На балу грёз

Эпилог

— Раф, со мной все в порядке, — повторила Элла. — Подумаешь, кольнуло. Ничего страшного.

— Давай все отменим, — с акцентом сказал он. — В твоем состоянии…

— Отменить Юбилейный бал?! Расстроить столько людей?! Они ждали его год. К тому же уже поздно. Гости появятся с минуты на минуту. А малыш — не раньше чем через две недели.

— Как не хочется разочаровывать тех, кто придет праздновать, как и мы, свою первую годовщину, — Раф подошел к Элле сзади и обнял, — но меня волнуешь ты, и только ты. — И привычным и вместе с тем таким интимно-нежным жестом положил руку на ее округлившийся живот. С первых дней беременности он часто поглаживал эту постепенно увеличивающуюся округлость. — Малыш сегодня не дает о себе забыть. Не терпится увидеть этот мир.

— Он хочет к папочке.

— Он? Твоя самоуверенность, amada… Вдруг это девочка. — Его губы умильно расплылись. — Я буду самым счастливым человеком, когда возьму на руки свою дочь.

— А сына? — Элла вскинула на него глаза.

— И сына, глупышка.

В дверь постучали. Заглянула Шейн.

— Элла, родители зовут. Сейчас появятся первые гости.

— Идем-идем. — Дверь за сестрой закрылась, и Раф сказал: — Шейн меняется, заметила? Такая довольная.

— Все налаживается, милый. — Элла ласково погладила его по лицу и почувствовала, что Раф расслабился. — Мозаики Шейн идут нарасхват. Недавно заказали еще три.

— Виват, La Estrella! Какие расчудесные чудеса у тебя получились: моя сестра занята любимым делом, Милагро процветает и радуется…

— А кто отказался продать поместье?! Что касается ее личной жизни… Дай время, образуется и это.

— С такой волшебницей — не сомневаюсь. — Раф крепче обнял Эллу, прижавшись щекой к ее виску. — Шесть лет назад я совершил ошибку, — выдохнул он. — Отнял у Шейн любимого. Зачем я влез?!

— Никому не дано все предугадать, — мягко возразила Элла. — К тому же ей было всего семнадцать, и ты считал, что действуешь во благо.

— Следовало дать Макинтайру шанс. Пусть бы сами разбирались.

— Не будем горевать о прошлом. — Поцелуем Элла разогнала его тревогу. — Ну как, идем?

— Если ты настаиваешь… — Раф обнял Эллу за талию и вобрал ее всю своими серебристыми глазами. — В вестибюле специально для тебя стоит стул. Начнутся приступы — сразу зови, хорошо?

Элла одарила Рафа улыбкой, полной любви и счастья.

— Хорошо.

— Чик, дай хоть слово вставить. Я же рассказываю, как мы познакомились, — проворчал Джейк Хондо.

— Здесь?! Здесь поженились?! — не унимался шестилетний малыш.

— На улице не женятся, — хихикнул Бастер. — Они поженились в доме. Вон в том дворце. — Он показал на особняк с башенками вдали.

— Но познакомились мы и вправду на улице. — Уайн потрепала светлые волосики Чика.

— Я отправил ее на кудыкину гору, — сконфуженно признался Джейк.

— А ей хоть бы хны. И так, представьте себе, до сих пор.

— Все не привыкнешь? — Уайн улыбнулась.

— Черт побе… хочу сказать, Боже мой, — быстро исправился Джейк, надеясь, что уши жены не слышали начала. — Не успел я и глазом моргнуть, как оказался под каблуком у малышки-эльфа и трех горластых ребятишек.

— Тебе меня не провести. — Уайн засмеялась. — Ты получаешь удовольствие от каждой минуты.

— Что правда, то правда. — Его взгляд стал невыразимо нежным. — От каждой секунды каждой минуты каждого часа каждого дня.

— А дальше, дальше! — потребовал Чик, дергая Джейка за пиджак.

— Угомонись, — потребовала Уайн. — Ты знаешь эту историю наизусть.

— А мне она тоже нравится. — Бастер сам взялся продолжать: — И вот дядя Джейк женился на тете Уайн и узнал про нас. Что тут было! Ты-то не помнишь, кроха был.

— Помню! Помню! Он: «Черт побери-и-и!», а тетя Уайн: «Не смей говорить „Черт побери-и-и!“».

Джейк безнадежно вздохнул.

— Так и поныне.

— Не нравится, — парировала Уайн, — не выражайся.

— Пустой номер.

— Да дайте же дорассказать, — пожаловался Бастер. — И потом дядя Джейк спас тебя и меня — когда мы чуть не замерзли. Потом избавил от скупой тети Марши. Потом у них появилась Трейси. Когда она родилась, они думали-думали и назвали ее в честь нашей мамы. Так?

