Муниципальная ведьма - 2

Внешностью и поведением Карина очень напоминала наследную принцессу не самой захудалой династии. Возраст тут не помеха — принцессы становятся королевами гораздо ближе к пенсии, чем к юности. Царственная осанка и соответствующие манеры очень помогали ей в работе. Должность у неё тоже была почти монархическая: доверенный секретарь руководителя высокого ранга — это вам не кондуктор в троллейбусе, хотя и кондуктор занимается полезным делом.

Этому высокому руководителю она была беззаветно предана долгие годы, и я даже слегка ревновала, хотя и знала, что их отношения ни на чуточку не выходят за рамки профессиональных. А может, это была и не ревность, а зависть. Карина проводила рядом с ним гораздо больше времени, чем я, законная супруга. Свой медовый месяц я представляла иначе, уж на свадебное путешествие твёрдо рассчитывала. Но политическая обстановка в городе осложнилась, оппозиция начала поднимать голову и создавать властям проблемы, так что Канарские пляжи помахали мне ручкой.

Однако сейчас Карина напоминала лишь тень себя прежней. Мне уже доводилось видеть её подавленной, но и тогда она так плохо не выглядела. В глазах читалась тягостная безнадёжность, на лице морщинками проступил возраст, да и в волосах проглядывала седина. Именно седина меня больше всего и потрясла. Чтобы Карина забыла подкрасить волосы? Нет, это невозможно, скорее, в нашем городе, где нет ни одной заметной речушки, начнётся наводнение. И, тем не менее, вот она, перед глазами. Значит, действительно случилось что-то серьёзное.

Я считаю, что неприятности — штука заразная, и мне сразу же захотелось оказаться где-нибудь в другом месте. Чёрт с ними, с Канарами, они слишком близко. Лучше Австралия или Новая Зеландия, даже Антарктида — совсем неплохо. Хотя нет, у нас лето, значит, там зима, холодно. Не люблю мёрзнуть, ещё больше не люблю, чем неприятности.

Да и в любом случае, я уже согласилась встретиться, значит, придётся поговорить. Твёрдым шагом я подошла к столику, за которым она устроилась с чашкой кофе, и решительно взгромоздилась на стул. В этом кафе меня знали, и мигом подлетевшая официантка поставила передо мной стакан ледяного яблочного сока.

— Лена, я ужасно выгляжу? — сдавленно поинтересовалась Карина, безуспешно силясь улыбнуться.

— Лучше не спрашивай, — попросила я. — А то могу и ответить. Что у тебя стряслось?

— Разве Мэр тебе не рассказывал?

Мэром, причём с большой буквы ‘М’, она называла моего мужа. Почему? Потому что он как раз и был мэром нашего городишки, а последнее время ещё и исполнял обязанности губернатора области. Ожидалось, что сразу после выборов нового мэра его утвердят в должности, но, по его словам, хотя решение было на мази, нашлось много желающих ему помешать. Он даже пытался объяснить мне, почему они желают, но я предпочла не вникать в эту грязь. В смысле, в политику.

— Он говорил мне, что ты заболела, — ответила я. — И как-то невнятно намекал, что твоя болезнь вызвана усталостью, точнее, переутомлением. Вижу, что всё так и есть. И не только вижу, но и обоняю. Карина, пойми, алкоголь проблем не решает. Возьми себя в руки.

— Ты думаешь, я спиваюсь? — горько усмехнулась она. — О, хотела бы, чтобы это было так просто!

— Но это действительно просто. Разве спиться сложно?

— Ты унюхала тридцать граммов коньяка в моём кофе. Моя проблема совсем в другом. Меня считают сумасшедшей, и я уже почти согласилась с этим. Кроме тебя, мне не к кому обратиться.

— Но я же не психиатр! — я попыталась увильнуть от неизбежного.

— Психиатров с меня хватит. Нужна ведьма! И кроме тебя, я не знаю ни одной настоящей ведьмы.

— Глупости! Я никакая не ведьма! И я сто раз уже всем это объясняла, в том числе и тебе! Ведьм не существует! Есть шарлатанки, которые себя так называют, и всё!

Я разошлась не на шутку, и тому были причины. Дело в том, что кое-какой смысл слова Карины имели. По профессии я бухгалтер, причём потомственный, но совсем недавно было время, всего несколько месяцев, когда я занимала в нашей мэрии должность муниципальной ведьмы. Ничего смешного тут нет, я тогда не могла найти работы, вообще никакой. Поверьте, нет ничего хорошего в том, чтобы в двадцать пять лет сидеть на шее у матери. Так что выбирать мне не приходилось. А Мэр, точнее, Мэрский, так его называют гораздо чаще, проявил таким образом своё извращённое чувство юмора. Впрочем, не исключено, что это он так меня соблазнял, не берусь судить. Если да, то он хоть и не сразу, но своего добился.

— Можешь говорить что угодно, я всё равно считаю тебя настоящей ведьмой, — решительно заявила Карина, и в её глазах даже появился прежний блеск. — Так поможешь?

И вот тут я сглупила. Сначала нужно было спросить у неё, что же, собственно, произошло. Я спросила, да только она ловко ушла от ответа. А теперь я пообещала помочь, не зная ни того, во что я влезаю, ни того, какой помощи Карина от меня хочет. Думала, понадобится прочитать пару-тройку заклинаний, которые не подействуют, потому что я не ведьма и вообще ведьм не существует, и всё. Как же я ошибалась! Но поняла это, только когда выслушала рассказ Карины. Да, ещё неизвестно, кто из нас двоих сильнее сошёл с ума…

Ещё месяц назад, в начале лета, у Карины всё было нормально. Муж, как всегда, переселился на дачу, где пахал с утра до ночи, она приезжала к нему на выходные и тоже погружалась в сельскохозяйственные будни. Меня всегда удивляло, как ей удаётся сохранять не только длинные ногти, но нежную кожу на ладонях, однако как-то удавалось. И загар на неё всегда ложился ровно, и на ногах никогда не бывало ни единой царапины, как у многих других. Наверно, муж её там всё-таки берёг от тяжёлой работы, иначе не представляю, как дачница, вернувшись к цивилизации, может выглядеть хоть и немолодой, но принцессой. Я бы точно не смогла.

И вот в очередной будний день, вторник, Карина, вернувшись с работы, наложила на лицо фруктовую маску по какому-то только ей одной известному рецепту, и легла спать. Снились ей почему-то полосатые, рыжие с белым, котята, пять штук, которые должны были спокойно пить молочко из блюдца, но вместо этого раз за разом прыгали вверх, пытаясь достать висящую на потолке кухни лампочку без абажура. Ума не приложу, какое отношение к делу имели приснившиеся котята, но Карина настойчиво рассказывала о них во всех подробностях, подчёркивая, что на самом деле у неё в кухне светильник, да и ни кошек, ни котов, ни котят никогда не было.

Так или иначе, но когда один котёнок до лампочки допрыгнул и ударил по ней лапой, она как-то необычно зазвенела, и Карина проснулась. Оказалось, что звенит не лампочка, а дверной звонок. На будильнике в спальне светилось три часа ночи, и она перепугалась. Если это муж, то что с ним случилось? А если нет, то кого принесла нелёгкая в такое время, когда нормальные люди по домам сидят, точнее, лежат? Разумеется, дверь она просто так не открыла, побоялась, сперва глянула в глазок, но ничего толком не рассмотрела, а потом по старинке спросила, кто там.

— Карина, открывай поскорее! — услышала она взволнованный голос Светланы, младшей сестры.

Собравшись с духом, открыла. Свет из коридора упал на лестничную площадку и сделал её не такой тёмной. Уже пару лет лампочки там не было. Стоило её вкрутить, как уже на следующий день она таинственным образом исчезала. Жильцы давно привыкли и носили с собой фонарики. А с тех пор, как появились мобильные телефоны с мощной подсветкой, тьма на площадке вообще перестала кого-либо беспокоить.

Карина разглядела силуэты двух людей, стоящих на пороге. Один из них был одет во что-то белое, не то тунику, не то подобие индийского сари. Одежду второго ей рассмотреть не удалось, он, точнее, она, сдавленно вскрикнула и умчалась вниз по ступенькам.

— Ну, ты даёшь, сестричка, — хмыкнула Светлана. — Ладно, чёрт с ней, лучше помоги. Нога очень болит. Твой дома или на даче?

— На даче.

— Ладно, обойдёмся без него.

Опираясь на плечо сестры, она вошла в квартиру, сильно хромая на левую ногу, и сразу же торопливо закрыла дверь на все замки.

— Света, кто это с тобой был?

— Никто. Просто женщина. Подвезла меня и помогла дойти. Сама же видишь, как я хожу. Наверно, я ей всю машину залила кровью. Спасибо ей огромное. Если бы не она, даже не знаю, что со мной было бы. Хотела попросить тебя, чтобы ты ей что-нибудь заплатила, но она предпочла удрать, значит, так тому и быть.

— А почему она убежала?

— Ой, Карина, не смеши меня так. В зеркало глянь, на кого ты похожа в этой чёртовой фруктовой маске. На труп, жертву нападения толпы гопников. Хотя, что я болтаю, сама не лучше.

Действительно, теперь Карина видела, что сестра босая, а то, что выглядело индийским сари, оказалось белой столовой скатертью. Левую ногу она держала на весу, с неё на пол капала кровь.

— Что случилось? Ты ранена? Я вызову полицию!

— Не вздумай! Никто не знает, что я у тебя, и пусть так и остаётся. Целее будем.

— Хорошо, Света. Тогда скорую.

— Тоже не нужно. Рана — пустяк. Наступила на битое стекло. Забыла, что под ноги надо смотреть. Обойдёмся без докторов. Перевяжи. Или дай бинт, сама перевяжу.

Перевязка оказалась не простым делом. Сначала Карина под стоны сестры вытащила из раны кусочек стекла, потом промыла перекисью, и только после этого начала бинтовать. Когда закончила, обе пошли в ванную смывать кровь, а Карина — ещё и маску с лица. Светлана смогла идти самостоятельно, правда, неуклюже, ступая левой ногой только на пятку. Потом сёстры сняли напряжение традиционным русским способом. Пили, правда, не водку, а коньяк.

Утром Светлана рассказала, как дошла до жизни такой. Поначалу не хотела говорить, но Карина пригрозила позвонить в полицию, и сестра сдалась. По её словам, такси, в котором она ехала, во что-то врезалось, и пассажирка потеряла сознание. Очнулась в какой-то больничной палате, без одежды, привязанная к койке ремнями. Голова кружилась, в ушах шумело, перед глазами стояла какая-то пелена.

Доктор показался немного странным, но чем именно, она то ли не поняла сама, то ли не захотела объяснять. Он сообщил, что пациентке нельзя не то что вставать, но даже шевелиться, для того и фиксаторы. Иначе он снимает с себя ответственность за последствия, а они будут очень тяжёлыми. Просьбу связаться с одним из её знакомых врач участливо выслушал и пообещал подумать, что тут можно сделать.

Светлане что-то во всём этом не понравилось, показалось подозрительным. Ночью ей удалось каким-то образом освободиться от ремней, нейтрализовать присматривающего за ней санитара, и она сбежала оттуда, в чём была. То есть, ни в чём. По пути, возле самого выхода, ей под руку попалась скатерть, и Светлана, как смогла, сделала из неё сари. Лучше для этого подошла бы простыня, но возвращаться в палату она не стала. Уже на улице под ноги попалось битое стекло, как будто без него мало было неприятностей.

Она стояла, прислонившись к уличному фонарю, не в силах ступить на раненую ногу, и плакала, представляя, с какой лёгкостью её вернут обратно в больницу, как только заметят её побег и начнут искать. Голова закружилась ещё сильнее, Светлана зажмурилась и вцепилась в фонарный столб, единственную свою надёжную опору в этом непрочном мире. Внезапно она почувствовала, что её оторвали от фонаря и усаживают в машину. Сопротивляться не стала, даже глаз не открыла. Сдалась, пусть делают с ней, что хотят. Далеко не сразу она поняла, что ей что-то говорят, причём голос женский. В больнице ни одной женщины она не видела.

— Что? Я не расслышала, — Светлана взглянула туда, откуда доносился голос, но рассмотреть ничего не смогла, тёмная пелена всё ещё мешала.

— Вы очень странно выглядите, — терпеливо повторила женщина. — Вам плохо? Отвезти в больницу?

— Только не в больницу! Ни в коем случае!

— Но у вас из ноги течёт кровь. Под фонарём целая лужа.

— Да, я чувствую. Порезалась стеклом. У вас есть аптечка?

— Нет. Куда вас отвезти? Я тороплюсь, но нельзя же вас оставить в таком состоянии.

Светлана почему-то побоялась ехать домой, и назвала адрес сестры.

— Вот так всё и началось, — завершила своё повествование Карина.

— Ты уж извини, но рассказ твоей сестры больше похож на бред, чем на что-нибудь другое, — категорично заявила я. — Авария, потеря сознания, какая-то странная клиника с мутным доктором и непонятно откуда взявшимся санитаром, причём там нет ни одной женщины. Клиника без медсестёр? Хотя, эти ремни-фиксаторы вроде применяют в сумасшедших домах? Тогда понятно, почему персонал чисто мужской. Но оттуда, насколько я понимаю, не так просто сбежать. Кстати, чего именно она боится настолько, что не хочет обращаться в полицию? Попроси Мэрского, он тебе не откажет, что ему стоит? Один звонок — и тебя там выслушают со всем положенным вниманием, и сделают всё, что нужно. Так что не понимаю, при чём здесь я?

— Её рассказ я тебе передаю так, как запомнила. У нас не было времени, говорю же, поговорили с ней за завтраком, и я пошла на работу. А когда вернулась, Светлана исчезла. Вот тогда Мэр позвонил кому надо, и меня внимательно выслушали. И начался кошмар. Вот и прошу, чтобы ты от него избавила.

— Карина, ты хочешь, чтобы я при помощи магии отыскала твою сестру? Произнести заклинание? Призвать Высшие Силы? Да пожалуйста, мне нетрудно! Силы Высшие, придите! Светку мне скорей найдите! Видишь, не действует моё заклинание! Сколько раз тебе повторять, что я не ведьма?

— Ты мне когда-то говорила, что Высшие Силы откликаются далеко не сразу. А сейчас им вообще ничего делать не надо. Свету нашли ещё месяц назад. В тот самый день, когда она пропала. Не удивляйся, искали её всерьёз, ведь Мэр тогда ещё был на моей стороне. Сейчас понимаю, что для меня было бы лучше, если б так и не нашли.

