Мужчина – руководство по эксплуатации

В августе девяносто третьего скорый поезд мчал меня в Москву. Мне было двадцать, я в первый раз ехал в столицу, а там меня ждала девушка – юная красавица с озорными глазами и очаровательной улыбкой. Правда, мы еще не были знакомы. Лично.

Двумя годами раньше мы узнали о существовании друг друга, состоя в заочном клубе поклонников одного музыканта. Люди со всего Советского Союза объединились в клуб по переписке – общались, писали друг другу о жизни, дружили.

И естественно, что через несколько месяцев общения мы стали обмениваться фотографиями – всем хотелось представлять своего собеседника.

Когда я увидел Ее фото, мое сердце запело. Влюбился? Слишком громкое слово. Но эта девушка не выходила из моей головы, и однажды я написал ей, что хочу приехать. Удивительно, но она ответила согласием и даже пригласила остановиться у нее!

И вот за окном перрон. Я беру цветы, выхожу из вагона, моментально узнаю ее в толпе, делаю шаг: «Здравствуй!»

И по первым звукам ее голоса, взгляду, движению рук чувствую: совершенно не мой человек…

Тот снимок, что она мне выслала, был редким вырванным из жизни мигом – она вовсе не являлась такой в реальности. Я был очарован тем, чего не существует.

Чего я хотел, когда ехал в Москву? Поскорее увидеть ангела, который тронул мое сердце! Но этот ангел был плодом нечестного фото и моих собственных фантазий.

Сейчас, когда знакомства в соцсетях стали нормой, та же история повторяется миллионы раз: выкладывается самая эффектная фотография, пишутся правильные слова, но такая афиша не имеет практически ничего общего с настоящим человеком.

Мне хочется от женщины честности, естественности и искренности. Нужен не рекламный образ, а реальный человек, который появился не на ночь, а на долгие годы, полные взаимного интереса, уважения и любви.

Глава 1 Хороший мальчик или подонок?

Попробуем ответить на вопрос: почему многим женщинам очень нравятся безответственные подонки и почему их воротит от надежных и любящих хороших мальчиков?

И почему женщины всю жизнь мечутся между двумя типами отношений? В одних они чувствуют спокойствие, но вместе с тем – безжизненную пустоту и скуку, а в других – горит огонь сексуальной страсти, но женщина страдает.

Такие колебания связаны с тем, что одни отношения выражают душное требование правильной жизни, а другие – мучительное желание. Из этого рождаются два образа мужчины: один из них – «хороший мальчик» или верный муж – олицетворяет для женщины жизнь, в которой все четко расписано и предписано, запланировано и распланировано. Это жизнь, подчиненная нормам и требованиям, которая строится на основе ожиданий общества, окружения, но в первую очередь – на основе представлений ее матери.

Тут все четко: какая должна быть семья, как все должно быть устроено в отношениях, как должно вести себя с мужем. То есть как НАДО.

А другой мужчина, скажем, для красочности, «подонок» или любовник, олицетворяет для нее жизнь желания, не скованного никакими рамками требований. Это «ХОЧУ» в чистом виде.

И чем сильнее женщина сдавлена этим «надо», тем больше вероятность, что ее «хочу» в какой-то момент снесет ей голову, как Анне Карениной… И вот уже ее неуправляемое и неконтролируемое «хочу» вырвалось и противопоставило себя всем ожиданиям и нормам социума.

Этот внутренний конфликт между «хочу» и «надо» приводит к тому, что в отношениях, пропитанных требованием быть с правильным мужчиной, таким как Каренин, она чувствует пустоту, скуку и вину за то, что не испытывает взаимности. В этих отношениях женщина чувствует, что ее жизнь подчинена «правильным» ожиданиям семьи, окружающих и матери, но все это часто приводит к утрате желания и вкуса жизни.

И вроде бы все хорошо, но женщина чувствует, что эмоционально задыхается в отношениях с «правильным» мужчиной. У нее часто буквально возникают проблемы с дыханием. Ей душно. Ее собственному желанию в таком союзе не хватает места, она погружается в унылое, депрессивное состояние.

В то время как с другим, «неправильным» мужчиной – она претерпевает мучительное состояние и невыносимые чувства. Эти отношения переполняют ее ревностью, злостью и обидой. Это болезненная, но очень страстная связь, наполненная пульсацией жизни. Женщина становится зависимой от противоречивых, взрывных эмоций, как от тяжелого наркотика. ОН ей нужен.

Главная черта хорошего мальчика: он нравится ее маме. Женщина предъявляет его в первую очередь именно ей. Собственно, он и олицетворяет для женщины материнское требование быть правильной женой и матерью. Но с этим хорошим мальчиком ей скучно и тошно. Он, как правило, нудноват и душноват, в отношениях с ним она совершенно не испытывает желания. Секс с ним беспросветен и однообразен. Да и секс ли это? Или унылое исполнение супружеского долга на брачном ложе?

Хотя со стороны эти отношения выглядят идеальными – не к чему придраться, – а ее всю воротит, ей неприятна сама мысль о предстоящем сексе, который нависает над ней, как дамоклов меч. Уклониться, имитировать или перетерпеть? Вот что занимает ее мысли каждый вечер. А ведь это такая тема, которую даже с подругой обсудить невозможно. Она чувствует вину за эти «неуместные» для правильной жены мысли.

Вообще говоря, «он хороший» – это исчерпывающее определение, и хороший он в первую очередь для ее матери, которая не нарадуется на зятя: «Как НАМ с ним повезло!», «Какой же он у нас замечательный, какой ответственный, не пьет, не курит, называет тещу мамой!». Подташнивает от такой правильности…

А ведь эта «правильная жизнь» скрыто подразумевает отрицание женской сексуальности. Именно поэтому на хорошего мальчика у женщины не стоит. Сказать прямо – это вовсе не те отношения, в которых живет желание.

Вообще, если мужчина хочет, чтобы женщина испытывала к нему сексуальный интерес, ему не стоит быть слишком правильным, не стоит заискивать перед тещей или пытаться дружить с ней. Путь к сексуальному интересу женщины точно лежит не через ее мать. Пусть лучше дружит с ее кошечкой, это гораздо продуктивнее.

Так вот, с одной стороны, у нас «хороший мальчик», с которым душно и в отношении которого она не испытает желания, а с другой стороны – «подонок». Умный подонок. К нему женщина испытывает влечение, страсть, переживает муки ревности… Этот «плохой мальчик», в отличие от «хорошего», часто обращается с ней просто отвратительно: унижает ее, не звонит, изменяет и не чувствует за это вины. Его важная черта – он ни в чем себе не отказывает: живет как хочет. Ему плевать на ее чувства, в отличие от «хорошего мальчика». Подонок делает все то, что она себе никогда бы не позволила.

Да, кстати, этот подонок НЕ нравится ее матери. Отношения с таким мужчиной – это то, что женщина внутренне противопоставляет материнскому требованию правильной жизни. Он совершенно «неправильный». Разумеется, никакая мать не хочет такой судьбы для своей доченьки.

Подонок – это олицетворение желания, не скованного никакими рамками. Он не хочет и не способен быть верным: ему важно сохранить за собой право нарушать любые запреты. Он не ведется на женские манипуляции и никогда не дает женщине взять верх в отношениях. Роман с таким мужчиной – это головокружительный коктейль из страдания и наслаждения.

В книге Жоржи Амаду «Дона Флор и два ее мужа» различие между «правильным» и «неправильным» проявлено особенно ярко. С одной стороны – хороший, нудный и скуповатый муж, который заботится о главной героине и дружит с ее матерью, но с ним она не чувствует себя сексуальной женщиной. А с другой стороны – отъявленный мерзавец, Гуляка, который бьет ее, спускает в карты все ее состояние, спит с ее подругами за ее спиной… Но только к этому негодяю героиню и влечет. Он единственный, кто может поставить на место ее мать. По сути, он исполняет подсознательное желание главной героини, признаться в котором она, подавленная матерью, себе не позволяет: сказать той «нет».

