Мы не ангелы, парень

Глава 4

Прачечная была огромная, пуская и промозглая – с колодцем по центру, с чанами для кипячения, с печами (сейчас холодными) для стирки, с большими ваннами для полоскания, с кадушками, ведрами, полками со всем необходимым: щелоком, мыльнянкой, рубелями, скалками, вальками, шестами – на всякий вкус, только принимайся за стирку. Даже какой-никакой слив был, чтобы не бегать далеко.

Ураган кипятить белье не собирался – времени, да и желания особо не было, так что, закатав рукава рубашки и найдя на одной из полок готовый раствор мыльнянки (Янош тем временем усердно натаскал воду из колодца в выбранную кадушку), подогрел заклинанием воду и закинул в кадушку свои грязные рубашки. Янош тут же схватился за шест, но потом замер – увидел, что Ураган опять полез в мешок за следующей партией одежды. Маг достал пару грязных дорожных штанов и куртку, выбрал еще одну кадушку, отмерил на глазок мыльнянки... Янош отложил шест и понятливо рванул к колодцу – вновь за водой.

Ураган только хмыкнул.

Монашек похоже был готов на все – таскать тяжести, толочь шестом белье, выливать грязную воду, вновь таскать воду для полосканий, работать рубелем, отжимая белье и проглаживая его (впрочем, свои рубашки Ураган ему не доверил, все же батист), да хоть стоять на голове, лишь бы не сидеть в скриптории, переписывая молитвы. Так что помощник у Урагана был хоть куда. Но даже с этим помощником за два часа долгой, тяжелой работы они подустали – все же превратить серые, чумазые рубашки в каплях крови, слизи чудовищ, желчи псевдокадьяка и еще шиир знает в чем, в белые и пахнущие свежестью – это почти сродни чуду.

Ураган, досушивая магией последние постиранные штаны, в шутку предложил:

– Отдохнешь, Янош?

Монашек (мокрый как мышь, коротко стриженные волосы висели вдоль лица паклей, а его зеленая ряса пропиталась потом) замотал головой:

– Я не устал. Я привычный.

– Ну, как знаешь, – пожал плечами Ураган. – Я-то хотел предложить сделать набег на вашу купальню. Но если не хочешь...

Монашек резво помчался на выход – и откуда силы взялись?

– Пойдемте, я покажу.

***

Давно уже Ураган не купался по-настоящему. Не бегом в ледяной воде, не случайно ловя капли дождя и утираясь, а в огромной ванне, полной горячей воды, с пеной из собственных запасов, мочалкой и мылом. Он лежал, закутанный в плотную простынь, наслаждаясь теплом, и почти забытым чувством комфорта. Когда все хорошо и бежать никуда не надо. Когда можно закрыть глаза и не бояться, что кто-то подберется с ножом – и отнюдь не цирюльник, борода у Урагана с юношества не росла. Когда можно молчать... Впрочем, купавшийся в другой ванне Янош, костлявый и немного стыдливый, молчать не умел:

– А можно... А можно мне с вами!

Вот так всегда с такими мальчишками, как Янош.

Ураган, не открывая глаз, просто сказал:

– Ты не маг, Янош.

Но этот монашек отступать не умел:

– Зато я стираю хорошо! И готовить умею. И за больными ходить, и много чего еще. Не маркитантка, конечно, но...

Ураган хмыкнул:

– Вот это – точно!

– Я серьезно, я хорошо могу служить, я...

Маг все же открыл глаза и повернулся к монашку:

– Янош, у всех своя судьба. – Он старался говорить веско и, в то же время, мягко, вспоминая тон Радека. – И принимать её, это тяжкое и трудное умение. Ты не классический маг. Тебе нельзя с нами. Ты не научишься нашей магии – убивать тварей. Но тебе подвластное иное – другая магия. Немного терпения, немного упорства, много желания помочь и... Тебе будет подвластная совсем иная, самая главная магия мира – умение врачевать словом души людей. Вести их за собой, слушать тебя, учить уважать других и любить. Понимаешь, Янош?

Тот вздохнул так протяжно и печально, что Ураган добавил:

– Любые чудовища рано или поздно заканчиваются. А заблудшие и потерянные души будут всегда. Быть воином света тяжело – не каждый заметит его бой за души людей. Но, спроси своего отца Радека, он подтвердит – важнее битвы нет на свете, Янош.

– Спасибо, – грусти в голосе Яноша было столько, что могло пробить сердце любого, но не Урагана.

Маг скинул простынь, встал из ванны, словно окутанный облаком пара – вода быстро испарялась с его кожи. Янош даже глаза протер – не поверил сперва.

– А научите меня так! – брякнул он, не подумав, лишь потом соображая, что рассматривает абсолютно нагого мужчину. Отвернулся, потупив взор.

Ураган потемнел лицом – все его благодушное настроение после купальни, как шиир языком слизал.

– Это – не дар, это проклятье, Янош! – отрезал он, быстро одеваясь в только что постиранное. Заплел косу, не дожидаясь, когда волосы просохнут до конца, затянул кожаным ремешком. Когда-то Ураган был магом воды, а потом пришлось поглощать проклятье, становясь магом огня Лат-аэрны, который отказывался уважать сосуд, удерживающий его. До сих пор огонь жег Урагана изнутри, причиняя боль.

– Спасибо за помощь, Янош, больше не задерживаю, возвращайся к своим занятиям.

***

Ураган вернулся в гостевой дом после полудня – маги только-только проснулись, кто-то приводил себя в порядок в купальне, кто-то дожевывал принесенный Ураганом хлеб. Кто-то еще нагло спал.

Ураган привычно осмотрел всех, замечая, что Поль уже куда-то слинял.

– Где Чертополох? – спросил он прицельно у Вихря – спросишь у всех, никто не ответит.

Демон пожал плечами:

– Не знаю, ушел, пока все спали.

– Ясно...

...Теперь оставалось только ждать – обнаружения трупа через день-два или... Через девять лун корзинку с зеленокожим младенцем у дверей Совета магии...

