Мы больше не люди

ГЛАВА 4. В ПОИСКАХ ОТВЕТОВ

– Ты знаешь его новый адрес? – спросил Мстислав.

– Нет. Знаю только то, что он с родителями уехал в Дортмунд. И где его там искать, ума не приложу.

– Можно посмотреть в личном деле. Вроде, при переезде ученика, администрация колледжа заносит сведения о новом месте жительства.

– Хороший план, – улыбнулась я Мстиславу.

Колледж пустовал. Никаких дежурных, никакой охраны. Входная дверь здания администрации отперта.

– Всевидящее око главы нашего города сюда еще не добралось, – открывала я шкаф, где хранились папки с личными делами учащихся.

– Сейчас нам это только на руку.

– Нашла. Действительно, указан новый адрес Блатграпов - Германия, Дортмунд, Lang Straße, 25.

Перевернула страницу.

– Мстислав, смотри!

В папку, в личное дело Бориса, был вложен лист бумаги. На нем жирным черным фломастером выведено мое имя – ВЕРОНИКЕ ГЕРБОВОЙ!

– Это не Борькин почерк.

Опустила глаза в конец листа, на нижнюю строчку.

– Письмо подписано моей учительницей французского, Алевтиной Демьяновной.

Я принялась скорее читать.

«Вероника! В ночь выпускного вечера не было возможности проверить, кем ты стала. Мы с Василисой и Стасом убегали в спешке. Искренне надеюсь, что ты все помнишь и твои поиски приведут тебя сюда, как привели и меня. Я хотела подождать в городе, но не могла остаться. Моя мама, как и твоя, стали белоглазыми, пришлось забрать их из клиники и срочно уезжать. Мы отправились в Дортмунд, искать ответы. Уехали на машине Князева. Повезло, что он с нами, так как ни я, ни Василиса водить машину не умеем. Планируем сделать остановку под Смоленском. У Стаса там родственники. Надеюсь, ты нас догонишь. А если нет, встретимся на Lang Straße, 25. Круэ Алевтина Демьяновна».

– Я, так полагаю, мы едем в Дортмунд?

– Мстислав, я очень благодарна тебе за то, что помогаешь мне. Но тебе необязательно ехать со мной. Тебя ждет отец. А мне…, мне надо найти маму.

– Вероника, до Дортмунда, на машине, с учетом остановки на одну ночевку, меньше двух дней пути. Найдем твою маму, вытрясем правду из Блатграпов. Если понадобится, пустим Борьке кровь, – пошутил Мстислав. – А оттуда, не так уж и далеко до Калининграда, всего-то шестнадцать часов.

– Как ты сказал? – вдруг что-то щелкнуло в моей голове.

– Расстояние от Дортмунда до Калининграда шестнадцать часов.

– Нет, другое, про кровь.

– Пустим Борьке кровь?

– Вот именно! Какая же я дурочка! Мстислав, ты знаешь немецкий язык?

– Не особо.

– А я знаю! И должна была догадаться сразу! Блатграп - это немецкая фамилия, произносится и пишется, как Blutgruppe. И в переводе с немецкого на русский язык означает группа крови!

– Думаешь, это что-то значит?

– Уверена. Какая у тебя группа крови?

– Третья положительная.

– Мстислав, у меня тоже третья положительная.

– А у Бориса?

Я открыла ту страницу личного дела парня, где были записаны его медицинские показатели.

– Третья положительная.

Отыскала дело Василисы Рогожиной. Третья положительная.

– У Князева тоже третья положительная, – раскрыл Мстислав папку с данными Стаса.

– У Ланы первая положительная, – листала я страницы. – Лиза - вторая отрицательная. Тоня Халбицкая - вторая положительная.

Все дела, что мы пролистывали, за редким исключением, везде фигурировали первая и вторая группа крови.

– Александр Зарецкий, – третья положительная, – прочитала я.

– Вероника, насколько я знаю, третья группа крови в процентном соотношении встречается не так часто по отношению к первой и второй группе. Еще меньше процент лишь у четвертой группы крови. Вот почему, тех, кто заимел красные глаза намного меньше, чем тех, кто стал белоглазым.

– Получается, красноглазыми стали обладатели третьей группы крови. Только что это знание нам дает?

– Будем надеяться, что твой немецкий друг даст объяснения.

– Мы кому-нибудь скажем о нашем открытии?

– Надо сообщить постовым на выезде из города о группе крови. Они точно донесут до главы и всех жителей. А вот про семью Блатграпов лучше не болтать. Сами сначала до них доберемся.

– Согласна. Когда выезжаем?

– Завтра. На рассвете. Вероника, надо собраться. Взять с собой одежду и еду. Выспаться. Еще решить, что с нашими пассажирами делать.

Улыбнулась, вспомнив вальяжно развалившегося волка на заднем сиденье автомобиля и Долан, что устроилась на полу.

– Может быть, по пути в Дортмунд найдем подходящее место, где их можно выпустить?

– Попробуем. А сейчас, идем в администрацию, получать талоны на рыбу.

В администрации города, внушительном четырехэтажном здании, на первом этаже, прямо в холле, установили стол, за которым сидела женщина лет сорока со стрижкой каре и волевым лицом.

– Новенькие?

– Да, мы только сегодня вернулись, – ответил Мстислав. – Постовой на контрольно-пропускном пункте сообщил, что тут можно получить талоны на рыбу.

– Так и есть. Присаживайтесь.

Тетенька занесла в журнал наши имена, адреса, выписала талоны и объяснила, где получать еду.

– Это неподалеку от рыбной фермы. Минут двадцать ехать, – сверился Мстислав с картой, когда мы вернулись в автомобиль.

Пока добирались до места, встречалось не так уж и мало транспорта. Попался даже один рейсовый автобус. Но в целом, город выглядел пустынным.

Остановились у длинной одноэтажной постройки, которую оборудовали под продовольственный склад. Склад охраняли двое военных с автоматами. Они пропустили нас внутрь только после того, как удостоверились, что оружия при нас нет.

– Запас на неделю. Получите и распишитесь, – выдал приземистый, расторопный мужчина два ящика, наполненных всевозможными рыбными изделиями.

В дополнение прилагалось еще две сырых рыбины.

– Уху сварите. Или зажарите, – расплылся в улыбке мужчина.

– В этом мешке морковь? – спросил его Мстислав, указывая на большой холщовый мешок под прилавком.

– Морковка, – вздохнул работник склада. – Пропадет теперь. Я предлагал овощи белоглазым отдать, тем, кого за стены города выдворили. Так следователь этот, что за зачистку отвечал, не разрешил.

– Можно мы этот мешок заберем?

– А вам зачем? – с подозрением спросил разговорчивый мужчина.

– Овцу живую подобрали, – пояснил ему Мстислав.

– Надо же. Если овце, берите конечно.

– Теперь за одеждой, – решил Мстислав, когда мы погрузили продукты в багажник и выехали с территории склада.

К нашему изумлению, с одеждой случился полный облом. Единственный крупный торговый центр города встретил нас сожженными стенами. В маленьких магазинчиках еще можно было найти брюки или юбки, но топы, футболки, джемпера, рубашки оказались сметены подчистую.

– Придется постоянно ходить в разорванной одежде, – прикладывала я к себе детскую маечку.

– Вероника, ты в нее не влезешь, – забрал у меня Мстислав детскую вещь. – Завтра поедем через Москву, остановимся в каком-нибудь торговом центре.

Ночь мы провели в доме Мстислава, выпустив животных из машины.

– Ворота высокие. Их никто не увидит с улицы, – кормил Мстислав волка сырой рыбешкой.

Я же гладила Долан, которая поглощала одну морковку за другой.

– У нее такая мягкая шерстка. И ее так много. На несколько свитеров хватит.

Насытившись, животные спокойно устроились на ночлег на свежем воздухе. Они по-прежнему не проявляли агрессии по отношению друг к другу. Казалось, единственное, что беспокоит парочку, это когда мы исчезали из поля их зрения и обоняния.

Я спала в постели Мстислава. Это получилось само собой. Достаточно было ему поцеловать меня, совсем легонько, лишь коснуться моих губ, как я воспламенилась. Правильно расценив посыл моего тела, Мстислав подхватил меня на руки и отнес в свою мягкую и удобную кровать.

Жгучие, невообразимо страстные поцелуи, горячие ласки, мое полное подчинение, признание его силы. Я подстраивалась под его темп, позволяла ему все мыслимые позиции, разрешала этому мужчине владеть моим телом.

Не знаю сколько длилась любовная горячка, наверное, долго, потому что, когда Мстислав разбудил меня, выспавшейся себя не чувствовала. Он же, напротив, выглядел вполне бодрым.

– В машине поспишь, – погладил он меня по спутанным волосам.

Задержала его руку, накрыла своей ладошкой, погладила костяшки его пальцев.

У Мстислава изменился взгляд. Он аккуратно откинул с меня одеяло и… устоять невозможно. Ни одному из нас.

Мы выехали позже запланированного времени.

На контрольно-пропускном пункте дежурил уже не Константин. Постовой записал наши имена в журнал.

– Осторожнее там. Белоглазые становятся умнее. Вчера их группа пыталась прорваться в город. Еще говорят, что повсюду происходят стычки между красноглазыми и белоглазыми. Идет захват территорий.

Слова постового напугали меня.

Начался небольшой дождь. Самый обычный, не цветной. Косые струйки дождя прокладывали дорожки по стеклу автомобиля. Точно также, как слезы по моему лицу. Я оплакивала свою милую тетю, которой не довелось пережить ту опасную ночь.

Мстислав, одной рукой держа руль, второй, слегка сжал мою руку, успокаивая.

Первый час пути прошел абсолютно ровно. Мы просто катили по шоссе на своей позаимствованной внушительной машине. Как встречных машин, так и тех, что двигались в одном направлении с нами, практически не было.

– Вот большой универмаг. Наберем футболок побольше и поедем дальше, – припарковал Мстислав внедорожник неподалеку от центрального входа.

Я знала этот магазин и неплохо в нем ориентировалась. Когда-то мы не единожды наведывались сюда с Ланой и Лизой, опустошая родительские кошельки. Огромный четырехэтажный универмаг делился на множество секций. На первом этаже торговали косметикой и аксессуарами, второй этаж отдан под женскую одежду, третий под мужскую, а на четвертом этаже предлагалось все для счастливого детства.

Вспомнила, как однажды, после четырехчасового шопинга, мы сидели с девчонками в кафе, что располагалось здесь же, на первом этаже универмага, и мазали друг друга помадой оранжевого цвета - новинкой сезона. Мы тогда дико хохотали, не обращая внимания на сердитые взгляды других посетителей. Сейчас, стоя в пустом универмаге, мне казалось, что я все это придумала.

Волк пошел с нами, не пожелав оставаться в запертой машине.

– Пусть идет, – решил Мстислав. – Будет тебя охранять. Я пойду на третий этаж, подберу себе одежду. А ты пока возьми все, что тебе нужно на втором этаже. Так мы быстрее отсюда уберемся.

Мне не совсем понравилась идея разделиться, но с другой стороны, Мстислав прав. Уж больно пронзительная тишина стоит в огромном здании. Поэтому, чем быстрее мы заберем все необходимое, тем быстрее можно будет спокойно выдохнуть. К тому же и волк со мной. Пусть и выглядит, как облезлая собака, но не зря же на табличке его клетки было написано, что он один из самых опасных хищников.

Я стала бросать в рюкзак все топы и футболки подряд, не особо заморачиваясь их внешним видом. Все равно разорвутся при появлении крыльев. Волк, поначалу спокойно сопровождавший меня из секции в секцию, вдруг оскалился. А я почувствовала себя ровно так, как, когда выходишь в темную улицу после просмотра ужастика.

Послышался скрип, движение, звук, которого не было.

Эскалатор. Это включился эскалатор. А по его ступенькам со стуком перекатывалось тело мужчины. Черные брюки, черный пиджак.

– Нет, – прошептала я. Только не Мстислав.

Побежала. Волк со мной. Тело мужчины свалилось с последней ступеньки эскалатора мне под ноги. Из его спины торчал нож. Уже видела, что это не Мстислав. Стало чуточку легче. Но лишь на секунду. Наверху движущихся ступенек показалась фигура. Лохматый парень в рваных синих джинсах. Он заметил меня и стал спускаться.

Развернулась, намереваясь бежать. Прочь, на первый этаж и к машине. Но ничего не вышло. Прямо за моей спиной стояли двое парней. Такие же лохматые, как и тот, что спускался по эскалатору. Красноглазые. Но, как оказалось, этот факт не означает, что мы друзья.

– Макс, ты только посмотри, какая нам красотка попалась, – скабрезно ухмылялся один из них.

– Да, хороша, – согласился Макс. – Прибарахлиться зашла, девочка?

Он сделал шаг в мою сторону. Волк зарычал.

– Милая собачка, но придется тебя устранить, – слишком быстро появился в руках Макса пистолет.

Это были его последние слова в жизни. Милая собачка откусила ему руку. Ту самую, что держала пистолет. И пока тот орал и катался по полу, зажимая обрубок, из которого фонтаном изливалась кровь, волк напал на его дружка. Он загрыз его в считанные секунды. А покончив с ним, вернулся к Максу, вцепившись тому в горло.

Оцепенело наблюдая за расправой, я позабыла о третьем парне. Тот пытался бежать вверх по едущему вниз эскалатору. Его крылья хлопали, как будто намекая хозяину на возможность перелететь небольшое расстояние. Но, видимо, от испуга, парень туго соображал. Ему не удалось сбежать.

– Вероника! – крикнул прибежавший Мстислав.

– Я в порядке!

Парень на эскалаторе как раз приблизился к нему. Мстислав сдернул его со ступеньки, как тряпичную куклу. Хруст… и у парня свернута шея. Он с грохотом летит вниз, и его крылья при падении разламываются на части.

Уже через пару секунд Мстислав обнимал меня.

– Плохая была идея разделиться, – прижимал он меня к себе.

– Ничего. Вот волк, видишь, какой он оказывается опасный.

Волк спокойно сидел рядом с трупами, высунув длинный язык, с которого капала чужая кровь.

– Ты молодец, парень. Защитил Веронику, – похвалил его Мстислав.

Волк встал и потерся об его ноги.

– Ты успела набрать одежды?

– Да, полный рюкзак.

– Тогда поехали. Эти ребята могли быть тут не одни.

– Почему они вели себя как недруги? Зачем убили того мужчину?

– Вероника, вселенская катастрофа для кого-то может обернуться грандиозными возможностями. Эти парни явные оборванцы. Таким, как они, то что произошло в мире, лишь на руку. Можно грабить, убивать, насиловать, не таясь.

Проезд через Москву обернулся сущим кошмаром. В городе творился хаос. Складывалось впечатление, что все тут объединились в банды. Не успели мы отъехать от злополучного универмага, путь нам преградила группа белоглазых. Я насчитала одиннадцать человек. Они окружили нашу Toyoty и стали раскачивать ее.

Мстислав нажал на газ, давя этих людей. Машина набирала скорость, но один из белоглазых, здоровый мужик, прыгнул на капот. А с крыши свесилась голова рыжеволосой женщины. Они разевали рты, вращали своими белесыми глазницами и скребли по машине. Жуткие твари, а не люди.

– Вероника, держи руль.

Я схватилась за руль, стараясь крутить его так, чтобы не вылететь на бордюр. Мстислав опустил стекло и достал пистолет, который забрал у парня из универмага. Пуля снесла мужика с капота, а рыжеволосая женщина свалилась под колеса автомобиля, когда его занесло.

Мстислав выровнял машину, но уже через несколько минут по нам пустили очередь из автомата. Красноглазые. Повезло с машиной. Пули не пробили ее обшивку.

– Зачем они стреляют по нам? – не могла поверить я в реальность происходящего.

– Машина. Им нужна машина. Только поэтому они не пальнули по колесам.

Мы мчались вперед, объезжая перевернутые автомобили и, наезжая на мертвых людей. На улицах дрались, убивали друг друга. Я еще никогда не испытывала такого страха.

– Не проехать, – резко затормозил Мстислав и дал задний ход.

Впереди виднелась толпа. Там вроде никто не дрался, но кричали сильно.

– Похоже на какой-то митинг, – решила я.

Несколько человек отделились от толпы и помчались за нами. Мстиславу удалось развернуться, и Toyota с сильным визгом влетела в узкую улочку. От преследователей мы оторвались, но вот улочка завела в тупик. И это стало не единственной неприятностью.

– У нас спускает колесо, – констатировал Мстислав. – Либо те автоматчики задели, либо наехали на что-то.

– Ты сможешь поменять?

– Да, запаска есть. Только надо как-то поставить машину, чтобы нас не заметили.

– Может заедем в арку? – предложила я, углядев ее между двумя домами-высотками.

Мстислав загнал туда машину. Очень быстро достал из багажника запасное колесо и домкрат.

Я стояла рядом, подавая нужные инструменты.

– Вот вы где, голубчики!

В проеме арки показались наши преследователи из толпы. Пять человек. Парни лет тридцати. Крепкие парни. Ни одного хлюпика. К моему изумлению, двое из них оказались белоглазыми. Заключили союз с красноглазыми?

– Нам нужна только ваша машина, – поставил нас в известность один из парней.

– Вы ее не получите, – выпрямился Мстислав и наставил на парня пистолет.

