Мужчина из ее снов

Глава 6

Алиса обхватила руками шею Клэйтона и приникла губами к его рту. Теперь ей нужен был только этот поцелуй, которого она так жаждала за обедом. Она готова была упасть от восторга — единственное, что удерживало ее — это ствол дерева, к которому она была накрепко прижата.

Она мечтала об этом поцелуе весь вечер. То был поцелуй, который позволил ей ощутить вкус жизни. Принимая душ, Алиса думала о том, что Мод права: она прячется от жизни. Нет правил, по которым нужно жить. Почему бы ей не принять Клэйтона, такого интеллигентного, заботливого, красивого и сексуального? Сердце и разум останавливали ее — подсказывая Алисе, что нужно быть осторожней: он не останется с нею надолго. А кого это касается? И кого это ранит более всего? Ее настрой на связь с Клэйтоном пришел из реальности, а не из мечтаний.

Она раскрыла уста и запустила пальцы в густые волосы Клэйтона.

Прошло много времени с той поры, когда она была с мужчиной или желала мужчину столь же страстно, как она желала теперь Клэйтона.

Она почувствовала, как напряглись и набухли ее соски под тонкой тканью бюстгальтера. Горячий огонь желания лился, казалось, из всех ее пор. Желание, подавляемое годами, прорвалось и вышло из-под контроля.

Нет, она ошибалась: ни одного мужчину в своей жизни она не желала столь же страстно, как Клэйтона в эту минуту. Одним своим поцелуем он пробудил в ней такой голод, воспламенил такие чувства, которых она в себе и не подозревала. Чтобы хоть частично реализовать это жгучее желание, она впилась зубами в его нижнюю губу. Клэйтон застонал, но от удовольствия, а не от боли — и отпустил ее. Он начал страстно целовать ее шею.

— Ты хоть понимаешь, что ты со мною делаешь? — простонал он.

Алиса откинулась назад, пытаясь пригладить развеваемые ветром волосы, и шепотом переспросила:

— Наверно, то же самое, что ты делаешь со мной?

Он коснулся губами ее затылка и начал целовать обнаженную часть шеи между воротом блузки и шелковистыми волосами. Руки его скользнули по спине Алисы и охватили ее ягодицы, одновременно приподняв все ее тело так, что она почувствовала его возбуждение, дошедшее до крайнего предела.

— А что я делаю с тобой?

Она вздохнула и почувствовала, что тает в его объятиях. Он ощущал то же, что и она — Алиса была уверена в этом.

— Я чувствую себя так, будто я в огне.

Он притронулся губами к вороту ее жакета:

— Ты права: со мной — то же самое. — Клэйтон поднял руку и отвел золотую прядь ее волос, что упала на лицо. — Что ты предлагаешь сделать, чтобы выйти из этого огня?

— Разве что выпить шоколаду с печеньем, а? Может быть, станет легче?

Он поцеловал ее в щеку:

— У меня на уме было совсем не это.

Она поправила рассыпанные ветром волосы и сунула замерзшие руки в карманы. Теперь, когда Клэйтон перестал целовать ее, она почувствовала холодный северный ветер, увидела, как летят по ветру опавшие листья, ощутила запах дыма из каменных труб — запах осени. Прекрасное время, чтобы запереться дома с любовником и утонуть в его объятиях.

— Какие у тебя планы?

Клэйтон взглянул на окна дома, где находились Мод, Герберт и Джордж. Затем обратил взор на дом Алисы — пока пустой, но ожидающий заселения. Отступил от Алисы, и осенний ветер заставил их поежиться.

— Дело в то, что Герберт с Мод надеются посмотреть вечерком видеофильмы.

Алиса взглянула на окна своего дома и нахмурилась. Как могла она забыть о дяде и тете? У тети Мод будет удар, бедный Герберт в ярости и разочаровании разобьет античные статуэтки с камина в гостиной, если войдя в дом, обнаружит их с Клэйтоном в постели.