Ураган подошел к Снегу, читавшему книгу с заклинаниями. Тот, сидя на кровати, поднял лицо вверх, за стеклом очков промелькнули обеспокоенные алые глаза:

– Капитан?

– Что у нас с запасами еды, Снег?

Снег потянулся за заплечным мешком, где хранились его записи, но Ураган перехватил его руку:

– Просто приблизительно, все равно Черно-гора не тот город, где стоит запасаться провизией. Цены тут заоблачные.

– Тогда... – Снег нахмурился, быстро прикидывая, – запасов хватит дня на три при обычном рационе, на седьмицу, если экономить.

Ураган кивнул, покачиваясь с носка на пятку и быстро соображая....

Пополнить запасы необходимо – мало ли, что принесет сегодняшняя ночь? Может оказаться, что придется спешно сниматься и мчаться дальше за змеевиками и пескожилами. А до следующего города три дня пути, и кто его знает, в каком тот состоянии? Может, и нет его уже, змеевики скоры на расправу. Да и опять же – куда заведет их охота? Может и в мертвую пустошь отправить. Запасы нужны... Но в город кого попало за припасами не отправишь – не любят тут боевых магов. Опасности для самих магов нет, но вот горожане... Эти могут пострадать по своему скудомыслию. Значит, все нестабильные маги отменяются, все разноцветноголовые – тоже. Волка нельзя посылать – цвет кожи не тот, нет тут выходцев из Алгара. Оставались...

Ураган повернулся к Бирюзе и Ясеню:

– Риз, Ясень, сходите в город, закупите припасов. Снег выдаст список. Сильно магией не светить, то, что боевые маги, не афишировать. Риз, только на тебя надежда, что заоблачные цены сможешь сбить до приемлемых. – Его внимание вновь обратилось на полукровку-вампира, – Снег, составь список покупок – самое необходимое на три дня. Не более того. Остальное закупим уже в дороге. Всем остальным настоятельно рекомендую воспользоваться купальней и прачечной. Все ясно?

Ответа не последовало, что и следовало ожидать – все вернулись к своим делам. Только Риз подошел ближе. Ураган отвязал с пояса кошель и выдал деньги Бирюзе – гном умел ими распоряжаться.

– Удачи!

– Спасибо, капитан, сделаем в лучшем виде! – Деньги исчезли в кармане гнома.

Ураган пожал плечами и пошел в дальний угол, там, где была пустая кровать – спать хотелось ужасающе. Оставалось только надеяться, что за оставшееся до вечера время боевые не успеют сильно напакостить.

Вихрь тихо посоветовал собирающимся в город Ризу и Ясеню:

– Под защитным пологом идите. Мы тут безумно популярны. Пока с Ураганом шли из замка – три ночных горшка словили, семь плевков и с сотню проклятий.

– Мощно, – оценил Риз, потирая заросший щетиной подбородок – побриться он не успел. – И как...?

– А я полог с противодействием сплел. Думаешь, почему столько проклятий? – рассмеялся демон.

***

Снег все же достал из котомки гроссбух, принялся проверять и перепроверять – везде, по краям страниц, стояли скупые пометки Бирюзы. В последнее время именно он, тайком от Урагана, вел учет денег. Высчитывал положенные призовые, вычитал штрафы и деньги на лечение, рассчитывал необходимые закупки и заработанные деньги от проданных частей убитых тварей.

Снег принялся поверять, заодно стирая заметки Риза – поймают на таком, влетит обоим. И тогда уже точно не быть командиром.

Вихрь тихонько потянулся на соседней кровати и встал:

– Не спится на голодный желудок. Пойду, поищу пропитания.

Снег машинально качнул головой и вновь закопался в записях с головой. Вихрь всегда хотел есть.

Время шло, боевые высыпали во двор – там во всю светило яркое, непривычно слепящее после долгой зимы солнце. Слышны были азартные выкрики – вернулся Поль и завязалась игра в кости. Кто-то продувал, кто-то выигрывал помаленьку, а кто-то и отчаянно мухлевал – еще чуть-чуть, судя по накалу страстей, и кто-то зеленокожий вновь огребет. Против него одного выходить в бой дураков не было, но, когда он обманывал в игру почти весь отряд, отбиться от разъяренных парней не удавалось. Снег стер магией последнюю закорючку Риза, закрыл гроссбух, убрал его в котомку. Хотел было вернуться под одеяло, но только сейчас заметил, что Вихрь так и не вернулся. В голове шальной молнией, заставляя покрываться холодным потом, свернула его последняя сказанная фраза: “Пойду, поищу пропитания”.

...Шиир, только не говорите мне, что он не еду имел в виду!!!...

Самое страшное – на территории монастыря был детский приют, а демон очень любил чистые души.

Снег быстро вскочил, обуваясь в сапоги и набрасывая плащ, поправил очки – солнце светило нещадно, и рванул на улицу – вдруг ошибается, и Вихрь пристроился где-то возле парней, просто его не слышно.

Но Вихря не было. Драка уже стихла, парни разошлись по разным углам, занимаясь своими делами: кто-то разминался, фехтуя тренировочным мечом, кто-то отрабатывал заклинания. Поль стоял и бросал ножики в землю. Оборотни, всегда игнорирующие азартные игры, сидели на невысокой каменной изгороди и играли в слова. Ирбис постоянно проигрывал – его словарный запас еще отчаянно хромал. Волк часто прерывал игру и объяснял незнакомые или непонятные слова.

Снег огляделся и направился в сторону кухни, ориентируясь на запахи еды. Маленькая надежда, что Вихрь все же был голоден по-настоящему, была.

Монастырская кухня была большой и просторной, с тяжелым, горячим воздухом, полным ароматов еды и специй. Множество печей, столов, гигантского вида кастрюль, сковород, противней – настоящее царство пара и огня. И пара было слишком много, мешая дышать. Несколько монахов, подпоясанных белоснежными полотенцами, орудовали ножами и ложками, половниками и лопатками. Мешали, варили, пробовали на соль, жарили и запекали.