Неожиданно от группы отделился один из белоглазых и бросился на нас. Мстислав выстрелил. Нападающий упал. Но остальные парни в этот миг успели накинуться на нас. Кто-то выбил из рук Мстислава оружие, меня откинули на стену. Я оскалилась и прыгнула на обидчика, вонзив зубы ему в шею. Мстислав молотил еще одного парня, не подпуская того к валяющемуся на земле оружию. Двух других раздирал наш волк. Он выскочил из машины, как только раздался выстрел.

Я прокусила парню шею. Мстислав добил своего противника. Мы не могли оставить их в живых. Они могли привести других. На асфальте под аркой осталось пять трупов.

Пережив еще несколько нападений, мы наконец выехали из столицы. Меня слегка трясло, но я старалась не впадать в истерику. Не убью я, убьют меня, – все повторяла и повторяла про себя.

– Все будет хорошо, – с нежностью дотронулся Мстислав до моего лица.

Я поцеловала его ладонь.

– Где ты научился стрелять?

– На третьем и четвертом курсе в колледже у всех парней была военная кафедра. Нас учили заряжать любое оружие и стрелять из него.

– Ясно.

– В пистолете осталась всего одна пуля. Нам придется где-то раздобыть оружие.

Оружие вскоре нашлось. Буквально на дороге.

Неподалеку от города Вязьма, прямо у скоростной трассы лежали четыре трупа. Вид мертвых тел становился уже привычным, но здесь мы остановились, так как рядом с трупами валялось оружие.

– Два автомата и пистолет. Неплохо, – поднял Мстислав с земли оружие.

– Интересно, почему оружие не унесли? – с жалостью рассматривала я мертвую девчушку лет пятнадцати. Ее длинные, окрашенные зеленым пряди, разметались по грязной земле. Небольшие крылья пропитались кровью. Остекленевшие красные глаза безучастно смотрели на голубое небо.

– Скорее всего, эта четверка поубивала друг друга, а мы первые, кто их заметил.

В Вязьме мне пришлось пересесть за руль и гнать Toyoty на предельной скорости, пока Мстислав отстреливался от севшей нам на хвост газели.

– Зачем они преследуют нас? – кричала я, едва вписываясь в поворот.

– В газели белоглазые, – выпустил Мстислав автоматную очередь.

Машина преследователей в поворот не вписалась и на полной скорости врезалась в фонарный столб.

– Слишком быстро к ним возвращаются прежние навыки, – пробурчала я, пересаживаясь на пассажирское место.

– Да. Совсем скоро единственным отличием от нас, помимо внешних факторов, станет полная амнезия белоглазых своей прошлой жизни.

– А может быть они вспомнят?

– Не исключено. Время покажет.

Проехали Ярцево, где на нас никто не нападал и въехали в Смоленск. Мстислав съехал на обочину и остановил машину.

– Почему ты остановился?

– Смоленск большой город. Жителей много, а значит, тут будет тоже самое, что в Москве. Какой адрес у родственников Стаса? Надо попробовать проложить путь с наименьшими рисками.

Я достала письмо Алевтины и прочла адрес.

– Это пригород, – сверился Мстислав с картой. – Есть объездная дорога. И эта хорошая новость, не придется ехать через город.

Минут через сорок мы уже въезжали в частный коттеджный поселок, спрятанный от городской суеты. Тридцать домов в окружении смешанного леса. Вдалеке поблескивает водная гладь озера.

Очарование живописной местности нарушал однотонный, не слишком приятный звук. Как будто кто-то затянул заунывную мелодию из одной ноты. Причем, в два голоса. На этот звук отреагировала наша овечка. Долан завозилась на полу автомобиля и заблеяла, повторяя странную мелодию.

Внедорожник медленно катил по поселку. Уже вечерело, и приходилось всматриваться в нумерацию домов, чтобы не пропустить нужный. В одном из домов горел свет. Но табличка с номером оповещала, что нам не сюда.

Нужный коттедж оказался предпоследним. В нем горел свет. И непонятный звук шел именно за его забором.

Мстислав остановил машину, но зажигание не выключил. Так мы и сидели некоторое время, с работающим двигателем, не решаясь выйти наружу и готовые в любую секунду нажать на газ. Только Долан продолжала блеять и стучать головой о дверцу машины.

Дверь в заборе коттеджа приоткрылась. Первым показалось дуло ружья, следом настороженная физиономия Князева.

– Стас! – чуть ли не вывалилась я из машины, так обрадовалась ему, словно родному.

– Гербова?! – опустил мой одногруппник ружье. – И Удельный с тобой? – узнал он Мстислава.

Парни пожали друг другу руки. Дверь, тем временем, приоткрылась шире, и из нее, широко улыбаясь, выбежали Алевтина Демьяновна и Василиса Рогожина.

Мы обнимались, смеясь и плача одновременно.

– Что у вас стучит в машине? – спросил Стас.

Мстислав открыл дверцу, в которую билась Долан. Овечка выпрыгнула из машины и быстро засеменила к коттеджу.

– Вы возите с собой овцу? – удивился Князев.

– И не только, – усмехнулся Мстислав.

– Мамочки! – взвизгнула Вася. – Это что, волк!?

– Ага, канадский, – подтвердила я.

– Не боитесь находиться рядом с хищником? – немного попятилась Алевтина.

– Мы с ним подружились, – почесала я волка за ухом.

В первый же день, как мы подобрали зверя, обнаружила, что ему нравится, когда его чешут за острое ухо.

Волк облизнул мою руку и затем сел подле ног Мстислава.

– Неужели прекратили? – вдруг чему-то явно обрадовался Стас.

– Точно, замолчали, – подтвердила Василиса.

– Вы о чем?

– Наши мамы, Вероника, твоя и моя. Они уже несколько дней поют, – пояснила Алевтина Демьяновна.

– Поют!? – возмутился Князев. – Да они тянут какую-то заунывную мелодию. И не затыкаются! Молчат только, когда спят или едят!

– Интересно, почему они сейчас замолчали? – встрепенулась Василиса.

А я бросилась к дому.

– Мама!

Подбежала к ней, такому родному человечку. Обняла. Расцеловала в обе щеки.

Мама посмотрела на меня своими новыми белесыми глазами, отстранилась и… принялась за то занятие, за которым я ее застала. А именно, гладить Долан.

Как и мама моей учительницы. Две женщины старательно водили руками по шерсти овечки, а та блаженно закрыла глаза, тянула воздух своим искривленным носом и явно наслаждалась.

– Блин, всего-то и надо было, найти этим певицам овцу, чтобы они заткнулись, – сокрушался Стас. – Нет, ну кто бы мог подумать?

– Вероника, не расстраивайся, – поддержала меня учительница. – Главное, они живы. Многие пациенты клиники после той ночи вообще не проснулись.

– Да, Вы правы, – глотала слезы я, – просто тяжело видеть маму такой.

– Понимаю. Но есть и хорошая новость. Они ведут себя вполне смирно.

– Это действительно хорошая новость, – улыбнулась я. – А то уклоняться от летящих предметов мне не всегда удавалось.

– Мы видели в одном из коттеджей свет, – вспомнил Мстислав.

– Там живет парочка белоглазых, – пояснил Стас. – И еще в коттедже рядом, женщина из красноглазых.

– И как, вы ладите?

– Вполне. Белоглазые иногда подходят к нам и даже разговаривают с нами.

– Тут важно вовремя заметить, когда они начинают тянуть носом и открывать пасть. Если сразу в этот миг дать им морковь или любой другой овощ, они перестают так делать. Это Стас придумал, – гордо сообщила Василиса.

Я подметила, что Вася и Стас сейчас на каком-то ином уровне общения, чем раньше. Кажется, между ними зарождается роман.

– Вы вовремя приехали. Мы как раз ужин сготовили. Давайте сядем за стол, поедим и заодно поделимся новостями.

– Свежая рыба? – удивился Мстислав, углядев на столе блюда из карасей.

– Да. Стас в озере наловил, – опять с ноткой гордости проинформировала Рогожина.

– А что волк ест? – уточнил сам добытчик рыбы.

– Он любит сырую рыбу или сухие рыбные палочки, – как раз насыпал ему последних в кастрюлю Мстислав.

– Завтра утром наловлю ему рыбы, – пообещал Стас. – А сейчас, надо накормить нашу спасительницу, – вывалил он в большую миску несколько кочанов капусты для Долан.

Две белоглазые женщины с умилением наблюдали за тем, как овечка жует капусту. Сами они ели вареную свеклу.

– Нам повезло больше.

Это произнес Стас, после того, как мы рассказали о наших злоключениях.

– В то время, как вы только добирались из Ярославля, мы уже выезжали сюда, и таких беспорядков еще не было. Никто не понимал, что происходит, все просто слонялись в поисках еды. И в Москве к нам никто не лез. Зато сегодня утром я отправился в Смоленск. Как увидел, что там происходит, поспешил назад в поселок. В городе идет борьба за власть, красноглазые делят территорию, а белоглазые пытаются подмять город под себя. Из магазинов все вынесено, повсюду трупы. Мрак.

– А что с вашими родителями и родственниками? – уточнила я.

– Тетя и дядя, которые в этом коттедже живут, неделю назад в Черногорию улетели отдыхать. Соседка сказала, – пояснил Стас. – Так что не знаю, что с ними. А мои предки, оба, стали красноглазыми. Они не хотели меня сюда отпускать. Их Алевтина Демьяновна уговорила.

– У меня папа не пережил той ночи, – поделилась Василиса. – А вот мама стала одной из нас. И когда я уезжала, она активно включилась в программу добычи пропитания для города. Она ведь владелица большинства торговых мест на фермерском рынке. В частности, торговала рыбой. И у нее большие связи с поставщиками из Белоруссии. После того, что случилось, мама участвовала в совещаниях у главы города. Одной рыбной фермы может не хватить на всех жителей, и она предложила связаться с ее знакомыми поставщиками. Глава города одобрил. Я знаю, что должны были найти кого-то, кто отправится в Белоруссию вместе с военными.

– С военными? – удивился Мстислав.

– Да. Как оказалось, в том же городе у нашего мэра связи с военной базой. Он надеется достать там оружие.

– Расскажете, что случилось на выпускном вечере после часу ночи? – попросила я.

ЧЕТЫРЕ ДНЯ НАЗАД. ВЫПУСКНОЙ ВЕЧЕР. ДВА ЧАСА НОЧИ.

– Князев, ты почему в солнцезащитных очках? Ночь же, – смеялась изрядно пьяная Василиса Рогожина.

– Так надо, – ухмыльнулся парень, скривившись от очередной вспышки боли.

– Что с тобой? – заметила его состояние внимательная Василиса.

– Спина болит. Все зудит и зудит, – признался он и, забывшись, снял очки.

– Стас, – вдруг резко протрезвела Вася, – у тебя сосуды на глазах полопались.

– Да, знаю, – водрузил парень очки обратно на лицо.

– Тебя надо доктору показать.

– Где ж его сейчас взять? Веселись, Рогожина. Не обращай на меня внимания.

Но Василиса обеспокоилась и разыскала их куратора.

– Алевтина Демьяновна, там Князеву плохо. Надо врача найти.

Ответственная учительница французского языка поспешила за девушкой.

– Князев, что случилось? – добралась она до одного из самых безалаберных своих студентов.

Стас не успел ответить. Пошатнулся и по стеночке сполз вниз. Женщина подхватила его, не дав удариться парню головой. А через минуту сама уже корчилась на полу от адской боли в глазах и спине.

– Мои ногти, – скулила рядом Василиса. – Почему так больно?

Перед тем, как отключиться, Алевтина Демьяновна заметила, что ее начальник, Резняк Юлий Алексеевич, усиленно трет глаза и широко открывает рот, который теперь и не рот вовсе, а настоящая пасть.

На Стаса Князева необычный цветной дождь повлиял значительно раньше всех остальных, в связи с чем и очнулся он в своей новой сущности прежде, чем это случилось с другими.

– Боже мой, – прошептал парень, оглядываясь по сторонам и уже совсем не ощущая боли в спине и глазах. Несколько человек, среди которых были Алевтина Демьяновна и Василиса Рогожина, корчились в конвульсиях. Большинство же студентов и преподавателей бесцельно ползали по полу, сталкиваясь друг с другом. Яркие лампочки в зале позволяли разглядеть их белесые глазницы.

Один из студентов подполз к Рогожиной, принюхался и открыл рот. Рот все открывался и открывался. И Стас с изумлением наблюдал, как знакомый третьекурсник из человека превращается в какую-то тварь. Тварь прилипла открытым ртом к оголенному плечу Василисы. Как будто хочет ее съесть, но не знает с чего начать, – подумалось Стасу. Он легко отодрал белоглазого от толстой Васьки. Приоткрыл ее веки. Красные. Затем проверил глаза кураторши его группы. Красные. Он подхватил ее и Васю за руки и поволок из зала.

– Простите дамы, не до нежностей, – усмехнулся Князев, за насмешкой скрывая свой страх. А страшно ему было очень. Особенно, когда учитель физкультуры и директор колледжа попытались отобрать у него добычу. В этот миг у парня прорезались черные крылья. Они отпугнули физрука и директора, а заодно вызвали состояние паники их обладателя.

– Я подумаю об этом позже, – вслух произнес Стас, дотащив свою ношу до холла отеля. По холлу ползала администраторша, та, что еще вчера выдавала им ключи от номеров. Ползала она исключительно вокруг стойки ресепшна, что позволило Стасу оставить Алевтину с Васей в холле, неподалеку от выхода из отеля. Он понадеялся, что администраторша к ним не поползет. А сам парень вернулся обратно в зал, оттолкнул нескольких белоглазых от двух парней, что сотрясались в судорогах. Удостоверился, что глаза у тех красные и также вытащил их в холл.

Стас возвращался еще два раза. В последнюю ходку он заметил водителя автобуса, что вез их в Ярославль. Водитель выползал из номера на первом этаже. Стас подождал, когда водитель отползет подальше и зашел в его номер. Ключи от автобуса нашлись быстро. Они лежали на прикроватной тумбочке.

Еще полчаса потребовалось Стасу, чтобы затащить всех, кто только становился красноглазым, в автобус. Он сам сел за руль, разобрался с рычагами и направил автобус в сторону дома.

В восемь часов утра Стас Князев и очнувшиеся пассажиры, чье состояние определялось близким к истерике, въезжали в родной город через контрольно-пропускной пункт.

***

– Уже поздно. Давайте решим, что делать дальше и будем расходиться спать, – предложила Алевтина Демьяновна.

– Надо ехать в Дортмунд, завтра же, – высказался Мстислав. – Пока идут стычки, у нас есть шанс добраться. Но как только территории начнут контролировать, мы можем и не выбраться.

– Честно говоря, не представляю, как мы поедем с двумя сумасшедшими до Германии, а потом обратно, – озаботился Стас. – Простите, дамы, но они балласт, из-за которого мы все, в текущей ситуации, можем погибнуть.

– А что, если вы поедете в Калининград, к моему отцу? – предложил Мстислав. – У нас там большой дом. Алевтина Демьяновна, папа Вас знает, и маму Вероники хорошо знает. Он вам обрадуется. Вы нас там подождете, пока мы с Вероникой будем Блатграпов искать.

– Пожалуй, так будет лучше, – согласился Стас. – Только овцу нам оставьте, – попросил он, – она благотворно на наших блаженных действует. Минивэн у меня большой, места хватит.

– Не зря значит Долан к нам приблудилась, – улыбнулся Мстислав.

– Вероника, – зашла за мной в ванную комнату Алевтина, когда я собралась ополоснуться перед сном. – В коттедже не так много спальных мест. Я понимаю, вы с Мстиславом хотели бы побыть вдвоем, но тебе придется заночевать в одной комнате с Василисой. Я сплю в комнате с нашими мамами, а Мстиславу найдется кровать в той спальне, где устроился Стас.

– Без проблем. И мы с Мстиславом не вместе, в смысле не совсем вместе, – немного запуталась я.

– А, ну хорошо тогда. Наверное, мне показалось, – успокоилась Алевтина, что вопрос решен.

Она оставила меня одну, а я забралась в душ и тотчас представила, как Мстислав обнимает меня, целует, трогает везде. Пора было уже признаться, хотя бы самой себе, что этот парень совсем небезразличен мне.

Утром на столе ждал богатый улов.

– Ничего себе! – удивилась я. – Стас, во сколько же ты встал, чтобы наловить столько рыбы?

– На самом деле не так рано. Клев просто хороший был. Да и волк помог.

– Волк?

– Да. Он отлично сам рыбу ловит. Я его только на другую сторону озера прогнал, чтобы он мне рыбу не распугивал.

Посмотрела на довольно урчащего волка. Тот явно был сыт.

– А женщина из соседнего коттеджа чем питается?

– У нее большой запас вяленой рыбы. Сегодня отнес ей сырой рыбешки и предупредил, что мы уезжаем.

Стас очень сильно изменился всего за несколько дней. Он стал взрослым и серьезным. Ответственным. И больше не сочинял стишков на злобу дня.

Мы разъехались в десять утра. Обняла на прощание маму. Она по-прежнему не реагировала на мое присутствие и стремилась проводить время с Долан.

– Я присмотрю за ней, Вероника, – пообещала мне Алевтина.

– Спасибо. За то, что забрали ее из клиники. Я правда, очень благодарна Вам.

