойти сделать еще кофе. Начиная с полуночи, когда он смотрел, как Алиса взбирается по лестнице в свою спальню, он уже выпил три чашки кофе — и абсолютно ничего не придумал.

Легкий звук привлек его внимание. Он поморгал, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают. Нет, то правда: в дверях стояла Алиса. Она была одета в старый халат и пушистые красные шлепанцы. Сложная прическа, которую она сделала на новогодний вечер, рассыпалась; исчез макияж и крошечные сережки в виде цветков пуансеттии. То была обычная, прежняя Алиса — и никогда еще она не была так прекрасна.

— Я потревожила тебя? — спросила она.

— Ты всегда тревожишь, — улыбнулся он. Он пересел на другой стул. Ему давно хотелось показать Алисе, как он связывается с главным компьютером в лаборатории. Она не заходила в столовую с той самой ночи, когда они любили друг друга на столе. При одном воспоминании об этом желание разлилось по его телу.

Алиса вошла, но не присела. Она играла со спинкой стула, затем взяла щипцы и сняла нагар с одной из красных свечей.

— Я рассказывала тебе когда-нибудь, как погибли мои родители?

Его взгляд неотрывно следил за ее лицом.

— Нет, ты никогда не говорила о своих родителях.

Он наблюдал все ее эмоции, все движения. Что-то важное происходило в ней, и ему нужно было ничего не упустить.

— Фред Джоргенсен и Гейл Хартинг повстречались во время экспедиции в Новую Гвинею. Они оба были антропологами. Мать всегда считала, что это — судьба, отец говорил, что — простое совпадение, но, во всяком случае они поженились по старинному обряду и начали семейную жизнь в соломенной хижине в какой-то отдаленной деревне.

— Звучит романтично. — Он не знал, как ему реагировать на ее рассказ.

Алиса нахмурилась и подняла пожелтевший лист пуансеттии.

— “Романтично” — ничего не значило, когда они описывали это. Они вернулись в Америку за две недели до моего рождения. — Она порвала лист пополам. — Один из недостатков нецивилизованной жизни — отсутствие контроля над рождаемостью. — Она опять порвала половинки листа. — Они сдались под напором обеих семей и поженились по закону лишь в тот день, когда я была крещена.

— Хорошо бы они были живы, Алиса. Мне кажется, они были интересными людьми. — Ему искренне хотелось бы познакомиться с ними.

— О, мои родители были удивительными людьми, — спроси любого, кто знал их. Они были в центре внимания повсюду. Они умели рассказывать замечательные истории. Было похоже, они все умели — и все перевидали. Их работа по изучению малоизвестных племен и культур признана замечательной в своей области. Университеты оспаривали право спонсировать их экспедиции.

Алиса глубоко вздохнула.

— Их последняя экспедиция вглубь Амазонки была подготовлена Оксфордским университетом. Ходили слухи об индейском племени, которое охраняет вход в Потерянный Город Золота. Родители не устояли перед двойным искушением: изучить племя и проверить легенду. Их не интересовало золото: материальные ценности вообще ничего для них не значили. — Она замолчала, глядя в ночь.

— И что случилось? — спросил Клэйтон, не дождавшись продолжения.

— Никто не знает. Когда от них не пришло сообщение, ожидавшееся в Оксфорде, университет послал на их розыски экспедицию. Три дня подряд они вели поиски в девственных джунглях, прежде чем наткнулись на остатки лагеря. Все в лагере, включая моих родителей, были убиты.

— Милая Алиса!

Она попыталась выдавить из себя улыбку, но не смогла.

— Спасибо за сочувствие, но все это было давно.

Клэйтон выпрямился в кресле. Алиса все так же смотрела куда-то в ночь.

— Наверное, тебе было тяжело.

— То, что родители погибли, когда мне было всего тринадцать?

— Да. Но я имел в виду прежде всего то, что ты росла без них. Кто же присматривал за тобой, когда родители уезжали?

— Меня перекидывали друг другу дед с бабушкой, Мод и Элмер. А родители — они шли за своей мечтой.

Клэйтон вздохнул. Она росла среди родственников, в то время как ее настоящие родители следовали за своей мечтой, которая не включала в себя ребенка. Мечтой, которая привела их к гибели. Поэтому неудивительно, что она твердо верила: если у кого-то есть мечта, ей самой не останется места в сердце этого человека. Клэйтону хотелось обнять ее и сжать в своих объятиях. Сказать ей, что все будет хорошо — но будет ли? Как ему объяснить, что его карьера не помешает воплощению его мечты о ней — и о семье?