Великолепно! Только она решила начать жить снова, как обнаружила, что свободы у нее не больше, чем у школьницы. И почему она не стала жить отдельно несколько лет тому назад? Она в растерянности изучала коричневые кроссовки Клэйтона, заваленные желто-оранжевыми кленовыми листьями, и думала в отчаянии, что ни за что не бросит Мод и Герберта одних. Они зависят от нее; они члены ее семьи и Алиса ответственна за них.

Может быть, нужно поставить точку в этой нелепой ситуации прямо сейчас, пока она не вышла из-под контроля? Прятаться по углам, бегать друг к другу в ночи и бояться, что скрипнет кровать — все это вовсе не романтично. Это почти приводило ее в отчаяние.

Она вновь взглянула на коричневые брюки и вязаный свитер Клэйтона. Коричневая кожаная куртка, удобная и вполне заношенная, дополняла его костюм. В наступающих сумерках она не могла видеть выражения его лица, но понимала, что он так же напряжен и разочарован, как и она.

Не осознавая, что делает, Алиса протянула руку и нежно погладила его по щеке. Его кожа была будто высечена из шероховатой поверхности гранита.

— Видеомагазинчик есть в парке, возле университета, — проговорила она.

Он повернул к ней лицо, взял ее ладонь и поцеловал. По ее телу пробежала дрожь: язык его коснулся самой линии сердца на ее ладони. Он схватил ее за руку и потащил к тому месту, где была припаркована его машина.

— Только постоянно напоминай мне, — сказал он, — видео, видео, видео.

Клэйтон взял в руки еще одну видеокассету и нахмурился.

— Неужели у них нет ничего без секса?

Это была уже пятая кассета, помеченная символом “R”. Меньше всего ему хотелось сидеть нынче вечером с Алисой и смотреть на экран, где кто-то занимается сексом. Он не выдержит еще одного искушения в этот вечер. Находиться рядом с Алисой — и не прикоснуться к ней и без того было достаточным наказанием для Клэйтона.

Он поставил кассету на место и взял следующую. На упаковке был изображен некий монстр, вырывающий из несчастной жертвы кишки. Клэйтон с содроганием отставил прочь и эту кассету.

Сзади подошла Алиса.

— Я, кажется, нашла то, что должно удовлетворять твоим запросам: новый фильм, без секса, без насилия, сделан профессионально, — проговорила она с легкой улыбкой на губах.

Он взглянул на кассету — и сам не смог удержаться от улыбки. Очередной опус “Диснея”, мультик.

— Неужели я произвожу впечатление недоумка?

— Нет. — Она взяла кассету у него из рук и поставила обратно на полку. — О вкусах Мод и Герберта можешь не волноваться.

Он взглянул на ассортимент новинок.

— Что они любят смотреть?

— Мод спать ложится рано и потому не досматривает фильм до конца.

— А Герберт?

— А дядюшка вообще не может не прикорнуть после сумерек.

Она выбрала почти наугад одну из кассет и вручила Клэйтону:

— Эта сойдет, если ты любишь вестерны. А вот это — приключенческий фильм. Я слышала, интрига там закручена весьма лихо, — добавила она, снимая с полки еще одну кассету.

Клэйтон наблюдал, как растет стопка отобранных кассет.

— Ты что, смотрела все эти фильмы?

Если бы он не сослался на намерение поехать за кассетами, то мог бы сейчас повезти Алису в кино. Тогда бы они смогли побыть пару часов наедине.

— Я не видела ни одного из этих фильмов, — ответила Алиса, продолжая просматривать каталог.

— Тогда откуда тебе знать, хороши ли они?

— Я читаю обозрения. — Ее лицо осветилось улыбкой, и она, увидев еще одну кассету, добавила к стопке и ее.