– Удачи вам, в Дортмунде. Надеюсь, вы найдете Бориса.

– До встречи, – попрощалась я с ней. Затем обняла Василису, Стаса и вслед за Мстиславом села в Land Cruiser.

Мстислав объяснил Стасу куда ехать и оставил ему один автомат.

Волк уже растянулся на заднем сиденье внедорожника.

– Едем? – пристегнул меня Мстислав.

– Едем, – кивнула я, пристраивая на коленках пистолет.

Еще вчера мне объяснили, как его заряжать и производить выстрел.

Почти три часа двигались без какого-либо напряга. Удалось даже заправиться на безлюдной заправке и прихватить канистру бензина с собой. На границе с Белоруссией никого не было. Мы просто пересекли границу, не останавливаясь.

Видимо, мы расслабились, поэтому ни один из нас своевременно не заметил растянутую на дороге, сразу за указателем «город Борисов», шипованную ленту.

Проткнув все четыре колеса, несясь на большой скорости, джип завертело. Машина вылетела с дороги и начала раз за разом переворачиваться. Выстрелили подушки безопасности. Мою грудь сдавило. Перед глазами все кружилось. Левую ногу зажало поднятым и вдавленным внутрь полом салона. В лоб впился осколок разбитого стекла. Лицо стало заливать кровью.

Наконец, машина остановилась. Я висела головой вниз. Повернула голову в сторону Мстислава. Сквозь кровь, застилающую глаза, все же разглядела, что он жив и пытается отстегнуть свой ремень безопасности.

– Вероника, попробуй отстегнуться. Надо выбраться из машины.

Едва расслышала. Возможно, Мстислав говорил своим обычным голосом, но я слышала словно через вату.

Он выбрался. Мои непослушные пальцы никак не справлялись с замком. Сзади послышался скулеж. А через разбитое окно я увидела бегущих в нашу сторону людей. Сколько их там? Не разобрать. Мстислав выпустил крылья и взлетел на дерево. Оттуда ему будет проще снимать автоматной очередью противника.

Волк перелез на водительское место и выпрыгнул в открытую Мстиславом дверь. Раздался жуткий вопль. Это зверь вцепился в чьи-то черные крылья.

Я никак не могла помочь. Замок ремня заклинило, ногу зажало так, что не получалось ей пошевелить. Пистолет! Валяется совсем рядом. Подтянула его к себе. Но как прицелиться? В разбитом окне показалась чья-то перевернутая рожа. Но тут же исчезла, сбитая автоматной стрельбой. Вторую рожу снес волк. В третью я выстрелила сама. Это все, на что меня хватило. Я выпустила пистолет из рук и мое сознание уплыло.

Сколько прошло времени, как я опять что-то начала ощущать? А ощущала, что вишу вниз головой, но при этом двигаюсь. Не сама. Меня несут. Сбоку доносится волчье дыхание. Сфокусировала взгляд. Ботинки Мстислава. Он идет быстро, неся меня на своем плече. Рядом трусит волк. Вокруг, лесной пейзаж. Не густой сплошной лес, а так, редколесье из березняка и ольхи.

Я погладила мужскую спину. В том месте, где крылья разодрали очередную футболку.

Мой спаситель на миг замер, потом поставил меня на землю.

– Вероника, ты как? – беспокойно рассматривал он меня.

– Не знаю. Голова кружится. И в левой ноге пульсирует.

– Попробуй наступить на ногу.

Сделала, как он сказал.

– Вроде терпимо. Больно, но все гнется.

– Хорошо. Значит, перелома нет.

На его красивом лице сейчас пестрело множество порезов от автомобильного стекла. Судя по небольшому жжению кожи, на мне их было не меньше.

– Кто на нас напал?

– Достаточно большой отряд белоглазых. Но у них не было оружия. Поэтому, мы справились.

– А машина?

– Вся разбита. Повезло, что не загорелась. Багажник всмятку, вместе с нашими запасами еды. Только рюкзак с футболками уцелел.

Этот самый рюкзак теперь красовался на спине волка.

Мне стало жаль, что мы потеряли Toyoty Land Cruiser. Хорошая была машина.

– Куда мы направляемся сейчас? Мне показалось, ты так уверенно шел.

– В Борисове есть больница, где работает мой хороший приятель. Если он стал одним из нас, то есть шанс застать его там.

Попробовала идти самостоятельно. Получалось передвигаться еле-еле, подволакивая ногу.

– Так уж и быть, понесу тебя, – сделал Мстислав вид, что оказывает мне одолжение.

Он опять перекинул мою персону через плечо и довольно-таки бодро зашагал вперед. Одной рукой придерживал меня, а во второй нес автомат.

– Тебе что, совсем не тяжело?

– Нет. У тварей явно сил побольше, чем у людей. И еще, мне кажется, мы получили способность к достаточно быстрой регенерации повреждений на нашем теле.

– Не называй нас так. Пусть лучше будет - красноглазые.

– Как скажешь, моя красноглазая принцесса.

Хотя и испытывала дискомфорт от болезненных ощущений и неудобного положения, на реплику Мстислава силы улыбнуться нашлись.

Минут через двадцать вышли к зданию больницы. Она располагалась прямо у лесной кромки, что позволило нам не передвигаться по городу.

Трехэтажная аккуратная постройка больше походила на частную клинику, чем на стационарную лечебницу. У ее входа наблюдались машина скорой помощи и группа людей. Невысокий можжевельник не смог скрыть нашего появления, и нас заметили. Волк зарычал. Мстислав навел на людей автомат.

От группы отделился парень в белом халате. Он поднял руку в приветственном жесте.

– Это Олег, – опустил Мстислав автомат, а заодно и меня. – Рад встрече, – протянул он руку своему знакомому.

Олег широко улыбнулся и ответил на рукопожатие. Он был явно старше. На вид я дала бы ему лет двадцать семь-двадцать восемь. Долговязый и худощавый, с густой рыжей шевелюрой и щетиной такого же цвета. Из-за этой рыжины и конопатости по всему лицу, его красные зрачки смотрелись несколько гротескно.

Волк продолжал рычать и скалиться. Я стала почесывать зверя по загривку и за ушами, успокаивая.

– Как вы здесь оказались? – спросил рыжеволосый врач.

– Потом расскажу, – ответил Мстислав, – сейчас совсем нет времени. – Олег, могу я ненадолго оставить Веронику в клинике? Она повредила ногу. Ей надо время, чтобы восстановиться.

Олег задумчиво рассматривал меня. Весь его вид излучал добродушие, но мне почему-то стало не по себе от его слишком неподвижного взгляда.

– Мстислав, куда ты собрался и почему хочешь оставить меня здесь? – не смогла скрыть истерических ноток в голосе.

– Вероника, Борисов - тот самый город, где у матери Василисы Рогожиной связи с поставщиками рыбы, и куда Лизин отец должен был отправить военных за оружием.

– Ты хочешь попасть на продовольственный склад и военную базу?

– Да, я собираюсь раздобыть нам оружие, машину и еду.

– Но, может быть, все это есть у твоего знакомого? – не хотела я, чтобы он куда-либо уходил и оставлял меня одну.

Мстислав вопросительно посмотрел на Олега.

– Нет, еды у нас едва хватает. Машина всего одна, и вы ее видите, скорая помощь. Мы не можем ее вам отдать. А с оружием совсем беда. Так что, ты иди, а Веронике мы сейчас выделим свободную палату. Пусть полежит, отдохнет.

– Хорошо. Ты осмотришь ее ногу?

– Конечно. Не волнуйся.

Мстислав поцеловал меня в щеку и собрался уходить.

– Ты ведь быстро вернешься?

– Обещаю. Как все достану, сразу за тобой.

– Мстислав, – остановил Олег приятеля. – Забери волка. Он рычит, а в клинике дети, может напугать.

При слове дети я слегка расслабилась.

– Пойдем, Вероника. Устроим тебя со всеми удобствами, – позвал Олег.

И я, прихрамывая, поковыляла за ним.

Когда мы подходили к клинике, несколько человек отделились от группы и скрылись внутри здания. Остальные продолжали беседовать, не скрывая своего любопытства по отношению ко мне. По спине заструился липкий пот. Что за наваждение? Отчего мне опять так не по себе? Обычные красноглазые. Безоружные. Ведут себя вполне дружелюбно.

Олег провел меня к лифту. В кабинке нажал на кнопку с цифрой три. Отсчитывала про себя секунды, стараясь не поддаваться панике. Мужчина пристально глядел на меня. Когда двери лифта открылись, мне показалось, что он выдохнул с таким же облегчением, как и я.

То, что я увидела на третьем этаже, разом откинуло все мои страхи. Вдоль длинного коридора тянулись боксы-палаты на двух-трех человек. Боксы были застекленными, поэтому из коридора прекрасно просматривалось, что в них происходит. Невидимыми для глаз оставались лишь коридорчики и туалетные комнаты каждой такой палаты-бокса.

На моих губах невольно расцвела улыбка. В палатах находились мамы с детьми. Они играли в настольные игры, ели, лежали на кроватях, ставили ингаляции. В общем вели самую обычную больничную жизнь.

– Вероника, вот, эта палата свободная, – открыл Олег дверь пятого по счету бокса. – Отдыхай. В коридоре есть чайник с кипяченой водой.

Поблагодарила его, но заметив, что он собрался уходить, попросила:

– Посмотрите сейчас, что с моей ногой, – задрала я брючину и сняла кроссовок. – А то, я бы хотела лечь спать.

– Ах, да, конечно, – спохватился мужчина.

Он оглядел фиолетовый синяк и содранную кожу на моей лодыжке. Потрогал. Предложил повертеть ступней.

– Ничего ужасного я не вижу, – вынес Олег вердикт и слишком уж поспешно ретировался из палаты.

– Мог бы хоть мазь какую предложить, – пробурчала я сама себе и стала осматриваться.

Две кровати. На каждой лежит свежее, сложенное в стопочку, белье. Две тумбочки. Небольшой стол и два стула. В уборной комнате, помимо унитаза, раковина и просторная душевая. В коридоре шкаф-пенал, разделенный на три полки-секции. Верхняя и нижняя полки пустые, а вот в средней лежат какие-то вещи. Присмотревшись, поняла, что шкаф сквозной, на два блока, и каждая его секция открывается с двух сторон. Видимо, так в клинике решили вопрос экономии места. В принципе удобно, пациенты двух палат одновременно могли хранить в одном шкафу вещи, открывая его с разных сторон.

Решила принять душ и лечь спать. Так быстрее время пройдет. К тому же, голова до сих пор немного кружилась. Вероятно, у меня сотрясение, так что, лучше лечь.

Мстислав оставил мне рюкзак с одеждой, и я, после душа, смогла переодеться в чистые вещи. Расстелила постель, но сразу не легла. Очень хотелось пить. Олег ведь что-то говорил насчет чайника в коридоре. Вышла из палаты и сразу увидела дородную медсестру. Она сидела за столом дежурного и сильно терла глаза. Дежурит сутками, спать хочет, наверное, – подумала я.

Заметив меня, медсестра кивнула и открыла журнал для записей. Проходя мимо, обратила внимание, что журнал открыт на пустом развороте, без единой записи.

Пока ковыляла к чайнику, что действительно обнаружился в конце коридора, умилялась деткам. Мальчики и девочки послушно сидели в своих палатах за столами и уплетали еду. Интересно, а мне поесть дадут?

Рядом с чайником позаботились оставить одноразовые стаканчики. Попила воды и вернулась в палату. Медсестра продолжала таращиться в пустой журнал.

Сон не шел ко мне. Закрывала глаза, устраивалась поудобнее, ворочалась, но не могла уснуть. Очень уж волновалась за Мстислава. В голову лезли навязчивые мысли, одна хуже другой. Наконец, сдалась, велев себе хотя бы просто лежать.

Через какое-то время опять захотела пить. Я сползла с кровати и побрела к чайнику. Голова уже не кружилась, и нога двигалась более споро. Прав, значит, Мстислав, что в новой сущности мы заимели более быструю регенерацию повреждений.

В коридоре, за столом дежурного, сидела все та же медсестра. На этот раз она что-то жевала. Дети в своих боксах занимались кто чем. Только один мальчик, как и в прошлый мой проход по коридору, склонился над тарелкой.

Мой организм, еще не настойчиво, но уже начал требовать еды. Если Мстислав в ближайшее время не вернется, попрошу Олега, чтобы распорядился покормить меня, – решила я.

Выпила стакан воды, наполнила второй и понесла его в свою палату. Пока шла обратно, глазела на детей, на медсестру и… что-то упорно не давало мне покоя. Какая-то мысль пыталась пробиться, но все ускользала и ускользала.

Присела на кровать. Сквозь стекло наблюдала, как мимо прошла женщина с миской в руках. С миской в руках. С миской в руках. Вот оно! – осенило меня. Все эти мамочки с детьми, как и дородная дежурная медсестра, ели вовсе не рыбу! Не рыбу! Медсестра жевала морковь, а мальчик, что не отлипал от тарелки, ел что-то наподобие овощного рагу! Они не красноглазые! И медсестра тупо смотрела в пустой журнал, потому что не знала или не помнила, что с ним надо делать. А странный застывший взгляд Олега и его поспешное бегство из моей палаты?! Да он же просто сдерживался, чтобы не начать разевать пасть! В их глазах линзы. Специальные линзы. Вот почему меня смущали взгляды всех этих людей в клинике. Вот почему рычал волк. Не зря постовой на контрольно-пропускном пункте заострил внимание, что белоглазые становятся умнее. Они научились притворяться.

Тут разыгрывается какой-то спектакль. Но для чего?

Ответ нашелся быстро. Оружие. Им нужно оружие. Так же, как и тем белоглазым, что напали на нас при въезде в город. Так как они ничего не помнят из прошлой жизни, то и не знают, где его взять и пытаются отбирать у красноглазых. Когда Мстислав здоровался с Олегом, тот не называл его по имени, он услышал его уже от меня. И Мстислав сам сказал, что идет за оружием. И теперь они поджидают его здесь, чтобы отобрать и убить. А я попросту стала заложницей, гарантом, что за мной вернутся.

А что, если они уже убили Мстислава? – похолодела я. Его нет уже несколько часов. Белоглазые могли отправиться за ним на военную базу.

Надо срочно убираться отсюда. Но как выйти на площадку с лифтом незамеченной? Наверняка, у этой гренадерши медсестры приказ следить за мной.

Дождаться, когда она отойдет в уборную и ползком, чтобы не заметили из боксов, добраться до лифта?

Еще вопрос, что и кто на втором и первом этажах? Когда мы вышли к клинике, у ее входа толпилось много мужчин. Где они все сейчас? Рассредоточены по зданию? Ждут Мстислава внизу? Отправились за ним?

Вопросы роем кружились в моей голове, паника захлестывала, ладони вспотели, а во рту появился тошнотворный привкус.

Я выглянула за дверь бокса и сразу шмыгнула обратно. Господи, что же делать?! Мое положение осложнилось. В коридоре медсестра была уже не одна. С ней о чем-то беседовали четверо мужчин, среди которых и рыжеволосый Олег.

Решилась снова глянуть в коридор. Опутанная липким страхом, прильнула к просвету в двери. Мамочки! Все мужчины двинулись в сторону, где располагался выделенный мне бокс.

В страшную минуту на некоторых людей нападает ступор, и они ничего не могут с этим поделать, позволяя судьбе принять ответственность за их жизнь. А есть те, кто начинает действовать, подчиняясь каким-то неведомым, скрытым силам своего организма. Именно это сейчас и произошло со мной. Подхватив рюкзак, я толкнула среднюю секцию шкафа-пенала. Вывалила оттуда чужие вещи и нырнула внутрь. Свалилась вниз головой уже в соседнем боксе. Его обитатели не успели ничего понять, так как находились в душевой. Оттуда отчетливо слышался звук льющейся воды.

Залезла в следующий шкаф. И, уже вываливаясь из него, услышала шум из бокса номер пять. Мужчины обнаружили мое отсутствие. А в палате, где сейчас оказалась я, закричал ребенок. Мальчик испугался меня. Бросилась в коридор. Надо пробежать мимо двух дверей, и я окажусь на площадке с лифтом.

– Куда-то собралась, милочка? – преградила мне путь медсестра.

Она широко расставила руки и ноги в стороны. Не обойти.

Глаза женщины хотя и имели красную радужку, но оставались абсолютно неподвижны. Обычная линза справлялась с цветом, но не с неподвижностью белесого зрачка.

Сзади уже бежали.

Я резко упала на пол и поднырнула между ногами дородной тетки. Не ожидая от меня такой резвости, она не успела среагировать.

Лифт. Он движется на третий этаж. Преследователи уже за моей спиной. Помчалась к лестнице. Кто-то схватил меня за шиворот, но я успела выпустить крылья. Крыло поранило напавшего, и меня выпустили, закричав от боли. Смогла спланировать через перила на лестницу ниже. Куда бежать? Со второго этажа уже выбегают мужчины. Боже, сколько же их? Не меньше десятка. Можно перелететь на лестницу, ведущую на первый этаж. Но оттуда доносятся звуки борьбы и выстрелы.

Меня хватают со всех сторон, тянут за волосы, бьют в скулу, по ребрам. Подоспели недруги сверху. Я знаю, что мне не справиться с таким количеством белоглазых, но сопротивляюсь до последнего. Убираю крылья, чтобы их не сломали и кусаю всех подряд, раздираю ногтями плоть человеко-тварей.

