Сказочная история про фею ФАю и её непутёвого сына СИдора

Маленький, затерянный где-то на окраине страны МАЖОРНОЙ МИКСОЛИДИИ городок ещё не проснулся. Ещё не потревожили его улиц многочисленные животные, которых каждое утро собирал пастух. Ещё не везли на базар свой товар зеленщики, ремесленники, рыбаки и мясники. А главное, ещё не встали со своих тёплых постелек неугомонные Восьмы и Восьмушки (мальчики и девочки), обычно наполнявшие своим щебетом все уголки этого мирного городка.

Даже птицы ещё не вылетели из своих гнёзд и не принялись за работу — поиск мошек и червяков для своего потомства.

Солнце тоже, видно, раздумывало: вставать ли ему или ещё немного понежиться в мягкой белой постели из огромных кучевых облаков.

Природа, казалось, застыла в оцепенении, в ожидании каждодневного чуда — рассвета...

«Нет, видимо, всё же пора», — решило солнце. Оно потянулось, скинуло с себя лёгкое одеяло и осторожно, одним лишь глазом, бросило взгляд на землю... Сначала маленькая, а потом всё расширяющаяся волна ярко-малинового света брызнула с неба, упала на вершины снежных гор, зажгла их шапки лиловым сиянием, скользнула по вершинам деревьев, моментально перекрасив их сиренево-чёрную листву в рыже-коричневую, добежала до крыш домов и, отсвечиваясь от их золотых покрытий сотнями искр, упала в озеро.

Вода его, точно живая от прикосновения, зашевелилась, покрылась мелкой рябью, потом опять застыла и, наконец, словно поняв, что произошло, радостно засверкала мириадами драгоценных рубинов.

Солнце засияло сильней и выплеснуло розовую, а потом и оранжевую волну. Они долетели до земли, и та засветилась ярко-зелёными изумрудами, голубыми сапфирами и жёлтыми топазами. Воздух, казалось, тихо зазвенел серебром. И от этого звона запели птицы, из кустов прислушиваясь, выскочил заяц и громко-громко закричали петухи. Всё ожило.

Жизнь проснулась.

Она, как и солнце, волнами прокатилась из одного конца городка в другой и наконец достигла маленького тёмно-красного кирпичного дома, у входа в который над дверью висел небольшой белый флаг с красным крестом. Это было жилище всем известного ДОброго ДОмашнего ДОктора ЦЕзаря.

Первой проснулась ЛЯсточка Алиса — любимая помощница ДОктора. Она почистила пёрышки, поправила у себя на головке причёску и белую повязку с таким же, как и на флаге, красным крестом и, подлетев к окну, осторожно запела:


«Открыло солнце глазки, послав рассвета луч,

А ночь, закончив сказки, уснула между туч.

Вставайте, люди, звери, пора за дело браться,

Когда спою я песню, мы будем умываться».


Услыхав эту песню, дочь ДОброго ДОктора ЦЕзаря прекрасная ФАя выглянула в окно.

— Алиса, милая, доброе утро. Ты, как всегда, проснулась первой? Лети ко мне!

ЛЯсточка Алиса, радостно взвизгнув, уселась на протянутую руку ФАи и нежно пощекотала её пёрышками.

— Буди, буди, ФАиночка, нашего ДОброго ДОктора ЦЕзаря. Ведь сейчас к нему начнут приходить пациенты и их надо будет лечить. А он, как обычно, опять может не успеть позавтракать. Да и ЦЫплят своих не покормит... А я пока слетаю в кабинет и помогу разобрать необходимые инструменты, разложу лекарства.

И она вылетела в окно.

Прекрасная ФАя мигом оделась и, тихонько подойдя к двери, ведущей в спальню отца, осторожно постучала.

— Папочка, дорогой мой! Доброе утро! Проснись!

Раздался лёгкий шум, и на пороге показался ДОродный мужчина средних лет. На ДОбром лице его играла ДОвольная улыбка. Это и был ДОмашний ДОктор ЦЕзарь (все называли его ДОмашним потому, что он лечил больных прямо у себя ДОма).

— Ох! Какая сегодня прекрасная погода! Что за солнце — просто прелесть. А который час?

— Уже шесть утра, тебе пора завтракать.

— Нет, нет. С завтраком подождём. Пойдём покормим моих любимых ЦЫплят, ведь они, наверное, тоже проголодались.

И ДОбрый ДОктор ЦЕзарь вместе с ФАей отправился на задний двор. Там было установлено множество клеток, куда на вечер загоняли любимых ДОктором ЦЫплят (дело в том, что ДОктор ЦЕзарь ничего не мог употреблять в пищу, кроме нежного мяса ЦЫплёнка. Причём, ел он только жареных ЦЫплят и всегда Целиком).

— Ну, родненькие мои, соскучились по травке? — приговаривал ДОбрый ДОктор, открывая клетки одну за другой. — Ступайте, погуляйте на солнышке — вам это на пользу, болеть не будете.

Выпустив всех ЦЫплят, ДОктор ЦЕзарь и ФАя стали раскидывать по траве просо и овёс.

— Ешьте, ешьте, — напевала ФАя. — Радуйтесь солнцу, радуйтесь жизни. Повезло вам — вы живёте в солнечной МАЖОРНОЙ стране. А вот в тёмных МИНОРНЫХ странах, где небо всегда затянуто облаками и тёмными тучами, вы не смогли бы видеть столь яркой изумрудной зелени, не смогли бы любоваться таким обилием прекрасных цветов. Радуйтесь, птицы, и славьте Солнце.

ДОвольный ДОбрый ДОктор ЦЕзарь, потирая руки, пошёл умываться, а ФАя принялась чистить клетки.

Потом они вместе позавтракали и ДОктор поспешил в кабинет готовиться к приезду посетителей... Те не заставили себя долго ждать.

Через несколько минут к прекрасной ФАе подлетела ЛЯсточка Алиса:

— Ну вот, пока я ДОктору не нужна. Можно и мне позавтракать. ФАиночка, пошли вместе?

Фая улыбнулась — ЛЯсточка Алиса каждый день задавала ей этот, всегда один и тот же вопрос, прекрасно зная, что ФАя, конечно же, не откажется отведать любимые лакомства.

Она весело засмеялась и, схватив небольшую лестницу, побежала в сад, где росли ананасы, абрикосы и апельсины (ЛЯсточка Алиса питалась только ими, в отличие от других ЛЯсточек, полностью игнорируя комаров и мошек).

Они долго гуляли по саду, отыскивая самые лучшие и сочные плоды. Потом, вдоволь отведав всего понемногу, ФАя вернулась в дом.

Так мирно день ото дня текла жизнь в ДОме ДОброго ДОктора ЦЕзаря...



Но однажды произошло событие, резко нарушившее это счастливое течение жизни.

В один из ветреных дней небо над МАЖОРНОЙ МИКСОЛИДИЕЙ вдруг стало затягиваться тучами. Огромные фиолетовые тучи наступали со всех сторон, стараясь скрыть яркое солнце. Но солнце, широко улыбаясь, легко и как бы шутя, отгоняло их в сторону соседней МИНОРНОЙ ЭОЛИИ.

Яростный Ветер снова собирал тучи и вновь огромным фиолетовым покрывалом пытался накрыть светило... Но вновь тучи отступали.

И вдруг этот своеобразный бой замер. На фоне тёмных туч показалось необычное чудовище с огромными чёрными крыльями и тремя головами. На его спине сидел совсем ещё молодой человек с горящими как уголья глазами и курчавыми чёрными волосами. Он с нескрываемым интересом смотрел на раскинувшийся внизу прекрасный город.

— Хм! Надо же. И тут живут людишки. Крыши золотые себе понаделали. Надо, пожалуй, присмотреться к ним поближе: уж больно они тут счастливы, а это нехорошо, — думал ДИССОНАНС, направляя полёт Дракона прямо к ДОму ДОброго ДОктора ЦЕзаря.

И тут... его взору предстала прекрасная девушка. Она стояла под раскидистым абрикосовым деревом и с интересом наблюдала за полётом Дракона.

ДИССОНАНС подлетел ближе к белокурому созданию и приземлился рядом. Но, к его удивлению, девушка не убежала, а всё ещё стояла и смотрела на него улыбаясь. Чистые голубые глаза её изливали столько света, что ДИССОНАНС невольно зажмурился.

— Здравствуйте, — сказала ФАя. — Вы к нам? Заболели? Или заболел ваш чудесный конь?

— Кто это конь? Я? — Дракон злобно сверкнул всеми глазами и потянул было к девушке когтистую лапу. Но ДИССОНАНС лёгким движением ноги заставил его успокоиться.

— Нет, мы с моим другом никогда не болеем.

— Странно. А почему у вашего коня такой посиневший хвост?

Дракон чуть было не зарычал от злости. «Это уж слишком. Ей не нравится мой чудесный хвост», — подумал он. И он вновь сжал когти.

— Это я ему такой придумал, — отвечал ДИССОНАНС, к своему собственному удивлению, каким-то ласковым голосом.

— Вы? — не поверило ангельское создание и тряхнуло своими шёлковыми волосами. — Этого не может быть. Вы волшебник?

— Да, — просто ответил ДИССОНАНС.

— И вы всё умеете и можете?

ДИССОНАНС удивлялся всё больше и больше. Это нежное хрупкое создание вместо того, чтобы трепетать перед мощью и силой его волшебства, вместо того, чтобы трястись от страха, глядя на Дракона, спокойно расспрашивало о его возможностях. Но он не злился. Наоборот, его влекло к этой девушке.

— Да, — ответил ДИССОНАНС и первый раз в жизни покраснел. — Девушка, — прошептал он, — а как вас зовут?

— ФАя, — сказала девушка и протянула руку.

— А я — ДИССОНАНС, — ответил волшебник и, к своему удивлению, опустился перед ФАей на колени.

«Тьфу, гадость какая! Кошмар!» — подумал про себя Дракоша и, взвыв от злости, отвернулся.

ФАя посмотрела на ДИССОНАНСа. — Что это? Вы на коленях? Вам плохо?

«Действительно. Что это со мной происходит?» — мелькнула мысль у ДИССОНАНСа. И он ужаснулся: «Неужели я влюбился?»

— Ничего, — пересилил он себя. — Это я так... Вы здесь живете?

— Да. Вместе с папой и Алисой.

— А это кто такая?

— Наша ЛЯсточка.

«Тьфу! Гадость какая!» — подумал ДИССОНАНС... — И всё?

— Да.

— А что делает ваш папа? Кто он?

— ДОктор. А ЛЯсточка Алиса ему помогает.

«Это ж надо! К каким добреньким попал. Даже тошнит. А ведь она красивая — вот в чем беда. И я даже не прочь взять её к себе в замок.

— ФАя, — обратился он к ней, — вы мне нравитесь, и я хотел бы взять вас хозяйкой в свой замок. Вы согласны?

— Как это? Бросить папу, Алису? Зачем? Ведь я вас не люблю.

— Полюбите, — уверенно сказал ДИССОНАНС. — Я помогу вам в этом.

— Ах, не надо. Ведь это будет насилием. А с насилием семейного счастья не бывает.

ДИССОНАНС криво улыбнулся:

— Зачем насилие? Вы полюбите меня и так. Я сделаю вас Царицей Мира. Перед вами будут склонять головы цари и короли всех королевств на свете. Перед вашими портретами будут молиться на коленях тысячи и миллионы. Все люди будут желать удостоиться одной лишь вашей улыбки. Но главное... Главное, я дам вам Власть. Вы будете владеть всем. Всем, что есть на земле, под землей, в воде и на небе. Я покажу вам чудесные замки из облаков и туч, морские просторы и звезды, какими их не видел ни один человек на земле. Вы будете иметь всё. Всё, что только пожелаете!

Глаза ДИССОНАНСА, пока он говорил, сверкали адским пламенем. В них отражались все страсти и чувства, бушующие в этом бывшем человеке.

А ФАя улыбалась, слушая эти бредовые, как ей казалось, речи. «Наверное, он один из сумасшедших, которые так часто посещают моего отца. Они ещё и не такое выдумывают.»

— Ну, что ты скажешь?

— Я?

ФАя сделала вид, что очень серьезно обдумывает его предложение, а сама обдумывала, как бы аккуратно завести ДИССОНАНСА в дом.

И тут из окна кабинета ДОктора ЦЕзаря вылетела ЛЯсточка Алиса. Увидав её, ДИССОНАНС непроизвольно заскрежетал зубами: ведь он ненавидел зверей и птиц, и те платили ему тем же. Отвращение и злость огромной волной всколыхнулись в его душе, овладели всеми клетками его существа. Он схватил за хвост своего дракона и пребольно дёрнул его со всей силой, вымещая свою злость на первом попавшемся живом существе.

Дракоша взвыл тремя глотками. От этого рёва задрожала земля и, как град, с деревьев посыпались абрикосы, апельсины, а с кустов упали ананасы. От страха ЛЯсточка Алиса пулей метнулась в первую попавшуюся щель.

— Господи, что вы такое делаете? — в ужасе закричала ФАя.

— Зачем вы обидели вашу лошадку?

Она не успела договорить, как Дракоша подскочил на своих мощных лапах, расправил чёрные крылья и, изрыгнув сноп искр на сад, завопил:

— Ну это уж слишком! Опять эта дрянная девчонка обзывается! А ты, хозяин, молчишь. Как хочешь, а я полетел отсюда!

ДИССОНАНС, казалось, не слышал этих слов. Он подхватил на руки падающую без чувств ФАю и поцеловал её в губы.

От этого поцелуя дрожь прошла по телу несчастной и она пришла в себя.

— Боже, что вы натворили, — еле прошептала она. — Алиса умрёт без апельсинов и абрикосов. Вы убили её... — И ФАя разрыдалась.

ДИССОНАНС не мог этого стерпеть. Слёзы подступили к его горлу, ему стало так жалко беззащитную девушку, что в первый раз в жизни он пожалел о совершённом зле... Тихим и нежным голосом он стал успокаивать ФАю.

— Не плачь, дитя. Ничего страшного и непоправимого не случилось. Не умрёт твоя птица.

Он осторожно опустил ФАю на шёлковую траву, посмотрел на небо и укоризненно погрозил Дракону пальцем. Потом закрыл глаза...

Вспыхнул фиолетовый огонь и на месте маленького садика у дома ДОктора ЦЕзаря раскинулся чудесный райский сад необыкновенной красоты.

В небе раздался душераздирающий крик:

— Он рехнулся! Ужас! Он сделал доброе дело! Тьфу, какая тряпка! И всё из-за бабы! Будь она проклята!

И Дракон, лихорадочно замахав крыльями, с шумом и свистом стремительно полетел в направлении гор, сжигая всё, что попадалось ему на пути.

— Ну как? Ты довольна, моя царица? — и ДИССОНАНС помог ФАе подняться.

— Да. Это красиво. Спасибо.

— Фу! — не выдержал ДИССОНАНС. — Только не говори этих слов. Я терпеть их не могу.

— Но ведь ты сделал доброе дело.

ДИССОНАНСА передёрнуло. Он был в ужасе от того, что произошло.

— Я никогда, слышишь, никогда не делаю добрых дел! Это было только из-за тебя! Но я готов сделать ещё что-нибудь, если прикажешь и если ты будешь моей женой.

ФАя с ужасом глядела на исказившееся от злобы и страдания лицо ДИССОНАНСА, когда он произносил эти слова. И мысли быстрой птицей мелькали в её голове:

«Какой он злой, какой гадкий. Как можно любить его? Нет. Я не могу ему уступить.»

— Нет, — сказала она, — этого никогда не будет.

— Как?! — вскричал ДИССОНАНС. — Ты меня отвергаешь? Ты?... Смертный человек... Да я...

Но он замолчал. Любовь крепко держала его раненое сердце и не отпускало его.

— Ты подумай ещё. Я приду к тебе позже, — сказал он уже тихим голосом и погладил ФАю по голове.

Точно ожог опалил всё её существо. ФАя вскрикнула, вцепилась руками в свои белокурые волосы и, будто желая вырвать их, стала трепать.

— Нет! Нет! Не будет этого! Лучше я умру, чем стану твоей! Никогда!

Долго ещё слышались эти её слова, когда она, трепеща от отвращения и ужаса, убегала в дом.

Несчастный ДИССОНАНС, больше не оглядываясь, медленно пошёл через сад, который только что здесь возник благодаря его могуществу.



Удручённый ДИССОНАНС долго шёл, не разбирая дороги, не глядя себе под ноги. Он очнулся только у берега небольшой речушки.

«Что это со мной творится? Что за наваждение? Как могло случиться, что эта белокурая девчонка отняла у меня разум? И я ведь действительно влюбился в неё. Жить без неё не могу».

Он постоял, потом зажмурил глаза. И в тот же миг очутился в пещере Дракоши.



— Здрасьте, пожалуйста! Появился! — зашипел Дракон. — Наконец-то! А я уж думал эта девчонка совсем тебя не отпустит. Ну... рассказывай!

— Чего рассказывать?

— Как это чего? Как до такой жизни докатился.

— Сам не знаю.

— То-то же. А мы знаем, — заспорили сразу три головы. — Мы тут без тебя посоветовались друг с другом и пришли к выводу: во всём проклятое Тремоло виновато. Эти ягодки... Пока ты их ел и тебя трясло от них — всё ещё было ничего. Но вот, как только ты решил колоться иголками — смотри, к чему это привело. Добрые дела задумал делать. Жуть! Это плохо кончится. Плохо. Очень. Совсем можешь испортиться и не заметишь как.

— Но что же мне делать? Ведь я люблю её!

— Ну и что? А она?

— Она нет, — и ДИССОНАНС тяжко вздохнул.

— Вздор! — взревел Дракон. — Заставь!

— Не могу. Сил не хватает.

— А ты попробуй.

ДИССОНАНС закрыл глаза...

— Нет, не могу. Хоть убей меня.

— Тьфу! Вот ещё, — презрительно сплюнул Дракон. — Тряпка ты. Из-за бабы силу потерял. Докатился. Силу свою волшебную применить не можешь.

Дракон на минуту смолк.

ДИССОНАНС, тупо уставившись в потолок пещеры, тоже молчал. Дракон жалобно смотрел в сторону хозяина... Вдруг левая голова его хитро подмигнула правой, та средней, и Дракон подпрыгнул.

— Придумал! Ура! Придумал!

От неожиданности ДИССОНАНС чуть не упал. Сердце бешено колотилось.

— Что у тебя ещё? Опять какую-нибудь гадость высидел.

— Что за вопрос, — рассмеялся Дракоша. — Конечно, да. Непременно гадость.

При слове «гадость» что-то тёплое шевельнулось в душе волшебника и уже не уходило из неё. Он с любопытством смотрел на Дракошу — дело рук своих — и чувствовал, как оживает.

— Ну, говори, что придумал.

Дракоша мигнул уже тремя глазами сразу: «Мы её обманем!»

— Как это? Она же меня всё равно не полюбит.

— Полюбит, полюбит. Ещё как. Ты должен стать птицей.

— Только этого не хватало! — возмутился ДИССОНАНС. — Ты же знаешь, я их терпеть не могу. Может прикажешь ещё в ворону превратиться?

— А что? Может, и в ворону... Но всё же... — Дракоша задумался. — Пожалуй, лучше в сокола. Люди почему-то любят эту птицу.

— Ну и что дальше?

— А дальше... — И Дракоша поведал свой план.



На следующий день, потрясённая всем случившимся, ФАя не выходила из дому — ДОктор ЦЕзарь категорически запретил ей это.

Она смотрела в окно на видневшиеся вдали горы и тяжело вздыхала: «По-моему, обидела я вчера этого волшебника. Надо было как-то помягче... Вон ведь какой сад создал. Такая прелесть! Птицы, бабочки, мотыльки — все слетелись в него. Красота-то какая! Радуются как! Нектар пьют и поют. И Солнце... Солнце светит по-особому в этом саду... А я... Я сижу здесь и шагу не могу ступить — отец не разрешает.»

Вдруг среди ясного неба раздался гром, и ФАя увидела, как над горами появились очертания вчерашнего Дракона. Его полёт был очень странным, как-будто змей за кем-то гнался.

Но, сколько ФАя не всматривалась, ничего не было видно. Только когда страшилище подлетело ближе, ФАя увидела, что оно охотится за Соколом... Несчастная птица пыталась улететь от чудовища, но ей это никак не удавалось. Дракон, словно играя с ней в кошки-мышки, то нагонял Сокола, то отставал от него. Иногда казалось: вот-вот страшные пасти схватят храбрую птицу. Но Сокол, сделав один из своих немыслимых пируэтов, непонятно каким образом неожиданно оказывался у Дракона со стороны хвоста.

Разъярённое чудовище от злости извергало клубы дыма и, неистово размахивая хвостом с ДВУМЯ страшными колючками (чем-то похожими на колючки ядовитых СЕКУНД), пыталось перегнать Сокола вперёд. Но тот упорно держался сзади.

Тогда Дракон тяжело разворачивался в противоположную сторону, пытаясь поймать храбреца, и Сокол вновь летел вперёд.

Наконец, прямо над домом Сокол, спикировав, неожиданно ринулся вниз.

Разъярённое чудовище, напрягшись изо всей силы, вытянуло лапы и попыталось достать его, но не успело — Сокол упал прямо в трубу дымохода.

Дракон, обдавая дом жаром, окутал его клубами пара, сквозь который ничего не было видно. Когда же они рассеялись, ФАя обнаружила, что он летит уже далеко от дома.

ФАя бросилась в свою спальню, куда уходила труба дымохода. Подскочила к камину и увидела тяжело раненую птицу (Дракон все-таки успел зацепить её своими страшными когтями).

ФАя нагнулась и попыталась взять Сокола в руки. Но тот, с трудом взмахивая одним крылом, отпрянул в сторону. Так они гонялись минуты две-три, пока вконец обессиленная птица, склонив голову, не застыла в неподвижности.

Девушка нежно взяла Сокола на руки и понесла к отцу в кабинет.

ДОктор ЦЕзарь, как будто ничего не происходило, преспокойно лечил зуб пациенту, предварительно усыпив его ударом наркозирующего молотка по голове. Увлекшись работой, он не слышал ни прилёта Дракона, ни шума битвы, происходившей над крышей его дома.

— Папа! Папочка! — вскричала ФАя. — Смотри, какая птица! Её ранили. Она, по-моему, умирает. — И ФАя протянула Сокола ЦЕзарю.

Птица еле-еле дышала.

ДОбрый ДОктор ЦЕзарь с удивлением посмотрел на Сокола.

— Это откуда?

— Ой, папочка, не расспрашивай, пожалуйста, — взмолилась ФАя. — Он же умирает. Спаси его!

Только тут до всегда медлительного ДОктора дошли её слова. Он протянул руки и взял раненого Сокола. Крыло птицы еле держалось на одном сухожилии.

— Ох ты, батюшки! — вздохнул ЦЕзарь. — Да кто ж его так? Ну, ничего, ничего. Сейчас мы это дело поправим. Сейчас зашьем.

Он подошёл к столу, повозился с лекарствами и, сделав компресс, приложил его к крылу птицы.

В этом время пациент ДОктора, которому тот только что лечил зуб, стал приходить в себя.

— ФАя! А, ну-ка, подержи своего гостя. Я мигом, — сказал ДОктор дочери, протягивая птицу. Он подошёл к большому деревянному наркозирующему молотку, обитому мягкой кожей, и, взмахнув им, резко опустил его на голову пациента. Тот, крякнув, сразу обмяк.

— Ну вот, — облегчённо вздохнул ДОктор, — теперь придёт в себя не скоро. Давай птицу. И заодно вон ту тонкую жилу и иглу... А где Алиса? Я её что-то не вижу.

— Папочка, когда я входила сюда с Соколом, она вылетела в окно и больше не показывалась.

— Вот-вот, — заворчал ДОктор. — Когда требуется её помощь — вечно исчезает... Давай иглу. Ты поможешь. Смотри...



Через несколько минут операция была закончена, и ФАя бережно несла птицу опять к себе в комнату. Она положила Сокола на кровать и стала ласково гладить его по перьям.

То ли от ласки девушки, то ли от лекарства Сокол закрыл глаза и заснул. А через некоторое время заснула и ФАя.