— Подумавши хорошенько, — сказал он, — я не думаю, что хотел бы встречи с твоими родителями. Им бы не понравилось то, что я хочу сказать.

Что касается Джеймса, он был очень рад, что у того не хватило разума пойти на компромисс: тогда бы Алиса была сейчас женой Джеймса, и он, Клэйтон, не узнал бы ее любви.

— Не злись, Клэйтон, на них: они любили меня, но по-своему.

— Очень по-своему.

— Возможно, но они не рассчитывали на ребенка в начале своей карьеры. И это не остановило их.

— Я читал статьи о твоих родителях в газетных вырезках, что сохранились у Мод. Я не заметил, чтобы они слишком пеклись о ребенке. Тебе не было даже двух месяцев, когда они отправились в отдаленный район Филиппин. — Он встал, увидел недобрый взгляд ее глаз и отошел в другой конец комнаты. — Есть в жизни такая вещь — компромисс. Твои родители должны были понять, как они нужны тебе — и не путешествовать столько, или брать тебя с собой, если это было так важно для них. Большинство родителей берет с собой детей в путешествия.

— Но мои родители прокладывали себе путь в густых джунглях, в районах, которые даже не существуют на картах! Они не могли нести на себе еще и младенца.

Клэйтон нахмурился: она защищает их до сих пор.

— А как же Джеймс?

— А что Джеймс?

— Разве не ты говорила, что они с Барбарой и младенцем жили в джунглях? На какой-то горе в Гондурасе? — Он сделал пару шагов в ее направлении. — Джеймс следует за своей мечтой, Алиса, вместе с женой и ребенком. И твои родители могли бы, если бы хотели.

Она гневно поглядела на него.

— Ты хочешь сказать, что я была не нужна родителям?

Он покачал головой.

— Я не знал твоих родителей, поэтому не имею права предполагать, что именно им было нужно. Только ты можешь ответить на этот вопрос, Алиса. — Он нажал пару кнопок на клавиатуре и выключил компьютер. — Все, что я хочу сказать — их мечты не имели ничего общего с нашими отношениями.

— Я пришла сюда, Клэйтон, надеясь, что ты сможешь меня понять.

— Понять — что?

— То, что у нас никогда ничего не получится. Разве ты не понимаешь, что я не могу соперничать с твоей мечтой, Клэйтон? Я устала: я всегда в жизни на втором месте.

— На втором! — воскликнул он. — Неужели ты думаешь, что ты у меня на втором месте?! — Он нервно прошелся рукой по волосам. — Разве я когда-нибудь так обращался с тобой, чтобы ты предположила это? — Он быстро сократил расстояние между ними и взял ладонью ее подбородок, но удивительно нежно, принимая во внимание ее гнев. — Ты была на первом месте в сердце и в жизни, с тех пор, как я увидел тебя. Разве ты не знаешь, как сильно я люблю тебя? — Он наклонился и поцеловал ее в трясущиеся губы. Он почувствовал вкус мятной пасты и слез. Он целовал ее в залог того, что все еще будет. Он продолжал целовать ее, когда почувствовал, что она сдалась его ласкам.

Когда он ощутил, как она задрожала от желания, он приник к ней в заключительном поцелуе.

— Я хочу жениться на тебе, Алиса, и я сделаю все, чтобы у нас были шестеро детей, о которых ты мечтала. — Он смахнул слезу, что блестела на ее щеке. — Мы сможем все, дорогая моя. Разве ты не поняла еще, что у нас обоих — одна мечта?

Он нежно поцеловал ее в лоб, прежде чем пойти к дверям и проговорить: “Доброй ночи”.

Он легким шагом взошел по лестнице, принял холодный душ и лег в свою одинокую постель. Итак, Алиса рассказала ему о своих родителях. Это уже начало. Теперь он понимал, откуда пошли ее страхи. Теперь можно было преодолеть их.

Клэйтон остановился за дверью кухни и бесстыдно подслушивал разговор между Алисой и Мод. По его лицу расползлась улыбка, когда он услышал их слова.

— Ах, Мод, я так счастлива за вас. Я всегда думала, что из вас с Джорджем получится прекрасная пара.