— Ничего не понимаю, — призналась я. — Если все пропавшие уже месяц как найдены, чего ты хочешь от меня?

— Лена, я тебе сказала, что это только начало истории. Продолжение знает Мэр. Расспроси его, если, конечно, надумаешь помочь. Когда поговоришь с ним, мы встретимся ещё раз и поговорим уже более предметно.

— Если надумаю помочь, — вполголоса повторила я за ней.

Карина подозвала официантку, расплатилась и ушла, звонко постукивая каблуками своих босоножек. Я смотрела ей вслед и думала, что хотя неприятности заметно изменили её внешность, царственную осанку и аристократические манеры она сохранила.

Поговорив с Кариной о её младшей сестре, я вспомнила свою. Ещё полгода назад я понятия не имела, кто мой отец, мама от меня скрывала. Выяснилось всё почти случайно, и в придачу к отцу я получила ещё и сестру. Познакомилась я с ней на собственной свадьбе. Мне говорили, что Дина, законная дочь крупного по местным меркам бизнесмена, до крайности высокомерна, и смотрит на простых людей, как на мусор под ногами. Может, и так, но со мной она всегда разговаривала нормально. Наверно, не считала меня простым человеком.

— Знаешь, Лена, я много лет мечтала, чтобы у меня была сестра, — призналась она, с трудом перекрикивая свадебных музыкантов. — Конечно, хотелось младшую, но старшая тоже неплохо.

Время от времени мы перезванивались, несколько раз виделись, но заводить особую дружбу не рвалась ни она, ни я. Нас вполне устраивали отношения на уровне хороших знакомых.

Вчера у Дины, студентки-второкурсницы, кончилась сессия, и раз уж я о ней вспомнила, решила позвонить и спросить, как у неё прошёл последний экзамен. На самом деле меня это не так уж сильно интересовало, да я и не сомневалась, что сдала она на отлично, кто же посмеет ставить плохие оценки дочери Каретникова? Но раз уж есть сестра, почему бы и не позвонить?

Говорить со мной по телефону сестрица категорически отказалась, спросила, где я, и уже через десять минут влетела в кафе порывом тропического урагана. Внешне она была вылитая я шесть лет назад, даже одевалась и красилась именно так, как я хотела в её возрасте. Правда, она одевалась и красилась, а я — только хотела, но это уже совсем другая история и, вообще, дело прошлое.

Плюхнувшись на стул за моим столиком, Дина зажгла сигарету. В кафе курить категорически запрещалось, но дочь Каретникова плевала на запреты, и ей это всегда сходило с рук. Я улыбнулась, подумав, что я тоже дочь Каретникова, да ещё и жена Мэрского в придачу, но вряд ли мне позволят так вызывающе себя вести. Пепельниц в кафе не было, поэтому примчавшаяся официантка принесла металлическое блюдечко из-под мороженного. Дина заказала молочный коктейль с какими-то экзотическими компонентами, и особо подчеркнула, что он должен быть безалкогольным.

— Я за рулём, — пояснила она мне. — Ну, Ленка, рассказывай, как у тебя дела? Скоро я стану тётей?

— Это ещё большой вопрос, кто из нас обзаведётся племянниками раньше.

— Что такое? Мэрский неспособен отдать супружеский долг?

— Не твоё дело, малолетка, — улыбнулась я. — Он весь в делах, говорит, обстановка резко усложнилась, и он не может понять, почему и как.

— Папа тоже жалуется, что в городе происходит чёрти что. Вдруг начала действовать какая-то неизвестная сила, а чего от неё ждать, непонятно. Ты же ведьма, можешь выяснить, что к чему?

— Не могу. Это не по моей части. К тому же, я не ведьма.

Пока мы болтали, в кафе зашёл мужчина с пугающей внешностью. Одет он был в шорты, футболку и шлёпанцы, литые бугры мышц перекатывались под загорелой кожей, а татуировки на руках говорили если не о тюремном прошлом, то о принадлежности к преступному миру в настоящем. Сломанный нос придавал лицу дополнительный шарм. Но главное — это глаза, точнее, глазки. Они были маленькими и лучились злобой ко всему миру. Сейчас взгляд этого типа упирался в Дину, а рот его кривился, демонстрируя крайнюю степень презрения. Казалось, вот-вот, и он набросится на девушку.

Но я точно знала, что не набросится. Бандит по кличке Бубновый был беззаветно предан нашему с Диной отцу, и не раз это доказывал, рискуя жизнью. Сейчас он охранял Дину, и я не сомневалась, что если понадобится, умрёт, защищая её. Но я знала и другое: если Каретников решит, что две дочери для него слишком много, Бубновый и этот приказ исполнит, не моргнув глазом.

— Ленка, ты меня вообще слушаешь? — возмутилась Дина. — Что ты на Бубнового вылупилась? Влюбилась, что ли? Он — мужчина твоей мечты?

— Извини, сестричка, задумалась.

— Ты не просто задумалась! Ты в транс вошла! А ещё говоришь, что не ведьма.

— Уже вышла из транса. Так ты расскажешь, как сдала сессию?

— А магически не можешь узнать?

— Могу. Все на ‘отлично’?

— Верно, — вздохнула Дина. — Я два дня как ненормальная готовилась к экзамену по дифференциальным уравнениям, и кто бы мне объяснил, зачем? Только начала отвечать по билету, препод сразу сказал ‘достаточно’ и поставил высший балл.

— Боятся нашего папашу, — подтвердила я. — А если там поблизости ещё и Бубновый отсвечивал, понятно, почему они хотели, чтобы ты поскорее ушла.

— Нет, там был не он, а Мешок, его напарник. Тот, который на студента похож. Ты же его знаешь?

— Конечно, знаю.

На этом наш разговор и закончился. У Дины зазвонил телефон, она перебросилась с кем-то несколькими фразами и тут же заявила:

— Извиняюсь, сестричка, но мне пора. Завтра уезжаю на курорт до конца лета, так что теперь увидимся нескоро.

Я вспомнила о своей несостоявшейся свадебной поездке на Канары и остро ей позавидовала.

— А куда? — поинтересовалась я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Пока не знаю, — пожала плечами Дина. — Папа хочет спрятать меня где-нибудь подальше отсюда, и чтобы никто даже не догадывался, где именно. Боится за меня. Так что я расскажу, где отдыхала, только когда вернусь. Ой, убежала! Пока-пока!

Помчалась она, правда, не на выход, а в дамскую комнату. Я уже собралась вставать из-за столика, но тут рядом со мной плюхнулся Бубновый с недопитым бокалом пива в руке.

— Моё почтение, Елена Михайловна! — поздоровался он. — Как вы? Всё колдуете?

— Добрый день! Давно уже не колдовала, — откликнулась я. — А разве обязательно?

— Да не помешало бы. Байда какая-то творится, а я ни хрена фишку не секу. Да ладно я, я — торпеда, что с меня взять? Но ведь, в натуре, и шеф никак не просечёт, а это уже атас. А тут ещё Диана Михайловна всё никак не угомонится. Ей бы затихариться на хазе, а она гопает по всему городу. Ну, а мы с Мешком — за ней, что делать, шеф поручил.

— Бубновый, остановись! — попросила я. — Ничего не поняла. Говори нормально, пожалуйста. Какая ещё байда? И при чём тут Дина?

— Так с вашей сестрицы всё и началось. Где-то с месяц назад гуляла она со своим дружком, а тут на них какие-то бакланы напали. Парня как следует отоварили, а Диана Михайловна, не будь дурочкой, залезла под какую-то запаркованную тачку, да ещё и оттуда шефу звякнула по трубе. А мы с Мешком как раз рядом были. Шеф нам звякнул, и мы мигом подъехали. Вломили бакланам по самое не балуйся. Где ж это видано, чтоб на дочь самого Кареты наезжать? Совсем рамсы попутали! Потом мы Диану Михайловну из-под той тачки долго доставали. Она там застряла, пришлось домкратами поработать. А шеф сказал, чтобы мы с Мешком за ней присмотрели. Вот и присматриваем, как можем. Недели не прошло — снова такая же заваруха…

— Бубновый, хорош жаловаться, — прервала его Дина, закончившая, наконец, свои дела в дамской комнате. — Завтра я уезжаю, потерпи, совсем немного тебе страдать осталось. И поехали уже! Меня ждут.

Я посмотрела, как Дина садится в свою синюю маленькую машинку, а Бубновый — в неизменную чёрную ‘БМВ’, за рулём которой сидел похожий внешне на студента Мешок. Сестра махнула мне рукой на прощание и умчалась вдаль. Машина охраны держалась за ней как приклеенная. Я расплатилась за всех троих и пошла домой.

Дина носит юбки не ультра-мини, но всё же выше колена. Спасаясь от гопников под днищем автомобиля, она никак не могла обойтись без ссадин. Места там в обрез, раз Бубновому и Мешку пришлось доставать домкрат, чтобы извлечь её оттуда. Сейчас ссадины вполне могли зажить, не оставив следов, но я же встречалась с сестрой пару недель назад, и ничего не заметила. Или она тогда ходила в брюках? Весной — да, помню её в джинсах, заправленных в сапоги, но тогда ещё снег не до конца сошёл. А летом, в первой трети июня?

Как ни старалась, так и не смогла вспомнить, в брюках она была или нет. Скорее нет, чем да. Но если так, зачем врал Бубновый? Мало мне идиотской истории от Карины, чтобы ещё разбираться с рассказом папашиного бойца о сестре? Попыталась выбросить это из головы, но не получилось. В душе я бухгалтер, а для нас худшая пытка, когда не сходится баланс. В этом деле он явно не сходился. Чтобы вернуть душевное равновесие, пришлось звонить папаше.

— Лена, привет! — радостно поздоровался он. — Дина утром мне сказала, что ей приснилось, как ты рожаешь. Ты звонишь, чтобы меня обрадовать?

— Нет, папа. Дети у нас с Мэрским в планах, но ещё не время.

— Оно, конечно, так, правильно говоришь. Сейчас такое творится, что на голову не налазит. Чем всё кончится, даже баба Ванга не угадала бы, будь ещё жива. Твой благоверный в курсе, но тоже ничего не понимает. Но тут вот какое дело. Проблемы есть всегда, по-другому не бывает. Если у тебя нет проблем, значит, ты уже умер. Вот и может получиться, что не время, не время, и тут бац — а уже поздно, то самое время как раз и ушло.

С отцом я познакомилась в конце марта, и с тех пор он очень сильно изменился. Тогда он был больше похож на бандита, чем на бизнесмена. Но теперь у него появилась перспектива пролезть в политику, и вот всего через три месяца он разговаривает пусть не как интеллигент в седьмом поколении, но хотя бы как нормальный человек. Впрочем, я не сомневалась, что перемены его внутренней сути не затронули.

— Папа, я подумаю над тем, что ты сказал. А звоню я, чтобы спросить про Дину. Только что её видела.

— Что, это она беременна? — ужаснулся Каретников.

— Не знаю. Думаю, что нет. Я не о том. Почему ты приставил к ней своих торпед?

— Не торпед, а телохранителей, доченька, — назидательно поправил меня папаша. — Вроде приличная женщина, а изъясняешься, как уличная босота. Почему приставил? Потому что она нуждается в охране. За этот месяц на неё несколько раз нападали какие-то подонки. Три раза, если тебя, как бухгалтера, интересуют точные цифры, — он хохотнул. — Первый раз она была одна, ну, то есть, с каким-то парнем из своего университета. Его здорово избили, я теперь оплачиваю ему больницу. От дочерей — сплошные расходы. А она успела спрятаться под машину, даже не представляю, как ей удалось туда влезть. Вытащили мы её оттуда с огромным трудом. Там ещё сигнализация включилась, просто сумасшедший дом был. Хорошо, что неподалёку ошивались Бубновый с Мешком. Она мне позвонила, а я — им, они подъехали и разогнали сопляков.

— Ты сам видел её под машиной?

— Конечно. Я же её и вытаскивал. Неужели думаешь, доверил бы такое дело кому-то другому?

— А не запомнил, были на ней ссадины?

— Наверно. Но если и были, то ерундовые. Парнишка гораздо сильней пострадал. Но с ним всё будет в порядке, он сейчас в лучшей клинике города. Срастутся кости, и будет, как новенький.

— Ты говорил, было три нападения.

— Да. И все три раза какие-то сопляки. Да мою дочь хулиганы всегда десятой дорогой обходили, я же серьёзный человек, а не какой-то там бухгалтер!

— Бухгалтер? Что ты хочешь этим сказать?

— Ой, Леночка, извини. Я не тебя имел в виду.

— Ладно, ты не бухгалтер, я поняла. Ты круче. А что эти хулиганы говорят? Их натравили на Дину?

— Нет. С ними поработали мои люди, если бы что-то такое было, сопляки выложили бы всё. Похоже, случайность. Но последнее время все случайности почему-то против меня. Может, поколдуешь немного? Мистика — это же по твоей части.

— Попробую, — пообещала я и попрощалась.

Того, что хотела, узнать не удалось. Но отец сам видел Дину под машиной. Или нет? Может, вся эта история — выдумка? Каретников врёт, и Бубновый по его приказу — тоже? Ведь сама сестрица об этом и словечком не обмолвилась, а она болтушка ещё та. Но, поразмыслив ещё немного, я пришла к выводу, что это совсем не моё дело, родственники прекрасно разберутся без меня. Одна мысль о том, как именно поработали с юными хулиганами люди Каретникова, вызывала содрогание. Мой папа вовсе не был добр. Особенно к тем, кто пытался обидеть его любимую дочь.

Казалось бы, приключения Дины ко мне вообще не имеют никакого отношения. Но это только на первый взгляд. Какие-то малолетние хулиганы вдруг устроили охоту на дочь Каретникова. Он срочно отправляет Дину куда-то подальше отсюда, да ещё и скрывает, куда именно. Значит, относится к происходящему серьёзно. При чём тут я? Да при том, что я тоже дочь Каретникова. И я категорически не хочу, чтобы охотились на меня!

Как оказалось, дома меня с нетерпением ждал ещё один новоявленный родственник — Юра, пятнадцатилетний сын моего мужа. О его существовании я знала ещё до свадьбы, но парень уже не первый год учился в какой-то неимоверно престижной английской школе, и жил, естественно, там же, в интернате. Почему-то мне тогда и в голову не пришло, что он приедет к отцу на каникулы.