И приснился сон прекрасной ФАе. Стоит она в чудесном саду, а перед ней на коленях не злой ДИССОНАНС, а такой же, как она, белокурый голубоглазый Принц. Его серебряные одежды переливаются нежным светом и бросают блики на цветы. От этого они становятся ещё ярче и, как бы танцуя, раскачиваются из стороны в сторону.

— Кто ты? — спрашивает ФАя юношу.

Тот поднимает глаза и, глядя в лицо прекрасной девушке, тихо отвечает:

— Я твой Сокол. Меня заколдовал злой ДИССОНАНС и превратил в птицу, которую отдал как игрушку своему противному Дракону. Но я улетел от него и вот появился у тебя.

— Как я могу помочь тебе? Что для этого надо сделать?

— Помочь мне никто не может. Ведь на целом свете не найдётся девушки, которая полюбит птицу и согласится выйти за неё замуж. Вот поэтому я обречён до конца дней своих жить в одиночестве. Чары ДИССОНАНСА никогда не исчезнут. — И юноша горько заплакал.

ФАе стало жалко Принца, она тоже заплакала и побежала. Она бежала всё быстрей и быстрей, задыхалась, но бежала всё дальше и дальше. И... проснулась.

Взгляд её упал на Сокола.

Птица сидела рядом с её плечом и смотрела девушке прямо в глаза.

ФАя, не отдавая себе отчёта, протянула руку к Соколу, поднесла его к своему лицу и поцеловала прямо в голову...

Тут вся комната озарилась фиолетовым светом, и на месте птицы оказался тот самый Принц, которого она видела во сне.

— Кто ты? — спросила ФАя юношу.

Принц, глядя в глаза прекрасной девушке, тихо ответил:

— Я тот, кого ты видела во сне. Я твой Сокол. Меня заколдовали ...



Пролетело несколько месяцев. ДОктор ЦЕзарь с удивлением стал замечать, что его прекрасная дочь резко изменилась. Она стала толстеть. Обеспокоенный этим, он однажды пришёл к ФАе и начал разговор:

— Доченька, что случилось? Почему ты стала какой-то странной? Ты плохо ешь, всё время просишь нарвать апельсинов позеленее. ЛЯсточка Алиса жалуется: ей надоело каждую минуту летать в сад.

— Папа, — прошептала ФАя и заплакала.

Тут она и рассказала ДОброму ДОктору ЦЕзарю свою тайну. Рассказала она ему и о том, что Сокол всё чаще и чаще стал покидать дом и улетать в горы.

— Вот и сейчас его нет. Мне кажется, он разлюбил меня. Да и есть от чего. Посмотри, какая я стала некрасивая. Пополнела, обрюзгла. Цвет лица изменился. Разве таких любят?

— Что ты, доченька, — ласково проговорил ЦЕзарь. — Именно таких и любят больше всего на свете. Ведь ты скоро станешь матерью и подаришь мне чудесных внуков, а твоему Соколу детей. Увидишь — всё будет хорошо.

— Ох, если бы это было так, — сказала ФАя и стала глядеть в окно.

Перехватив её взгляд, ДОктор ласково произнёс:

— Не скучай. Прилетит он. Прилетит обязательно. И чары с него спадут. Это произойдёт когда-нибудь. Ведь может же он принимать свой настоящий облик — значит не совсем заколдовал его ДИССОНАНС.

ДОктор встал, поправил свой халат и опять пошёл работать. А ФАя всё смотрела и смотрела на видневшиеся вдали горы и ждала своего мужа.

«Вот уже два дня не появляется Сокол. А вдруг его подстрелили? — мелькали тяжёлые мысли. — Как я буду тогда жить без него?»

Тут напротив окна на ветку абрикосового дерева села ЛЯсточка Алиса.

ФАя с благодарностью посмотрела на свою подружку:

— Это ты, Алиса? Хоть ты вспомнила обо мне. Лети в комнату, поговорим...

— Нет, — заверещала Алиса. — Не хочу лететь к тебе. Ты меня предала.

— Как это?

— А как предают друзей? Не замечают их — и всё. Отдают своё время, мысли, чувства другому.

И ЛЯсточка Алиса обидчиво отвернула голову.

— Я вот, например, тоже могла бы давно выйти замуж и улететь из вашего дома. А ведь нет. Ни на кого вас не сменяла. И всё потому, что люблю и ДОктора, и тебя. И не предаю вас. А ты...

— Но он же муж мне! Он такой красивый, такой красивый!

— Краси-и-ивый! — передразнила ЛЯсточка. — Красивый, а злой. Не помнишь разве, как совсем недавно, когда он прилетел с гор и, думая, что ты его не видишь, набросился на меня, чуть не разодрал? Но, слава богу, ты дни и ночи смотришь в окно и поэтому пресекла его злые намерения. А так — погибла бы я и всё... Уж кто-кто, а я чувствую его зло.

— Глупости ты говоришь, Алиса. Он не мог этого сделать. Тебе показалось.

— Да уж, показалось! Вон и наш новый жилец, МИшка Егор, это тоже чувствует. Всего неделю живёт в нашем доме, а всё понимает.

— Что же, интересно, он может понять?

— А то, что ты несчастна. Боишься, что тебя Сокол бросит.

— Это МИшка так говорит?

— А то кто же. Он зверь хороший, добрый. Поэтому зло, как я, чувствует. Он, как и я, не любит твоего мужа.

— Ну и ладно, — грустно проговорила ФАя, — зато я его люблю и буду любить всю жизнь. Вот так!

И она обиженно отвернулась.

— Люби, люби, — продолжала Алиса. — Когда всех друзей потеряешь, тогда может быть поймёшь, что не права.

— А вот и права! Права! — радостно закричала ФАя и весело засмеялась. — Смотри! Он летит! Летит!

ЛЯсточка обернулась в сторону гор и увидела летящего Сокола.

— Да уж! Летит, конечно. Ну, ладно, и я полечу к себе. От греха подальше.



Сокол стремглав влетел в комнату, сел на плечо к ФАе.

Та радостно вскрикнула и, обняв птицу, поцеловала её в голову.

И тут случилось такое, отчего ФАя моментально упала в обморок: Сокол превратился... в ДИССОНАНСА.

Когда ФАя открыла глаза, то увидела стоящего над ней волшебника, брызгающего на неё водой.

— Где я? — произнесла ФАя.

— Как где, дорогая? Конечно, дома.

— А почему вы здесь?

— Где же мне быть? Твой дом давно стал моим.

— Что это вы говорите? Как смеете? Вот придёт муж, он прогонит вас.

ДИССОНАНС как-то нехорошо рассмеялся: — Муж? А кто же, по-твоему, я? Смотри... — И он открыл ворот рубашки.

На его шее висел медальон, который ФАя подарила Соколу.

— Так это ты? — еле слышно прошептала ФАя. — Как ты мог?

— А вот так, — вновь криво улыбаясь сказал ДИССОНАНС и зажмурил глаза.

Перед взором ФАи предстал её белокурый Принц.

ФАя глазам своим не поверила. Она приподнялась на цыпочки, потрогала белокурые волосы Принца и вновь стала падать.

Но Принц, в мгновенье ока опять принявший свой настоящий облик, подхватил её и на руках отнёс на кровать.

— Ладно, дорогая, хватит падать. Тебе вредно — ведь ты будущая мать, и я не хочу, чтобы ты нанесла вред моим сыновьям.

— Каким сыновьям, Боже?

— Тем, которых ты носишь под сердцем.

— Но ведь это не ты?..

— Я. Я... Не волнуйся. Я их отец и твой бывший муж. Именно поэтому я и прилетел к тебе сегодня. Хочу отблагодарить за то, что станешь матерью моих детей.

— Господи! Смилуйся надо мной, — плакала ФАя. — За что всё это?

ДИССОНАНС холодно оглядел бывшую подругу: — Не плачь, дитя. Лучше слушай и запоминай: «Сейчас ты уснёшь, и почти всё, что с тобой было, забудешь. Забудешь навсегда. Забудет обо всём и твой отец... Потом ты станешь матерью, и у тебя родятся два сына: один черноволосый, другой рыжеватый. Они будут жить долго, если будут вдвоём, до тех пор, пока кто-нибудь один из них не умрёт. Ты это запомни и передай им, когда вырастут.

— А я? Что будет со мной? Ведь ты же любишь меня!

— Нет... Любил — это будет правильнее. А сейчас... Посмотри. — ДИССОНАНС указал на зеркало. — Посмотри на себя, на что ты похожа. Ты же некрасивая. И я тебя больше не люблю... Но я тебя не забуду. Ты станешь волшебницей, Феей. Только знай одно: если будешь употреблять своё волшебство во имя зла, ты будешь оставаться молодой и сила твоя будет возрастать, ну, а если во имя добра, то, уж прости, волшебство твоё ослабеет и может совсем исчезнуть... Но это произойдёт не раньше, чем подрастут дети, ибо последний запас волшебной силы ты передашь тому, из них кто будет крепче и сильней.

ФАя с ужасом слушала эти речи и от страха перед будущим молчала.

— И ещё, — продолжал ДИССОНАНС чёрствым голосом, — я сделаю тебя богатой, но ты и отец должны будете уехать из этого места. Уехать на другую окраину МИКСОЛИДИИ уже через два дня. Потому что к тому времени этот город исчезнет. Я его ненавижу! Вы поселитесь в отдельном замке у Скрипичного короля. От примет вас.

ФАя заплакала.

— И последнее... Я оставлю тебе три пера. В крайнем случае ты сама или сыновья сможете вызвать меня: сожжёте их — и я тут же явлюсь. Я всё сказал!

ФАя упала ДИССОНАНСУ в ноги.

— Не покидай! Прими образ Принца и будь отцом своих детей! Как мы будем жить?

ДИССОНАНС холодно отстранил ФАю и, больше не слушая её, пошёл к выходу. Перед тем, как захлопнуть дверь, он повернулся и положил на стул три пера Сокола.

Последнее, что помнила ФАя, было бесстрастное лицо Волшебника, сжавшего тонкие губы.

Сознание покинуло её.



— СИдор! СИдор! Ну зачем ты опять дерёшься с РЕмом? — кричала ФАя, оттаскивая от маленького и щуплого РЫжего мальчика драчуна. — Сколько раз говорила: брат меньше тебя, и силы у него не те неужели это трудно понять?

— Вот ещё! — огрызнулся крепыш Восьм примерно десятилетнего возраста, вихрастый, с карими глазами и чёрными волосами. — Я всё равно ему дам, как следует! Почему он меня обыгрывает в шахматы?

— Да потому, что я РЕшительнее тебя в игре, быстрее мыслю. Ты долго думаешь, прежде чем сдвинешь шахматную фигуру, и боишься, что её съедят. А я не боюсь, — перебил его РЫжеватый РЕм. — Вот как! — И он показал брату острый язык.

За это он тут же получил от СИльного СИдора затрещину.

— Ну вот, опять началось! Что я с вами буду делать? За эти годы, пока я вас растила и разнимала, смотрите, что вы со мной сделали, во что превратили. Сколько сил у меня отняли! Состарили совсем.

Да, действительно, бывшую белокурую девушку узнать было трудно. Всего десять лет прошло с тех пор, как она вместе с ДОктором ЦЕзарем, его ЦЫплятами, ЛЯсточкой Алисой и МИшкой Угором переехала жить в Скрипичное царство, к доброму и старому королю, а по виду ФАе можно было бы дать уже около пятидесяти.

Сначала она сама и ДОктор не очень замечали происходящие с ней перемены, сбрасывая всё на трудные роды мальчиков, их вскармливание. Ведь в первый год после рождения ребят ФАе практически не приходилось прибегать к своей волшебной силе. Она лишь изредка пользовалась ею, чтобы успокоить малышей и заснуть самой.

Но потом, когда Восьмы подросли, они стали без конца болеть и плакать. Плакать по нескольку часов подряд, становясь от этого просто синими, задыхаясь от рыданий. Именно в это время ФАе и пришлось туго. Она не раз спасала малышей от смерти, отдавая за это своё здоровье и молодость... Особенно ей досталось от СИдора. Тот болел не переставая. А потом и шалить стал неуёмно. Вот поэтому всего за несколько лет Фея ФАя практически и превратилась в пожилую женщину. Теперь она выглядела почти как её отец.



Однажды в ДОм к ДОктору ЦЕзарю примчались королевские стражники. Они ворвались среди ночи, барабаня в окно.

— ДОктор! ДОктор! Спасите короля! Он умирает!

ДОктор ЦЕзарь стал готовиться. Он собрал в кабинете инструменты, лекарства. Не забыл сбегать и во двор, прихватить в дорогу пару ЦЫплят... Покончив со сборами, он свистнул ЛЯсточке Алисе и, сопровождаемый стражниками, тронулся в путь.

Уставшая за день Фея ФАя сквозь сон слышала какие-то крики, но не придала им значения и продолжала спать.

Рано утром она пошла во двор кормить ЦЫплят и с удивлением обнаружила отсутствие отца.

«Странно. Куда бы он мог деваться?».

Фея ФАя прошла в кабинет ДОктора ЦЕзаря — его там не было. Кругом царил беспорядок, чувствовалось, что, собираясь, ДОктор торопился.

«Уехал?... Ночью? Такого ещё не бывало».

ФАя села в кресло.

Она привыкла к тому, что ДОктор Цезарь не щадил ни сил своих, ни здоровья, спасая здоровье и жизнь других. Иногда он и его бессменная подружка ЛЯсточка Алиса работали по восемнадцать, двадцать часов в сутки. И тогда ФАе приходилось приносить в кабинет для ЦЕзаря жареных ЦЫплят, а для ЛЯсточки Алисы апельсины и ананасы.

В такие дни ФАе было не по себе. Наблюдая за нечеловеческими усилиями ДОктора и ЛЯсточки, она не раз говорила сама себе: «Ты же видишь, как тяжело твоим близким. Помоги им. Одно мгновенье, и, благодаря твоему волшебству, больной исцелится».

Но всякий раз она себя останавливала, понимая, что это и будет как раз то самое добро, благодаря которому она состарится.

И вот сейчас она почему-то опять стала испытывать эти чувства. Почему она и сама не знала.

Так неподвижно она просидела час, другой. В доме стояла тишина. Дети спали.

«Нет, не могу! Что-то произошло, — думала ФАя. Чувствую я это. Там нужна моя помощь».

Представив себя рядом с отцом, ФАя закрыла глаза...

Как всегда, в такие моменты в голове всё завертелось, закружилось. Она почувствовала необыкновенную лёгкость и... в тот же миг очутилась в королевской спальне.

Старый король Григорий I лежал без сознания, а ДОктор ЦЕзарь и ЛЯсточка Алиса хлопотали рядом. Они ставили королю пиявки, пускали кровь, обкладывали льдом, делали массаж... Но ничего не помогало. Король умирал.

— Всё, — сказал ДОктор, в бессилии опуская руки. — Больше я ничего не могу сделать.

Он устало поднял глаза и тут увидел ФАю.



— Я ничего не могу сделать, — повторил он, виновато глядя в глаза дочери. — Понимаешь — ничего... Он умирает.

Он ничего не просил, но Фея ФАя поняла: на сей раз отец был бы благодарен, если бы она употребила свою силу. Да и сама она себе не сопротивлялась... Десять лет назад Скрипичный король встретил их как родных. Приютил, дал большой участок земли и дом. А ДОктору ЦЕзарю дал со своего птичьего двора лучших ЦЫплят. Он был очень добр этот король. Да и всё королевство.

В королевстве жило всего несколько сотен человек. Каждый из жителей либо играл на скрипке, либо делал этот инструмент для продажи. Скрипки королевства ценились за его пределами очень высоко.

Впрочем, столь же высоко ценилась и особая Голубая СОЛЬ, добываемая в единственном месте. Особенно высоко эта СОЛЬ ценилась в МИКСОЛИДИИ, где её не было ни грамма, а мужчины Миксолидии за ней очень охотились. Ведь без неё они не могли пить свою дурацкую микстуру.

Продавая скрипки и СОЛЬ, Скрипичное королевство было очень богатым. Казне короля Григория I мог бы позавидовать любой император, даже император воинственной ЛОКРИИ из стран МИНОРОВ.

Но Скрипичный король был скромен. Он хранил сокровища тихо, не выставляя их напоказ, не роскошествуя. И вот теперь он умирал, не оставляя наследников.

Фея ФАя подошла к ложу Григория I и прикоснулась к его голове. По телу старика пробежала судорога и цвет его лица изменился: из землисто-зелёного он превратился в розовый.

— Ох! — вскрикнула ЛЯсточка Алиса, — смотрите, она поседела!

Но ФАя не слыхала Алису, она продолжала начатое. От движения её руки морщины на лице короля разгладились и он открыл глаза... Увидав доброе лицо Феи, он криво улыбнулся и еле слышно произнёс: «Пить».

Двое слуг бросились исполнять его просьбу и наливать ситро из золотого сифона.

— Подождите, — остановила их ФАя движением руки. — Не надо. Он сейчас встанет сам.

Она напрягла всё своё воображение, закрыла глаза и представила, что Скрипичный король поднимается с постели.

Холод и дрожь пробежали по телу больного и перекинулись на ФАю. Она как-то странно сгорбилась, и ноги её подкосились.

— Скорее! Держите её! — одновременно крикнули ДОктор и ЛЯсточка стражникам, пытаясь подхватить ФАю. Те еле успели на помощь.

— Что здесь случилось? — спросил король, поднимаясь с кровати.

К нему подбежал главный Министр и помог спуститься на пол. — Здесь... здесь только что спасли Ваше Величество.

— Как это спасли? От чего?

— От смерти, конечно. Вы были от неё на один шаг. — И Министр в двух словах рассказал королю обо всём случившемся.

Король Григорий I подошёл к ФАе, которую держали под руки, и низко ей поклонился.

— ДОктор, — обратился король к ЦЕзарю, — я благодарю вашу матушку. Она спасла мне жизнь, и я этого никогда не забуду.

Слёзы сами собой навернулись на глаза ДОктора. Он обхватил руками седеющую голову и, не скрывая своих чувств, зарыдал. Плечи его тряслись, как в лихорадке.

— Что с ним? Почему он так плачет? — обратился король к ФАе.

Но та тоже не могла произнести ни слова. Совершенно обессиленная, она буквально повисла на руках стражников и тоже плакала.

— Король, — пропищала ЛЯсточка Алиса, — они плачут потому, что ты ошибся. Эта, теперь уже совсем старая женщина — не мать ДОктора, а его дочь, бывшая ещё недавно красавицей.

— Что пищит эта птица? — удивился король. — Как это может быть? Я же помню: его дочь ФАя действительно была молодой и красивой. И эта почтенная старушка не может быть ею.

— К сожалению, это так, Ваше Величество, — сказал Министр. — Я свидетель, что ещё несколько минут назад эта женщина выглядела лет на десять моложе... Но ведь она Фея. А у них всё может быть. Нам, простым людям, этого не понять.

Король стоял в растерянности: он только сейчас понял, что совершенно неожиданно для себя коснулся самого больного места людей, которые только что спасли ему жизнь.

— Простите меня, — прошептал он, — я не знал, что невольно сделал вам больно... Министр, возьмите бумагу, я хочу продиктовать свою волю...

— Я, Великий король Скрипичного королевства, Григорий I, повелеваю: с сегодняшнего дня в связи со спасением моей жизни считать Фею ФАю и её детей преемниками моего престола. ДОктор Цезарь назначается Главным Доктором всего королевства. Кроме того, повелеваю: с сегодняшнего дня мою СОЛяную пещеру и весь доход от неё отдать в полное владение Фее ФАе. Рядом с пещерой повелеваю построить дворец для ФАи и её семейства.

— Все слыхали?

Придворные склонили головы.

— ДОктор, — тихо обратился Король, отводя в сторону всё ещё рыдающего ЦЕзаря, — не плачьте. Я понимаю вас, но ваша дочь Фея, и, я думаю, она что-нибудь придумает для того, чтобы вернуть себе молодость?

— Боюсь, что нет, Ваше Величество. Ведь вместе с молодостью она теряет и свою волшебную силу... Есть, правда, одно средство, как это можно было бы исправить, но моя дочь никогда на это не пойдёт.

— Как? — воскликнул Король. — Значит, все-таки такое средство есть?

— Есть, Ваше Величество, но для этого моя дочь должна начать делать людям только зло.

— М-да..., — сказал Король и уставился в пол. — Неужели же моё спасенье её так состарило?

— Не только ваше. Её старили все добрые дела, которые она делала все эти годы.

— Как же так?... Да... Это очень грустно...



Через час тяжело груженная королевская карета везла ФАю, ДОктора и ЛЯсточку домой. ФАя сидела в углу, низко склонив голову, и прижимала к себе золотой СИфон — подарок короля её сыновьям.

На козлах рядом с кучером восседал СОЛЬдат Гаврила, который по приказу короля с сегодняшнего дня должен был охранять её от всех неприятностей.

Два года у соляной пещеры строился новый дворец. За эти два года многое изменилось в семье ДОктора. Он и ЛЯсточка практически перестали лечить посторонних и стали домашними врачами для ФАи и её сыновей. ФАя почти полностью потеряла свою волшебную силу и совсем состарилась. А СИдор, наоборот, научился колдовать... Произошло это совсем случайно...

Однажды СИдор, как всегда, подрался со своим братом РЕмом и надавал ему тумаков.

... Ещё бы не надавать — РЕм предал его, рассказав деду, что СИдор потихоньку от него и матери стал курить. Он рассказал, что РЕм рвёт какую-то гадкую вонючую траву «Батак», крутит из неё сигары и, как самый последний бродяга, целые дни дымит, прячась от взрослых.

РЕм очень разозлился за это на брата, пытаясь ему объяснить, что глупо целый день только тем и заниматься, что, как дураку, сосать травяную гадость да дым пускать. Он пытался ему объяснить, что со стороны брат выглядит, как идиот, а не человек, что всем окружающим он делает неприятно, что к тому же портит и своё здоровье.

— Неужели же тебе самому от всего это не противно?

— А мне нравится! — нагло отвечал СИдор. — Вам противно, а мне нет! И вообще, я не хочу, да и не могу от этого отвыкнуть!

— Как это не можешь? Ты что, не человек? У тебя нет достоинства или силы воли? Ты животное, да? Лучше бы делом занялся, учиться стал. Глядишь, и поумнел бы! А то только и делаешь, что СИлой, да умением в футбол играть хвалишься. Ну, ещё и мышцы себе качаешь — чтобы встать у зерканала, на себя смотреть и говорить: «Ну и красавец!» Да спишь ещё!

— А что ещё делать-то? — отвечал ему СИдор. — Пока детство, отдыхать надо, беречь себя, хорошего! Ха-ха-ха... А ты, умница-разумница, от своей учёбы скоро свихнёшься или голова у тебя от ума треснет. Понял?

— Ну да, конечно! Тебе-то это уж никак не угрожает.

Вот тут и получил он от СИдора оплеуху... Дело в том, что СИдор, когда ему нечего было сказать, сразу же пускал в ход кулаки, как наиболее веский свой аргумент. А когда не помогали кулаки, то он часто хватался за молоток или большие ножницы для травы, угрожая каждому, кто ему не нравится, пробить голову или вспороть живот.

У РЕма из носа пошла кровь, и он побежал к деду.

ДОктор ЦЕзарь, увидев внука, принялся причитать, жалеть его. И даже поцеловал (что делал весьма редко).

РЕм от этого растрогался и под большим секретом, взяв с деда слово, что тот никому ничего не расскажет, поведал ему о проделках брата.

— Конечно, конечно, внучек. Я никому не расскажу...

Ай-ай-ай! Ну какой же СИдор дурак! Верно говорят: «Сила есть — ума не надо!» Вот видишь, как плохо быть хулиганом. Дошёл до того, что совершенно плюёт даже на родного брата. Бьёт его. А что с этим подлецом будет дальше? Ведь если всё так пойдёт и дальше, то он превратится в подонка. Плевать будет и на мать, и на меня, а потом и на Короля, и на Родину. Вместо молотка или ножниц возьмет, что потяжелее и острее. Так и до самого страшного докатиться можно — до предательства. Докатится — и не заметит как. Учти это РЕм!

