Мы истребляем людей (сборник, том 2)

МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ (В соавт. с К. Мур под псевд. Льюис Пэджетт)

Сверкающая разными цветами аккуратная загадочная вывеска на здании степенно утверждала:

В холле список офисов подсказал Кармоди, что главный офис располагается на втором этаже. Собственно, на застекленной доске ничего больше и не было. Лифтов было несколько, но работал лишь один, им управлял лифтер-идиот в соответствующей униформе, с сонными глазами монотонно жующий резинку. Кармоди шагнул в кабину.

— На второй, — сказал он.

Лифтер не ответил. Дверь закрылась, пол дрогнул и устремился вверх, затем остановился. Идиот-лифтер открыл дверь и бесшумно закрыл ее, когда Кармоди вышел в приемную. Обширное помещение с толстым ковром на полу произвело на него впечатление. Стена напротив лифта была пустой, не считая нескольких портретов в рамках и экрана шесть на шесть дюймов, который показывал сидящего за столом молодого человека.

— Доброе утро, — сказал молодой человек с экрана, встретившись с Кармоди взглядом. — Я могу вам помочь?

— Да. Кто тут заведует... н-ну...

— О, — протянул молодой человек. — Нашей службой истребления?

Кармоди молчал.

— Вы клиент?

— Мог бы им стать. Это зависит...

— Все понятно, — перебил его молодой человек. — Наш мистер Френч позаботится о вас. — Он нажал на столе какие-то кнопки. — Да, он сейчас не занят. Вы бы не возражали пройти в кабинет номер один?

Кармоди молча взглянул на дверь кабинета, и молодой человек кивнул. Кармоди прошел к двери, открыл ее, вошел и огляделся с безразличным лицом. Небольшая комната была обставлена простенько, но с хорошим вкусом. Прекрасное, так и манящее сесть и расслабиться, кресло стояло перед широким низким столом, на котором был небольшой видеоэкран. Кроме него на столе было расставлено все для того, чтобы налить себе порцию выпивки и закурить.

На экране виднелись чьи-то голова и плечи — по-видимому, мистера Френча. Каштановые волосы с проседью, гладкое лицо с тонкими чертами, острый нос и старомодное бесконтактное пенсне. Одежда — та часть, что видел Кармоди, — была консервативного покроя. И речь тоже оказалась сухой и точной.

— Присядьте, пожалуйста.

Кармоди сел, зажег сигарету и стал изучать лицо на экране.

— Меня зовут Френч, Самюэль Френч, — представился хозяин кабинета. Как вы, наверное, заметили, секретарь не спросил вашего имени. Если вы решите воспользоваться нашей службой, конечно, имя нам будет нужно, но мы начинаем не с этого. Сначала позвольте мне гарантировать вам, что все, что вы мне скажете, не подвергнет вас опасности со стороны закона. Желание совершить убийство само по себе не преследуется законом. Также вы не являетесь сообщником ни до, ни после этого факта. Как понимаете, вы можете свободно говорить со мной.

— Ладно, — промямлил Кармоди. — Я, видите ли, немного... колеблюсь.

— Мы истребляем людей, — сказал Френч. — Именно это привело вас сюда, не так ли? Сделать безопасную заявку на истребление.

Кармоди привело сюда совсем не то, но он не мог напрямую сказать это Френчу. Для начала он должен полностью войти в роль, которую играл. С этого момента он должен забыть, что работает на Блэйка, и играть роль клиента. По крайней мере до тех пор, пока не узнает немного побольше об этой организации.

Здесь все было не так, как в Амазонии. Но бассейн Амазонки вообще не являлся цивилизованным местом даже спустя пятнадцать лет после окончания Второй мировой войны. Пять лет, проведенных там в качестве инженера-строителя, он не видел никаких особых изменении: новая дамба здесь, железная дорога там, но ничего не тревожило обширные дождевые леса, громадную реку и сезоны дождей. Затем пришло уведомление о прекращении с ним контракта, и Кармоди, раскаленный от ярости добела, первым же самолетом прилетел в Нью-Йорк, полный решимости расквасить этой важной шишке нос.

Он этого так и не сделал. Появились тайные посетители и провели собеседования, затем он полетел на аэротакси на север, пролетел над Дворцом Алладина, в котором с трудом узнал Оукхейвен — имение Рувима Блэйка. Даже в нынешнюю эпоху супермагнатов и невероятных состояний, Блэйк был фигурой. Он представлял деньги, различные отрасли промышленности — и политику.

Оукхейвен был архитектурной мечтой. Новые сплавы и пластики помогли совершить технический подвиг создания невероятно высоких колонн, взметнувшихся высоко-высоко из выглядящих хрупкими полупрозрачных ярусов — идей Рэкхема и Сайма, воплощенных в реальность. Кармоди, сопровождаемый охранниками, проходил помещение за помещением, пока не достиг пентхауза — святая святых Блэйка. Наверное, целый батальон мог бы расквартироваться в этом покрытом зеленью святилище. А за ониксовым столом с крышкой, инкрустированной квадратами шахматной доски, сидел, охваченный нервной дрожью, массивный пьяный человек, выкладывающий обрывки бумаги на квадраты доски.

— Кармоди, — сказал Блэйк, подняв взгляд, — я рад, что вы наконец добрались сюда. Выпьете?

Он пододвинул бокал и бутылку. Кармоди подошел и положил руки на сверкающий стол.

— Я хочу узнать, зачем я здесь, — сказал он.

Блэйк одарил его взглядом, в котором, на удивление, билась просьба о помощи.

— Пожалуйста, пожалуйста, позвольте мне все объяснить. Я... Я должен был сделать кое-что... Вы поймете. Но сначала послушайте. Я заплачу вам, сколько скажете. Я позволю вам вернуться к прежней работе в Бразилии, если захотите. Я не пытаюсь заставить вас силой.