— А тебе не кажется, что мы уже слишком стары, чтобы жениться?

— Чепуха. Вы прекрасно подходите друг другу.

— Мы назначили свадьбу на Валентинов день.

— Самый романтичный день в году, — воскликнула Алиса.

Клэйтону послышались в ее голосе слезы. Только на сей раз слезы счастья.

— Джордж хотел устроить свадьбу раньше. Но я сказала ему, что с рождественскими праздниками и свадьбой Герберта в Балтиморе самое раннее, что может подойти — это февраль. Поэтому он предложил День Святого Валентина.

— Как он нетерпелив! — съязвила Алиса.

Мод некоторое время молчала, а затем проговорила:

— Но меня кое-что смущает.

— Что?

— Ты.

— Я? — спросила Алиса. — А что — я?

— Мы с Джорджем приглашаем тебя переехать жить с нами. Дом Джорджа большой, и там хватит места для всех. Нам обоим не нравится, что ты будешь жить одна в этом огромном доме.

— А кто сказал, что я смогу купить дом?

— Я не стану продавать тебе его, Алиса. Это семейный дом Джоргенсенов — а ты последняя в роду. Ты его владелица по праву.

— А что же Герберт? Он тоже Джоргенсен.

— Марта и он станут жить в ее доме в Балтиморе. Мы все преклонного возраста, и у нас не будет детей-наследников, поэтому мы все вместе решили передать дом тебе.

— Я не могу принять его, — сказала Алиса. — Этот дом — целое состояние. Почему бы вам с Гербертом не продать его, разделить доход — и поехать в свадебное путешествие?

— Продать — продать дом капитана Джедидиа?

Клэйтон подумал, что наступил его час. Он вошел в кухню.

— И не нужно подавать объявлений о продаже, Мод. Я куплю его.

— Купишь — что? — ошарашено спросила Алиса.

— Дом, конечно. — Он прошел к кофейнику и налил себе кофе.

— А кто сказал, что дом продастся?

— Мод только что сказала что-то насчет продажи, так что я захотел первым успеть наложить свое вето. Я с некоторых пор ищу огромный старинный дом.

Мод в смущении переводила взгляд с Клэйтона на Алису.

— Я, конечно, рассмотрю ваше предложение, Клэйтон. Но поймите меня: решать должна Алиса. В конце концов, она — Джоргенсен.

Алиса гневно посмотрела на Мод:

— Ты продашь ему дом Джоргенсенов?

— Только после твоего решения, Алиса. Я бы предпочла, чтобы дом остался во владении нашей фамилии, но если тебе он не нужен, мы не станем возражать. — Она улыбнулась Клэйтону. — Доктору Уильямсу этот дом будет удобен для практики. Джедидиа был бы горд, узнав, что в его доме живет врач.

Клэйтон посмотрел на Алису в недоумении и одними губами спросил: “Практики?”

Алиса пожала плечами.

Мод встала и взяла с вешалки пальто.

— Побегу к Джорджу, обрадую его и скажу, что вы радостно приняли новость о нашей свадьбе. Он хотел сам объявить вам об этом, но я сказала ему, что он старомоден. — Она повязала на голову шарф и исчезла за дверью.

Алиса хмуро поглядела на Клэйтона:

— Тебе понадобился дом только потому, что я хочу его.

Он быстро поцеловал ее в лоб. Прошло уже два дня с их разговора в столовой. Она все еще дулась и мучительно подозревала его в чем-то.

— Только теперь ты начинаешь понимать, Алиса.

И он, насвистывая, понес кофе в свой второй кабинет. Его план был почти готов. В течение двух дней дело будет сделано — и ничто уже не будет стоять у него на пути.

Алиса медленно встала и потянулась. Она провела ночь, ожидая возвращения Клэйтона и свернувшись в кресле в его спальне. Он так и не появился. Провел всю ночь в лаборатории, как и предупредил Мод по телефону. То была самая ужасная ночь в ее жизни.

В другие ночи она знала, что он — рядом. Не более, чем в нескольких шагах. Сегодня ночью он ушел, и она никогда еще не чувствовала себя настолько одинокой.

Неужели и вся оставшаяся ее жизнь будет такова?

Она всю ночь думала о словах Клэйтона. Да, он был прав относительно ее родителей. Их мечта лишила ее родителей. Если бы они захотели, они бы были все вместе. Они просто не хотели. Все было просто. Ей бы догадаться об этом годы назад, но она игнорировала очевидное. Мод и Герберт никогда не критиковали их, по крайней мере, при ней. У нее было чувство, что многое бывало сказано о родителях за ее спиной.