— Ну, что ты, дедуля! Я терпеть не могу этого батачного дыма. Когда взрослые курят, мне от этого противно. Меня тошнит, глядя на тупые рожи, сосущие траву и глотающие дым. Гадость какая! Я тебе обещаю: никогда не буду таким! Ни за что! Я же говорил, что это всё равно, что докатиться до уровня животного.

— Ну и молодец, — сказал ДОктор, заканчивая обрабатывать РЕму разбитый нос. — Иди, гуляй! И будь подальше от этого драчуна.

РЕм убежал, а дед, подумав, пошёл и всё рассказал ФАе, чтобы та, если сможет, своим волшебством пресекла действия СИдора.

(И не думал ДОктор ЦЕзарь, что, идя на это, он тем самым сам подавал пример лицемерия и предательства своему «правильному» внуку РЕму. Ведь он нарушал данное слово.)

ФАя, конечно, была в ужасе. — «Её сын, которого она, несмотря на все его проказы, так любила, которому отдала столько лей своей жизни, столько волшебной силы, постепенно становится дрянью. Какой кошмар!»

Она встала со своего кресла, на котором любила сидеть последнее время и вышивать, и тяжелой старческой походкой пошла искать СИдора. Того нигде не было.

— СИдор! СИдор! Где ты?

Но хулиган не отвечал.

Тогда она вышла в сад и вдруг увидела, что из-за куста жасмина идёт дым.

«Господи, неужели я увижу эту гадость?» — подумала ФАя и тихонько подошла к укрытию СИдора.

Сквозь листву она увидела, что её мальчик, тот самый, которого она носила под сердцем, с отвратительным видом сидит на упавшем дереве, закинув ногу на ногу, и дымит, одурманивая свой мозг.

От этой картины у ФАи кольнуло сердце, она пошатнулась... Хрустнул сучок, и она увидела, как из-за куста высунулась вихрастая голова.

— Подойди сюда! — строго сказала ФАя.

— Вот ещё! — заартачился СИдор и хотел убежать.

— Стой! — уже закричала мать. — Если ты посмеешь убежать от меня, я превращу тебя в зайца! Понял?

СИдор тут же застыл на месте. То, что мать при желании была это в состоянии сделать, он знал.

— Ну, что еще?

— Дыхни!

СИдор опустил глаза.

— Дыхни, говорю!

— СИдор дыхнул издалека.

— Нет, подойди ближе.

СИдор приблизился.

— Дыхни!

СИдор дыхнул, но так, чтобы воздух входил внутрь.

— Странно... не пахнет. А ну, еще?

СИдор схватил горсть листьев и цветов сирени и стал их жевать.

— Ты что? Нахал! Обмануть меня вздумал! А ну, дыхни еще!

СИдор никогда не видел мать в таком гневе, и его обуял страх. Он выплюнул листья и дыхнул прямо в лицо старухе, надеясь, что запах листвы забьет запах батака.

Но этого не произошло. Учуяв дым, ФАя чуть не упала в обморок. Вое ее существо протестовало против этого маленького подлеца. И она, размахнувшись, дала ему пощечину. Первый раз в жизни.

Чрезвычайно разозлившись на Сидора, она наказала его, посадив одного в пустом чулане, в котором стоял всего лишь старый сундук.

«Ух! Старая кляча!» — ругался про себя СИдор, когда за Фаей захлопнулась дверь. «Это так тебе не пройдет».

В последнее время он совсем перестал воспринимать ФАю. Сначала из-за того, что она запретила ему самостоятельно пользоваться золотым СИфоном, а потом и за ее мелочную опеку. В конце же концов его стала раздражать и ее старость. Он вспомнил, как мать, уставшая и резко постаревшая, приехала от Короля и привезла мальчишкам золотой СИфон, как он тогда обрадовался: «Еще бы, теперь каждый день можно будеть пить СИтро!» Дед большой мастер по составлению разных СИропов.

Но не тут-то было. Мать, дрожащая за подарок Короля, разрешила пить газировку только при ней.

СИдор очень злился за это и даже пытался подговорить РЕма утащить СИфон. Но тот, как всегда «правильный», — отказался.

Дело с СИфоном СИдор в конце-концов пережил. Но то, что ФАя стала некрасивой и старой, он пережить был не в силах.

Соседские мальчишки (ВОСЬМЫ) и девчонки (ВОСЬМУШКИ), с которыми СИдор иногда общался, укоряли его, указывая пальцами на ФАю.

Сначала СИдор защищал мать, лупя обидчиков направо и налево. Не раз и его любимый костюмчик СИнего цвета был измят и испачкан кровью. Потом однажды пригрозил им, рассказав, что его мать Фея и может наказать их.

Но ему не поверили и продолжали насмехаться.

И тогда СИдор невзлюбил старуху.

И вот сейчас, сидя на сундуке в пустом чулане, он проклинал ее всей своей душонкой.

Прошел час, другой. Его, казалось забыли. Злоба и обида кипела в душе мальчишки, и он не знал, на чем бы их сорвать.

Сначала он стал кричать. Но крика его никто не услышал. Потом он стал колотить ногами по сундуку.

Казалось, весь дом сотрясался от этого грохота. Но реакция была та же. Его просто забыли.

От нечего делать СИдор попробовал открыть сундук. Но крышка не поддавалась. Он вытащил перочинный нож и попытался подцепить замок. Возился, наверное, около получаса.

Наконец послышался легкий щелчок, потом звон и крышка отскочила.

Внизу сундука лежали какие-то старые платья, старые медицинские инструменты деда и... три соколиных пера.

— Хм! Интересно, а это откуда? Пожалуй, если их воткнуть в голову, будет красиво!

СИдор схватил одно из перьев и покрутил его в руке.

— А... Ерунда! — сказал он и бросил перо наземь.

Походил еще немного из угла в угол и от нечего делать стал зажигать спички, которые всегда носил с собой с тех пор, как год назад стал покуривать.

А курить-то он стал совсем случайно. Дружки из соседней деревни под Новый Год поспорили с ним, а он и проиграл. Ну и попробовал сдуру. А они радовались, смеялись. «Вот так-то! Стал, как все мы! Ничем теперь не отличается. А то ишь! Барчук!»

С тех пор СИдор свыкся с дурной привычкой и даже не замечал, что иногда тянет дым после СИгары, которую только что курил самый грязный и сопливый во всей округе пастух.

Стоит оступиться один раз и уже всегда после этого найдешь себе оправдание. Защитишь сам себя, хорошего. Особенно, если есть возможность все свалить на окружение.

Кинув горящую спичку на пол, он не заметил, как она упала на соколиное перо и то загорелось.

Внезапно фиолетовая вспышка озарила чулан и его застлало дымом. СИдор от неожиданности со страха плюхнулся на пол и забился в угол.

Дым рассеялся, и он увидел сидящего на сундуке лысеющего мужчину с тонкими чертами очень злого лица и с очень черными, как угли, глазами.

Сверкнув ими, как молнией, человек жестко произнес, рассматривая мальчишку в СИнем костюмчике:

— Звал меня?

— Кто вы...? — в ужасе прошептал СИдор, все еще трясясь от страха.

— Не знаешь?

— Не-е-ет...

— Ха! Ха! Да...! Я твой отец.

— Отец...? — еще шевеля губами произнес СИдор. — Но у меня нет отца.

Человек опять засмеялся: — Отец есть у каждого. И этим отцом у тебя был я.

Мужчина приблизился к СИдору и протянул руку.

Мальчишка неожиданно подпрыгнул и тяпнул ДИССОНАНСА за палец.

— Ай! — закричал ДИССОНАНС, вырывая руку. — Ты что же наделал, подлец? Я тебя хотел рассмотреть поближе, а ты... Смотри, до крови укусил!

— Ха! Ха! — захохотал СИдор. — Не нравится? Вот то-то же! Не будете руку протягивать. Я всех так кусаю.

— Ну и мерзавец! — засмеялся ДИССОНАНС. — Хорош! Ух, люблю подлецов!

Он зажмурил глаза и вновь открыл их. Крови на пальце как не бывало.

СИдор очень удивился:

— Как это у вас получилось?

— А вот так, — позлорадствовал ДИССОНАНС, — скоро узнаешь.

— Дядя, а как вы здесь очутились? Зачем?

— Ты позвал меня, я и пришел. Я дал слово твоей матери.

— Моей старухе? А зачем давали?

При слове «старуха» глаза ДИССОНАНСа гневно засверкали:

— Когда давал, она была красавицей.

— Моя-то мать? Да над ней все ВОСЬМЫ в округе смеются, а вы: «Красавица!»

ДИССОНАНС криво улыбнулся:

— К сожалению, это было так, — буркнул он себе под нос. — Так, ты говоришь, мать постарела?

— Очень. Особенно после того, как спасла от смерти нашего Короля Григория I.

— И что король?

— Он объявил ее и нас с братом РЕмом его преемниками.

— Хм, это интересно.

— И что же ты?

— Я? Ничего. Вот сижу тут. Мать посадила и на ключ закрыла.

— Выйти не можешь?

— Не-е, — удивленно протянул Сидор.

— А ты пробовал?

— Конечно. Дверь толкнул, а она закрыта.

— Это ерунда. Ты просто не знаешь, как это делать... Впрочем... Кто из вас СИльней, ты или РЕм?

— Ха! Ха! — засмеялся СИдор почти так же, как его отец. — Смеешься? Это РЕм-то сильный? Да он же слабак. Умный, правда, шустрый, резвый. Ну, как белка. А слабак. Я его одной левой. Чик! Бах! Бах! Фьють — и от него мокрое место останется.

— Ну-ну! — ободрился ДИССОНАНС. «Бах, Бах!» — говоришь? Это неплохо... Так вот: раз мамаша ваша, как ты говоришь, очень состарилась — значит она слишком много добра людишкам за это время сделала!

— Да-а-а, — протянул СИдор, — она добрая, поэтому и состарилась. Она об этом не раз говорила. Выглядит даже старше деда.

— Ну-у-у?- встрепенулся ДИССОНАНС. — А ты говоришь, что не можешь это дверь открыть. Чушь!... Ну-ка, иди сюда!

СИдор поднялся и, все еще опасаясь, подошел к ДИССОНАНСУ.

— Не бойся. Иди ближе. Я же тебе отец.

Но СИдор не подходил.

— Не веришь? Да-а-а! Это хорошо! Это очень хорошо! Хорошо, что ты людям не веришь! Но мне-то можно... Ладно, стой там.

Сейчас я докажу тебе, что ты все можешь...

ДИССОНАНС закрыл глаза, щелкнул пальцами. Тотчас стены чулана как дым, растворились и СИдор вместе с волшебником очутился вне дома.

СИдор от неожиданности зажмурил глаза. А когда он их открыл, зажмурил снова. Прямо на него смотрело страшилище с тремя огромными головами, из каждой пасти которого валил черный дым.

— Ой! — закричал СИдор и хотел было бежать. Но не смог сойти с места.

— Уф! Уф! Уф! — заухало чудище. — Испуга-а-а-ался! Испу-га-а-а-ался! Это хорошо! Уф! Уф! Уф!

— Помолчи! — сказал ДИССОНАНС Дракоше, — лучше донеси нас до замка. Да побыстрей!.... Садись, — обратился он к СИдору.

— Куда садиться?...

— Как это куда? На Дракона, конечно. Сейчас полетим с тобой.

— Я.., — СИдор запнулся. Показать еще раз, что он всего боится, не хотелось, и поэтому, закрыв глаза, он шагнул навстречу Дракону. Тот поднял лапу, помог мальчишке, а потом и ДИССОНАНС забрался на спину.

— Нравится? — спросил ДИССОНАНС, придерживая СИдора, когда они взлетели высоко над поляной.

— Вот это здорово! — воскликнул мальчишка. — Высота-то какая! Здесь чувствуешь себя почти царем! Ха! Ха! Ха!

— Ха! Ха! Ха! — вторил ему отец. — Царем, говоришь? Уж не вашего ли Скрипичного королевства?

— А что? Наше королевство очень даже большое!

— Уф! Уф! Уф! — послышался смех Дракоши и из его пастей во все стороны полетели снопы искр. — Уф! Уф! Уф! Насмешил... Большое...

— Покажи-ка ему, какое оно большое, — произнес ДИССОНАНС Дракону и придержал за плечи СИдора.

Дракон напрягся, взмахнул черными крыльями и свечой взвился вверх.

Он летел все выше и выше, до тех пор, пока стало трудно дышать. Земля все удалялась и удалялась. Деревья, дома, дворцы — все на ней казалось СИдору игрушечным.

— Ну, как?

— Ой! Как же высоко!

— Смотри! Вон там... видишь лес? — и ДИССОНАНС указал в сторону. Это конец владениям Скрипичного короля.

— Всего-то? А дальше?

— Дальше МАЖОРНАЯ МИКСОЛИДИЯ, где раньше жили твоя мать и дед. Она раз в пять больше Скрипичного королевства.

— А с другой стороны?

— С другой Басовая Страна короля РЕда III. Кстати, у него растут две дочки, невесты для тебя и брата.

— Тьфу! Вот еще! Я девчонок терпеть не могу! Никогда не женюсь!

ДИССОНАНС усмехнулся: — Ну-ну... Как теперь будешь говорить, что Скрипичное королевство большое?

СИдор промолчал.

— Давай в замок, — обратился ДИССОНАНС к Дракоше. — Только побыстрей.

Дракон развернулся и со всей скоростью полетел в сторону ЧЕРНЕВШИХ вдали МИНОРНЫХ стран.

Вскоре солнце скрылось, и они летели в полумраке. ДИССОНАНС молчал, СИдор тоже.

— Что молчишь? Не нравится?

— Не пойму. Как-то непривычно без солнца.

— А напрасно. Без него спокойней. Если бы я успел, то и в других странах его бы убрал. А то в трех не успел. Брат Консонанс помешал мне.

Они опять замолчали.

Через несколько минут пронеслись над Эолией, затем над Дорией и Фригией и, наконец, приблизились к МРАЧНОЙ ЛОКРИИ. Пошел крупный холодный дождь. У ДИССОНАНСА сразу же поднялось настроение.

— Ну вот, почти и дома. Погодка как раз, что надо. Готовься, сейчас приземлимся.

Дракон стал снижаться и опустился у мрачного темного замка, стоящего на голых черных скалах.

— Проходи, это мое жилище.

СИдор прошел во двор замка и остановился. Кругом росло огромное количество необычных черных маков. Они были такие высокие и мясистые, что от удивления СИдор застыл на месте.

ДИССОНАНС тихо засмеялся: — И ты не можешь пройти мимо такой красоты? Смотри, смотри, это моя гордость — МРАЧНЫЕ ЛЮГУБРЫ. Я их выращиваю уже лет двадцать.

Они постояли минуты две.

За это время ДИССОНАНС подошел к какому-то странному кусту с голубыми листьями и, сорвав одну ягоду, кинул ее в рот... Блаженно улыбаясь и поглаживая куст как живое существо, ДИССОНАНС весь затрясся мелкой дрожью.

«Что это он? Странно», — подумал СИдор. «Трясется и улыбается. Что бы это значило?»

— В замок пойдешь? — спросил ДИССОНАНС, нарушая тишину.

— Не-а, мне и здесь нравится.

— Ну что ж, твое дело. Можно и здесь твою СИлу попробовать. Пошли вон туда. — ДИССОНАНС указал пальцем на большой валун.

Проходя мимо куста с голубыми листьями, СИдор незаметно для хозяина сорвал небольшую ветку усыпанную ягодами и сунул ее запазух.

«Попробую дома. Наверное, вкуснятина. Недаром же он так гладил свой куст».

— Залезай на валун. Я тебя подсажу, — сказал ДИССОНАНС мальчишке. — Только не кусайся больше. Если хочешь — кусай других, а уж меня не надо. Ха! Ха!... Что видишь?

— Лес, речку.

— Все?

— Ну, вороны еще летают.

— Вот, это то, что надо... Теперь зажмурь глаза и представь, что вместо ворон летают КОЛЮЧИЕ СЕКУНДЫ. Ты видел их?

— Это ЗЛЫЕ такие, на ежей похожие и на крыс? И с ДВУМЯ иголками?

— Они.

— Но ведь они не летают!

— А ты представь — вдруг полетят?

— СИдор зажмурил глаза и представил то, о чем просил его ДИССОНАНС. Представил и засмеялся: — Ха! Ха!

Тут словно ток прошел по его телу. Он испугался и стал смотреть на стаю ворон. Но их не было. На их месте летали... БОЛЬШИЕ и МАЛЫЕ СЕКУНДЫ.

— Вот это да...! Неужели это я сделал?

— Ты, ты, — похлопал ДИССОНАНС сына по плечу.

— Не может быть! Как это?

— А вот так. Твоя мамочка натворила слишком много добрых дел — от этого и потеряла почти всю свою силу Феи. Теперь эта СИла перешла к тебе. Вот и пользуйся ей, но учти: будешь делать добро — кончишь так же плохо, как мамочка. Будешь делать зло — только СИльнее от этого станешь. Понял?

— А что не понять-то? С какой это стати я добро кому-то делать буду? Что я сумасшедший? И вновь, как его отец, СИдор засмеялся: «Ха! Ха! Ха!»

— Ну и молодец! Из тебя выйдет превосходный мерзавчик! Умница... Только запомни одно: следи за братом РЕмом, чтобы с ним ничего не случилось. А то умрете вместе. Усвоил?

— Угу. А жаль. Вот уж я бы ему теперь дал. В крысу бы его превратил за его насмешки.

— В крысу? Почему в крысу? Ты же недавно говорил, что он на белку похож. Вот в белку его, если хочешь, и превращай. Это можно.

— Правда?.. Я сейчас...

— Нет. Погоди, погоди. Ты мне ворон обратно верни. Эти птички мне нравятся. Среди прочих они лучше других.

— А как?

— Да так же: зажмурь глаза и представь. Вот и все.

Когда порядок был восстановлен, ДИССОНАНС сам зажмурил глаза. Вспыхнул фиолетовый огонь, и у ног СИдора появился великолепный ковер, правда чуть-чуть изъеденный молью.

— А это зачем?

— Летать понравилось?

— Да.

— Так вот, это ковер-самолет. На нем и летать будешь.

— А я себе тоже Дракона хочу!

— Не сделаешь, мал еще. У меня и то с трудом появился.

Да и надорвешься, если будешь желать чрезмерного. От этого можешь и силу волшебную потерять. Пока маленький и работай помаленьку. Понял?

— Как не понять-то. Это вы, взрослые, ничего не понимаете. Не понимаете, что помаленьку нам мало.

— Ладно. Когда подрастешь, поймешь. Лети пока домой.

— На ковре?

— Нет, лучше я тебя сам туда доставлю. Тебе пока будет трудно.

— А вы? Я вас еще увижу?

— Если захочешь. У тебя есть еще две возможности.

— Это с помощью перьев?

— Смотри-ка! — удивился ДИССОНАНС. — Догадливый!... Да. С помощью перьев. Захочешь встретиться, зажжешь перо и я появлюсь... Но помни: перьев осталось всего два. Поэтому используй их в крайнем случае.

СИдор согласно кивнул головой.

— Становись на ковер... Ну, а теперь прощай.

ДИССОНАНС представил сына все в том же чулане, из которого он его вытащил ненадолго.

Вспыхнул фиолетовый огонь. На валуне никого не осталось.

— А ковер?.. — закричали все три головы Дракоши. — Ты ковер забыл отправить! Склероз у тебя, что ли?

«Действительно. СИдора представил, когда отправлял, а ковер нет. Да... Старею», — подумал ДИССОНАНС и тут же исправил свою ошибку.



Очутившись вновь на сундуке, СИдор обалдело оглянулся.

«Ну и чудеса! Опять в чулане. Интересно, мамашка заметила, что я отсутствовал это время?»

Не успел он подумать, как прямо ему на голову свалился ковер.

— Ух, ты! — крякнул СИдор, с трудом выкарабкиваясь из-под ковра. — А я и забыл, что коврик подарили. Ну и папашка! Надо же! Каков!

«Сверну его, да в угол поставлю, пожалуй».

СИдор взялся было за ковер, но остановился.

«А перья? Их же спрятать надо, а то мамашка найдет, да еще, не дай бог, надумает зажечь».

Он бросился к сундуку, открыл крышку и, схватив оба пера, сунул их за пазуху, рядом с веткой Тремоло. Потом скрутил ковер и поставил его в самый темный угол.

«Не видно вроде».

И тут ему страшно захотелось есть.

— Чего они за мной не идут? Бросить решили? — возмутился СИдор, думая о ДОкторе с его проклятой ЛЯсточкой Алисой, ФАе и братце РЕме.

Он подошел к двери и изо всей силы стал барабанить по ней кулаками.

Дверь открылась. Появился СОЛЬдат Гаврила, за ним ФЕя. Старуха тут же стала принюхиваться.

— Опять курил! Тебя мало проучили?.. Гаврила, всыпь ему как следует!

— ФАина Цезаревна, — стал успокаивать ее Гаврила, здесь не пахнет куревом. Такое впечатление, что кто-то недавно палил цыпленка.

— Цыпленка? — удивилась ФАя. — Откуда здесь взяться цыплятам? ДОктор за ними пуще глаза следит. Врет он все! Куревом пахнет!

Она еще раз принюхалась...

— А ведь нет, пожалуй. Цыпленком больше. Что ты здесь жег, СИдор?

— Перья какие-то, — тихо ответил мальчишка и уставился в пол, не поднимая глаз.

— Перья?...

И тут ФАя вспомнила, что именно в этот сундук десять лет назад она спрятала три пера Сокола.

ФАя подковыляла к сундуку и с трудом приподняла крышку.

— Почему она открыта?

— Это я ее открыл, от нечего делать.

Перебрав вещи, ФАя убедилась, что перьев среди них нет.

«Эх! А может, это и к лучшему! — подумала она. — Кроме зла, они ничего бы не принесли».

— Ладно, иди есть. Там наверху приготовлено. Курить еще будешь?

— Не-а, — протянул для вида СИдор и всплакнул.

— Ну, иди, иди, — сказала ФАя уже подобревшим голосом.

— РЕм ждет тебя.

ДОктор ЦЕзарь и ЛЯсточка Алиса кончали обедать. ДОктор доедал своего Цыпленка, ЛЯсточка Ананас. Только перед РЕмом все еще стояла тарелка с супом да лежали две РЕпы.

— Хочешь? — спросил РЕм брата и протянул ему самую большую.

— Вот еще! Буду я всякую гадость есть! Дайте мне что-нибудь посущественней.

— ДОктор пододвинул тарелку с супом. — Ешь суп, а потом тебе будет сюрприз.

— Какой? — удивился СИдор.

— Ешь, ешь. Узнаешь, — запищала ЛЯсточка Алиса и стала летать по комнате, разминаясь после обеда.

Долго упрашивать СИдора не пришлось. Тарелка с супом мигом была опустошена.

— Ну, что еще?

РЕм встал из-за стола, пошел на кухню. Вскоре он вернулся оттуда, неся целую тарелку ...жареных КВИНТ.

Глаза СИдора округлились от удивленья.

— Откуда это? Здесь КВИНТЫ?

— Сами не знаем, — сказал ДОктор ЦЕзарь. — Мы с РЕмом, пока ты курил, а потом еще и сидел в чулане пошли прогуляться. Смотрим, мальчишка с соседней дачи, сын КвартСекстАккорда, того, что работает Главным полицейским, тащит ведро. А в нем КВИНТЫ. Мы ему: — Откуда взял?

— Наловил, — говорит, — в речке... — Ну, и побежали мы с РЕмом домой, взяли сачки, зеркальце.

— А зеркальце зачем?

— Вот чудак! Да КВИНТЫ же ГЛУПЫЕ до безобразия. Им только в воду зеркальце кинь, они сразу к нему. Смотреться. Тут их сачком и цепляй, — с видом знатока, перебивая доктора, сказал Рем.

— Глупые, глупые, — подтвердила ЛЯсточка Алиса, — и покрасоваться любят.

РЕм продолжал: — Ну, значит, взяли мы зеркальце, забросили его. Ждем.