— Почему меня уволили?

— Вы нужны мне, — просто сказал Блэйк. — Строительная компания может прожить без вас, а я — нет. Я не могу. Просто не могу. Теперь выпейте, посидите и дайте мне возможность объясниться. Послушайте, я болен!

Это была правда. Что-то действительно так сильно ударило по Блэйку, что выбило его из наезженной колеи. Кармоди заколебался, потом сел и взглянул на шахматную доску. На каждом квадрате было число. На первом — 1. На втором — 2. На третьем — 4. На четвертом — 8. Число на последнем квадрате было просто астрономическим.

— Да, — сказал Блэйк, — вы наверняка слышали старинную притчу. Раджа предложил своему любимому слуге в награду полцарства или... забыл, что там было еще. Слуга ответил, что хочет только, чтобы на шахматную доску положили медяки. На первый квадратик — копейку, на каждый последующий — удвоенную сумму. Не знаю даже, выполнил ли раджа его просьбу. Да и мог ли он?

— И что?

— У меня есть власть и сила. Но мне нужен оператор. Я столкнулся кое с чем, что очень умное и прекрасно организованное. У них свои способы проверки, и если они заподозрят, что вы работаете на меня... Ну, вот, поэтому я и не мог действовать более открыто. Нужно было все сохранить в тайне. Если вы выполните это задание для меня, у вас будет все, что вы захотите. Буквально все.

Кармоди начал было что-то отвечать, но тут же замолчал с открытым ртом. Блэйк слабо усмехнулся.

— Вы получите все, что потребуете. Я могу дать вам все, что вы хотите, разумеется, все, что в человеческих силах вообще. Я — Рувим Блэйк. Но скоро меня не станет, если вы мне не поможете.

— Я думал, вы правите мощной организацией.

— Разумеется. Но все должно быть проделано в полной тайне. Я выбрал вас из пятидесяти человек. Вы умны, но не слишком скрупулезны. Вы умеете пользоваться обходными путями. Вы годитесь для этого задания.

— Какого задания?

— Это система, — сказал Блэйк. — Умная система. Все сводится к одному: либо мои деньги, либо моя жизнь. И я должен выбрать то или другое.

— Но... как?..

— Мне нужно записать нашу беседу, — сказал с легкой усталостью в голосе Френч и поправил пенсне. — Наши клиенты всегда в начале немного скептичны. Особенно, если не знают о нашей репутации... Вы ведь никогда не слышали о нас?

— Я недавно вернулся из Бразилии, — ответил Кармоди. — С тех пор я кое-что слышал. Вот почему я искал вас. Но я не могу понять, как вы можете это делать?

— Совершать убийства?

— Ну да. Есть ведь закон...

— У нас надежный метод, — заверил его Френч. — Ничего совершенно нельзя распознать. Неотличимо от естественной смерти. Страховые компании — наши злейшие враги, но у нас есть корпус юристов, которые не им дадут ни малейшей лазейки. Мы не попадем в тюрьму за уклонение от уплаты налогов!

— Но вы попадете в тюрьму за убийство! Как насчет этого?

— Слухи не являются доказательством. Вы платите нам, чтобы уничтожить своего врага. Он умирает — от естественных причин. У нас уже были судебные процессы, но все они заканчивались ничем. Вскрытие ничего не доказывало, за исключением того, что полностью исключало убийство. Вы могли бы назвать это страховкой наоборот. Смертельной страховкой. Если ваш враг не умирает, мы возвращаем вам деньги. Но нам еще никогда не приходилось возвращать плату — кроме как согласно пункту «А».

— А что там?

— Мы дойдем до него чуть позже. В первую очередь, позвольте мне заранее принести извинения за то, что вам придется убедить нас, что вы — добросовестный клиент. У нас нет времени на репортеров, шпионов или просто любопытствующих.

— Я — возможный клиент, — уточнил Кармоди. — И я хочу, что бы... э-э... работа была выполнена. Только не хочу, чтобы меня за это повесили.

Френч соединил вместе кончики тонких бескровных пальцев.

— Мы в этом бизнесе уже четыре года. Наша организация основывается на определенном... гм... научном открытии. Можете быть уверены, у нас есть на это патент. Разумеется, этот метод является секретом, если бы суть этого патента стала известной, нам бы нечем было торговать.

— Вы имеете в виду принцип работы?

— Да, — кивнул Френч. — Как я уже сказал... мы расширяемся. Мы не даем объявлений, потому что не хотим привлекать низкосортную клиентуру. И мы — зарегистрированная корпорация. У нас есть лицензия истребителей, и мы действительно держим службу по истреблению клопов и термитов. Этим мы занимаемся мало, такая деятельность просто служит нам ширмой. Основные наши доходы приносят убийства. Наши клиенты щедро платят за это.

— А кстати, сколько?

— Никаких фиксированных процентных ставок. Это я тоже объясню чуть позже.

— Но тем не менее мне нужно знать какой-то минимум, — сказал Кармоди.

— Зачем? Еще до начала деятельности мы проработали этот вопрос с опытными психологами и криминалистами. Последующий опыт доказал, что наши теории верны. Какие мотивы для убийства?

— Ну, ревность, жадность... месть... — стал загибать пальцы Кармоди.

— Мотивов существует только два — страсть или выгода, — не согласился с ним Френч. — От страсти прибыли мало. Обычно такие преступления совершаются во время временной бури эмоций. Дайте время утихнуть буре, переведите ее на наличные — и убийца чаще всего передумает. Кроме того, частенько он хочет получить удовольствие, совершая убийство сам. Были, конечно, у нас и иные случаи, но редко. Выгода — вот основной источник доходов. Причем большинство клиентов имеет высокий уровень дохода. В конце концов, мы ведь предлагаем им удобные услуги. Люди с более низким положением обычно весьма консервативны. Им почему-то кажется, что гораздо хуже платить за убийство, чем совершать его лично.