Пахло вкусно, впрочем, после луны на большаке, любая горячая еда так пахла. Но запаха Вихря здесь не было.

Один из монахов заметил стоящего в дверях Снега и на ломанном инглезе (так здесь называли всеобщий) сказал:

– Господин маг, ваша еда будет готова только через час, сейчас для раздачи на улицах готовим. Может, вам дать что-то перекусить?

Снег отрицательно качнул головой и ответил на словечине, чтобы его поняли все монахи:

– Нет, благодарю, я искал собрата... Вихря... – Имя им ничего не говорило, так что Снег описал его, – худой такой, с фиолетовыми волосами, больше похожими на перья.

– Неее, господин маг, никто из вашей братии к нам не заходил. Так точно ничего не надо? Могу свежий хлеб дать – только-только из печи.

– Благодарю, нет. – Снег пошел прочь – хлеб его ужасающий голод точно не погасит.

Ноги отяжелели, но упрямо несли его в сторону детского приюта. Страшно было думать о таком (Снег любил легкого на подъем фиолетоволосого фаэтила), но за Вихрем был грешок, отвратительный грех. Он любил пить души детей. Чем младше, тем лучше.

Влияние демона, ничего не попишешь.

Путь Снега лежал мимо скриптория, и Янош не смог устоять – заметив белоголового мага (весенний ветер забавно игрался его волосами, заставляя мага постоянно поправлять прическу), он забросил свои дела и кинулся на улицу.

– Снег, могу я...? – Янош запутался в своей длинной рясе и чуть не упал на лестнице, в последний миг хватаясь за перила. – Ой. Простите. Могу я вам помочь?

Маг замер на миг, медля с ответом – Янош превратился в одно сплошное красное, пульсирующее пятно, слишком заманчиво пахнущее едой:

– Спасибо, но нет. – Он замотал головой, пытаясь справиться с жаждой. Да и если бы не жажда... Если Вихрь в приюте, то это не то зрелище, которое должен видеть мальчишка.

– И все же? Я могу проводить вас или помочь – я тут все знаю! Правда-правда!

Энтузиазм Яноша, прямо-таки светившегося от желания помочь, заражал, Снег даже подумал, что вдвоем найти фаэтила будет легче.

– Я ищу Вихря... Кажется, он шел в приют.

Янош отрицательно качнул головой:

– Ой, нет, я не видел его сегодня. Точно-точно, он мимо не проходил, я бы... – Он не закончил, Снег не удержался (от сердца на миг отлегло) и сам продолжил с улыбкой:

– ...ему помог?

Янош покраснел, как девица:

– Это же по-человечески так – помогать. Так пойдемте искать, да? – Янош рванул в сторону храма, не дожидаясь ответа. Кажется, в ответе мага он и не нуждался.

Снег его поймал за руку, тут же жалея – слишком вкусным был сердечный ритм монашка, полный и скорый.

– Туда бы Вихрь точно не пошел.

– Думаете? – усомнился Янош – в силу молитвы он искренне верил.

– Давай сперва проверим приют. – настоял Снег, разворачиваясь в другую сторону.

Янош вздохнул – приют означал неминуемую встречу с отцом Радеком, а этого отчаянно не хотелось. Он робко предложил:

– Может, пройдем мимо братского корпуса? Оттуда до приюта рукой подать, но больше территории обойдем, больше шансов найти Вихря. Правда. Он же может быть, где угодно.

Снег поджал губы, обдумывая. Клык проколол нижнюю губу, напоминая, что жажду надо контролировать. Маг осторожно кивнул, соглашаясь – в братском корпусе Вихрю тоже было чем полакомиться. Янош тут же рванул все показывать, размахивая руками, как ветряная мельница:

– Там лекарский сад, там вон огород... Вихря не видно... А там у нас храм и коло... Ой… – охнул монашек, резко останавливаясь. – А вот и Вихрь.

– Где? – не понял Снег – солнце светило прямо в глаза, заставляя их слезиться несмотря даже на стекла очков.

– Воооон там... – Рука Яноша взмыла вверх, показывая на крышу. – Вон там, на братском корпусе сидит у окна...

Снег приложил руку козырьком ко лбу и только потом приподнял голову. Солнце мгновенно ослепило, светя в лицо. Картинка расплывалась из-за слез, текущих потоком по щекам.

– Не вижу...

Янош пояснил, деликатно протягивая свежий платок:

– Он у окон кельи отца Франтишека сидит... Нашего настоятеля. Вон, крылья выпустил и... Ох, непорядок, нельзя молитву настоятеля прерывать – она такая важная...

Снег поблагодарил Яноша бледной улыбкой и принялся вытирать глаза. Янош же закричал, размахивая руками и подпрыгивая:

– Вихрь!

Демон отвлекся от настоятеля и его интересного занятия, закрыл на миг глаза, проклиная Яноша – монашек еще бы рупор для надежности взял! Настоятель в келье замер, отложил в сторону бутылёк с зельем и прислушался. Вихрь чуть снизил его обеспокоенность, заставляя вернуться к прежним занятиям. Сам же спешно оторвался от стены и спланировал вниз на крыльях. Втянул их, еще не долетая до земли, и пару шагов промчался, гася скорость.

– Янош, не обязательно так кричать – я прекрасно слышу... И, Снег, благодарю за “доверие”! – фыркнул обиженно, причину нахождения Снега он понял. – В приюте годовичков нет, расслабься, парень. Ураган первым делом у Радека еще утром спросил.

– Прости, – одними губами еле слышно сказал вампир.

– Кстати, местный настоятель тааааакой занятный мужик. И вкус... – Вихрь заткнулся, ловя недоумевающий взгляд монашка. – Не бери в голову, Янош. Боевые маги полностью повернутые на всю голову.

Янош даже головой замотал, пытаясь понять: как можно было быть повернутым на голову и что это значило? Вихрь же по-птичьи развернул голову строго назад и пояснил:

– Вот где-то так, Янош.