Парадоксально, но именно с мерзавцем героиня чувствует себя женщиной. Не в том смысле, что он дарит ей цветы или ухаживает за ней, а в том, что она ощущает себя в контакте со своей сексуальностью, со всей своей внутренней страстью. Только он умеет смотреть на ее тело таким взглядом, благодаря которому она чувствует себя желанной. Он, подобно змею-искусителю, открывает ей ее наготу и дает доступ к наслаждению. Отношения с ним – это взрыв страсти. Гулякой она дорожит именно потому, что через него пролегает путь к ее собственной женской сексуальности.

Но неужели женщина может обрести контакт с самой собой, только повстречав на своем пути настоящего мерзавца?

Вряд ли женщина сознательно мечтает о подонке. Скорее она неосознанно предвкушает встречу с ТЕМ САМЫМ, кто осмелится открыть ее «ящик Пандоры». Не всегда подонок реален. Зачастую это просто женская фантазия о таком своевольном мужчине. И чем сильнее женщина задавлена требованиями, тем неизбежней ее встреча с «Вронским».

Глава 2 Не виноватая я, он сам пришел!

Сейчас я выскажу мысль, которая станет до конца понятна лишь к концу книги.

Подонок, Гуляка, Вронский – все эти персонажи просто являются выражением бессознательной потребности женщины встретить такую фигуру в своей жизни. Появление подонка в жизни женщины – это не роковая случайность, не совпадение, не ошибка – это внутренняя необходимость найти, или даже создать, ТОГО, КТО НЕ ПОБОИТСЯ взять вину за ее желание, за ее наслаждение, за ее «грех» на себя.

Но способен ли мужчина из плоти и крови бросить такой «безбожный» вызов?

В средневековых легендах встречается образ инкуба. Инкуб – это демон, который блуждал в поисках женского наслаждения и посещал женщин ночью в эротических снах. Он вступал с ними в отношения без их ведома и заставлял женщин «грешить» ПРОТИВ СВОЕЙ ВОЛИ. По сути, инкуб – это женский ответ на строгие рамки средневековой морали. Это протест женского «грешного» «хочу» против нравственного «надо».

Одна из самых распространенных женских сексуальных фантазий – это мужчина, который берет женщину силой против ее воли: мужчина, освобождающий ее от вины за собственное наслаждение. Безусловно, вторжение фантазии в ее жизнь в форме реального насилия – это не то, чего женщина на самом деле жаждет. Фантазия на то и фантазия, чтобы остаться сном, грезой, но не стать кошмарной явью.

Любопытно, что incubus – это не только имя демона наслаждения, но еще и название ночного кошмара. Например, в английском языке слово «кошмар» – nightMARE – буквально так и переводится – «ночной демон». Ночной кошмар – это место, где собственные бессознательные желания и наслаждения реализуются в форме страха и ужаса.

Средневековые религиозные суды к женским снам относились со всей строгостью. Они оценивали виновность женщины за отношения с инкубом по степени добровольности. Принципиальным для дальнейшей судьбы грешницы становился вопрос, была ли связь с инкубом желанной или же он взял ее силой. Понять это – задача, знаете ли, непростая, учитывая, что никто из перевозбужденных ученых мужей со свечкой в ее снах не стоял.

Все эти фигуры вроде инкубов, демонов и оборотней сохранялись в пространстве культурного воображаемого именно благодаря женскому желанию – найти достойный и подходящий для себя объект; женскому желанию, которое сохраняло эту фантазию порой даже ценой расплаты.

Слишком страстная женщина в давние времена могла запросто обнаружить себя на дыбе. От инквизиции она претерпевала пытки и мучения. Хотя, вообще говоря, мазохизм и женское наслаждение зачастую идут рука об руку. Достаточно взглянуть на средневековые сцены экзорцизма: изгнания бесов или даже самого дьявола. Посмотрите, ведь эти содрогания женского тела, конвульсии, вопли, крики – одновременно и нечеловеческие страдания, и сцены мучительного женского наслаждения, которое она мазохистически претерпевает.

У женщин есть бессознательная потребность быть наказанной за «греховные» фантазии и желания. Причем наказание, боль и наслаждение удивительным образом переплетаются. Так что одно уже нельзя отличить от другого.

Раньше, в античную эпоху, таким партнером для женщины – фигурой, с которой ассоциировалось женское наслаждение, – был Зевс, регулярно вступавший в связь с простыми смертными девушками, например, в образе зверя. И они, выбранные богом, всегда жестоко расплачивались за эту страсть. Или, скажем, библейский змей-искуситель, который совращает замужнюю Еву на порочный путь наслаждения, смешанного с болью, виной и с последующим наказанием.

Времена идут, но суть не меняется. Фразы «Накажи меня!», «Сделай мне больно!» и «Невиноватая я – он сам пришел!» остаются актуальными для женщин во все времена.

По сути, подонок – это современное воплощение средневекового инкуба. Подонок – это по-прежнему женский сон.

В новое время аналогом демона наслаждения стал мужчина-вампир или мужчина-оборотень. Мужчина-хищник. Он одержим желанием и подчиняет женщину своей воле. Только такому она может отдать всю себя, без остатка. «Возьми меня!»[1]

В реальных отношениях «остатком» наслаждения часто является вина, в то время как подонок как будто сообщает: «Тебе можно, я беру все на себя!»

Подсознательная фантазия о том, что кто-то может наслаждаться без вины, настолько притягательна, что женщина готова наделить простого смертного чертами инкуба из ночных грез. Таким образом, бессознательным сексуальным партнером женщины является скорее не реальный мужчина из плоти и крови, а инфернальное существо, демон, вампир, оборотень, хищник, подонок – все те, кого она порождает своей фантазией, своим желанием и кто вводит ее в пространство наслаждения, вины и «греха».

Интересно, что все эти «друзья женщин» связаны с влиянием Луны и женскими циклами. По легенде, именно в полнолуние обычный мужчина превращается в зверя или вампира, одержимого жаждой крови. Луна в самых разных культурах отсылает к загадочной женской сексуальности, женскому желанию и наслаждению. Без Луны не было бы и оборотней. Именно женское желание пробуждает в мужчине зверя.

Женщина может говорить о притягательном мужчине так: «В нем есть что-то дьявольское». Буквально это значит следующее: он вписывается в ее инфернальную фантазию.

В книге «Дона Флор…» описывается, как героиня отчаянно зовет своего покойного первого мужа, который был человеком сжигающей страсти. В ответ на ее призыв тот является к ней в виде призрака, чтобы доставлять ей наслаждение, которого она лишена в отношениях с новым – нудным, скупым на желание, хорошим мужем. Фантазия о подонке – это более современное проявление все того же женского средневекового сексуального фантазма про связь с дьяволом.

Почему никакой мужчина из плоти и крови не может в полной мере соответствовать этой женской фантазии?

Да просто потому, что у любого реального мужчины (в отличие от бестелесного ночного демона), даже у такого совершенного, сильного и могучего воина, как древнегреческий герой Ахилл, есть неустранимая ахиллесова пята.

Что такое ахиллесова пята? По легенде, мать Ахилла Фетида хотела сделать своего сына бессмертным и для этого окунула его в священную реку Стикс. Получился полубог, мечта любой женщины. Он стал неуязвим, за исключением одного незначительного места на его теле: пятки. Того самого места, за которое его держала мать. И именно в это место попала стрела, что стало причиной смерти Ахилла.

О чем говорит этот миф? То, что делает уязвимым любого мужчину, – это место его связи с матерью.

А теперь представьте мужчину мечты рядом с женщиной. Он обнимает ее, наполненный страстью, и в эту секунду раздается звонок: ему звонит тревожная мать, и он вынужден поднять трубку, чтобы ее не расстраивать. В одно мгновение мужчина мечты превратился в глазах партнерши в маменькиного сынка. Демонам матери не звонят.

В мужчине навсегда остается неустранимая «ахиллесова пята»: его бессознательная связь с матерью. Это приводит к тому, что любая женщина и отношения с ней для мужчины в большей или меньшей степени заражены материнским образом. Женщина всегда сохраняет в его глазах материнские качества. Иногда доходит буквально до того, что женщина кричит в отчаянии, обращаясь к нему: «Я тебе не мать!»

Некоторые мужчины пытаются разделить материнский и женский аспекты с помощью жены и любовницы, правда, делают это всегда более или менее безуспешно.