— А КВИНТ, как назло, нет и нет, — вставил ДОктор.

— Дед мне говорит: «Может они уплыли к морю? Пойдем, мол, домой» (ведь КВИНТЫ-то всегда в море живут, а в речки редко поднимаются). А я ему: — Нет, давай еще посидим.

Ну, и кинул в речку просто так огрызок РЕдиски. ...Ох!, если бы ты видел, что произошло. Вода вдруг забурлила, появилась СКОЛЬЗКАЯ рыба ГЛИССАНДА и... хвать редиску. Сожрала!... А за ней КВИНТЫ ЧИСТЫЕ — и сразу к зеркалу. На них смотришь почти не видно. ПРОЗРАЧНЫЕ. Но когда их много соберется, тогда другое дело... Ну, мы с дедом за сачки и стали черпать. Целое ведро начерпали.

СИдор сидел и слушал как завороженный. Он всегда мечтал вот так сходить на рыбалку, а ему не везло. ГЛУПЫХ КВИНТ в речке никогда не было.

«Ничего, — подумал он, — теперь, когда я научился волшебству, у меня все будет». — И он загадочно улыбнулся.

— Ты что это смеешься? Не веришь? — спросил РЕм. — Дед, подтверди ему. Скажи, что там, среди ЧИСТЫХ КВИНТ было две УМЕНЬШЕННЫХ и одна УВЕЛИЧЕННАЯ.

— А это еще что за КВИНТЫ?

— Ага! Не знаешь! То-то же. И я тоже не знал. А дед объяснил:

— УМЕНЬШЕННЫЕ КВИНТЫ — это ТРИТОНЫ будущие. Их нельзя бросать на землю. Если такую УМЕНЬШЕННУЮ КВИНТУ бросишь, послышится стон и из нее появится ТРИТОН. И тебя же сожрет с потрохами... Ты знаешь, кто такие ТРИТОНЫ?

— Не-а... (СИдор этого не знал).

— ТРИТОНЫ это смесь крокодилов и собак. Лохматые такие, как волки, и зубастые. А ЗЛЮЩИЕ — жуть! К ним лучше не попадаться: разорвут на части. Одни бывают УВЕЛИЧЕННЫМИ КВАРТАМИ (с черепашьими панцирями), а другие — УМЕНЬШЕННЫМИ КВИНТАМИ. Вот! — опять деловито докончил РЕм. Он посмотрел на деда. Тот кивал головой.

— А УВЕЛИЧЕННЫХ КВИНТ мы тоже ловить не стали. Если УВЕЛИЧЕННУЮ КВИНТУ съешь, тотчас хамом становишься на всю жизнь. И толстым к тому же... Правда, дедушка? — победно докончил РЕм.

— Правда, правда, внучики. Это вы хорошенько усвойте... Но РЕм, ты же совсем заговорил СИдора. Пусть поест. Не каждый день приходится такое отведать. Да и мы попробуем... ФАя! — позвал он дочь. — Иди-ка сюда, мы приготовили сюрприз.

Приплелись ФАя и ее караульный СОЛЬдат Гаврила. Их тоже стали угощать КВИНТАМИ.

СИдор уплател вкусное кушанье за обе щеки и загадочно улыбался.

«Хвались, хвались, РЕмчик. Недолго тебе осталось. Вот поем, сил наберусь и...»

Он с наслажденьем представил, как он будет мстить брату за его похвальбу. И от этого аппетит его становился еще лучше и лучше.

Мать смотрела на СИдора и пыталась разобраться в нем:

«Вроде и неплохой рос, нас с дедом уважал — и вдруг. В последний год, как подменили. С чего это? Неужели только оттого, что повзрослел и курить стал? Но ведь курят же и некоторые взрослые — а вроде ничего... Хотя...»

Тут она вспомнила, как еще будучи молодой, слышала рассказ одной своей подружки, у которой муж заядлый курильщик, что тот был в тюрьме и просидел там три дня... Ох, как же он проклинал эти три дня! Как срывал зло на всех, кто ему попадал под руку. Как он рассказывал о своих мученьях, которые испытывал, сидя за решеткой... Оказывается не лишение свободы его там тяготило больше всего на свете, а отсутствие куренья — этого проклятого потягиванья вонючего и грязного дыма. Вот и СИдор опускается... Мелочь вроде, тянет дым. А как это чувствуется. И врет мне при этом, прячется... Нет. Не зря я его сегодня наказала. Не зря. Может на пользу ему пойдет?» (хотя по правде ФАя и не верила такой пользе).

...Съев все до крошки, мальчишки встали из-за стола.

— Пошли, еще РЕдиски нарвем, — предложил РЕм СИдору. — на крайних грядках знаешь какая она выросла!

«Опять он за свою РЕдиску или РЕпу. Жить без них не может» — подумал СИдор. — Ладно, пошли, — согласился он.

«Сейчас уйдем подальше от дома, я с тобой поэкспериментирую».

— Не ходите далеко, — сказала ФАя, — и не хулиганьте. РЕм, следи за ним. А то обоих в чулан посажу.



На краю большого огорода, в самом правом его углу, несколько грядок было засажено крупным РЕдисом необыкновенного вкуса. РЕм любил его до беспамятства. Ну, прямо, как ДОктор ЦЕзарь без своих Цыплят. РЕм и полол этот РЕдис, и поливал. Словом, делал все, что было необходимо — только бы он вырос большим и сочным... А потом всех подряд угощал плодами своего труда. Добрым он был ВОСЬМОМ.

И вот сейчас он тоже хотел угостить СИдора.

— Давай, съедим вот эту, — предложил он брату, выдергивая самый большой куст. — После обеда это очень вкусно.

— Ха! Ха! — ответил СИдор и вытащил из-за пазухи ветку с голубыми плодами.

— Ой! Что это? — вскрикнул от удивленья РЕм.

— Что это? Ягоды. Не видишь, что ли?... И не простые.

— А какие?

— Волшебные, — прошептал СИдор.

— Ну да, волшебные? И что будет, если их съесть?

— А ты хоть одну попробуй — узнаешь.

РЕм недоверчиво посмотрел на брата. Глаза СИдора как-то подозрительно сверкали.

— А это... не отра-а-ава?

Он осторожно сорвал одну ягоду.

— Ешь. Не отрава, я тоже буду.

РЕм поднес ягоду к носу и понюхал. Пахло чем-то странным. Запах был вроде и сладковатым и в то же время каким-то терпким, — в общем, не очень привлекательным.

— Что, трусишь? — спросил СИдор. — Ешь, ничего страшного не будет.

— Давай вместе: — Три, четыре!

Оба одновременно кинули в рот Тремоло и ЗАТРЯСЛИСЬ от него мелкой дрожью. У РЕма в голове все закружилось, стало весело и противно. Его обычно цепкий ум, сразу же притупился.

«Что это со мной? Почему меня так трясет? Почему голова кружится? Неужели же от этой проклятой ягоды?»

Он посмотрел на трясущегося СИдора и сплюнул от отвращенья. И за себя, и за брата.

«Ну ладно, была бы еще вкусная. А то ведь горькая и вонючая. Чего тут хорошего?»

...Через некоторое время дрожь прекратилась. Тело охватила какая-то лень и слабость. Захотелось почему-то спать.

— Что, понравилось? — спросил СИдор и как-то судорожно засмеялся.

— Не-а, гадость какая-то! И где ты взял такую дрянь?

— Ха! Ха! Что ты понимаешь! «Дрянь!» Да это же ягоды из волшебного замка.

И он отправил еще одну ягоду в рот.

— Стой! — закричал РЕм. — Не ешь больше этой мерзости. Ты что, не видишь, что от нее рассудок теряешь? В обезьяну какую-то превращаешься. Как это тебе может нравиться?

— Сам ты обезьяна! — разозлился СИдор. — Ничего со мной не будет!

И он вновь хотел кинуть в рот третью ягоду. Но не успел: РЕм стукнул его по руке и выбил из нее Тремоло. И ягода, и ветка упали в рыхлую землю грядки.

— Ах, ты! — закричал СИдор. — Драться? Я тебе покажу!

— А я маме скажу, что ты всякую гадость ешь. Она тебя накажет!

— Нака-а-ажет? — передразнил СИдор. — Черта с два! Меня теперь никто и никогда не накажет! А вот я тебя накажу с удовольствием. Понял?

Он размахнулся и ударил РЕма кулаком в плечо.

Завязалась драка.

СИдор был крупнее и СИльнее РЕма и поэтому легко брал над ним верх. Но РЕм не сдавался. Он все РЕшительнее нападал на СИдора, РЕзко отскакивал от него в сторону, РЕзво обегал с другой стороны, довольно часто сам наносил чувствительные удары.

Но наконец, СИла СИдора стала брать верх, несмотря на то, что от Тремоло он все еще ТРЯССЯ.

Чувствуя, что проигрывает, РЕм РЕзво рванулся бежать по огороду.

«Во, дает! Во, дает!» — подумал СИдор. — «Ну, прямо, как белка!»

Он побежал было за ним следом, но внезапно остановился.

«А ну-ка! — сказал он сам себе, — почему бы мне не попытаться превратить его в бельчонка, как я это смог сделать в саду у ДИССОНАНСА?»

Он зажмурил глаза...

Вновь закружилось в голове, как первый раз, только еще сильней.

Постояв так и представив бегущую по огороду белку, СИдор вновь открыл глаза и глянул в сторону РЕма... Вместо него по грядкам с огурцами стремглав несся РЫжий бельчонок.

— ХА! ХА! — радостно и зло захохотал СИдор и стал кричать, хлопая себя по бокам:

— Ай, да я, молодец! Ай, да СИдор удалец!

— Воображалу РЕма смог превратить в РЫжий комок!

Стихи получились отвратительные, но СИдору они понравились. И он повторил их несколько раз.

А РЕм, неожиданно для себя ставший бельчонком, в ужасе летел сломя голову. Страх преследовал его с жуткой силой. Он был так испуган, что ничего не соображал, не понимал, что с ним произошло. Все вокруг него изменилось. Вместо огорода он попал в какие-то жуткие заросли зеленых чудовищ. Они, как огромные дыни, свисали с колючих лиан и больно кололи его своими пупырышками, когда он до них дотрагивался. Гладкие и холодные, иногда полосатые, как бы с жуткими мордами они пугали его почти до смерти.

И РЕм все бежал, бежал вперед, не разбирая дороги. Бежал очень быстро, как не бегал никогда в жизни.

Внезапно заросли с зелеными чудовищами кончились, и он с разбегу наткнулся на огромные деревья с красными шарами. Шары блестели на солнце, а листва деревьев пахла: то ли чем-то сладким, то ли тошнотворным. От этого запаха кружилась голова, как от Тремоло.

РЫжий бельчонок рванулся из последних сил, миновал грядки с помидорами и увидел свой дом... Дом был неимоверных размеров. Он увеличился раз в двадцать.

«Ох, как страшно! Что со мной? — думал РЕм. — Почему вдруг все так изменилось?»

Он влетел на крыльцо и юркнул внутрь дома.

— Смотрите! Белка! — закричал огромный и страшный СОЛЬдат Гаврила, стоявший рядом с кухаркой и соседской девчонкой, пришедшей за солью. — Откуда она здесь? Ловите ее!

«Какая белка? Кто белка?» — забеспокоился РЕм и только тут обнаружил, что вместо рук и ног у него стали лапки с острыми коготками, а сзади вырос пушистый хвостик.

— Мама! Мамочка! — хотелось закричать РЕму. Но он не мог произнести ни слова. Научиться говорить по-беличьи он пока не успел.

СОЛЬдат Гаврила, кухарка и соседская дочка стали окружать бельчонка, пытаясь поймать его.

— Мама! Что они хотят делать со мной! — кричал беззвучно РЕм и прыгал по шкафам, столам, пытаясь убежать от преследователей.

Но круг их все сужался, и РЕм понял, что его сейчас поймают. Единственным спасеньем было прыгнуть в форточку.

«Но ведь это не форточка, а целая дверь», — успел подумать РЕм и решительно прыгнул в окно.

Очутившись на террасе, он увидел ЛЯсточку Алису, клюющую Апельсин.

— ЛЯсточка, милая! Помоги мне! — опять про себя крикнул РЕм. Но кроме жалкого попискивания у него не вылетело ни звука.

Однако ЛЯсточка Алиса, повернувшись на этот писк, с удивлением застыла, открыв клюв.

«Вот это чудеса! — успела подумать она. — Это же РЕм! Как он превратился в белку? Он, по-моему, хотел мне что-то сказать?»

— Пи-пи! — опять пропищал РЕм в надежде, что Алиса поймет его.

Но та, покачав головой и пожав крыльями, дала знать, что ничего не поняла.

«Да, чудеса! Наверное, он все-таки заболел...

— Пошли-ка лучше к ДОктору.

«Она зовет меня к дедушке!, — радостно подумал РЕм. — Ну конечно, он меня вылечит и я опять стану мальчиком».

От этой мысли он высоко подпрыгнул, напугав тем самым Алису, и они направились в рабочий кабинет ДОктора Цезаря.



ДОктор сидел в зубоврачебном кресле и читал энциклопедию (надо помнить, что теперь, кроме своих и еще короля Скрипичного государства Григория I ДОктор теперь никого не лечил и поэтому у него стало много свободного времени).

Увидав бельчонка, прибежавшего в сопровождении ЛЯсточки Алисы, он с удивлением приподнял очки.

— Это еще кто такой?

— Я! Это я, РЕм! — закричал было бельчонок, но опять, кроме тихого писка, у него ничего не получилось.

— Это РЕм, — спокойно сказала ЛЯсточка. — По-моему, он заболел и поэтому превратился в белку.

— РЕм? Что за глупости ты говоришь! Этого не может быть!

— РЕм! РЕм! — еще раз попытался закричать мальчик и замотал головой.

— Вот, видите, доктор, он это подтверждает, — вновь сказала Алиса. — Да и похож он на РЕма как две капли воды. Такой же рыжий.

— Ну уж, скажешь! — возмутился ДОктор ЦЕзарь. — Как может бельчонок быть похожим на моего внука?

Он еще раз внимательно пригляделся: — А ну-ка, иди сюда!

Бельчонок покорно подошел к деду и уселся на его большой теплой руке.

— Хм! А ведь в этом что-то есть, — пробормотал ЦЕзарь, как следует вглядевшись в мордашку бельчонка.

— Глаза его, вроде бы. Да и эти рыжие кудряшки. Таких у обыкновенных белок не бывает.

— Я же говорила! Говорила! — затараторила ЛЯсточка. — Конечно, это РЕм. Непременно РЕм.

— Ох! Подожди ты! — взмолился ЦЕзарь. — Дай подумать, что мне теперь делать.

— Как это что? — возмутилась Алиса. — Лечить, конечно! Лечить его надо.

ДОктор развел руками: — А как прикажешь лечить? Это же не болезнь, а волшебство какое-то. Здесь только наша ФАя могла бы помочь. Но... Она так больна, так больна. Состарилась от этого волшебства. И сил у нее совсем не стало.

ДОктор с жалостью поглядел на бельчонка. У того в глазах стояли слезы, и он весь трясся: то ли от страха, то ли от пережитого.

— Ох! — тяжело вздохнул ДОктор ЦЕзарь. — Видно, придется все-таки к ней идти... — Алиса! — обратился он к ЛЯсточке, — слетай, предупреди ее как-нибудь поосторожней. Подготовь.

— Понимаю, понимаю! Все постараюсь сделать, как надо.

ДОктор погладил бельчонка по РЫжим завитушкам, взял его на руки и понес к дочери.



Фея ФАя сидела на балконе своей комнаты, укрытая теплым пледом, и вышивала. На всех платках, рубашках, кофтах она решила вышивать начальные буквы своего имени, имени ДОктора, сыновей. Даже МИшке Егору она вышила букву «Е» на фартуке, в который тот обряжался, когда мел двор.

Вот и сейчас, только что закончив вышивать букву «Г» на своем носовом платке, она с удовольствием приступила к вышиванию ДОкторского колпака с буквой «С» (ЦЕ).

Прилетевшая ЛЯсточка Алиса прервала ее мирное занятие.

— Матушка наша, ФАечка! Понимаешь, у нас с ДОктором сейчас сидит необычный пациент — маленький бельчонок, РЫжий-прерыжий. Красивый такой. Шустрый. РЕзвый. Ну, прямо наш РЕмчик. Не могла бы ты посмотреть на него? Кажется, что он хочет что-то сказать, а не может. Не получается у него. Почему-то он не знает беличьего языка.

— Ах, Алиса, отстань! Ты же знаешь: сейчас мне трудно. Очень трудно. Силы не те стали. Да и мало их. Неужели ты хочешь, чтобы я последние остатки растратила на твоего бельчонка?

— Что ты, что ты! — заверещала ЛЯсточка. — Конечно, побереги себя. Но ведь тебе одной скучно — вот мы с ДОктором и решили: может, бельчонок скрасит твое одиночество?

ФАя подняла глаза от вышиванья:

— А... Пожалуй, вы правы. С ним будет веселей. Несите....

Как только ДОктор внес бельчонка, сердце ФАи оборвалось.

— Что с ним сделали? — вскричала она. — Это же РЕм!

Несмотря на свою дряхлость, ФАя вскочила на ноги и прижала бельчонка к груди.

— Господи, кто мог такое сотворить? Что же теперь делать?

Слезы градом полились из ее все еще прекрасных глаз и упали бельчонку прямо на лапы. Он дернулся, затрясся, вспрыгнул ФАе на плечо и своим маленьким шершавым теплым язычком стал лизать ей ухо.

— Дорогой мой РЕмчик, — плакала старая женщина. — Почему мне так не везет в жизни? Любимый мой сынок, кто же тебя так наказал? За что?

Глядя на ее страдания, ЛЯсточка Алиса и ДОктор ЦЕзарь тоже плакали.

— Доченька, — тихо произнес ЦЕзарь, — может, ты попробуешь хоть что-нибудь сделать?

— Что? Что я могу попробовать, когда я стала бессильной! Что я теперь могу? ...Вот тут бы помогли Соколиные перья, но этот противный СИдор сжег их... Господи, как же мне теперь жить? Что делать?

Внизу под балконом послышался испуганный рев МИшки Егора и крики СОЛЬдата Гаврилы.

Заплаканными глазами ФАя глянула в сад... Прямо с зеленой лужайки, недалеко от чулана, с земли поднимался ковер-самолет, на котором важно восседал СИдор.

— ХА! ХА! — кричал он во все горло. — Я летаю! ХА! ХА! Летаю, как отец на Драконе! Я тоже Царь СИлы! Ура! Ура!

ФАя все поняла: Сбылось. Сбылось проклятье Сокола, сбылось его пророчество! СИльный СИдор — ее и его сын — перенял волшебство. Он научился колдовать. Неужели же с помощью перьев он вызвал ДИССОНАНСа? — прошептала она. — Иначе откуда этот ковер?

— Мамашка, дедуля, привет! — крикнул СИдор, подлетая к балкону. — Хотите покататься?

— СИдор, прекрати сейчас же! — закричал ДОктор ЦЕзарь.

— Немедленно лети сюда! Расскажи, где ты взял это барахло?

— ХА! ХА! Барахло! Это вы все барахло! Ковер — подарок моего отца.

— Где ты его видел? — спросила ФАя, прижимая к груди бельчонка, который при виде СИдора стал царапаться и вырываться, пытаясь от него спрятаться.

Заметив это, СИдор вновь противно засмеялся: — ХА! ХА! — Он показал РЕму язык и запел:

«Ай, да я, молодец! Ай, да СИдор удалец!

Воображалу РЕма смог превратить в РЫжий комок!»

— Господи! Что же ты наделал! — закричала ФАя. — Это твоя работа? Немедленно лети сюда — иначе превращу тебя в муху!

СИдор, все еще помня, что его мать является Феей, испугался. Он направил Ковер прямо на балкон и приземлился (а точнее, прибалконился).

— Ну, что еще?

— Как ты мог так поступить с родным братом? Немедленно верни ему человеческий облик! Слышишь? Сейчас же!

— Ну, пошутил я, пошутил. Так просто его превратил. Он бежал по огороду смешно, как белка, вот я его и...

— Давай превращай обратно!

СИдор опустил голову, закрыл глаза и попытался увидеть РЕма человеком... Но, как ни странно, этого у него не получалось. Образа брата оказывается он вообще не представлял... СИдор старался, пыжился изо всей силы. Он весь покраснел и покрылся потом. Но из его стараний так ничего и не получалось.

— Что? Не можешь? — испугалась ФАя.

— Не получается..., — заревел СИдор. — Не могу-у-у-у.

— А ты попробуй. Попробуй еще, внучек, — сказал ДОктор.

Но у СИдора так ничего и не вышло.

Бельчонок все еще крепко прижимался к груди матери и трясся мелкой дрожью.

— Ладно, уйди, — сказала ФАя СИдору. — Я сама попробую.

СИдор выбежал в коридор и остановился у двери.

«Как это у нее получится? Интересно». — Он наклонился к щели и стал подсматривать.

ФАя с балкона вошла в комнату, посадила РЕма на стол и, схватившись руками за голову, закрыла глаза. ДОктор и ЛЯсточка наблюдали за ее действиями.

Бельчонок сначала дернулся, подпрыгнул, а потом затих.

ФАя подняла тяжелые веки и устало убрала со лба седую прядь.

Лицо ее прорезало еще большее количество морщин.

— Что с тобой, РЕм? — проговорила ФАя ласково.

Бельчонок шевельнулся: «Мама, мне хочется спать».

— Он заговорил! — радостно закричал ДОктор. — Ты, ФАя умница! Видишь, не все еще потеряно.

— Заговорил! Заговорил! — вторила ему ЛЯсточка Алиса.

— Да, да. Но он же остался бельчонком, и я никогда не смогу вернуть РЕму его прежний вид! — горько зарыдала мать.

— ХА! ХА! — засмеялся СИдор за дверью. — У нее не получается! А у меня получилось. Значит, я СИльнее ее! Значит недаром папашка сказал, что ее волшебная сила почти иссякла. Речь РЕму вернула — и только. А еще меня хотела в муху превратить. Грозилась... Черта с два!

И он показал за дверью матери и деду кукиш.

— Теперь я никого не боюсь. Я самый-самый СИльный! Вот так-то! ХА! Отдохну немного, подучусь колдовать еще немного и вот тогда я им всем покажу!

Он, сделав вид прилежного и послушного ВОСЬМА, постучал.

— Входи, — устало сказала заплаканная мать. — Любуйся на свои проделки.

— Гад ты! Гад! — кричал Рыжий бельчонок. — Я не прощу тебя! Нос откушу ночью!

СИдор плюнул в его сторону, ничего не ответил и побежал на балкон к ковру-самолету. Вскочил на него и взмыл в небо.

— Куда! Вернись немедленно! — закричал ДОктор.

ЛЯсточка Алиса тут же взметнулась и полетела вслед за СИдором: — Вернись, слышишь! ДОктор тебя зовет!

Но СИдор, не оглядываясь, летел дальше.

Алиса хотела было усовестить его, но по всему его виду поняла, что лучше замолчать. Она попыталась догнать Ковер, но при всех своих усилиях не смогла взлететь выше его.

«А от него сейчас какой угодно пакости ожидать можно, — подумала Алиса. — Он и меня чего доброго в какую-нибудь крысу превратить может. Тьфу! Лучше от греха подальше!.» — И она повернула назад.

— Вернись! — все еще кричал ДОктор.

Но СИдор его уже не слышал. Злой и безразличный ко всем, любящий лишь себя самого, он летел вперед, не ведая куда.

— Не кричи больше, — сказала ФАя отцу. — Бесполезно. Теперь он нас слушаться больше не будет. Дай бог, чтобы он не натворил столько же зла, сколько делает его отец.



А СИдор, сам того не замечая, летел к соляной пещере, которая теперь принадлежала ему, брату и матери и над которой высился уже больше чем наполовину построенный дворец.

«Вот это домик! — подумал СИдор, подлетая ко дворцу. — В сто раз лучше нашего дома. Здесь я и буду жить».

Строители дворца, с удивлением следя за полетом СИдора, остановили работу.