Тот остолбенел, и после минутного молчания уточнил:

– И не больно?

– Первую сотню раз больно, потом привыкнешь, Янош.

Снег пожалел монашка и пояснил:

– Вихрь – птица по происхождению. – Его происхождение от тех самых уничтоженных фаэтилов, которых извели под корень на декокты бессмертия, он не стал выдавать.

– Аааа, – заулыбался Янош. – Ясно. Как голубь, да?

– Ой, только не надо мое происхождение опошлять до такого сравнения, – не удержался Вихрь. – Я скорее ястреб, коршун, эм... Да кто угодно, только не голубь. Так... Снег, тревога отменена, я никого не съел, а есть все так и хочу. Кстати, о еде...

Снег попытался скрыть клыки, которые неудержимо влезали – Янош слишком вкусно пах кровью. Вихрь продолжил:

– Кому-то тут тоже пора поесть. И это – не я и не Янош.

Пока Янош осмысливал сказанное, Снег возмутился:

– Вихрь, не надо.

– Надо. – твердо сказал демон. – Скоро в бой, а ты давно не ел. И это может оказаться для тебя роковым – погибнешь только потому, что давно не ел. Янош же...

– Не смей! – Снег подался в сторону демона. – Не смей.

– Ой... – До Яноша все же дошло – он был смышленым малым. Он медленно, дрожащим голосом сказал. – Это так не по-человечески....

Снег его поддержал, загораживая собой от демона:

– Вот именно. Не по-человечески заставлять кого-то жертвовать своей кровью. Перебьюсь.

Янош же тихо сказал:

– Не по-человечески отказывать в помощи тому, кому идти в смертный бой.

– Я же говорю, Янош – светлый мальчик, Снег. Он все правильно понял. – выдохнул Вихрь.

***

Ночь Ураган со Снегом и Полем встретили на городской стене. Возле главных ворот. Бирюза и Ясень разошлись в разные стороны от них на расстояние в пол-лиги – этим магам предстояло выяснить: с какой стороны выползут змеевики и пескожилы, если вообще выползут. Похолодало, Снег кутался в плащ, хотя по сравнению с утром полукровка порозовел. Кажется, кто-то из магов в обход Урагана пообещал Яношу златые горы в обмен на кааааапельку крови. Снег был вынужден этой капелькой воспользоваться. Ураган предпочел совершённого не заметить. Как и не замечал слишком довольного жизнью Поля, надеясь, что, чтобы ни случилось между Полем и одной из горожанок, это было добровольно. Хотя с Чертополохом никогда ни в чем нельзя было быть уверенным. Эмпат же.

Ураган облокотился на зубец крепостной стены, осматривая всю долину, лежащую перед ним. Свежих кротовин видно не было. Как и следов пескожилов. Еще неполная луна освещала все, давая рассмотреть, не напрягая зрение. Звездный купол был чист и ясен, ни облачка. Красивая ночь для прогулок, не для смерти.

Оставалось только ждать – бродить впотьмах не зная, откуда приходят и куда уходят твари, не самое умное занятие. Да и самосохранению не способствует. Рядом вертелся и скучал Янош – этому в темноте ничего не было видно дальше крепостной стены, так что он изводил вопросами более покладистого Снега. Янош, кстати, ускользнул из монастыря в обход запрета Радека – пообещал показать Бирюзе два выхода городской канализации, один из ходов которой, как на грех, начинался в монастыре. Задачу свою Янош выполнил, а вот уходить... Уходить добровольно Янош не умел.

Пропели первые петухи – хотелось бы знать, как их еще не съели в условиях экономии еды? Колокол на одном из храмов подтвердил, что с полуночи прошел час. И тут, пока не утих звон колокола, раздалось тихое клац-клац-клац...

Ураган подался вперед, заталкивая дурня Яноша за спину – все равно же не увидит в темноте ничего!

Два огромных, с желтыми ножками пескожила тихо пробирались вдоль городской стены со стороны Риза. Еще три скользили от Ясеня. Медленно, осторожно, словно обходя свои владения. Снег подошел чуть ближе, на его ладонях искрился снег.

– Отойди, – тихо скомандовал Ураган. – Мы лишь пока наблюдаем.

Снег отошел, а Поль оскалился и привычно проигнорировал приказ. Его пальцы заканчивались темным, со вспышками молний, хаосом.

Вот первая сороконожка проползла мимо магов, чуть приподняла головной конец... И быстро перебирая ножками, поползла по стене вверх.

– Твою же мааааать.... – заорали в унисон, просыпаясь, два стража и рванули вниз по лестнице.

– Поль, Снег – за спину! – скомандовал Ураган.

Яноша утянул за собой Снег, прикрывая странно-белого парня.

А пескожилы поднимались и поднимались по стене. Один, другой...

Ураган поправил сам себя: “Другая, все – самочки!”.

Третья... Четвертая, пятая....

Головные концы уже поднялись выше зубцов, а нижние еще оставались на земле. Ножки крошили камень зубцов. Противное клац-клац-клац набатом грохотало в ушах.

Мандибулы зашевелились и....

Огромный огненный бутон стал медленно открываться, сплетаясь из пламени пяти пескожилов. Потянулись в стороны лепестки, жадные тычинки и пестики летели вперед, желая только одного – смерти.

Огонь одного пескожила не опасен для магов, огонь пятерых способен убить кого угодно.

С пальцев Урагана сорвалось черное пламя, голодное и безжалостное – еще никто и никогда не в силах был напоить пламя Лат-аэрны так, чтобы оно перестало алкать чужие жизни.

Огонь на огонь, так всегда останавливают пламя. Побеждает сильнейший. Тот, кто не дрогнет, тот, чьих сил хватит. Жар стоял ужасающий.

Руки дрожали, кожа на пальцах багровела и шла язвами, но пламя летело и летело, спасая жизни. Яноша, Снега, Поля, в конце концов...