Его мать умерла почти десять лет назад, и он наверняка понимал, что отец рано или поздно снова женится. Когда мы первый раз поговорили, Юра заявил, что прекрасно обошёлся бы без мачехи, но раз уж отцу это необходимо, пусть будет. С тех пор прошло две недели, и я ни в чём не могла его упрекнуть. Со мной парень всегда был безукоризненно вежлив, но старался держаться подальше, благо огромная квартира позволяла. Того же самого он ожидал и от меня.

Юра здесь откровенно скучал, и я отлично его понимала. Парень приехал в гости к отцу, но отца почти не видел. Мэрский последнее время приходил с работы только спать, да и то не каждый день. Друзей у Юры здесь не было, неудивительно, ведь он давно отсюда уехал. Два года в его возрасте — целая вечность. Вот он и сидел целыми днями за компьютером, общаясь со своими английскими приятелями. Но и это явно успело ему надоесть.

— Тётя Лена, дед приходил, — сообщил он, как только я переступила порог.

— Приходил, и ладно, — откликнулась я. — Что в этом событии такого выдающегося?

— Он сказал, что знает, в чём проблемы папы, и что нужно делать.

Этот дед Юры по материнской линии был губернатором нашей области, пока в конце апреля не подал в отставку. Сейчас его бывшую должность занимал Мэрский, отец Юры и мой муж, продолжая до выборов считаться мэром. А на освобождающуюся должность мэра нацелился Каретников, мой отец. В подобных перестановках нет ничего необычного — почти все местные политики и чиновники, причём и провластные, и оппозиционные, если не родственники друг другу, то кумовья или друзья детства.

— У твоего дедушки, Юра, огромный опыт, к тому же, он далеко не дурак. Так что я совсем не удивлена, что он разобрался в происходящем быстрее, чем твой или мой отец. Но почему он сообщает решение тебе, а не твоему папе?

— Ничего он мне не сообщил, — отмахнулся парень. — Только сказал, что знает, и всё. А я, как он думает, понять не смогу. Папе он пытался всё рассказать, но папа его даже слушать не хочет. Говорит, некогда, да и устаёт сильно. А рассказывать там долго.

— Юра, мне кажется, что и у нас с тобой сейчас разговор намечается длинный, так что незачем вести его в прихожей. Давай я переоденусь в домашнее, и мы устроимся в гостиной с кофе. Я в кафе пила сок, но на улице такая жара, что я снова хочу пить.

— Я читал, что они в напитки добавляют какие-то химикаты, чтобы жажда быстро возвращалась.

Вот теперь я удивилась по-настоящему. Парень, впервые за всё время нашего знакомства, явно пытается завязать дружескую беседу. Это совсем на него не похоже.

— Только я буду не кофе, а чай, — извиняющимся тоном продолжил он. — И, тётя Лена, давай ты поручишь няньке, хорошо?

Всеми хозяйственными делами в доме Мэрского заправляла пожилая экономка по имени Ирина. Видимо, из-за созвучия имён все называли её Ариной Родионовной или просто няней. Так было заведено задолго до моего появления здесь, и я пока не собиралась ничего менять. А вот Юра с удовольствием поменял бы. По неведомым причинам парень питал к ней сильную неприязнь, которую всячески пытался скрыть, но получалось у него очень плохо.

Я позвонила няне и распорядилась ‘один кофе, один чай, в гостиную’, какой сорт напитков, сколько сахара и прочие подробности она и без меня отлично знала. Не дожидаясь её, я помчалась переодеваться в спальню, но, сняв платье, почувствовала, что мне не помешает принять душ. Так что когда вернулась, чай был уже выпит, кофе остыл, а дружелюбие моего пасынка бесследно испарилось неведомо куда. Хорошо, хоть сам он не удалился по-английски, их там, в Англии, наверняка этому научили. Но нет, сидит насупленный и смотрит исподлобья.

Я попробовала кофе, прикинула, что лучше — пить чуть тёплый, или потребовать ещё одну чашку, и решила няню не беспокоить. Уселась напротив мальчишки, но он молчал, явно утратив желание вести переговоры с врагом.

— С твоей стороны глупо так открыто демонстрировать истинное отношение к злой мачехе, — заявила я, отхлёбывая напиток.

— Ничего я не демонстрирую. Я тебе скажу, что просил дед, потому что пообещал ему, и больше ни слова! — наконец, решился Юра.

— Говори, я внимательно слушаю.

— Дед знает, что происходит в городе, и как это прекратить. Но папа не хочет его слушать. Ты должна убедить его, чтобы выслушал. Вот! Это всё!

— Это он сказал, что я должна? Или ты от себя добавил?

— Он.

— Понятно. Значит, у моего супруга проблемы с чем-то происходящим в городе, и он не знает, как с ними справиться. А твой дед знает. Или думает, что знает. Пока всё правильно?

— Да.

— Своими знаниями старый губернатор решил поделиться с новым, но тот не стал его даже слушать.

— Да.

— А вот в это я не верю. Твой отец — не идиот. Наверняка он начал слушать, и решил, что старик в маразме и несёт чушь, а времени на чушь нет. Согласен?

— Могло быть и так, — согласился Юра.

— Именно так и было. Помню даже, он что-то такое мне рассказывал. Ладно, с этим ясно. Идём дальше. До чего додумался предполагаемый маразматик, ты не знаешь. Он это скрывает.

— Да, не знаю.

— Но при этом просит, чтобы я уговорила мужа выслушать его ещё раз.

— Да.

— А вот и нет. На самом деле он просит тебя, чтобы ты попросил об этом меня.

— А какая разница?

— Огромная, Юра. Твой дед мог позвонить мне и высказать своё пожелание лично. Но почему-то не захотел. Странно, не находишь? Впрочем, я всё равно этого делать не буду. Даже если попросит лично.

— Почему?

— Потому что бесполезно. Ты видишь, как устаёт твой отец? Я даже беспокоюсь, выдержит ли он такое сумасшедшее напряжение. Неужели ты думаешь, что он сейчас станет слушать то, что один раз уже выслушал и счёл чушью? Уверяю тебя, не станет. Неужели ты его настолько плохо знаешь?

— А если дед узнал что-то новое?

— Тогда ему нужно позвонить моему супругу и выложить это самое новое. Только я думаю, что он и сам способен это сообразить. Значит, ничего нового у него нет.

— Я тоже ему сказал, что папа не захочет. А он мне: пусть Лена применит магию. Тётя Лена, ты колдунья?

— Не колдунья, а ведьма, — поправила я. — Хотя и сама не знаю, в чём разница. Да, я некоторое время работала ведьмой. Ты говоришь так, как будто это какое-то позорное занятие.

— Где работала?

— В мэрии. Могу и служебное удостоверение показать, оно сохранилось. Магически защищала город от наводнений.

— Но у нас не бывает наводнений!

— Значит, хорошо работала. Но уже не работаю. Ты имеешь что-то против?

— Вышла замуж за отца, и перестала быть ведьмой?

— Да, примерно так.

— Значит, когда он принимал решение, жениться на тебе или нет, ещё была? Дед сказал, что ты умеешь привораживать. Скажи честно: отец женился на тебе, потому что ты применила приворот?

Убедить Юру, что я не умею колдовать, и никогда не умела, мне так и не удалось. Своему деду он верил больше, чем мне. Надеюсь, хоть убедила, что не использовала приворот против Мэрского, и то не уверена. За всеми этими бесполезными разговорами я совсем забыла о Карине.

Муж, когда вернулся с работы, еле стоял на ногах. Если бы не шофёр Колян, даже не знаю, смог бы он добрести до столовой, или нет. Ладно бы напился, но нет — просто устал. Я помогла ему переодеться в домашнее, и он рухнул в кресло за обеденным столом, который очень быстро накрыла Арина Родионовна.

— С каждым днём всё хуже и хуже, — пожаловался он. — Сегодня пришлось с утра ехать в какой-то забытый Богом райцентр, там кавказцы отжали у местных рынок. Местные напали на кавказцев, милиция, точнее, прости Господи, полиция им попыталась помешать. Итог: кавказцы удрали, полицейские заперлись в своём РОВД, а местные принялись спорить, что лучше — поджечь РОВД или перекрыть федеральную трассу. И всё для того, чтобы поговорить с губернатором, то есть, со мной, за неимением лучшего.

— Ты туда ездил? И что там? — поинтересовалась я.

— Там мрак. Воруют, как сказал какой-то известный писатель.

— Не писатель. Историк. Карамзин, — поправила его няня, принесшая кувшин компота. До того, как стать экономкой, она работала учительницей.

— Историк, так историк, — согласился Мэрский. — В общем, полдня ходил туда-сюда, остужал самые горячие головы, смотрел всё, что мне показывали, и возмущённо кивал головой, показывая, что разделяю их чувства. Ходил, потому что ездить там можно только на танке. И то не на любом, а на амфибии повышенной проходимости. Это при том, что средства на дорожное строительство там исправно осваиваются.

— И сделать ничего нельзя?

— Можно, наверно. Но они и сами должны не только раз в пять лет бить кавказцев и ментов!

— А что ещё?

— Да хотя бы другого мэра выбрать! Этот ворюга у них уже третий срок! Всё они о нём знают, но всё равно за него голосуют. А может, там просто правильно считают голоса, не знаю, не разбирался. В общем, все разошлись по домам, бунт подавлен. Точнее, на какое-то время отложен.

— Целый день там пробыл?

— Нет, полдня. Но и этого более чем. Жара сумасшедшая, а мне, между прочим, не двадцать лет. А вернулся к себе, тут тоже бардак. Новая секретарша не справляется, да к тому же ещё неизвестно, можно ли ей доверять.

Только сейчас вспомнился разговор с Кариной. Кстати, она сказала, что мой благоверный может продолжить её рассказ. Самое время его расспросить.

— А что случилось с Кариной? Ты мне подробно не рассказывал, — невинным тоном напомнила я.

— Крыша у неё поехала. В какой-то из дней в начале июня, точную дату, уж прости, не помню, она вдруг стала допускать в работе дурацкие ошибки, да ещё и в огромном количестве. Я удивился, и спросил, всё ли с ней в порядке. Она ответила, что её сестра попала в аварию, её отвезли в какую-то сомнительную больницу, и там хотели разобрать на органы. Она оттуда как-то сбежала, и прячется у неё дома. В смысле, сестра у Карины. Но полицию оповещать нельзя, там всё гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд, и полиция только ухудшит ситуацию. Я мало что понял, а разбираться было некогда, как раз полным ходом шли переговоры с оппозицией, помнишь, я рассказывал?

— Помню. И что ты сделал?

— Отправил Карину домой, Коля её отвёз. И почти сразу звонит мне, говорит, сестра пропала.

— Кто звонит?

— Коля. Спрашивает, что делать. Я ему предложил отвезти Карину в полицию. Раз сестра уже пропала, хуже не будет. А сам им позвонил, чтобы не вздумали отфутболивать. На ментов она произвела неизгладимое впечатление. Инспектор, которому поручили это дело, сказал, что Карина сделала всё, чтобы он не смог найти её сестру. Не сказала ему ни фамилии, ни адреса. Уж не знаю, как, но мент пропажу нашёл. Где-то на пляже, не то в Сочи, не то в Анапе. И эта сестрица там ему заявила, что она никуда не пропадала, ни в каких авариях не участвовала, и уже неделю спокойно отдыхает на море. А кроме того, если бы её поставили перед выбором — быть разобранной на трансплантаты или обратиться за помощью к сестре, она бы предпочла стать донором органов. Оказывается, после смерти матери сёстры не поделили наследство, и даже подрались в суде.

— Может, сестра врёт?

— Не знаю. Мент сказал, что её слова подтвердили несколько человек. Но Карина тоже решила, что сестрица соврала. И заявила, что сестру запугала банда чёрных трансплантологов, в состав которой входят все эти так называемые свидетели. Когда инспектор ей не поверил, она решила, что полиция тоже состоит в банде. Тот надумал её деликатно отшить, тогда она попыталась выцарапать ему глаза. В результате следующими членами банды оказались психиатры.

— Вот этого я не понял, — пожаловался Юра, который слушал рассказ отца, затаив дыхание. — Почему психиатры?

— Менты решили, что она сумасшедшая, и отправили её на обследование, — пояснила я. — Но она же не в дурдоме?

— Нет. Я отрядил ей на помощь Мелентия, и он быстро сделал так, чтобы её перевели на домашний режим. Но это до первой выходки. Чуть что — в стационар без дальнейших разговоров.

Мелентий — друг моего мужа и лучший адвокат в нашем городе. О нём говорят, что он выиграл все дела, в которых были шансы на выигрыш, и половину тех, где шансов не было. Как-то раз, ещё до моей свадьбы, он представлял мои интересы в одном финансовом споре, и справился просто блестяще. Впрочем, за такое описание Мелентий бы на меня ужасно обиделся. Он сам считает, что ему нет равных в Галактике, а может, и во Вселенной. Масштабы города для него не просто мелки, а даже оскорбительны.

— А дальше?

— Извини, Леночка, дальше — в другой раз. Я уже засыпаю.

Оставив компот недопитым, благоверный, опираясь на моё плечо, побрёл в спальню. Я пожалела, что Колян не остался с нами поужинать, его сила сейчас оказалась бы очень к месту. Юра поддерживал отца с другой стороны, но больше мешал, чем помогал. Разделся муж сам, а уснул явно раньше, чем коснулся головой подушки. Укрывать его пришлось мне.

Мы с Юрой вернулись в столовую закончить ужин. Взглянув, как няня уносит едва тронутую порцию мужа, я ощутила укол совести. Он и так последние дни ест мало, а тут ещё я отвлекаю от еды разговорами. Нет, эту его бесконечную трудовую вахту нужно как можно быстрее завершать. Любым способом и почти любой ценой. Иначе очень скоро я стану вдовой. Мы с ним пару раз уже говорили на эту тему. Я просила его сбавить темп. Он отвечал, что если станет экономить силы, вылетит с должности. А с такой высоты падать больно, выживают не все. Ни уговоры, ни заклинания, к которым я прибегла от отчаяния, не помогли.

— Тётя Лена, а почему ты завела разговор о Карине Георгиевне? — поинтересовался Юра.

Что-либо ему объяснять не было сил. Сегодня мне пришлось целый день непрерывно с кем-то разговаривать. Я, конечно, не против поболтать, но не в таких же количествах! Я достала свой телефон с диктофоном, и включила воспроизведение разговора с Кариной, который на всякий случай записала в кафе. Пока парень слушал, я спокойно поела.

— Так ты действительно ведьма! — сделал вывод Юра, когда запись закончилась.