Джеймс был совершенно иной историей, просто она нарисовала ее себе той же кистью. Если бы она очень любила Джеймса, она уехала бы с ним и жила бы где-нибудь в соломенной хижине, питаясь кузнечиками. Правда состояла в том, что она не настолько любила его. Ее привлекла его внешность и его порядочность. С ним было хорошо и уютно, по крайней мере, пока они были вместе.

В предрассветный час она начала понимать, как именно она любит Клэйтона. Для него она пошла бы на то, чтобы жить в соломенной хижине, питаясь змеями и борясь с малярией. С ним она пошла бы сквозь время и пространство, прихватив с собой детей.

У Герберта теперь была Марта — или наоборот. У Мод — Джордж. Все были счастливы. Не осталось ничего, что привязывало бы ее к Харперу. Она чувствовала все еще ответственность за Мод и Герберта, по не было ничего невозможного в том, чтобы переехать вместе с Клэйтоном туда, куда его пошлют по работе. Они будут вместе.

Клэйтон заслуживает семью, о которой он давно мечтает. Семью, о которой мечтает она. Они оба мечтают об одном!

Алиса быстро прошла к себе и приняла душ. Как только она приедет на работу, она позвонит Клэйтону и умолит его позавтракать с ней. Она хотела принять его предложение о замужестве, шестерых детях — и старом огромном доме, если он все еще предлагает ей. А если уже нет — она предложит ему, и он не посмеет отказать.

Четыре часа спустя Алиса сняла трубку зазвонившего телефона. Все планы полетели к черту. Утро обернулось сплошным бедламом. Университет жил в предвкушении праздников, и экзамены были в самом разгаре. В библиотеке было не найти покоя и одиночества. У нее даже не было возможности позвонить Клэйтону до сих пор; дважды она успевала набрать лишь три первых цифры его номера — и ее прерывали. Такими темпами и успехами — придет полночь, прежде чем она сможет поговорить с любимым человеком.

Она улыбнулась при мысли об этом и сказала в трубку:

— Алиса Джоргенсен слушает.

— Здравствуй, Алиса. Это Дженни, секретарь Клэйтона.

— Привет, Дженни. — Алиса познакомилась с Дженни на вечере у Арона.

— Не знаю, права ли я, что позвонила… — Дженни сделала паузу. — Но не могли бы вы прийти в лабораторию прямо сейчас?

— Что случилось? — встревоженная спросила Алиса. — С Клэйтоном все в порядке?

— Все в порядке, Алиса. Я в самом деле думаю, что вам стоит прийти. — Вдруг Дженни прошептала: — Простите, но мне нужно идти.

Алиса недоуменно уставилась на трубку. Дженни отключилась. Что-то не так! В секунду она оделась, выбежала из кабинета, и на ходу, не глядя, сказала:

— Беверли, возьми все на себя!

Пока Алиса летела через всю территорию университета, она не однажды прокляла высокие каблуки и их изобретателя. Все же ей удалось через несколько минут быть в лаборатории. Она яростно нажала на кнопку секретного кода.

— Слушаю, — послышался голос Дженни.

— Дженни, это я, Алиса. — Она глотнула воздуху и добавила: — Откройте.

Двери немедленно открылись, и Алиса поспешно вошла в приемную. Ее взгляд упал на Дженни, которая сидела за своим столом и грустно качала головой.

— Это здесь. — Она указала на двойные двери. — Но думаю, уже поздно.

Алиса побледнела, но толкнула двойные двери. Она огляделась — и нахмурилась. В поспешном своем бегстве из библиотеки она прорабатывала в уме сотни разных сценариев: Клэйтон пожелал вновь опробовать машину телепортации; они всей командой вылетели в другое измерение, потому что машина взорвалась…

Она медленно прошла к столу, за которым сидели пятеро. Здесь были все, кроме Клэйтона. Наверняка случилось что-то ужасное, но они спокойно сидели и смотрели на нее.

— Где Клэйтон?

— Он ушел, — сказал Арон, кивнув на записку, лежащую на столе.

Алиса прочла аккуратно напечатанную записку. Это было заявление об уходе! Он оставлял команду по личным мотивам и принимал должность профессора университета. Она дважды прочла заявление, и радость охватила ее. Он хотел расстаться со своими мечтами из-за нее!

