Мурка. Королева преступного мира

Глава 6 Два титана преступного мира

Банда Кровавой Мэри пронеслась по городу ураганом: квартиры, лавки, магазины и даже банк. Работали, не применяя насилия, — не было ни жертв, ни свидетелей. Они были изобретательны и не оставляли следов. Ежедневно случались грабежи, и чья-то частная казна становился легче. Казалось, их жадности нет придела. Местная преступность одурела от наглости и изящества грабежей неуловимых «гастролеров».

Больше всех ситуация эта тревожила Царя — человека, несущего в каком-то смысле ответственность за благополучие кошельков местных толстосумов. К нему на поклон пошла вереница недовольных богатеев, требующих справедливости. Царя и его равносильных подельников тошнило от новой волны выскочек, занимающихся сомнительной деятельностью. НЭП стал в какой-то степени бичом времени. Но не для бандитов! Разрешение частного предпринимательства и спекуляции развязало руки преступникам, а в государственных структурах начался разгул коррупции. Взяточничество стало нормой, вопросы решались в частном порядке, тет-а-тет. Денежные вознаграждения любили и в рядах милиции. Местные руководители с благодарностью принимали дары от нэпмэнов и покровительство жуликов. Торгаши, жулье и начальнички — это были три группы, сплетенные между собой коммерческими махинациями и откровенно плюющие поверх голов голодного народа.

Колченогого ввезли в просторный зал, который хозяин «скромно» прозвал тронным. Попасть в это роскошное помещение мог не каждый, а только те, кто входил в круг доверия царствующей особы. Человеком он себя считал весьма непритязательным, но все же приучил подчиненных относиться к нему, как к персоне королевских кровей. Водить дружбу с Царем было почетно. Мануфактурщики отдавали немалые деньги, чтобы им была назначена аудиенция у ног того, кто провозгласил себя Царем.

Бывший революционер — Колченогий — сидел на своем инвалидном кресле гордо. Свою ущербность он давно отодвинул на второй план. Главное правило, которое уяснил калека: необходимо быть убедительным. Сила духа против физической силы — как ни крути, а победа на стороне первой. Он пережил много и побывал в разных ситуациях, из которых выходил изящно и мудро, оставляя оппонента «с носом».

— Нынче неспокойно стало! — проскрипел устало Царь, делая знак своему прислужнику, чтобы тот налил в бокалы вина. Молодой человек с идеальной выправкой изящно откупорил бутылку и поднес ожидающим собеседникам выпивку.

— Ты слышал про новые столичные веянья? Появилась банда оболтусов в белых балахонах! Промышляют по ночам — грабят фраеров и впечатлительных дамочек.

Колченогий рассмеялся. Дикая история о ворах-призраках давно витала среди бандитов. Ходили слухи, что «простынники» совершенствуются и для устрашения надевают ходули или спиральные пружины.

— Ты имеешь в виду «попрыгунчиков»? — не скрывая иронии, уточнил гость в коляске. — Да, забавные ребята. Еще группа карликов есть. Наряжаются детьми. В основном проникают в форточки и воруют в магазинах. Мелочь во всех смыслах слова!

— Передавил бы всех! Устраивают, понимаешь, цирк! Стыдно! И ведь это центр! Только в провинции и остались благородные люди!

Не один Царь сетовал на бандитский беспредел в России. До Октябрьской революции были определенные законы и кодексы, которые могли урегулировать спорные вопросы в жульнической среде (как бы забавно это не звучало). Было распределение «ролей» и уголовный мир делился на касты, благодаря чему поле деятельности четко разграничивалось, и грамотно выстраивалась иерархия. Гражданская война породила нищету, и представителям преступной элиты стало голодно. Потоки эмигрантов хлынули за границу.

— Вырождается наша культура… Стыдно, Колченогий, за то, что происходит! — грустно вздыхал Царь. Он выглядел действительно расстроенным, словно потерял очень близкого человека, которого уже не вернуть. — Пристрастился к вину. Уснуть без него не могу. Стареем мы, друг мой. А что останется после нас? Карлики на ходулях?!

— Хоть потоп! — улыбнулся в ответ человек в кресле, не настроенный на философские беседы о перспективах.

Колченогий и Царь были схожи по убеждениям и близки по духу. Наставники жуликов нового поколения с установками и воспитанием старого времени. Люди, которых перемололи жернова революции, старались блюсти традиции (насколько это было возможно). Их усилиями сохранялась преступная артель, в которой они не без труда удерживали власть и порядок в том историческом отрезке, в котором развивалась страна, а именно — в двадцатых годах. Все вокруг свято верили в их благородство, будучи уверенными, что люди «белой кости» знают, как правильно строить новую жизнь. Жиганы, как их называли в то время, изящно манипулировали угасающими традициями старого преступного мира в современных условиях.

Колченогий лишился одной ноги при попытке бежать, когда поезд вез кучу безнадежных и изнуренных голодом людей в ссылку. Он потерял сознание прямо на рельсах, а очнулся снова внутри вагона, лишенный конечности. Эта была обидная случайность, о которой мужчина не любил вспоминать. Заботливые охранники не оставили его подыхать, а впихнули истекающее кровью тело уже во время движения поезда. Он не планировал продолжать жить, но судьба распорядилась по-своему. От дикого холода поврежденная часть ноги онемела, и это остановило кровь. Вторую ногу он повредил во время драки в бараке. Условия для содержания потерянных для общества людей были ужасны и вскоре ему ампутировали и другую конечность. Сотоварищи заботливо соорудили ему маленькую деревянную тележку, на которой он мог возить свое тело. Колченогий пару раз пытался покончить с собой, но потом в нем проснулось неистребимое желание жить.