Ноги дрожали, в голове мутилось от боли, мир медленно терял краски.

Так не должно было быть, не бывают настолько выносливые к пламени пескожилы, но... Они были. Держались и пускали пламя, выматывая мага.

Наконец, одна самочка занялась, как факел, падая вниз, вот и вторая.

Пламя летело, терзая как пескожилов, так и самого мага. Запищала, засвистела, падая со стены третья самка.

А пламя неслось и неслось.

Вот упала вниз, обрушивая вслед за собой часть стены, четвертая самка. Пятая держалась за зубцы крепко, хоть уже горела.

Ураган сделал шаг вперед и... Последняя самка упала в Лютогу, чтобы уже не выползти оттуда никогда.

Маг опустил обгорелые руки, слабость была такая, что толкни просто пальцем – упадет вслед за сороконожками в Лютогу.

...Не бывает таких тварей...

А за спиной блажил Янош, дурным голосом оря:

– Нельзя! Это же не по-людски, это неправильно!!!

Ураган медленно обернулся, пытаясь понять, что опять случилось с неугомонным монашком? И замер под перекрестьем изумрудного и алого взглядов двух магов.

Момент был выбран идеально.

Он почти в истощении.

Они сильны и свежи.

Он не мог ничем оправдаться.

Они были те твари, что годами ненавидели его.

Снег еще раздумывал, тяжелое решение так и читалось на его лице, но Поль не умел думать – он или действовал. Или не действовал. Впрочем, это был не тот случай – сейчас он действовал.

– Янош... – растрескавшимися от жара губами прошептал Ураган. – Прочь...

***

А где-то в замке, далеко на скале, Лесана упала без сил в центре шестиугольника. Пламя свечей погасло, разрушая все.

Она еле выдохнула:

– Идиот... – Это слово не соответствовало статусу княгини, зато часто упоминалось Лесаной в прежней жизни.

***

Поль сделал шаг вперед, но тут, загораживая свои телом Урагана, Янош буквально взорвался изнутри, превращаясь в огромного, сильного змеевика. Голодного, ошалелого, ничего не соображавшего. Пасть его раскрылась, кислота плеснула во все стороны.

Ураган еще расслышал хриплое: «Опачки!» – как мощный удар хвоста сбросил его со стены, куда-то в Лютогу, аккурат поверх тел не до конца сгоревших пескожилов.

Холодные воды сомкнулись над ним, и только сейчас простая мысль, что он идиот и ничего так и не понял в происходящем, хотя все было на виду, дошла до него.

Были не только деспериты и ведьма. Были не только змеевики, оставляющие после себя в живых лишь десперитов, и пескожилы, носящиеся за монахами. Была и третья сторона. Та, которую он не заметил. Были еще тайлеситы и их кризис веры. Тайлеситы, не пускавшие в город как ведьму, так и змеевиков. Но кризис веры подкосил и их.

Сверху на него упало тело змеевика, придавливая своими склизкими кольцами и не давая всплыть.

А искорками боли возвращалось пламя Лат-аэрна. Его невозможно прогнать, от него невозможно избавиться, пока оно есть в тебе – оно будет тлеть и разгораться снова и снова.

***

Такой ночи в истории Черно-горы не было никогда раньше. И выжившие в эту ночь надеялись, что не будет никогда после.

Несмотря на огонь, несмотря на молитвы, несмотря на высокие стены, выползни прорвались в город.

Кто-то говорил – десяток, кто-то доказывал – сотня.

Оказались сразу в богатом центре города, круша его и разрушая. Плюя кислотой и давя собственным телом. Часть выползней целеустремленно поползла вверх по склону, к княжескому замку, часть металась по городу, ничего не понимая. Пара выползней замерла на развалинах монастыря и ничего не предпринимала.

Откуда они взялись – никто не знал.

Кто-то говорил потом, что выползни пробрались через канализацию.

Кто-то рассказывал, что видел собственными глазами, как обвалили городскую стену и перевалили через неё.

Кто-то баял, что это боевые маги сами и превратились в червей, уничтожая город.

Кто-то молвил, что видел – черви вырвались из княжеского замка.

Кто-то богохульно утверждал, что выползни пришли из монастыря Тайлеса.

Криков, паники, метаний было в этой ночи так много, что правды в словах можно было не искать.

Правду знала Лесана, лежащая на полу в замке в окружении мертвецов – чтобы защитить город, её сил не хватило, пришлось забирать из тех, кто был под рукой. Погиб и князь, и остатки дружины, и челядь, даже животные полегли. Выжил только молодой княжич. Единственный из всего замка, не считая Лесаны, и то потому, что сбежал на свидание в город.

Жалела ли княгиня о погибших? Скорее, негодовала, что так и не смогла добраться до монаха – этот идиот, боевой маг, ей помешал...

Правду знали монахи монастыря Тайлеса, но они по определенным, от них не зависящим причинам говорить не могли. Не Лесана охраняла город, отнюдь не Лесана.

Правду знали боевые маги, но кому они её будут сообщать? Много чести горожанам будет.

У боевых магов в этой ночи была своя задача. И это отнюдь не было – выжить.

Ирбис рванул первым делом в приют, сталкиваясь там с огромным, испуганным змеевиком, почти по-человечески прикрывшим своим телом десяток боязливо замерших детей.

Они замерли друг перед другом. Один с копьем в руке, другой с ядом. И ничего не предпринимали.

У обоих хватило ума понять – смерти друг друга они не хотят.

Волк и Волна, в одной спайке, рванули в сторону центра – туда, где буйствовало несколько змеевиков, уничтожая людей, заполонивших храм Тайлеса.

Еле пришедший в себя Мстив вместе с Буруном прошлись по монастырю, убивая пару не сопротивляющихся змеевиков. Убить того, кто защищал детей, им не позволил Ирбис.

Сумрак, Вихрь, Пламя и Еж приняли самую тяжелую битву – у стен замка, встречая огнем и ядом почти десяток тварей.