Таким образом, желание мужчины по отношению к женщине всегда ограничено этим материнским пределом. Его связь с матерью накладывает отпечаток на отношения с женщинами: то превращая его в требовательного сына своей супруги, то приводя к потере сексуального влечения. Мать желать нельзя.

Но к счастью для нас, простых смертных мужчин, существует спасительная женская фантазия, с помощью которой женщина может из заурядного мужичка создать грандиозную мужскую фигуру, Цезаря, восхитительного принца. «Я его слепила из того, что было!»

Именно эта женская способность и позволяет любовным отношениям случиться. А иначе никому из нас, мужчин, ничего бы от женщин не перепало. Для того чтобы вступить в отношения и желать мужчину, женщина должна им хоть как-то очароваться, даже ценой самообмана. Чтобы однажды, разумеется, обнаружить грустную правду жизни.

А потому давайте отдадим должное женским грезам о прекрасном принце, о рыцаре на белом на коне, о Мужчине с большой буквы «М», которым никто из нас, разумеется, не является. Но главное – благодаря этому нам есть к чему стремиться.

Глава 3 Женщина дня и Женщина ночи

Мы остановились на том, что есть сторона жизни женщины, связанная с требованием, и сторона, связанная с желанием. Требование, и в первую очередь материнское требование, глубоко укоренено в бессознательном любой женщины, даже если внешне она против этого протестует. Каждая женщина нуждается в материнском принятии и одобрении, хотя ей сложно в этом признаться даже самой себе.

И если соответствие требованиям женщина предъявляет открыто – семье, обществу, маме, – то желание всегда скрыто от постороннего взгляда.

Таким образом, разные аспекты женской внутренней жизни можно разделить не только на требование и желание, но и на явное и скрытое. Свои сексуальные фантазии или отношения с любовником женщина, разумеется, хранит в тайне. Назовем это различие внутри нее Женщиной дня и Женщиной ночи.

Женщина в роли заботливой матери и любящей жены – это Женщина дня. Это предъявляемая, одобряемая и уважаемая позиция, которая наделяет ее достоинством, весом и статусом в обществе. Она права, и она вправе.

Но это жизнь под чужим взглядом, который тебя оценивает. Это жизнь при свете дня. Для жены важна ее репутация, и ее недостойное поведение может запятнать всю семью. В арабских странах нередки «убийства чести», если жена изменила мужу: это бросает тень на весь род. Жена должна быть «безупречна».

Или мать. Сколько женщин мучаются вопросами: «Хорошая ли я мать? Все ли я дала своему чаду? Достаточно ли времени я ему уделяю? И что скажет об этом свекровь?» И сколько психологов озолотилось на этой женской тревоге!

В противоположность этому Женщина ночи – это мрак, покрытый тайной. Пространство сексуальных фантазий, грез, инкубов, оборотней и подонков – все это находит здесь свое место.

Если Женщина дня – это жена, то Женщина ночи – это скорее любовница. Слово «любовница» не должно вас пугать. Мы говорим об этом в самом широком смысле: женщина может быть любовницей и с собственным мужем, когда она олицетворяет собой объект его сексуальных фантазий.

Бывает, что оба эти аспекта – дневной и ночной – сосуществуют в женщине более или менее бесконфликтно. Например, днем она чувствует себя хорошей матерью, заботливой женой, а ночью – в отношениях с мужем – ощущает себя желанной любовницей, которая удовлетворена своей сексуальной жизнью.

Гораздо чаще эти две стороны ее женского существа находятся в глубоком и непримиримом противоречии. Для многих женщин с одним мужчиной возможно или одно, или другое. Или она хорошая жена и мать, напрочь лишенная жизни желания, или она наслаждается сексуальной страстью, испытывая при этом глубокое чувство вины.

Порой женщина полностью превращается в одержимую мамашу, в которой исчезают все женские и сексуальные аспекты. Она перестает следить за собой, ходит в старом халате и живет только жизнью детей. Даже муж в такой семье – это еще один большой ребенок. Конечно, секс в такой семье стремительно «выходит из чата», оставляя двух партнеров исполнять свой родительский долг.

Но даже если женщина не является зашоренной домохозяйкой, вопросы, связанные с наслаждением и сокровенными фантазиями, часто пробуждают в ней чувство вины. Да что там греховные помыслы – даже время для себя может ощущаться ею как украденное у семьи.

Днем женщина работает, заботится о детях и муже, исполняет обязанности по дому. Но ночь – это время, когда она принадлежит самой себе. Ночь – это пора, когда все требования засыпают вместе с детьми, мужем, работой и мамой. Ночь – это не только постель. Ночью просыпаются ее желания. Желания, за которые ей стыдно, но которые ей дороги.

Соединить аспекты дневной и ночной женской жизни – задача не из легких, порой длиною в жизнь. Иногда женщине удается этого достичь на какое-то короткое время, а потом все опять разваливается.

На самом деле, очень непросто подружить в себе Женщину дня и Женщину ночи. Некоторые женщины могут жить только двойной или, скажем, раздвоенной жизнью: быть женой в одних отношениях, а любовницей – в других.

Это внутреннее женское противоречие напрямую зависит от устройства мужского желания. Мужское желание инициирует, пробуждает и возбуждает желание женщины. И наоборот: мужская неспособность видеть в ней сексуальный объект убивает в женщине всякое влечение к мужчине. Например, часто после рождения ребенка мужчина теряет сексуальный интерес к своей женщине и только и ищет повод, чтобы сбежать. Женщина чувствует себя нежеланной. Ее влечение к нему симметрично угасает. Для того чтобы ощущать себя женщиной, ей нужна опора в виде его желания. Ей нужно, чтобы мужчина ее хотел.

Хорошей метафорой для двух аспектов женского существа является Луна. У Луны две стороны. Есть теплая, светлая сторона, которая смотрит на ребенка любящим материнским взглядом и поет ему колыбельную. Но есть и обратная, темная сторона Луны, всегда скрытая от внешнего взгляда. Это что-то очень приватное и интимное.

Непостижимое женское желание ассоциировалось с Луной в самых разных культурах. Пути движения Луны по небу гораздо сложнее понять, чем движения Солнца. Античным и средневековым мыслителям и астрономам приходилось городить огород и придумывать всякие эпициклы, чтобы хоть как-то объяснить себе все эти капризы и месячные фазы Луны. В чем-то это сродни мужскому объяснению женского поведения, приливов и отливов настроения женщины в духе: «Да у нее просто ПМС! Женщина – существо иррациональное, что с нее взять!».

Женщина, как и Луна, – это загадка для наблюдателя. Причем женщина – это загадка не только для мужчины, но и в первую очередь для самой себя.

Многие девушки мечтают выйти замуж за мужчину, который будет их любить, с которым они будут счастливы и удовлетворены. В идеале брак является продолжением мечты женщины о том самом, которому она отдастся и который возьмет ее и увезет… от первого мужа. Для многих женщин первый брак случается, потому что надо, потому что «часики тикают», потому что ты никому не будешь нужна, потому что он такой хороший, потому что он нравится твоей маме. И этот хороший мальчик находится в полном отрыве от ее «хочу»: от любовных и сексуальных фантазий.

Для многих женщин брак – это соответствие требованию: «Я нормальная, я кому-то нужна, со мной все в порядке». Они выходят замуж за хороших мальчиков, которых они не хотят, только для того, чтобы сообщить своей матери: «Я там была, отстань от меня».

Или женщины обнаруживают себя в душной, неудовлетворяющей семье с тремя детьми, ипотекой и невыносимой свекровью только потому, что слушали всех подряд, но не себя. А развестись страшно. И никакой пульсации ночного желания в этой ее жизни, конечно, нет.

Глава 4 Мать или женщина

Есть два основных проявления женщины в этом мире: в качестве матери и в качестве женщины. Лучше всего это различие можно продемонстрировать через два фундаментальных для любого языка глагола: «иметь» и «быть».

