Она пропахла пылью вековою,
ветрами лет. И ныне на меня
глядит бумагой древней гербовою,
случайно уцелевшей от огня.
А было все:
и зябких листьев вздохи,
и сабель свист, и шепот конопли.
Как складки лба, изрытые отроги
легли в надбровья сплюснутой земли.
Прошли века. Но ночью вдруг я внемлю:
вновь душу рвет нам азиатский гик…
И тишина… И падают на землю
мои густые, твердые шаги.
1936