Поль со Снегом, Ясень и Риз мчались в город от городских стен до самого замка, уничтожая змеевиков, попавшихся им на пути. Заодно прихватили с собой Волка и Волну.

Ураган метался на дне реки, пытаясь выжить. Его спасло одно – пламени Лат-аэрна в нем почти не было (оно еле тлело в нем), а потому вода неохотно отозвалась, придавая сил.

***

Главная башня замка выглядела, как оплавленная – ярость змеевиков была направлена именно на неё, где-то там, в глубине башни скрывалась их добыча.

Раздался дикий грохот, перекрывающий мерный рокот боя. Часть стены главной башни замка обрушилась под весом змеевика, упорно добирающегося до княгини – та огрызалась в ответ слабыми заклятьями огня. Змеевик дергался от пламени, падал во двор, но вновь лез в залу через пролом в стене.

Княжич, до смерти загнавший своего коня (княжеская зазноба жила в нижнем городе), сходу вступил в бой, перескакивая через трупы людей и уворачиваясь от рук боевых магов. Не особо и останавливали его маги – каждый имеет право на безумие и свою собственную смерть. Княжич наскочил со своим мечом на змеевика, почти заползшего на второй этаж разрушенной башни, ударил куда-то в бок, надеясь найти сердце. Меч увяз в туше, ударом хвоста змеевик отбросил мальчишку прочь. Тот отлетел, попытался встать, сил не хватало, но он упрямо пытался – пусть Лесана и впрямь оказалась ведьмой, но она была его семьей. Он, как Лойзо, будет стоять до конца!

Он еле встал, вновь бросаясь в атаку. В руке у него был острый деревянный обломок. Помчался по хвосту змеевика, еле вонзая деревяшку в бок, снова свалился на землю, почти разбиваясь – и ладони, и колени кровоточили. Кожа горела от слизи змеевика. Тадеуш замотал головой, разгоняя туман, возникший из-за боли, и попытался встать.

Мимо промчался зеленокожий маг. Заклятье хаоса ударило по змеевику, заставляя оборачиваться на новую угрозу. Он приоткрыл пасть, чтобы плюнуть кислотой, но Поль предусмотрительно бросился в бок. Еж ударом копья заставил змеиную пасть захлопнуться. Копье прошло через пасть, и сейчас его наконечник торчал наружу, а жаль – там как раз был яд. Змеевик встал на дыбки, выпрямляясь почти во весь рост, если у червей может быть рост. Скорее, длина.

И тут Чертополох нанес удар копьем, пригвождая змеевика к полуобрушившейся стене замка. Тот трепыхнулся, но в последний раз, почти без сил.

– Ненавижу... Небеса, как же я вас всех ненавижу... – донеслось из залы.

Тадеуш все же встал, хромая стал забираться по камням к мачехе, уговаривая её:

– Лесана, все закончено. Змеевики мертвы. Ты можешь выходить, я помогу...

– Как же я вас всех ненавижууу! – В лицо княжичу помчалось пламя. Тадеуш замер, хватая воздух ртом, не в силах поверить, что та, кого он с мечом защищал, не щадя себя, может ударить его.

Может, он и не погиб бы, но покалечен был бы точно. Его спас Еж, в последний момент валя на землю и скатываясь с ним вниз под защиту завала из камней, когда-то бывший стеной.

– Вихрь, твою мать, почему спишь?! – прорычал Еж.

– Ррррработаю! – рыкнул в ответ демон. – Думаешь, легко сеть плести в разгар боя?!

– Бой давно закончился, – фыркнул Поль, осторожно из-за укрытия рассматривая бесновавшуюся ведьму. Её лицо, даже несмотря на то, что сейчас было искажено гневом и яростью, все равно было красиво. Сильная, быстрая, красивая, беспринципная – все, как он любил! Эх, не с той он днем веселился, совсем не с той!

Еж осторожно выпрямился, рассматривая лежащего под ним княжича:

– Живой?

Тот лишь кивнул.

Еж криво улыбнулся:

– Добро пожаловать в наш клуб. Ты её защищаешь, а она тебя же и убивает. Хотя ты круче – в нас только плюют. И ночные вазы пытаются вылить.

Вихрь наконец сплел защитный полог и накинул на ведьму.

И наконец-то наступила тишина.

Замер, тяжело дыша Вихрь. Опустил приготовленное копье вниз Поль. Пламя перетянул ремнем кровящую руку. Волна подошел, помогая её заживлять. Волк прошелся по двору, ища живых среди кучи мертвых тел – вдруг кому и повезло? Но таких не было.

Сумрак опустился на землю, прислоняясь головой к ледяной каменной стене. Лучше бы к чему-то живому, но дерево в Черно-горе днем с огнем не сыщешь. Если только в монастыре, которого теперь нет. Рядом присел Ясень. Ему тоже было плохо. Достал фляжку с водой, протянул собрату.

– Будешь?

Сум кивнул и сделал глоток, передавая фляжку дальше Снегу.

Снег поднес фляжку к губам, но пить сразу не стал – принюхался, уточняя:

– Ясень, вода из монастыря Тайлеса? Мы, случаем, сами змеевиками после неё не станем?

– Обижжжжжаешь, – еле выдохнул Ясень. – Из Лютоги вода.

Снег сделал осторожный глоток и передал Ризу – тот лежал навзничь на мостовой, прислушиваясь к земле – не хотелось бы обнаружить, что часть змеевиков выжила, спрятавшись в канализационных ходах. Гном сел, принял флягу, тоже сделал глоток. Передал княжичу, привычно проигнорировав Ежа, оказавшегося рядом с ним. Тадеуша откровенно трясло.

– Пей! – сказал гном, – легче станет.

Он сунул фляжку прямо в руки княжича, потом помог поднести ко рту. Тадеуш сделал глоток, но подавился, вода потекла по подбородку. Только второй глоток попал куда надо.

Гном передал фляжку дальше – Вихрю. Тот кивком поблагодарил, сделал небольшой глоток и отдал Полю. Тот ничего сделать не успел – фляжку перехватил Еж и выпил до дна:

– Ну вас, я тоже умею страдать от жажды!