У матери есть ребенок – на то она и мать. Она всегда помнит – или должна помнить, – что он у нее есть. И если она себе позволит на время забыть об этом, то окружающие быстро напомнят: «Тыжмать!» Она как мама не может и не имеет морального права забыть о своем материнском долге. Иногда женщине снятся кошмары о том, что она забыла о ребенке и с ужасом вспоминает об этом. Ничто не вызывает у нее такого сильного чувства вины, как ощущение себя «плохой матерью». И чем младше ребенок, тем большее место он занимает в ее мыслях, переживаниях и тревогах. Она всегда держит его в голове и в сердце. Ей важно, накормлен ли он, ухожен, здоров, все ли у него в порядке.

Позиция матери глубоко заложена в любой женщине, независимо от того, что она декларирует, и от того, есть у нее дети или нет. Например, женщине, у которой нет детей и которая никогда не планировала становиться матерью, может присниться неожиданное и радостное открытие: «У меня есть ребенок». То есть она с удивлением обнаруживает в себе материнство, которого раньше никогда в себе не осознавала.

Материнская позиция связана с потребностью проявлять заботу и изливать ее не только на детей, но и на котят, щенят и на существ, требующих от женщины максимальной самоотдачи, самоотверженности и жертвенности, – мужей. Всем известны случаи, когда женщина помещает на позицию ребенка своего ненаглядного. В хорошем браке, как и в хорошем материнстве, она помнит, что у нее есть муж: она заботится о нем, ей важно, поел ли он, как он одет, поглажена ли рубашка (недаром ухоженные женатые мужчины так привлекательны). Как это ни забавно, но материнская позиция и способность закрывать глаза на некоторые нюансы – важнейшая основа хорошего брака.

Иногда такое «материнство в браке» достигает чудовищного размаха, как в фильме «Покровские ворота», где брак Маргариты Павловны и Льва Евгеньевича Хоботовых целиком превращается в отношения матери и 43-летнего недоразумения, за которого она все решает. Муж для нее – это объект, которым она владеет. У них нет детей, и в прямом смысле Маргарита Павловна не является матерью, но в фильме показано, как для нее важна сама эта материнская позиция, связанная с «иметь».

Конечно, не обязательно быть Хоботовым, чтобы обнаружить себя в роли сыночка собственной жены. Порой и начальники, переступая порог дома, превращаются в инфантильных и вечно критикуемых нерадивых детей. Муж у жены есть, и своей критикой она это только подчеркивает: «Ты мой!» Лишиться его – значит потерять и себя саму как жену и мать. На этом месте образуется пустота.

Страх пустоты – это важнейшая причина, по которой многие матери не отпускают своих детей. Они просто зациклены на обладании и не способны отказаться от позиции владения своим драгоценным объектом. Неосознанно такие матери делают все, чтобы их дети не взрослели. Они хотят как можно дольше – желательно всегда – занимать материнскую позицию, которая им очень льстит. Ведь быть матерью – значит, во-первых, быть вправе, во-вторых, иметь смысл и, не в последнюю очередь, быть бесконечно кому-то нужной. Ну как от такого откажешься!

В целом все пафосные заявления в духе «яжмать!» связаны как раз с соблазнительной для нарциссизма позицией, которую можно бесконечно и с упоением предъявлять окружающим как право. «Я имею ребенка, и поэтому я вправе». Наглядно это «иметь» проявляется в бесконечных фотографиях собственного чада в соцсетях: «Смотрите все: у меня есть, я не лишена!» Ее страница в соцсети становится своеобразным сертификатом соответствия: «Одобрено и отлайкано».

Любопытно, ведь женщины, как правило, предъявляют себя в соцсетях или с одного, или с другого ракурса: или с позиции «яжмать!», или с позиции «меня все хотят!». На одну смотрит одобряющее общество, а на другую – желающий мужчина и его вожделеющий взгляд. Для него она является сексуально притягательной, а такую не грех и полайкать.

Итак, с одной стороны – у нас материнская позиция, связанная с «иметь», а с другой – позиция желанной женщины, которая связана с глаголом «быть». Женщина проявляет себя иначе, чем мать. Если для матери объект заботы и обладания – это ребенок, то женщина, наоборот, сама является объектом, объектом мужского желания. Она хочет отдаться: «Возьми меня, если сможешь!» Она – то, что мужчина хочет, то, от чего он без ума. Женщина является женщиной относительно мужчины, его страсти, его стремления обладать ею. Женщину можно – и даже нужно – взять. И берет ее тот, кому это по силам.

Ранее мы упоминали о связи между женской сексуальностью, женским желанием и идеализацией мужчины. Женщина может возвести на пьедестал даже весьма посредственного персонажа, наделив его околобожественными атрибутами. Мужчину с большой буквы «М» создают женские грезы. Драгоценным объектом именно такого Мужчины она и хочет стать.

Чтобы женщина возжелала мужчину, он должен быть для нее в той или иной степени исключительным, выделяться из ряда других мужчин – только такому она и захочет отдаться. Ей важно, что она является исключительной для Исключительного. Что именно Он смотрит на нее с восхищением и вожделением и что именно она являет собой все то, чего ему не хватает. «Я хочу быть для Него всем!» – порой вздыхает влюбленная девушка.

Неслучайно женщина вновь и вновь вопрошает: «Ты меня любишь? Я для тебя важна?» Женщина так хочет получить предложение руки и сердца потому, что это утверждает ее абсолютную исключительность для мужчины. «Являюсь ли я для него сокровищем?» – этот вопрос мучает многих женщин.

Помните, как в тех же вышеупомянутых «Покровских воротах» медсестра Людочка, в которую главный герой влюблен, говорит: «Как?! Вы от меня отказываетесь?» – и убегает в слезах. Ее волнует, что в этот момент она не является для него бесконечно ценным и незаменимым объектом, от которого невозможно отказаться.

Каждая из этих позиций – «иметь» и «быть» – может по-своему ослеплять женщину. Например, Маргарита Павловна не хочет принять очевидное, лишь бы Лев Евгеньевич был всегда рядом и никогда не взрослел. Или Людочка, игнорирующая очевидное: ее поэт – это всего лишь инфантильный престарелый интеллигент-мазохист.

Любопытно, что герой влюбился в Людочку именно как в ту, в чьих руках находится шприц. Их любовь зарождается во время инъекций в задницу, ради которых он к ней и приходит. И если жена «пенетрирует» его морально, то Людочка – буквально. Таким образом, его глубинная позиция мазохиста остается неизменной и продолжает доставлять ему скромное, но стабильное наслаждение. Его «имеют», а он и рад[2].

Но отложим в сторону мужской мазохизм и вернемся к нашему вопросу. Роль женщины – вещь, гораздо более зависимая от мужчины и от его желания, чем роль матери. Женщина – существо, гораздо более эфемерное, чем мать. Мать живет в реальности: в окружении быта, дома, мужа, детей, школ, кружков и семейных посиделок. Женщина же в том смысле, в каком мы здесь об этом говорим, берет начало в мужских грезах. Недаром Ева была создана во сне Адама. Там она обрела свое подлинное место.

У матери есть ее дети, муж, уважение, дом, права, но часто нет желания мужчины, а женщина, хотя она может и не обладать всем этим, – сама является сокровищем.

Матери всегда есть на что опереться. Но для женщины утрата желания и любви со стороны мужчины может обернуться настоящей катастрофой. Как если бы с потерей мужчины она теряла саму себя. Женщина идентифицирует себя с тем, что в ней желанно для мужчины. И с его уходом ей приходится заново отстраивать и собирать себя по крупицам. Часто после расставания можно слышать от женщины: «Я потеряла себя…» «Ту себя, которой я была для Него» – но этой части фразы она обычно не осознает. Ее существо, то, кем она является, напрямую зависит от того, какой ее видит и хочет мужчина. Когда она вдруг перестает быть его сокровищем, то ощущает себя ненужной. Часто это приводит к провалу в депрессию: «Я больше никто. Меня больше нет».

Если мужчина бросает женщину, она может потерять опору и почву под ногами. Напротив, мать бросить нельзя – от нее можно только сбежать, нервно и виновато оглядываясь, оправдываясь и трусливо подделывая справку о доходах.

Эти два аспекта женского существования: «иметь» – в качестве матери – и «быть» – в качестве женщины – находятся у многих современных представительниц прекрасного пола в глубоком конфликте. Грустно, но для многих женщин быть женщиной равно никогда не становиться матерью.