– Она наверху, – доносится до моего меркнущего сознания знакомый голос.

Саша? Откуда он здесь? Наверное, у меня предсмертные галлюцинации.

– Я разберусь здесь, а ты вытащи ее! – это уже кричит Мстислав.

Я рада, что перед смертью, пусть и воображаемо, слышу родные голоса.

Выстрелы звучат чаще и громче. Стоит невыносимый шум. Или это в моей голове шумит? Что-то хрустит во мне. Адская боль. Я больше не чувствую ударов и больше не могу сопротивляться.

– Тебе не пора? Что ты тут высиживаешь? – улавливаю рассерженные интонации в голосе Мстислава.

Силюсь открыть глаза. Не получается. Руки, ноги не двигаются. Губы плотно сомкнуты и разжиматься не желают. Ощущение полной обездвиженности. Вспоминаю недавние события. Я умерла? Скорее всего, так как боли я тоже не чувствую. Совсем.

– Хочу, чтобы, когда она очнется, увидела меня, – отвечает Саша.

Саша? Неужели и парней убили? Теперь мы где, в раю, аду? Как же хочется открыть глаза. А пока сделать этого не удается, послушаю занимательный разговор.

– Я передам Веронике, что ты был здесь, – сдержанно произносит Мстислав.

– Что-то сильно сомневаюсь, – иронично отвечает Саша. – Почему твой зверюга так смотрит на меня?

– Наверное, хочет съесть, – издевается над Сашей Мстислав.

– Откуда он вообще? Я думал, все зверье померло.

– Этот, как видишь, не помер.

– Мстислав, признайся, на том футбольном матче ты сам хотел к ней подойти? – меняет тему Саша.

– Хотел. Только ты меня опередил.

– А теперь ты, значит, воспользовался ситуацией?

– Зарецкий, ты бросил ее в трудную минуту. И я надеюсь, что она не простит тебе этого.

– Я не мог по-другому. Но я все это время любил ее.

– Я тоже люблю ее.

Что!? Это они обо мне говорят?

– Саша, нам пора, – вклинился в разговор незнакомый голос. – Вертолет слишком привлекает внимание.

– Хорошо. Иду, – ответил Саша незнакомцу.

Я почувствовала прикосновение его губ на своем лбу.

– До скорой встречи, Мстислав.

– Сомневаюсь.

Уверена, что Саша в ответ ухмыльнулся своей чудесной кривоватой улыбкой.

Тихонько хлопнула дверь, и настала тишина, нарушаемая лишь волчьим сопением. А потом Мстислав неожиданно заговорил.

– Вероника, мне необходимо это сказать. А то ты вернешься к нему и никогда не узнаешь. Я люблю тебя. Влюбился еще мальчишкой, когда мы вместе ходили в музыкальную школу. Ты, скорее всего, не подозревала, но я часто стоял под дверьми класса скрипки, слушая твою игру. Я видел, что ты совсем не воспринимаешь меня всерьез. Беспечная девчонка. Думал, поступлю в колледж и забуду тебя. Так и случилось, но ровно до тех пор, пока ты не объявилась в колледже. На футбольном матче, куда ты впервые пришла со своими подружками, я забил тот единственный гол в ворота Зарецкого. Мне хотелось увидеть одобрение и интерес на твоем лице. Но ты улыбалась другому и ушла с ним.

– А правда, что ты расправляешь крылья, когда представляешь меня с другим? – неожиданно для самой себя разлепила я рот.

И не только рот. Глаза тоже распахнулись.

– Правда, – улыбнулся краешком губ Мстислав. – Я рад, что ты очнулась.

– Мы не умерли?

– Вовсе нет.

Как бы в подтверждение его слов, мое лицо облизал волк.

– Фи. Приятно, конечно, что ты рад мне. Но, дружок, из твоей пасти слишком дурно пахнет, – потрепала я волка по загривку.

Потрепала. Рука двигалась очень даже свободно.

– Вероника, как ты себя чувствуешь?

– Еще минуту назад не могла шевелиться и говорить. Но, кажется, чувствительность возвращается.

– Тебе вкололи очень сильное обезболивающее со снотворным, – пояснил Мстислав.

– Расскажешь, что произошло? И мне показалось… Показалось, что я слышала голос Саши.

– Тебе не показалось, – вздохнул Мстислав. – И он, действительно сильно помог.

– Помог?

– Когда я добрался до военной базы, там уже были люди из нашего города. И Зарецкий среди них.

– Но как они могли оказаться в Борисове раньше нас?

– Прилетели на вертолете.

– Василиса говорила, что искали человека, кто будет вести переговоры с поставщиками ее матери. Выходит, им стал Саша?

– Да. В Борисов прилетели трое. Он и еще два человека из отряда зачистки. Я встретился с ними, когда переговоры уже завершились и парни собирались возвращаться домой. Когда сказал, что оставил тебя в клинике, патрульные с военной базы и сообщили, что часть города, включая клинику, полностью занята белоглазыми. Вероника, я только в тот момент понял, что мой приятель вел себя странно. А я так был озабочен твоим ранением, поиском оружия и машины, отчего даже не заметил, что Олег меня не узнал.

– Ты знаешь, они использовали линзы для глаз.

– Догадался. А патрульные подтвердили - белоглазые идут на любые хитрости, лишь бы заполучить оружие. Они ничего не помнят, но уже знают, что оружие позволит им занять территории и бороться за власть с красноглазыми.

– И ты решил вернуться за мной, несмотря на то, что узнал, как много в клинике белоглазых?

– Вероника, я бы не оставил тебя тут одну. А Зарецкий предложил помощь. Мы вместе вернулись сюда на вертолете. Ребята из зачистки также участвовали и вычищали клинику от белоглазых вместе с нами.

– Вот почему я слышала так много выстрелов. А волк был с вами все это время?

– Конечно. Он, кстати, первым до тебя добрался и разодрал тех, кто…, – Мстислав замялся и поджал губы, – тех, кто бил тебя.

– Я сейчас совсем не чувствую боли. Видимо, обезболивающее еще действует.

– Не только. Когда все белоглазые были убиты, мы отнесли тебя в рентген-кабинет. Снимки показали сломанные ребра и множество серьезных гематом. Час назад сонограф отобразил сросшиеся ребра. У тебя хорошая регенерация.

– Сонограф?

– Аппарат для ультразвукового исследования.

Я только сейчас обратила внимание, что лежу не в кровати обычной больничной палаты, а на кушетке кабинета, оборудованного всевозможными медицинскими приборами.

– Мстислав, в клинике было много детей.

– С ними все в порядке. Их с родительницами никто не трогал. Только линзы с них сняли. Они так и сидят по своим боксам. Возможно, воспринимают лечебницу своим домом.

– А твой приятель, Олег?

– Нет. Он пытался убить тебя, Вероника. Его загрыз волк.

– Ясно. И что теперь?

– Теперь, когда ты очнулась, отправимся, как и планировали в Дортмунд.

– Ты нашел машину?

– Та скорая помощь, которую мы видели с тобой у входа в клинику, она стояла с ключами зажигания. Я проверил, бензина не так много, хватит километров на двести, может чуть больше. Надеюсь, на заправках еще есть топливо.

– Сколько ехать?

– Двадцать часов. С поправкой на непредвиденные обстоятельства, больше.

– Мы можем меняться за рулем, тогда уже завтра доберемся до Борьки, – предложила я. – Если, конечно, горючего достанем.

– За руль тебе все-таки еще рано, – наклонился ко мне Мстислав и погладил по лицу.

Он аккуратно поднял меня с кушетки и отнес в машину скорой помощи. Там уложил на каталку, а сам сел за руль. Волк устроился подле меня.

Не успели мы отъехать, как к окошку со стороны водителя, подбежала знакомая медсестра. Я напряглась, но женщина неожиданно протянула Мстиславу наш рюкзак с одеждой.

– Вот, вы забыли.

– Спасибо, – опешил Мстислав не меньше моего.

Этот поступок медсестры, впервые за все время с момента катастрофы, навел меня на мысль, что белоглазым и красноглазым не обязательно воевать и делить территории. Мы могли бы попробовать мирно сосуществовать рядом друг с другом.

Мстислав оказался прав. За руль мне садиться было еще рано. Как только действие обезболивающего закончилось, у меня заболело все тело. Я вертелась на каталке, пытаясь найти удобное положение. Тряска от дороги еще больше добавляла неудобств, активируя болевую пульсацию в тех местах на теле, где пока не зажили гематомы.

Решила попробовать заглушить боль, переключившись на еду. Достала из рюкзака пакет с сухими рыбными палочками. У моего лица тут же появились волчьи лапы.

– Держи, – засмеялась я, протягивая мохнатому другу горстку палочек.

Волк довольно засопел.

Мстислав с улыбкой наблюдал за нами в зеркало заднего вида.

Проехали стороной Минск, смогли заправиться в районе города Барановичи, а на пути между Белостоком и Варшавой потеряли машину. Это случилось совсем глубокой ночью, когда до конечной точки нашего маршрута оставалось примерно тринадцать часов.

Мы врезались в фонарный столб. И не по причине того, что на нас кто-либо напал, а по причине того, что Мстислав заснул за рулем.

Удар пришелся с правой стороны от водительского места, и он сам не пострадал. Я же, во время столкновения, слетела с каталки. Мое падение смягчил волк, на которого я и свалилась. Зверь рыкнул, но не сбросил меня на пол. Дождался, когда я сама поднимусь.

Сквозь паутину трещин на лобовом стекле просматривался дым. Он сочился из-под смятого капота.

– Дверь заклинило, – попытался выпустить меня Мстислав.

– Мы с волком можем вылезти через водительскую.

– Подожди, я попробую открыть задние двери.

Те свободно поддались, и я встала на подножку, а Мстислав бережно спустил меня на землю.

– Вероника, прости. Я думал, что у меня еще достаточно сил, но заснул.

– Ничего, главное все живы. Это я спала и днем, и ночью, а ты не отдыхал уже целые сутки. Машина сможет ехать дальше?

– Сейчас проверим.

Двигатель не заводился. Из-под капота все сильнее шел дым. И даже в темноте было заметно сильное повреждение переднего правого крыла автомобиля.

– Увы, машину придется бросить, – решил Мстислав. – И заночевать в ней нельзя, в любую минуту может начаться пожар.

– Поищем ночлег поблизости?

– Да, идем, – взял он меня за руку.

Местность оказалась совсем незаселенной, ни одной постройки поблизости. Мы прошли с полчаса, прежде чем вышли к недостроенному поселку. Дома находились лишь в начальной стадии своего строительства, соответственно не были пригодны для ночевки. Зато мы обнаружили строительный вагончик с двумя двухэтажными кроватями внутри.

– Это лучше, чем ночевать на улице или в машине, – не скрыла я своей радости.

Мы растянулись на голых матрасах первого яруса кроватей. Сил лезть наверх просто не нашлось. Волк остался снаружи, не пожелав спать в душном, непроветриваемом вагончике. Ни одного окошка тут не было.

Мстислав заснул на пару секунд раньше меня.

Наутро, несмотря на духоту и сухость во рту, чувствовала я себя вполне сносно. Бодрый вид Мстислава, достающего из рюкзака консервы и воду, говорил о том, что и он отдохнул. Выходит, четырех часов сна нам теперь достаточно для поддержания жизненных сил.

– Это волк шумит за дверью? – спросила слегка хриплым со сна голосом.

– Да. Вылизывает банку с консервами. Вероника, на улице есть самодельный душ. Там осталось немного воды.

У самого Мстислава волосы были мокрыми. Он явно только что помылся и одел чистую белую майку. Отвела глаза от его рук. Но Мстислав словил мой взгляд, и уже в следующую секунду я сидела у него на коленях.

– Ты такая миленькая после сна, – трепал он мои волосы, второй рукой прижимая меня к своему телу.

Его очевидное желание в стократ усиливало мое. И я не сдержалась. Стянула с себя футболку и прижалась к нему голой грудью.

– Вероника, – выдохнул Мстислав, опуская вниз резинку моих трусиков.

В душ я попала час спустя.

Воды в бочке хватило, чтобы остудить мою пылающую кожу и промыть длинные волосы. Июнь выдался жарким. Тепло становилось уже в утренние часы, поэтому я не мерзла, стоя на улице под струями холодной воды.

Как и Мстислав, одела простую белую майку без рукавов.

– У нас есть план? – спросила, покончив с водными процедурами.

– Будем продвигаться вперед и искать машину.

– А если не найдем? – испугалась я.

– Карты показывают, что пешком мы доберемся за одиннадцать дней.

– В принципе не так уж и страшно.

Мстислав улыбнулся.

– Чему ты улыбаешься?

– Мне нравятся твои реакции. Ты не впадаешь в истерику, не ругаешь меня за то, что оставил тебя в клинике или заснул за рулем, спокойно реагируешь на все, что я тебе говорю.

– Просто…, я тебе доверяю.

И это было абсолютной правдой. Мне не приходило в голову злиться на Мстислава. И не приходило в голову не соглашаться с ним в чем-либо. Я безоговорочно принимала все его решения. И единственным моим страхом являлся страх потерять его, остаться без него в этом непонятном еще для нас пути.

– Вероника, поешь. А я пока осмотрюсь. Вдруг в этом вагончике найдется что-то полезное.

Мстислав открыл дверь, впуская внутрь свет с улицы, и пока я жевала паштет из печени трески, слазил на вторые ярусы кроватей.

– Ну как, нашел что-нибудь?

– Только грязную футболку и планшет.

– Планшет включается?

– Да, заряд в нем еще есть. Но он запаролен, так что бесполезен.

– В девятом классе меня одолело любопытство, о чем переписываются Лана с Лизой без меня. Во время урока физкультуры я сказалась больной, а на самом деле засела в раздевалке и вскрыла телефон Ланы.

– И как же ты его вскрыла? – насмешливо, но совсем не осуждающе, смотрел на меня Мстислав.

– На экране телефона остались заляпанными пальцами определенные цифры.

– Но ведь это мог быть любой набор цифр.

– Мог. Но подошел год рождения Ланы, – улыбнулась я, вспоминая то победное чувство, охватившее меня, когда мне удалось угадать пароль и прочитать переписку между девчонками.

– Ну вот, а я-то думал, что ты святая, – засмеялся Мстислав.

– Очень смешно, – притворно надулась я.

– На самом деле, твой опыт взломщицы мог бы нам пригодиться, так как на этом планшете тоже видны четыре заляпанные цифры. Но трудно сказать, в каком порядке вводил их владелец.

– А давай попробуем, – забрала я из его рук планшет.

Меня охватил азарт, и уже третья попытка оказалась удачна.

– Если эти цифры год рождения, получается хозяину гаджета четыре года, – открыл Мстислав сохраненные вкладки и историю просмотров.

– Может быть год рождения его ребенка? – предположила я.

– Вероника, а ты не думала идти на работу следователем?

– Нет, никогда, – почему-то сразу вспомнился мне мерзкий следак, подкинувший улики против моих родителей.

– Планшет явно принадлежал мужчине. В истории сплошные посещения сайтов сантехники, ремонтных работ, запчастей для автомобилей и онлайн игры. Все на немецком и русском языках.

– А разве мы не на польской территории?

– На польской. Но эмигрантов ведь никто не отменял. Или мужчина мог приехать по рабочей визе.

– Значит, ничего для нас интересного?

– Ничего. Хотя, вот одна статья выбивается.

– Что за статья? – заметила я удивление на лице Мстислава.

Он открыл вкладку и передал планшет мне.

– Вероника, прочитай. Тут все по-немецки.

Заголовок заметки от тридцатого марта текущего года электронной версии немецкого журнала «Только факты» был набран крупным шрифтом.

«НЕОБЫЧНОЕ АТМОСФЕРНОЕ ЯВЛЕНИЕ»

Вот уже несколько дней климатологи ведут наблюдение за странной радужной тучей, неподвижно зависшей в атмосфере. Научному миру известно такое редкое оптическое явление, как радужное облако, когда тонкие облака окрашиваются в спектральные цвета от близости Солнца. Но радужное облако, замеченное недавно метеоспециалистами, снизу подпирается дождевой тучей. Что предвещает нам такое чарующее и одновременно пугающее атмосферное явление? Какова природа его происхождения – естественная или техногенная? И почему туча «зависла» на одном месте? Появление в атмосфере радужного облака обычно несет за собой ухудшение погоды. Кто-то предполагает, что вскорости на землю прольется сильный цветной дождь. А кто-то уже толкует это явление как знамение. Сможем ли мы получить научное объяснение данной загадки или припишем все действиям высших сил?

– Дальше даются ссылки на источники, где можно найти материал о радужном облаке и цветном дожде. И, знаешь, что, Мстислав, – вдруг округлила я глаза.

– Что?

– Среди источников указывается работа одна тысяча девятьсот пятьдесят второго года под названием «Blutgruppe». И ее автор Jurgen Blutgruppe.

– То есть, некто Юрген Блатграп, написал статью «Группа крови», и ее дают в качестве первоисточника для изучения таких атмосферных явлений, как радужное облако и цветной дождь?

– Выходит, что так. И вряд ли совпадением является то, что Юрген и наш Борис однофамильцы.

– Наверняка родственники, – поддержал мое предположение Мстислав.