– Тварь, – обиженно фыркнул Поль и испепелил фляжку.

– От твари слышу! – отозвался Еж.

Все вошло в привычную колею, а значит – жить будем!

Тадеуш, все еще пытаясь взять под контроль свой голос, еле выдавил, бросив взгляд на беснующуюся Лесану.

– А что с ней теперь будет?

– Не знаааааююююю... – ответил Поль, чуть не свихивая челюсть в зевке. – Не наш геморрой.

– Что? – не понял Тадеуш, далекий от медицины.

– Не наш почечуй, – поправился Чертополох. Тадеуша спас Еж:

– Мы не разбираемся с разумными тварями. Не наш профиль. Так что ничем помочь не можем. Мы её изолировали, дальше не нам решать.

– Но... – Тадеуш уже отошел от страха и вновь соображал довольно быстро, тем более что рядом сидел Снег. – Как же тогда вампиры?

– Вампиры – твари, питающиеся людьми, по сути, разумными не считаются, так как появляются после смерти существа, то есть разум там погибает. Ясно? – пояснил Вихрь.

– А наги?

– Тоже самое – питаются людьми и вообще змеи, а не разумная раса. – ответил уже Поль, его тоже забавлял молодой князь.

– А оборотни?

Чертополох фыркнул:

– Княяяяяязь, начни уже думать – тебе Черно-горой управлять, тебе хаос разгребать. Оборотни – тоже твари, возникающие после полного перерождения укушенного, и питаются опять же людьми.

Тадеуш нахохлился, расслышав самое главное:

– Скажете тоже, земли восстанавливать... А эти опять по весне придут и все разрушат... – И столько тоски было в голосе князя, что Еж не стал его задевать обидным: “Так и не понял ничего?” – принялся объяснять сам, пока остальные не влезли, задевая князя:

– Не придут больше, всех передавили. Риз, подтверди?

Гном, не открывая глаз, выдавил:

– Не всех – один сидит на развалинах монастыря, второй болтается в Лютоге.

Князь вздохнул, так что Еж споро сказал:

– Убьем. Но больше твари не вернутся, слово даем.

– Почему так уверены? – Князь оглядел всех – уставшие, посеревшие, пропыленные в разводах грязи и копоти лица, но глаза наглые, уверенные, а кое-кто еще и подмигивает: мол, не боись, княже!

– Уверены. – вслух ответил Вихрь. – Пескожилы были созданиями Лесаны. Плоть от плоти, кровь от крови... Она больше на такое не способна.

– Что? – Князь подался вперед, к говорившему магу. Тот терпеливо повторил:

– Пескожилов создала Лесана.

– Ещё... Раз...

– Лесана создала пескожилов – они часть её.

А перед глазами Тадеуша стоял заледеневший Лойзо, надевавший на себя шлем, чтобы выйти в свой последний бой. С пескожилами.

– Тайлес милосердный, так это она сама... Она Лойзо... Она убила...

Еж пожал плечами:

– Выходит, что так. Змеевики – создания десперитов, полагаю, мы всех передавили, а если не всех – Совет магии разберется. Всех найдет. Только не спрашивай – кто нанес первый удар: Лесана или деспериты? Не знаю, и знать не хочу. И Лесане было за что мстить...

Князь тихо сказал:

– Не было. Как с Лойзо – не было...

– А двойня? – напомнил Еж.

– Живы они. – выдохнул Тадеуш, как на духу. – Отец потому и перебрался в Златоград, чтобы не светить детьми. Они и сейчас там, Алеш объявлен, как родившийся на год позже той истории, а Златка на два. Они тоже... Да? – Он невольно скосил глаза на Лесану. – Как она...

Вихрь пожал плечами:

– Тебе никто не скажет ответа. Как воспитаешь, какие принципы привьешь. И Лесана... Некоторые мстят только за пережитый страх. Вот и деспериты, пробравшиеся и обосновавшиеся в монастыре Тайлеса, то ли мстили, то ли защищались... То ли уничтожали ведьму, то ли выжить лишь пытались... Тайлеситы за свое мягкосердечие, за то, что поверили в возможность поменять безболезненно шкуру, меняя бога, как перчатки, тоже поплатились – все в конце концов стали змеевиками даже против своей воли. Синь, воины Всеединого попали в заварушку случайно, или специально – может, выяснили, кто за змеевиками стоит, вот Близки и сами воины поплатились... Так что... – Он кивнул в сторону полуразрушенной башни, – вон тот змеевик – настоятель Франтишек, тот самый, который управлял монастырем Тайлеса. Кем же он до этого был у десперитов, я не знаю и гадать не хочу. Но полагаю, что больше тварей нет... Твари не вернутся, княже. Правь мудро. Или что там желают новому князю?

Князь вздохнул вновь, оглянулся на Лесану:

– И все же... Она моя родственница. Что её ждет? Что нас ждет, когда она вырвется на свободу?

Вихрь пожал плечами:

– Мы не ангелы, парень. Мы свое дело сделали – неразумных тварей убили. С разумными разбираться вам. Людям.

***

Назад, к полуразрушенному монастырю, боевые маги шли бодро – под горку же! Да и там ждала свежая, чистая одежда, вода и мыло, а возможно и еда, если Ирбис, Бурун и Мстив не ленились все это время. И если выжили, конечно. Но в подобную глупость – умереть, не верилось.

Только Снег шел, как на казнь. Знал, что даже попытку бунта Ураган им не простит. В том, что Ураган выжил, Снег даже не сомневался – не добили же его, даже ударить магией не успели – сам упал со стены. А, значит, выжил.

Чертополоху же было все равно – то ли не боялся смерти, то ли плевать на всё хотел, то ли в еще не прошедшем угаре боя не понял, что Ураган жив.

Риз и Ясень переглядывались обеспокоенно – они видели, что устроили на стене Снег и Поль. И о том, чем это грозило всем боевым, даже думать было страшно. Бунтовавших в Цитадели убивали...