Она медленно опустила записку и посмотрела на ученых. Никто не разделял ее радости.

— Кто-то принял его отставку?

— Нет, мы все отказались, — сказала Шэрон. Она постучала ручкой по столу. — Мы не можем заставить его работать в команде, Алиса.

Она улыбнулась:

— Значит, ничто не может помешать ему вернуться, так?

— Так, — сказал Арон. Его губы тронула улыбка.

Алиса разорвала заявление пополам. Ее улыбка вызвала у всех бурный восторг. Она все рвала и рвала записку. — Ждите его обратно завтра утром. — Сунув горсть порванных бумажек в карман пальто, Алиса вышла из лаборатории.

Она опять ругала холодные туфли и погоду на обратном пути через весь университетский городок. Но шла она не в библиотеку, а к офису декана. Через минуту она уже отряхнула с туфель снег в приемной декана, рассматривая секретаршу, похожую на боевую лошадь. Сам генерал Грант не смог бы сломить сопротивление такой женщины.

Алиса вздохнула и улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой. Она была из рода Джоргенсенов, а они всегда следовали за своей мечтой. Ее мечта в настоящий момент находилась в кабинете декана.

— Здравствуйте, могу я видеть декана?

— Вы записаны на прием?

— Нет, но…

— Простите, но декан занят.

— Я знаю. Он с доктором Уильямсом, не так ли?

— Откуда вы знаете?

— Мне нужно поговорить и с доктором Уильямсом, и с деканом. Это очень важно.

— Простите, но я не могу их прерывать.

Алиса опустила взгляд. Какая исключительная вежливость.

— Понимаю. — Она решительно направилась к дверям и открыла их.

Секретарша бежала за ней по пятам, но Алиса была уже на пороге.

— Простите, сэр, — начала оправдываться секретарша, пытаясь схватить Алису за руку.

— Алиса! — воскликнул Клэйтон, выскакивая из кресла.

Декан с любопытством наблюдал за сценой.

— Ничего, ничего, мисс Мерриуэзер. — Он улыбнулся, наблюдая за Алисой. — Мисс Джоргенсен, чем мы обязаны?

Алиса нервно переводила взгляд с Клэйтона на декана, а секретарша тихо закрыла за собой двери.

— Я пришла сообщить вам, что доктор Клэйтон не сможет принять должность профессора, которую вы ему так любезно предложили. — Ее взгляд удерживал Клэйтона от всяких поползновений. — Видимо, команде понадобится его экспертиза.

— Я уже ушел из команды, Алиса.

Она вынула из карманы горсть порванных бумажек:

— Похоже, ваше заявление пропало, доктор Уильямс.

Декан спрятал улыбку.

— Кажется, меня вызывает мисс Мерриуэзер. — Он пошел к двери. — Почему бы вам двоим не подискутировать здесь?

И он вышел из своего кабинета.

Клэйтон изучал клочки заявления.

— Ты привела меня в совершенное смущение, Алиса. Я подал в отставку, чтобы заняться преподаванием в университете, чтобы ты не волновалась больше о моем исчезновении в пространстве. Я все устроил. Я буду преподавать — мы будем жить в старом огромном доме и заведем шесть детей.

— Я принимаю старый дом и шесть детей, но твое преподавание исключается. — Она подошла и погладила его по щеке. — Кажется, я влюбилась в мечтателя. В человека, который видит будущее. Мы, обычные люди, его не видим. А ты сможешь сделать все, что задумал. Я хочу выйти замуж за этого мечтателя.

Он взял ее за руку.

— А как же твои опасения, что я пропаду в пространстве, во времени — и оставляю тебя одну с малышами?

— Разве ты собираешься оставить нас?

— Никогда. — Клэйтон приложил палец к губам Алисы и поцеловал ее. — Я никогда не оставлю тебя, Алиса. — Он притянул ее к себе и прошептал ей: — Я люблю тебя.

— И прекрасно. — Она закусила губу и улыбнулась. — Но, чтобы убедиться в том, что ты не собираешься отправиться на каникулы сквозь время, я планирую сделать каждый наш день таким необыкновенным, чтобы тебе и в голову не пришло оставить меня.

Она потянулась к нему, и их губы слились в поцелуе, который обещал, что отныне они вместе навеки.