Прочитать статью Jurgena Blutgruppe нам не удалось. Интернет соединение, как и сотовая связь по-прежнему не работали. Можно было прочесть лишь то, что оставалось в открытых вкладках гаджетов.

– Статья о необычной зависшей туче была написана тридцатого марта. Боря с семьей исчезли из города в первых числах апреля, – сопоставила я даты.

– Это определенно все как-то связано. Вероника, мы на верном пути. Идем?

Я вложила свою ладонь в его.

Два дня мы протопали пешком. Решили избегать центральных дорог и городов, а держаться окольных троп и небольших поселков.

В первый день пути, к полудню, солнце начало припекать так, как в самый разгар курортного сезона в жарких странах. Вода в единственной полулитровой бутылке быстро закончилась. Попить из заболоченного озерца, что попалось на пути, не решились. Даже волк его проигнорировал, хотя было видно, что и его мучает жажда.

– Вероника, на этом озере установили деревянные мостики. Раз их кто-то поставил, скорее всего, неподалеку есть жилье.

– И мы сможем найти воду, – закончила я мысль Мстислава.

Через пятнадцать минут мы вышли на открытое пространство. Перед нашими глазами раскинулся поселок. Полностью сожженный.

– Да уж, похоже противостояние между белоглазыми и красноглазыми переходит на более ожесточенный уровень, – оглядывал пепелище Мстислав, не выпуская моей руки.

– Посмотри, кажется, один дом уцелел! – заметила я кирпичную постройку чуть в стороне.

Разглядеть дом с того места, где мы стояли, не представлялось возможным. Его почти полностью скрывали деревья с толстыми стволами и густой кроной. Эти зеленые исполины перемешивались с шапками розовой листвы диковинных кустарников.

– Граб и церцис, – распознал Мстислав.

– Откуда такие познания?

– Точно такие же растут в замке моей семьи в Калининграде, – пояснил он.

Дом казался целым и непотревоженным. Выглядел он богато. Двухэтажный, добротный, с черепичной крышей. Ухоженная территория вокруг, где взгляд радовали флористические находки в виде причудливых древесных пней, из которых произрастали яркие цветы.

Пришлось разбить окно, чтобы забраться внутрь. Волк остался снаружи. И пока мы обыскивали дом, он бродил по газонам.

– Как же так? Одежды, посуды, всего полно. Кроме воды, – разочарованно протянула я после утомительных и безуспешных поисков.

Центральный водопровод не работал. Мы обшарили с Мстиславом все кухонные, и не только, шкафы, слазили на чердак и в подпол. Ничего.

– Осталась еще одна комната, – приободрил меня Мстислав.

– Но она закрыта на замок.

– А я нашел связку ключей. Какой-нибудь должен подойти.

Один ключ действительно оказался от запертой двери на втором этаже. Только никакой воды там не было. Зато была потрясающая коллекция музыкальных инструментов.

И я, и Мстислав, не просто так в школьные годы посещали музыкальную школу. Мы хорошо разбирались в музыкальных инструментах, их звучании, неплохо знали историю музыки. И сейчас, в польском выгоревшем поселке, в единственном уцелевшем доме незнакомых нам людей, с благоговением рассматривали коллекцию скрипок, виолончелей и гитар. Определенно, все инструменты сделаны два, а то и три века назад.

– Скрипка самого Батова*, – изумился Мстислав, с восхищением глядя на старинный инструмент.

– Как могла скрипка крепостного мастера попасть в польскую глубинку?

– Граф Шереметев* мог продавать инструменты его работы, а мог попросту подарить какому-нибудь своему гостю. Или, еще вариант, инструмент вывезли из России после революции при массовой эмиграции.

– Надеюсь, хозяин коллекции стал красноглазым и еще вернется в свой дом. Нельзя оставлять вот так, все эти сокровища, без присмотра.

Мы вышли из чудо-комнаты, решив, если выживем, обязательно вернемся сюда.

– Вероника, ты ничего не слышишь? – вдруг спросил Мстислав.

Прислушалась.

– Или у меня уже галлюцинации, или я слышу отчетливый шум воды.

– Точно. И он не в доме.

Бросились на улицу.

От увиденной картины я засмеялась. От радости и облегчения.

Попить сегодня все-таки удастся.

Посреди газона, на зеленой траве, устроился наш мохнатый зверь. А рядом с ним поднимался и поливал волка целый фонтан воды. Волчара блаженно щурился, слизывая языком водяные струйки.

Не сговариваясь, забрались прямо в центр фонтана, смывая с себя дорожную грязь и глотая прохладную воду.

– Это установка для полива клумб и газонов, – как всегда знал ответ мой спутник. – По всей вероятности, волк наступил лапой на датчик автоматического полива. Теперь надо выяснить откуда происходит подача воды.

Нам повезло. Мы нашли узкую трубу, которая не присоединялась к центральному водопроводу, а встраивалась в отдельную бочку, куда хозяева заливали воду вручную. Неудобный способ, но благодаря ему мы смогли напиться и пополнить запасы воды для дальнейшей дороги.

Этот дом на отшибе, утопающий в разноцветье деревьев и цветов, хранящий в себе великолепную коллекцию старинных музыкальных инструментов, преподнес нам, помимо возможности напиться, еще один подарок.

– Вероника, как насчет велосипедов? – первым заметил Мстислав двухколесные средства передвижения.

Два вполне приличных велосипеда обнаружились в гараже. Не машина конечно, но все лучше, чем топать пешком.

Надо сказать, день выдался неожиданно легким. Не в физическом плане. Идти полдня пешком, а потом полдня крутить педали, тяжко. Но вот эмоционально… Я ощущала какой-то радостный подъем. За весь день нам не встретилось ни единой души. И это такое странное чувство, как будто мы с Мстиславом одни во всей Вселенной.

Дорога вывела нас к реке Западный Бут, и достаточно большой отрезок пути пришелся вдоль ее берега.

Ближе к вечеру стали присматривать место для ночлега.

– Может быть здесь? – остановился Мстислав у раздвоенного дерева, нависшего над рекой.

– Под деревом? – удивилась я. – Хочешь спать на улице?

Мстислав засмеялся.

– На дереве закреплена веревка-тарзанка. Такие прикрепляют, чтобы прыгать в воду.

– А, поняла. Раз есть веревка, то поблизости жилье.

– Вот-вот.

Постройка показалась чуть поодаль. Одинокая церквушка на берегу кристально-синей реки.

Каменный небольшой костел стоял пустым. Судя по пятнам крови на полу, перевернутым скамьям и разбитым статуям, не так давно тут случилась драка. Для нас хорошей новостью стало то, что на территории храма, в цветущем саду, скрывался небольшой домик. Совсем крохотный. С улицы попадаешь сразу в единственную комнату. Внутри кровать, комод, стол, один стул. Шкафа нет. Да он бы и не поместился. На улице, сразу за домиком, умывальник и биотуалет.

– Вода не течет, – покрутил Мстислав краники.

– Не беда. У нас есть целая река, – не покидало меня хорошее настроение.

– Хочешь искупаться?

– И не только. Никогда не прыгала в реку с тарзанки!

Давно я так не веселилась. Взбиралась на раздвоенное дерево, сама или с помощью крыльев, или Мстислав подсаживал меня на веревку, раскачивал ее, и я с визгом летела в реку. Он прыгал вслед за мной. Мы бултыхались в нагретой за целый день воде, много смеялись и… целовались.

Наверное, нельзя было так расслабляться, но ведь невозможно изо дня в день, ежесекундно жить в страхе и напряжении.

– Ого, это что, ты наловил? – обратился Мстислав к волку, когда мы окончательно выбрались на берег и собрались возвращаться к церквушке.

Зверь, пока мы веселились, все время находился в поле нашего зрения. Он облюбовал себе место у кромки реки подальше от раздвоенного дерева. Я видела, что он периодически заходил в воду. Как оказалось, ловил рыбу.

Волк облизнулся. Рыбьи скелеты свидетельствовали о том, что он уже неплохо полакомился.

– Какой молодец, – погладила я его по жесткой щетинке на спине, – сам поел и нам принес.

Мы вернулись к домику при церквушке. Мстислав развел небольшой костер и пожарил добытую волком рыбу. Я за это время нашла в комоде чистое постельное белье и застелила кровать.

Вряд ли в домишке жили постоянно. Скорее всего, предоставляли его на время тому, кто нуждался в ночлеге.

– Как вкусно, – с удовольствием ела я уже третью рыбешку.

На улице совсем стемнело. Волк лежал рядом с Мстиславом, щурясь от дыма.

Звезды, костер, вкусная пища, плеск реки, цветочный аромат - на миг почудилось, что никакой катастрофы в мире не случилось, что нет никаких красноглазых и белоглазых, что мир прежний и можно, вот так запросто, сидеть у костра, есть жареную рыбу и ни о чем не беспокоиться.

Иллюзию развеял вид автомата. Оружие лежало подле Мстислава, чьи красные глаза внимательно наблюдали за мной.

Одержимость, вот о чем говорил его взгляд.

Одержимость, то, что он мог заметить в ответ.

Меня влекло к этому мужчине магнетической силой. Я хотела его. И не скрывала этого. Как и он.

Мстислав поднялся с бревна, на котором сидел, залил костер водой, заранее набранной из реки, и подал мне руку.

Вряд ли маленькая прицерковная постройка являлась когда-либо свидетельницей такой ночи. Ночи любви, страсти, секса. Женщина и мужчина, я и Мстислав, одержимые друг другом. Он целовал, я отвечала. Он ласкал, я принимала. Он брал, я отдавала. Мы упивались нашей близостью, вместе познавая невероятное, восхитительное чувство обладания. Я позволяла ему абсолютно все, иногда на грани боли, которую он ни разу не перешел.

– Мстислав, – выдохнула я, целуя его лицо.

– Вероника, девочка моя, – крепко прижимал он меня к себе.

Наши крылья распахнулись одновременно, полностью заполнив собою крохотную комнатку.

Утром проснулась, ощущая, что его в кровати, рядом со мной, нет. Сразу скинула с себя одеяло. Я хотела видеть его, знать, что он где-то поблизости. Похоже, у меня появилась зависимость от Мстислава, не только физическая, но и эмоциональная.

Потянулась за рюкзаком с вещами и заметила то, чего раньше в комнате не было.

На столе стояла ваза с букетом цветов. Охапка из нежно-сиреневых цветов, похожих на гладиолусы, только помельче, в обрамлении веточек такого же сиреневого оттенка.

Ваза придерживала записку.

«Моей красноглазой принцессе», – прочитала я.

Ведь достал же где-то и вазу, и бумагу с ручкой. И цветы, наверное, самые красивые в саду нашел.

Мне вдруг очень захотелось выглядеть для него привлекательно. Достала из рюкзака желтый сарафанчик на тонких лямках, который все эти дни путешествовал со мной, но который я не одевала, предпочитая более практичные вещи. Тщательно расчесала волосы и шагнула за дверь.

– Ого! – поднялся с корточек Мстислав.

Оказалось, он готовил нам завтрак на костре.

– Ты рано встал.

– Кровать слишком узкая для нас двоих.

Немного смутилась. Ведь почти всю ночь пролежала на нем. Конечно, ему было неудобно.

А он так смотрел на меня, что…

– Мне надо умыться, – поспешила я к умывальнику, где мы вчера специально оставили бутылку, наполненную речной водой.

И вот насколько вчера все было прекрасно, настолько новый день наполнился жутью и страхами.

Началось все с того, что, когда мы покинули домик и уже достаточно отъехали на велосипедах от церквушки, волк бросился к реке. Добежал до берега, вернулся к нам. Он тяжело дышал и явно нервничал.

– Что это с ним? – не понравилось мне поведение волка.

– Он что-то чувствует, – также напрягся Мстислав.

Зверь опять побежал к берегу.

– Вероника, пойдем за ним, посмотрим, отчего он так беспокоится.

Слезли с велосипедов и подошли к реке. На первый взгляд, все, как обычно. На небе солнце. Отражает бликами на водной глади.

Будучи человеком, я бы не почувствовала, но в своей новой сущности явственно уловила. На воде появилась тревожная зыбь, предвестник тяжелой волны.

– Бежим, – схватил меня Мстислав за руку.

Безусловно, он тоже ощутил.

Мы старались крутить педали как можно быстрее. Но волна неумолимо накатывала.

– Вероника, выпускай крылья!

Я безоговорочно подчинилась.

– На это дерево, быстро! – подхватил Мстислав волка.

Взлетела, как можно выше. Но Мстиславу с его ношей взлететь высоко не удалось. Волна обрушилась на нас, закрыв с головой. Я судорожно цеплялась за ствол дерева, моля, чтобы никого из нас не смыло.

Дерево устояло. Я тоже. Опустила глаза вниз и встретилась с его взглядом. Жив! Волк висит на нем спереди, на манер рюкзака, облепив шею и талию Мстислава лапами. Умное животное.

– Будет следующая волна. Вероника, попробуй забраться выше.

– А ты?

– Я вслед за тобой.

Мокрые крылья стали тяжелыми. Я не была уверена, что смогу взлететь. Но ничего, получилось. Вниз смотреть страшно. Какая тут высота, четыре-пять метров?

Мстислав добрался до меня, встав на другую ветку.

– Дружок, тебя больше не могу держать. Ложись на эту ветку, присел он, спуская с себя волка. Потом снял ремень со своих брюк, перекинул через ветку и пристегнул им зверя. Волк вцепился когтями в дерево. Я заметила на шее Мстислава сильные царапины.

Вторая волна достала только до ног. А вот волка окатила целиком. Тот перевернулся на своей ветке, но ремень удержал его.

– Мстислав, как такое возможно? – тряслась я от страха и холода. – Это же обычная река.

– Буйные реки и озера встречаются, на них бывают шторма и волны, как на море. Не такие огромные, но все равно опасные.

Сегодня природа отказала в своей благосклонности и не ограничилась буйством реки Западный Бут. Светлое и безоблачное небо накрыла темная туча. Последовали раскаты грома. Вслед за ними поднялся сильный ветер и хлынул дождь. Никаких маленьких капель, сразу оглушающий ливень. Мы продолжали держаться за дерево. Оно раскачивалось от яростных порывов ветра. А внизу бурлила вода, и спрятаться было негде.

Как и волну, молнию я тоже почувствовала. Двойной бело-желтый разряд ударил в дерево. Дерево, с которого мы вчера прыгали в реку. Оно сразу заполыхало. Хотя мы и находились далеко от него, но с нашей высоты спутать раздвоенное дерево и церквушку неподалеку было бы сложно.

Мстислав укрыл меня своими крыльями. Они были мокрыми, но сам факт его заботы обо мне поспособствовал тому, что я перестала трястись.

Наконец, светопреставление закончилось, и мы смогли спуститься на землю. Спускаться оказалось сложнее, чем подниматься. Крылья путались в ветках. Я ободрала все коленки. Мой милый сарафан превратился в грязную тряпку. А переодеться возможности не было. Рюкзаки с вещами, едой и оружием смыло вместе с велосипедами.

Хорошо, солнце снова выглянуло, оставляя нам надежду обсохнуть и согреться.

– Впереди большой железнодорожный мост.

– Ничего не вижу, – вглядывалась я вдаль.

– Его с дерева было видно.

– Вот как у тебя это получается?

– Что получается, Вероника?

– Вообще все. Мне было настолько страшно, что я ничего вокруг не замечала. А ты мост увидел.

– Вероника, мне тоже было очень страшно.

– Правда?

– Правда.

Он немного помолчал и добавил:

– Только не за себя, а за тебя. Я все время переживаю за тебя.

Через какое-то время мы приблизились к железнодорожному мосту. На указателе значилось название населенного пункта - Вышкув.

– На этом мосту мы, как на ладони, – наступила я на рельсы вслед за Мстиславом.

– Но его надо пройти. Другой дороги нет. На карте Вышкув обозначен небольшим городом.

– Мстислав, а твой телефон при тебе? Мой лежал в рюкзаке.

– Я свой держу в кармане. Так что карты у нас еще есть. Только зарядка уплыла с вещами. Надо постараться запомнить карту на случай, если заряд сядет раньше, чем мы доберемся. И попробуем сегодня раздобыть машину.

Они появились внезапно. Двое мужчин и одна женщина. Спрыгнули из-за железных перегородок на мосту. Мы не могли их заметить раньше, они прятались. Вероятно, наблюдали за нами. Красноглазые. В удобной спортивной одежде. Все трое с военными ножами.

– Попробуем договориться? – прошептала я.

– Скажи им, что у нас ничего нет. Что мы просто ищем своего друга.

Сказала, о чем просил Мстислав на английском языке. К счастью, женщина понимала. Она перевела мои слова на польский своим спутникам. Один из мужчин резко ответил. От него веяло агрессией. Почему-то мне стало очевидно, с ними не договориться.

– Ты останешься, – переводила женщина, – а твоего спутника придется убить.

– Что?! – закричала я.

Мстислав все понял без перевода и, прежде чем противник успел бросить нож, выхватил пистолет. Единственное наше оружие. И оно оказалось бесполезным. Выстрел не прозвучал. Пистолет не просох после волны и ливневого потопа. Но заминка все равно помогла. Мужики при виде оружия на миг растерялись, что позволило нам первыми атаковать.