— Примерно. — Джейк расцвел. Трехмесячная дочурка, словно им в ответ, радостно загукала. Он переложил ее на другую руку — из-под блестящих черных кудряшек на него смотрели зеленые, как весенняя листва, глазки — и легонько щелкнул по носику. — Ну, ребята, так и будем языками чесать или за-глянем на вечеринку? Помнится, там такие были десерты…

— Десерты! — хором воскликнули Чик и Бастер.

Глаза Уайн заблестели.

— Так что же мы стоим! Веди!

— Джона, я хочу с тобой поговорить, — начала Никки.

— Я тоже. — Джона обнял девушку и притянул к себе. — Угадай, о чем?

— Как, опять?.. — Взгляд Никки скользнул ниже, на его брюки.

— А ты как думала? — Джона соблазнительно улыбнулся. — Непременно «поговорим»! — Они уже были у входа в бальный зал, и он лишь быстро поцеловал ее. — Но, боюсь, придется подождать.

— Но я…

— Терпение, любовь моя.

Джона пожал руку Рафу и представил Никки.

— Ба, мы снова встретились.

— Но при более благоприятных обстоятельствах, — ответил Раф.

— Безусловно. — Джона посмотрел на беременную Эллу и широко улыбнулся. — Вижу, вы уладили свои разногласия.

— Или добавили новые, — пошутил Раф.

— С детьми никогда толком не знаешь, — сочувственно сказал Джона. — Они меня просто пугают.

— Наверное, не тебя одного, старина, — как-то сухо ответил Раф. — Желаю хорошо провести время.

Джона взял Никки за руку и повел в зал, полный гостей.

— Позвольте вас пригласить? — Его карие глаза заискрились весельем. — Помнишь, как мы танцевали здесь в прошлый раз?

— «Танцевали»? Ты откровенно соблазнял меня.

— Что-то не припомню. — Он с невинным видом закружил Никки.

— Конечно, прошел год. — Она невольно вздохнула, когда их тела слились и стали двигаться в унисон. — Джона, мы не договорили…

— Верно, любовь моя. О чем мы тогда говорили? Ах да, нижнее белье.

— Это ты говорил о нижнем белье, а я…

— Эй, привет! — радостно крикнули им из другого конца бального круга. — Вы помните меня?!

Никки обернулась на знакомый голос.

— Вот это да! Уайн?! Уайн Соммерс?!

— Теперь Хондо.

— Помню-помню: я не знала, как искать себе мужа, и вы предложили потренироваться на… — Взгляд Никки упал на Джейка, и она стушевалась. — О, привет.

— Кажется, я понял. Она предложила потренироваться на мне? — пробурчал Джейк.

— А что тут такого? — заявила Уайн, покачивая малышку на плече. — Ты был не готов признать поражение и жениться на мне, а Никки никак не могла преодолеть свою робость. Ну ладно, кто пробовал десерты?

— Погоди, крошка-эльф, — перебил Джейк. — Кажется, леди у тебя за спиной нехорошо.

Никки заглянула за плечо Джоны и ахнула.

— Это Элла Бомонт!

— И ей пора рожать, — определила Уайн. — Надо помочь.

Они вчетвером поспешили к Элле. Стоя в дверях, она отчаянно цеплялась за дверной косяк.

— Спокойно, миссис Бомонт. — Джейк легко поднял ее на руки. — Похоже, вам надо в больницу.

— Мой муж, — выдохнула Элла. — Мне нужен Раф.

— Вам нужно срочно в больницу, — заговорила Уайн.

— Я найду вашего мужа и передам, — вызвался Джона. — Мы поедем сразу за вами. Обещаю.

— Сверкающие доспехи рыцаря вам к лицу, — Элла попыталась улыбнуться.

— Не скажу, что мне это нравится, но на подвиги меня так и тянет. — Джона взглянул на Джейка: — Отвезете ее?

— Какие вопросы! Уайн, оттаскивай мальчишек от десертов, и едем.

— Давай побудем еще? — Никки присела в комнате ожидания. — Не хочу уезжать, не узнав, что с Эллой все в порядке.

— Миссис Бомонт — сильная женщина. — Джона поправил каштановые волосы Никки и улыбнулся. — Пожалей лучше мистера Бомонта.

— А что он сказал, ты понял?

— Кроме «rаpido», ничего. У меня с испанским всегда было туго. — Он растерянно покачал головой. — Да, не хотел бы я быть на его месте.

— Джона, послушай… — Никки сплела пальцы.