Они внутренне рассматривают материнство как лишение, которое похищает у них сексуальность, желанность и свободу. Забеременев, некоторые женщины с неприятием смотрят на трансформацию своего тела и превращение себя в мать. Это пугает женщину, и корни такой реакции – во внутреннем конфликте с собственной матерью. В принципе, многих из них пугает, когда в отражении в зеркале они начинают узнавать черты своей мамы, с которой связано много претензий, обид и боли.

Скажем больше. То, что женщина стала матерью физиологически, еще не означает, что она стала матерью по сути. Многие женщины, хотя и рожают детей, внутренне никогда не ощущают себя настоящими мамами. В момент появления нового существа на свет рождается не только ребенок, но и мать. Но многие женщины не смогли по-настоящему родиться в этом качестве. Они как будто играют в дочки-матери. Материнство – это часть их биографии, но не часть их внутреннего мира и самоощущения. Дети для них, в общем-то, вторичны. Они слишком дорожат своей позицией в качестве женщины, чтобы от нее отказаться, даже на время.

Напротив, многие женщины, сконцентрированные на позиции «иметь», на позиции матери, чувствуют внутренний запрет на то, чтобы наслаждаться своей сексуальностью, и боятся, что если они обретут наслаждение в качестве женщины, то перестанут быть хорошими мамами. И в результате полностью исключают сексуальность из своей жизни.

Глава 5 Мой сын – мой!

Первому сыну Ева дала имя Каин, производное от евр. «канити» – «приобрела я». Эта история учит нас тому, что сын изначально является тем, что женщина приобретает. Ребенок – это то, что у матери есть, то, что она получила от Бога, и, соответственно, это то, что она боится потерять. Ведь потерять можно лишь то, что ты имеешь. И чем в большей степени на ребенка возложена роль сокровища, ценности, собственности или даже материнского дополнения, тем сильнее страх потери. Порой сын – это то, благодаря чему мать наконец ощутила себя целостной. Он – ее нехватка. Страх, что ребенок умрет, пропадет, потеряется, что его заберут или похитят, роднит многих матерей.

Эти чувства могут отравлять радость материнства с самых первых дней. Многие матери с момента рождения младенца тревожно прислушиваются к его дыханию: жив ли, дышит ли, не случилось ли с ним несчастья. После родов матери спят поверхностным сном, просыпаясь даже до того, как ребенок заплачет, и всегда заботясь о состоянии и потребностях младенца. Но если с новорожденным такая чуткость вполне уместна и даже необходима, то для растущего ребенка это может превращаться в удушающий контроль.

По мере взросления многие матери не позволяют ребенку отделиться, пытаясь контролировать всю его жизнь без остатка. Их беспокоит каждый его шаг, который может их разделить: например, друзья и подруги, которые могут «испортить хорошего мальчика», его собственные занятия и интересы, соцсети. Все мониторится и отслеживается. Повсеместно слышится вопрос встревоженных матерей: «Что делать, чтобы не упустить ребенка?»

Но вот какой парадокс: чем больше мать зациклена на обладании, тем меньше она способна слышать и понимать своего ребенка. Он для нее – не субъект с его собственными переживаниями и желаниями, а объект физической заботы и контроля. Его слова и чувства не принимаются во внимание (ведь вы же не спрашиваете у вещей и домашних животных об их переживаниях, вы заботитесь об их физическом состоянии, удовлетворяете их нужды). Так и многим матерям важно, что ребенок накормлен, обут, на его голове пресловутая шапка, которую он не забыл дома. У объектов обладания не спрашивают, что им нравится или не нравится, чего им хочется или не хочется. К тому же спрашивать опасно: ведь можно обнаружить, что желание ребенка существует отдельно от материнского, что он хочет чего-то своего. И чем больше ребенок наделен статусом объекта, который у матери «есть», тем сильнее она за него боится и тем меньше его слышит. Ведь чтобы слышать что-то, кроме собственной тревоги, надо признавать отдельность своего чада.

Детские протесты, истерики и приступы гнева, отказ подчиняться – это часто проявление неосознанного требования быть признанным в качестве субъекта, а не объекта. Ощущение, что его не слышат, вызывает у ребенка бессильный гнев. Но это совсем не значит, что он заброшен: он может быть очень важным, бесконечно ценным, но как объект. Важны его физические потребности, но не чувства. Реальный эмоциональный контакт в таких отношениях, как правило, отсутствует.

Ребенок является объектом и в более глубоком смысле: объектом проекции. Он тот, на кого проецируются материнские представления и фантазии. Зачастую ребенок становится объектом идеализации: «Мой – самый прекрасный, самый лучший». Он объект гордости, если не сказать, гордыни. Часто это касается именно сына. Сын – это драгоценный фаллос матери, которого она от природы лишена и который она с гордостью демонстрирует.

Кстати, имя Каин имеет этимологическую связь еще и с древнееврейским «кне», что значит «палка». Сын – это таран для собственных достижений и успехов. Сын должен добиться в жизни того, чего не добилась мать. Иногда, скажем прямо, даже «поиметь» окружающий мир, чего не смогла сделать она. Он – это объект, через который воплощаются в жизнь не реализованные, но грандиозные амбиции матери.

Внешне на такого ребенка буквально молятся и всем предъявляют, но бессознательно он ощущает себя марионеткой для реализации чужого, навязанного ему желания. Начиная со всех этих бесконечных кружков раннего развития и заканчивая требованиями академических успехов и карьерных достижений. Это становится огромной ношей, которую такой ребенок тащит на себе, всю жизнь функционируя как объект и не задаваясь вопросом о собственных желаниях.

Даже во взрослой жизни человек ощущает, что все, чего он добился, – это не его. В этом нет его выбора, лишь соответствие чужим ожиданиям и требованиям. А ведь именно следование собственным желаниям и делает нас собой, в противном случае нас не покидает ощущение, что мы проживаем чужую жизнь. Порой вернуться к себе можно, только организовав в своей жизни большой провал. Бессознательно это делается назло всем возложенным ожиданиям. Вполне в духе Каина, который в какой-то момент не выдержал, взял и полностью похерил свою жизнь.

Зачастую ребенок становится объектом не в идеальном, а в негативном ключе. В семье он воспринимается как носитель всего плохого, когда становится объектом для негативных проекций, как мусорное ведро, в которое сбрасывается все, что родители не принимают в самих себе. От него ждут только проблем, его постоянно критикуют и обесценивают.

Он беспрестанно слышит: «Опять на тебя все жалуются», «Снова из-за тебя в школу вызывают», «От тебя одни неприятности». Даже за само существование этого «нерадивого» ребенка приходится оправдываться перед окружающими: «Ну, вы же знаете, он у нас такой придурок» – или призывать общество в свидетели: «Нет, ну вы посмотрите на этого недотепу».

Такой нелюбимый и постоянно отвергаемый ребенок, к сожалению, вполне оправдает спроецированные на него представления на протяжении всей своей жизни. Он и правда начинает вести себя в соответствии с этими представлениями, даже если родителей уже нет рядом. Как корабль назовешь, так он и поплывет.

Не всем в жизни выпал шанс быть услышанными. Если вы не признаете отдельность другого человека, вы обречены слышать только собственные фантазии и проекции и приписывать другим только свои собственные чувства: «Почему ты меня так ненавидишь?», «Ты все делаешь мне назло!», «Да тебе на меня плевать…».

Еще один важнейший аспект материнского беспокойства связан с вопросами здоровья ребенка. Педиатры знают, что матери зачастую проецирует свою собственную депрессию или тревогу и потребность быть нужными на тело ребенка. Важно отметить, что сейчас мы говорим о психосоматике, а не о тех заболеваниях, которые возникают вопреки ее бессознательной воле. Тревожная мать постоянно водит ребенка по врачам в поисках существующих и мифических проблем со здоровьем. Есть матери, у которых дети все время болеют, потому что мать в этом нуждается. И есть матери, у которых дети почти никогда НЕ болеют, потому что мать в этом тоже нуждается. Одна нуждается в постоянной зависимости ребенка от нее, а другая – в его преждевременной независимости, даже когда он еще не готов к этому. Дети чутко реагируют на бессознательные материнские потребности. Болезнь – это крепкая связь между матерью и ребенком и постоянная нужда в присутствии матери, даже когда ребенок уже вырос.