— В то время как люди из высших слоев аморальны, да? — вставил Кармоди.

— Тут все дело в пропорциях отношений. Особенно в наши времена. Власть напрямую зависит от денег. Если у вас достаточно власти, вы приближаетесь к божествам в своих возможностях манипулировать чужими жизнями. Боги известны потопами и ударами молний. Они без малейших раскаяний могут уничтожать простых людей. Но денежные воротилы не нуждаются в нашей помощи, чтобы расправиться с врагами — у них для этого есть финансовое оружие. Они обращаются к нам тогда, когда боги сражаются между собой. Я мог бы рассказать вам несколько удивительных случаев, но, разумеется, не стану. Ну... а теперь перейдем ближе к делу?

— Ладно, — сказал Кармоди. — Имя парня — Дэйл. Эдвард Дэйл.

— Адрес?

Кармоди дал ему адрес.

— Ваше имя?

— Альберт Кармоди. Вы не хотите узнать мои... гм-м... мотивы?

— Они будут изучены. Изрядная часть наших рабочих расходов направлена на предварительное расследование. Как только мы убедимся, что у вас есть прочный мотив для желания убить Дэйла, мы примем надлежащие меры. Они защитят нас от шпионов, всяких там доказательств и прочего. Не волнуйтесь, мистер Кармоди, мы узнаем о вас все.

Дэйл был исполняющим обязанности президента объединения «Бразилия — США», которое уволило Кармоди. Так что мотив был прекрасный, а также, как знал Кармоди, соответствовал его сильной личности.

— Так сколько? — спросил Кармоди.

— Мы не устанавливаем цены. Решать вам.

— Десять тысяч долларов.

— Понятно, — сказал Френч, записав названную сумму. — Теперь позвольте мне рассказать вам о пункте «А». В подобном бизнесе мы просто обязаны соблюдать высокую честность и профессиональную этику. У нас заключен договор с Доу-Смитом, по которому мы теряем девяносто процентов наших активов, если будет доказано, что мы изменили своему слову после заключения контракта. А также у нас есть свои стандарты моральной этики.

— Моральной? — переспросил Кармоди, подняв бровь.

— Разумеется. Мы сокращаем жизнь, то есть, обмениваем ее на наличные. Вот как это происходит. Наши следователи дадут нам оценку общей стоимости вашего имущества. Скажем, к примеру, вы стоите сто тысяч долларов. Вы платите десять тысяч за то, чтобы уничтожить Эдварда Дэйла. Выходит, его жизнь стоит десять процентов ваших активов. Вы следуете за моими рассуждениями?

— Пока что да.

— А если Дэйл заплатит за свою жизнь десять процентов своих активов, то мы вернем ваш чек.

— Что-то я не врубаюсь.

— Дэйла уведомят, что некий клиент заказал его смерть. Конечно, ваше имя не будет упоминаться, равно как и сумма, предложенная вами. Будет упомянут только процент. Если Дэйл заплатит десять процентов от общей стоимости своего имущества, мы откажемся от контракта и вернем вам деньги.

— Но с чего вы взяли, что у него вообще есть какие-либо деньги? — воскликнул Кармоди.

— Возможности у него явно превышают ваши, иначе бы вам была не нужна наша служба, чтобы истребить его. Конечно, это еще зависит от ваших мотивов. Это неизбежный риск для нас. Но, в среднем, мы всегда оказываемся правы. В среднем.

— Все это напоминает мне шантаж, — заявил Кармоди. — Если я плачу вам, чтобы уничтожить Дэйла, то вы требуете у него деньги за защиту от...

— Всего лишь две вещи гарантированы в нашем мире: смерть и налоги. С того момента, как мы заключаем с вами контракт, Дэйл как бы оказывается в arttculo mortis[4]. Мы находимся в положении врача, который может спасти пациенту жизнь — и взимает плату за медицинское обслуживание.

— После того, как сначала ввел яд, — хмыкнул Кармоди.

— У нас своя этика, — сказал Френч, вытягивая руки и заинтересовано осматривая свои хорошо ухоженные ногти. — Мы оцениваем в денежном эквиваленте жизнь человека, только и всего. Кстати, жизнь вовсе не так неосязаема, как... как, скажем, арендный договор.

— Это спорный вопрос, — не согласился Кармоди. — Во всяком случае... дайте мне подумать. Вы возьмете у меня чек на десять тысяч за уничтожение Дэйла. Но если он заплатит вам десять процентов от своих активов, то останется жить.

— И мы вернем вам деньги в соответствии с пунктом «А», — добавил Френч.

— А что должно воспрепятствовать тому, что я вернусь неделю спустя и предложу вам двадцать тысяч за уничтожение Дэйла? Я ведь могу так разрушить ему жизнь. Он будет вынужден продолжать платить вам до тех пор, пока...

— Этому воспрепятствует этика. Мы никогда не берем клиента, вторично стремящегося к той же цели. Таково правило. Вы можете вернуться и нанять нас, чтобы уничтожить кого-то еще — это вполне приемлемо — или кто-то другой может прийти к нам и заплатить за уничтожение Эдварда Дэйла. Но мы никогда не примем от вас вторично платы за смерть Дэйла.

— В таком случае, что помешает мне передать деньги другу, чтобы он нанял вас за уничтожение Дэйла?

— Это не пройдет. Вы забыли о наших следователях. Они бы узнали, откуда взялись деньги. И есть ли у клиента настоящий мотив для уничтожения Дэйла. В любом случае, все это выглядело бы подозрительным и мы не взяли бы этот случай.