— Это Карина так думает, — отмахнулась я. — А она сумасшедшая, и сейчас не в дурдоме только потому, что Мелентий — очень хороший адвокат.

Как всегда, муж поднялся рано, и позавтракал без меня. Проснулась я, когда он меня поцеловал, уходя на работу. Ему вслед я пробормотала заклинание, поддерживающее силы, ни секунды не веря, что оно подействует. Мои заклинания если и действовали, то так редко, что удачные попытки легко объяснялись случайными совпадениями.

Юра, который обычно спал до полудня после ночных бдений в интернете, сегодня встал гораздо раньше и составил мне компанию за завтраком. Он старательно изображал безразличие ко всему миру, но не требовалось никакого колдовства, чтобы понять: ему что-то от меня нужно, и он собирается с духом, чтобы высказать свою просьбу. Раз уж мы за ужином говорили о Карине, скорее всего, о ней и пойдёт речь.

— Тётя Лена, а ты владеешь ясновидением? — поинтересовался он между манным пудингом и чаем.

— Очень слабо. А что? — невинно ответила я, не сомневаясь, что дальше последует вопрос о Карине.

— Ты можешь узнать, что там случилось между сёстрами? — не разочаровал меня парень. — Выходит, что одна из них врёт?

— Или обе. Или обе говорят правду. Но какой тут наш интерес?

— Ты же видишь, как папа устаёт. Я так понял, что ему не хватает хорошей секретарши, и если бы Карина Георгиевна вернулась на работу, ему стало бы гораздо легче.

— Да, ты прав. Карина сама решала уйму мелких вопросов, которые теперь обрушились на него. Собственно, это часть её должностных обязанностей. Но кто его заставляет брать всё на себя? У него несколько заместителей, почему он пашет, а они на рабочем месте плюют в потолок или занимаются своими личными делами? Пусть заставит их пошевелиться, я ему сто раз это говорила. Но он им, видите ли, не доверяет, и поэтому работает ещё и за них.

— Но ведь ты можешь вернуть ему Карину Георгиевну, нужно только разобраться, что там у неё произошло!

— Уверен, Юра? А если в результате окажется, что Карина сумасшедшая, что тогда?

— А если нет?

— Хорошо, допустим, Карина говорила правду, и я это смогу доказать. Это непросто сделать, даже если она не ошиблась, но — допустим. Где гарантия, что она вернётся на работу?

— Ты даже не попытаешься? — расстроился Юра. — Ну, посмотри в свой хрустальный шар, или как ты там это делаешь? Что тебе стоит?

— Даже не попытаюсь, — кивнула я. — Не вижу в этом смысла. Если твоему отцу позарез необходима достойная доверия и при этом компетентная секретарша, обращаться нужно не к ведьме, а в кадровое агентство. Высшие Силы очень не любят, когда их тревожат не по делу.

Юра пригорюнился, отодвинул тарелку с недоеденным пудингом и налил себе чаю. Он ещё не до конца перестал быть ребёнком, и остатками своей детской интуиции чувствовал, что мачеха ему врёт. Но не мог понять, в чём моя ложь. На самом деле причина моего нежелания влезать в это дело вызывала у меня стыд, но я ничего не могла с собой поделать.

Мной управляла ревность, бессмысленная и беспощадная. Я точно знала, что Карина боготворит своего шефа, и если ему вдруг понадобится, готова оказать любые услуги. За годы, которые он жил без постоянной женщины, надобность в интимных услугах у него наверняка не раз возникала. Обращался ли он хоть раз за этим к ней? Я не знала. То, что она намного старше, вряд ли бы его остановило. Но в мэрии не ходило никаких подобных слухов, а уж тамошние кумушки обязательно о таком говорили бы, будь у них хоть малейший повод. Но я всё равно ревновала.

Вчера, во время разговора с Кариной, жалость во мне взяла верх над ревностью. Но ‘с глаз долой — из сердца вон’ — это не только о любви, но и о жалости тоже. Сейчас опять основным чувством стала ревность. И уж о том, чтобы собственными руками вернуть Карину в приёмную моего супруга, и речи быть не могло.

Сразу после завтрака я позвонила ей и сказала, что заниматься её делом не буду. Мне показалось, что она не удивилась и не расстроилась. Как будто отказ входил в её планы. На этом месте ход моих мыслей споткнулся. Карина, насколько я её знала, никогда ничего не планировала. Она — прекрасный исполнитель, но не более. От секретаря большего и не требуется. А раз так, план для неё составил кто-то другой, и я даже догадывалась, кто.

И не ошиблась. Этот самый кто-то другой немедленно позвонил в дверь, и Арина Родионовна его впустила. Мы с Юрой ещё сидели за столом, допивая свои напитки, он, по английской привычке, чай, а я — кофе. Визитёр плюхнулся в стоящее чуть поодаль кресло.

— Привет, Юра! Доброе утро, Елена Михайловна! — зловеще улыбаясь, поздоровался он.

— Доброе утро! — откликнулась я.

— Здравствуйте, дядя Мелентий! — не отстал от меня и Юра.

Да, это был он, тот самый Мелентий, лучший адвокат нашей Вселенной и её окрестностей. А может, ещё и нескольких соседних Вселенных, без понятия.

— Судя по выражению лица уважаемой Елены Михайловны, она не рада моему визиту, стало быть, догадывается о его цели. Да, вы не ошиблись. Я представляю интересы секретарши вашего мужа, лица, известного вам под именами Карина или Карина Георгиевна. По его просьбе, между прочим!

— Даже не сомневалась, — насупившись, буркнула я. — Но какое отношение её интересы имеют ко мне?

— Самое прямое, Елена Михайловна! Ваши интересы в этом деле полностью совпадают. Неужели вы откажетесь помочь своей приятельнице и бывшей сослуживице?

— Конечно, откажусь. Никакая она мне не приятельница.

— Ну, ревность жены к секретарше — очень распространённое явление. Иногда она даже вполне обоснованна. Однако я уверен, что именно вы сумеете переступить через этот предрассудок. Я не могу гарантировать, что между ними никогда ничего не было, я имею в виду, не было в определённом смысле. Я ведь ему не сторож, согласны? Но со времени знакомства с вами он вам верен, это точно.

— Сказанное вами, Мелентий, ничуть не делает Карину моей приятельницей.

— Ох, и трудно же с вами! А об интересах собственного супруга вы подумали? Ему нужна именно такая секретарша, они попадаются далеко не на каждом шагу, и уж точно не в кадровых агентствах. Или на интересы Мэрского вам тоже наплевать?

— Дядя Мелентий, не называйте, пожалуйста, моего папу Мэрским, — попросил Юра. — Хотя бы при мне.

— И как же мне прикажете величать своего старого друга в присутствии его отпрыска? — с деланным недоумением всплеснул руками лучший адвокат нашей Галактики. — По имени? Саней? Шуриком? Или, может, как-то ещё в том же духе? Нет, Юрочка, эти имена твоему отцу совсем не подходят. А вот прозвище Мэрский — в самую точку, во всех смыслах. Так что протест отклонён, просьба снимается, секретарю приказываю вычеркнуть реплику защиты из протокола. Но мы несколько отвлеклись от цели моего визита. Ближе к делу. Елена Михайловна, как вы настроены насчёт того, чтобы применить магию, дабы вернуть Мэрскому компетентного доверенного секретаря?

— Если уж задействовать Высшие Силы, так лучше для того, чтобы найти новую секретаршу, — возразила я.

— Может, и так, — кивнул Мелентий. — Но я же должен отстаивать интересы Карины Георгиевны, верно? И никто не скажет, что я какое-то своё дело, хоть одно, бросил, не исчерпав всех возможностей! И это не зависит от того, наняли меня, назначили, заставили или просто попросили. Защищая интересы клиента, я всегда иду до конца.

— Отличный пиар, — похвалила я. — Выслушав эту речь, мы с Юрой не станем даже смотреть в сторону других адвокатов, а обязательно обратимся к лучшему среди них во Вселенной.

— Но теперь перейдём к описанию ваших личных интересов, Елена Михайловна, — продолжил своё выступление Мелентий. — Ваш брак заключён по любви, как бы ни морщился от этих моих слов уважаемый Юрий Александрович. Почему полюбили вы, в данном случае не важно. Вполне достаточно указать, что ваш избранник весьма харизматичен. Но вот вопрос: почему в вас влюбился Мэрский? Вы его поразили своей красотой, особенно стройными ногами? Уж поверьте мне, старому цинику, что в нашем городе найдётся множество женщин и девушек, ничуть не уступающих вам в красоте, которые готовы отдаться мэру или губернатору всего лишь за подпись на каком-нибудь документе! А уж в брак вступить — вообще бесплатно. Так почему же вы, а не они, имя которым легион?

— Думаю, вы мне сейчас расскажете, — предположила я.

— Конечно, расскажу! Всё дело в том, что это вы, а не кто-то другой, вытащили Мэрского из тюрьмы. И утёрли нос не кому-то там, а следователям по особо важным делам Генеральной прокуратуры! Своей магией вы посрамили всех, кто поверил облыжному навету, и меня в том числе. Поверьте, Елена Михайловна, это было впечатляюще! Но не думайте, что чувства Мэрского к вам — результат одной только благодарности за сохранение свободы. Нет, благодарность тоже присутствует, но уверяю вас, это такая эфемерная сущность, что она тает гораздо быстрее, чем айсберг на экваторе.

— Вы видели, как тают айсберги на экваторе? — широко распахнул глаза Юра.

— Нет, благородный юноша! Я не видел айсбергов ни на экваторе, ни где бы то ни было ещё. За всю свою многогрешную жизнь я не видел ни одного айсберга иначе, чем в кинофильмах. Но это никоим образом не мешает мне применить соответствующую метафору в качестве подходящего риторического приёма.

— Понятно, — обессилено кивнула я, изрядно утомлённая экспрессивной речью Мелентия. — Продолжайте. А ещё лучше, заканчивайте.

— Так вот, перехожу к изложению своих выводов по данному вопросу. Мэрский полюбил вас потому, что вы не такая, как все. Ведьма вы, или нет, неважно. Вы смогли совершить настоящее чудо, определив, кто автор подставы, уж простите меня за уголовный сленг. И этим подвигом произвели на него неизгладимое впечатление.

— Может, и так. Но при чём тут Карина?

— Сама по себе — ни при чём. Но для вас это удобный случай сотворить ещё одно чудо. И тем самым показать всем, и в том числе своему избраннику, что первое чудо не было случайностью. Неизвестно, представится ли вам позже такая возможность.

— Вы имеете в виду, что я должна мужу что-то доказывать? Обычно наоборот, доказывает мужчина!

— Обычно — да. Но разве вы — обычная женщина? Впрочем, Мэрский тоже лихорадочно пытается вам доказать, что достоин вас, и потому лезет из кожи вон на своей новой должности. Демонстрирует вам, что соответствует. А вы, разобравшись с Кариной и избавив её от сумасшедшего дома, заодно в этом ему поможете.

— Я оптимистка, и уверена, что поводов творить чудеса у меня ещё будет более, чем достаточно. Так уж устроена наша жизнь, что в ней всегда есть место подвигу.

— Но ведь вы, Елена Михайловна, теперь замужняя дама, и я уверен, что вскоре у уважаемого Юрия Александровича появится брат или сестра, сколь негативно бы он к такой возможности ни относился. А интересы матери маленького ребёнка неизбежно сосредоточены именно на нём, и масштабные чудеса в иных областях творятся такими женщинами крайне редко. Вы, конечно, особенная, но не настолько. Против природы бессильны даже уникальные женщины.

Продолжалось всё это очень долго. Я категорически отказывалась, Мелентий не умолкал, пытаясь добиться своего, с лёгкостью игнорируя все мои попытки выставить его за порог. Несмотря на всё его безудержное хвастовство, адвокатом он был великолепным. Бывало, ему даже удавалось добиться некоторого успеха с заряженным судьёй, то есть, получившим от второй стороны более крупную взятку. Поговаривали, что он неплохо освоил технику нейролептического программирования.

Так или иначе, но я сама не заметила, как согласилась. Мелентий тут же прекратил разливаться соловьём, внезапно вспомнил, что у него масса других дел, и ушёл, ехидно пожелав мне удачного чудотворства. Я невнятно пробормотала ему вслед несколько слов, но Юра часть из них каким-то образом расслышал, и заявил, что приличные женщины так не выражаются. Я была вынуждена признать его правоту.

Мелентий по моей просьбе договорился с инспектором, который вёл дело Карины, что тот всё подробно мне расскажет. Я решила, что сначала нужно расспросить полицейского, а уже потом снова говорить с Кариной. Может, так действительно было лучше, а может, я просто как можно дольше не хотела с ней видеться.

Майор полиции Нежный мгновенно ответил на мой звонок, подтвердил договорённость с Мелентием, но категорически отказался что-либо обсуждать по телефону. Вместо этого он назначил мне встречу через полчаса в кафе напротив городского управления внутренних дел. Мне не хотелось никуда тащиться в такую жару, но переспорить майора не удалось.

Я знала, что супруг укатил в очередной райцентр, где произошло очередное ЧП, а раз так, то его служебная машина и сверхнадёжный шофёр Колян стали для меня недоступными. Ехать на автобусе или маршрутке мне и в голову не пришло. Если вы не понимаете, почему, значит, вы никогда не ездили нашим городским транспортом. Выбор был из двух вариантов — вызвать такси или сесть за руль самой.

Водить я практически не умела, но Дина сказала, что если не буду пробовать, то никогда и не научусь. Именно она показывала мне, куда давить, за что дёргать и как вертеть, чтобы машина делала то, что мне от неё нужно. Самой Дине это казалось очень простым, и она искренне недоумевала, почему у меня получается плохо. Так или иначе, но под её чутким руководством мне удалось так-сяк освоить вождение, и я уже могла заставить свой автомобиль тронуться с места, остановиться, а в промежутке ещё и куда-нибудь повернуть, иногда даже куда надо.

Когда я продемонстрировала свои навыки, принимавший экзамен инспектор ГИБДД сказал, что очень надеется, когда я снова сяду за руль, быть где-нибудь далеко от нашего города, а ещё лучше, чтобы я никогда не садилась. Но всё-таки права мне выдал, хотя при этом и ругал чиновников и политиков вообще, и моего мужа отдельно.

Я уже почти созрела стать водителем, но тут ко мне подошёл Юра, и стал смотреть на меня заискивающим взглядом. Чего-то он хотел, но, как всегда, не решался сказать. Я спешила, так что пришлось прийти к нему на помощь.

