Мятная сказка

Банановое капучино

В самом углу маленькой кофейни за столиком сидели двое: девушка и юноша. На вид им было лет по семнадцать. Они что-то горячо обсуждали. Пахло корицей, ванилью и ароматом духов, а приятное освещение придавало особый уют этому кафе.

Подростки, а это были Митч и Ника, пили кофе и рассматривали целую стопку фотографий, которые сделал Митч.

– Вот эта очень крутая, – сказала Ника, указывая пальцем на один из пленочных снимков.

– Это «кодак 400», я сам проявлял эту фотографию, – с гордостью ответил он.

– Еще эту нужно отправить, – добавила Ника, передавая карточку, на которой была запечатлена замерзшая река.

Митч, смутившись, задумался.

– Да брось, – начала уговаривать его девушка, – ты обязательно поступишь. У тебя великолепные снимки. Как только в этой дурацкой фотоакадемии получат твои фотографии, они сразу заметят твой талант. Иначе и быть не может!

Митч обнял ее так, как обнимают лучших друзей. И они увлеченно продолжили выбирать лучшие кадры. Мятный чай

– Ты обещал! – крикнул Сойер.

– Отец, не начинай, – отмахнулся от него Митч, спускаясь по лестнице на первый этаж дома.

– Ты всегда делаешь все мне назло, – продолжал Сойер, следуя за сыном.

– Отец, мне двадцать лет, сколько можно оберегать меня?! – раздраженно крикнул Митч.

– Потому что ты уходишь, а я не могу заснуть ночью, думая, где ты и как ты! Почему ты не можешь никак успокоиться? – словно упрекая, сказал Сойер.

– Ты самый отвратительный отец в мире, лучше бы я тогда остался в детдоме, – бросил Митч и вышел на улицу, демонстративно хлопнув входной дверью. Треснувший лед

Более тридцати лет Сойер ходил в море. До того момента, пока медкомиссия не запретила ему выходить в рейсы по состоянию здоровья. Требования стали более жесткими, и Сойера отправили на пенсию. Сразу появилось много свободного времени. Давно он не сидел дома вот так, один на один со своими мыслями. Сын давно уехал, огромный дом был снова полностью в его распоряжении. Цели в жизни не было, настроения – тоже. Оставалось только стареть… Птичье гнездо

Изредка приходят открытки от сына.

По утрам хожу в парк кормить уток хлебом. Захожу в лавку Борли Минтла попить вишневый сок.

Днем сплю.

Вечером пью чай.

Перечитываю давно забытые сказки.

Ночью сплю, иногда.

Горький шоколад

Сойер сел за письменный стол, держа в руках потертый от времени белый конверт. Он уже много лет перечитывал одно и то же письмо:

«Привет, пап. Скажу тебе сразу. Я хочу велосипед. И кошку. Кошку буду гладить, а велосипед мне нужен, чтобы я мог далеко ездить.

Ездить далеко, чтобы вернуться, ведь дома ждет кошка. И папа. И горячее какао. А еще я бы хотел извиниться и поблагодарить тебя. За тот случай с люком, когда я провалился, а ты нашел меня. В буквальном смысле достал из-под земли. У меня еще не было таких родителей, которые находили меня дважды. Когда я вырасту и стану богатым, то обязательно сделаю так, чтобы ты никогда ни в чем не нуждался. Твой любящий сын Митч».

Старый камин

Думаю о Зои. Мысли о ней помогают мне засыпать. Не было и дня за эти сорок с лишним лет, когда бы я не вспоминал о ней. Уже давно позабыл название духов, которые я всюду разбрызгивал, и представлял, что она рядом. Не помню ее нежного голоса. Но помню, что я ее любил… Глава 6

Мандариновое мороженое 76 лет

Любимый театр. Первый ряд, 15-е место. Самое счастливое место.

Сойер – в очках с толстой оправой. Дают какую-то современную комедию. Он неслышно выходит из зала, надевает свое тонкое пальто и направляется домой. На улице легкий мороз, идет снег.

Это был последний раз, когда кто-либо видел Сойера… Теплый шарф

Я пришел домой, а ноги болят от долгой прогулки. Налил чай в любимую кружку Зои, из которой чай вкуснее уже столько лет…

Лег на кровать в одежде. Я очень сильно устал. На долю секунды закрыл глаза и не заметил, что чай уже давно остыл на столе…

Вот я снова лежу у порога детдома, мне три месяца, а весь мир такой большой и…