— Понятно, — вздохнул Кармоди, и на губах у него появилась слабая усмешка.

Он подумал о реакции Дэйла. Дэйл бы заплатил. Кармоди хорошо знал его, знал, что Дэйл, конечно же, выложит десять процентов своего достаточно большого состояния, чтобы спасти свою жизнь. Кармоди и сам бы так поступил. Кстати, в прошлом ему приходилось убивать, но никогда еще он не делал этого хладнокровно. Нет, он вовсе не хотел смерти Дэйла. Но этот человек был виновен в лицемерии. Он по указу Рувима Блэйка уволил Кармоди с работы, которую тот любил и прекрасно делал. Значит, Дэйл должен за это заплатить. Нет, не своей жизнью, а десятью процентами своих активов, которые составили бы куда больше десяти тысяч долларов!

Впрочем, десять процентов были произвольной суммой, сказанной Френчем для примера. Реальней было бы пять тысяч, чем десять — и их достаточно, чтобы причинить боль. К тому же, деньги не падали Кармоди с неба. Он заработал их своими руками и мозгами, и никакое расследование тут не подкопается. Эти финансовые активы были одной из причин, по которым Блэйк выбрал именно Кармоди...

— ...чтобы помочь мне, — сказал Блэйк в пентхаузе своего дворца две недели назад, уставившись на шахматную доску перед собой. — Помогите мне, Кармоди. Иначе я буду уничтожен.

— Фирмой «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ», — задумчиво произнес Кармоди. — Вы знаете их. Почему же вы их не остановите?

— Я же сказал вам почему. Я все объяснил. Все будет в порядке, только когда я узнаю, как именно они уничтожают людей. Я не могу вести против них экономическую войну. Их оружие — убийство, и оно бьет безошибочно. За четыре года они создали себе репутацию.

— Без доказательств?

— Без юридических доказательств. Послушайте, Кармоди, один нефтяной магнат признался мне, что его заказали. Потребовали пятнадцать процентов его активов — они знали точно, сколько это составит, — иначе его убьют. Он послал их к черту, получил полицейскую защиту и юридическую помощь. Две недели спустя он умер от полиомиелита.

— От полиомиелита?

— Да. Сет Бергер — септисемия. Миллер — атипичная пневмония. Бронсон — ревматизм. Джекли — спинномозговой менингит.

— И все это за последнее время?

— Конечно же, нет, — ответил Блэйк, наливая себе выпивку. — Началось все три года назад. Джекли умер в прошлом году, но у него всегда была мания преследования. Его охраняли днем и ночью. Он был уверен в своей безопасности. И в результате — менингит.

— Как?

— Никто не знает. «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ» не посылала к нему человека со шприцем, если вы это имеете в виду. У них есть какой-то абсолютно верный метод убийства — такого убийства, которое походит на смерть от естественных причин.

— А Джекли имел предрасположенность к менингиту?

— Как теперь можно это определить? Может — да, а может — нет. Послушайте, Кармоди, у многих людей есть предрасположенность к менингиту, пневмонии или ревматизму. Но не у Джекли, Бронсона или Миллера. В случае с «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ» смертность составляет сто процентов. Забудьте о мерах предосторожности. Они не сработают. «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ» берет на человека контракт, он умирает! Я только хочу узнать, как это у них получается. Раскрыть их коммерческую тайну. Я хочу это знать, чтобы пресечь. Не обязательно в рамках закона, но эффективно. У меня, как вы знаете, хорошая организация.

— Да уж знаю, — буркнул Кармоди.

Блэйк торопливо, проливая на подбородок, выпил виски. Потом мазнул по лицу платком.

— Ладно, приношу извинения! Я уже сказал, что дам вам все, чего вы захотите.

— И вы можете это сделать. Вот почему я говорю: да. Но мне нужно больше информации. Вы действительно боитесь умереть?

Блэйк вздохнул, поставил бокал на стол и уставился в пустоту.

— Действительно. А еще я боюсь потерь. Я — как белая крыса, сходящая с ума в лабиринте. Планы мои еще далеки от завершения. Я знаю примерно, сколько проживу — у меня прекрасные врачи, следящие за моим здоровьем, — если, конечно, меня не убьют. Но я не хочу стать нищим. Лучше уж умереть.

— Что же хочет «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ»? Сто процентов ваших активов?

— Это заговор, — сказал Блэйк. — Тщательно спланированный, умный заговор. Я уже рассказал вам, как действует «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ». Они по-своему этичны. Но есть человек двадцать — примерно, не знаю точно, сколько их, — которые хотят свести меня с ума!

— Что это за люди?

— Мои враги. Конечно, у меня есть враги. Я думаю, они ненавидят меня, а также считаю, что у них есть на то основания. Наверное, я разными способами разрушил жизнь многим людям. И не собираюсь извиняться за это. Я не могу выследить всех, кто пострадал от моей стратегии, и лично извиниться перед каждым или заплатить им за ущерб. Таких слишком много. Я понятия не имею, кто они. Я открываю фабрику по производству пластмасс, и где-нибудь в Бирме увольняют работающих на медных копях: они голодают, их семьи страдают и они ненавидят меня. Знаю я что-нибудь об этом? Нет!

— Значит, у вас много врагов. И что они делают?

— Уничтожают меня, — ответил Блэйк. — Они наверняка не слишком богаты. Я один из самых богатых людей в мире, есть очень мало людей моего уровня. Нет, мои враги не из этих — они из толпы со средними доходами. Назовем их А, Б, В и так далее. А практически ничего не стоит. Никаких активов, о которых следовало бы упоминать. Б имеет побольше, но ненамного. В еще немножко больше. Но я понял, Кармоди, в чем состоит их замысел.

— Ну и в чем же?