— И вы тут? — появилась Уайн. Ее изумрудные глаза сверкали от волнения. — Тоже остались? В компанию возьмете?

— Конечно, — ответил Джона. — Чем больше народу, тем веселей.

— Джона!

— Для «чем больше» могу позвать детишек, — усмехнулась Уайн, — если вы справитесь с «тем веселей». Долго, интересно, Элла будет мучиться? Я пробыла с неделю в этом родильном боксе.

Джейк прильнул к одной из свободно открывающихся дверей между комнатой ожидания и коридором.

— Похоже, недолго. Сюда идет мистер Бомонт.

— Джона… — в голосе Никки были нотки отчаяния.

Вошел улыбающийся Раф.

— Я на секунду. Пришел сказать, что у Эллы родился мальчик. Закурить не предлагаю, боюсь, жена не одобрит, но вы не представляете, как искренне я вам благодарен и признателен.

— Джона…

— Мои поздравления, — Джона протянул руку. — Мы были рады помочь.

— Дорогой…

— Тогда в путь, — сказала Уайн. — Пора укладывать наших вояк в постель. Будьте добры, пожелайте Элле от нас самого хорошего.

Раф кивнул.

— А теперь простите, меня ждут жена и сынишка.

— Джона!!! — вскричала Никки. — Я беременна, черт тебя побери!

— Тетя, нельзя говорить «черт побери», — назидательно заметил Чик.

— Я знаю, прошу прощения. — Никки испуганно смотрела на Джону. — Я… я весь вечер пытаюсь тебе сказать. Но нам все время мешают.

— Ну, тогда нам точно пора, — сказала Уайн. Она быстро обняла и поцеловала Никки. — Следи за собой и держи меня в курсе.

Джона и Никки остались одни.

— Ты беременна? Ребенок? Уверена?

— В этом нет ничего сверхъестественно-го, — со слезами в голосе сказала Никки. — Как ты думаешь?

— Почему… ты не сказала раньше? Только сейчас? Наверняка ты знала давно.

— Смелости не хватало. Я думала… ты не хочешь ребенка.

— Не хочу?! — Джона закрыл глаза, а когда открыл их, они так страстно горели, что Никки не сдержала слез. Джона крепко обнял ее. — Прости меня, прости, если хоть на минуту тебе так показалось. Это неправда. Никки, я люблю тебя, а при мысли, что ты носишь моего ребенка… — Он взволнованно прижал ее к себе. — Это для меня самый лучший подарок.

— Даже лучше билета на Юбилейный бал? — поддразнила она.

— Ну, если чуть-чуть. — Джона погладил ее по голове и нежно поцеловал. — Потому что все это началось здесь. И здесь же продолжилось.

— Он такой красивый, — прошептала Элла, поглаживая малыша по щечке.

Раф склонился над ней.

— Для маленького красненького сморщенного человечка даже слишком.

— Раф!

— Шучу. Это самый красивый сын в моей жизни. Я имею в виду, первый. — Раф заправил локон ей за ухо. — Давно хочу тебе сказать, — (Элла кивнула, считая пальчики на ручках и ножках), — я люблю тебя, amada. Всем сердцем, всей душой.

— Что?! — Все цифры вылетели у Эллы из головы.

— Я люблю тебя. — Раф лукаво улыбнулся. — Удивительно, почему эти слова казались мне раньше такими трудными, а теперь так и хочется… Amada, ты плачешь? Тебе плохо? Позвать медсестру?

Элла покачала головой, утирая слезы, чтобы они не попали на малыша.

— Это от неожиданности. Раф, я тоже люблю тебя.

Он чмокнул ее в щеку.

— Оказывается, слышать эти слова не менее приятно, чем произносить.

— Такие выводы мне по душе. Знаешь, тебе придется многое наверстывать.

— Я наверстаю, обещаю.

— Мы должны позвонить родителям и Шейн и рассказать о ребенке. — Элла поняла, почему Раф вдруг сник. — Не тревожься. Если посчастливилось нам, посчастливится и Шейн. Она встретит свое счастье.

— Возможно, — Раф глубоко вздохнул, — возможно, она встретит его на следующем «Золушкином балу»?

— Как, как ты сказал?! — Элла не верила своим ушам. — Ты… — слезы опять показались у нее на глазах, отчего они стали похожи на расплавленное золото, — ты хочешь продолжить традицию?!

— Никуда не денешься. Деньги идут на доброе дело. Недавно я кое-что разузнал: за все годы, что твои родители дают балы, распался только один брак.

— Брак Шейн?

— Причем по большому счету его нельзя считать распавшимся, поскольку он был незаконным. — Раф вздохнул. — Давай попробуем, amada. И… не будем ждать еще пять лет.