Она посмотрела на фотографию актера, который был провозглашен самым сексуальным мужчиной Америки. Актер выглядел мужественно, у него была брутально-массивная челюсть и пронзительные голубые глаза.

— И что такого интересного именно в этом фильме? — Он уже знал ответ, но ему хотелось подразнить Алису.

— Видишь? Он признан лучшим актером года.

Клэйтон усмехнулся и пошел к кассе:

— Давай выбираться отсюда, иначе ты скупишь весь магазин.

Он передал стопку кассет тинэйджеру за стойкой кассы.

— Завтра обещали целый день дождь. Можно ли придумать что-нибудь лучше, чем смотреть фильмы в дождливый день?

Он-то точно знал, как ему хочется провести дождливое воскресенье: с утра заняться любовью с Алисой — и не прекращать этого приятного дела до самого вечера.

Алиса первая нарушила повисшее между ними тягостное молчание. Она нервно поправила пуговицы на жакете и проговорила:

— Ну, нет. Это все равно что без конца смотреть по телевизору футбольные матчи.

Клэйтон громко зевнул — и ступил в ванную, будто слепой. С ним случилось невероятное — он проспал. Было уже более десяти часов утра.

Ему нечем было заняться в это дождливое холодное воскресенье, но проваляться все утро в постели также было недопустимо.

Алиса, этот гиперсексуальный ангел, что терзал его во снах, была где-то внизу. Ему страстно захотелось взглянуть на нее. Он изнывал от желания вновь ощутить вкус ее губ и изысканную сладость ее поцелуя.

Во всем виноват Герберт. Он должен был заснуть ровно через двадцать минут после начала видеофильма, как обещала Алиса. Но нет: по закону невезения Герберт перед фильмом успел за день вздремнуть трижды. Один раз даже во время любимого футбола, который транслировали по телевидению. Если бы Герберт не спал днем — планы Клэйтона, может быть, осуществились бы. А так ему пришлось делить общество Алисы с семидесятидвухлетним стариком. После просмотра вестерна все дружно пожелали друг другу спокойной ночи.

Ночь показалась Клэйтону вечностью. Он вертелся, как волчок, он пытался прочесть три разносортные книги. По меньшей мере по десять раз он внимательно изучал каждую фотографию на стене своей комнаты. Он даже сходил тайком вниз и поискал какой-нибудь напиток покрепче — но не найдя такового, выпил молока. Единственное, что спасло его от покушения на честь Алисы — это то, что ее комната находилась далеко от кухни. Если бы их разделяла лишь дверь — он не удержался бы от искушения.

Клэйтон вышел из-под душа и начал яростно растираться синим махровым полотенцем. Ему нужно было поскорей увидеть Алису, прежде чем она вновь улизнет от него. Уж сегодня вечером он не упустит свой шанс. Даже если ему придется подсыпать Герберту в чай снотворное.

Он оделся и вышел в холл. Единственный звук, который он мог различить — это слабое тиканье дедовских ходиков. Он спустился по лестнице и пошел по направлению к кухне, где он надеялся встретить Алису.

Услышав голоса Алисы и Мод, он остановился. Вновь его надежды застать Алису одну улетучились. Хотя бы один утренний поцелуй! Он набрал в легкие воздуху, растянул губы в приветственной улыбке — вошел.

— Конечно, поезжайте, тетя, — услышал он последние слова Алисы.

Мод покачала головой и повертела в руках пустую чашку.

— Но как я оставлю весь дом на тебя?

— Не беспокойтесь. Мы с Гербертом вполне управимся. — Алиса пожала руку тетушки. — Ваша сестра нуждается в вас, Мод. Вы должны ехать.

— Я хочу помочь ей, но не могу же я переложить все на твои плечи. — Мод промокнула слезу шелковым платочком. — И как же наш постоялец Клэйтон? Не можешь же ты взять на себя еще и заботы о нем.