Мстислав сцепился с главным. А я, уже исходя из опыта, взлетела женщине на спину и вцепилась в ее шею, кусая. Она орала, пыталась скинуть меня. Ей удалось полоснуть ножом по моей правой руке. Но я не разжимала челюсти, вгрызаясь в нее все сильнее.

Ошибкой троицы стало то, что они, как и большинство тех, кто видел нашего зверя, приняли волка за собаку. Его не брали в расчет. А зря. Волк достаточно быстро загрыз одного бандита, помог Мстиславу справиться со вторым. Мстислав выбил из рук женщины нож, а саму ее заколол ножом убитого.

– Вероника, ты ранена?

– Не сильно. Она два раза меня по руке полоснула, – пыталась я отдышаться.

Волк стал зализывать мои раны.

– Спасибо тебе, дружок, – погладила его по макушке.

– Что ж, теперь у нас есть три ножа и немного сушеной рыбы, – снял Мстислав поясную сумку с одного из мертвых. – Надо поскорее убираться отсюда. Я так понимаю, город взяла под контроль банда. Скорее всего, живых там немного и в основном мужчины.

– Может, сбросим их с моста? – предложила я.

– Отличная мысль, Вероника, – похвалил он меня, сразу уловив смысл моего предложения.

Если в городе другие бандиты, они могут быстро обнаружить тела своих соратников и начать за нами охоту. А так, никто не будет знать, что троица мертва, и у нас появляется шанс остаться незамеченными.

Помогала здоровой рукой подтаскивать убитых к краю моста. Женщину подтащил волк. Мстислав перекинул тела за ограждение, и трупы один за другим бултыхнулись в воду.

Дальше мы бежали. Быстрее с этого моста, быстрее с открытого пространства.

В городе отчетливо виднелись последствия стихии. Повсюду дорогу преграждали сломанные деревья, среди которых попадались и маленькие пушистые елочки, и вековые ели. Одно дерево упало на машину, отчего у той жалобно пищала сигнализация. Такое большое дерево рухнуло, а тоненькая березка рядом с ним лишь слегка наклонилась, образуя красивую арку.

Погнутые рекламные щиты, сломанные указатели, оборванные провода, перевернутые урны. И среди всего этого, с боку на бок перекатывается огромный надувной клоун. Ни одного жителя.

– Как-то жутко. Как будто в фильм ужасов попали, – озиралась я по сторонам.

– Но кто-то тут все же есть, – прислушался Мстислав.

Я тоже уловила чужую речь.

– Вероника, сюда.

Метнулись в открытые двери школьного автобуса. Волк заполз под дальнее сиденье. А мы с Мстиславом прильнули к окну. Пять красноглазых мужчин вынырнули из переулка и направились к одному из зданий. Между ними шла девушка, низко опустив голову.

Нас могли заметить. Пришлось пригнуться.

– Она явно недобровольно с ними шла, – поднялась я с пола, когда улица опустела.

В подтверждение моих слов раздался девичий крик.

– Мы можем ей помочь? – с надеждой посмотрела на Мстислава.

– У двоих бандитов автоматы. Остальные, скорее всего, тоже вооружены.

Девушка кричала все сильнее. Я не знала польского, но предполагала, что она молит о помощи.

Мстислав не выдержал.

– Вероника, жди здесь.

– Ну уж нет, я с тобой.

– Держи нож, – вздохнул он.

Дверь в здании, откуда доносились крики, отсутствовала. Пройдя коридор, наполненный спортивной атрибутикой, осторожно заглянули в большой тренировочный зал. Девушка лежала на матах. Четверо мужчин насиловали ее. Пятого в зале не было.

За спиной раздался звук от сливного бачка. Мы отпрянули от проема зала и встали по разные стороны уборной. Почти сразу из нее появился бородатый мужчина с излишками жира в области талии. С автоматом в руке. Открытая створка двери не позволяла ему сразу увидеть Мстислава с волком. При виде меня бородач расплылся в улыбке. Что-то промурлыкал по-польски. И на этом жизнь бандита прервалась. Мстислав воткнул ему нож в шею.

Мы затолкали тушу убитого в уборную, забрав его автомат.

На нас играл эффект неожиданности. Насильники не ожидали появления чужаков. Они даже не повернули головы, когда мы вошли в зал, очевидно предполагая, что вернулся их товарищ.

Мстислав срезал автоматной очередью всех четверых. Волк догрыз тех двух, что не умерли в первую секунду.

Я приблизилась к девушке. На ней все еще лежал один из насильников. Она не пыталась скинуть его. Это за нее сделала я. Совсем молоденькая девчонка. Смотрит на нас широко раскрытыми красными глазами. Я протянула ей руку. Она подала свою, но неожиданно выхватила из моей второй руки нож.

– Успокойся, – попросила я ее.

Мстислав направил на нее автомат.

Девчонка что-то прокричала на польском и… вонзила нож себе в грудь.

– Она мертва, – пощупал пульс Мстислав.

– Что за дура, – разозлилась я. – Из-за нее жизнью рискуешь, а она руки на себя накладывает.

– Вероника, уходим! – подхватил Мстислав второй автомат.

Выстрелы привлекли внимание, кто-то уже бежал по коридору.

– Там есть еще одна дверь, – заметила я запасной выход.

Мы успели выскочить из зала ровно в тот момент, как в него нагрянули другие бандиты. Судя по топоту, не меньше десятка.

Пробежав по коридору с множеством дверей, добрались до выхода на улицу. Звуки погони отчетливо слышались за спиной.

Чтобы сразу не попасться преследователям на глаза на открытом пространстве, укрылись в первом же строении. Им оказалось пятиэтажное офисное здание с большим количеством кабинетов. С целью вероятности отхода из окна, выбрали кабинет на втором этаже и оттуда наблюдали, как группа мужчин разделилась и направилась прочесывать улицы. Двое из них вернулись в зал.

– Переждем немного здесь, – решил Мстислав.

– Как думаешь, почему она убила себя?

– Ты же видела, какая она молоденькая. Лет четырнадцать-пятнадцать. Решила, что не сможет пережить насилие.

– Мстислав, прости меня.

– Вероника, за что ты просишь прощения? – искренне удивился он.

– Я втянула нас в спасение этой девушки. А она умерла. Еще и нож остался в ее груди. Бандиты могут узнать его и поймут, что мы пришили ту троицу на мосту. Мы привлекли к себе ненужное внимание.

– Глупенькая, – обнял он меня. – Вероника, если бы мы не вмешались, то до конца дней помнили бы крики этой девушки и то, что даже не попытались ей помочь. К тому же, у нас теперь есть два автомата. И я еще кое-что заметил.

– Что?

– У здешних бандитов мало огнестрельного оружия. Возможно, эти автоматы все, что у них имелось.

Я вдруг подскочила от жуткого звука. Он шел прямо из кабинета, где мы укрывались. Мстислав наводил автомат на все предметы подряд и неожиданно засмеялся.

– Что, что смешного? – продолжала паниковать я.

– Электрический брошюратор, – выдернул он шнур из розетки, прекратив тем самым звук агрегата. – Наш любопытный зверь наступил на педаль брошюратора, вот тот и заработал.

Волк не выглядел виноватым, продолжая с любопытством нажимать на педаль электронной машины.

Невольно улыбнулась.

– Черт! – выругался Мстислав. – Идут сюда.

Осторожно выглянула в окно. Наши преследователи возвращались и теперь рассредоточивались по близлежащим к спортивному клубу зданиям. Трое из них зашли в офисное строение.

– Вероника, держи автомат. Когда я начну стрелять, открывай окно, только сразу не прыгай.

От ожидания у меня вспотели руки.

Когда дверь в кабинет, где мы прятались, открылась, Мстислав сразу начал стрелять, а я бросилась открывать окно. Я увидела, что все, кто был на улице, бегут в наше здание и поняла, почему Мстислав просил сразу не прыгать. Надо было вылететь, когда все преследователи забегут внутрь, тогда у нас появится фора. Пока они поймут, где была стрельба и сообразят, что мы уже не в здании, мы сможем убежать.

Я вылетела первой. Мстислав, удерживая волка, за мной. Крылья осилили такое расстояние.

Мы бежали на предельной скорости, а когда впереди заслышали голоса, не задумываясь, перемахнули через забор частного дома. Волк приземлился даже раньше нас.

Я тяжело дышала, закрывая рот рукой, боясь, что мое дыхание услышат те, кто сейчас за забором.

Не услышали, прошли мимо.

Немного отдышавшись, стали осматриваться. Трехэтажный коттедж, окруженный достаточно высоким забором. Прямо на подъездной дорожке военный джип.

– За рулем мужчина, – прошептала я.

– Вижу. Только, если он живой, должен был нас услышать.

Приблизились. Голова лысого мужчины с голым торсом была опущена. Непонятно, живой он или мертвый.

– Берегись! – прохрипела я. После долгого забега голос еще не восстановился.

Одновременно с моим возгласом волк прыгнул на огромного белоглазого мужчину, но тот успел опустить на голову Мстислава обрубок металлической трубы. Этой же трубой он саданул волка. Зверь жалобно завизжал, отпустив свою жертву.

Оба автомата, когда мы перемахнули через забор, держал в руках Мстислав. И сейчас, они отлетели в сторону, и не куда-нибудь, а под ноги белоглазого.

Здоровяк ухмыльнулся и стал наклоняться за оружием.

Я метнула нож. Я не умела метать ножи. В дартсе мои дротики никогда не попадали в десятку. И сейчас нож не попал в десятку. Но в семерочку точно. Он вонзился мужчине в шею. Тот заревел, упал на колени, зажал рану рукой.

Подхватила автоматы. Открывать стрельбу побоялась. Могли услышать бандиты.

– Мстислав!

Он вроде стал приходить в себя. Волк продолжал лежать. Он дышал, но на голове его зияла рана. Кажется, ему досталось больше всех.

Подбежала к джипу, стащила мертвого мужчину с водительского сиденья. Его тело грузно опустилось на землю.

– Мстислав, джип с ключами! – не верила я такому счастью.

– Вероника, поведи ты. Я пока не смогу.

Он, пошатываясь, подходил к машине, держа на руках волка, и буквально свалился на заднее сиденье джипа.

Пристегнулась. Провернула ключ. Ура, полный бак горючего. В зеркале заднего вида показался белоглазый. Он поднимался с колен. В руках у него блеснул мой нож.

Глотая слезы, включила заднюю передачу и нажала на газ. Я сбила его. Внушительные колеса проехали по еще живому человеку. Передняя передача, газ, колеса вторично наезжают на тело. Я не хотела его убивать. Но в этом новом мире, и я, и Мстислав, стали убийцами. Мы тоже хотели жить. Даже в новой сущности.

Пробила джипом ворота и направила машину прочь из города. Нас никто не преследовал.

Через час мы подъезжали к городу с очень говорящим названием в текущей ситуации - Зомбки.

Мстислав к этому времени уже пришел в себя. Волку к голове приложили ранозаживляющую салфетку, и она, вкупе с хорошей регенерацией, помогала зверю быстрее восстанавливаться.

Салфетка обнаружилась в багажнике в большой аптечке. Чего в ней только не было, лекарства на все случаи жизни. Помимо аптечки, в багажнике стояли полная канистра бензина, сумка, набитая рыбными консервами и две пятилитровые бутыли с водой.

– Вероятно, тот лысый мужчина, готовился бежать из города. Но не успел. Белоглазый его убил и спрятался в доме, – предположил Мстислав.

При въезде в город Зомбки путь нам преградил отряд красноглазых. Двенадцать человек.

– Вероника, поговори с ними из окна машины. Если что-то не так, нажимай на газ, а я буду стрелять.

Опустила стекло со стороны водителя, вежливо поздоровалась.

Оказалось, старший отряда понимал не только английский, но и русский язык. Поэтому, разговаривал с ним Мстислав.

– Мы едем в Варшаву. Хотим найти друга.

– Как вы проехали через Вышкув?

– Пришлось убить несколько бандитов.

Поляк с уважением посмотрел на нас.

– Все, кто мог, из Вышкува сбежали, – пояснил он. – Город взяли под контроль отморозки. Мы не знаем сколько их там и много ли у них оружия, а то бы уже выбили гадов оттуда.

В отличие от красноглазых в Вышкуве, этот отряд был хорошо оснащен. У каждого, помимо пистолета за поясом, на плече либо винтовка, либо автомат.

– Бандитов не так много. Мы видели не больше двадцати. И, как нам показалось, из оружия у них в основном ножи.

– Вот спасибо за такую информацию, – обрадовался мужчина.

– А как в вашем городе обстоят дела? – спросил Мстислав.

– Неплохо. Мы поделили город на две части. На одной живут белоглазые, на второй красноглазые.

– И вы не воюете? – встряла я.

– Нет, красавица, учимся жить дружно. Первые дни дрались конечно, и убийства случались. Но нашлись умные люди, предложили искать мирных путей сосуществования.

– Это здорово. Вы молодцы, – искренне радовалась я, что такое возможно.

– Скоро ночь. Оставайтесь, а утром поедете искать своего друга, – предложил поляк.

Только собралась согласиться, как Мстислав опередил меня.

– Спасибо за приглашение, но мы, пожалуй, поедем. До Варшавы всего пару часов, до наступления темноты успеем добраться.

– Как знаете, – немного разочарованно протянул мужчина. – Будьте осторожны. В Варшаве не слишком спокойно.

Мы поблагодарили за предупреждение и уже через пятнадцать минут выезжали из Зомбков.

– Почему ты не захотел остаться? Они казались дружелюбными.

– Вероника, им явно приглянулся наш автомобиль.

– Думаешь, нас хотели убить?

– Нет. Они действительно настроены дружелюбно. Но машину нашу, ночью, скорее всего, украли бы.

Мы остановились, не доезжая до столицы Польши. Загнали джип в лес, спрятав его среди деревьев, и расположились ночевать в машине.

А на следующий день, в Варшаве, Мстислава застрелили.

Утро встретило нас непроглядным туманом. Белое марево окутало все вокруг. Отойдя на пару шагов от машины, ее уже становилось не видно.

– Никакие противотуманные фары не помогут. Придется немного подождать с выездом, – принял решение Мстислав.

Я закуталась в плед, который нашелся в машине, и принялась жевать вяленую рыбу. Чувствовала себя отвратно. В основном из-за грязного, порванного желтого сарафана. Да и спать в машине не очень-то комфортно. К тому же, с самого пробуждения терзала безотчетная тревога.

– Не грусти, Вероника, – приобнял меня Мстислав, никак не показывая, что мой грязный вид может быть ему неприятен. – Туман рассеется. И нам всего-то и надо, выехать на автобан.

– Автобан?

– Скоростная трасса от Варшавы до Германии. Никаких городов и вообще населенных пунктов, только прямая дорога. Уже вечером будем по нужному адресу.

Улыбнулась.

– Умеешь ты подбодрить.

Я все глядела и глядела на него. Немного спутанные волосы, небольшой след на правой щеке от неудобного положения во сне, глаза, что всегда по-доброму смотрят на меня. На Мстиславе была одета чужая, широкая, сильно растянутая футболка. Лежала в машине, скорее всего, принадлежала ее мертвому хозяину. Но даже в таком виде Мстислав смотрелся настоящим аристократом.

Он молчал. Гладил меня по плечам, лицу. Потом сильно поцеловал, прижимая к себе, запуская руки в мои волосы. Вся поддалась навстречу. Но Мстислав отстранился.

– Пора. Туман спадает. Лучше выехать сейчас, есть надежда, что рано утром мы проскочим на автобан без эксцессов.

Не проскочили.

При съезде на скоростную трассу на дорогу выбежала девчушка. Она махала руками, призывая нас остановиться.

Мстислав затормозил и вышел из машины.

Красноглазая девочка заливалась слезами и показывала рукой на обочину.

– Там… там моя мама. Она ранена, помогите.

С пассажирского места я разглядела женщину. Та лежала в пыли у дороги. Туман еще не совсем рассеялся, но все же очертания фигуры были видны.

Мстислав направился за ребенком.

У меня заколотилось сердце. Вернулась утренняя тревога. Не просто тревога, а понимание на уровне интуиции. ОПАСНОСТЬ! БЕЖАТЬ! – вот какие сигналы транслировало мое подсознание.

И я осознала, что не так. Девочка. Она вовсе не ребенок, а переодетая взрослая женщина маленького роста. Есть такие женщины, чьи лица очень долго сохраняют детскость. Но фигура, походка, прическа подскажут, что перед нами уже не малолетка.

– Мстислав, нет! Вернись! – закричала я.

Но было уже поздно.

Из туманной дымки вынырнула группа людей. Они сразу начали стрелять. Мстислав ничего не успел сделать.

Я чуть не сошла с ума, видя, как он падает. Меня накрыло. Нет, не паника. Ярость. Особенно, когда увидела, как с земли поднимается якобы раненая женщина, а у мнимой девочки в руках оказывается пистолет.

Сняла автомат с предохранителя. Как учил Мстислав, чтобы вести автоматический огонь, повернула рычажок-переводчик вниз до первого щелчка. В магазине еще достаточно патронов. Вывалилась из машины.

Я порешила их всех, включая женщину-ребенка и ту, другую, что притворялась. Восемь человек, как выяснилось позже. Стреляла, выкрикивая ругательства, не обращая внимания на пулю в плече, вторую в бедре, на струившуюся кровь из левого уха, по которому чиркнула третья пуля.