— Вы что, лентяи? Плетки захотели? — закричал им СИдор.

— Работайте, а не рты разевайте! А то прикажу — и всех вас накажут!

Строители нехотя принялись за дело.

«Так... Три этажа возвели. Крышу класть хотят. Что-то это мне не нравится — дом низковатым получается. ...Ну, на ТРЕТЬЕМ этаже, пожалуй, жить буду я. А дальше что? Крыша?... Нет уж, дудки. Пусть надо мной этот рыжий РЕм живет. А еще выше, пожалуй, мамашка. Вот тогда в СЕРЕДКЕ мне будет и теплей, и удобней. А мамашка все равно свежим воздухом дышать любит. Надо, пожалуй, заставить строителей переделать все заново».

Он подлетел к архитектору, который проектировал дворец и теперь наблюдал за его строительством. Тот сидел на пеньке и изучал чертеж.

Ни слова не говоря, СИдор закрыл глаза и представил дом таким, какой тот виделся ему.

Тотчас чертеж изменился.

«Ха! Ха! — захохотал про себя СИдор. — Получил!»

Архитектор обалдело рассматривал бумагу, вертя ее и так, и эдак и недоуменно пожимая плечами.

СИдор представил, что архитектор думает о новом замысле, как о своем собственном.

Архитектор тут же успокоился, схватил карандаш и стал чертить на чертеже какие-то мелкие детали. Все это он делал, совершенно не замечая, что буквально над головой его висит ковер-самолет с мальчишкой.

СИдор заглянул в чертеж — архитектор рисовал окна. Много, много окон и двери.

— Ну уж нет! Этого нам не надо, — сказал СИдор громко.

Архитектор вздрогнул и, взглянув наверх, от неожиданности уронил чертеж на землю: — Ах, это вы? Простите, вам не нравится?

— Нет, не нравится, — столь же учтиво, но чуть передразнивая сказал СИдор.

— Как? — удивился архитектор. — Это же так красиво! Столько света, воздуха!

— А мне не нравится — и все тут.

— Но ваша мама просила сделать именно так.

— Нет. Теперь она этого не просит и поэтому послала меня.

— Что же вы хотите?

— Мы хотим... Во-первых, чтобы во дворце было ПЯТЬ этажей и два подземелья.

— Господи! Да я же уловил вашу мысль. Я уже добавил два этажа к прошлому проекту. А вот с подземельями я не знаю. Ведь там и так СОЛяная пещера.

— Ну и что? Вы ее замаскируете другими подвалами. Чтобы никто не знал о пещере с голубой СОЛЬЮ. Понятно?

— Понятно. Но зачем они?

— А это уж наше дело. В первом подвале будет лаборатория деда, где он станет готовить для меня сиропы. А во втором...? — СИдор почесал затылок. — Во втором — карцер.

— Господи! Для кого же это?

— А вот для таких, как ваши рабочие. Для бездельников. Ясно?

— Ну, это-то мне ясно. Они действительно бездельники. Только и делают, что вместо работы курят, в домино играют да пьют всякую гадость. Недавно принесли и напились «Бориски». А тут еще и «Голубую волну» или «Блошку» притащили. Целый день крутили эти напитки в бутылках. Из клея коктейль делали.

— А вы им зарплату не платите, — возмутился СИдор.

— Как не платить? Этого нельзя. Король Григорий I велел давать. Вот этим они и пользуются.

— И с этим ничего нельзя поделать?

— Не зна-а-аю... Им перестройка необходима. Без нее ничего не получится.

— А что перестраивать-то?

— Мышление. То есть ум, ну честь, совесть, может, еще. А так... Так будут работать по-прежнему.

«Да, — подумал СИдор, — это, пожалуй, потруднее, чем превратить РЕма в белку.»

— А если им больше платить? Тогда лучше работать станут.

— Ну, это конечно. Первое время, правда, будут. Потом попривыкнут — опять заленятся. Уж такими они уродились. В детстве ленились, ничего не делали. И сейчас тоже.

— Ладно. Черт с ними, бездельниками. Это мы как-нибудь уладим. Лучше давайте поговорим о ваших окнах. Их нам не надо.

— Как не надо? Дом без окон?

— Да, без окон. Ну... почти без окон — пусть их будет всего... четыре. И то, не на этажах, а между ними.

— Какой кошмар! Да разве можно так строить! Как же жить без окон?

— А на балконах?

— Где?

— На балконах, говорю. И я, и мамашка, и мой брат, ну и, конечно, наш МИшка Егор любим свежий воздух. Вот мы и будем жить на балконах.

Архитектор опешил. Он удивленно оглядел СИдора с ног до головы, потом его ковер-самолет.

— Хм, странно все это. Может, и дверей не надо?

— Угадали... Не надо. Я всех буду доставлять на ковре. Понятно?

— Не-а... Зачем это?

— Вот чудак. Да ведь под замком СОЛЬ. Понимаете, голубая СОЛЬ, которой больше нигде и ни у кого нет. И люди за нее огромные деньги платят. А вдруг нас обокрадут. А?

— Ну...

— Вот и «Ну...» А без дверей они в дом не проникнут.

— Нет, все же хоть одна маленькая, но нужна, — не соглашался архитектор.

СИдор задумался... — Ну ладно, одну, пожалуй, можно. Но совсем малюсенькую и с секретным ключом, — наконец согласился он.

— Конечно, конечно, — обрадовался архитектор. — Все сделаем честь по чести. Так где прикажете балконы сделать?

— На всех пяти этажах. Внизу, на ПЕРВОМ этаже, конечно, будет жить МИшка Егор. Ему оттуда легко спускаться во двор и мести его. На ВТОРОМ этаже будет жить СОЛЬдат Гаврила. У него ружье, будет охранять нас. На ТРЕТЬЕМ этаже, прямо в середине, буду жить я. Мне сделайте балкон побольше. На ЧЕТВЕРТОМ пусть живет брат РЕм. А на ПЯТОМ — маманя. Ясно?

Архитектор все записал. — А ДОктор? Где будет жить ДОктор ЦЕзарь и его ЛЯсточка?

— А вот они пусть живут внутри дома, рядом со мной. ДОктор будет жить ЧУТЬ ПОВЫШЕ, а ЛЯсточка ЧУТЬ ПОНИЖЕ МЕНЯ. Им надо за моим здоровьем следить — пусть в тепле живут. Для них и окна сделать можно.

— Ну теперь-то уж все?

— Не-а. Внизу рядом с МИшкой и СОЛЬдатом надо сделать подставку для ФАр и ФАкелов, чтобы они горели каждую ночь и освещали подходы ко дворцу. А наверху, над балконом брата РЕма, нужно поставить МИгалку, такую, как у полицейских. Пусть МИгает и птиц отпугивает. Брат ее будет ремонтировать, он любит это дело.

— Ох, боже! Ну и задание! Здесь дьявол ногу сломит, пока запомнишь. А теперь-то все?

— ХА! ХА!— засмеялся СИдор. Еще огород забыли. РЕм РЕдиску и РЕпу любит — вот вы ему огород и засадите. Да еще посадите рядом с дворцом несколько Апельсиновых и Абрикосовых деревьев для ЛЯсточки Алисы.

— Ну, это легко, это мы сделаем.

— И еще: ПЕРЕД дворцом овраг сделайте и засадите его кустами, чтобы его никто не замечал. Понятно?

Архитектору, конечно же, не было понятно, зачем нужен еще и овраг ПЕРЕД дворцом. Но он на всякий случай согласно кивнул головой.

— Вот теперь все. Теперь я оставлю вам много золотых кружочков, которые вы называете деньгами. Пусть рабочие работают получше и без этой, как его, перестройки. Думаю, что их ума и совести до конца строительства хватит.

СИдор закрыл глаза и представил сундук, на котором сидел архитектор, полным золотых монет. Открыв глаза, он, как всегда, захохотал: — Ха! Ха!

Архитектор обалдело открыл рот, волосы его встали дыбом. Он никак не мог понять, каким образом под ним оказался сундук.

— Чудеса, да и только-о-о, — смог он вымолвить.

— Чудеса-а-а, — повторил СИдор, — это уж точно. Посмотрите, хватит денег?

Архитектор поднял крышку: новенькие золотые монеты, почему-то с изображением самого СИдора, сверкали под солнцем как искры.

Глаза архитектора алчно заблестели. Он схватил одну из монет, попробовал ее на зуб: — Настоящая...

— Ну, так что? Хватит? — нетерпеливо спросил СИдор.

— Конечно, конечно. Этого и на два дворца хватит.

— Два мне не надо. А этот сделайте побыстрей и как я хочу.

— Конечно, конечно, Ваше Величество (архитектор так назвал СИдора на всякий случай — ведь его профиль был отчеканен на монетах).

Сидору это понравилось. Он помахал рукой и полетел домой.



«А действительно, почему бы мне и не стать королем этого Скрипичного царства? — подумал СИдор. — Григорий I уже старый, мамашка и дед тоже. РЕм стал белкой... Кстати, надо бы такое придумать, чтобы никто не знал о превращении РЕма в бельчонка. А то ведь укорять меня начнут. Жестоким назовут... А мне, пока я не окреп, этого не надо, пожалуй».

Он долго думал, как это сделать, но ничего путного пока на ум не приходило...

Ковер летел сам по себе. Внизу мелькали реки, леса, озера, деревни и города. Люди с удивлением поднимали головы, глядя на необыкновенное явление, а СИдор этого не замечал. Он все думал, думал...

Вдруг он подпрыгнул от радости и чуть не свалился вниз, едва успев уцепиться за бахрому ковра... Старая бахрома стала отрываться, и СИдор чуть было не погиб. Но он вовремя закрыл глаза и представил, что сидит на ковре и... благополучно избежал катастрофы.

— Уф! — вздохнул он с облегчением. Надо же! Еще бы чуть-чуть... и каюк. Превратился бы в холодец или лепешку. С этим ковром следует быть осторожным — не очень надежная техника.

«А все-таки я молодец! Придумал, как скрыть РЕма. Я дам ему новую кличку. Джо! РЫжий Джо! По-моему, это даже красиво. Пусть мамашка зовет его по-прежнему РЕмом — это не страшно. Все будут думать, что она с ума сошла. А я велю всем, и этой противной ЛЯсточке тоже, звать его Рыжим Джо.»

СИдор стал мечтать о том, как скоро он все переиначит в этом королевстве, как все сделает по-своему. Как все его будут слушаться, а главное, бояться. Как он станет самым богатым и могущественным королем на свете.

Так, мечтая, он уснул, а ковер-самолет все летел и летел сам по себе, не имея приказов, не зная дороги. И летел он по направлению к ДОБРОЙ и ЛАСКОВОЙ МИНОРНОЙ СТРАНЕ ЭОЛИИ.



Солнце постепенно клонилось к закату. Повеяло прохладой. Ковер-самолет подлетал к границам Минорных стран. Вот он миновал узкое ущелье между высоченными горами, окаймляющими границу Эолии, и полетел над дорогой, ведущей к небольшому хутору на краю темного елового леса. От холода и сырости СИдор проснулся.

«Странно... Где это я?»

Он огляделся по сторонам. Ничего, кроме серого неба затянутого тучами, не было видно.

Только глянув себе под ноги, он понял, что находится на Ковре-самолете и вспомнил события прошедшего дня.

«Куда меня занесло?» — подумал СИдор. Но тут его мысли перебил страшный грохот, доносившийся снизу. СИдор глянул туда и увидел весьма странное и смешное зрелище: по дороге двигалось необычное механическое приспособление на двух колесах, которое неимоверно трещало и разбрызгивало в разные стороны искры и дым. На этом механическом чудище сидели две весьма почтенные старушки Терции: первая, уцепившись за рогатый руль, вторая, трясясь на багажнике с авоськой полной хлеба. Как и Ковер-самолет, они держали курс к хутору.

— ХА! ХА! — засмеялся СИдор. — Ну, ну! Надо же такое увидеть! Во! Дают бабки! Где только они раздобыли такую железную каракатицу?... А?... Сейчас узнаем. По-моему, Терции направляются вон к тому дому.

Он полетел к довольно высокому с красной черепицей строению и вскоре сел прямо посреди двора.

Дом был обнесен деревянным забором с крепкими воротами. Кругом стояла тишина, чувствовалось, что никого в доме нет.

Свернув ковер, СИдор стал ждать... Вскоре послышался все приближающийся рев и треск механического чудовища. Потом ворота распахнулись и во двор важно въехали две СОВЕРШЕННО ЧЕРНЫЕ МАЛЫЕ ТЕРЦИИ с какими-то металлическими круглыми головами. У обеих на этих головах были нарисованы странные рисунки из белых и черных палочек.

«Ну, ну,» — удивился СИдор. Таких созданий ему видеть еще никогда не приходилось.

— Иди домой, ЛяДи-ДоДи, — низким голосом сказала одна из бабок (та, у которой были нарисованы сначала две черные палочки, а потом три). — Приготовь чего-нибудь поесть, а я пока помою наш цикломот.

— Тьфу! — взорвалась вторая, снимая с себя металлическую голову (это оказался защитный колпак) и спрыгивая на землю. — Сколько я тебе раз говорила: «Не зови меня этим дурацким именем! Какая я тебе ЛяДи-ДоДи, когда я СиБа-РеБа? Давно могла бы запомнить!» (эта бабка говорила более пискливо).

— Хи-хи-хи! — засмеялась другая. — Хоть тысячу раз говори, что ты СиБа-РеБа, а я все равно знаю, что ты ЛяДи-ДоДи. И мама наша это знала, и отец, Большой Терций, тоже знал. Поэтому они тебя так и называли. Вот.

ЛяДи-ДоДи (или СиБа-РеБа — не поймешь, как ее звали на самом деле) набросилась на сестру с кулаками и замахнулась авоськами с хлебом.

СИдор сразу же понял, что эти ЧЕРНЫЕ МАЛЫЕ ТЕРЦИИ являются сестрами-близнецами.

Но бабка, которая сидела на цикломоте, ловко вскочила с драндулета, и он стал падать.

— Ах, упадет! — закричала нападающая. — Держи его, Ми-Ба-СоБа!

И обе бросились подхватывать драндулет.

— Что? Что ты сказала? Это я-то МиБа-СоБа? Да как ты смеешь! — возмутилась бабка, только что обзывавшая другую Ля-Ди-ДоДи. — Я не какая-то там родственница этих толстяков БЕМОЛЕЙ, чтобы меня называли «МиБа-СоБа». Пора бы и тебе запомнить имя РеДи-ФаДи! Ото так прекрасно звучит.

При этой тираде РеДи-ФаДи подняла в экстазе руки к небу и опустила цикломот прямо на ноги сестре. Та закричала и обозвала РеДи-ФаДи «старой дурой» и «хитрой особой».

— Вот так каждый раз одно и то же, — плакала она. — Как начнем ругаться из-за ерунды — всегда гадости получаются. Смотри, что ты наделала! (и СиБа-РеБа показала синяк на ноге).

— Ах, ты, моя сестричка, дорогая! — залепетала другая старушка. Она отбросила в сторону свой металлический колпак, схватила сестру вместе с ее хлебом под руки и понесла в дом.

— Ну и бабки! — удивился СИдор.

Прошло несколько минут, и из дома раздалось какое-то странное хрипенье и завыванье. СИдор даже подскочил от неожиданности.

«А это что такое? — Он стал вслушиваться.. То ли музыка какая-то адская, то ли кого-то режут?» — Любопытство разбирало его, и он решил посмотреть, что там творится.

...Подошел к валявшемуся цикломоту, поднял колпак. Потом поднялся на крыльцо и постучался. Никто не открыл ему двери. Постучал сильнее. Ничего не изменилось.

Тогда он изо всей силы стал колотить в дверь ногами.

Послышался какой-то шум, и дверь открылась. На пороге стояла та самая старушка, на которую свалился цикломот, и, уминая за обе щеки белый батон, улыбалась.

— Мальчик, ты откуда взялся? Как ты попал сюда? — прошамкала она набитым ртом.

— ЛяДи-ДоДи! — послышался голос из комнаты. — Кто это там стучался? От короля пришли?

— Не знаю... Здесь какой-то мальчишка.

Показалась РеДи-ФаДи (или МиБа-СоБа). Она оглядела СИдора с ног до головы, пожала плечами.

— Может, ты новый королевский паж?

— Ага... — решился соврать СИдор.

— А почему ты не в королевской форме? Странно...

— Мне ее еще не успели выдать, я новенький, — нашелся СИдор.

— Ну, тогда входи (и старухи пропустили СИдора в комнату).

Убранство этого жилища было весьма странным и необычным.

Две кровати, два стула, стол и множество веников, развешанных по всем углам.

— Садись, — сказала РеДи-ФаДи и присела сама на кровать. СиБа-РеБа осталась стоять, все еще жуя свой хлеб.

Она же ушиблась. Почему сестра ее не сажает? Ведь только несколько минут назад она несла ее на руках...

— Ты что на меня так странно смотришь? — спросила СиБа-РеБа.

— Я видел, как вы ушиблись, почему же вы стоите?

— Ха! Какой несообразительный! А я так лечусь. Понял?

СИдору ничего не оставалось, как замолчать и застыть в удивлении.

Из кухни доносился адский грохот, от которого, казалось, дрожал весь дом.

— Что скажешь? — спросила ЛяДи-ДоДи (она же СиБа-РеБа).

— Мы опять королю МалМинору понадобились? Он что, решил состязания устроить?

— Ага, — соврал СИдор, — решил.

— И когда же?

— Завтра.

— Во дает! Как это завтра? Мы же только-только из Локрии примчались. Устали. Все-таки не совсем молодые. А он: завтра. Не пойдет это, — сказала решительно РеДи-ФаДи (она же МиБа-СоБа). — Не пойдет — и все.

— А на каких это вы были соревнованиях, бабули?

— Что-о-о? — взорвались обе. — Кто бабули? Это мы-то? Да мы тебе сто очков форы дадим... Бабули...

РеДи-ФаДи (она же МиБа-СоБа) вскочила со своего места и быстро, как девчонка побежала в кухню... Вскоре она возвратилась обратно, держа в руках странный металлический ящик, на котором крутились два блюдца.. Из этого ящика и раздавался тот самый шум, треск и грохот, которые так привлекали внимание СИдора.

— Давай, — сказала РеДи-ФаДи (она же МиБа-СоБа), — танцуй! Посмотрим, кто больше выдержит, ты или мы. А?

СИдор развел руками: — Я не умею.

— Ха! Он и танцевать не может. А еще обзывает нас бабулями. Не можешь — сиди и смотри... Рванем, сестрица? Покажем на что способны ЧЕРНЫЕ МАЛЫЕ ТЕРЦИИ?

РеДи-ФаДи схватила СиБу-РеБу за руку, и под адскую музыку старухи стали исполнять совершенно адский танец... Вихляли бедрами, трясли головой, дергали друг друга за руки, перекидывали друг друга через голову и кидали между ног. И все это делалось легко и непринужденно. Только седые волосы обеих были взлохмачены да красные лица возбуждены. Никакой усталости совершенно не чувствовалось.

— Вот это да! — только удивлялся СИдор все больше и больше. — По возрасту выглядят, как моя мамашка, фея ФАя, а какие шебутные.

И он, глядя на трясущихся и танцующих ЧЕРНЫХ МАЛЫХ ТЕРЦИЙ, сам стал входить в бешеный ритм их танца, отстукивая ритм ногой.

...Танец кончился, и ЧЕРНЫЕ МАЛЫЕ ТЕРЦИИ, чуть устав, свалились на кровать.

— Ну, что скажешь? Старушки?— спросила СиБа-РеБа (она же ЛяДи-ДоДи).

— Да-а-а, здорово! Я бы так не смог, — признался СИдор.

— То-то же!

РеДи-ФаДи (она же МиБа-СоБа) подошла к ящику и остановила движенье блюдец. Хрюканье, хрип и треск прекратились.

— Что это такое? — спросил СИдор, сгорая от любопытства и указывая на ящик.

— А... Это?... Это гамофон. Мы его сами собрали из частей цикломота, две части отечественные, крепкие. Любой грохот выдерживают. А звук какой! Прямо прелесть, ну как из ведра или корыта.

— И что за танец вы исполняли?

— Самый модный там, у них. И РеДи-ФаДи указала куда-то рукой.

— У них? Это у кого?

— Хм, мальчик, ты ничегошеньки не знаешь. Это танец «Кролл над Кролл». И родился он в СИней Локрии. Там его любой ребенок танцует. Вот и мы с сестрой, пока были на соревнованиях Кокерш, его выучили.

— Кролл над Кролл? — переспросил СИдор. — А почему он так странно называется?

— Ах ты, господи! — закричала СиБа-РеБа (она же ЛяДи-ДоДи). — Кролик!

И стремглав она выбежала на кухню.

— Называется танец так потому, что после него надо обязательно съесть кролика, иначе силы не восстановишь, — пояснила РеДи-ФаДи (она же МиБа-СоБа). — Вот этим мы сейчас и займемся.

Действительно, с кухни появилась СиБа-РеБа, неся большую сковороду, полную сочных розовых кусков великолепного кролика, и несколько белых булок.

— Садись, паж. Поешь с нами и чайку попей, — сказала МАЛАЯ ТЕРЦИЯ РеДи-ФаДи.

С этими словами она сорвала один из висевших веников и сунула его в чайник:— Сейчас заварю.

Глядя на удивленное лицо СИдора, СиБа-РеБа (она же ЛяДи-ДоДи) засмеялась.

— Что? Думаешь бабка с ума сошла? Веник кипятить будет? Хы! Хы! Хы! Это же трава лекарственная. Силы придает, жизнь продлевает и закиснуть не позволяет. Попьешь — сразу почувствуешь. Только хлеб не забудь. Он тоже особый... Если бы этой травы не было, мы давным-давно превратились бы в старые калоши. А так... Бабки, что надо! Кокерши одним словом. Да еще чемпионки! Всех на цикломоте обгоняем!

Вскоре все сели за стол. Отужинали с шутками и прибаутками. Во время ужина СИдор узнал, что в Локрии, стране, где с незапамятных времен правят цари Мал с’УмКвинты, недавно проходил международный турнир Кокеров. И на этом турнире ЧЕРНЫЕ МАЛЫЕ ТЕРЦИИ победили всех своих соперников. Что им не очень-то хочется завтра ехать к королю Эолии МалМинору, но, видимо, придется — ведь от него они жалованье получают. Узнал СИдор, что живут МАЛЫЕ ЧЕРНЫЕ ТЕРЦИИ в этом самом доме уже давно, часто в лес ходят, собирают разные травы и делают из них самые разные настойки. И что совсем недавно изобрели одно чудо-средство, благодаря которому можно совершенно изменять внешность человека, оставляя его в то же время самим собой. Назвали они это средство «Энгармон».

Так в беседе незаметно прошел целый час и за окном стало совсем темно.

— Ну, мне пора, — сказал СИдор. — Я должен идти обратно во дворец.

— Как? Ты у нас не останешься? — удивились обе ЧЕРНЫЕ МАЛЫЕ ТЕРЦИИ. — Ты же заблудишься ночью. Оставайся. Мы завтра тебя на цикломоте подбросим.

— Да нет, пора мне. Мама волноваться будет. Она всегда за меня волнуется, когда я задерживаюсь.

— ЛяДи-ДоДи, может ты его подбросишь? — обратилась Ре-Ди-ФаДи к сестре.

Но не успела она это сказать, как тут же СиБа-РеБа, которая терпеть не могла, когда ее называют по-иному, схватила с веревки первый попавшийся веник и стала хлестать им сестру по физиономии.

— Ты! Опять за свое? — закричала она. — Я покажу тебе, выродок диезный! «СиБа-РеБа» я, запомни это на всю жизнь, раз и навсегда!

РеДи-ФаДи в ответ схватила другой веник и бабки бросились гоняться друг за другом... Когда они убежали на кухню, СИдор мигом схватил гамофон, один из шлемов кокерш и пулей вылетел во двор. Там он быстро расстелил ковер, потом подскочил к цикломоту, с огромным трудом закатил его на ковер и взвился в небо.