— Юра, тебе что-то от меня нужно? — поинтересовалась я, интонацией давая понять, что очень спешу.

— Тётя Лена, возьми меня с собой, пожалуйста! — жалобно попросил он. — Мне ужасно скучно. Папа, когда звал меня на каникулы, обещал мне много чего, но ты же сама видишь, что из этого получилось. Мне уже надоел компьютер, и интернет, и всё остальное. А больше тут делать нечего. Только не предлагай мне что-нибудь почитать, хорошо?

Мне стало жалко пацана. Действительно, папаша уделяет ему не более получаса в сутки, во время ужина. Стоило ли ради этого звать парня сюда из привычной ему Англии? Хотя, какое мне дело до их отношений? Сами разберутся, а нет — так и в этом случае я ни при чём. Юра хочет поехать со мной на встречу с полицейским? Почему бы и нет? Он пообещал, что не будет мне мешать, и я ему поверила. Ведь он считал, что расследование пойдёт его отцу на пользу.

Раз уж я собралась путешествовать в компании, пришлось вызвать такси. Вести машину под наблюдением Юры я была не готова. Он умел водить и имел английские права, машину отец ему тоже купил. Здесь его права не годились. Не потому, что в Англии ездят не по той стороне, а потому что ему слишком мало лет. Для английских дорог — достаточно, а вот для наших — нет. Но раз он умеет сносно водить, показывать ему своё мастерство совершенно не хотелось.

Юра удивился, услышав, что я заказываю такси, но я ему объяснила, что у нас в городе огромная проблема с парковкой, и только поэтому я не хочу сама садиться за руль. Кажется, он поверил, а впрочем, какая разница?

Таксист долго не мог понять, куда надо ехать, требовал адрес кафе, которого я не знала, но, в конце концов, довёз довольно быстро. Возле кафе располагалась автостоянка, и свободных мест на ней хватало. Юра попытался обратить на это моё внимание, но я ему не позволила. Сказала, что мы торопимся, и ему лучше помолчать. Он снова попытался возразить, сказал, что спешить некуда, ведь мы приехали на десять минут раньше срока, и я попросила его заткнуться. Парень надулся, но просьбу выполнил.

Кафе было почти пустым, и ни внутри, ни на открытой летней площадке я не увидела никого с майорскими погонами, хотя несколько полицейских там нашлось, они сидели за двумя сдвинутыми столами. Разговаривали они очень громко, а смеялись ещё громче, так что производили впечатление изрядно пьяных, хотя на их столиках никакого алкоголя, даже пива, я не увидела. Мы с Юрой заняли столик в противоположном углу, там было немного потише.

Парень всем своим видом демонстрировал обиду, и мне стало его жалко. Рос, бедняга, в тепличных условиях, и потому в свои пятнадцать эмоционально оставался сущим ребёнком. Я понимала, что просто так успокоить его не удастся, он сейчас не станет поддерживать дружескую беседу. Но отличный повод втянуть его в разговор вскоре у меня появился.

— Что будете заказывать? — поинтересовалась подошедшая официантка, с улыбкой на лице и тоской в глазах.

— Чай, — буркнул Юра. — Чёрный, без сахара, с молоком.

— Лучше не надо, — посоветовала я.

— Почему? Я привык к чаю, мне нравится.

— Ты пил когда-нибудь чай из пакетика?

— Это как? — удивился парень. — Я хочу из стакана.

— Здесь заваривают не совсем чай, а пакетики с чаем. На вид получается как настоящий чай, а на вкус — не совсем как настоящий.

— И молока у меня нет, — добавила официантка. — Так что будете заказывать?

— Минералку без газа, если есть, — попросила я. — И два стаканчика.

Недовольно фыркнув, официантка ушла за минералкой, а я ещё раз оглядела зал. Ни одного майора за то время, что мы общались с официанткой, не появилось. Зато я обратила внимание на какого-то мутного типа, сидящего за соседним столиком. Заметила его, как только мы пришли, и он мне сразу не понравился, но выбора не было, соседство с громогласно гогочущей компанией отдыхающих стражей порядка нравилось ещё меньше.

На вид этому типу можно было дать и тридцать, и пятьдесят, одет он был, несмотря на удушающую жару, в тёмный костюм с галстуком. На его лице читалось недовольство жизнью и бессилие её изменить в лучшую сторону, и это отталкивало. Он сосредоточенно о чём-то думал, потягивая из бокала пиво, но мне показалось, что при этом внимательно слушал наш разговор.

— Тётя Лена, а почему тут чай не такой, как в Англии? — поинтересовался Юра, и я мысленно вздохнула с облегчением — обида забыта.

— Тут всё не такое, — пожаловалась я жителю туманного Альбиона. — Чай и кофе — бурда бурдой. Соки они водой разводят, если не постоянный клиент, конечно, с этими такого не позволяют. Только минералку и можно пить, она дешёвая, её разбавлять смысла нет. Их тоже понять можно, зарплата маленькая, и всё такое, но это же не причина вливать в себя всякую гадость.

— Да, всё другое, — кивнул парень. — В Англии расследование ведут полицейские, а не ведьмы.

— Так местные полицейские — это тебе не Скотланд-Ярд. Наши — ленивые и глупые, а многие из них ещё и подлые. Если они и раскрывают преступления, так только случайно.

— Но есть же и частные детективы?

— Конечно. Но это не Холмс и не Пуаро. Наши частные сыщики — это бывшие полицейские, которых выгнали из полиции, потому что они ещё ленивее и тупее, чем готово терпеть их начальство. Вот и приходиться браться за дело обычной ведьме.

Мутный тип вдруг схватил свой недопитый бокал и мгновенно переместился из-за соседнего столика за наш.

— Позвольте к вам присоединиться, — произнёс он, удобно устраиваясь на неудобном стуле.

— У нас занято, — решительно заявила ему я. — Мы кое-кого ждём.

— Предполагаю, Елена Михайловна, что ждёте вы меня, — он улыбнулся, и сразу стал выглядеть моложе и намного привлекательней. — Позвольте представиться: Нежный Юрий Николаевич, майор полиции, инспектор уголовного розыска. Краткая характеристика: ленив, глуп и подл, в отличие от английских полицейских. Но, несмотря на это, готов ответить на все ваши вопросы.

Майор Нежный вёл себя очень непринуждённо. На вопрос Юры, почему в такой жаркий день на нём пиджак, ответил, что без пиджака в обычной, штатской, одежде очень тяжело скрытно носить оружие, и даже показал свой пистолет. Подержать, правда, не дал, сказал, что не положено. Мою попытку сразу приступить к делу мягко пресёк, сказав, что хоть сведения и не секретные, лучше всё-таки убедиться, не подслушивает ли кто, например, официантка.

Та вскоре появилась со всё тем же недовольным выражением лица, неся в руках откупоренную пластиковую бутылку и два одноразовых стаканчика. Увидев, что майор пересел к нам, она заискивающе заулыбалась всем троим сразу.

— Соня, уноси обратно эту мочу, — распорядился Нежный. — Парню сделай чай, только нормальный, из самовара, и не мусор заваривай. Ей — холодный сок, натуральный, из бутыли, а не из пакета. Какой предпочитаете, Елена Михайловна?

— Яблочный.

— Вот, ей — яблочный сок, а мне — ещё пива. Вопросы есть?

— Юрий Николаевич, у нас в холодильнике нет нормального яблочного сока, — возразила Соня.

— Мне самому поискать? И что будет, если найду, и не только сок?

— Ну, нет яблочного, что я могу сделать?

— А какой есть?

— Вишнёвый.

— Годится, — кивнула я.

— Ещё вопросы есть? Нет? Тогда исполняй, — распорядился майор. — И когда принесёшь, больше не отсвечивай. У нас разговор не для твоих прелестных ушек.

Вишнёвый сок оказался лучше, чем я ожидала, да и Юра претензий к чаю не высказал. Майор, с удовольствием отхлебнув пива из запотевшего бокала, приступил к своему рассказу.

— Эта дамочка, Карина Георгиевна, пришла ко мне поздно вечером. Я уже давно был дома, но меня срочно вызвали в управление. Шеф сказал, что ему звонил лично Мэрский, так это или нет, достоверно не знаю. Я не хотел браться за это дело, розыском пропавших без вести занимается другая служба, но с шефом не поспоришь, так что пришлось.

— Если вы этим не занимаетесь, почему же тогда поручили вам? — удивилась я.

— В моей работе, Елена Михайловна, есть одна тонкость, о которой большинство обывателей даже понятия не имеют. Преступления можно разделить на несколько категорий по желательности их раскрытия. Всего таких категорий около сотни. Если честно, я не пересчитывал. Например, есть такие, которые должны так и остаться нераскрытыми. К ним относятся большинство заказных убийств. Их ни в коем случае нельзя раскрывать, потому что неизвестно, кто преступник, но зато известно, что это наверняка не дворник. Мне таких дел никогда не поручают.

— А какие поручают? — я бросила реплику, потому что Нежный замолчал.

— В основном, такие, которые должны быть раскрыты любой ценой. Иногда приходится разматывать дела, на которые всем наплевать, например, уличные ограбления. Найду грабителя — хорошо, а нет — тоже неплохо. Для полноты картины упомяну преступления, которые мы ни в коем случае не должны замечать, а также те, в которых преступником должен оказаться кто угодно, но не тот, кто на самом деле виновен.

— Вы страшные вещи рассказываете, Юрий Николаевич.

— Бросьте, об этом знают все. Чтобы закончить с классификацией преступлений по желательной раскрываемости (во я загнул!), назову самую важную категорию. Это дела, в которых необходимо обнаружить истинного виновника. Таких дел очень мало, и обычно их поручают мне. Потому что мне это удаётся лучше всех. Разумеется, по чистой случайности, — он ехидно мне улыбнулся.

— Подождите, вы сказали, что дел, где нужно найти настоящего преступника, очень мало, — изумился Юра.

— Если не ошибаюсь, ты — сынок Мэрского? — уточнил майор Нежный.

— Не смейте называть моего отца Мэрским!

— Так да или нет?

— Да. Но не смейте!

— Живёшь ты, стало быть, в Англии. Я понятия не имею, что там творится в Скотланд-Ярде, но наша полиция работает именно так, как я сейчас описал. Вообще-то полицейские стараются избегать дел, которые надо разматывать без дураков. Работы много, а мзду брать не с кого — преступник должен пойти под суд, сколько бы ни предложил. Это печально. Елена Михайловна, я ответил на ваш вопрос, почему дело, которое Мэрский взял на контроль, поручили именно мне?

— Ответили. И хватит дразнить пацана. Вы же взрослый человек, а ведёте себя…

— В таком случае продолжу. Карина Георгиевна рассказала мне, что среди ночи к ней в гости заявилась её сестра, а потом в течение дня куда-то ушла. Вообще-то, при таких обстоятельствах мы обычно дело не заводим. Но тут же особый случай: дело на контроле у того, чьё имя нельзя называть. У меня не было выбора. Для поиска пропавших без вести нужны их фотографии. У Карины не нашлось ни одного фото сестры. А под описание, которое я получил, подходят чуть ли не все женщины нашего города. Она даже не смогла указать цвет волос! Потом, уже утром следующего дня, я отправил её составлять фоторобот, но результат оказался просто сногсшибательным.

Майор достал из внутреннего кармана пиджака сложенный листок бумаги и протянул мне. Я развернула и увидела женское лицо, показавшееся мне знакомым.

— Кто это? — поинтересовалась я.

— Не знаю, — вздохнул Нежный. — Если верить Карине Георгиевне, это её сестра Светлана. А если своим глазам — актриса Любовь Полищук, ныне покойная. Но это я немного забежал вперёд. Сначала я попытался выяснить какие-нибудь данные пропавшей. Фамилия — неизвестна, адрес — аналогично, номер телефона — точно так же. О круге друзей и знакомых нечего и говорить. Сёстры, как оказалось, жили каждая своей жизнью. Ну, и как прикажете искать по таким куцым обрывкам информации? Вы бы нашли, Елена Михайловна? Не саму пропавшую, разумеется, а её фамилию и всё остальное?

— Наверно. А вы?

— Я нашёл. В системе МВД есть база всех выданных нами паспортов, по ней я нашёл девичью фамилию Карины Георгиевны, затем по той же фамилии отыскался паспорт и её сестры. Потом она поменяла паспорт, когда вышла замуж, и всё — имею и фамилию, и адрес, — майор замолчал, явно ожидая моих оваций.

— Я бы зашла с другой стороны. Недавно Карина делила с сестрой наследство, договориться не удалось, понадобился суд. Найти это дело в архивах суда — не проблема, особенно если сослаться на того, кого нельзя называть, — я так взглянула на побагровевшего от возмущения Юру, что он проглотил уже готовое вырваться заявление протеста. — В протоколе суда наверняка есть и фамилия, и адрес. А потом я бы обратилась к мобильным операторам, они бы мне дали не только номер телефона Светланы, но и сказали бы, где она находится. То есть, не она сама, а её телефон. Не думаю, что это законно, но они такую информацию дают, хоть и не всем. Я точно знаю, ещё по работе в муниципалитете.

Нежный неожиданно вскочил, вытянулся по стойке смирно и восхищённо сообщил:

— Снимаю шляпу, Елена Михайловна! Ну, снял бы, если бы носил. Теперь вижу, как именно вы посадили в лужу важняков из Генпрокуратуры! У вас блестящие аналитические способности! Или это действительно колдовство?

— Не знаю, — я смутилась, но всё равно было приятно.

— Ладно, продолжим, — он вновь уселся за столик и отхлебнул пива. — Я тоже обратился к мобильным операторам, и узнал, что телефон Светланы Георгиевны уже неделю безвылазно пребывает в славном городе Анапе. Кстати, о белой шляпе. Я её, правда, не надевал, но в Анапу поехал. В другом случае просто послал бы запрос тамошней полиции, но — дело же на контроле, так что нельзя было перепоручать никому. Заодно супругу свою прихватил, а то как-то раз без неё съездил по службе в Сочи, так скандал был просто неописуемый. Пока мы с ней летели, местные коллеги отыскали Светлану Георгиевну, она поселилась в одном из пансионатов, не самом дорогом, но и не из совсем дешёвых. Тем же вечером я имел возможность с ней побеседовать.

— Я знаю, что она не подтвердила слова сестры. Но вы же проверили, покидала ли она Анапу?

— Конечно, проверил. Её показания подтвердили многие свидетели. Например, её любовник, с которым она делит двухместный номер. Изрядно побитый жизнью пятидесятилетний мужик из Саратова, с весьма средней внешностью. Он, надо полагать, эту поездку и оплачивает.

