Мятная сказка

Все тот же 11-й день

Зои

Вернувшись домой, Сойер завалился на диван в гостиной, а я переоделась в свою уютную домашнюю пижаму. Дома лучше, чем где бы то ни было: здесь одежда удобнее, чай вкуснее, рядом родные и любимые люди.

Я решила приготовить нам романтичный ужин: яичницу с базиликом и… все. Еще остался апельсиновый сок. Или Сойер будет мятный чай? Я где-то читала, что мужчинам вредно пить мятный чай. Интересно, почему. Я вернулась в гостиную с подносом, полным еды. А Сойер уже спал. Приятно наблюдать за любимым человеком, когда он спит: сразу чувствуешь любовь к нему. Укрываешь его теплым одеялом, целуешь в лоб, чтобы спалось слаще, стараешься вести себя как можно тише. Я не заметила, как уснула рядом. Хотя кто замечает, когда он засыпает, верно?

Всю следующую неделю я буквально провела у нашей кровати. Сойер заболел: красное горло, кашель, температура под 39. Я лечила его, а он по-детски смущался… Мужчины любят, когда о них заботятся, но Сойер оказался очень стеснительным.

Дома лучше, чем где бы то ни было: здесь одежда удобнее, чай вкуснее, рядом родные и любимые люди.

Приятно наблюдать за любимым человеком, когда он спит: сразу чувствуешь любовь к нему. День 17-й

Каково это – быть Романтиком с большой буквы?

Я получаю кайф от того, как она быстро говорит, когда нервничает, от аромата ее духов на моей коже. Зои прекрасна «по умолчанию». Она очень внимательно слушает все, что я ей рассказываю, хотя многие темы пытаюсь обойти. Например: «Где твоя семья сейчас?», «У тебя много друзей?». У меня огромный список этих «не было» и «нет», так что иногда я просто делаю вид, что не слышу вопроса.

А еще я боюсь, что она увидит во мне кучу недостатков. Я знаю, что когда-нибудь расскажу обо всем, но не сейчас. Не хочу отпугивать ее, чтобы она жалела меня, мне это не нужно. Только не сейчас, это точно.

Поздняя осень под медленный вальс опавших листьев. Она повторяет, как важно тепло одеваться в такую погоду. Пара чашек чая в ближайшей кофейне на углу и прогулка за руки до позднего вечера…

День 25-й

Помню тот день, когда она впервые уехала от меня к себе домой.

Весь день я не знал, чем себя занять. Зои пообещала, что приедет вечером, но я боялся, что она передумает и не вернется…

Я решил разобрать чердак, который за одиннадцать лет моей жизни в этом доме ни разу не убирал, и там накопилась целая гора всякого барахла. Я поднялся по старой скрипучей лестнице, отворил дверь ключом, который всегда был вставлен в замочную скважину, и шагнул в темноту. Посередине комнаты стоял письменный стол, кругом были разбросаны листы бумаги, исписанные непонятным почерком. На столе стояла старая клетка для птиц, под столом – небольшой сундук, а рядом – два запечатанных ящика и картина с изображением женщины в плаще. Я подошел к столу, взял в руки тетрадь, покрытую толстым слоем пыли, открыл ее и пробежал глазами по первым строкам: «Посвящается Пирату, Марте, Кнопе, Вильмонту и Патриции – тем, кто не покидал мое сердце ни на минуту». Стал читать дальше: «Если вы готовы прочитать увлекательные и поистине загадочные истории, то отбросьте все свои дела, сядьте куда-нибудь в укромный уголок, где вас не будут отвлекать, и я поведу вас намного дальше, чем вы можете себе сейчас представить».

Как-то раз я стал случайным свидетелем одной ссоры в магазине сладостей, название которого я, к сожалению, забыл… Наверное, это был магазин Карла Флоера на проспекте Ледоколов.

Бедная, но опрятная на вид семья стояла в очереди у прилавка. Самый младший мальчик, лет семи, упрашивал маму купить ему взрывные леденцы. Кажется, он получил отказ уже раз десять и теперь плакал.

Дети всегда так делают, во всяком случае, упрямые. Или только невоспитанные? Я довольно плохо разбираюсь в детях, да мне это особенно и не нужно.

На минуту я задумался. Если бы я открыл подобную лавку в бедном квартале этого города, доплачивал бы я продавцу за выслушивание плача детей, ведь они самые частые гости у прилавков со сладостями? Наверное, нет.

От размышлений меня отвлек владелец магазина, пожилой господин с багровыми щеками, в черном цилиндре:

– Д-д-добрый вечер, прошу прощения за задержку! – прохрипел он.

– Добрый… Ничего страшного: пока я ждал, успел насладиться запахом сладостей и детским шумом в этом чудном месте, – чуть иронизируя, ответил я.