А внизу все еще были слышны брань и крики вечно ссорящихся и дерущихся друг с другом великолепных старух, ЧЕРНЫХ МАЛЫХ ТЕРЦИЙ РеДи-ФаДи (она же МиБа-СоБа) и СиБа-РеБа (она же ЛяДи-ДоДи).


«ЛяДи-ДоДи (СиБа-РеБа) день не может жить без хлеба.

РеДи-ФаДи (МиБа-СоБа) очень важная особа.»


Так на незамысловатый мотивчик пел СИдор свою песенку, пока Ковер-самолет набирал высоту.

Поднявшись почти к звездам, Ковер застыл на месте, как бы спрашивая хозяина, куда ему лететь дальше.

«Да... А куда же действительно лететь? — подумал СИдор. Я этого совсем не знаю».

— Лети к Миксолидии! — приказал он ковру на всякий случай. — Уж ее-то Ковер, наверное, и сам найдет.

Ковер слегка помедлил и повернул в сторону, совершенно противоположную той, куда, казалось, надо было лететь СИдору.

Только через два часа они зависли над строящимся новым дворцом.

Приземлившись, СИдор спрятал в кустах цикломот, шлем, и только после этого направил ковер к себе домой.



Несмотря на ночное время, дома никто не спал. ДОктор ЦЕзарь и его ассистентка ЛЯсточка Алиса хлопотали над Феей ФАей, которая лежала в постели и охала (от переживаний за пропавшего сына у нее заболело сердце). Бельчонок РЕм (или, как теперь его называл СИдор, «Рыжий Джо») сидел рядом с ее головой и обдувал ее опахалом. СОЛЬдат Гаврила стоял с ведром колотого льда. И даже МИшка Егор, расположившийся у двери в комнату со своей неразлучной метлой из Еловых веток, не хотел уходить спать.

СИдор появился совсем неожиданно для всех. Он выглянул из-за плеча МИшки Егора и шлепнул ногой его под зад... МИшка зарычал, и тут все обернулись.

— Ты где пропадал, подлец? — вскрикнул тонким и противным голосом ДОктор. — Смотри, что делается с матерью!

— А что тут произошло?

— Как что? Как что? — закричала Алиса. — Она чуть не умерла из-за тебя. Ведь ты исчез, пропал!

— ХА! ХА! — засмеялся СИдор. — Никуда я не пропадал. Я просто гулял.

— Гулял? Это в одиннадцать-то лет, до двух часов ночи? — опять возмутился ДОктор. — Да я тебе за это!

И он, снимая с себя большой кожаный ремень, бросился к внуку.

— Подождите, — раздался слабый голос ФАи. — Не трогайте его. Он ведь ребенок. Нельзя его бить, непедагогично это. Этим вы его душу травмируете.

— Что-о-о-о? — одновременно взревели Медведь Егор и СОЛЬдат Гаврила. — Непедагогично??? Да с него шкуру надо было бы снять за такие выходки!

— Нет, нет! Я читала, в какой-то книге Академии Пустяковых Наук по-моему, что наказывать ребенка таким образом нельзя. Иначе вы унизите его человеческое достоинство, и неизвестно, что с ним будет потом, через двадцать лет.

— Ох, уж эти твои книги, доченька. Эта твоя АПН — Пустяковая Академия! Ни к чему хорошему это не приведет.

— Точно, точно. Он прав, — прорычал МИшка Егор. — Плохо кончит СИдор.

— Замолчи, зверюга! — гаркнул на него СИдор и вновь дал ему под зад пинка. — Будешь против меня — в муху превращу! Понял?

Егор тут же замолк и больше не прорычал ни слова.

— Я спать хочу, — сказал СИдор и повернулся было, чтобы пройти в свою комнату. Но тут ДОктор ЦЕзарь увидел у него в руках железный ящик.

— А это еще что такое? Где ты взял эту гадость?

— Где взял? Где взял? — закричала ЛЯсточка Алиса.

— Нашел, — тут же соврал СИдор. — В лесу нашел, прямо в землянике валялся.

— А зачем домой принес? Что это такое?

— Не знаю. Но эта штука чудесно играет. Хотите послушать?

И, не дожидаясь ответа, он запустил одно из блюдец... Ящик захрипел, засипел и всю округу заполнила адская музыка Кролл над Кролл.

— Кошмар-р-р-р! Кошмар-р-р-р! — завопила ЛЯсточка Алиса.

— Там режут кого-то! Кого ты туда засунул?

— ХА! ХА! — как всегда засмеялся СИдор. — Это же неживое. Это механизм. Из наших деталей, отечественных. Поэтому он так прекрасно и дивно орет и надрывается.

ФАя умоляюще взмахнула рукой. — Останови, пожалуйста. Иначе я просто умру. Ночь ведь — всех соседей разбудишь. Да... разбудил уже наверняка. Иди-ка ты лучше спать.

— А как же ремень?— возмущенно спросил ЦЕзарь. — Этого нельзя так оставить! Я его...

Но СИдор подхватил свой гамофон и был таков.

Убежав к себе в комнату, он сел на кровать и, перед тем как заснуть мертвецим сном, погрозил кулаком в сторону, где находился его дед.

— Ну, дед! Погоди! Я тебе это запомню!!!



Утром СИдора было не добудиться. Он проспал до полудня. И только когда солнце стало светить ему в глаза, проснулся.

Первой мыслью была: «Цел ли гамофон?»

Тот стоял на месте, на полу.

«Эх! Вот это будет денек! — подумал СИдор. — Сейчас поем и айда кататься. Всем ВОСЬМАМ на зависть!»

И тут он вспомнил про ремень. — «А дед? Этот ведь не отступит. Он хоть с виду и добрый, но отлупит меня непременно. За милую душу. Пожалуй, не пойду в столовую».

Он схватил гамофон и, перебравшись через перила балкона, шмыгнул в сад, где вчера спрятал Ковер-самолет.

Подбежав к знакомому дереву, СИдор увидел на нем ЛЯсточку Алису, преспокойно клюющую свои Абрикосы.

«Вот, чертовка! Прилетела. Как бы ее прогнать?»

СИдор поднял небольшой ком земли и швырнул в птицу... Земля попала Алисе в кончик хвоста, отчего она пулей взлетела вверх и с криками «Убивают!» полетела к дому.

«Все, — решил СИдор. — Пора сматывать. Сейчас опять начнется».

Он расстелил Ковер-самолет и приказал ему лететь к стройке. Ковер поднялся и как-то нехотя, как бы недовольно направился в указанном направлении.

«Странно, — подумал СИдор. — Что это с ним случилось?»

И только тут он уловил какой-то сладковато-летучий, маслянистый запах, исходящий из большого коричневого пятна на ковре.

«Откуда это? Кто измазал мой ковер? Из-за этого он, наверняка, злится на меня».

СИдор ужасно разозлился и сам. Он ругал и МИшку Егора, и СОЛЬдата Гаврилу, и ЛЯсточку, всех подряд. И, наконец, добравшись до Рыжего Джо, подумал о цикломоте.

«Ведь и от него пахло так же. Неужели это я сам испачкал Ковер цикломотом? Надо бы отмыть пятно. Но чем?»

Он поглядел на небо — оно было идеально чистым и голубым.

«Ни одного облачка, ни одной тучки. Плохо. А то я приказал бы им полить на меня дождем. Жаль...»

И тут на крыльцо, вняв крику ЛЯсточки Алисы, выбежал ДОктор ЦЕзарь с ремнем в руках... Увидав стоящего на Ковре-самолете СИдора, он погрозил ему кулаком: — Я тебе задам!

СИдор брезгливо фыркнул. «Подумаешь, напугал! Да я...»

И он вспомнил, что вчера собирался отомстить деду. Немного подумав, СИдор засмеялся, представив, что сейчас будет. — Ха! Ха! Ха!

Он закрыл глаза и... ДОктор ЦЕзарь превратился в дождевое облако.

ЛЯсочка Алиса, увидав, что ее любимый ДОктор взмыл в небо и превращается там в тучу, изо всех сил замахала крыльями и пустилась за ним вдогонку... Но сил у бедной птицы было мало, и она смогла подняться лишь чуть выше крыш домов. Облако-ДОктор летело выше.

— Ну что? Съела? — крикнул СИдор ЛЯсточке, поднимаясь на ковре-самолете ВЫШЕ ЕЕ. — Ку-ку! Летай здесь! Все равно ни до меня, ни до ДОктора не долетишь!

ЛЯсточка испуганно закричала и принялась было совестить СИдора. Но видя, что он не обращает на нее больше внимания, смолкла.

«А дедуля хорош! — думал СИдор, глядя на тучу. — Ему бы еще два крылышка приспособить (ОДНО НАД ДРУГИМ) — настоящая птица Биплан бы получилась. Да еще и с красным крестом на верхнем крыле... А что... Идея!»

Он закрыл глаза — и все стало точь в точь таким, как он пожелал.



Бедный ДОктор ЦЕзарь ничего не понимал, что с ним происходит... То он стоял на крыльце. То вдруг будто кто-то подкинул его вверх. Он потерял опору и полетел. Руки превратились в два чудных крыла, а все тело сразу как-то обмякло, стало похоже на какой-то студень. Оно переливалось из стороны в сторону и было почти невесомым. Доктор ничего и никого больше не видел — глаза застлало плотным туманом.

— Дедуля! Как тебе там, наверху? — крикнул СИдор ДОктору. — Ты случайно не хочешь почистить мой коврик?

Но ДОктор молчал. Он ничего не слышал. Уши будто заложило ватой.

— Молчишь? Ну и молчи! Давай-ка поработай лучше!

И тут ДОктор-облако почувствовал, что худеет. Худеет быстро и как-то сразу, всем телом. Он весь взмок и почувствовал, как его пот и кровь полились куда-то вниз тонкими ручьями.

«Что же это такое? — думал он. — Что со мной? Такая внезапная дистрофия?»

А СИдор летал на Ковре под ДВУХКРЫЛЫМ облаком-ДОктором и наслаждался теплым ласковым дождиком, чистившим ковер, а заодно освежающим его самого.

ЛЯсточка Алиса, видя что творится с ДОктором-облаком, кричала изо всех сил, призывая гром и молнию, чтобы те поразили мальчишку, летящего ВЫШЕ ЕЕ на Ковре. Но грома и молнии не было, и только из одного единственного облака капал и капал дождик...

Наконец СИдору все это надоело. Ковер был уже чист. И глянув наверх, СИдор увидел, что облако-Биплан с красным крестом уже почти растаяло. Он испугался.

«А вдруг дед умрет? Меня же все со свету сживут».

И он прекратил дождь.

...ДОктор очнулся сидящим на мокрой земле. «Что со мной произошло?, — думал он, ощупывая себя. — Почему такая слабость? И голова кружится?...»

Но тут его размышления прервала ЛЯсточка Алиса: — ДОктор! ДОктор! Ты жив? Какая радость! — заверещала она.

— Жив, кажется, — еле шевеля языком, произнес ДОктор.

— А что со мной было? А? Ты не знаешь?

— Как не знать? Как не знать? Этот хулиган СИдор превратил тебя в облако похожее на птицу Биплан.

— Во что?

— В облако, — говорю. — Да еще и с ДВУМЯ КРЫЛЬЯМИ, как у Биплана.

— Ну?... Не может того быть! У тебя галлюцинации. Как это можно живого человека без лабораторных исследований превратить в облако? Ты, наверное, с ума сошла!

— Хм! — обиделась Алиса. — Это я-то сошла? Да я все это видела своими собственными глазами.

ДОктор никак не мог поверить в то, что говорила его ассистентка. Он покачал головой и ничего не ответил. Встал и, с трудом передвигая ноги, двинулся к дому.

«Надо поколоть себе витаминчиков» — решил он. И направился к кабинету.


В это время СИдор подлетал к башне. Работа там шла во всю. Ленивые рабочие, видимо, получившие порцию золота, старались работать и поэтому башня за два дня выросла весьма заметно.

«Ну, ладно. Пусть строят. А я пока покатаюсь,» — решил СИдор. Он нашел цикломот, завел гамофон и помчался вперед, пугая всех прохожих.



Увлеченный новым занятием, СИдор на время забыл другие свои проказы, и поэтому все домашние вздохнули с облегчением.

— Вот, видите, — говорила Фея ФАя, — что значит настоящая педагогика! Не зря Академия Пустяковых Наук учит обращаться с детьми только мягко. Мы не наказали СИдора, когда тот вернулся поздно ночью, — вот он и исправился... Соседи, правда, уже полгода жалуются, что покоя от него нет. Носится на своем дурацком цикломоте с утра до ночи и никому спать не дает. Да еще этот дурацкий гамофон заводит... Но не колдует же. И зла больше никому не делает — и это хорошо. А спортом... — пусть занимается. Говорят, что Кокером каким-то стать хочет, призы завоевывать будет.



И именно в этот момент, когда ФАя произносила эти слова, ее чудо-сын лежал на окраине столицы на дороге без сознания. Рядом с ним валялись цикломот и сбитая им корова. Сбежались очевидцы трагедии, пытаясь помочь несчастном: кто СИдору, а кто и корове. Вызвали полицию... Приехал сам СТРОГИЙ и ГОРДЫЙ КвартСекстАккорд. Он осмотрел место происшествия, покачал головой. Потом подошел к корове, толкнул ее ногой... Раздалось дикое мычание, и корова, вскочив на ноги, стремглав пустилась бежать по улице, разгоняя шарахающихся прохожих.

КвартСекстАккорд от неожиданности оступился и сел прямо в глубокую грязную лужу. Полицейские бросились поднимать его. Внимание всех присутствующих было поглощено невиданным зрелищем: ТОЛСТЫЙ И ВАЖНЫЙ КвартСекстАккорд в своем мундире ВИШНЕВОГО цвета, в яркой МАЛИНОВОЙ фуражке бултыхался в грязи, пытаясь самостоятельно подняться. Но постоянно поскальзываясь на липкой глине, он вновь плюхался в лужу.

Сидор, придя в себя, открыл глаза. Увидав, что он натворил, осторожно отполз в тень придорожного дерева и, плюнув на вдребезги разбитый цикломот, убедившись, что в данный момент на него никто не смотрит, вскочил на ноги и пустился бежать прочь.

После этого события у ДОктора, ФАи и СИдора были неприятности: их долго и упорно допрашивал КвартСекстАккорд, постоянно угрожая при этом тюрьмой. Но, наконец, после вмешательства короля Григория I, позвонившего КвартСексту по телефону, дело «замяли» и вскоре о нем забыли.

За это время рабочие достроили дворец-башню из пяти этажей и даже, повинуясь последним указаниям архитектора, на каждый из пяти балконов провели телефонные провода.

Предстояло новоселье...

К нему готовились и в доме ДОктора ЦЕзаря и во дворце короля Григория I.

Именно в этот день старый король хотел всенародно объявить Фею ФАю и ее сына СИдора своими преемниками.

Больше всех пришлось собираться ДОктору и его ассистентке ЛЯсточке Алисе — ведь предстояло привести все медицинское оборудование в порядок, а потом перевезти его на новое место.

Все уже были готовы, а ДОктор и ЛЯсточка все еще возились.

Наконец и они собрались.



Рано утром многочисленная королевская процессия с большим количеством подарков потянулась из столицы государства к новому дворцу. Ехали и старики (ПОЛВИНЫ и ПОЛОВИННЫЕ) и молодежь. Всем хотелось поглядеть на новый необыкновенный дворец и особенно на чудо-телефон.

— Вы слыхали, говорят, что архитектор придумал какое-то устройство, с помощью которого можно слышать человека, если даже его рядом нет? — спрашивала одна пожилая дама другую.

— Ох! Уж и не знаю, правда ли это. Только не верится что-то.

— А я слыхала, что недалеко от замка сделали какой-то шутливый павильон, рядом с которым уйма самых различных МЕТ-РИЧЕЙ (особых фонтанов). Вот туда-то по этим телефонам и можно звонить, — вступила в разговор третья дама.

— Мама, а что это за фонтаны Метричи? — спросил ее долговязый ВОСЬМ. Я таких ни разу не видел.

— Я тоже. А вот твоя бабушка ПОЛВИНА рассказывала, что когда она еще молодой была в МИНОРНОЙ стране ДОРИИ, то там видела их. Это необыкновенные фонтаны, отмечающие МЕТРИЧЕСКУЮ ПУЛЬСАЦИЮ. Фонтаны пускают ВСЕГДА ОДИНАКОВЫЕ струи воды ЧЕРЕЗ ОДИНАКОВЫЕ ПРОМЕЖУТКИ ВРЕМЕНИ и пускают их очень-очень РАВНОМЕРНО. Наверное, их поэтому и называют Метричи.

— А что в этих фонтанах смешного или необыкновенного? — заинтересовался проезжавший мимо Министр. — Подумаешь, РОВНО воду пускают.

— А вот и не подумаешь! Вода-то газированная: там и лимонад, и ситро, и фанта — в общем, все, что душе угодно... СИдор, сынок этой Феи, что спасла два года назад от смерти нашего короля, говорят большой охотник и любитель всяких СИропов и газировки. Вот поэтому он заказал построить эти Метричи.

— А... Понятно теперь, почему король Григорий I подарил им свой золотой СИфон... И где же он, СИдор, достает СИропы?

— Говорят, ДОктор их делает сам. Ведь для этого в новом дворце и оборудовали специальный подвал.

— А что сделали с СОЛяной пещерой? Голубой СОЛи в продаже становится все меньше и меньше и платить теперь за нее приходится втридорого.

— Ходят слухи, что ее замуровали. Ведь дворец построили прямо над ней.

— Не может этого быть! Как можно замуровывать такое богатство? Вряд ли это могло случиться. Я думаю, что они этого никогда не сделают.

Но ведь дворец далеко от столицы и его могут ограбить. Поэтому пещеру с Голубой СОЛЬю и замуровали, — возмутилась дама.

— Нет, нет. Скажу вам по секрету, — прошептал Министр, — пещера есть. Но ее скрыли ДВУМЯ люками с тяжеленными КРЫШКАМИ. И они так сильно замаскированы, что их никто и никогда найти не сможет. Кроме СОЛЬдата Гаврилы. Я сам когда-то командировал его в распоряжение ФАи. Вот он-то один теперь и знает путь в СОЛяную пещеру. Он в нее и ходит за СОЛЬю.

— Но ведь это тяжело! Как он один справляется с ее добычей?

— Он в день приносит всего два ведра — вот поэтому она и стала таким дефицитом.



...Так незаметно, с разговорами и различными сплетнями, королевская процессия приближалась к замку... Она показалась внезапно и сразу во всей своей красе. Как только кареты миновали лес и выехали на луг, она стала видна, как на ладони.



Башня-дворец стояла на невысоком холме и от драгоценных камней и золотой крыши сверкала мириадами искр. Каждый из ПЯТИ ее этажей был украшен цветной мозаикой. Рядом с дворцом был разбит великолепный сад из Апельсиновых и Абрикосовых деревьев, росли в нем и Ананасы. А почти ПОД ОКНАМИ ПЕРВОГО ЭТАЖА был возделан огород с РЕпой и РЕдиской.

...Процессия подъехала ближе, и путешественники убедились, что слухи о наличии во дворце чудо-телефона были ненапрасны. Ко всем ПЯТИ БАЛКОНАМ дворца тянулись провода, уходившие вдаль. Прямо под проводами виднелась дорога, ведшая к небольшому павильону построенному в саду, утопавшем в зелени и цветах.

— Вот, я была права, когда рассказывала вам про Метричи, — тараторила дама. — Они точно там, и наверняка нас сегодня будут угощать ситро. Вот увидите.

— Поживем — увидим! — отвечала ее подруга.

Подошла молодая графиня, жена посланника из страны Гармонических Функций.

— Скажите, у вас в стране только апельсины и абрикосы растут? Других деревьев нет? Почему в саду только они посажены?

— Графиня, — отвечал Министр, — у нашего ДОктора ЦЕзаря есть помощница ЛЯсточка Алиса (она когда-то прилетела к нему из МИНОРНОЙ страны ЭОЛИИ, да так с ним и осталась, выучившись на ассистентку). Так вот для нее и велено было засадить сад именно этими деревьями. Других фруктов Алиса просто не ест. Разве что еще Ананасы.

— Надо же! — фыркнула графиня. — Какой-то ЛЯсточке такой почет.

— А РЕпа? Почему только она и РЕдиска в огороде? Да еще какой-то странный РЕвень?— вмешался в разговор ее муж. — Это вы тоже объяснить можете?

— Этого точно я не знаю, Ваше Сиятельство. — Но, по-моему, это для бельчонка Джо.

— Какого еще бельчонка? — удивились все, кто невольно слышал разговор.

— «Рыжего Джо» — вроде его так зовут. Вся семья в нем души не чает, с тех пор как куда-то исчез второй сын Феи ФАи РЕм. Он, бельчонок, говорят, заменил им его. Всю свою любовь ФАя и ДОктор отдают СИдору и бельчонку.

Тут их разговор прервался. Заиграли КРЕЩЕНДО (трубы с постепенно разрастающимся звуком), запел хор. Послышались выстрелы небольших пушек, и одновременно на всех балконах и в окнах (кроме среднего балкона) показались новоселы.

Криками «Ура!» присутствующие приветствовали Фею ФАю, махавшую рукой с балкона пятого этажа, Рыжего Джо, прыгающего на балконе четвертого, СОЛЬдата Гаврилу на балконе второго и даже МИшку Егора, вышедшего в белом фартуке и с метлой на балкон первого этажа.

— А где СИдор? СИдор где? — закричала толпа. — СИдора покажите!

— ДОктора ЦЕзаря хотим!— визжали когда-то исцеленные ДОктором дети и их мамаши.

Из окна МЕЖДУ ТРЕТЬИМ и ЧЕТВЕРТЫМ ЭТАЖАМИ выглянул ДОктор ЦЕзарь и замахал рукой. Тут же НИЖЕ ЕГО на подоконник МЕЖДУ ВТОРЫМ и ТРЕТЬИМ этажом, вспорхнула ЛЯсточка Алиса.

Только после этого В САМОЙ СЕРЕДИНЕ башни на балконе ТРЕТЬЕГО этажа появился СИдор с каким-то ящиком в руках.

— Что это такое? Что? А? Вы не знаете? — раздалось в толпе.

СИдор поднял ящик и крутанул на нем какие-то блюдца.

Раздался хрип, писк и треск, отвратительное шипенье, и из ящика загремела душераздирающая музыка. Толпа замерла от неожиданности и вдруг... пустилась в пляс. Все, как один, в том числе и старый король Григорий I танцевали Кролл над Кролл.

(Это СИдор, глядя на скопление разнаряженных людей, собравшихся на новоселье, решил посмешить и себя, и своих близких.)

...Сначала танец занимал публику. Но когда он не прекратился ни через пять, ни через десять минут, ни через полчаса, — все стали молить бога, чтобы танцевальное мученье закончилось, — ведь остановиться сами по себе люди были не в состоянии.

Из своего окна исчез ДОктор, с балкона ПЯТОГО этажа пропала ФАя, а со ВТОРОГО этажа убежал СОЛЬдат Гаврила. Все они помчались к СИдору. Но тот закрыл дверь в комнату и прорваться к нему не было никакой возможности. Сколько ни стучали, сколько не упрашивали мальчишку, он не открывал.

Наконец, когда С ПЕРВОГО ЭТАЖА приковылял МИшка Егор и приналег на дверь со всей своей медвежьей силой, та подалась.

— Что ты делаешь! — закричал ДОктор. — Мальчишка! Там же старые люди! Король! Ты убьешь их всех! Останови эту гадость! А то я разобью ее!

СИдор, сам яростно отплясывал Кролл над Кролл, нехотя остановил гамофон. Все разом стихло. Король и придворные почти все свалились прямо на траву. Послышались крики и стоны. ДОктор ЦЕзарь и ЛЯсточка Алиса бросились вниз спасать несчастных.

— Господи! Что же ты наделал? — крикнула ФАя сыну. — Как теперь быть? Сделай что-нибудь, чтобы люди забыли о твоей дурацкой выходке!

СИдор ехидно заХоХотал. — ХА! ХА! ХА! А что я могу придумать? Они же сами пустились в пляс. Их никто не заставлял. Я не виноват.

