— Говорят, у него ужасный характер.
— Где ты слышала эту сплетню, Тифи? — спросила Меган, наблюдая через бальный зал за мужчиной, на которого указала Тифани. — Мы же только сегодня прибыли сюда.
— Да, но пока ты отдыхала, дочь леди Лейтон прожужжала мне все уши обо всех.
— Но откуда ты знаешь, кто есть кто?
— Потому что Джейн затащила меня в свою спальню, окна которой выходят на парадную сторону здания, и, клянусь, она имела что сказать о каждом приехавшем.
— Но люди продолжают прибывать.
— Я не сказала, что знаю все о каждом, но те, что прибыли раньше…
— А он еще не приехал?
— Прости, Мег, но даже неизвестно, собирается ли он вообще приехать.
Меган перестала рассматривать толпу, чтобы уделить полное внимание Тифани. Даже под маской домино было видно ее страдание.
— Но он должен приехать! — настаивала Меган, скорее с надеждой, чем с уверенностью. — «Таймс» сообщила об этом, а кому же верить, если не «Таймс»?
— Я знаю. И знаю, что он принял приглашение, но… Возможно, твой герцог очень рассеян и плохо ведет календарь встреч и приглашений. Он может согласиться куда-нибудь поехать, а потом напрочь забыть об этом. Он может принять одно приглашение на определенный день, потом забыть и принять другое.
— Неужели так много мест, куда можно поехать в один и тот же день?
— Вот именно! А поскольку герцог не хочет обидеть одного хозяина посещением другого, он просто-напросто остается дома.
— Откуда Джейн знает все это?
— Сколько раз ее мама приглашала герцога (они потеряли счет, сколько раз!), а он показался у них только дважды. Джейн сказала, что в свете шутят: никогда не следует рассчитывать на приезд Сент-Джеймса, за исключением случаев, когда никто больше не ждет от него того же самого.
— Не думаю, что мне понравятся шутки света о моем будущем супруге, — вздохнула Меган.
Тифани отметила твердость в голосе Меган и быстро добавила:
— Разве я сказала «шутят»? «Шутят» — это не то слово, которое мне следовало бы употребить. Это просто признание факта. Да и сам Сент-Джеймс относится к этому с хорошим, добрым юмором.
— Значит, он не приедет, — произнесла Меган с горьким разочарованием.
— Ну как мы можем знать это? Учти, в какое время года устраивается этот бал. Сколько может быть других приглашений.
— Это верно, Тифани. Ты не хочешь бередить мне душу.
Тифани посмотрела на подругу, выражение лица которой вполне уместно было бы на похоронах.
— Я? Что ты? — сказала она раздраженно. — Тебе самой не хочется наслаждаться праздником. Ведь так?
— Мне хочется!..
— Черт возьми, нет!.. Я тебя знаю. Полагаю, ты уже обдумываешь себе оправдание, чтобы удалиться, когда мы еще даже не представились.
Это была совершенная правда. Девушки спустились по лестнице и пошли по галерее, с которой сверху виден был бальный зал. Они постояли, посмотрели сверху на всех, не будучи замеченными никем. Но еще было рано. Еще не был нанят оркестр на вечер, а тот, что находился в центре галереи, только начинал вторую игру. Внизу находилась только половина ожидаемых гостей.
Меган печально улыбнулась.
— Ты слишком хорошо меня знаешь, верно? Но я ничего не могу поделать, Тифи. Все это меня очень расстроило.
— Но почему? — спросила воистину ошеломленная Тифани. — Если ты не встретишь его здесь, у тебя будет еще не один шанс в Лондоне.
— Это так, — согласилась Меган. — Но я надеюсь избежать этого.
— Избежать? — недоверчиво повторила Тифани. — Но ты же очень хотела этого.
— Я хотела найти своего собственного Тайлера, что, как мы обе согласились, возможно лишь в Лондоне. Однако я не хотела бы ехать в Лондон.
— Почему?
— Давай поговорим откровенно, Тифи. Мы ведь сельские девушки, во многом неискушенные. Я знаю, что иногда стараюсь обмануть сама себя (становлюсь нервной…). И вот я подумала, что раз я сделала свой выбор, то для меня нет необходимости пройти сквозь все это. Я решила встретить Эмброза здесь, чтобы он затем приехал в Девоншир ухаживать за мной.
— Все это нереально. Где, я тебя спрашиваю, может человек его положения остановиться в нашем захолустье?
