Мыши Мартина

Глава семнадцатая Однажды он принес мне клубнику

С вершины холма Мартину хорошо, как с высоты птичьего полета, была видна вся ферма. Теперь, спустившись пониже, он видел ее уже по-другому. Но этот вид тоже был непривычным.

Все детство он провел среди зданий фермы — дом, коровник, свинарник, птичники, амбар. И конечно, старый сарай с чердаком.

Теперь, впервые приближаясь к дому со стороны, он заметил еще один длинный низкий сарай с открытой передней стеной, где в зимнее время могли укрыться пасущиеся в поле животные. Он стоял за два поля от фермы, и Мартин даже не знал о его существовании. Любопытный, как все коты, Мартин отправился хорошенько осмотреть его. Грациозно, как все коты, он аккуратно прошел по тонкой корке сухой грязи и навоза у входа в сарай и заглянул внутрь. Вдоль стен тянулись ряды деревянных кормушек, в которых лежало немного полусгнившего сена. Земляной пол был покрыт тонким слоем тухлой соломы — и кругом никаких признаков жизни. Вдруг в соломе, у самых лап Мартина, что-то зашевелилось. Мгновенно, руководствуясь инстинктом, как и все коты, он прыгнул.

Испуганный писк и собственный нос подсказали ему, что он поймал мышь. Первым побуждением было отпустить бедняжку, но потом он передумал и решил сначала расспросить ее. А вдруг она знает, где Друзилла? Он осторожно вытащил мышь из соломы и внимательно осмотрел.

Большая, блестящая и темная.

Это был Катберт.

— КАТБЕРТ! — радостно завопил Мартин. — Это же я, Мартин!

Катберт свалился в обморок.

Мартин вспомнил предыдущий обморок Катберта и то, как он пытался привести мыша в чувство. Как кричала на него Друзилла и как обозвала его убийцей. «Ты, который притворялся моим другом!» — были последними словами, которые она сказала ему.

И вдруг он снова услышал ее голос.

— Катберт! — позвала она. — Ты пищал?

Словно молния, Мартин прыгнул в ближайшую кормушку и спрятался за гнилым сеном. Осторожно выглянув, он увидел, как Друзилла вышла из дырки в стене. Она тяжело (потому что вскорости снова ожидала прибавления семейства) прошлепала по полу сарая и подошла к Катберту, который открыл глаза и с трудом поднялся на ноги.

— Где он? — пробормотал мыш.

— Где кто?

— Мартин.

— Мартин? Ты же прекрасно знаешь, где он, — сердито ответила Друзилла. — Мистер Паг нам ведь давно все рассказал. Он уехал жить в город.

— Так вот, он вернулся. Он только что поймал меня. Разве ты не слышала, как я пищал?

— Тебе приснилось. Ты спал и кричал во сне. Я сама видела, как ты лежал с закрытыми глазами.

— Я притворялся, — поспешно вставил Катберт. — Делал вид, что умер. Чтобы обмануть его.

— Ну конечно, — кивнула Друзилла, — конечно.

Она знала, что ее муж очень нервное создание, хотя от этого любила его ничуть не меньше. Но она давно чувствовала себя виноватой перед Мартином. Это надо же, назвать его убийцей. Бедный мальчик.

— Катберт, ты уверен, что это был Мартин? — переспросила она.

— Совершенно уверен.

— Однажды он принес мне клубнику, — мечтательно сказала она. — Это когда я была беременна Месяцами. Помнишь?

Свой первый выводок мышат Друзилла называла Номерами, второй Месяцами, которые уже все — девять мальчиков плюс Апрель, Май и Июнь — покинули родной дом. Как она назовет следующих, зависело от их количества.

— Да, помню, — кивнул Катберт, — но время клубники уже давно прошло.

— Жаль. Мне сейчас очень хочется свежих фруктов. Сочная спелая ежевика с того куста, что растет в саду, — это было бы самое то, — сказала Друзилла и заковыляла к своей норе. Испуганно оглядываясь, Катберт пошел следом. Мартин еще полежал в кормушке, обдумывая услышанное. Она говорила о нем так ласково! Она хотела бы ежевики!

Он выпрыгнул из кормушки и побежал к ферме. Интересно, как отнесется семья к его возвращению?

Скоро он это узнал.

К этому времени, выпив всего лишь блюдечко ежиного молока, да и то много часов назад, он не только снова хотел пить, но и изрядно проголодался.

Сначала он направился к утиному пруду попить. Фермер уже загонял коров доиться, но уток еще не выпустили, и поверхность пруда была тихой и гладкой, словно зеркало. Мартин лакал воду, стоя на самой кромке берега, и увидел в воде не только свое отражение, но и отражение какого-то другого кота. Из-за черепахового с белым окраса он решил, что это его мать. Но тут он услышал голос Ларк.

— Вы только посмотрите, кто это! — насмешливо фыркнула она. — Да это же наш неженка! Решил поплескаться в пруду?

Как она выросла, подумал Мартин. Потом внимательно посмотрел на свое отражение и заметил, что тоже вырос, даже больше, чем Ларк. Он стал совсем взрослым котом. И к тому же сердитым котом, вдруг понял он. Котом, которому не нравится, когда с ним разговаривают таким тоном. Он резко обернулся и так шлепнул сестрицу по носу, что она убежала с громким мявом.