При каждом чихе такого ребенка тащат к врачу на обследования. Он занимает место вечно больного, его бесконечно лечат, но никак не дают выздороветь, таким образом всегда удерживая его рядом, словно на поводке. У некоторых пышущих жизнью детей история болезни в детской поликлинике толще романа «Война и мир». Вместо того чтобы заняться собой, своим страхом одиночества и ненужности, такая мать неосознанно выбирает более простую стратегию. Она переворачивает ситуацию с ног на голову: это не я нуждаюсь в тебе, это ты болен и нуждаешься во мне.

Отношения, которые строит мать с ребенком, наделенным функцией объекта обладания, – это отношения удержания. Стратегий удержания немало: от тотального контроля, пока ребенок мал, до навязывания чувства вины, когда он становится старше.

Вина является мощным инструментом контроля и манипуляций в отношениях. Часто вина вызывается манипуляциями материнским здоровьем. «Ты всегда должен быть рядом, отвечать на звонки, вызывать мне “Скорую”». Сколько повзрослевших сыновей слышат от своих матерей: «Когда ты не отвечаешь на звонок, у меня подскакивает давление, начинается сердечный приступ, и вообще, я при смерти». Посыл, который скрывается за этими словами: «Твоя отдельность, взросление, самостоятельная жизнь убивают меня. Но если я чувствую, что ты мучаешься виной, или мне удается заставить тебя приехать, вывести на эмоции – значит, ты рядом и никуда не делся. Я чувствую связь, все хорошо. Славу богу, мой мальчик рядом. Никто и никогда не разрежет нашу пуповину».

Быть таким объектом для матери – невыносимо для психики, такая ситуация ощущается как порабощение. И если разделения не происходит, если пуповина не перерезается, а только растягивается, то это зачастую приводит к разного рода зависимостям. Но начинается эта зависимость гораздо раньше того момента, когда человек впервые пробует алкоголь или наркотики.

Она начинается с самого рождения, когда ребенка рожают для себя, чтобы заткнуть душевную дыру одиночества. Такой ребенок становится материнским «антидепрессантом», который всегда должен быть под рукой. Он заполняет пустоту, с которой придется столкнуться, если мать перестанет за него цепляться. Ребенок сам является объектом зависимости для матери. Он тот, чья утрата невыносима для нее. В каком-то смысле наркотик – это метафора его существования для матери, а ломка – это ее реакция на его взросление.

Именно в такой связи с матерью зачастую растут корни его собственных зависимостей. Будь то наркотики, алкоголь или отношения. Посмотрите на отношения в семьях зависимых, и вам многое станет ясно. Там часто полностью отсутствует отцовская разделяющая функция. Отца или нет, или он присутствует лишь формально, отдавая воспитание целиком на откуп матери. Некому разрезать пуповину, никто не скажет: «Мать, ты че творишь, отвали от него и займись своей жизнью». Отпусти и дай ему повзрослеть. Позволь себе пережить утрату.

Кстати, ненависть свекрови к невестке связана с тем, что сын рассматривается как объект, который у нее похищают. «Эта девица лишила меня сына». Для многих матерей пережить и принять такую потерю порой просто невозможно.

Такое материнское отношение можно выразить одним словом – собственничество. «Тот, кого я произвела на свет, навсегда должен быть моим, и только я имею на него права», – бессознательно убеждены многие матери, которые не способны отпустить своего отпрыска во взрослую жизнь.

Многие мужчины, которые были таким объектом обладания для своей матери, сами выстраивают отношения собственничества с женщинами. Но теперь уже они пытаются контролировать, требуют отчета, злятся на женщин. Обвиняют на пустом месте, впадают в ярость, если на их звонок не ответили. Гнев такого человека схож с гневом, который когда-то мать адресовала его автономности, хотя сам он этого не осознает. Часто с такими матерями вырастают нарциссически контролирующие и патологически ревнивые мужчины. Как мать не была способна переносить отделение и взросление своего мальчика, так и этот выросший мальчик не способен переносить даже малейшую независимость своей подруги. Эти мужчины не способны отпускать, пытаясь манипуляциями, виной, гневом или соблазнением удерживать свой драгоценный объект рядом с собой.

Многие матери-собственницы по-разному строят отношения с сыном и с дочерью. Если сын ощущается как драгоценный фаллический объект, который нужно удерживать, то дочь зачастую воспринимается как лишенная ценности, ее все время отталкивают или игнорируют. За сына постоянно тревожатся, а дочь даже не держат в своей голове. Для дочери нет места в сердце матери, там все занято сыном.

Такой сын обречен на то, чтобы всегда оставаться ребенком своей мамы, не превращаясь в зрелого мужчину. А дочь, выросшая в подобной семье, всегда вовлечена в борьбу с мужчинами. Она зачастую всей своей жизнью доказывает матери, что ничем не хуже мальчика. И если мать ее отвергала, ей сложно принять себя как девочку, а затем как женщину. Она очень ранима и боится оказаться в слабой, уязвимой и зависимой женской позиции. И иногда находит выход в том, чтобы родить сына для себя. Круг замыкается. Она становится матерью сына, в котором нуждается.

Глава 6 Женское проклятие

Можно ли ощущать себя желанной женщиной и заботливой любящей матерью одновременно?

Как показывает жизнь, сочетание этих двух аспектов – задачка не из легких. И то, как женщинам это удается, вызывает искреннее восхищение. Как правило, лучше всего объединять материнство и сексуальность получается у тех женщин, чьи матери разрешили для себя эту нетривиальную задачу: быть любящей женой и желанной любовницей для своего (а не для чужого) мужа.

Редкость? Редкость. Если же у матери это уравнение не задалось, то, как правило, у дочери будет перекос или в одну, или в другую сторону – и совсем не обязательно, что в ту же, что и у матери. В семье важен баланс, и зачастую дочь компенсирует своей жизнью то, что не удалось ее маме.

Вопреки расхожему мнению, яблоко далеко катится от яблони. В моей практике бывали случаи, что яблоко катилось не то что до дуба, а до африканского баобаба. Дочь как будто проживала за маму все экзотические страсти, которые та упустила. У матерей, которые были одержимы материнством и утратили контакт со своей женской сексуальностью, дочери зачастую выбирают противоположную стратегию – всегда оставаться желанной женщиной.

Напротив, если мать была сконцентрирована на своей личной жизни и карьере, «забивая» на дочь, то такая девочка может зациклиться на материнстве. Женщины, которые ощущали себя брошенными, окружают своих детей всей той заботой, которой им так не хватало. Они изливают, порой даже обрушивают на детей любовь, которой были лишены в детстве.

Несмотря на то что дочь часто действует от обратного, это только подчеркивает скрытую связь между поколениями женщин, а совсем не отрицает ее. Роль матери и женщины – это что-то, что передавалось в семье от мамы к дочери. А тут вдруг, как грибы после дождя, выросли разного рода эксперты, обучающие женщин быть женщинами, а матерей – матерями (и только мужиков ничему учить не надо – они и так собой довольны.) В эпоху, когда опираться на традицию становится все сложнее, мы начинаем искать поддержку в экспертном знании (как тут не вспомнить коучей и гуру с их тренингами «открой в себе женщину», «как любить ребенка» и тому подобное).

Современная женщина не устает задаваться вопросом: как объединить в себе образ желанной, успешной женщины и любящей жены и матери. Как будто одно лишает их другого. (А как будто бы нет! – Прим. ред.).

Итак, современная женщина неосознанно захвачена дилеммой: я – мать или я – сексуальная женщина? Но где же кроются корни этого внутреннего конфликта?

Вопросом «мать я или женщина?» задается женщина, в то время как ответ располагается на стороне мужчины. Именно природа мужского желания заставляет женщину метаться между одним и другим. Женское желание вторично по отношению к мужскому, и именно женщина спрашивает себя: «Чего он хочет?», «Что он нашел во мне?» и «Чего ему не хватает: преданности и понимания или игры и страсти?». Через что же все-таки пролегает путь к сердцу мужчины?