— Для него это не будет иметь никакого значения, — ни с того ни с сего ответила Меган.
— Но где-то же он должен остановиться! — возразила Тифани.
— У нас есть гостиница.
— Ты хочешь поместить герцога Ротстона в тидэйлскую гостиницу?
— Он будет влюблен, — настаивала Меган. — Ему будет безразлично, где остановиться.
— Не рассчитывай на это, Мег. Герцог привык к самым лучшим апартаментам. Ты забыла, что он живет в великолепном чертовом мавзолее? Да у него, наверное, спальня как этот бальный зал.
— Не преувеличивай.
— Кто преувеличивает?
— Ты. У него спальня, наверное, вдвое меньше, чем этот зал.
— Не уклоняйся от темы, Мег. Если он поедет за тобой, он не будет ради тебя останавливаться надолго в гостинице или в Девоншире. Ты ожидаешь, что он забросит все свои повседневные дела ради ухаживания. Кроме всего прочего, ему нужно присматривать и за своим герцогством. Неделю, может быть, и то, если он приедет, а это недостаточно долго…
— Уверена, достаточно.
— Меган! Ты же не можешь принять предложение после недельного знакомства!
— Могу, — упрямо сказала Меган.
— Но это приведет к скандалу, будь он неладен! И ты это сама знаешь. Кроме того, герцог может оказаться не столь пылким, стремительным. Он может неожиданно влюбиться в тебя. Это, конечно, возможно. Сегодня, например. Но и ему нужно время, чтобы решиться на брак. В результате он будет посещать тебя с интервалом в несколько недель, чтобы продолжить ухаживание, и это займет очень много времени. Или ты можешь поехать в Лондон, как мы планировали, где он сможет видеть тебя чаще и настроить свои мысли на соответствующий лад. В любом случае твой путь — это путь в Лондон.
— Проклятье, — с отвращением сказала Меган. — Я уже убедила себя в том, что это не обязательно.
— Что заставляет тебя так нервничать? — нетерпеливо спросила Тифани.
Меган вздохнула.
— Не что, а кто! Истерички типа Такереев.
Тифани вздрогнула.
— Как я поняла, твои опасения появились только недавно. Ты была уже возбуждена, ты хотела ехать в Лондон, и вдруг старая морда высказала тебе свое пренебрежение. Но там ситуация была особая, Мег. Это не повторится.
Меган горько улыбнулась.
— Ты думаешь, что в Лондоне не найдутся мамаши, которые не захотят, чтобы я участвовала в тех же приемах, куда приглашены их дочери на выданье?
— Это не будет иметь значения с того момента, как выяснится, кто ухаживает за тобой, — сказала Тифани с полной уверенностью.
— Не вижу, как это могло бы повлиять на них, — возразила Меган.
— Разве? Запомни мои слова, он должен будет получить заверения, что ты будешь там, куда он приглашен, а у него такая власть и влияние в Лондоне, что для тебя будут открыты все двери столицы. Включая и такие места, куда бы тебя ни за что не пригласили в другом случае.
— Не понимаю, почему?
— Потому что твой роман с герцогом станет сенсацией сезона, вот почему. Каждый, кому захочется помочь Купидону, будет участвовать в этом.
— Но это нелепо.
— Такова человеческая природа. И в этом есть свой смысл. Ты станешь новой любимицей света, потому что будешь привлекать внимание самого лучшего холостяка Англии!
— Если я когда-либо познакомлюсь с ним…
Тифани улыбнулась.
— Не будь такой нетерпеливой. Если он придет этим вечером, роман начнется и окончится сегодня, все зависит от впечатления, которое ты на него произведешь… И не забудь свои обещания.
— Знаю, знаю. Но только если я подумаю, что смогу полюбить его.
— Хорошо. А сейчас, если он не покажется, тогда рассматривай этот вечер как тренировку перед всеми балами, на которых тебе предстоит побывать в будущем… Это же наш первый бал, или ты забыла, что он связан с именем Эмброза?
Меган рассмеялась над тем, как глупо прозвучало имя герцога в устах Тифани.
— Я понимаю, что это ужасное имя для мужчины, особенно после того, как мы назвали так лошадь. Однако я это перенесла.
— Он перенесет это. Ты можешь называть его, как тебе нравится. «Ваша светлость», для начала; «дорогой», когда придет время. Ну как, лучше себя чувствуешь?
— Абсолютно. А теперь, что ты говорила про того парня с характером?