— А что — я? — Клэйтон вошел и вопросительно посмотрел на женщин. Мод была бледна и расстроена, у Алисы вид был решительный.

— Сестра Мод — Марта — прошлой ночью упала и сломала бедро, — объяснила Алиса. — Кому-то надо присмотреть за ней. Утром Марта позвонила и попросила Мод приехать на пару недель — Марта не хочет переезжать к детям. Ей удобнее оставаться в своем доме.

— Мне жаль вашу сестру, Мод, но какое это отношение имеет ко мне? — спросил Клэйтон.

— Алиса хочет, чтобы я поехала, — всхлипнула Мод.

— Я согласен с ней, — сказал Клэйтон и потрепал Мод по дрожащей руке. — Надеюсь, ваша сестра получает хорошую медицинскую помощь, и тот факт, что именно она просила вас приехать, должен вас обнадежить.

— Но как я уеду — и оставлю все на бедняжку Алису? — сказала Мод. — Она целый день работает, не станет же она еще и в доме убирать и готовить.

Алиса усмехнулась:

— Но именно это делают миллионы женщин каждый день, Мод. Обещаю тебе, все будет в порядке.

— Миллионы женщин не обслуживают постояльцев, — сказала Мод.

— Ах… теперь понимаю, — сказал Клэйтон. — Вам будет легче уехать, если я съеду? — Это решило бы его дилемму. Если уедет Мод — все равно будет путаться под ногами Герберт. Конечно, он не сможет так же часто видеть Алису, как здесь, но зато тогда у них будет место, куда он мог бы ее привести. Он повернулся к Алисе. Видно было, что она не разделяет удовольствия от мысли о том, что он съедет.

— Я не могу вас просить об этом! — воскликнула Мод.

— Конечно, он никуда не уедет, — сказала Алиса. Она гневно взглянула на Клэйтона: как смел он огорчить тетю? — Я уверена, он не станет возражать против того, чтобы пару раз в неделю ездить за обедами в ресторан, правда, Клэйтон?

О, он готов питаться бутафорскими сандвичами и пластиковыми фруктами, лишь бы рядом была Алиса.

— Я даже вызываюсь сам привозить еду. — Так ему хотелось остаться с Алисой наедине.

— Послушай, Мод, все будет хорошо. Вы побеспокойтесь о том, чтобы собраться и ухаживать за Мартой. Я позвоню в аэропорт и наведу справки о самолете на Балтимор.

Мод промокнула глаза платочком.

— Обещай, что позвонишь мне, если я буду нужна, — потребовала она у Алисы.

— Вы нам всегда нужны, Мод. Вы должны знать это. — Алиса нагнулась и поцеловала тетушку. — Но больше всего в вас нуждается сестра. Я уверена, что несколько недель мы продержимся. В конце концов, меня учила лучшая повариха во всем графстве Харпер.

Пять минут спустя Алиса закончила бронирование места на самолет для Мод на следующее утро. В этот момент через заднюю дверь вошел Джордж — якобы за кусочком шоколадного торта. Алиса усмехнулась, услышав очевидную уловку. Они с Гербертом не ошибались относительно чувств Джорджа к Мод. Все вместе они объяснили Джорджу, что Мод уезжает на восток для ухода за сестрой. Но Джордж объявил, что отказывается отпускать Мод одну и будет ее сопровождать. У Алисы от изумления отвисла челюсть.

Клэйтон и Алиса не стали отговаривать упрямца Джорджа. Алиса была довольна тем, что тетушка поедет не одна, а еще больше ее радовало то, как краска заливает щеки тетушки. Она была вовсе не так равнодушна к своему соседу, как пыталась показать.

Мод как раз приняла милостивое предложение Джорджа, когда Герберт, очнувшись от утреннего легкого сна, вошел в кухню, оглядел всю компанию и потребовал объяснений.