Вернемся к истокам и обратимся к библейской истории о сотворении женщины.

Согласно Библии, женщина была сотворена из мужчины, что находится в очевидном противоречии с биологией: все мы знаем, что и мужчины, и женщины появляются на свет из матери. Почему же эта история звучит именно так и какая сермяжная правда заложена в ней?

В мифе Бог наводит на мужчину глубокий сон и создает из частички мужчины (ребра) женщину. В этой истории любопытны два аспекта: во-первых, сон, а во-вторых, как говорится в Библии, «женщина взята из мужчины».

Тему сна можно трактовать так: женщина, которой зачарован мужчина, – это порождение его собственных грез. Это сновидный, чарующий образ из мира фантазий, которому адресовано его желание. Недаром в тексте сказано, что Бог усыпил мужчину, но не сказано, что он его разбудил.

Второе, что мы слышим, – источником влечения мужчины к женщине является нехватка чего-то: как будто что-то было у него изъято и теперь воплощено в женщине его мечты, хотя все ребра на месте. При ближайшем рассмотрении становится ясно, что образ, которым он одержим, – это чистая фантазия и проекция. Когда мужчина влюблен в девушку, то в ней его захватывает то, что он сам в нее вложил. Как будто женский образ построен из частички, взятой у него самого, воплощающей особенность его желания. И все это происходит как во сне.

Мужчину может привлекать женщина, наделенная определенными чертами, изюминкой. Порой это незначительная или даже абсурдная деталь: тембр голоса, взгляд или прическа, высота каблуков. Как правило, эта черта влечет его неосознанно. Эта особенность прочно связана с его сексуальными предпочтениями, основы которых были заложены еще в детстве. Недаром фетишизм свойственен именно мужчинам. Но не всегда мужское желание касается внешних артибутов, часто влечение возникает лишь потому, что это женщина другого мужчины, или потому, что она от него ускользает.

Желанная женщина – это воплощенное бессознательное мужчины.

Ответ на вопрос «Что такое женщина?» скрыт именно там – в мужском желании. Чтобы найти этот ответ и узнать о самой себе как о женщине, ей приходится обращаться к мужчине с расспросами: «Какие женщины тебе нравятся?», «За что ты меня любишь?», «Расскажи мне о своей бывшей!».

К сожалению, прямо ответить на эти вопросы ни один мужчина не в силах. Он сам не знает истинного источника своего желания. Парадокс в том, что от него это скрыто так же, как от нее. Если не больше.

Фундаментальная зависимость женщины от мужчины может быть проиллюстрирована еще одним библейским отрывком. Когда Адам и Ева были изгнаны из сада, женщине досталось такое наказание: «к мужчине будет влечение твое, а он будет властвовать над тобой».

Но тут мы опять обнаруживаем противоречие наблюдаемым фактам: во-первых, сексуальное влечение мужчины к женщине во все времена было сильнее, а во-вторых, кто над кем властвует в семейной жизни, еще можно поспорить.

Что же имел в виду автор проклятия?

Прочтем это так: «В своем существовании в качестве женщины ты навсегда будешь зависеть от мужчины и от его желания». И от этого женщина, как бы ее это ни тяготило, не может освободиться. Чтобы быть женщиной в полном смысле этого слова, она нуждается в мужчине. В этом состоит мужская власть, гораздо более глубокая, чем самый радикальный патриархат. Хорошо, что мужчина об этом не особо осведомлен!

А как же самодостаточность, о которой сейчас так модно рассуждать? Все мы глубоко вписаны в отношения с другими, как сознательно, так и бессознательно. И ничего с этим не поделать. Самодостаточность – это не более чем нарциссическая фантазия нашего эго, которая хорошо продается в одном пакете с мечтами об успешном успехе, грезами о счастье, бесконечном личностном росте, позитивном мышлении и прочими пустыми соблазняющими лозунгами.

Но почему зависимость от мужчины – это проклятие? Потому что утрата желания и любви мужчины может стать для женщины катастрофой, поскольку в этом она может потерять саму себя. Лишившись того места, которое она занимала в сердце мужчины, она теряет опору своему существу и часто впадает в депрессию. «Меня как будто больше нет», – зачастую говорит такая женщина.

Смотрясь в зеркало после расставания, женщина порой может ощущать странное отчуждение от себя или даже говорить об отвращении к самой себе. Иногда после расставания она чувствует, что ее тело стало непривлекательным, нежеланным, страдающим. Тяжелое расставание почти всегда переживается женщиной телесно. В сердцевине каждого человека лежит боль существования. И утрата любви возвращает женщину именно к этой боли.

Жизнь женщины гораздо теснее связана с любовью, чем жизнь мужчины. И утратив любовь, она часто чувствует, что перестает существовать.

Иногда она пропадает с радаров друзей и знакомых, погружаясь в ощущение собственного небытия. Женщины гораздо чаще, чем мужчины, в случае утраты любви могут сводить счеты с жизнью. Мужчин скорее доводит тотальное крушение или провал – то есть то, что переживается ими как тотальная импотенция.

Как ни крути, женщина отчуждена от себя в том, кем она является для мужчины в его желании и в его любви. И желанна она не из-за того, кто она есть, а из-за того, как мужчина ее воспринимает. Но у женщины всегда есть выбор: выбор того, чьим «ребром» она захочет стать и чьими глазами она захочет на себя смотреть.

Самая большая проблема во взаимоотношениях мужчин и женщин состоит в том, что в юности нас никто не учит простому и ясному пониманию того, как мы смотрим друг на друга, что для нас важно друг в друге, что действительно привлекает и каковы наши ожидания.

Конечно, в последние десятилетия на этой теме развелось немало спекулянтов и паразитов, которые под видом тренеров, коучей, психологов и прочих «специалистов» окучивают женскую аудиторию, которой скармливают «полезные» советы с единственной целью – потрафить самолюбию, убедить в собственной правоте и заставить снова прийти и снова отдать деньги. Поэтому толку от этого коммерческого «просвещения» нет никакого, и женщины нисколько не продвигаются к пониманию раскладов – точно так же, как и мужчины, которые вовсе ни на какие занятия не ходят.

Давайте сделаем первый шаг к пониманию друг друга!

И состоит он в осознании того факта, что женщина и мужчина существуют в разных временах: женщина живет будущим, видя в мужчине перспективу, а мужчина оценивает женщину здесь и сейчас – такой, какая она есть.

Женщина выдает мужчине кредит своих ожиданий и надежд, она влюбляется в это придуманное ею самой будущее и очень-очень сильно огорчается с годами, если мужчина не достигает тех высот, какие она ему когда-то отмерила.

Мужчина так смотреть на женщину не умеет.

Мужчине, который впервые встречает женщину, важно, кого он видит перед собой: насколько она привлекательна, как улыбается, как смеется, как и о чем говорит, как звучит ее голос, насколько естественны ее движения и позы, каков ее стиль в одежде, как она пахнет – в этот момент и в этом месте.

Мужчину не интересует, как эта женщина могла бы выглядеть завтра, через полгода или через десять лет, потому что обычный нормальный мужчина – это не кастинг-директор модельного агентства и не сутенер, выбирающий в толпе учениц, чтобы вырастить из них мастериц своего дела. Нормальный мужчина воспринимает женщину как состоявшуюся личность, как полностью готовый продукт, а вовсе не как полуфабрикат, которому надо еще долгие годы расти, развиваться и наливаться соком.

В конце концов, время играет против женщины, ведь сегодня она моложе, чем послезавтра, и с этим законом природы даже нет смысла спорить.

И влюбляется мужчина именно в ту женщину, которую видит впервые в своей жизни, – влюбляется, даже толком еще ее не зная, что порой удивляет и даже оскорбляет некоторых женщин, но здесь они должны смириться с природой вещей: мужчина влюбляется в то ощущение, которое у него возникает в присутствии этой женщины, а вовсе не в ее реальный ум, интеллект, нравственные качества и даже не в выдающиеся физические данные. Именно поэтому мужчины влюбляются в умных и в глупеньких, в честных и в плутовок, в длинноногих красавиц и в серых мышек: важны не объективные данные, а внутренний мужской трепет перед этой женщиной.