Мартин хорошенько напился и пошел к задним дверям фермы, где незадолго до этого жена фермера поставила целую миску кошачьего корма со вкусом курицы. Едва приступив к трапезе, он услышал сзади голос брата.

— Вы только посмотрите, кто это! — насмешливо протянул Робин. — Это же наша девчонка! А ну вали отсюда и оставь мясо в покое!

Мартин ничего не ответил. Он просто медленно обернулся и медленно, очень медленно двинулся к брату. Прижав уши и обнажив клыки, он дюйм за дюймом скользил вперед, пока полосатая и черная головы почти не соприкоснулись. Все это время он издавал звуки, похожие на хриплое пение, его голос то угрожающе поднимался, то падал вниз.

Нервы Робина не выдержали, и он сбежал.

Мартин не торопясь поел и отправился в сад обследовать куст ежевики. Дочка фермера только что покормила кроликов, и, когда она вернулась в дом, оттуда вышла Дульси Мод.

Мартин прошел мимо кроличьих клеток (где еще чувствовался запах лисы) и внимательно высматривал по-настоящему сочную ежевичину, когда услышал голос матери.

— Мартин! — сердито позвала она.

— Да, мама?

— Откуда, скажи на милость, ты взялся? Зачем ты явился домой? Почему ты ешь ежевику? Почему ты не ловишь мышей, как все обычные нормальные кошки?

— Да потому, мама, — твердо и спокойно заявил Мартин, — что я не обычный нормальный кот.

— Это уж точно! — сердито фыркнула Дульси Мод и пошла прочь, сердито взмахивая хвостом.

— Вот так всегда, — произнес знакомый голос.

— Папа! — закричал Мартин.

— Мартин, сынок! — отозвался Паг.

Урча от радости, они потерлись полосатыми мордами.

— Как ты нашел дорогу домой? — спросил Паг, и Мартин рассказал ему все о своих приключениях, о том, как он сбежал от дамы и добрый лис отвел его домой.

— Лис, говоришь? — спросил Паг.

— Да, папа. И знаешь, он вернулся весь расцарапанный.

— Вот как? Ну-ну.

— И еще, папа, — взволнованно продолжал Мартин, — я нашел Друзиллу и Катберта!

— А, так ты пришел с той стороны? Мимо сарая в поле?

— Да. Они ведь там в безопасности, правда?

— В полной безопасности, — подтвердил Паг. — Я доходчиво объяснил всей семье, что сарай — это моя охотничья территория, и нарушать границы запрещено.

— Ты там охотишься? — Да.

— Но не…

— Нет, не на твою драгоценную Друзиллу и ее мужа.

— А как же их дети? Как Восьмая?

— Она в полной безопасности. Она вышла замуж за славного парнишку из свинарника. Теперь живет там. Скоро у нее будут свои мышата.

— Ого! — восхитился Мартин. — Друзилла станет бабушкой! Подумать только! А что значит — она в безопасности? Вдруг ее поймают мама, Робин или Ларк?

— Ну тут уж ей придется рискнуть. По крайней мере, она в безопасности от меня. Я дал ей пароль и велел передать другим детям Друзиллы. Если они мне попадаются, выкрикивают его, и я их отпускаю.

— Какой пароль?

— Мыши Мартина. Тут на днях поймал одного в курятнике и только собрался откусить ему голову, как он пропищал: «Мыши Мартина!» Спрашиваю: «Как тебя зовут?» — «Март». — «Ну и марш отсюда, и больше мне не попадайся!» Знаешь, иногда мне кажется, что я зря придумал эту идею с паролем. Просто удивительно, сколько у тебя мышей.

— Больше у меня никогда не будет мышей, папа. Теперь я понимаю, что такое жить взаперти. Но мне бы хотелось видеться с ними. Можем мы сейчас вместе сходить в сарай? Понимаешь, Друзилле хочется ежевики. — Он поднял морду и аккуратно сорвал большую черную ягоду.

Отец с сыном вместе шли по росистому лугу, сверкавшему под лучами утреннего солнца. Оба молчали, Мартин — потому, что его рот был занят, Паг — просто потому, что радовался возвращению своего любимого котенка. Но когда они подошли совсем близко к сараю, отец сказал:

— Ступай один, Мартин. Ей захочется увидеть тебя одного. Я подойду потом. — И он улегся в траву.

Мартин тихо вошел в сарай и уселся возле дырки, в которой исчезла Друзилла. Ежевичину он положил на пол перед собой.

— Друзилла! — ласково позвал он.

Откуда-то изнутри послушался писк, и все стихло. «Катберт, — подумал Мартин. — Надеюсь, он не упал в обморок снова».

Он позвал еще раз, и вскоре в отверстии норы появилась знакомая мордочка.

— Привет, Друзилла, — сказал Мартин. — Слышал, вы снова ожидаете счастливое событие. Поздравляю!

Ты наверняка обрадуешься, когда все будет позади, — это, должно быть, так утомительно для тебя. Не знаю, захочешь ли, но я принес тебе большую сочную ежевичину.

Друзилла с трудом вылезла из норы.

— Ах, Мартин! — сказала она. — Таких, как ты, котов больше нет!