— Эти мои враги как-то собрались вместе и придумали план. Кумулятивный метод разрушения меня. А пошел в «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ» и предложил один процент своих активов, чтобы уничтожить меня. Прекрасно. «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ» вошла со мной в контакт и сообщила об этом. Я заплатил один процент своих активов. У меня осталось еще девяносто девять процентов.

— А-а, — протянул Кармоди. — Вы имеете в виду...

— Тогда в «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ» обратился Б и предложил уже два процента активов. Он мог это позволить себе, у него было немного больше денег, чем у А. «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ» запросила у меня два процента, после того как из общей суммы уже был вычтен один процент. Я заплатил. Неделю спустя «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ» запросила у меня уже три процента, затем четыре. Вы понимаете?

— Но... гм-м... Ага! — воскликнул Кармоди. — Это значит, процент будет расти по мере того, как уменьшаются ваши активы.

Блэйк схватил ручку и быстро зачеркал в блокноте.

— Я выучил это наизусть. Скажем, моя общая стоимость имущества первоначально равнялась ста долларам. Получается такая картина:

А это уже миллиарды, — продолжал Блэйк. — Бóльшая часть моих активов связана или заморожена. Я не могу продолжать выплачивать наличными, не рассыпав всю корзину яблок. Можно ли придумать лучший способ свести человека с ума? Не знаю, сколько времени я смогу еще продержаться. У меня потребуют девять процентов, затем десять, одиннадцать — и все пойдет прахом!

— За ту плату, что вы предлагаете, — осторожно сказал Кармоди, — я был бы дураком, если бы отказался от этой работы. Однако! Я всего лишь один...

— Вам будут представлены все данные, что мы собрали. Как вы знаете, у меня целый штат военных и стратегов. А также технический персонал. Есть у нас кое-какие приспособления, которые помогут вам. Вы будете хорошо защищены. Но в итоге все будет зависеть от вас лично. Мне нужно знать, как совершаются эти убийства! А после этого...

— ...после этого, — сказал Френч, — вы получите уведомление. — Вы же понимаете, что сначала мы проводим расследование. Затем принимаем или отклоняем ваш запрос. Потом даем Дэйлу шанс внести встречную сумму. Если он делает это, то остается жить.

Кармоди достал чековую книжку, но Френч повелительно поднял руку.

— Этого пока не нужно.

— Хорошо. Но есть еще одно.

— Что именно?

— Я ищу работу.

— Работу? — удивленно переспросил Френч.

— Да, работу. Я был без всяких причин уволен с хорошего места. У меня накоплено достаточно денег, чтобы я мог позволить себе передышку и легко найти себе другую работу. Но мне не подходит обычная работа. Мне нужно что-нибудь интересненькое. И теперь, когда я немного знаю о вашем деле, я заинтригован. Весьма заинтригован.

— Ну, — сказал Френч, — я уж и не знаю. Не часто мы получаем клиента и претендента на работу в одном лице.

— Я необычный человек. И мне кажется, у меня отличная квалификация... по крайней мере, для вашего направления деятельности. Все это отражено в моих документах.

— Вам нужно поговорить с мистером Хиггинсом, — сказал Френч. — Он президент фирмы. Естественно, личное собеседование очень важно — так же, как и рекомендации.

— Вы сможете на мне сэкономить, — предложил Кармоди. — Вы же все равно будете изучать меня в связи с делом Дэйла, так что...

— Этим занимается мистер Хиггинс, — повторил Френч. — Он встречается со всеми претендентами. Ко мне это, знаете ли, не имеет отношения. Совет директоров отвечает за организационную работу. «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ», видите ли, состоит из разных отделов — финансовых, следственных, исполнительных, причем каждый отдел весьма независим от остальных. Но если вы хотите встретиться с мистером Хиггинсом, я запишу вас на прием.

— Запишите?

— Конечно. Вы же понимаете, что кое-какие меры предосторожности все-таки нужно принимать, верно?

— Понимаю.

— Прекрасно, — Френч в первый раз улыбнулся. — Тогда ждите уведомления. Есть какие-либо вопросы? Ну, если нет, спасибо за то, что обратились к нам, и доброго вам дня, мистер Кармоди.

Очевидно из вежливости он оставался на экране, пока Кармоди не покинул кабинет.

Кармоди не стал связываться с Рувимом Блэйком. Это было небезопасно. Вся стратегия выстроена еще неделю назад, и линия снабжения открыта в любой момент, как только Кармоди что-нибудь потребуется. С этого момента шпионы «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ» могут следить за ним круглосуточно, так что теперь его поведение должно быть вне всяких подозрений. Какое-то время Блэйк должен оставаться в стороне. Теперь самым важным для Кармоди было получить вход в святая святых этой организации киллеров. Кармоди имел в своем распоряжении всякие приспособления, например, жучок, который нужно было установить в надлежащем месте, и прочие интересные приспособления. Между тем, он постарался выкинуть все из головы и стал жить жизнью недавно приехавшего из Южной Америки, что включало в себя главным образом развлечения.

Через два дня Френч связался с ним по видеофону отеля. Разговор был записан, поскольку Кармоди не было в номере, когда позвонил Френч, так что это был монолог, а не диалог, а отвечал автоответчик, которому Кармоди заранее наговорил текст приветствия.

— Мистера Кармоди, пожалуйста.

— Он вернется в полдень. Говорит автоответчик. Кто вызывает?

— Самюэль Френч.

— Хотите оставить сообщение?

— Да. Он записан на собеседование. Ровно в два пополудни в Империи Руфпорт его будет ждать бело-голубой вертолет. Это все.

— Спасибо. До свидания.