Клэйтон и Алиса предоставили Мод и Джорджу, запинаясь, объяснять, почему они отправляются завтра в Балтимор, да еще и вместе. Герберт слушал, и все более хмурился. Когда Мод закончила, он спокойно сложил руки на груди и сказал:

— Я тоже еду.

— Что?! — воскликнул Джордж.

Алиса пыталась скрыть улыбку, слушая спорящих стариков. В течение пяти минут все было решено. Все трое полетят в Балтимор утренним самолетом.

Алиса переложила два пакета в одну руку и взяла почту в зубы, пытаясь свободной рукой открыть дверь. Она прижала пакет бедром, поскольку он начал уже соскальзывать, а в нем помещались две дюжины яиц. Наконец ключ попал в замочную скважину, но тут она почувствовала, что колготки зацепились за дверную раму. Она открыла дверь настежь, рывком переложила пакеты в другую руку и едва не упала, успев благополучно положить их на буфет.

Она оглядела кухню и вздохнула. Тарелки, оставшиеся от завтрака, были разбросаны по всему столу и в мойке. Утро прошло не так гладко, как она надеялась, но ей удалось привезти Мод, Джорджа и Герберта в аэропорт за четырнадцать минут до вылета. Алиса не могла понять, была ли Мод более огорчена тем фактом, что она оставляет Алису наедине с домом и постояльцем, или тем, что она уезжает, не помыв посуды. Весь путь до аэропорта Герберт колебался: ехать ему или не ехать. Он никак не мог решить, которая из женщин более нуждается в его опеке, или, вернее, кому из ухажеров он более доверяет: Джорджу ли, который бросил все и увязался за Мод, — или доктору, который ради Алисы готов был чинить мойку. Наконец, он бросил монету, и ему вышло лететь вместе с Мод и Джорджем. Начавшись полным хаосом, день грозил перерасти в катастрофу.

Алиса приехала на работу на час позже, и обнаружила, что оба ее ассистента заболели. Еще до обеда у нее на столе оказалось пять срочных запросов от пяти профессоров; ей предстояло провести экскурсию по библиотеке для группы спонсоров, к тому же, вышел из строя компьютер. Клэйтон позвонил где-то около часа, когда она сидела за столом, читая статью о фунгицидах и заедая ее ванильным йогуртом.

Она начала разбирать покупки. И вспомнила чувства, которые нахлынули на нее, когда она услышала голос Клэйтона на телефону. Он звучал, будто Клэйтон только что проснулся и был все еще в постели. Мучительная для нее картина возникла в ее воображении. Пальцы ее так дрожали, что она уронила яйцо, которое перекладывала в холодильник. Разбившись вдребезги, яйцо запачкало ей всю ногу и один ботинок.

Она пробормотала нечто насчет искусительных мужских голосов и дрянных яиц, и наспех стерла грязь бумажным полотенцем. Клэйтон сообщил ей, что не приедет домой раньше шести, а заодно спросил, как она довезла своих родных. Ничего, что провоцировало бы такое дикое волнение. Ничего такого, что не делали бы прежние постояльцы. Он просто был джентльмен.

Так отчего же сердце говорило ей совсем иное? Что было такого в его голосе, что изобличало его не как постояльца?

Алиса взглянула на часы и застонала. Четверть шестого. Если ей и дальше так же будет “везти”, то в любую минуту Клэйтон может появиться в дверях. Вечер будет еще хуже, чем утро. Почему, черт возьми, она не согласилась на предложение Клэйтона захватить что-нибудь по дороге домой? Он был так внимателен, а она все изображала из себя суперженщину.

С тех пор как Алиса поняла, что дом останется им двоим на несколько недель, у нее разыгралось воображение. Ночью она лежала без сна, вспоминая рецепты, с помощью которых она поразит своими кулинарными способностями Клэйтона. Мысленно она перебирала все изящное белье, которое имела. К двум часам ночи она добралась мыслями до Секретного каталога Виктории и лишь молила о том, чтобы у нее хватило смелости надеть что-то из тех вещей.