У них были только пистолеты. У них не было шансов против автомата. Но они убили Мстислава. Я ползала вокруг бездыханного тела, вновь и вновь пытаясь нащупать пульс, которого больше не было.

Рядом скулил волк. Все то время, что я стреляла, он бесновался в джипе. Не мог выбраться. Может быть и хорошо, иначе словил бы пулю. Я выпустила его только после того, как все напавшие на нас остались лежать на земле. Зверь набросился на тех, кто еще дышал.

– Ты не можешь умереть, – навзрыд плакала я. – Только не ты.

Я проклинала себя за то, что втянула его в эту поездку. Он должен был быть сейчас в Калининграде со своими родителями, сидеть спокойно в своем замке, а не лежать мертвым на трассе Польша - Германия. И виновата в этом исключительно я.

Целовала его лицо, отмахиваясь от зудящей боли в плече и бедре. Конечно, как в сказке, когда поцелуй возвращает к жизни, не будет. Но…

Воспоминание. Память настойчиво подкидывала картинки наших странных диалогов с Борей Блатграпом, когда я отвечала на его вопросы лишь потому, что была возможность хоть с кем-то поговорить, кроме тети.

– Ты умеешь запускать сердце ударом? – как обычно, задал неуместный вопрос Боря на перемене урока по экономике.

– Нет. Только видела, как это делает актер Джон Траволта в фильме «Криминальное чтиво».

– Это не то. Траволта сделал укол адреналина. А надо знать, когда под рукой ничего нет. Смотри ролик, – включил он мне видео на своем телефоне.

– Зачем? – отнекивалась я.

– Смотри. И не забудь про регенерацию, – настаивал Боря.

В тот момент Боря казался мне совсем свихнувшимся. Чтобы не злить парня, просмотрела ролик.

Я прекратила реветь. Мне нужна ясная голова. Вспоминай, Вероника, что было в том ролике. Борька ведь не зря просил не забыть про регенерацию. Если я смогу запустить сердце, то способность организма в нашей новой сущности регенерировать доделает все остальное.

Так, удар наносится ребром сжатой в кулак ладони по грудине. На видео врач клал два пальца одной руки на самую нижнюю часть грудины, чтобы прикрыть мечевидный отросток, а кулаком другой руки наносил удар.

Я расположила локоть правой руки также, как делал врач, вдоль тела Мстислава. И ударила по грудине выше своих пальцев.

Взвыла от резкой боли в плече, в том месте, куда попала пуля. Плевать.

Проверила пульс на сонной артерии Мстислава.

Заплакала.

Пульс появился.

Волк слизывал слезы с моего лица и вилял хвостом, совсем, как собака.

Погладила зверя. Затем попробовала подтащить Мстислава к машине. Ничего не вышло. Он был слишком тяжелый. Еще и в плече с бедром пекло ужасно. Любые усилия причиняли боль.

– Мне одной не справиться. Надо как-то дотащить Мстислава до джипа.

Волк уткнулся мордой в мою ладонь.

Может быть? – пришла мне идея. Сняла с брюк одного из мертвецов ремень, протянула его через подмышки своего драгоценного человека и стала тянуть. Волк присоединился ко мне, и дело пошло вполне споро. Самым трудным оказалось втащить Мстислава в автомобиль. Но мы справились.

Достала аптечку. Протерла раны, свои и Мстислава, антисептическими салфетками. У него на теле пять пулевых ранений. Две пули прошли навылет, но три застряли. У меня пуля осела в бедре, а на плече я нащупала сквозное отверстие. Затем сделала себе укол обезболивающего, иначе, боюсь не доеду. Никогда не делала уколов, но хвала немецкой педантичности, на упаковке шприца и ампулы с болеутоляющим имелись четкие инструкции на польском и немецком языках.

Накрыла Мстислава пледом. Его кожа казалась слишком холодной, но главное, что он дышал. Волк пристроился на полу.

На смену всем моим истерикам, слезам, тревогам и страхам пришло полное хладнокровие. Уже давно я не чувствовала себя такой собранной. Проверила правильность заданного маршрута и включила навигацию. Мысленно поблагодарила Мстислава за то, что в его телефоне загружены нужные офлайн карты, и погибшего лысого мужчину, тщательно подготовившего побег из Вышкува. В его джипе, помимо других нужных вещей, был установлен зарядный адаптер, который позволял не разряжаться телефону.

Включила зажигание, нажала на газ и быстро набрала максимальную скорость, не сбавляя ее до самой польско-немецкой границы. Карта показывала расстояние в семь часов. Я преодолела его в пять, не сделав ни единой остановки.

Скоростная трасса была практически пустой. Те единицы машин, что встречались по пути, шарахались от меня в стороны.

Неожиданностью явилось полноценное функционирование государственной границы. Без предъявления документов, но все же.

Остановила джип у тяжелого шлагбаума. Ко мне подошли двое мужчин в форме. С изумлением переводила взгляд с одного на другого, с красноглазого на белоглазого.

– Откуда едем? – спросил на немецком языке тот, что с красными глазами.

– Из России, – не стала врать я.

– А номера на авто польские.

– Ее владелец умер.

– Но не мы его убили, – поспешила добавить.

– Ваш друг ранен? – заглянул мужчина в салон.

– Да. На нас напали в Варшаве.

– Живая собака? – удивился он.

– Подобрали в первые дни катастрофы.

– Куда конкретно направляетесь?

– В Дортмунд. Хотим найти друга.

– Винфрид, – обратился он к белоглазому напарнику, – перепиши их имена и открой шлагбаум.

– Можно вопрос? – спросила я красноглазого пограничника.

– Конечно.

– Ваш коллега белоглазый. В Германии нет противостояния?

– Нет. Мы готовились к возможности наступления нового мира.

– Готовились? – изумилась я, но тотчас вспомнила Борю.

– В научном сообществе Германии три месяца назад возникли подозрения о скорой мировой катастрофе, – пояснил мужчина. – Правительство не стало скрывать новость от простых граждан. Людей с третьей группой крови отправляли на специальные курсы. Нам объясняли, что мы должны будем продолжать выполнять свои профессиональные обязанности, при этом помогая остальным жителям вспомнить их прежние навыки. Мы стараемся приспособиться к новой реальности и жить в мире.

– А разве белоглазые не пытаются вас кусать?

– Пытаются, – засмеялся пограничник. – Только от их притязаний можно избавиться. Есть запахи, которые они ненавидят, прежде всего рыбные. Достаточно держать при себе пакетик с сушеной рыбой, и белоглазые не будут лезть к вам.

– Но почему ваши ученые и правительство не предупредили другие народы?

– Почему не предупредили? Предупреждали. Но в газетах писали, что руководство большинства стран информацию восприняло скептически. Посчитали бездоказательной и серьезно не отнеслись. Так что, бойни не случилось только там, где готовились заранее. Я слышал, что все под контролем, помимо Германии, в Венгрии, Швеции и Австралии.

– Ясно, – переваривала я новые сведения.

Пока гнала по трассе, не ощущала ни боли, ни усталости. Постояв всего десять минут на границе, на меня стала наваливаться свинцовая тяжесть. Еще немного и я просто не смогу сдвинуться с места. Попрощалась со стражами границы и, не давая себе поблажек, двинулась дальше. Меня беспокоило, что Мстислав все еще не пришел в себя. Я хотела доставить его в больницу. Все тот же красноглазый пограничник сообщил мне, что в Дортмунде хороший хирургический центр, и он слышал, там остались врачи с третьей группой крови.

В восемь часов вечера я жала на кнопку звонка дома по адресу Lang Straße, 25.

Забор был совсем низким и, стоя за калиткой, я могла разглядеть аккуратный двухэтажный домик с мансардой под крышей, ухоженный садик с развешанными между деревьями гамаками и качелями, а также того, кто вышел из дома и направился открывать калитку.

Боря Блатграп.

Все такой же нескладный и растрепанный, неспортивный и с видом заучки.

– Гербова? – прищурился он.

– Привет, Боря!

– Привет! Я рад, что ты приехала. Надеялся, что догадаешься. Проходи в дом. Если честно, ужасно выглядишь. Тебе надо снять эту грязную тряпку и помыться.

– Боря, все потом. Надо отвезти Мстислава в больницу.

– Какого Мстислава?

Я открыла заднюю дверцу джипа, и в проеме возникла волчья голова.

– Вероника, кто это? – попятился Борька.

– Не бойся. Это волк. Но своих он не трогает. Почему-то все думают, что он собака.

– Милая такая собачка, с набором клыков убийцы, – хмыкнул Боря и заглянул в салон.

– Мстислав Удельный? – узнал он. – Так ты что, теперь с ним?

Я немного замялась.

– Он очень помог мне.

– Ясно. Очередной футболист, – ехидно заметил бывший одногруппник.

– Он не очередной футболист! – не ожидая сама от себя, взвилась я. – Боря, вези нас в чертову клинику!

– Ладно-ладно, Вероника. Не кричи. Сейчас, только родственников предупрежу.

Боря скрылся в доме, а я села за руль, выпила воды из запасов хозяина джипа и позвала волка, который делал у чужого забора свои личные дела.

– У него есть имя? – спросил Боря, плюхнувшись на пассажирское место и указывая мне направление куда ехать.

– Нет. Просто волк. Мы сначала думали его отпустить, но он не уходил. Теперь, я и сама не хочу, чтобы он убежал. Прекрасный зверь оказался. Умный и сильный. Выручал нас с Мстиславом много раз.

– Боря, – сменила я тему, – а твои родственники?

– И мама и папа стали белоглазыми. Мы знали, что так будет. У нас с ними разная группа крови.

– Поэтому вы уехали? После того, как прочитали статью про радужную тучу?

– Так ты знаешь про статью, – удивился Блатграп. – Да, именно после ее публикации мы уехали. Торопились вернуться в Германию. Договорились со всеми родственниками собраться в дортмундском доме. Нас тут двенадцать человек. И только четверо с третьей положительной группой крови.

– Вы пытались не допустить, чтобы те из вас, кто станет белоглазым, потерялись? – поняла я.

– Конечно. Не представляю, если бы мои папа и мама сейчас блуждали бог знает где.

Наш разговор прервался, так как мы подъехали к клинике.

Белоглазый секьюрити, выслушав мою сбивчивую речь, вызвал двух санитаров.

Молодые парни с белыми зрачками погрузили Мстислава на носилки и отнесли его в кабинет на первом этаже с надписью: «Дежурный врач». Мы с Борей тоже зашли. А вслед за нами в дверь просочился и волк.

Высокий врач, в чьих темных волосах и щетине просматривалась седина, при появлении санитаров, сразу направился к смотровому столу.

– Пять пулевых ранений. Регенерация идет. Требуется вытащить застрявшие пули. Иначе, может начаться заражение, – говорил он, казалось, сам с собой. – Так, а с вами, девушка, что? – неожиданно повернулся он в мою сторону.

Я думала, он и не видел меня.

– Пуля застряла в бедре.

Пришлось задрать сарафан.

– Плечо, вижу, тоже ранено. А с ухом что? – заметил он запекшуюся кровавую корку.

– Задело немного.

– Ничего, заштопаем, – пообещал врач.

Прочитала его имя на бейджике: Ricco Resch.

– Герр Рикко, – обратилась я к нему, – а мой друг? С ним все будет в порядке? Он уже несколько часов не приходит в себя.

– Если ваш друг при таких ранениях смог выжить до сих пор, то кризиса уже не должно случиться.

– Просто я запускала ему сердце.

Боря улыбнулся, а врач с удивлением воззрился на меня.

– Что ж, вы определенно спасли ему жизнь, – нажал герр Рикко на столе кнопку вызова медперсонала.

Меньше чем через минуту в дверях возникла привлекательная женщина лет сорока. Блондинка с волнистыми волосами до плеч. Ее красоту портил лишь неподвижный белесый взгляд.

– Катрина, займись девушкой, – указал ей хирург на меня.

– Что? – испугалась я. И совсем нетактично добавила: – Она же белоглазая.

– Не пугайтесь, барышня. Катрина до катастрофы считалась одним из ведущих хирургов Германии. Несмотря на то, что она этого не помнит, профессионализм никуда не делся. Я помог Катрине восстановить навык. К тому же, я буду рядом.

Последние слова врача немного успокоили.

Бориса с волком выгнали в коридор.

Герр Рикко взялся за Мстислава, а на меня налепили дезинфицирующие, непромокаемые повязки и отправили в душ.

– Катрина, – позвала я женщину после того, как помылась. – Мне нечего одеть.

К жутко грязному сарафану не хотелось даже притрагиваться.

– Могу предложить медицинский халат, – достала она белоснежную вещь из небольшого шкафчика. – И вот еще, одноразовые трусики.

– Такие бывают? – забрала я из ее рук халат и стерильную упаковку с нижним бельем.

– Белье специально производят для хирургических операций и для рожениц.

Не очень поняла зачем одноразовые трусы роженицам, просто порадовалась, что мне есть во что одеться.

– Возьми, – протянула она мне сухую рыбную палочку. – Пока буду оперировать тебя, держи ее в руках.

Я совсем успокоилась и доверилась умелым рукам Катрины.

Бывший ведущий хирург Германии сама сделала мне анестезию, и я видела, как Катрина достает пулю из моего бедра, зашивает рану на плече, но ничего при этом не чувствовала.

– Вот и все, – закончила она. – Поболит совсем немного, но ты молодая, регенерация идет ускоренными темпами, быстро все затянется.

– Спасибо, – поблагодарила я ее.

– Тебе надо возвращаться домой и хорошенько поспать.

– Я уеду из клиники только вместе со своим другом.

– Ему сегодня точно предстоит провести ночь в больнице, – откликнулся герр Рикко.

Он все еще зашивал Мстислава.

– А когда он очнется?

– Какая вы нетерпеливая, барышня, – усмехнулся врач. – Всю ночь проспит. Скорее всего, к утру, регенерация сделает свое дело. Я его осмотрю и, если все в порядке, часиков в десять можете забрать его.

– Я останусь с ним, в одной палате.

– Оставайтесь, – не стал настаивать доктор на моем выдворении.

Предупредила Борю, что останусь в клинике и попросила заехать за нами завтра.

– Ты ведь умеешь водить машину?

– Умею, – заверил меня Борис.

– Молодой человек, только зверя с собой заберите, – попросил доктор. – Не хватало еще, чтобы он ночью напугал кого-нибудь из больных или персонала.

Волк не двигался с места.

– Он не пойдет со мной. Да и признаться, боюсь я его, – отнекивался Борис. – Вероника, поехали. У нас в доме одна комната в мансарде свободная. А Мстислава завтра вместе заберем.

– Я не могу его оставить.

Мне важно было оставаться подле него, знать, что с ним все будет в порядке.

Неожиданно волк встал и направился к выходу.

– Видишь, говорила же, что он очень умный. Не тронет он тебя.

– Хорошо, если так, – недовольно пробурчал Боря. – Гербова, я вообще-то одну тебя ждал, а ты целую команду с собой привезла.

Засмеялась и послала Борьке воздушный поцелуй.

Нам с Мстиславом выделили двухместную палату на втором этаже. Подкатила свою кровать поближе к нему. Я намеревалась не спать всю ночь. Боялась пропустить, если Мстиславу вдруг станет хуже. Только расположилась поудобнее, как дверь слегка приоткрылась, и в палату протиснулся волк.

Держась независимо, прошествовал мимо и забрался на небольшое кресло. Оттуда зверь мог прекрасно контролировать и меня, и Мстислава.

Я прыснула. И смеялась даже во сне. Да, я все-таки уснула. Усталость, стресс и лекарства сделали свое дело.

Проснулась, когда больничную палату уже заливали солнечные лучи. Не сразу поняла где я, отчего подскочила, стряхивая с себя остатки сна.

– Вероника.

Родной, знакомый голос. Разом все вспомнила. Хотела обнять Мстислава, но побоялась, что ему может быть больно после операции.

– Тебе идет, – вдруг игриво сказал он. – Прямо секси-медсестричка.

Перевела взгляд на свой наряд. Халат облепил тело и задрался, выставляя на обозрение стремные одноразовые трусы.

– Боже! – одернула я халат.

Мстислав рассмеялся.

– Вижу, тебе уже лучше, – зыркнула я на него.

– Вероника, иди ко мне.

Меня не надо было звать дважды. Обняла, прильнула, зарылась. Прошептала:

– Ты чуть не умер.

– Врач сказал, что умер, а ты меня спасла. Сердце запустила, – целовал он меня в макушку и крепко прижимал к себе.

– Врач? Герр Рикко приходил сюда, а я ничего не слышала?

– Не слышала, – подтвердил Мстислав. – Моя красноглазая девочка крепко спала, – целовал он мое лицо.

– Что врач сказал?

– Мы сначала не понимали друг друга. Потом сообразили на английский язык перейти. Он сказал, мы можем покинуть клинику.

– А волка он видел? – покосилась я на зверя, спящего на кресле.

Волк лежал на спине, раскинув лапы в стороны. Даже немного похрапывал. Смотрелось очень умильно.

– Сделал недовольное лицо. Но когда он ушел, через пару минут зашли санитары и принесли целую миску сырой рыбы, – лучились от смеха глаза Мстислава.

Только сейчас заметила миску на полу, полную рыбьих скелетов.