Благодаря амнистии вместе с потоком урок в «нормальную» жизнь возвращался получеловек. Ему удалось сколотить вокруг себя небольшую банду из босяков, которые беспрекословно подчинялись ему и как шакалы таскали падаль в нору. Преступность стала для него социальным протестом, а организация бандитской группировки — идейной борьбой. Интерес к судьбе страны давно угас, и он сосредоточился исключительно на собственной персоне.

Количество членов банды росло, стали приходить ребята крепче и умнее. Его уважали и побаивались. Он знал правила и этикет «блатных», а также пару нужных и важных имен, получив тем самым ключи от дверей, за которыми царила гармония, спокойствие и легкая нажива. Предприимчивый мужчина держался как бы особняком, он не был замешан в преступлениях, а добычу делил по своему усмотрению. Постепенно он выстроил пирамиду власти, в которой каждый отвечал за свою зону забот. С тех пор пожинал плоды своих трудов и старался быть максимально справедливым в решении важных вопросов. «Закрепившись» в городе вошел в преступный синдикат и стал одним из вожаков, являясь при этом «правой рукой» и советником Царя. Кличку Колченогий получил еще в ссылке, после которой без жалости перечеркнул революционное прошлое и жил только настоящим.

Царь жестом отдал распоряжение прислужникам покинуть тронный зал и мужчины поспешно удалились, оставив двух титанов преступного мира наедине.

Царь вопросительно уставился на Колченогого, ожидая разъяснений. Он величаво прошел к своему огромному кожаному креслу и медленно водрузился в свой вычурный трон, теперь они были почти на одном уровне с человеком в коляске.

— Ты ведь знаешь, по какому поводу я тебя пригласил, Колченогий. Есть какие-нибудь новости, относительно гостей нашего маленького, поставленного на уши города?

— Мало что слышно. Но старик-антикварщик сказал, будто в его лавке какой-то сопляк смог оценить картину Левитана. Вряд ли это местный паренек.

Царь достал сигару, лежащую в золотой шкатулке на изящном дубовом столике, стоящем у кресла, наверняка похищенным его сподручными из какого-нибудь столичного музея. Претенциозный мужчина обожал роскошь, но не любил за нее платить. Поэтому принимал щедрые подарки из рук всех, кто тащил в его дом что-либо дорогостоящее.

Колченогий выдержал паузу, наблюдая с какой скрупулезностью его коллега по цеху разминает сигару, после чего продолжил делиться новостями:

— В антикварной лавке есть картина известного художника. Зашел беспризорник — парень лет «поболешишнацати», как утверждает старик, увидел полотно, определил автора и подлинность. Я отдал приказ, чтобы мои люди днем и ночью следили за лавкой. Сдается мне, что кто-то очень заинтересован в этой картине.

Царь слушал внимательно, погружаясь в облако выдуваемого дыма. Когда Колченогий закончил отчет, они обсудили происшествие с откушенным ухом, о котором трубила пресса. Чей именно жизненный цикл пришел к своему не совсем логическому завершению в тот роковой вечер оба знали и сошлись во мнении: хоть их общий знакомый при жизни слыл мерзавцем и крохобором, но все же был своим человеком — прикормленным. Коррумпированность органов милиции давала огромные преимущества, которыми не гнушались пользоваться и нэпмэны, и воры.

— Кто знает, кого теперь назначат вместо убиенного? Вдруг придет честный человек, не берущий взяток? — размышлял Царь, утопая в дыму сигары.

Через несколько секунд оба собеседника от души рассмеялись. Варфаламеев под видом нэпмэна прибыл на вокзал маленького провинциального городка ближе к полудню. Он не спешил заняться поисками гостиницы, решил побродить среди люда — осмотреться, понаблюдать.

Доверяющее начальство выделило чекисту определенную сумму денег, чтобы он мог провернуть операцию по поимке преступника. Согласно разработанному плану Александр под видом торговца, должен был занять дорогостоящие апартаменты, чтобы поддерживать иллюзию состоятельности и стать вхожим в важные круги. Чекист выяснил, что местный мануфактурщик — банкрот и готов продать свое предприятие. Это явилось хорошим поводом для поездки и удобными декорациями для спектакля. Изначально Варфаламеев хотел внедриться в местную банду, но на это могло уйти слишком много времени. Да и опасно было в разгул бандитизма так рисковать жизнью преданного своему делу сотрудника. Чутье никогда не подводило опытного чекиста, он знал, что в ближайшее время выйдет на след преступников и раздобудет необходимую информацию.

Выпив жуткий кофе в вокзальном буфете, Александр почитал местную газету. Он чувствовал, как за ним наблюдает местная шушера — карманные воришки, поэтому, не стесняясь, демонстрировал золотые часы и кошелек, чтобы подцепить на наживку мелкое жулье, и, возможно, добыть какую-нибудь полезную информацию. Одет он был солидно, по-столичному. Вел себя соответствующе внешнему виду — раскрепощенно.

Чекист долго ждал, пока незатейливая приманка сработает. Прибыл поезд, и активность приезжающих, уезжающих и провожающих многократно возросла. Вороватый молодняк описывал круги вокруг напичканного ценностями торгаша, а ряженный нэпмэн продолжал «зевать», выжидая их приближения. Когда один из мальцов был пойман, в его кармане не оказалось ни часов, ни кошелька. Кто-то надул не только малоопытных ворюг-неудачников, но и внимательного Варфаламеева.

— Интересный город, — зло процедил чекист, рассматривая разодетую толпу, в которой укрылся очень опытный мошенник — красивая женщина, заглянувшая на вокзал, чтобы забрать из камеры хранения, украденные в поезде чемоданы. А вечером Мэри сделала Фомке щедрый подарок — золотые часы, за который он был очень благодарен. Кажется, молодой человек начал по-настоящему привыкать к хорошей жизни.