Она сняла свой традиционный темно-синий костюм и повесила его на спинку стула. Бросила в угол запачканные ботинки и закатала рукава белой шелковой блузки. Если повезет, то она успеет испечь что-нибудь к приезду Клэйтона. Алиса открыла посудомоечную машину и начала укладывать в нее грязные тарелки. Кто-то оставил кофе на дне чашки. В результате кофе оказался на ее юбке. Алиса взяла щетку и открыла кран, чтобы замыть пятно, пока оно не впиталось, и забрызгала водой блузку. С отчаянными ругательствами она бросила щетку в мойку, расстегнула верхние две пуговицы на блузке и отжала намокшее место.

Слезы застлали ей глаза, когда она обвела комнату взглядом. В комнате дарил полный разгром. Алиса хозяйствовала в доме лишь десять часов — и уже успела запачкать чистейшую кухню Мод, и уже запаздывал обед, и уже на письме, адресованном Клэйтону, были следы от ее помады, которые она посадила, зажимая почту во рту. Тыльной стороной ладони Алиса потерла глаза, чтобы не заплакать, и попыталась поправить прядь волос, что выскочила из пучка, но пучок лишь окончательно рассыпался, и волосы растрепались, как у пьяной женщины.

Нервы ее были натянуты, как струны. Две бессонные ночи сделали свое дело. Она не в силах была мыслить ясно. Что случилось с тем списком, что она мысленно составила ночью — списком, согласно которому она должна была купить продукты для блестящей демонстрации своих кулинарных способностей? Она вошла в магазин — и память отказала ей. Она не могла припомнить ни единого рецепта. Дело кончилось тем, что Алиса купила самое основное и по дороге домой молила Бога, чтобы ей что-нибудь пришло на ум. Теперь же она стояла в кухне в полной потерянности. Остается либо заказать пиццу — либо заставить Клэйтона отобедать гамбургерами.

Она закрыла посудомоечную машину. Как можно думать об обеде, когда на уме у нее только одно: станет ли Клэйтон ее любовником сегодня ночью? Она знала, что ему этого хочется, — и уж если быть честной, она тоже этого желала. Она посмотрела на себя — и вздохнула. Кто, будучи в здравом уме, захочет стать ее любовником? Волосы в беспорядке, глаза распухли от недосыпания, мокрая белая блузка забрызгана кофе. Еще было кофейное пятно на юбке; на ноге засох яичный желток, на другой — чулок порван дорожкой шириной с Континентальную железнодорожную магистраль.

Все, решила она: ей душ нужен более, чем Клэйтону — домашний обед. Она решительно подошла к шкафу и достала телефонную книгу. Перелистав пару страниц, нашла то, что искала, взяла телефонную трубку и набрала номер:

— Я бы хотела заказать большую пиццу.

Она схватила жакет и запачканные ботинки и пошла в холл. Если Клэйтон приедет сейчас и увидит ее такой, он в ужасе убежит. Она — не эксперт по соблазнению, но полагает, что засохший желток на чулке не самое сексуальное зрелище.

Алиса уже была у самой ванной, когда дверь отворилась. Она в смущении закрыла глаза, и Клэйтон ступил на порог. Ну, вот и плачевный финал. Приготовившись к гримасе отвращения, которая, по ее мнению, должна была быть на его лице, она открыла глаза.

И увидела его улыбку. Смутившись еще более, она подняла глаза — и увидела ту же улыбку в его глазах. Улыбку и желание. Она увидела страсть, прикрытую улыбкой. Клэйтон желал ее!

Он подошел к ней и вручил ей белую розу. Ботинки, что она держала в руках, упали на пол.

Его улыбка стала еще шире, когда он окинул взглядом ее беспорядочную прическу и босые ноги. Голос его был теплым от любви и восхищения, когда он произнес:

— Привет, любовь моя, вот я и дома.