– Вы привезли чертежи?

Тут он протянул ко мне свои толстые ручищи.

Я отдал ему кипу бумажек, которая стоила намного дороже, чем мне предложили за эту работу. Его глаза заблестели: у жадных людей такое случается каждый день. Он развернулся ко мне спиной, как-то зловеще пробурчав: «Идите за мной». Мы протиснулись сквозь толпу покупателей, стоявших у прилавка, прошли по темному коридору с тремя поворотами, и в конце последнего оказалась дверь. Он отворил ее позолоченным ключом и пропустил меня вперед.

Попав в плохо освещенную комнату, где ничего нельзя было разглядеть, я не испугался. Но тут дверь с грохотом захлопнулась за моей спиной, и я похолодел. Когда мои глаза привыкли к темноте, мне удалось разглядеть пожилого мужчину, старше моего предыдущего спутника. Он сидел за столом посередине комнаты. Небольшая лампа освещала огромную книгу, в которую старик что-то записывал. Пришлось сделать несколько шагов к нему навстречу.

– Добрый вечер! – поприветствовал я его.

Он продолжал писать, ничего не ответив. Тогда я сделал еще несколько шагов и постучал по столу. Старик поднял на меня глаза.

– Оплата? Счет? Поставки? – проговорил он.

– Да нет же, чертежи, – ответил я.

– Ах, да… оплата, – промолвил мой собеседник.

На минуту задумавшись и сверив что-то у себя в книге, он протянул мне мешочек с монетами:

– Четыре золотых и пятнадцать серебряных, как договаривались.

Даже в таком полумраке было видно, как у него блестят глаза. Я присмотрелся и заметил на столе не только книгу, в которой, по-видимому, он вел учет финансов, но и бумаги, покрытые пылью, огромное количество пузырьков с чернилами и клетку, в которой сидел попугай. Он выглядел каким-то потерянным, будто, кроме клетки и пыльных бумаг, ничего не видел в своей жизни. Мне вдруг стало его жалко, и я спросил:

– Красивый попугай, но с виду очень несчастный. Он умеет говорить?

Старик, уже погрузившись в свои бумажки, вяло ответил:

– Не знаю.

Я сказал, что отдам за него золотую монету. Сейчас я немного приукрашу, но глаза у старика заблестели так, что можно было ослепнуть. Так бывает, когда жадному человеку предложить нечто очень выгодное для него.

Он резко встал и сразу стал торговаться: «Как, только одну золотую? Это экзотический попугай, из таких далеких краев, что стоит не меньше четырех золотых, а то и вовсе не продается!». Я вернул старику мешочек с монетами, взял клетку, обронив на прощание: «Сдачи не надо…».

Выйдя на улицу, я открыл было клетку, чтобы отпустить бедолагу на волю, но подумал, что место здесь не самое благоприятное. К тому же скоро зима, а это птица экзотическая, еще простудится да помрет…

Читатель! Ты, наверное, ожидаешь, что попугай окажется волшебным и что он озолотит меня в один миг за доброту к нему? И что я стану богачом, а когда те старики узнают о волшебстве попугая, то умрут от зависти? К сожалению, нет…

Попугай оказался обыкновенным: у него были зеленые перья, и родом он был из какой-то экзотической страны. Я вернулся вместе с ним домой и был ужасно горд собой, ощущая себя спасителем: будто я пересек семь королевств и спас принцессу из башни с драконом. Но нет: в клетке у меня был неухоженный попугай, больше похожий на мешок с перьями! «Надо привести тебя в порядок», – проговорил я вслух. И сразу попытался почистить попугаю перья, успокаивая его, но он, похоже, был немного шокирован таким фамильярным обращением. Когда я аккуратно приподнял его левое крыло, то увидел тоненький ремешок, завязанный под ним. Я развязал узелок, снял ремешок и обнаружил небольшую свернутую бумажку. На ней были указаны какие-то координаты и нарисован маленький желтый ключ, а также надпись черными чернилами: «Спасите нас!». Это что, глупая шутка жадных стариков?! Хотя нет, содержание записки не очень похоже на шутку. И кто это писал? Как давно? Может быть, уже слишком поздно?

На следующий день я вернулся в лавку, чтобы расспросить стариков о попугае. Но, подойдя к магазину, я увидел табличку «Закрыто». Долго простоял у входа, но никого не дождался.

Пошел первый снег. Укутавшись в свое серое пальто и завязав потуже шарф, я направился обратно домой.

Зайдя в квартиру, я даже подпрыгнул от неожиданности: до меня донесся голос Зои с первого этажа: «Сойер, я дома!».

Я закрыл тетрадь и спустился на первый этаж.