От монастыря мало что осталось: монахи, где их застало черное колдовство, там и превращались. Был разрушен главный храм, кельи, здание детского приюта, выбиты ворота и уничтожена привратницкая. Чудом уцелел гостевой дом – там-то монахов не было.

На крыльце сидели печальный, понурый Янош опять в новенькой рясе, Радек, не менее безотрадный, тоже в новой рясе, даже без многочисленных ключей на поясе, и Мстив.

Радек уже пережил свой кризис веры и даже вышел из него победителем, что не удалось остальным его братьям по вере. Но эта победа не радовала его – будущее было темным, хоть все в руках Тайлеса.

Бурун работал рядом – лечил первых пришедших в монастырь за помощью.

Ирбис ходил кругом возле собранных для похода котомок и оружия.

Ураган оперся спиной на стену гостевого дома и внимательно следил, как подходят боевые маги. Замедляя и замедляя шаг, так что первыми оказались Снег и Поль. За спиной Снега привычно стоял Сумрак и неожиданно – Риз с Ясенем. За плечом Чертополоха не стоял никто.

Ураган выпрямился...

Бурун выругался – у него внезапно упала водная перчатка с руки. Ирбис застыл, готовый то ли атаковать, то ли бежать прочь. Мстив подозрительно тихо сидел возле храмовников. Радек было подался вперед, но сцепил руки на груди, заставляя себя снова сесть.

Ураган подошел ближе к Полю. Совсем-совсем близко, заглядывая в глаза.

Инистые браслеты у всех боевых магов закололи на запястьях, напоминая, что для бунта не самое подходящее время. Снег ждал, что иней сейчас рванет по руке, но... Браслет только щипал. И лишь по зеленой коже вурдалака иней пополз вверх, переходя с руки на грудь, заполоняя лицо и подсвечивая глаза синим. Вурдалак вытянулся, как струна, но не стонал.

Ураган веско сказал:

– Еще раз, и будешь сидеть в Цитадели. Последнее предупреждение. Если ты эмпатически чувствуешь снижение разумности существа – сообщаешь ртом, Поль! Мы – команда. Учись пользоваться ртом! Он не только для постельных утех предназначен!

Иней осыпался.

Все невольно слишком громко выдохнули. А Снег замер. Он смотрел, как разворачивается Ураган к нему спиной, как идет прочь к котомкам, как нагибается за своим мешком...

...Он не понял, что я собирался его убить. Он способен... Ошибаться? Его можно... Убить? Он него можно уйти. И забыть Цитадель, как страшный сон...

Ураган повернулся к магам:

– Уходим! Здесь мы сделали свою рабо...

Но маги вскипели – ожидавшие ужин и отдых, они не собирались куда-то нестись.

– Но мы только после битвы!

– Хоть бы спасибо сказал!

Пальцы сжимались в кулаки, на руках многих магов клубились смертельные заклинания.

– Имей совесть, дай отдохнуть! Дом-то уцелел!

Ирбис не успел в общем, обрушившимся на Урагана гвалте, сообщить, что гостевой дом занят приютскими детьми, и магам все равно негде отдыхать. Полоснул болью иней.

– Недовольство? Я сказал – уходим! – Ураган вскипел, пламя полыхнуло во все стороны – он заметил смертельные заклинания так близко от обычных людей. Такое каралось. И каралось сильно. – Кто-то не понял, твари?

Он вышел за сломанные ворота на дорогу:

– Мне сузить пять лиг до пяти локтей?

Маги роптали, маги шипели и плевались, но быстро разбирали свои вещи и оружие. В угрозу Урагана они верили безоговорочно.

А Ураган судорожно подсчитывал про себя – сколько у них еще есть времени до открытия магического портала из Тирры? Деспериты спутали все карты, переводя дело из местного в подчиняющееся Совету магии. И скоро, совсем скоро тут будет не продохнуть от инквизиторов и магов Совета.

...Час, два, три?... Сколько у них еще есть времени, чтобы успеть убраться как можно дальше?

***

Главные ворота города пали – магия выжгла раздергай шипастый. В город, стройными рядами, при свете факелов входили воины. Черные сюрко с золотыми треугольниками поверх рыцарских лат мало что говорили немногочисленным горожанам, видевших этих воинов. Как и странные метки между бровей.

Но многочисленные пилумы, вздымавшиеся над воинами, как лес, говорили о том, что эти воины пришли защищать город от змееподобных тварей.

В город пришла чернь – воины Всеединого. И они отсюда уже не уйдут.

Эпилог

Янош с ужасом смотрел на инквизитора, вольготно устроившегося на стуле:

– Я не оборотень, честное слово...

Тот задумчиво посмотрел на свиток, лежавший на столе перед ним:

– А показания бывшей княгини Соларн говорят о другом...

– Я не оборотень! Я клянусь своей жизнью!!!

Инквизитор понятливо кивнул:

– Ясно. Нераскаявшийся. Тогда остается одно – испытание огнем...

***

Ирбис шел, насвистывая. Вихрь буркнул, специально толкая его плечом, когда обгонял на дороге:

– Прекрати.

Кошачий не понял:

– Почему? Все же хорошо. Людей спасли, змеевиков и пескожилов остановили... Даже Янош и Радек сами пришли в себя, выбираясь из змеевиков.

Демон свернул глазами, оборачиваясь на него:

– Ты серьезно? Все хорошо? Мы боролись со следствием, не с причиной. Причина сейчас старательно дает показания и очерняет всех, кого можно и нельзя. Голову готов поставить на кон: Лесана, выторговывая милосердную смерть, сейчас обвиняет во всех смертных грехах и Яноша, и Радека. Объяснять, что ждет этих монахов?

Ирбис потемнел лицом:

– Так почему мы тогда...

Демон фыркнул:

– Кооодекс, шиир его за ногу. Кодекс, правила и прочие гадости. Да и мы не ангелы, я уже говорил.