Империя Руфпорт высилась над всеми остальными зданиями в городе. Она была огромна, и на крыше могло разместиться не менее десятка вертолетов. Еще не настало два часа, было холодно, моросил дождик, когда Кармоди вышел из автоматического лифта и обнаружил, что на крыше пусто, не считая какой-то одинокой фигуры в дождевике, скорчившейся под прозрачным навесом и глядящей через перила на улицу почти в полумиле внизу. И никаких вертолетов. Человек у перил обернулся, и лицо его оказалось хорошо знакомым Кармоди.

— Паршивая погода, — проворчал он и тут же воскликнул: — О! Это вы?

— Это я, — ответил Кармоди. — А что вы делаете здесь?

Эдвард Дэйл смущенно замялся.

— Жду своего вертолета. Пилот уже сообщил мне, что из-за непогоды задержался над Лонг-Айлендом.

Уж не бело-голубой ли вертолет? — подумал Кармоди. Из всех людей именно Дэйл? Нет, это невозможно. Дэйл не может быть президентом «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ»!

— Как ваши дела? — после неловкого молчания спросил Дэйл.

— Нормально. Но я не могу понять, зачем вы здесь!

— Так я здесь работаю, — ответил Дэйл, ткнув рукой вниз, и Кармоди вспомнил, что один из офисов филиала «Бразилия — США» находился именно в здании Империи.

— Но вы ведь не... ну... не ждали встретить меня здесь?

Дэйл пристально поглядел на него.

— Вовсе нет, Кармоди. С чего бы это? А вы что же... ожидали увидеть меня?

— Нет, — отрезал Кармоди, и Дэйл, несколько секунд озадаченно глядевший на него, отвернулся к посадочной площадке.

— Я четко сказал ему — в два часа, — пробормотал он. — Жду еще пять минут, затем вызову такси.

Кармоди наблюдал за Дэйлом, в то время как тот хмурился все сильнее. Дождь из мороси превратился в настоящий ливень. Наконец Дэйл, сгорбившись, хмурый вернулся к лифтам.

— Больше не стану ждать, — сказал он. — Позвоню из кабины аэротакси. Пока, Кармоди!

— Пока, — ответил Кармоди, тоже нахмурившись.

Он взглянул на часы: 2:08.

В 2:11 на площадку сел бело-голубой вертолет. Дверца открылась. Кармоди пробежал под дождем и запрыгнул внутрь, задвинув за собой дверцу. Тут же шум ливня и все прочие звуки внешнего мира отрезало как ножом.

— Гнилая погодка, — раздался хриплый голос. — Давайте доберемся сначала до более теплого места, там и поговорим.

— Вы мистер Хиггинс? — спросил Кармоди.

Обладатель хриплого голоса развернул пилотское кресло, оказавшись лицом к Кармоди.

— Правильно. Перелезайте и садитесь рядом со мной. Подождите пока я подниму наверх эту ветряную мельницу, тогда сможем и поговорить.

Сев, куда указали, Кармоди тайком осмотрел Хиггинса. Мало что можно было разобрать — тот был укутан в плащ и замотан шарфом. Руки в толстых теплых перчатках ловко орудовали управлением вертолетом. Шляпы, правда, на нем не было, и на свету мерцала лысина. Лицо у него было круглое и ничем не примечательное, кнопка носа и рот оказались слишком маленькими, почти скрытыми толстыми щеками.

— Вот так, — сказал наконец Хиггинс, поворачиваясь к Кармоди. — Теперь эта штука на автопилоте.

— Наше место назначения — секрет? — спросил Кармоди, кивнув на матовые окна.

— Что? А, может быть, может быть. Во всяком случае, в такую погоду смотреть все равно не на что, кроме дождя, а это не веселое зрелище. А теперь, мистер Кармоди, перейдем к делу!

Кармоди показалось, что вертолет увеличил скорость. Он прямо-таки чувствовал ускорение, хотя в мягком кресле оно не представляло никаких неудобств.

— Я не ожидал личного собеседования, — сказал он.

— Я беседую со всеми претендентами на должность, — улыбнулся Хиггинс. — Однако прежде, чем мы приступим к этому, есть еще один вопрос. Это касается Дэйла. Все в порядке. Мы проверили. Мы согласны, что у вас есть мотивы уничтожить его. Однако, как вы понимаете, если он согласится на наши проценты, вам вернут деньги — и тут уж без всяких обид.

— Понимаю.

— Хорошо. Ладно, теперь о работе. Что вы имели в виду?

— Ну, не знаю, что у вас есть. Но не офисную же работу. Я хочу что-то, что будет мне интересно.

— Угу, — буркнул Хиггинс и щелкнул каким-то тумблером. — Сейчас здесь будет тепло. Снимите дождевик, если хотите.

Сам он неловко выбрался из плаща, размотал шарф со своей толстой шеи и снял перчатки. Через несколько минут в кабине вертолета действительно стало тепло и уютно.

— Ну, у нас есть разные отделы, — сказал Хиггинс. — Есть отдел по работе с документами. Есть следственный корпус и исполнительная группа. Но в последней требуются узкие специалисты.

— Я все понимаю. Я и не жду, что мне немедленно дадут принять во всем этом участие — по крайней мере, без полного расследования. Как вы наверняка знаете, я мог бы пойти и не к вам, а, например, в страховую компанию.

— Ох уж эти страховые компании, — вздохнул Хиггинс и прищелкнул языком. — Вечно они создают нам затруднения. Но «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ» надежно, как современные небоскребы, мистер Кармоди. Мы защищаем своих сотрудников. Мы могли бы принять вас следователем, но только не оперативником.

Ускорение все увеличивалось. Это просто невероятно, подумал Кармоди.

— Не оперативником?

— Боюсь, что нет, — сказал Хиггинс. — По самой природе вещей... Ну, если вы хотите работать на нас, я полагаю, что нет никакого вреда дать вам немного сведений. Но, как вы понимаете, вы не должны передавать их ни единой живой душе.

Кармоди повернул голову и пристально поглядел на него, но президент был явно весьма серьезен.