– А, наелся и теперь спит счастливый. Борька, наверное, рад был, что зверь от него сбежал. Борис, кстати, за нами приехать должен.

– Расскажешь, все, что я пропустил?

Я все рассказала Мстиславу, начиная с того мига, как он вышел навстречу мнимой девочки.

– А вот и мы! – возник в палате Борис вместе с каким-то парнем, тоже красноглазым.

Боря покраснел, а незнакомый парень деликатно кашлянул.

Нечего было вваливаться без стука, тогда бы не застали нас с Мстиславом полуголыми и страстно целующимися.

– Черт! Так волчара здесь?! – возмутился Борис.

– А где ему еще быть? – оправляла я на себе халат.

– Я его вчера полночи по городу бегал искал. Никогда столько в жизни не бегал. Думал, он сбежал от меня. Вот, с собой в помощь даже брата привел, так боялся вашего гнева. А этот гад тут спит себе спокойно!

«Этот гад» потянулся и одним прыжком оказался у ног Бориса. Парень сразу замолчал.

– Ладно тебе, Борь, – подал голос его спутник. – Тебе на самом деле полезно иногда побегать. Хоть жир растрясешь.

– Можно подумать, ты у нас стройняшка, – фыркнул Боря.

Пикировка между братьями выглядела вполне дружелюбной, а я с удивлением поняла, что наблюдаю совсем другого Борю Блатграпа, не того, что учился с нами в колледже. Тот всегда был угрюмым, молчаливым и странным. А сейчас он открытый и разговорчивый.

– Я Марк, двоюродный брат Борьки, – представился парень.

Марк был очень рыжим и на пару лет старше меня и Бориса. Скорее, ровесник Мстислава.

– Потом получше познакомитесь. Поехали домой. Там вас все ждут.

– Да, заказ без вас не делают, – встрял Марк.

– Какой заказ? – не поняла я.

– Так на еду, – пояснил Борин брат. – Наши белоглазые родственнички обожают овощную пиццу, а нам нравится рыбный вок.

– В Дортмунде работает служба заказов? – продолжала удивляться я.

– Заказов и доставки. И не только в Дортмунде. По всей Германии.

– Офигеть. Весь мир сошел с ума, а вы тут спокойно еду заказываете.

– Мы читаем газеты, знаем, что в мире происходит, – поделился Боря. – Но ведь всех предупреждали, только никто слушать не хотел.

Подивилась: – У вас еще и газеты выходят.

– Вероника, мы ведь знаем, какую еду хотим заказать?

Улыбнулась Мстиславу.

– Конечно! Роллы и раки, – не забыла я наш разговор в самый первый день катастрофы.

Боря познакомил нас со всеми своими родственниками.

Помимо него и Марка, в доме проживало еще трое мужчин и семь женщин разных возрастов. Семья вела себя шумно и дружно.

Пока курьер вез еду, из нас вытрясли подробности всех событий, свидетелями которых мы стали.

После сытной еды, белоглазые представители семьи Блатграпов стали собираться, как пояснил Боря, на адаптацию.

– Они ходят на специальные курсы, где им восстанавливают знания.

– То есть они учатся всему заново? – уточнила я.

– Не совсем. На адаптации им просто помогают вспомнить прежние навыки и умения.

– А родственников, друзей они вспоминают?

– Нет, – погрустнел парень. – Конкретных людей и все, что их связывало, белоглазые не помнят.

– Боря, мы приехали к тебе за ответами.

– Я понимаю. Только это длинная история.

– Мы проделали такой путь не для того, чтобы сразу уехать. Давай рассказывай.

– Перейдем в гостиную? – предложил дядя Бориса, Стефан. – Там нам будет удобнее.

Из двенадцати представителей семьи Блатграпов, обладателями третьей положительной группы крови являлись Боря, Марк и их дальние родственники, пятидесятилетний троюродный дядя Стефан и его сорокапятилетняя жена Урсула.

Кругленький Стефан светился оптимизмом, высокая и некрасивая Урсула, в отличие от своего жизнерадостного мужа, выглядела устало.

– В молодости я семь лет жил в России, – сообщил нам Стефан на хорошем русском языке. – Потом познакомился с Урсулой и переехал в Вену. Узнав о появлении в атмосфере радужной тучи, мы в апреле перебрались в Дортмунд. Моей жене достается сейчас больше всех, – с нежностью погладил он ее по руке. – Приходится координировать и контролировать действия всех женщин в доме.

– А кому принадлежал этот дом? – заинтересовался Мстислав.

– Моему прадеду, – ответил Боря. – Юргену Блатграпу.

– Автору статьи «Группа крови»? – спросила я.

– Ему самому. Лучше рассказать все по порядку, – сел дядя парней рядом со своей женой на большой диван в гостиной.

Гостиную сильно заставили мебелью с зеленой обивкой. Огромное окно закрывали плотные гардины, также зеленого цвета, но немного другого оттенка, более темного. И, как ни странно, несмотря на захламленность и тяжеловесность обстановки, тут было вполне уютно.

Мы с Мстиславом устроились на одном кресле. Волк растянулся у громоздкой кадки с зеленым фикусом. Боря сел так, чтобы находиться подальше от зверя. Зато Марк плюхнулся на мягкое кресло-грушу совсем близко к хищнику.

– У меня раньше была собака, – вздохнул парень. – Я скучаю по ней.

Он собрался было погладить волка, но благоразумие все-таки взяло вверх. Зверь не трогал тех, кто не проявлял агрессии, но по-настоящему близко подпускал к себе лишь Мстислава и меня.

– Итак, – начал Стефан, – все началось в одна тысяча девятьсот тридцать третьем году, когда к власти в Германии пришел Адольф Гитлер. Вы слышали об идее чистой крови Третьего рейха?

– Идея создания сверхчеловека? – вспомнил Мстислав.

– Да, – подтвердил Стефан. – Кровавая идея, порожденная евгеникой*, то бишь наукой об улучшении человеческой породы. Юргену Блатграпу в тридцать третьем году исполнилось сорок лет. Он занимался микробиологией, возглавлял бактериологическую лабораторию, стал автором нескольких нашумевших статей о генетике. Гитлер привлек его к работе над программой по созданию сверхчеловека. Все, кто участвовал в этом эксперименте, исходили из того, что самая чистая кровь - кровь первой группы. И только она может течь по венам истинных арийцев. Также они верили в то, что каждый народ - это поток крови. Потоки сталкиваются, и в этом столкновении должен быть уничтожен весь генетический мусор.

– Вот тебе и оправдание для убийства целых народов, – заметил Мстислав.

– Гитлер этого и не скрывал, – продолжил Стефан. – В общем, после второй мировой войны, Юргену удалось вернуться на службу в бактериологическую лабораторию, только уже не в качестве руководителя, а в роли простого рядового сотрудника. Нашего предка это вполне устраивало, потому что теория чистой крови прочно засела в его мозгу, и все свободное время он посвящал изучению этого вопроса. В результате, Юрген пришел к выводу, что ошибкой, во-первых, являлось делать ставку на группу крови, которая чаще всего встречается в человеческой популяции, во-вторых, то, что сверхчеловека может создать сам человек.

– Но как он мог это понять? – удивилась я.

– Не забывайте, Юрген был специалистом в области микробиологии и генетики, – напомнил Стефан. – И у него имелся неограниченный доступ к лабораторному оборудованию. В ходе всевозможных опытов с биологическим материалом, Юрген выяснил, что самые умные, развитые и здоровые люди, как раз те, которые встречаются с более редкой группой крови. И речь не о первой группе крови, и не о второй, которая по учению арийцев, является производной от первой.

– Третья группа крови?

– Не только. Третья и четвертая. Юрген сделал вывод, что идеальные люди те, кого в процентном соотношении в мире меньше всего. Людей с третьей группой крови в мире одиннадцать процентов, а с четвертой всего лишь четыре процента.

– Причем здесь тогда радужная туча и цветной дождь? – спросила я.

– Мы как раз к этому подходим. Сообразив, в чем состояла ошибочность теории рейха о чистоте крови, Юрген пошел дальше и вплотную занялся вопросом, как из самой малочисленной группы людей в мире можно создать сверхрасу. Надо учесть, что в научном мире в начале пятидесятых годов началось активное изучение слоев атмосферы. И, как ученые, так и расплодившиеся медиумы делали прогнозы, что в ближайшие лет сто мир ожидает ужасная катастрофа, природная или вызванная действиями самих людей. Много в ту пору писалось о генетических экспериментах, о загрязнении окружающей среды, о разрушении озоновых слоев атмосферы, о том, что люди уничтожают сами себя. Так вот, эта тема катастрофы и привела Юргена Блатграпа к потрясающему открытию.

– И он написал статью?

– Да, Вероника, написал. Статью, которая погубила его, поставила крест на его научной карьере, сделала его имя на долгие годы нарицательным и довела до сумасшествия.

– Прочтите, – протянул Стефан нам с Мстиславом пожелтевший журнал «Интересное рядом», датированный одна тысяча девятьсот пятьдесят вторым годом. – Первые пять листов можете пропустить. Там Юрген пишет о своих исследованиях с биологическим материалом, на основе которых он и пришел к выводу о чистоте третьей и четвертой групп крови.

Взяла журнал и стала читать вслух с того места, на которое указал Стефан.

ВЫДЕРЖКА ИЗ СТАТЬИ ЮРГЕНА БЛАТГРАПА «ГРУППА КРОВИ»

«В ходе своего исследования, я натолкнулся на несколько интересных заметок, казалось бы, не имеющих отношения ни к группе крови, ни к привлекательной идее создания человеческой сверхрасы. Но углубившись в тему, я однозначно понял – сверхрасу невозможно создать с помощью генетических экспериментов или истребления целых народов. Сверхрасу создаст сама природа! Меня заинтересовало одно атмосферное явление, а именно - радужная туча. Не радужное облако, о коем феномене многие уже слышали и даже имели возможность наблюдать его воочию, а туча, которая может образоваться вокруг такого облака. Вот, что я выяснил:

Во-первых, подобная туча появляется примерно раз в сто лет и неизменно изливается цветным дождем. Такой дождь состоит из обычных капель воды, содержащей в себе различные примеси. Ученые предполагают, что черные капли несут в себе вулканическую пыль, красные песочную, белые образуются за счет меловых организмов, а все другие цвета – это частицы пыльцы растений;

Во-вторых, туча поначалу «зависает» на несколько недель или месяцев, как будто набирается сил. Для чего? – спросите вы. А я отвечу: – Для того, чтобы пролиться цветным дождем по всей поверхности Земли;

В-третьих, после такого дождичка во всех уголках планеты появлялись измененные люди. С угольно-черными глазами, напоминающих саму преисподнюю. Красноглазые, от которых все бросались врассыпную, считая их либо демонами, либо вампирами. Люди с глазами, затянутыми белой пленкой, коих быстро окрестили юродивыми, блаженными и даже святыми;

В-четвертых, после того, как цветной дождь накрывал Землю, безнадежно больные люди умирали. Их смерть кажется естественной по вполне понятным причинам, но как объяснить, что статистика таких смертей составляет сто процентов раз в столетие, в день, когда радужная туча извергалась дождем?

Вы не задумывались, откуда наши предки взяли изображения и описания демонов, вампиров, крылатых ангелов, божьих людей? Может быть, они просто с ними встречались?

В-пятых, после дождя из радужной тучи, наблюдалась высокая смертность птиц и животных. По непонятной причине погибали целые поголовья скота. Единственная группа, на кого цветной дождь не оказывал губительного влияния – это млекопитающие, живущие в воде, например, киты, а также рыбы, рептилии и амфибии;

И, в-шестых, годы, когда землю орошал цветной дождь, отмечались небывалым урожаем овощей и фруктов.

Что из всего этого следует? А то, что есть прямая зависимость группы крови человека с тем, как может повлиять на него цветной дождь. Принято считать, что наша кровь исключительно алого цвета. Но это не так.

Мои молекулярные исследования показали, что у людей с четвертой группой в организме большее скопление угольной кислоты по отношению ко всем другим группам, что придает их крови слегка черный оттенок.

У тех, кто имеет третью группу крови, перенасыщение ионов железа, что в соединении с кислородом придает крови алый цвет. Кстати, кровь алого цвета течет по венам у всех водных млекопитающих, рыб, рептилий и амфибий.

Люди с первой и второй группами крови обладатели жидкости гемолимфы, которая отвечает за питательные и иммунные функции. И эта жидкость прозрачна! Вступая в связь с кислородом, она окрашивает кровь в белый цвет.

И, наконец, у тяжелобольных людей кровь может быть желтой и зеленой, что связано с приемом лекарственных препаратов. Химическая реакция изменяет структуру гемоглобина, что меняет и цвет крови.

Я применил метод моделирования* и берусь предсказать недалекое будущее человечества.

Радужная туча каждое столетие менялась, увеличивая радиус своего действия. По моим прогнозам, ее новое появление спровоцирует гибель привычного мира. После очередного цветного дождя люди изменят свою сущность, превратятся в нечто иное. Носители четвертой и третьей группы крови станут той самой сверхрасой, которую так желали создать амбициозные личности. Усовершенствованные люди будут обладать потрясающей способностью к регенерации. В помощь им останутся водные организмы. Обладатели первой и второй группы крови заимеют белые глаза и станут кем-то вроде юродивых. Они смогут воспользоваться дарами плодородия. У кого в жилах течет цветная кровь, не переживут данного апокалипсиса.

Мы должны подготовиться.»

На этом статья заканчивалась. Я потрясенно смотрела на потомков Юргена Блатграпа, не зная, как относиться к их родственнику. Кто он, безумец или гений?

– Вероника, помнишь ты рассказывала об иконописце, который замазывал глазницы на изображениях святых белилами? Похоже, это не совсем художественный прием, – первым нарушил молчание Мстислав.

– Ага, – отмерла я. – Стефан, Вы говорили, что эта статья разрушила жизнь Юргена.

– Так и есть. Его подход объявили ненаучным. Уволили из лаборатории по причине, что он злоупотреблял служебным положением, занимаясь на рабочем месте посторонними исследованиями. Статью запретили перепечатывать и цитировать. Редактора журнала не сняли с должности только потому, что издание «Интересное рядом» не позиционировало себя как научное и не претендовало на достоверность авторских материалов. Юргену в ту пору уже исполнилось пятьдесят девять лет, и он не сильно переживал потерю места в лаборатории. Он настолько увлекся исследованием, что не замечал ничего вокруг. Понимаете, он стал одержим своим открытием. Ни о чем не мог больше думать и говорить. Пытался донести информацию до правительства и общественности. Но его принимали за сумасшедшего.

– Ваш родственник один из тех людей, кто опережал в интеллекте свое время, – предположил Мстислав. – Современники таких людей не принимают и не понимают их открытий, которые вдруг становятся открытиями спустя столетия.

– Наверное, ты прав, – согласился Стефан. – О Юргене и его исследовании вспомнили спустя семьдесят лет. И, можно сказать, благодаря его труду, Германия и некоторые другие страны смогли более-менее терпимо перенести глобальную катастрофу.

– Мы подобрали живых волка и овцу. Они как-то не вписываются в теорию Юргена.

– Вероника, всегда есть исключение. К тому же, речь идет о пятидесятых годах прошлого века. Наш предок просто не мог предусмотреть всех возможностей и последствий. К примеру, того, что после цветного дождя накроются все беспроводные и цифровые средства связи. В его время их попросту не было.

– А что, проводная связь работает? – спросил Мстислав.

– Нет еще. Но в газете писали, что проводную связь смогут восстановить.

– А как вы узнали, что белоглазые потеряют память? – вспомнила я, что этого в статье Юргена не было написано.

– Из черновиков прадедушки, – пояснил Марк. – В этом доме я жил с самого рождения. На антресолях много лет хранилась коробка с его бумагами. Ее никто не выбрасывал. Когда в новостях показали репортаж о цветной туче, мои родители достали эту коробку. Там и нашли запись, что по разумению деда, носители первой и второй групп крови лишатся памяти. Но он не был в этом уверен, поэтому и не включил в свою статью. Мы отдали коробку телевизионщикам, а они уже донесли сведения до правительства.

– Родители Марка позвонили всем родственникам, – продолжил Боря, – и предложили собраться в дортмундском доме на случай, если прогнозы Юргена оправдаются.

– Боря, но почему ты ничего никому не сказал в колледже?

– Вероника, а как бы ты отнеслась к такому сообщению? Неужели поверила бы?

– Вряд ли, – признала я.

– Вот-вот. Я и так был изгоем. Но меня хотя бы просто считали странным, а после таких откровений посчитали бы сумасшедшим. Ты единственный человек, который терпимо ко мне относился. Я не хотел терять нашей, пусть не дружбы, но общения. И своими вопросами старался дать тебе подсказки на случай катастрофы.

– Они мне помогли. Спасибо.

Два дня мы провели в гостеприимном доме семейства Блатграпов, а затем, покинули Lang Straße, 25 и направились в Калининград, в замок семьи Мстислава.

* Иван Андреевич Батов (1767-1838) инструментальный мастер, крепостной графов Шереметевых.

* Мстислав говорит о графе Николае Петровиче Шереметеве.

* Евгеника в переводе с греческого языка – «рождение лучших». Наука об улучшении человеческой породы.

* Изучение моделей реально существующих объектов, процессов или явлений с целью получения объяснений этих явлений, а также для предсказания явлений.