Как и почему он возникает, не сможет рассчитать ни одна формула: с самого младенчества жизнь подкидывает нам ситуации, которые глубоко западают в подсознание, и как именно выстраиваются наши пристрастия, никому не ведомо.

Но женщинам необходимо понять: чем дальше вы будете отходить от того своего образа, в который влюбился ваш мужчина, тем сложнее будут становиться ваши отношения и тем холоднее будет ваша связь.

Образ – это не кофточка и не джинсы, в которые вы могли влезть, а то настроение, которое было в вашей жизни, та манера говорить, те интересы и, главное, тот взгляд, который тогда поймал ваш мужчина.

Закрепим эту мысль: мужчина влюбился в вас конкретную и настоящую, а вовсе не в планы на будущее – не в фантазийные картинки о том, как вы будете делать ремонт в вашей первой совместной квартире, как запустите туда кота, как родится первенец или как внуки окружат вас теплом и заботой в доме престарелых. Мужчине просто нужна вот эта женщина, и планов дальше следующего утра у него нет.

Ужасно, правда? А ведь так хочется ответственного и надежного, чтобы планы можно было построить на пятьдесят лет вперед!

А теперь вам придется узнать самую жуткую правду, которую так называемые приличные, те самые «настоящие» и прочие образцово-показательные мужчины вам о себе ни за что на свете не расскажут: ни один мужчина не бывает готов к появлению своего первого ребенка!

Посмотрим на это не с точки зрения святости материнства, а трезвым взглядом обычного молодого человека.

Ты отучился, устроился на работу, съехал от родителей и постепенно входишь в большую самостоятельную жизнь: по будням вкалываешь допоздна, по пятницам зависаешь с друзьями на концерте или просто в баре, а по выходным встречаешься с девушкой – и все это весело, легко и интересно. Есть какие-то планы на отпуск, на новую машину, на новые проекты.

С девушкой хорошо: вы проводите свободное время, у вас яркий страстный секс, вы ходите на выставки и в музеи, летаете на море, готовите вместе ужин, обсуждаете фильмы и спектакли, встречаетесь с друзьями. А потом наступают будни, когда каждый из вас уходит в свою работу, и это дает вам возможность отдохнуть друг от друга и соскучиться, чтобы вскоре с радостью увидеться вновь.

Возможно, кому-то придет в голову назвать этот праздник молодости отношениями без обязательств, но придется признать, что такая жизнь воспринимается мужчиной весьма позитивно и в 40, и в 60 лет. В современных больших городах так называемый гостевой брак, в котором двое проводят время вместе тогда, когда у обоих есть силы и желание, завоевывает все большую популярность. И объективности ради надо заметить, что существование в нынешних типичных квартирах-студиях, средняя площадь которых составляет 36 квадратных метров, по-другому сложно себе представить.

Но вернемся к теме!

Девушка и молодой человек увлечены друг другом: их жизнь полна радости, они заботятся друг о друге, и здесь важно понять, что оба остаются внутренне свободными – они вместе потому, что хотят быть вместе, а не потому, что должны так поступать!

И вдруг в один прекрасный момент в их жизнь приходит малыш, и с той секунды жизнь эта навсегда становится совершенно другой. Да, она наполняется новым смыслом, но будем откровенны: былая жизнь исчезает!

Та девушка, которая несла лично одному тебе столько радости, столько сладкого удовольствия, столько заботы и внимания, вдруг переключается на новое маленькое существо, о котором можно бесконечно говорить – как оно беззащитно, как сильно нуждается и как велико пробудившееся материнское чувство, в сравнении с которым, конечно же, меркнет все недавнее прошлое с концертами, ужинами, друзьями и поездками на моря: ребенок – это святое, а про бездетную жизнь надо крепко-накрепко забыть.

Но как забыть-то? Ведь она была – эта бездетная жизнь, и была она такой романтичной и кайфовой!

Молодой человек начинает себя одергивать, гнать прочь мысли о недавнем прошлом, внушать себе, что все нормально и что так и должно быть, потому что у всех, «наверное», так происходит, только вот незадача: душа, сердце и тело отчетливо помнят, как хорошо было вдвоем с любимой девушкой, а ребенок эту девушку у молодого человека вероломно забрал!

Скажете, что это слишком эгоистично? Что так рассуждать нельзя?

В нашей жизни есть много хороших правил, которые давно определили, что можно и что нельзя, но человеку очень трудно преодолеть свою собственную природу: она бунтует, когда ее лишают былой радости!

И особенно мужчине становится тягостно, когда женщина, став мамой, вдруг полностью переключается на ребенка. Формально ее невозможно ни в чем упрекнуть, ведь материнство, повторимся, у нас священно, но в такой семье картина мира мужчины оказывается полностью разрушенной.

Женщина изменилась до неузнаваемости: она увлечена не мужчиной, а другим маленьким существом, выглядит совершенно не так, как во время ухаживаний, располнела, не красится, не наряжается, не щебечет весело и игриво – словом, из девушки, в которую молодой человек был влюблен, она превратилась в абсолютно другую женщину. В женщину, которую мужчина не знал, в которую наверняка бы не влюбился и от которой теперь его берет оторопь.

От этого факта общество пытается отмахнуться, используя мантру о святости материнства и детства, с которой никто и не спорит, да только не может она снять вопрос о критических переменах в отношениях мужчины и женщины, которые совсем недавно были усладой друг для друга.

Чтобы вам было как-то сподручнее понять степень изменений, представьте такую картину: вы счастливо живете в столице на Садовом кольце где-нибудь в районе знаменитых Патриарших, как вдруг ваш мужчина объявляет, что корпорация доверила ему честь представлять интересы конторы в Демократической Республике Конго или в важном заполярном порту Северного морского пути. Это не значит, что Конго или Севморпуть неприемлемы для жизни – напротив, романтика и почет, да только расклады, к которым вы привыкли, меняются абсолютно.

И точно так же женщина, которая после родов с головой уходит в ребенка, вызывает у мужчины ощущение, будто он попал в чужое тело или с ним приключилась какая-то катастрофа.

«Как ты можешь сравнивать свое благополучие и жизнь нашего ребенка?!» – обычно такой фразой парируется попытка поднять вопрос о переменах, то есть проблема объявляется незначительной, а испытывающий ее мужчина – подлецом, который посмел сказать, что его, видите ли, что-то там не устраивает. И дальше нет смысла объяснять, что жена, беззаботная лучезарная улыбка которой сменилась на вечно недовольную гримасу, перемежающуюся с театральным сюсюканьем с младенцем, стала просто чужим человеком, изменившимся и внешне, и в том, как она смотрит на своего мужа и как с ним разговаривает.

Да, все эти перемены он обязан сам понимать, сам себе все объяснять, терпеть и чего-то ждать хорошего в перспективе, но когда ребенку исполняется четыре годика, а мама по-прежнему порхает вокруг него, даже спать кладет во взрослую кровать, нежно прижимая к себе и давно вынудив мужа перебраться на диван в другую комнату, мужчина начинает понимать, что ничего уже в лучшую сторону не изменится и прежняя жизнь двух любящих сердец никогда не вернется: женщина не сумела одинаково щедро любить всю свою семью и выбрала только одного пупсика.

А теперь оцените, насколько сильно поменялась женщина с той первой встречи, когда мужчина влюбился! Кто-то скажет, что это жизнь, в которой постоянно все меняется и развивается, но вот незадача: природа мужской любви такова, что он не подписывался испытывать те же самые нежные чувства к другой женщине, в которую превратилась его возлюбленная!

И когда мы задумаемся, где же тот романтический юноша, у которого горели глаза и который прыгал от счастья при каждой встрече, выясняется, что страсть улетучилась вместе с той девушкой, которая казалась легкой, озорной, веселой, игривой и волшебной. Взглянув в зеркало, многие ли женщины увидят тот свой воздушный образ, который так зацепил будущего мужа?

Итак, постараемся понять мужское чувство к женщине: он очарован первым впечатлением от нее, и чем искреннее и естественнее женщина будет вести себя на этапе знакомства, тем меньше разочарований будет у мужчины в дальнейшем и тем дольше он будет чувствовать, что счастлив быть все с той же сладкой девочкой, которую узнал 10–20–30 лет тому назад.