— О, мы принимаем меры предосторожности, — продолжал Хиггинс. — И наша тайна ведь еще не раскрыта, не так ли? Не знаю, что бы произошло, если бы это случилось, потому что наш метод невозможно продублировать искусственно. Он... ну, он естественен. Все наши жертвы умирают от естественных причин.

— Вот как? — нахмурившись, спросил Кармоди.

— А теперь то, что нельзя разглашать, — не обращая на него внимания, продолжал Хиггинс. — Наверное, вы знаете, что все мы носим в себе микроорганизмы — микробы, вирусы и так далее? Даже самый здоровый человек носит в себе зародыши смерти. Стрептококк, тиф, туберкулез, рак — все болезни, что возбуждаются микроорганизмами. Но обычно они находятся в небольшом количестве, так что фагоциты вполне справляются с ними. Но когда какой-либо микроорганизм начинает безудержно размножаться, начинаются проблемы, и вам ставят диагноз, например, полиомиелит или что-то другое. Ну так вот, мы просто запускаем размножение микроорганизмов.

— Если то, что вы мне сказали, правда... — начал было Кармоди.

— Но это строго по секрету. Мы открыли метод ускоренного размножения микроорганизмов, только и всего. Вы когда-нибудь слышали о симбиозе? О компромиссе между двумя организмами? Это ответ. Вирус — назовем его х-вирус, — который устанавливает симбиотические отношения, причем строго избирательно. Введенный в кровь человека, он выбирает самый сильный микроорганизм и делает ему, так сказать, предложение. Это небольшой умный вирус. Если возбудитель полиомиелита является самым сильным в вашем организме, то наш вирус ступает в симбиоз с полиомиелитом. Он стимулирующий. И очень приспособляемый. В результате: вирус полиомиелита размножается быстро, очень быстро, хотя и не настолько, чтобы забить тревогу. Если все же фагоциты справляются с полиомиелитом, х-вирус, все еще находящийся в крови, ищет другой самый сильный микроорганизм. Например, менингит. Что-то доступное и очень зловредное. Ни один организм не может выдерживать одну атаку за другой: полиомиелит, менингит, рак — я мог бы продолжать этот список почти бесконечно. В результате наступает смерть. Боюсь, я плохо все это объясняю. Я ведь организатор, а не технический специалист. Но, думаю, вы уже поняли.

— Понял, — кивнул Кармоди. — Ладно, это смерть от естественных причин.

— Конечно, — хихикнул Хиггинс. — Единственная проблема в том, как ввести жертве х-вирус. Вот тут вступают в дело наши оперативники. Они узко специализированы. Практически, у вас должны быть врожденные способности для этой работы.

— Все это прозвучало так, словно они — радиоуправляемые малярийные комары, — сказал Кармоди.

— Нет, они люди, но они — мутанты. По этой причине все они входят в Совет директоров. Они — те, на ком держится «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ». Они самые настоящие мутанты. Пока что их немного, но со временем будет больше. К сожалению, они не могут вступать в брак с людьми, а только между собой. Вот такие дела... — И он вытянул пухлые руки.

— Мутанты, — пробормотал Кармоди, чувствуя, как у него запершило в горле.

— Х-вирус совершенно естественен для них, — пояснил Хиггинс. — Он присущ их крови и является частью их странной метаболической системы. В крови же простого человека он смертелен. В этом нет ничего потрясающего. Некоторые типы крови опасны в сочетании с другими, так как их нельзя смешивать. На это как-то влияет естественный отбор, но мы не можем прочесть замыслы Матери-природы. Первые истинные люди были мутантами, которые получили разум, поэтому смогли доминировать над другими видами. У них уже была быстрота приспособляемости. Наши х-вирусные мальчики унаследовали их разум, но так же и нечто новое. Х-вирус — их метод доминирования над другими видами. Все это не говорит о прозорливости Матушки-природы. Люди уничтожили бы мутантов, если бы узнали о них. Уничтожили бы их, как возбудителей тифа.

— Не понимаю, как они пережили младенчество, — сказал Кармоди.

— Созревание занимает какое-то время, — ответил Хиггинс. — Как вы знаете, кровь младенца может смешиваться с любым типом крови. Разделение на группы происходит позже. Точно также и здесь. Наши мутанты были совершенно нормальными, пока не достигли зрелости. И лишь после этого начал работать х-вирус. Но вы понимаете, какая здесь кроется опасность! Они не могут жить в контакте с людьми, не пробуждая подозрений и не создавая настоящих проблем. Но у них нет сверхразума. Некоторые из них — превосходные специалисты, но не лучше, чем такие же специалисты-люди. Возможно, разум постепенно станет таким же остаточным, как приспособляемость — удобным вторичным свойством. В будущем, в мире мутантов, некоторые могут специализироваться в разуме так же, как сегодня у нас есть спортсмены. Я уж и не знаю, какое свойство станет основным — х-вируса здесь явно недостаточно. Может, инстинкты. Однако, если мутанты хотят вообще выжить, они должны хранить свою тайну. А поскольку у них нет сверхразума, они должны как-то зарабатывать себе на жизнь.

— О-о!.. — протянул Кармоди, чувствуя холодок между лопатками.

Слишком уж много и слишком откровенно говорил Хиггинс.

— И они нашли такой способ, — продолжал тем временем Хиггинс. — У них есть свой частный мирок, приспособленный к их потребностям мутантов. Этакая Маленькая Утопия. Он находится под землей в глухой местности. Не думаю, что люди сумеют найти его. Это прекрасное место. И поддерживать его тоже стоит денег. Так что «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ» создано именно для этого. Мутанты должны были найти доходное предприятие, удовлетворяющее их специфическим талантам. И они его нашли. Это объясняет лежащую в основе «МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ» кажущуюся безнравственность, а также его теорию и практику. Совет директоров не уничтожает коллег-людей. Они истребляют отдельных представителей вида более низкого уровня. Человечество само играет на руку мутантам. Никакая подобная смертоносная организация не могла бы процветать среди животных. Животные сами уничтожили бы ее. Они...

Кармоди почувствовал внезапный укол боли. Но боль тут же исчезла, а в ушах у него стал нарастать рев. Он почувствовал, что перестал дышать и умер, увидел вдруг вертолет со стороны — футах в пятидесяти впереди, а вокруг — ослепительно искрящийся белый песок. Позади что-то монотонно грохотало...

Он сидел, прислонившись спиной к какому-то шершавому дереву.

Дверца вертолета была распахнута, за ней Кармоди увидел Хиггинса в пилотском кресле, повернутом так, чтобы быть лицом к Кармоди.

— Вы несколько часов были без сознания, — сказал Хиггинс, повышая голос, чтобы перекричать гул двигателя. — Я использовал мгновенно действующее снотворное.

Кармоди подтянул под себя ноги и не почувствовал никакого остаточного эффекта. Он был в прекрасной форме.

— Только не нужно бросаться на меня, — сказал Хиггинс. — Все равно я успею взлететь быстрее, но мне хотелось бы сначала закончить нашу беседу. Знаете ли, мы с самого начала думали, что вы шпион, но не были уверены. Не многие просят у нас работу. Так что мы стали проверять вас.

Кармоди сунул руку в карман. Пистолет исчез.

Хиггинс заморгал от ярко блестевшего песка.

— Провели вашу психологическую проверку. Вы были тем психотипом, который захочет уничтожить Дэйла за то, что тот уволил вас. Вы также умеренно жадный. Не скупой, но хотите всегда добиться желаемого. Встреча на крыше Империи Руфпорта тоже была подстроена. Мы специально свели вас с Дэйлом вместе там, где вы были одни и не было вокруг никаких зрителей, которые могли бы стать свидетелями, если бы вы лично убили Дэйла. Вы имели такую возможность. Вы могли бы перебросить его через перила, а потом уехать на лифте — лифт там автоматический, так что никакого лифтера, — добились бы желаемого и остались бы в полной безопасности. И вам не пришлось бы платить нам десять тысяч долларов. Но этого не произошло. Тогда мы убедились, что вы шпион.

— И что вы собираетесь сделать со мной? — спросил Кармоди, чувствуя, как подергивается уголок рта.

— Да ничего, — ответил Хиггинс. — Мы на острове, расположенном вдали от воздушных маршрутов. Раз в шесть месяцев его посещает самолет, патрулирующий эту область океана. До его прибытия у вас есть более четырех месяцев.

— И тогда меня заберут отсюда? — спросил Кармоди.

Хиггинс покачал головой.

— Тогда вас похоронят, только и всего. Видите ли, я тоже мутант. Теперь у вас в крови есть х-вирус. Так мы препятствуем шпионажу, мистер Кармоди. — Он пожал плечами и вздохнул. Я оставил вам запас продовольствия, так что вы не будете голодать. Мы уже не раз использовали этот остров. Ну, до свидания.

— Минутку, — воскликнул Кармоди, готовясь к броску. — Еще один вопрос. Как вы заразили меня?

Хиггинс молча улыбнулся и взглянул на свои руки — они снова были в перчатках, — затем развернул кресло. Кармоди рванулся к вертолету, как спринтер.

Он бы успел, если бы не одно — воздушная волна. Поднимаясь, вертолет сбил его с ног волной воздуха. Когда он поднялся на ноги, вертолет был уже вне досягаемости, и поднимаясь, направился на восток. Кармоди глядел ему вслед, пока он не превратился в пятнышко.

Затем он огляделся. Белый прибой бросал волны на коралловый риф. А за ним расстилалось синее море, сливающееся у горизонта с таким же синим безоблачным небом. Позади Кармоди увидел карликовые пальмы и заросли каких-то растений, дающие тень и прохладу. Мягкий ветерок дул со стороны этих зарослей в море.

У подножия дерева, где он очнулся, лежал водонепроницаемый ящик. Кармоди открыл его. Там были продукты — много хорошей и разнообразной еды. Действительно, он бы не умер с голода.

Кармоди закатал рукав и осмотрел руку, ища след от укола шприца, но ничего не нашел. Он вспомнил легкий укол, который почувствовал в вертолете, но то был лишь укол снотворного. Затем он вспомнил перчатки Хиггинса и поморщился.

Х-вирус — симбионт? Он объединится с самым сильным возбудителем болезни в его организме и...

Но с каким именно возбудителем?

Нахмурившись, Кармоди стоял над ящиком. Он вспоминал и вспоминал, отчего умерли его родители, бабушка с дедушкой, прабабушка и прадедушка. Было ли у него наследственное предрасположение к какой-либо определенной болезни, вызванной микробом или вирусом?

«МЫ ИСТРЕБЛЯЕМ ЛЮДЕЙ» проверила его историю. Они наверняка знали точно. Но Хиггинс не сказал об этом. Что-то в углу водонепроницаемого ящика привлекло его внимание. Это был маленький металлический ящичек. Кармоди взял его, взвесил на руке и, поколебавшись, открыл.

В ящичке был набор для стерилизации: шприц с десятком тонких иголок и ампулы с морфием. Губы Кармоди шевельнулись, когда он беззвучно выругался. Он стоял неподвижно, под шум волн, с грохотом разбивающихся о рифы, заключенный в тюрьму моря и неба в ожидании ужасной кончины.

Потому что ему дали запас морфия. Вещества, облегчающего боль.

We kill people, (Astounding Science Fiction, 1946 № 3).

Пер. Андрей Бурцев.