— Ой! Только не надо морочить мне голову, сынок! Это все твои проделки. Быстро придумай что-нибудь!

— Ну мама, я же не могу этого сделать! Ты знаешь — от добрых дел я могу потерять волшебную СИлу и состариться!

— Сыночек, дорогой! Ну что тебе стоит сделать это всего один-единственный раз. Ну, хоть ради праздника! Ты молодой, ничего с тобой не станет. Повзрослеешь — и все! Ты попробуй! Ведь делать людям добро так прекрасно! Я всю жизнь делала добро, состарилась от этого преждевременно, а не жалею. Ну, прошу тебя! Хочешь, на колени перед тобой встану!

И она стала тяжело нагибаться.

— Мамашка, погодите, — неожиданно для самого себя мягко проговорил СИдор и удержал Фею ФАю за руку. — Не надо так. Зачем это? Я и без этого что-нибудь придумаю.

Он закрыл глаза и представил, что у каждого из присутствующих сейчас сбудутся все его желания, о которых тот подумает в течение целого часа. При этом они забудут, как лихо отплясывали Кролл над Кролл, забудут о гамофоне. Через час все должно быть так, как оно есть в настоящий момент.

Только он подумал об этом и открыл глаза, как в небе яростно громыхнул страшный гром, а перед башней стало твориться что-то невообразимое...

СИдор сразу повзрослел года на два. Он сам стоял остолбеневший от случившегося и рассматривал происходящее...

Вот на волках куда-то вдаль пронеслись несколько мальчиков ВОСЬМОВ. Вот еще несколько стоят и уплетают по сотне «эскимо». Вот Министр взобрался на невесть откуда взявшийся трон, а старый король стал чистить у него сапоги. Вот старые княгини и графини вдруг стали крутить скакалки и прыгать через них, как девочки. Вот бельчонок РЫжий Джо вновь превратился в брата РЕма и копает свою РЕдиску. Вот ДОктор ЦЕзарь стоит счастливый у импортного зубоврачебного кресла и всем подряд лечит зубы. Вот ВСЕГДА СТРОГИЙ и РАСПРЯМЛЕННЫЙ КвартСекстАккорд, внезапно похудевший, в трусиках гоняет со своими полицейскими в футбол. Вот одна из дам (та самая, которая говорила о Метричах) вместе со своим сыном купается в озере из газировки. А вот с неба стал падать огромный Апельсин килограммов на пятьдесят и к нему бросилась ЛЯсточка Алиса. Вот один из полицейских схватил за руку сразу нескольких незнакомых откуда-то взявшихся мужчин с серьгами в ухе и, назвав их Фишерами, потащил в тюрьму. Вот двое из юношей стали прыгать в небо, доставать оттуда тысячи звезд и раздавать их молодым девушкам. Вот остальные молодые девушки сразу все оделись в свадебные наряды и пошли со своими будущими мужьями в храм. Вот в небо взмыли пять или шесть мотыльков, переговаривающихся между собой и вспоминающих, как они недавно были придворными при дворе Скрипичного Короля. Вот откуда-то появился полк СОЛЬдат под командой молодого генерала Гаврилы и начал наступление на воображаемого противника, размахивая почему-то саперными лопатками. А вот появился и МИшка ЕГор, весь вымазанный медом и тащивший огромный мешок конфет «Мишка на севере». Рядом с ним шла медведица, молодая и элегантная, с маленьким медвежонком. Они присели на траву и стали уплетать конфеты. Вот, откуда ни возьмись, в небе появился СОкол, ударился о землю и превратился в прекрасного Принца. Навстречу ему из башни выбежала молодая и стройная ФАя и радостно бросилась Принцу на шею. Принц подхватил ее на руки и понес, понес по дороге, прямо к павильону с Метричами.

Вдруг около одного маленького и сухонького старичка откуда-то появились сотни прекрасных скрипок и все они одновременно заиграли.

Все эти картинки мелькали перед СИдором, как в калейдоскопе. Он смотрел на счастливые лица всех собравшихся и сам, впервые за последние годы, как когда-то в детстве, улыбался прекрасной и чистой улыбкой.

И тут он еще раз посмотрел в сторону своего братца РЕма и... в голове его мелькнула такая озорная мысль, от которой лицо молодого волшебника залила краска. Он хотел было закрыть глаза и пожелать то, что представил... Но вовремя остановился...

Так незаметно прошел этот час. И сразу все прекратилось. Все стало по-прежнему.

— Ну, что? — обратился Король к Министру. — Начнем, пожалуй. Я должен обратиться к народу. Проводите меня.

— Куда мы пойдем, Ваше Величество?

— Я думаю, вон на тот балкон, где прыгает этот... Как его? Рыжий Джо. На ЧЕТВЕРТЫЙ этаж.

— А не высоко для Вас подниматься?

— Ничего, ничего. Ради такого случая поднимусь.

Король Скрипичного королевства Григорий I вошел в башню. Поднимался он очень долго. Наконец остановился перед дверью на ЧЕТВЕРТОМ этаже, где жил Рыжий Джо.

— Ну вот, кажется, пришли. Министр, дайте зеркало. Я хочу посмотреться.

Глядя на свое отражение, Король горько усмехнулся: «Да... Красавец. Нечего сказать. Действительно, пора умирать, пожалуй. Зажился я на этом свете».

Он причесался, поправил костюм, вошел в комнату.

Рыжий Джо прибежал с балкона и, прыгнув королю прямо на плечо, лизнул его в нос.

— Фу! Что такое? — удивился Григорий I. — Зачем он это сделал?

— Он поцеловал Вас, Ваше Величество, — улыбаясь сказал Министр.

— А... Ну раз так, то ладно. Пошли. — Он переступил порог и, выйдя на балкон, облокотился на перила.

Шум внизу тут же затих, все приготовились слушать своего монарха.

Король поглядел наверх. С ПЯТОГО этажа ему улыбалась Фея ФАя. Король послал ей воздушный поцелуй и обратился к народу.

— Подданные мои! Я счастлив присутствовать на новоселье наших дорогих и чудесных...

Но не успел он договорить и фразы, как балкон, на он котором стоял, зашатался и стал падать.

Жуткий крик — это было последнее, что слышал Григорий I в своей жизни.

«Как это случилось? — в ужасе думала ФАя. — Неужели же СИдор?»

Она глянула на ТРЕТИЙ этаж, но сын сам был бледен. Чувствовалось, что нелепая смерть короля и для него была неожиданностью.

ФАя посмотрела на место упавшего балкона, на бледного Министра, стоящего над проемом и все поняла... На месте крепления балок, на которых держался балкон, зияли две совсем неглубокие дырки, из которых все еще сыпался песок.

«Это строители! Рабочие виноваты! Неглубоко вставили балки, да еще и не зацементировали, как следует. Вместо цемента один песок положили. Конечно, бельчонка такой балкон свободно выдерживал, а человека нет».

— СИдор! — крикнула ФАя сыну. — Смотри, что натворили эти пьяницы и архитектор!

СИдор глянул наверх...

— Стащили! И деньги стащили, и цемент! Сыпанули голый песок! Это надо же! Халтурщики! А ведь им еще и премиальные платили за то, что быстро работают. К моему Дню Рожденья обещали все сделать. Вот и сделали! Мамашка, что же теперь будет? Нас раздерут на части? Смотри, как народ волнуется!

Внизу часть молодых придворных уже несла тело Короля к карете, и, оглядываясь на башню, они грозили ее обитателям кулаками, что-то кричали. Другая часть придворных пыталась прорваться в башню. Но стражники КвартСекстАккорда плотной стеной обступили единственную дверь и никого не пускали.

Министр наконец-то пришел в себя и, кисло улыбаясь, проговорил:

— Не волнуйтесь, Ваше Величество. Вы теперь наш государь. Все будет в порядке. Я сейчас спущусь и все объясню придворным. Они поймут, что во всем всегда бывают виноваты рабочие. От них все наши беды. Вот на них-то они и отыграются, да еще на архитекторе. За то, что он не мог обеспечить качественную сдачу столь важного пускового объекта.

Он спустился вниз и что-то долго и упорно объяснял КвартСекстАккорду и его стражникам с окружавшими их молодыми людьми. Потом Министр подошел к карете бывшего Короля, наклонился над ним и снял с его шеи Скрипичный Ключ — символ власти в Скрипичном государстве.

— КвартСекст! Подойдите сюда! — крикнул он старшему полицейскому. — Передайте этот ключ его Величеству королю СИдору I.

ВАЖНЫЙ КвартСекст низко поклонился и, ГОРДО РАСПРЯМИВШИСЬ, пошел к замку.

В дверь к СИдору постучали. На пороге стоял КвартСекст с солдатами, ДОктор ЦЕзарь, ФАя. Тут же кружилась ЛЯсточка Алиса. Сзади рычал МИшка Егор, удерживаемый СОЛЬдатом Гаврилой.

— Ваше Величество! С этого момента Вы наш Король, а мы Ваши подданные. Я вручаю Вам высший знак власти в королевстве Скрипичный Ключ.

СИдор протянул руку и посмотрел на странное, замысловато изогнутое чудо.

— А что с ним делать?

— Как что?— удивился КвартСекст. — Это же Символ Власти. Везде, где бы Вы или тот, кому Вы передадите этот ключ даже на время, появитесь — Вам беспрекословно будут подчиняться.

— А?... Это хорошо... Благодарю Вас. Я не забуду.

Он поманил КвартСекста пальцем и отвел в сторону: — Слушайте, а нас не подожгут сегодня ночью? Как вы думаете?

— Замок неприступен. В него ведь можно попасть только через одну единственную дверь. Но и в нее сейчас мои люди вставят королевский замок, который открывается только этим Скрипичным Ключом. Так что, кроме Вас, войти в башню и выйти из нее никто не сможет.

— Да? Это очень хорошо. А кто это все придумал?

— Я, — гордо сказал КвартСекстАккорд.

— Я отблагодарю Вас и отмечу Ваши заслуги передо мной и королевством.

— Рад стараться, Ваше Величество.

— А нельзя ли, дорогой, поставить хорошие замки, такие, как этот, и на дверях моей мамашки, ДОктора и Рыжего бельчонка?

— Конечно, Ваше Величество, все сделаем. Сделаем мигом.

И он было рванулся выполнять приказание СИдора.

— Подождите, — остановил его СИдор. — Еще один вопросик — нельзя ли во дворце установить ночную сигнализацию?

— Какие пустяки, конечно! Я уже все продумал.

— В верхнем окне, МЕЖДУ ЧЕТВЕРТЫМ И ПЯТЫМ ЭТАЖАМИ мы установим МИгалку, которую можно будет включать, когда потребуется помощь. В нижнем окне МЕЖДУ ПЕРВЫМ И ВТОРЫМ ЭТАЖАМИ мы установим ФАры — пусть МИшка Егор и СОЛЬдат Гаврила следят за ними.

— А если перегорят лампы?

— Мы туда еще подкинем несколько ФАкелов. ФАры и ФАкелы будут освещать подходы к дворцу... А в павильоне с Метричами я распоряжусь поместить десяток солдат. Вы, если что, всегда сможете позвонить им по телефону.

— Ну ладно, теперь, кажется, все, — вздохнул СИдор. — Жаль короля Григория I, но что поделаешь. Уж такова его судьба. Идите.

Так в двенадцать лет совершенно неожиданно для себя самого СИдор стал Королем Скрипичного государства.



СИдор не совсем уютно чувствовал себя в новой роли Короля. Он все время чего-то опасался. Главное, он опасался подвоха со стороны ФАи. Поэтому на всякий случай он приказал ей сидеть на своем балконе и никуда без его разрешения не отлучаться.

— Как это так? — возмутилась старая ФАя. — Я же не могу целые дни сидеть в кресле и вышивать! Мне иногда хочется погулять, погреться на солнышке.

— Ах, на СОЛЬнышке? Будет Вам и СОЛЬнышко, мадам.

Он тут же закрыл глаза и представил СОЛнце не высоко в небе, а висящим ПРЯМО НАД БАЛКОНОМ ЕГО МАТЕРИ.

Все сбылось тут же, как он того и пожелал.

Изумленное СОЛнце сорвалось со своего привычного места, попробовало было дернуться и улететь обратно. Но у него ничего не получилось.

— Ах! Какая прелесть! Как тепло и светло! — воскликнула ФАя. — СОЛЬнышко! Теперь мы с Вами совсем соседи! Светите мне поярче, когда я вышиваю. А то глаза стали что-то плохо видеть.

СОЛнце кисло ей улыбнулось.

— Ладно, СИдор, за то, что ты так любишь свою маму, я тебе сегодня вышью все твои рубашки.

СИдор чуть оттаял.

— Хорошо, маманя. Вышивайте. Но только никуда из комнаты. А чтобы Вы не начудили, я, пожалуй, запру Вас на этот ключик. ХА! ХА!

Он вытащил Скрипичный Ключ и пошел к выходу.

— Кстати, — проговорил он у самой двери. — Вышивайте для меня букву «Н». По-моему, на языке Локрийцев она читается, как «ХА». Я ее видел однажды над входом во дворец моего отца ДИССОНАНСА.

И он, хлопнув дверью, закрыл ее на замок.

«Слетаю-ка я сегодня в наш старый дом», — подумал он, садясь на Ковер-самолет. И пусть дедуля меня со своей дурой ЛЯсточкой сопровождают. Все-таки, хоть и отечественная, а как-никак медицина».

Он представил ДОктора ДВУХКРЫЛЫМ ОБЛАКОМ БИПЛАНОМ и взмыл выше СОЛнца (благо, что ОНО ТЕПЕРЬ ВЫШЕ КРЫШИ И НЕ ПОДНИМАЛОСЬ.)

Бедный ДОктор, только начав составлять рецепт нового сиропа, неожиданно вновь потерял ощущение всякого пространства и, опять переливаясь всем телом, как это уже происходило с ним однажды, взмыл в небо.

ЛЯсточка Алиса, подхватив сумку с медикаментами, полетела за ним.

Они летели, как и в прошлый раз: ЛЯсточка внизу, СИдор на Ковре-самолете чуть выше нее, а над ними — двукрылое облако-ДОктор.

Через несколько минут полета СИдор был у дома, в котором когда-то родился.

Он обошел дом со всех сторон, прошел в бывший кабинет доктора, в комнату матери, в свою детскую. Все здесь было знакомо до мелочей и в то же время все было чужое — чувствовалось отсутствие жизни.

— Нет, не нравится мне здесь, — сам себе сказал СИдор и быстрым шагом направился в сад.

Сорвал ананас. Надрезав его ножом, попробовал. Сочная мякоть наполнила рот приятным ароматом.

Съел один кусок, другой. Расхотелось.

— Эй, ты! Курица!— крикнул СИдор ЛЯсточку. — Лети сюда! Ешь свои дурацкие ананасы!

ЛЯсточка Алиса не заставила себя ждать. Она спикировала вниз и с удовольствием принялась клевать свое любимое лакомство.

СИдор посмотрел на нее с нескрываемым презрением: «Обжора!» И пошел в огород.

«Помидорчик, что ли, съесть?»

Но помидоров не было. Лишенные ухода, они зачахли.

«Ладно, пойду выкопаю редиски», — подумал СИдор и направился искать грядки.

Тут он в изумлении застыл на месте. Прямо среди редиски рос, ставший уже довольно большим... куст Тремоло. Его голубые листья блестели, как драгоценные камни.

— Вот! Это именно то, что мне надо! — воскликнул СИдор и бросился к кусту. Он сорвал пару сочных ягод и кинул в рот.

Мелкая дрожь пробежала по его телу и его стало бить как в лихорадке.

«Эх, хорошо! Сразу забываешь все на свете», — думал СИдор. «Пусть бьет. Может, от этого перестанет сниться мне мертвый король. И эти... рабочие. Ведь пришлось их всех всенародно вздернуть.»

И он с гадливостью вспомнил, какие страшные синие лица были у этих противных мужиков, когда они повисли на веревке. С тех пор эти лица не давали ему покоя... Вспомнил он и другие рожи. Рожи тех, кто присутствовал на казни. Большинство людишек там тоже были из трудового люда, и все они почему-то с дикой радостью воспринимали смерть своих же братьев по классу.

Радовались ей и смаковали зрелище. Именно они вопили больше всех: — Смерть! Смерть убийце короля!

Прошло уже довольно много времени, а эти лица не давали СИдору покоя.

И вот Тремоло помогло забыть их на время.

...Прошло несколько минут, и действие ягод прекратилось.

«Надо бы еще, пожалуй», — подумал СИдор и все еще трясущейся рукой потянулся за самой крупной ягодой, находящейся чуть в глубине листвы. Полез и совершенно ненароком процарапал себе руку шипами, прямо у вены.

Боли он не почувствовал, а наоборот, как-то странно закружилось в голове, захотелось кричать, петь, прыгать, как обезьяне. Весь мир сразу изменил свои краски, стал оранжевым. СИдор схватился за голову и не разбирая дороги, почему-то помчался к своему Ковру-самолету, ничего не осознавая. Залез ПОД НЕГО и, истекая кровью, заснул.

Во сне снилась всяческая чертовщина, какие-то крики, пожары. Появлялись морды лохматых и грязных ТРИТОНОВ, КОЛЮЧИХ Секунд с ДВУМЯ длинными иглами, ГЛУПЫЕ рожи ЧИСТЫХ КВИНТ с ПЯТЬЮ щупальцами, которые тянулись к нему и хотели задушить.

И он стал кричать. Кричал во всю мочь легких. Но почему-то его крика никто не слышал. Кто-то, вроде бы страшный паук КвартДец, схватил его, обвил всеми ЧЕТЫРНАДЦАТЬЮ лапами, обмотал золотой проволокой и тянул, тянул к себе... Вот уже близко его огромный страшный рот с кривыми и острыми зубами. Вот он открывает его — сейчас съест.

СИдор рванулся из последних сил и пришел в себя... С трудом он вылез ИЗ-ПОД ковра и попытался подняться. Но от страшного головокружения упал.

— ДОктор! ДОктор! — услышал он крики ЛЯсточки Алисы.

— Воды! Скорее! Он упал! Весь в крови! Поднимите его!

Но ДОктор ничего не мог сделать. Он был двухкрылым облаком. Он пытался вырваться из пут колдовства и помочь своему внуку, но не мог. И тогда в бессилии он заплакал.

Пошел дождь и освежил СИдора, к которому в тот же миг подлетела Алиса, сунула в рот какую-то пилюлю.

Проглотив ее, СИдор сразу почувствовал себя бодрее, забрался на ковер и приказал ему нести себя в замок.

Взлетев на балкон ТРЕТЬЕГО этажа, СИдор тут же по телефону вызвал СОЛЬдата Гаврилу.

— Голубчик, — обратился он к нему, — ты должен запрячь какую-нибудь лошадь и съездить к нашему старому дому. Там в огороде, на грядках с редиской, ты увидишь красивый куст с голубыми листьями. Выкопай его и привези ко дворцу. Посадишь прямо под моим балконом. Понял?

— Как не понять... Все будет исполнено.



Так у дворца короля Скрипичного царства СИдора I, как и у дворца его отца ДИССОНАНСа, стало расти Тремоло.

СИдор очень часто подходил к кусту и ел его ягоды. Но почему-то Тремоло, хоть и трясло его, но не приносило тех сумасшедших ощущений, которые были первые два раза.

«Почему так происходит? — удивлялся СИдор. — Непонятно». И все чаще он пытался осознать те ощущения, которые испытал тогда, когда чуть не умер в огороде.

Что-то мелькнуло в его голове, но ухватить это «что-то» он был не в состоянии.

На его вопросы ни ДОктор ЦЕзарь, ни ЛЯсточка Алиса ничего не могли ответить.

— Ты весь был в крови, когда вылез из-под ковра, — говорил ему дед. — Ты поранил руку, прямо вену, и ЛЯсточка Алиса спасла тебя.

— Спасла? От чего? От потери крови или от паука КвартДеца, которого я ясно видел перед собой? Почему я это видел?

Он старался по мельчайшим деталям вспомнить все свои действия в тот день и никак не мог.

Однажды МИшка Егор из леса приволок МЫшь. Быстрая и сообразительная, не спящая по ночам, она очень приглянулась СИдору, и он, решив научить ее говорить, надумал оставить ее у себя в замке.

«Пусть МЫшь сидит у МИгалки и дежурит — прекрасный сторож получится. Да и с Рыжим Джо пусть болтают. Все-таки братцу скучновато, наверное, жить на своем балконе и работать дни и ночи».

А дело в том, что после смерти Григория I строители вновь соорудили балкон на четвертом этаже. Но на сей раз не из бетона, а из дерева. По указанию СИдора на него поставили дешевый диванчик и стол с набором инструментов, и СИдор заставил Джо делать скрипки. Те самые, которыми так славилось Скрипичное государство.

Как ни странно, но Рыжий Джо прекрасно освоил эту работу и делал такие чудесные инструменты, которые не удавалось сделать никому другому. Люди за них платили баснословные деньги.

Огромные деньги платили СИдору и за продажу Голубой СОЛи, которую все еще добывал СОЛЬдат Гаврила в подземной пещере, спрятанной ПОД ДВУМЯ тяжелыми КРЫШКАМИ, прикрывавшими глубокий люк.

Все это золото свозилось во дворец и скрывалось в комнате РЕма.

— Ты должен его считать, — сказал однажды СИдор брату.

— Как только ты насчитаешь три миллиона, я обязуюсь превратить тебя в человека. Понял?

— Ты обманешь меня, — запищал бельчонок и заплакал.

СИдору почему-то стало его очень жалко. Ком подкатил к его горлу и сжал его. Но он быстро пересилил себя.

«Тряпка, — сказал он сам себе, — расчувствовался. Так недолго и добреньким стать».

— Нет, не обману. Клянусь отцом нашим.

Рыжий Джо знал, что СИдор боготворит отца, и поэтому на сей раз ему поверил.

С тех пор все его мысли были заняты только одним: заработать для СИдора как можно больше денег и собрать три миллиона.

МЫшь Екатерина и Рыжий Джо подружились — благо жили они совсем близко друг от друга. Каждое утро после ночного дежурства, когда СОЛнце, спящее на крыше дворца, просыпалось, МЫшь, погасив МИгалку, бежала на первый этаж будить МИшку Егора, чтобы тот выходил во двор убираться, а потом, вернувшись обратно к себе в комнату, она из окна бросала в Рыжего Джо кусок изоляционной ленты.

Джо просыпался и, делая вид, что сердится на МЫшь, начинал ворчать.

— Екатерина, ты когда-нибудь доведешь меня! Я возьму лестницу, поставлю ее на балкон, залезу к тебе в окно и отдеру по тому месту, откуда у тебя хвостик растет! Ясно?

— Поняла, поняла, — пищала МЫшь. — Ох, боюсь! Ох, боюсь!

И она вновь пуляла в Джо изолентой (благо для ремонта МИгалки ее было предостаточно).

Однажды Рыжий Джо действительно исполнил свою угрозу. Он залез в служебное помещение, где стояла МИгалка. Но залез не для того, чтобы отшлепать свою подружку, а чтобы помочь МЫши Екатерине отремонтировать ее «орудие производства» (так МЫшь называла свою МИгалку). С тех пор МЫшь Екатерина и Рыжий Джо подружились еще больше.

При первом же удобном случае он угощал Екатерину РЕпой и РЕдиской, которую собирал в огороде под самыми окнами МИшки Егора.

Но вот однажды произошел случай, который изменил и их жизнь, и жизнь всего королевства.

Делая профилактический ремонт МИгалки, Мышь Екатерина положила на подоконник ее части и совершенно случайно уронила их. Винтики и гайки упали на землю, прямо под голубой куст Тремоло.

— Ах! Что же ты наделала!— крикнул Рыжий бельчонок Джо.

— Что теперь будет?

— Что будет? Что будет? — передразнила его МЫшь Екатерина. — Лучше бы помог найти эти дурацкие гайки! Бежим вниз.

Им повезло: дверь замка оказалась открытой — СИдор только что вышел на улицу, посмотреть, не рушатся ли опять балконы.