— Он мог и соврать по её просьбе.

— Конечно. Но её там видели и другие. Например, девушка, которая делала нашей пропавшей без вести ежедневный массаж. Ещё горничная, убиравшая у них в номере, и бармен, подтвердивший, что эта пара посещала бар каждый вечер. Были и другие, нет смысла их перечислять. Этих — достаточно.

— Это могли быть разные женщины? Если, конечно, Карина всё не выдумала от начала до конца?

— Если не выдумала, то женщины наверняка разные. Одна из них сильно порезала ногу, другая — продемонстрировала мне абсолютно целые подошвы. Так что в этом вопросе у меня сомнений не возникло. После этого я позвонил Карине и уточнил, уверена ли она, что ночью к ней приходила именно её сестра, а не кто-либо иной. Она подтвердила. Значит, самозванкой должна была оказаться вторая. Но она предъявила паспорт, причём сходства с фотографией там больше, чем, например, у меня.

— Фото и переклеить можно.

— Не тот случай, — усмехнулся Нежный. — Фотография точно такая же, как в нашей базе. Да и Карина подтвердила, что на фото — её сестра.

— А отпечатки пальцев?

— Проверил, конечно. Правда, в нашей картотеке пальчиков Светланы Георгиевны не оказалось, но наши эксперты нашли отпечатки женщины из Анапы в огромных количествах и дома у Светланы, и на клавиатуре и мышке её рабочего компьютера, и на столе в офисе. А ещё я на всякий случай поручил эксперту-графологу сравнить по почерку заявление на отпуск и текст, который написала эта дама в моём присутствии. Почерк совпал.

— На этом, я так понимаю, расследование было закончено?

— Нет, не совсем. В таких делах, которые разматываются честно, нужно проверять всё до конца. Пока я в Анапе работал и самую малость отдыхал на пляже, наши эксперты исследовали пол квартиры Карины Георгиевны и лестницу в её подъезде. Нашли следы крови, причём группа совпадает с группой Светланы. Кстати, группа крови и резус-фактор, проставленные у неё в паспорте, совпадают с тем, что определил полицейский врач в Анапе.

— Кровь нашли! Значит, к Карине кто-то приходил!

— Не уверен, Елена Михайловна. У Карины с сестрой группы крови одинаковы. Да и вторая положительная очень распространена, у меня вот кровь такая же. Так что это мог быть практически кто угодно. К тому же, эксперты не смогли установить, когда именно там появилась кровь.

— А если сравнить кровь по ДНК-анализу, или как у вас это называется?

— Готов спорить, вы смотрели массу полицейских сериалов. Так вот, в сериалах такие анализы делают запросто. В жизни — гораздо реже. Да и что дал бы этот анализ? Допустим, эксперты нашли кровь Карины. Что это доказывает? Ровным счётом ничего. Ну, пролила она там кровь, это же никак не доказывает, что там не побывала её сестра. А Светлане эта кровь принадлежать не может. Потому что вытекла из раны на подошве, а ведь раны-то и нет.

— Может, она залепила рану каким-нибудь косметическим пластырем телесного цвета? Такие продаются, я видела рекламу. Вы могли не заметить раны.

— Не мог. Я тщательно осмотрел, никаких следов раны не нашёл. И не я один, местный полицейский врач — тоже. Вам было бы достаточно таких доказательств? — самодовольно поинтересовался майор.

— Думаю, да, — осторожно ответила я.

Юра сидел, излучая грусть и разочарование. Видимо, он тоже счёл, что доказательств достаточно, и наше с ним расследование закончено, не успев начаться.

— А вот я решил, что доказательств не хватает. Знаете, почему?

— Нет.

— Потому что моей жене очень понравилось в Анапе, и она не хотела возвращаться так быстро, — расхохотался Юрий Николаевич и заговорщицки подмигнул своему юному тёзке. — Звучит, конечно, глупо, но я был вынужден заподозрить, что в этом деле произошёл какой-то идиотский выверт из латиноамериканского сериала. Предположим, в Анапе — не Светлана, а её сестра.

— Карина, что ли? — не поняла я.

— Нет, третья, неизвестная сестра. Близнец Светланы. Похожая на неё, как две капли. Никто о ней не знал, потеряли, допустим, в роддоме. И вот она появилась на сцене.

— По-дурацки звучит, — усомнилась я.

— Шеф мне тоже именно так и сказал. Добавив несколько нецензурных слов. Но это к делу не относится. Версию я проверил. Карина Георгиевна продиктовала мне десять вопросов, на которые только Светлана сможет ответить правильно. Так и вышло, Светлана не ошиблась ни разу. Семь раз ответила верно, трижды сказала, что не помнит. Вопросы были вовсе не на да или нет. Например, был вопрос, ‘Как звали игрушечного медвежонка Светланы?’.

— Миша, — предположила я.

— Винни, — не промолчал и Юра. — Или Балу.

— Нет, не угадали. Петя.

— Почему Петя? — удивилась я. — Не медвежье имя совсем.

— Стишок такой был, детский. Ехали медведи на велосипеде.

— Помню, — улыбнулась я. — А за ними кот — задом наперёд.

— Точно, — подтвердил Нежный. — Именно этот. Так вот, маленькая Света этот стишок любила и часто его рассказывала. Только у неё получалось ‘Ехали медведи все на лисапете’. Вот и получился медведь Лисапетя, который быстро сократился до Пети. Эту историю я узнал у Карины, тоже удивился, почему вдруг Петя? А Светлана мне её повторила. А ещё был вопрос, как звали учителя географии. Оказывается, звали его Пирожок. Считаете, ответы можно было угадать случайно?

— Нет, — категорически заявила я. — Тут что угодно, только не случайность.

— Светлана написала ответы на бумаге, писала при мне. С этого листка мы получили и отпечатки пальцев, и образец почерка. В итоге я пришёл к выводу, что женщина в Анапе — Светлана, а не кто-либо иной, и она не навещала сестру той ночью. Пришлось покидать курорт и возвращаться домой. Уже здесь я организовал очную ставку по видео Светланы с сестрой, соседом по лестничной клетке, директором фирмы, где она работает, Кариной и мужем Карины. Все её опознали. Разговор с Кариной вылился в жуткую склоку. Там между ними были старые счёты, раздел наследства через суд, ну, да вы сами знаете. Короче, не думаю, что вы, Елена Михайловна, узнаете что-то ещё, даже если примените всю магию, которая вам доступна. А вот кое в чём другом был бы рад вашей помощи. Мне тут далеко не всё понятно.

— Вы о чём?

— Наши эксперты нашли следы крови на лестнице. Но выше квартиры Карины Георгиевны их не было. Значит, кто-то к ней приходил, и из этого кого-то обильно текла кровь. Этот таинственный визитёр мной не установлен. Я день на это потратил, но без толку. Пришлось бросить. Не люблю оставлять такие тайны неразгаданными, но у меня полно и другой работы, а дело уже закрыто. Карина упоминала женщину, которая якобы привезла к ней ночную гостью, а потом сбежала при виде косметической маски. Машину никто из соседей не видел. Видеокамер поблизости нет. В общем, эту женщину мы не нашли. Используйте своё волшебство и найдите этих баб. Раненую и ту, что её привезла. В общем, я рассказал всё. Будете задавать вопросы?

— Всего один. Когда и почему вызвали психиатров?

— Светлана заявила, что она к сестре ни за что бы не пришла, это последний человек, к которому она бы обратилась за помощью. Даже не села бы с ней на одном гектаре, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Понимаю.

— Карина решила, что это я угрозами заставил её сестру соврать, потому что крышую банду, которая похищает людей с целью изъятия органов для трансплантации. И не только я, а вся полиция страны. Придя к такому выводу, она напала на дежурного сержанта и попыталась выцарапать ему глаза. Тот растерялся, и ей почти удалось. Сержант вызвал психиатров, а я, втайне от остальных, Мелентия. Если бы не он, Карина наверняка отправилась бы в жёлтый дом.

Я искренне поблагодарила майора Нежного и даже заплатила за его пиво. Попрощавшись, мы с Юрой вышли из кафе.

— Тётя Лена, а ты всё запомнила, что он рассказывал? — усомнился парень.

— Конечно. Всё, до последнего слова.

— У тебя что, абсолютная память? Или ты использовала магию?

— Магию, конечно. Ты разве не знал, что у меня есть магический амулет, который смертные называют диктофоном? Я же тебе вчера вечером его показывала в действии.

Стоя на улице у кафе, я позвонила Карине и договорилась о встрече. Она сказала, что ей подходит любое время, она теперь редко выходит из дому. Незачем, да и боится, хотя Мелентий обещал, что психиатры её не тронут. Я не заметила, чтобы Карина удивлялась тому, что я совсем недавно отказалась заниматься её делом, а потом резко передумала. Наверно, она безоговорочно верила Мелентию. И не ошиблась, как оказалось.

Звонок в таксомоторную фирму получился не таким удачным. Сначала я долго объясняла девице-диспетчеру, где нахожусь. Она требовала адрес, а я его не знала. Сказала ей и название кафе, и то, что оно находится напротив здания городской полиции, но ей требовался адрес, а иначе — никакого такси.

Пришлось звонить в справочную мобильного оператора, там меня участливо выслушали и соединили с другой девицей-диспетчером, судя по голосу, немного постарше первой. Она первым делом поинтересовалась, какая станция метро ближе всего к тому месту, куда надо подать машину. Я сообщила, что у нас в городе никакого метро нет, и в ближайшие десятилетия не предвидится. Выяснилось, что меня соединили с московской фирмой.

Солнце палило немилосердно, я обливалась потом, Юра тоже не выглядел довольным жизнью. Я уже подумывала вернуться в кондиционированную прохладу кафе, но тут неожиданно пришлось решать совсем другие проблемы. Три юнца, по виду типичные студенты-младшекурсники, с решительным видом приближались ко мне. Не требовалось никакого ясновидения, чтобы распознать — намерения у них недобрые.

— Постой, это, кажется, не она! — засомневался один из студентов.

— Она! — решительно возразил явный лидер троицы. — А старше выглядит из-за косметики!

Кричать — бесполезно. Полицейские рядом, в кафе, но из-за кондиционера дверь плотно закрыта, а в зале играет музыка и развлекается шумная компания. Как ни ори, внутри ничего не услышат. Здание полиции в другой стороне, оттуда меня не видно. А прохожих, как назло, ни одного, да и у нас в такие дела никто никогда не вмешивается. И убежать от хулиганов не смогу, увы, не чемпионка по бегу, да и босоножки на каблуках — совсем не спортивная обувь. До двери пять-шесть шагов, это слишком много, не успею. А вот Юра сможет.

— Беги в кафе! — рявкнула я ему.

Хотела добавить, чтобы позвал Нежного, но Юра уже побежал. И не в кафе, а в бой. Наверно, вообразил себя рыцарем, меня — прекрасной дамой, а агрессивных студентов — трёхглавым драконом, этаким Змеем Горынычем с неоконченным высшим образованием. Совсем ещё ребёнок, что с него взять? В пятнадцать лет можно было уже немножко повзрослеть.

Главарь даже драться с ним не стал. Просто оттолкнул, и Юра упал на клумбу, хорошо хоть, не на асфальт и не в колючие кусты. Лежал там, и смотрел на меня с недоумением, мол, как же так, ведь рыцарь обязательно должен победить, а вышло наоборот, и что же теперь дракон сделает с прекрасной дамой?

Прекрасной даме, в моём лице, совсем не хотелось проверять на своей шкуре намерения Змея Горыныча. Бежать — невозможно, драться — безнадёжно, значит, надо звать на помощь, даже если никто не услышит. В конце концов, можно обратиться к Высшим Силам, хоть я в них почти не верила. Рифмованное заклинание сложилось как-то само, без моего участия, и я выкрикнула скороговоркой:

— Силы Высшие, придите, своей ведьме помогите! Выручайте из беды! Дайте им скорей…

Юра, лёжа на клумбе, смотрел на меня с ужасом, и последнее слово я при нём произнести так и не смогла.

— Ведьма, да? — главарь заржал, левой рукой ухватил меня за ворот блузки, а правую, сжатую в кулак, поднёс мне к лицу. — Никто тебе не поможет, ни Высшие Силы, ни даже твой дорогой папочка! Потому что за всё надо платить, поняла?

Я не поняла, но переспрашивать не стала. Кулак у него был так себе, особо не впечатлял, но мне с избытком хватало. К тому же рядом стояли двое его приятелей, тоже с кулаками и готовые пустить их в ход. Больше всего мне сейчас хотелось плакать, визжать и вообще упасть в обморок, но при Юре я стеснялась.

Предводитель студентов, не прекращая улыбаться, отвёл правую руку назад, явно собираясь ударить, и тут выяснилось, что Высшие Силы всё-таки снизошли к моему незавершённому заклинанию и решили вмешаться. Лицо хулигана вдруг перекосилось от боли, он издал невнятный стон и рухнул на асфальт. Левую руку, которой держал ворот моей блузки, он не разжал, так что потянул меня за собой. Падать я не захотела, осталась стоять, и тонкая ткань с треском разорвалась. Весь перёд оказался в кулаке мерзавца, и я осталась с голым животом, хорошо хоть, что несмотря на жару, надела бюстгальтер.

Посланцем Высших Сил выступил Нежный. Это он выдал хулигану великолепный пинок по рёбрам, а потом, уже лежащему, добавил ещё. Выглядело это жутко, но майор щеголял в сандалиях, а не туфлях, так что жертве избиения досталось не так уж и сильно. Второй студент нанёс Нежному какой-то очень уж замысловатый удар ногой в лицо, что-то из арсенала восточных единоборств. Полицейский шагнул в сторону, легко уйдя от удара, и слегка ткнул рукой в зубы противнику. Но это мне показалось, что слегка, а тот отлетел на пару метров и упал с окровавленным ртом. Драка на этом и закончилась. Третий, не вступая в бой, рванул наутёк. Нежный сделал ему подножку, тот упал, но сразу же перекатился, вскочил и мгновенно удрал.

— Вы что, не могли его задержать? — обиженно поинтересовался Нежный.

Я сперва подумала, что он обращается ко мне, и очень удивилась, но тут увидела вокруг себя множество полицейских в форме, наверно, тех, что праздновали в кафе. Я сразу поняла, почему они не задержали сбежавшего хулигана. Нежный тоже легко догадался.

— Ну, взрослые же дядьки, женатые все, а вылупились на неё, как пацаны малые, — поморщился он. — Да и лифчик у неё вполне пристойный. Ладно, пакуйте этих. Елена Михайловна, вы, я смотрю, не пострадали, в отличие от вашей одежды, а как ты, тёзка?

— Нормально, Юрий Николаевич, — Юра уже стоял, отряхивая с одежды налипшую землю.

— Кретин, ты слышал? — заорал один из студентов, на которого уже надели наручники и собрались уводить. — Елена, понял? Говорил я тебе, не она, а ты? И что теперь будет, а?

— Ему ничего не будет, — откликнулся Нежный. — Пятнадцать суток самое большее. Мелкое хулиганство, без пострадавших. Заплатит за порванную кофточку, извинится, и всё. Предъявить ему больше нечего. Может, даже штрафом отделается, до тысячи рублей. А вот ты, парень, попал по серьёзному. Нападение на сотрудника полиции, статья триста восемнадцать, часть первая, от полугода до пяти лет.

— За что пять лет? Я понятия не имел, что вы мент! И эту девку даже пальцем не тронул!

— Ты и меня пальцем не тронул, хотя пытался. Ладно, разберёмся. Оформляйте этих гопников, я их через полчаса допрошу.

Полицейские увели задержанных, а Нежный набросил мне на плечи свой пиджак, и я закуталась в него, спрятав выставленное на обозрение нижнее бельё.

— Спасибо, Юрий Николаевич, — искренне поблагодарила я. — На самом деле они не меня хотели избить.

— Я понял. Думаю, ребята за что-то злятся на вашу сестру, Диану. Я выясню, за что. Они всё скажут, таких колоть — одно удовольствие. И третьего своего сдадут, никуда не денутся. Я его отлично рассмотрел, фоторобот составить — плёвое дело. Совсем оборзели, уже возле нашего управления безобразничают. А вы поосторожнее будьте, может, эти — не последние. Вызывайте такси, езжайте домой, пиджак потом отдадите.

Майор ушёл, а мы с Юрой вернулись в кафе. Соня отвела нас в отдельный кабинет, оказалось, тут и такие были, и принесла, не спрашивая, чай и вишнёвый сок. Юра захотел сам вызвать такси, раз уж у меня плохо получается. Но я попросила его не спешить.

— Если я всё поняла правильно, дело Карины уже почти раскрыто, — похвасталась я. — Осталось сделать всего один телефонный звонок. Вот скажи мне, Юра, много ли у нас в городе женщин-водителей?

— Не знаю. В Лондоне — много.

— Здесь их значительно меньше, чем в Англии. И сколько из них окажется ночью за рулём в гордом одиночестве? При этом таксистки не считаются, полицейские — тоже.

— Почему, тётя Лена?

— Таксист обязательно попытался бы получить деньги, так или иначе. И от пола это не зависит. А полицейская не перепугалась бы насмерть красной косметической маски. Остаются те, кто работает до поздней ночи. Стриптизёрши, проститутки, певицы и танцовщицы ночных клубов, ну, и подобные им. Их у нас не так много, и они вряд ли станут кого-то подвозить. Тем более, женщину в странной одежде и без денег.

— И что?

— Месяц назад какая-то женщина привезла Светлану домой к Карине. И месяц назад начались кое-какие странные дела со студентами, из тех, что сегодня на нас напали. Я думаю, это связано одно с другим. Итак, звоним, — я набрала номер и дождалась ответа. — Привет, Дина. Скажи мне честно одну вещь. Примерно месяц назад ты никого не подвозила куда-нибудь глубокой ночью?

Моя догадка вовсе не была результатом ясновидения. Обычная логика. Дина идеально подходила на роль доброго ангела для несчастной женщины, волей судьбы оказавшейся практически голой на улицах ночного города. Она не раз говорила, что любит ездить по ночам — почти нет машин, можно не ограничивать скорость. Какой же русский не любит быстрой езды? Она не побоится влезть в чужие разборки — с таким отцом ей мало что грозит. Но вот окровавленного лица, а именно так выглядит в полумраке та косметическая маска, вполне может испугаться и удрать. И уж точно плата за то, что подвезла, её совершенно не интересует.

Но теперь она стала свидетелем, а свидетелей частенько заставляют молчать. Как? Подкупить Дину невозможно, она не знает цену деньгам, и потому ими не интересуется. Прикончить — себе дороже выйдет, Каретников убийц любимой дочери из-под земли достанет. Угрожать, запугивать? Она сразу же пожалуется отцу, и запугивать придётся уже его, а это мало кому удавалось.

Вот они и избрали окольный путь. Кому-то заплатили, чтобы на неё регулярно нападали. Но при этом не били. Она ведь ни разу всерьёз не пострадала. Её парень — в больнице с переломами, а она? Но рано или поздно нервы у девушки не выдержат, и она удерёт из города куда-нибудь подальше. Что и случилось. Значит, к сентябрю, когда Дина вернётся в свой университет, она уже будет не опасна.

Дина всё отрицала и ловко сменила тему. Мы поговорили о прелестях предстоящего ей курортного отдыха. После этого — о том, что хотя у неё есть кто-то вроде постоянного парня, поехала она одна, а раз так, расслабляться ей придётся с кем-то другим, найденным на месте. О том, где именно она собирается отдыхать, Дина категорически говорить отказалась, мол, это страшный секрет. И даже какая там стоит погода, тоже сказать не решилась, чтобы я по погоде не определила страну. Я не настаивала, секрет, так секрет. Если понадобится, узнаю страну, где она отдыхает, у своего мобильного оператора, они же в курсе роуминга своих клиентов.

— Сестричка, а с чего ты взяла, что я иногда по ночам таксую? — неожиданно вернулась она к моему вопросу.

— Пытаюсь понять, почему на тебя нападают гопники.

— Знаешь, мне кажется, это совсем не твоё дело.

— Ошибаешься. Только что они напали на меня. Мы с тобой почему-то похожи, вот они и перепутали. То, что я выгляжу старше, они объяснили не возрастом, а косметикой.

— Идиоты, — буркнула Дина.

— Согласна. Но что меняет их идиотизм?

— Ничего. Ты права, Лена, это действительно тебя касается, я не подумала. Извини, сейчас не могу разговаривать. Я еду из аэропорта на арендованную виллу. Машина прокатовская, непривычная, а тут начинается очень сложный участок дороги. Я тебе позже перезвоню, — она прервала связь.

Дина водила отлично, я не могла даже представить дорогу, которая показалась бы ей сложной. Пусть даже на взятой напрокат машине. Тем более, дорогу, ведущую в аэропорт или на виллу. Даже у нас, в стране, как традиционно считается, плохих дорог, ко всему, что достойно называться виллой, доехать можно без проблем.

— Она сказала, что не привозила Светлану? — поинтересовался Юра.

— Сказала, — кивнула я. — Но соврала, так что непонятно, она или не она. Отшила меня под надуманным предлогом, а телефон наверняка выключила, чтобы я ей не надоедала.

— А магией ты не можешь узнать?

— Нет, Юра.

— Почему?

Что я могла ему сказать? Что я никакая не ведьма, что Даром Волшебства не наделена, и Высшие Силы, даже если они существуют, ничем мне не помогают? Сто раз уже ему всё это говорила. Не верит. Парень так и не научился отличать жизнь от сказки. Совсем ещё мальчишка. Повторять бесполезно. Вместо ответа я только тяжко вздохнула.

— Но ведь я сам видел! — распалился Юра. — Ты призвала Высшие Силы, и они дали хулиганам того самого. В общем, того, что ты просила.

— А мне показалось, что навалял им майор Нежный, — язвительно поправила я.

— Они действовали через него. Жаль, что не через меня, — теперь тяжко вздохнул он. — Ты хотя бы попробуй! Ну, пожалуйста!

Как можно отказать в такой ерундовой просьбе? Тем более, что как бы там дела ни обстояли, а вера парня в мои способности к волшебству была приятна. Даже если он просто считал, что все мачехи — ведьмы, независимо от прочих обстоятельств.

— Вы сообщите поскорей, кто был со Светой у дверей, — вполголоса произнесла я.

С тех пор, как меня взяли на должность ведьмы, я много практиковалась, и теперь простенькие дву- или четырёхстишия на заданную тему получались у меня легко.

— И как они тебе отвечают? — поинтересовался Юра.

— По разному. Какой-нибудь случайной надписью, чьими-то словами, а иногда вообще ничего не отвечают. Но беда в том, что ответ Высших Сил я распознаю, только если уже сама до него почти додумалась. Понимаешь? Особого толку от таких ответов как-то не заметно.

Высшие Силы откликнулись почти мгновенно. В кабинет заглянула Соня.

— Что-нибудь ещё хотите? — поинтересовалась она.

— Нет, спасибо, — отказалась я, и Юра, который что-то хотел и уже начал говорить, что именно, послушно замолчал.

— А я ведь только сейчас вас узнала, Елена Михайловна. Вы — жена Мэрского, правда?

— Именно так, — не стала я спорить.

— А парнишка, наверно, ваш племянник, раз называет вас тётей?

— В каком-то смысле, — я не собиралась посвящать официантку в свои семейные дела.

— Надо же, какие у меня посетители! — чему-то обрадовалась Соня. — А то мы совсем ничего не знаем, и вообще, не разбираемся в светской жизни.

— Ты всё понял? — уточнила я у Юры, когда она ушла.

— Нет, тётя Лена.

— Ответ от Высших Сил. Я спрашивала о Светлане. Она сказала, что не разбирается в светской жизни. Теперь понял?

— Точно! — у парня загорелись глаза. — Они ответили, что не знают!

— Чему ты радуешься? — не поняла я.

— Как это чему? Высшие Силы тебе ответили! Значит, ты самая настоящая ведьма! Что тут непонятного? Теперь не отвертишься.

Сидеть во второразрядном кафе и поглощать вишнёвый сок — не совсем то занятие, которое я запланировала на сегодня. Требовалось раздобыть новую блузку себе, и чистые штаны Юре. В той одежде, что была на нас сейчас, мы походили если не на бомжей, то на актёров, пытающихся вжиться в их роль. Для этого требовалась машина, чтобы съездить домой или в магазин.

Домой в таком виде не хотелось. Увидев меня в порванной блузке и чужом мужском пиджаке, Арина Родионовна презрительно подожмёт губы, и будет ещё несколько дней еле уловимо намекать, что я — проститутка. Когда-нибудь, освоив как следует роль настоящей мэрской жены, уволю её к чёртовой матери, невзирая на все возражения супруга. А пока придётся заняться внеплановым шоппингом. Тем более, я уже начала потихоньку привыкать к тому, что покупка нового платья или пары туфель не заставляет семью на месяц отказываться от мяса.

— В любом случае, нужен транспорт, — произнесла я вслух.

— Ступа или метла? — предположил Юра.

Я внимательно на него посмотрела, но лицо его оставалось серьёзным, и я так и не поняла, он пошутил или уже с головой погрузился в сказку.

— Предпочитаю автомобиль, — улыбнулась я.

— Тогда почему сама не села за руль? С парковкой тут проблем нет, и ты это отлично знала.

— Так надо. Указание Высших Сил, — загадочно ответила я и позвонила отцу.

Слушая гудки вызова, я размышляла о том, что маленькие девочки, когда у них появляются жизненные трудности, обращаются к папе. Так уж вышло, что я в детстве понятия не имела, кто мой папа, и познакомилась с ним только в марте этого года. Выходит, что теперь, в свои двадцать пять, я навёрстываю упущенное.

— Папа, привет! — поздоровалась я, когда он, наконец, ответил.

— Ты дура! — отреагировал он на моё приветствие. — Я же тебе говорил, чтобы ты телефон вообще дома оставила, и уж тем более не звонила мне! Никто не должен знать, где ты прячешься, а телефон прослушать — тьфу, легко! И установить, где он — тоже!

— Папа, я, может, и дура, но не поэтому. Ты меня с Диной перепутал, у нас голоса похожи.

— Извини, Леночка, не глянул, кто звонит. Что у тебя случилось? Может, всё-таки надумала сделать меня дедом? А то мне пора уже остепеняться, и что лучше остепеняет, чем внуки?

— Диссертация, папа. Нет, папа, за прошлую ночь я не забеременела. Зато встряла в неприятности. Уже выпуталась, но хочу, чтобы ты мне помог. Гопники прицепились, хотели чего-то от меня.

— Да что ж это творится! Во что город превратился? — возмутился отец.

— В бандитский притон, — подсказала я.

— Глупости. Настоящие бандиты так себя не ведут. Это отморозки какие-то! Так что это значит? Выходит, им всё равно, какую из моих дочерей бить?

— Нет. Они, как и ты, приняли меня за Дину. То, что я намного старше, они не заметили.

— Болваны. Чем тебе помочь?

— Сначала скажи, чего они взъелись на Дину. Ты же наверняка выяснил. А мне хочется знать, за что меня пытаются побить.

— Представь себе, не смог выяснить. Мои люди поговорили с отморозками, почти все они студенты, кстати. В общем, ребята работают по найму. Им обещали заплатить десять тысяч зелёных. Для голодранцев это бешеные бабки.

— Кто их нанял?

— Какой-то тип лет сорока, толстый и с бритой головой. Студенты его не знают. Бабки — после работы. Только я думаю, толстяк походу их кинет.

— Их проблемы нас не волнуют, папа. Ты разобрался, зачем тому толстяку это нужно?

— Что тебе непонятно? Это направлено против меня! Сейчас переломный момент, ты же знаешь. Губернатор ушёл на пенсию, твой Мэрский сел в его кресло, но ведь он пока не губернатор, а только исполняющий обязанности. Я хочу стать мэром, но тут тоже бабка надвое сказала. Одна ошибка — и мы с Мэрским пролетаем, как фанера над Парижем. И тут он теряет секретаршу, а я должен думать не о делах, а об охране дочери. Сволочи! Раньше, в девяностые, хоть детей не трогали!

Я подумала, что у отца немного избирательная память. В девяностые иногда убивали целыми семьями, причём погибших никто не жалел, многие горожане даже злорадствовали, мол, богатые тоже плачут.

— А она тебе не говорила, что подвезла ночью какую-то женщину где-то так с месяц назад, и с тех пор всё и началось?

— Не говорила. Выходит, это она кому-то поперёк дороги стала? Ты уверена?

— Нет. Но очень на то похоже. Она же могла так поступить?

— Могла, конечно. Я ей сколько раз говорил, чтобы не брала в машину неизвестно кого, а она всё равно. Рано или поздно киллера к себе подсадит. Но разве она меня слушает? А что там у неё вышло с ночной бабой?

— Женщина говорит, что её там не было. У неё хорошее алиби. А Дина, если её подвозила, всё ей ломает.

— Что там было? — обеспокоился отец. — Убийство?

— Нет. На первый взгляд, ничего.

— А на второй?

— Пока не знаю. Женщина — сестра Карины, той самой потерянной секретарши. Папа, творится непонятно что. Я боюсь. Дина спряталась, значит, Бубновый и Мешок не заняты.

— Они мне в другом месте нужны, — неуверенно возразил отец. — У меня каждый человек на счету. Неужели Мэрский не может обеспечить тебе охрану?

— Не может. Я даже не собираюсь просить. Если он поставит возле меня мента, городские газеты поднимут вонь.

— Да, ты права. Не подумал. А если частника нанять?

— Папа, какая польза от наёмника в таком деле? Лысый толстяк добавит ещё десять тысяч, и запросто перекупит охранника. Папа, это же всего на пару дней, может, на неделю.

— Ладно, — сдался Каретников. — Будь по-твоему. Сама им скажешь, хорошо?

На самом деле я не боялась, что студенты нападут ещё раз. Ну, ошиблись, перепутали с Диной. Больше не ошибутся. Да и расследование, можно сказать, окончено. Дина подвозила Светлану, а раз так, неважно, сколько свидетелей утверждают, что та в это время была в Анапе. Тут же не нужны доказательства для суда. Ведь не совершено никакого преступления. Показаний Дины хватит, чтобы Карину оставили в покое психиатры, да и она сама уверилась, что не сошла с ума. После этого она спокойно вернётся на работу, и всё станет на прежние места.

Я нуждалась не в телохранителе, а в шофёре. Признаться Юре в неумении водить было выше моих сил.

Бубновый пообещал скоро подъехать. По голосу мне показалось, что он рад новому заданию, но я вполне могла и ошибиться. Пока его ждали, посетили местный санузел. Описывать его не стану, скажу только, что у меня возникло огромное желание наколдовать на это кафе небольшой метеорит. Юра вполне разделял мои эмоции, и что-то бормотал об атомной бомбе. Я для себя отметила, что за пару месяцев замужества очень сильно избаловалась. В своей старой жизни простого бухгалтера я бы сочла такой туалет почти нормальным, а теперь Соня, увидев выражение моего лица, немедленно отвела нас в служебный.

Наконец, мой свеженазначенный телохранитель, обливаясь потом, ввалился в наш кабинет и немедленно заказал бокал холодного пива, который прикончил за два-три глотка. Довольно крякнув, Бубновый поднял взгляд на меня и сразу же поинтересовался:

— Елена Михайловна, а почему вы в пиджачок закутались? Неужто замёрзли в этакую жарищу?

— Так нужно для совершения одного магического ритуала, — пояснила я. — А может, и не одного, если с первого раза не получится.

— А пацана в жертву приносить будете?

— Там поглядим. Может, и не понадобится.

— Тогда давай знакомиться. Бубновый, — представился он и протянул руку парню.

Тот набычился и оставил руки под столом. Пришлось надавить ему каблуком на ногу. Он вздрогнул, посмотрел на меня, всё понял и пожал руку Бубновому. Но всё равно молчал.

— Это Юра, сын моего мужа, — говорить за него пришлось мне.

— Ясно. Он глухонемой?

— Нет, но очень стеснительный, при незнакомых людях начинает заикаться, а от этого стесняется ещё больше. Вот и молчит.

Парень открыл рот, явно собираясь возразить. Пришлось ещё раз пустить в ход каблук.

— Бедняга, — посочувствовал Бубновый. — Его тоже охранять?

— Да. Причём, в первую очередь.

— Ясно. Будем здесь торчать, или куда-нибудь поедем?

— Поедем. Нужно подкупить одежды.

— Не вопрос.

Бубновый неплохо умел драться, и голыми руками, и ножом, дубинкой или кастетом. Из пистолета попадал в мишень четыре раза из пяти, стреляя по-ковбойски, с бедра. Но вот с автомобилями обращался примерно так же, как я, поэтому за руль его не пускали.

Машиной, всё той же чёрной ‘БМВ’, управлял его напарник, бандит по прозвищу Мешок. Выглядел он безобидным студентом, но на самом деле ему было тридцать пять лет, и он не имел даже среднего образования. А насчёт безобидного, достаточно было взглянуть ему в глаза, чтобы заметить взгляд убийцы. Хотя Мешок ещё никого не убивал, но давно был к этому готов.

Юра со своей детской интуицией легко догадался, с кем мы имеем дело, и в машине сидел насупившись. Явно не одобрял моего выбора телохранителей. Хорошо хоть, молчал.

— Куда? — поинтересовался Мешок, небрежно кивнув мне в знак приветствия.

— В ‘Дом одежды’, - распорядилась я.

— Вам там нужен телохранитель? — удивился Мешок. — А зачем? Отгонять назойливых продавщиц? Если так, вы сделали правильный выбор. Бубновый своей рожей распугает любых баб.

— Заткнись и рули, — буркнул Бубновый. — И шуточки свои засунь себе в…

— Не ругайся, — попросила я.

— А пусть он не наезжает!

— Какой наезд? — возмутился Мешок. — Я чистую правду сказал.

— Помолчи, — попросил Бубновый совсем другим тоном. — За нами ‘хвост’. Серебристый ‘Форд’. Мешок, видишь его?

— Теперь вижу. Елена Михайловна, что будем делать?

— А он точно за нами следит? — засомневалась я. — Может, просто едет в ту же сторону?

Мешок сделал несколько совершенно бессмысленных поворотов, ‘Форд’ не отставал. Бубновый достал из бардачка два пистолета, один из них положил на колени напарнику.

— Вот тебе и закуконили прикидон, — обычно Бубновый говорил на нормальном русском языке, но когда волновался, переходил на какой-то архаичный воровской сленг, которого не понимала не только я, но и большинство его коллег.

— Так что делаем? — напомнил свой вопрос Мешок. — Отрываемся, грохаем их, едем, как будто их нет вовсе. Или, может, подкрепление вызовем?

— Для начала, буду колдовать, — решительно заявила я. — А дальше — посмотрим.

На самом деле я не видела необходимости применять магию. У меня не было сомнений, кто за рулём ‘Форда’. И против Дины, и против меня действовали студенты. Только они, и больше никто. Значит, один из них и пытается меня выследить. Может, тоже принял меня за Дину. Может, выслеживая меня, пытается обнаружить её убежище. А может, ему нужна я. Это неважно. Чтобы отсечь такой ‘хвост’, мне не понадобится обращаться к Высшим Силам. Я достала телефон и позвонила Нежному.

— Мотив действий этих хулиганов я ещё не выяснил, — извиняющимся тоном сообщил он. — Врут пока, как сивые мерины. Думают, что умнее всех. Ничего, у меня и не такие раскалывались. Как только будет информация, я сразу позвоню. И ещё, нами установлена личность фигуранта, сбежавшего с места преступления. Тоже студент. Дома его нет, так что мы его пока не задержали. Но это, сами понимаете, вопрос времени.

— Юрий Николаевич, думаю, что смогу это время немного сократить. У кого-нибудь из этих студентов есть автомобиль? Не пешком же они к тому кафе пришли. Вряд ли они все постоянно гуляют возле управления полиции.

— Действительно. Браво, Елена Михайловна, вы ничего не упустите. Сейчас пробью по нашей базе, — он ненадолго замолчал. — На родителей их главного зарегистрирован автомобиль марки ‘Форд-Сьерра’, выпущенный, если верить документам, восемь лет назад. Цвет…

— Серебристый, — подсказала я.

— Откуда знаете? У вас есть доступ к базе, или в самом деле ясновидение? Впрочем, неважно. Сейчас объявлю машину в розыск.

— Не нужно. Я вам могу сказать, где этот ‘Форд’ сейчас.

— Скажите. Немедленно вышлю группу захвата.

Группа захвата сработала красиво. Бубновый наблюдал за ними, открыв рот, а уж он-то в жизни повидал многое.

— Не, Мешок, ну, ты понял? — потрясённо произнёс он, когда всё было кончено.

— Что я должен был понять? — откликнулся Мешок.

— Понять надо, насколько удобнее, когда менты на твоей стороне. А разве для этого много надо? Заплатил ментам, и спи спокойно! Вон, как Мэрский и Елена Михайловна.

Продавщицы в ‘Доме одежды’ тоже сработали профессионально. Юру мгновенно избавили от белых брюк и футболки, изобиловавших, помимо обычной грязи, зелёными пятнами от травы с клумбы, и отправили одежду в химчистку. Футболка у них нашлась точно такая же, а вот новые брюки пришлось подбирать. Как только он привёл свою экипировку в порядок, прибыл пакет из химчистки, и брюки, и футболка сияли белизной горного снега. Знали бы мы, что так быстро почистят, ничего бы ему не покупали. Продавщицы наверняка тоже это знали, и потому по времени всё для них удачно совпало. А нам пришлось его старую одежду отправлять домой, разумеется, не бесплатно. Раз уж обратились в курьерскую службу, заодно отправили Нежному его пиджак, да ещё и с запиской, в которой я благодарила его и за пиджак, и за своевременное прибытие группы захвата.

Мне тоже пришлось сделать незапланированную покупку. Блузку мне быстро подобрали, почти совсем такую же, как та, что порвал мерзавец-студент. Единственное отличие заключалось в том, что у новой вырез был чуть-чуть глубже. Этой малости хватило, чтобы чуть-чуть выглядывал бюстгальтер, так что мне пришлось купить такой, который полностью помещался в блузке и не лез на глаза посторонним.

Бубновый вообще ничего не собирался покупать, тем не менее, уходил оттуда в новой кепке и очках, не то тёмных, не то хамелеонах, которые тут тоже продавались. Выглядел он расстроенным, и бурчал, что ни то, ни другое ему на хрен не нужно, и я заплатила за него, только чтобы бедняга успокоился.

А вот Юра заплатил за себя сам, и громко заявил, что мужчина не должен позволять платить за себя женщине, искоса поглядывая при этом на Бубнового. У него была с собой какая-то кредитка, которую он не забыл вынуть из кармана отправляющихся в химчистку штанов, а на ней — вполне достаточная сумма для таких приобретений.

Единственным, кто избежал лишних покупок, остался Мешок, и то только потому, что не выходил из машины. Вид Бубнового в кепке и тёмных очках вызвал у него гримасу брезгливости.

— Ты вырядился, как гангстер, — буркнул он напарнику. — Мимо тебя теперь ни один мент не пройдёт. Выброси это барахло!

— А он и есть гангстер, — решительно заявил Юра. — Так что не надо ничего выбрасывать.

— Ошибаешься, малец, — возразил Бубновый. — Мы с Мешком не гангстеры, а телохранители. Тебя с Еленой Михайловной охраняем. Нормальная профессия, уважаемая.

— Вы временно телохранители. А так — бандиты.

— И снова ты не прав. Бандиты — это преступники. А преступником человека может объявить только суд. Ты — суд? Я думаю, нет.

— Ты, Юра, не прав в другом, — не промолчала и я. — Ты хотел обидеть Бубнового, и считаешь его бандитом. А теперь представь, что тебе удалось. Ты хочешь иметь дело с разъярённым бандитом?

Юра замолчал, надув губы ещё сильнее.

— Кто-нибудь мне скажет, куда ехать? — мрачно поинтересовался Мешок. — Неужели нельзя обсуждать презумпцию невиновности во время движения? Или так и будем стоять?

— Не умничай, — посоветовал ему Бубновый. — А то если я начну тут разные адвокатские слова говорить, у вас у всех уши завянут. Я их больше тебя знаю.

Мешок уже собирался что-то ему ответить, но я назвала адрес Карины и попросила не тратить время на пустые разговоры, так что он передумал. Бубновый обернулся, посмотрел на меня, и тоже понял, что лучше молчать. Тогда он занялся своим любимым делом — высматриванием ‘хвоста’, но если за нами кто-то и следил, обнаружить его не удалось.

Возле дома Карины Мешок заявил, что бензина осталось мало, так что пока мы будем морочить бабе голову, он съездит на заправку, а заодно и пообедает, а остальных пусть сама баба и кормит. Я живо представила, как Карина ‘обрадуется’, когда к ней на обед придут три человека с завидным аппетитом, а у неё муж — пенсионер, и сама она в отпуске без содержания. Пришлось зайти в ближайший небольшой магазинчик и купить продуктов, примерно тот набор, который я бы прихватила с собой на пикник.

Карина, несмотря на удушающую жару, выглядела особой королевской крови даже в своём домашнем халате и тапочках. Причёска — волосок к волоску, седина тщательно закрашена, ногти идеально покрыты лаком, косметика — будто только что наложена, и самое удивительное — ни капли пота, хотя квартира у неё без кондиционера. А главное — из взгляда пропала обречённость, которая вчера так меня потрясла.

— Позвольте представиться: Игорь Валентинович Бубновый, — заговорил мой телохранитель. — Можно просто Бубновый.

Я помнила, какое впечатление она произвела на меня при первой встрече, так что не удивилась внезапному появлению рыцарских манер у своего телохранителя.

— Очень приятно, — улыбнулась ему Карина, и мне показалась, что в её улыбке чуть больше тепла, чем обычно. — А я — Карина Георгиевна. Юра, здравствуй. Не ожидала тебя увидеть.

— Здравствуйте, Карина Георгиевна. Я тут при тёте Лене за доктора Ватсона.

— Ну, проходите, — пригласила она, хотя в её голосе явственно слышалось сомнение.

Бубновый, невзирая на неожиданно появившиеся повадки рыцаря, разуваться не стал, и я решила, что тоже не буду. Юра, уже успевший снять правый мокасин, срочно напялил его обратно.

— Ой, зачем вы еду принесли? — Карина всплеснула руками, но всерьёз отказываться явно не собиралась.

— Пообедаем, — пояснила я. — Заодно и поговорим. Я тут кое-что обдумала, и у меня появились вопросы.

С вопросами пришлось подождать. Мы с ней приготовили легкий не то обед, не то перекус, а Юра с Бубновым тем временем горячо обсуждали достоинства и недостатки разных моделей пистолетов. Юра отстаивал преимущества английского оружия, а Бубновый, как истинный патриот, стоял горой за отечественное.

Холодильник Карины оказался почти пустым. Она объяснила, что живёт сейчас на даче с мужем, а в город приехала только ради встречи со мной, и продуктов в квартире нет именно поэтому. Я не стала разбираться, так ли это на самом деле, и выбросила из головы все размышления о её финансовом положении.