Долго, долго лазили МЫшь и Бельчонок вокруг куста Тремоло и наконец нашли там несколько винтиков. Но... двух самых важных гаек нигде не было видно.

— Они там, внутри, — прошептал бельчонок. — Но куст весь в колючках, я туда не смогу пролезть, у меня шубка пушистая.

— И он остановился в нерешительности.

— Что же делать, видно, придется мне, — сказала МЫшь Екатерина и шмыгнула в колючие заросли.

Она возилась в поисках гаек совсем немного, и вскоре появилась вся оцарапанная, держа их в руках.

— Вот, держи, — сказала МЫшь и вдруг упала. Она стала дергать лапками, пищать и плакать.

— Что с тобой? Что? — испугался Рыжий Джо. — Очнись!

Но МЫшь не обращала на него никакого внимания.

«Что же делать? Надо звать на помощь». — И бельчонок бросился в дом.

— Ты откуда здесь взялся?— зло крикнул ему СИдор, ловя за хвост. — Куда бежишь?

— К деду, — пропищал бельчонок. — Екатерина оцарапалась колючками, и ей плохо. Она полезла в твой куст и свалилась без памяти. Пищит, плачет, лапками дрыгает. Умирает, по-моему.

— Пищит? Оцарапалась, говоришь?— как-то странно произнес СИдор. — Беги, зови деда. Пусть придет.

Он отпустил Рыжего Джо, а сам побежал к Тремоло.

При виде странного поведения МЫши Екатерины СИдор задумался: «Оцарапалась» — вспомнил он слова РЕма. — И я тогда оцарапался. И мне казалось, что я умираю... Так, так. Посмотрим, что скажет дед...

Вскоре появился ЦЕзарь, как всегда, в сопровождении своей Алисы.

— Вот... Вот она. Умирает, — затараторил Рыжий Джо, указывая на Мышь Екатерину.

Та все еще продолжала пищать.

Увидав на теле Екатерины царапины от шипов, ДОктор нагнулся: — Так... Тремоло, значит.

И он велел ЛЯсточке Алисе дать Екатерине таблетку. Ту же, которую та когда-то давала СИдору, попавшему в аналогичную ситуацию.

Все стояли, ждали, что же будет дальше.

Вскоре Екатерина успокоилась и пришла в себя.

— Что это со мной было? — удивленно спросила она. — Какой ужас! Откуда здесь кошки и Тритоны? Они хотели разорвать меня на части!

МЫшь попыталась подняться на лапки, но у нее это не получилось. Огромная слабость и головокружение вновь уложили ее на землю.

— Она не может ходить! Ее парализовало! — закричал Рыжий Джо. — Какой ужас! Моя Катя!

— Помолчи! — цыкнул на него СИдор. — Он нагнулся над Екатериной и спросил:

— Ты, говоришь, ТРИТОНЫ? А Паук? Паук КвартДец был?

— Нет. Не было.

— А краски? Краски изменились?

— Да, да! — сказала МЫшь торопливо. — Все вдруг стало оранжевым.

— Это тоже самое! — вскрикнул СИдор. — То же, что было со мной!... Дед, обследуй ее и этот куст. Скажи, почему это происходит. Понял?

ДОктор ЦЕзарь кивнул.

— Все. По домам. Где Гаврила? Пусть отнесет Екатерину к ее МИгалке. Ничего страшного не случилось. Отоспится и придет в себя окончательно.

СИдор повернулся и какой-то легкой, казалось радостной, походкой побежал к себе на ТРЕТИЙ этаж.

Через минуту его ковер-самолет взвился в небо.

ДОктор ЦЕзарь вместе с ЛЯсточкой Алисой, сорвав несколько листьев, ягод и шипов Тремоло, спустились в подземную лабораторию и стали их исследовать... Рассматривая сквозь увеличительное стекло листья и шипы, ДОктор обнаружил в них маленькие пузырьки с какой-то тягучей жидкостью.

— Алиса, спустись в подвал-кладовку и принеси мне химикаты, — попросил ЦЕзарь.

— Ох! Я так боюсь летать туда, — запищала ЛЯсточка Алиса. — Ведь надо спускаться еще ниже нашего подвала. А там тяжелый люк и Лужа.

— Какая это еще Лужа? — удивился ДОктор. — Откуда она взялась? В нижнем подвале было сухо.

— Не знаю. Но там большая лужа и вонючая. И еще за стеной там кто-то ходит.

— Этого не может быть, — сказал ДОктор. — Пошли, посмотрим вместе.

Они вышли в темный коридор. ДОктор освещал путь факелом... Подошли к люку, который был тщательно замаскирован. Подняли его. Под люком показалось довольно большое пространство. ДОктор осветил его факелом и, к своему большому удивлению, увидел, что там действительно была огромная Лужа.

— Да-ааа! Черт знает что! Как она здесь появилась? В ней только ЛЯгушек разводить. Безобразие! От сырости все мои химикаты испортиться могут. Надо будет сказать СИдору, чтобы прислал рабочих... А ты, — обратился он к Алисе, — слетай, возьми вон тот розовый пакет. Я тебе посвечу.

ЛЯсточка весьма неохотно выполнила его просьбу.

Сделав анализ Тремоло, ДОктор ЦЕзарь пришел к выводу, что в нем находится страшный яд — наркотик Эфедра, от которого любое живое существо, если яд попадет ему в кровь, приходит в состояние полного отупения.

— Какой ужас! Наш СИдор и Екатерина попробовали эту гадость! Они же чуть не умерли! — воскликнула Алиса.

— Да, да. Если в кровь попадет слишком много этой гадости, человек может умереть сразу же.

ДОктор задумался... — Но самое страшное заключается в том, что каждый попробовавший эту дрянь стремится это делать еще и еще. И спасти от этого может только специальное лечение... Надо сжечь этот проклятый куст.

— Конечно, я это сделаю, — предложила ЛЯсточка. — Иначе СИдор и Екатерина станут наркоманами, если поймут, что их болезнь происходила оттого, что они иглой заносили эфедру в кровь.

— Нет, нет, этого нельзя делать. СИдор в гневе убьет и нас, и ФАю и вообще... натворит много бед. Мы должны его обмануть и сказать, что болезнь произошла... Он задумался... Произошла от запаха голубых листьев. Поняла?

— Конечно, поняла, — защебетала ЛЯсточка.

И она, схватив остатки Тремоло, полетела выкидывать их во второй подвал.

Но обмануть СИдора было не так просто. Он и так все знал. Пока ДОктор возился в своей подземной лаборатории, а ЛЯсточка летала за химикатами в нижний подвал, он на ковре-самолете спустился в заросший кустами овраг, который когда-то велел вырыть перед замком. Спустился и НАКРЫЛСЯ КОВРОМ там, чтобы его никто не заметил. В только ему одному известном месте он поднял дерн и вытащил слуховую трубу, ведущую прямо в лабораторию ДОктора.

Вот поэтому-то, слыша весь разговор ЦЕзаря и Алисы, он все знал про Тремоло до мельчайших подробностей.

— ХА! ХА! — вскрикнул он, когда ДОктор и ЛЯсточка Алиса выбрались из подвала. — Обмануть меня хотели? Ну уж дудки!

Он сел на ковер-самолет, полетел к кусту Тремоло, сорвал несколько ягод и колючек и направил ковер в большой лес на границе его государства и МИКСОЛИДИИ.

Там в глубокой низине преспокойно улегся на землю, уколол себя прямо в вену иголкой и, как в прошлый раз закрывшись ковром, стал ждать.

С этих пор во дворце и королевстве все полетело в тар-тарары. Королю СИдору на все было плевать. Он совсем перестал заниматься государственными делами и целые дни только и делал, что колол себе руки иглами. Сначала по одному, два укола в день, а потом по десять, двенадцать ему стало мало. Все его мысли и чувства были сосредоточены на одном: собрать как можно больше голубых иголок...

Но куст Тремоло был один и поэтому срочно пришлось его рассаживать. Для этого СИдор нарезал несколько десятков черенков и высадил их в самой глуши леса, который для всех объявил заповедным.

Сложившимся положением дел пользовались и придворные, и простые люди Скрипичного королевства. Видя, что никто толком не управляет государством, они сначала потихоньку, а потом все больше и больше начали его разворовывать. А главное, почему-то все перестали делать скрипки и играть на них. Каждый был занят теперь не музыкой и искусствами, а спекуляцией.

Один граф потихоньку вырубил лес рядом со своим замком и продал его королю МИНОРНОЙ ФРИГИИ. Другой выкопал в королевстве почти весь уголь и переправил в Эолию. Третий выловил всю рыбу.

Воровали все. Кто брал из королевских мастерских гвозди, кто шурупы. Кто тащил из хранилища помидоры или картофель. А кто ухитрялся и кусок колбасы себе за рубашку или в штаны спрятать.

Судьи и стражники делали вид, что ничего не происходит, называли этих людей «несунами» и утверждали, что особого вреда для королевства они не принесут.

При этом, конечно же, чтобы и себя не обидеть, и другим особого зла не делать, отбирали они у «несунов» все, что те наворовали в свое личное пользование. И все от этого были довольны.

У многих в королевстве стали появляться шикарные дома и дачи.

СИдора все стали любить. Слагали про него стихи, писали песни, рисовали картины, где молодой король всегда выглядел красивым и мудрым.

А все было наоборот. День ото дня СИдор худел и худел. От частого употребления Эфедры у него совсем пропал аппетит. А главное, что вместо мудрости в его голове, кроме тупости и полного безразличия ко всему, ничего не осталось. Часто, входя к себе в комнату, он тут же с порога говорил: «Здравствуйте!» Потом удивлялся, что в его комнате оказывается никого, кроме огромного зеркала, нет, и сам перед собой извинялся.

Изредка, смотрясь в зеркало, он видел себя похудевшим и осунувшимся, и это его тоже удивляло.

«Что это я такой некрасивый стал? Неужели от уколов? Пожалуй, надо бросить это дело».

Но уже через час он полностью забывал о своих благих намерениях и, как ни в чем не бывало, продолжал колоться.

«А... Ерунда! Мне все равно ничего не будет. Все равно не умру. Я же волшебник. Да и РЕм пока жив — значит ничего не угрожает».



Однажды, пролетая над столицей и с восхищением воспринимая привычные для себя хвалебные крики, он обратил внимание на краснощекие, пышущие здоровьем лица своих подданных.

«Это мне не нравится, — решил он. — Надо и их приобщить к Эфедре».

Он прилетел к замку и по телефону вызвал к себе СОЛЬдата Гаврилу:

— Ну что, Гаврик? Садись, — сказал молодой король СОЛЬдату. — Ты сегодня ходил за СОЛЬю?

— Нет еще, Ваше Величество. Я спустился по подземному ходу, но услышал за стеной в подземной лаборатории разговоры ДОктора и ЛЯсточки и решил, что схожу позднее. А то ведь могли услышать. Ведь ДВУМЯ КРЫШКАМИ в люке придется греметь.

— Ну, ну, молодец! — сказал СИдор. — Я тебя за это награжу. Хочешь? — и он протянул Гавриле ягоды Тремоло.

Тот в испуге отдернул руку (ведь разговоры о том, что СИдор постепенно сходит с ума из-за Тремоло давно дошли до его ушей).

— Хм, брезгуешь? Обижаешь, брат. Не уважаешь...

СОЛЬдат Гаврила в страхе протянул руку и сунул ягоду в рот. Его тут же затрясло.

ХА! ХА! — засмеялся король. — Давай, давай! Я сейчас тебя еще вот этой иголочкой кольну.

СОЛЬдат Гаврила не успел отдернуть руки, как тотчас же почувствовал резкую боль.

Потом он потерял ощущение реальности...

Очнулся Гаврила в лесу, на ковре-самолете. Кругом на грядках росли голубые кусты Тремоло.

— Ну что? — засмеялся СИдор. — Как было?

— Жуть! Страхи какие-то! — проговорил СОЛЬдат Гаврила неповоротливым языком.

— Ничего, привыкнешь. Смотри, сколько здесь моих малышек. — И король как когда-то его отец ДИССОНАНС, ласково погладил «голубых чудовищ».

— Тебе задание. Будешь разводить эти прекрасные кустики, а потом потихонечку продавать богатеньким в городе. Понял?... Часть денег можешь оставлять себе, а остальные — Рыжему Джо. Пусть себе их считает.

— Угу-у-у, — промычал СОЛЬдат Гаврила. — Понял.

— Ну и хорошо, милый, очень хорошо... Только выбирай людишек, которым ты будешь продавать Тремоло, поздоровей. Чтобы розовощекими были. А то уж больно они мне не нравятся. Я за тобой по выходным дням буду прилетать сюда и отвозить домой. Чтобы тебя не хватился КвартСекстАккорд. Все же ты государственная собственность.

Прошел месяц. И в городке стали поговаривать о каком-то Тремоло и иголках. Все большее число людей стало искать возможности купить их, чтобы «побалдеть» (так многие теперь стали называть состояние «трясучки».)

Но наряду с наркоманами появились и их ярые противники. Видя, что творится с людьми, наблюдая, как они довольно быстро превращаются в животных и теряют разум, честь и совесть, эти противники объявили войну Тремоло.

Недовольство росло с каждым днем. Ведь большинство населения пока не было знакомо с дьявольскими ягодами.

КвартСекстАккорд, зная о таких настроениях, с величайшим беспокойством докладывал королю обо всем происходящем:

— Кончиться это может плохо. Очень плохо. Подымутся тысячи — и тогда не сдобровать. Ничто их не остановит. Разнесут и наши участки, и дворец. Я прямо и не знаю, что делать...

— Ну уж... Так и не знаете? — усмехнулся СИдор. — Ерунда все это. Мы будем торговать этим Тремоло на каждом углу — и все замолкнут.

— Как так? — открыл рот КвартСекст.

— А вот так. Откроем лавки и будем продавать по недорогой цене. Все научатся употреблять и от дури забудут все свои недовольства.

— А здоровье народа? А страна? Она же погибнет! Никто не захочет работать. Уж и так знаменитые скрипки, которые мы делали на весь мир, теперь мастерит лишь бельчонок Рыжий Джо.

ХА! ХА! Страна!... Народ! Страна — это ерунда! Главное это я, вы, ну... и наши близкие. Ведь именно мы живем и думаем за других. Вот так-то!... Действуйте. Готовьте почву. А я позабочусь, чтобы был товар.

КвартСекст ушел. СИдор проводил его и закрыл дверь дворца. Потом поднялся к себе на ТРЕТИЙ этаж и вышел на балкон.

— Брр! Что-то холодновато сегодня. А? — обратился он к ФАе, которая так же стояла на своем балконе на ПЯТОМ этаже.

— Что, что? Не слышу! — раздался ее ставший скрипучим старческий голос.

— Тьфу! Глухотня! — ругнулся СИдор и хотел было пойти к телефону, чтобы поговорить с матерью. Но вдруг увидел, что окна МЕЖДУ ТРЕТЬИМ И ЧЕТВЕРТЫМ этажами, где жил ДОктор, занавешены.

«Странно... Почему бы это? Неужели он еще не вставал?»

Пошел в коридор, глянул в комнату — ДОктора не было.

«А может, он у ЛЯсточки?»

Спустился ниже. Но и там ДОктора не было.

— Так... Где же они? Неужели в подвале? Что-то больно они туда зачастили?

Осторожно ступая, он спустился в подземелье. ...Из-за неплотно прикрытой двери, ведущей в лабораторию, он увидел, как при свете факелов ДОктор и ЛЯсточка Алиса колдуют над каким-то варевом, кипящим в котле.

Его нос сразу учуял знакомый запах Тремоло.

— Как? И они стали употреблять ягодки? Это уже совсем интересно!

В это время ДОктор заговорил:

— Алиса, по-моему, пора гасить пламя. А то переварим. От огня Эфедра может разложиться и не будет действовать.

— Конечно, конечно. Я мигом.

ЛЯсточка схватила кружки с водой и стала заливать костер.

ДОктор взял ложку и попробовал варево на язык:

— Все в порядке. Вовремя успели. Теперь давай разливать по пузырькам.

И они разлили часть содержимого котла.

— Так... Что бы теперь на них написать, чтобы не отпугнуть наркоманов, а то они не будут употреблять лекарство и не излечатся от своего недуга.

ЛЯсточка зачесала голову кончиком крыльев... — Давай, ЦЕзарь, напишем, что это капли от насморка. А?

ДОктор хитро засмеялся и каким-то противным тоненьким голоском произнес: — Ну-ну! Молодец. Голова. Пиши. Хи-хи-хи!

— А нашему СИдору это лекарство может помочь? Кого-кого, а его-то надо лечить в первую очередь. Смотри, что с ним стало. Пропадает и других за собой тянет.

«Ах ты, гадина! — возмутился СИдор. — Я ее кормлю. Сад для нее посадил. А она... Ну, погоди! Сейчас я тебя накажу!»

Он потянул было за ручку двери и хотел ворваться в подвал, но остановился...

«Интересно, что на это ответит дедуля?»

И СИдор вновь прислушался.

— Да, да, Алиса. Тут ты права. Его надо срочно лечить. Он заболел окончательно. Его воспаленный разум совсем закипел, возмутился. От него теперь можно ожидать всякого. Такой весь мир может разрушить до основанья.

— А что же будет затем?

— Затем?.. — ДОктор грустно усмехнулся... — Затем наступит конец света, конец цивилизации. Ведь если все будут такие, как мой внук, то никто не станет работать. А это и есть конец.

— Так его надо срочно лечить!

— Конечно. Я уже давно решил это сделать.

ДОктор ласково и хитро посмотрел на котел.

— Да вот, раньше лекарства не было. А теперь... Теперь оно есть, да еще какое... Все дело в том, что клин клином вышибают. Так и в болезни. Если человек заболел от Тремоло, то и вылечить его может только лекарство, приготовленное из него же. Вот так-то...

— А ему помогут «капли от насморка»?

— Ну уж нет! Тут случай тяжелый. Тут не капли. Тут клизму нужно. И очень большую. Вот ее-то мы и поставим внучику. Предварительно сделав так, чтобы у него заболел живот. Вот тогда он клизму и воспримет нормально.

— Прекрасно! — захлопала крыльями ЛЯсточка. — Здоров будет наш СИдор, и сразу все станет лучше. Прекрасно! Вы ДОктор — просто гений!

— Да брось, ты, брось! Какой же я гений? Просто скромный труженик, и очень люблю я своего внука.

Он поднялся со стула.

— Ладно, пора уходить. А то еще СИдор ненароком нас хватится и не дай бог, бросится искать... Бери пузырьки, спрячешь их пока в нижнем подвале, а уж завтра раздашь людям в городе.

ЛЯсточку передернуло:

— Опять в этот нижний подвал! Но ведь там Лужа.

— Ничего, ничего страшного. Я посвечу.

— А лекарство не испортится от сырости?

— Нет, нет. Не волнуйся. Пошли.

— ХА! ХА! — засмеялся про себя СИдор. — Посмотрим, что у вас из этого получится!

Он отпрянул от двери и спрятался за одним из поворотов подземного хода.

ДОктор и ЛЯсточка появились в коридоре. Каждый нес по коробке «капель от насморка»... Подошли к люку, ведущему в нижний подвал... ДОктор поднял крышку.

— Да-а-а! — протянул он, заглядывая вниз. — Лужа по-моему стала еще больше. Ну, ничего. Лети!... Лети в последний раз.

— ХА! ХА! В последний?... Это уж точно, — подумал СИдор.

Тут он зажмурил глаза и представил ЛЯсточку Алису... ЛЯгушкой.

— Ква! — крикнула Алиса и плюхнулась в Лужу. — Ква! Ква!

ДОктор ЦЕзарь в ужасе оглянулся. Он все понял.

— Не-е-ет!!! — закричал он, увидав страшные от гнева глаза внука. — Не надо! Спаси ее! Спаси!

— Ква! Ква! — орала Алиса.

СИдор молча подошел к люку и захлопнул его крышку.

— Иди наверх, клизменник!— зло процедил он сквозь зубы деду.

— Как ты смеешь! — взорвался старик. — Я же твой дед! Я...!

Он не успел докончить. Вновь тело его обмякло, стало аморфным и расплылось. Туманным облаком вновь поплыл он по коридору.

СИдор обогнал его, открыл дверь, ведущую наверх, и ДОктор-биплан со своими ДВУМЯ ПАРАЛЛЕЛЬНЫМИ крылышками взмыл в небо.

Злой СИдор стремительно поднялся к себе в комнату, подбежал к шкафу и, схватив коробку с иглами, с размаху вонзил себе в руку штук пятнадцать.

Сразу внутри его все заклокотало, захотелось кричать и петь... Сидор стал прыгать и бить себя по бокам. Из памяти стали уплывать образы и деда, и ЛЯсточки. Все вокруг вновь стало оранжевым... И тут сквозь пелену балдежа он услышал пискливый голосок:

— Я сосчитал! Сосчитал!

Ничего невидящим взглядом СИдор обвел комнату.

— Что это? Кто тут пищит? — удивился он.

— Я! Я это! — раздалось у него над ухом, и на плече у него появился Рыжий Джо.

— РЕм...? Что тебе надо? Уйди!... Я очень злой!

— Я сосчитал! Сосчитал до трех миллионов! Отпусти меня! Сделай обратно человеком!

— Уйди-и-и!!! — нечеловеческим голосом зарычал СИдор. — Не пущу-у-у! Считай еще миллион!

— Я!!! Я деду пожалуюсь! — заплакал РЕм, перепрыгивая на шкаф. — Мама-а-а-а!

— ХА! ХА! — дико засмеялся СИдор. Деду, говоришь?... Смотри! — указал он на небо, — вон твой дед! Летает! ХА! ХА! Биплан!

— Что ты с ним сделал? — закричал РЕм. — Ты превратил его в облако?! Плохой ты! Гад!... А где Алиса?

СИдор посмотрел на РЕма все более отупевающим взглядом:

— Алиса-а-а? Кто такая?... А... Эта курица...? ХА! ХА!... И ее нет... Нет больше! Клизма... ЛЯгушка она! В луже, в подвале!

Слезы волной залили глаза РЕма. Нестерпимая злоба на это гадкое чудовище, когда-то бывшее его братом, нахлынула на него. Он, не осознавая, что делает, кинулся на СИдора и хватанул его острыми зубами за нос.

— А-а-а-а!!!!!! — завопил СИдор, обливаясь кровью... — Да я... Он схватил РЕма, раскрутил его за хвост и изо всех сил и закинул в небо.

РЕм только успел пискнуть и стремглав взвился ввысь... Пролетел мимо балкона матери, поднялся выше СОЛЬнышка, все еще прикрепленного цепью к крыше, и, пробив насквозь облако-деда, полетел выше... То ли от страха, то ли от нехватки воздуха, но сердце его не выдержало. Все еще летя выше и выше, он испустил дух.

Как только это произошло, небо буквально разорвалось на части от потрясшего его грома. Сверкнула ярчайшая молния, и сраженный ей СИдор упал бездыханным... Башня задрожала до основания, ее обитатели бросились прочь. Последней дворец покинула ФАя.

Как только она отошла от его стен на несколько шагов, башня затрещала и рухнула, погребая под собой останки короля Скрипичного государства.

Как только это произошло, все вокруг закружилось, как в калейдоскопе. С неба на землю полил теплый ласковый дождь и вместе с ним спустился живехонький ДОктор ЦЕзарь. Он подошел к дочери и подхватил ее под руки. Она падала в обморок.



Прошло несколько месяцев. Все изменилось в Скрипичном государстве. Бывший Министр стал королем. Куда-то исчезло Тремоло, и все о нем забыли. Из леса пришел СОЛЬдат Гаврила и женился на сразу помолодевшей ФАе. Теперь ей стало, как и положено, тридцать пять лет. Они уехали в МИКСОЛИДИЮ, и у них родилось семеро детей.

МИшка Егор тоже нашел себе подругу в соседнем лесу, и у него родился прекрасный сын.

А ДОктор ЦЕзарь навсегда покинул людей. Он поселился в одиноком домике у реки и в память о своем внуке РЕме стал разводить прекрасную РЕпу.

А ЛЯсточка Алиса погибла. Погибла в нижнем этаже развалившегося замка.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги