НА БОЛЬШУЮ ЗЕМЛЮ

Большая часть отряда Медведева форсировала реки Случь и Горынь и обосновалась в Цуманских лесах. Новая стоянка находилась в сорока километрах от Ровно и в шестидесяти километрах от Луцка.

Спустя две недели в Цуманские леса перекочевало несколько подразделений партизан во главе с комиссаром отряда Стеховым. На правом берегу Случи, неподалёку от сожжённого карателями села Рудни-Бобровской, осталось лишь незначительное количество бойцов во главе с Виктором Васильевичем Кочетковым и Наполеоном Саргсяном. Им предстояло проводить раненых и детей до партизанского аэродрома и эвакуировать в глубь страны.

Прощаясь с этими бойцами, Медведев сказал:

— Я твёрдо верю, что вы — славные советские воины — с честью выполните поставленную задачу.

Слова командира были обращены к ста пятидесяти партизанам. Одежда и обувь у бойцов истрепались, они испытывали острый недостаток в продуктах питания и боеприпасах. Но это были люди сильные духом, готовые на любой подвиг во имя спасения доверенных им патриотов.

И вот с сумерками обоз из десяти телег, сопровождаемый двумя взводами партизан, тронулся в путь. Легкораненые шли сами, а тяжелораненые лежали на подстилке из листьев и сосновых веток.

Наполеон Ашотович Саргсян носился на горячем вороном скакуне, следил за колонной, за подступами к ней. Впереди постоянно находился дозор, и Саргсян поддерживал с ним непрерывную связь так же, как и с тыловым охранением. Когда разведчики махали шапками над головой, колонна останавливалась, партизаны занимали оборону.

Вблизи от железнодорожной магистрали Сарны-Олевск сделали привал.

Возвратились разведчики.

— Переезд охраняется, — донесли они, — но снять часовых можно, подходы удобные. Разрешите, товарищ старший лейтенант?

Саргсян испытующе посмотрел в загоревшиеся глаза партизан. «Настоящие герои! С такими не страшен любой враг!» Но, поразмыслив, ответил:

— Нет, рисковать нельзя. Не забывайте, что мы в ответе за жизнь раненых и детей.

Развернул планшет, нашёл на карте второй переезд и сказал:

— Двинемся в обход!

Пересекли железную дорогу в другом, безопасном месте.

На незнакомом хуторе разведчиков обстреляли беглым ружейным огнём. Десятка два бандитов, вооружённых немецкими карабинами, пытались отрезать дозор от леса и захватить его. Но подоспевшие на выручку товарищи рассеяли банду дружными залпами.

На ночлег остановились в сосновом бору. Изучили местность, рассредоточили подводы. Вокруг лагеря выставили посты. С севера и востока лежали топкие болота, с запада раскинулся густой, труднопроходимый кустарник. С южной стороны пролегала просека.

— Вот откуда можно ожидать нападение противника, — настораживал Саргсян.

В этом направлении выдвинулись ударные группы.

Лейтенант медицинской службы Мария Шаталова бинтовала кровоточащие раны лежавших на телегах партизан. Бойцы расположились кто как сумел: одни дремали, сидя под деревьями, другие улеглись на ветвях и листьях, собранных тут же. В наступившей тишине слышно было, как лошади жевали сено, позвякивая сбруей. Часовые насторожённо прислушивались к каждому шороху.

Наполеон Ашотович прилёг вместе с остальными, но глаз не сомкнул. Сквозь крону пахнущей молодой сосны он смотрел на таявшие звезды. Точно так же, как и здесь, над многострадальной, политой кровью народа украинской землёй, — раздумывал командир, — они мерцают над его родной Арменией.

Вспомнил город Ленинакан, улицу Пушкина, где жил до войны. Грустно вздохнул — далеко его забросила судьба. Доведётся ли ещё увидеть родные, сказочно красивые края?

Когда все уснули крепким сном, Саргсян осторожно, чтобы никого не потревожить, поднялся и обошёл посты. Часовой на левом фланге доложил, что он слышал ржание лошадей, доносившееся из лесной чащи.

Саргсян опустился на колени и осветил карманным фонариком карту. При помощи компаса определил точку нахождения отряда, установил, что примерно в двух километрах от просеки проходит лесная дорога. Кто в такое позднее время может там бродить? Партизаны или каратели?

Посоветовавшись с товарищами, Саргсян снарядил и направил к просеке дополнительный секрет с ручным пулемётом.

Занималась заря. В лесу внезапно завязался бой.

Враги окружали лагерь с трёх сторон. Грохотали взрывы гранат, стрекотали пулемёты. Эхо предрассветного боя прокатывалось над лесом…

Лес гудел. Трудно было понять, откуда и кто стреляет. Дети в испуге жались к раненым. Все, кто мог, припали к прикладам.

— Умрём, но не сдадимся! — воскликнул Василий Ковалевский. Раненый в грудь, но до этого лежал неподвижно. Теперь же, напрягая все силы, приподнялся, зарядил винтовку…

Кони становились на дыбы, рвали сбрую.

Саргсян перебежал на левый фланг, туда, где усилился натиск противника. Командир сообразил — враг хочет загнать их в болото! Не выйдет!

Приказал:

— Расставляйте миномёты!

Минута — и миномётчики доложили:

— Готово!

— По тылу бандитов — огонь!

Мины не щадили никого — ни всадников, ни лошадей. Застонали раненые. Кто-то из бандитов истерически закричал:

— Нас окружают большевики! Хлопцы, спасайтесь!

Наступил решительный момент. Наполеон повёл партизан в атаку. Громовое «ура!» наполнило лес. Бандиты отступили.

Когда забрезжил рассвет, разгорячённые ночным боем партизаны собрались в лагерь. Саргсян выстроил их, сделал перекличку. Не отозвался один пулемётчик.

Молча вырыли могилу.

Завернули в простыню тело погибшего.

Свежий утренний ветерок шевелил волосы на обнажённых головах партизан…

— Дорогие друзья! — взволнованно сказал Саргсян. -Мы навсегда прощаемся с нашим боевым товарищем, который своим подвигом спас раненых и детей. Мы не забудем его!…

Каждый бросил в могилу горсть земли…

Прогремели залпы прощального салюта.

Обоз потянулся песчаной дорогой.

На пути попадались осёдланные кони без всадников.

Партизаны поймали бандита, заблудившегося в лесу. Он и рассказал о провалившемся замысле карателей.

Точно зная место стоянки партизан, банда украинских националистов решила напасть на отдыхавших одновременно с трёх сторон. Бандиты хотели захватить обоз, а уцелевших прижать к болоту и на рассвете расправиться с ними.

— Но вы разгадали наши планы, — признался пленный, — выдвинули к просеке пулемёт, на который мы и напоролись в темноте, прежде чем успели развернуть свои силы. Исход боя решили ваши миномётчики. Когда начали рваться мины, нам показалось, будто партизаны зашли в тыл и бросают гранаты.

— Развяжите пленному руки и отпустите его, — приказал Саргсян. — Пусть знает — мы не караем заблудившихся людей, хотя он и заслуживает казни.

Пленник повеселел. Он пообещал навсегда порвать связь с предателями.


Тревожные дни, бессонные ночи остались позади. Обоз благополучно добрался до аэродрома, расположенного на лесной поляне. И сколько было радости, когда звёздной ночью послышался рокот самолёта! Сделав круг, он приземлился между сигнальными кострами. Трогательная встреча длилась недолго. Немедленно погрузили раненых. Еле поместились. А как же с детьми?

— До Москвы далеко, и рисковать не следует! — заявил командир корабля. — И так взяли больше нормы! Ждите следующего самолёта.

— Жаль детей оставлять, — обратился к командиру пилот. — Говорят, их мать погибла при выполнении боевого задания, а отец и братья — партизаны. Давай захватим малышей. На счастье!

Командир согласился:

— Ладно, попробуем. Потеснимся!

Пилот торопился: до рассвета надо было пересечь линию фронта.

Взревели моторы. Самолёт, пробежав по расчищенной дорожке, оторвался от земли. В воздухе качнул крыльями, развернулся над потушенными кострами и набрал высоту.

Ещё до рассвета пересекли линию фронта.

На одном из подмосковных аэродромов к приземлившемуся самолёту подъехал санитарный автобус. Раненые партизаны были отправлены в госпиталь.

Катя поступила на работу на Люблинский завод, вблизи Москвы, а Васю и Славика определили в Колычевский детский дом. Затем Вася поступил учеником на Егорьевский меланжевый комбинат, через полгода его назначили помощником мастера по ремонту станков.

Хуже сложилась судьба Славика. Он сильно простудился. Болезнь быстро прогрессировала. Он стал задумчивым, молчаливым. И только при встрече с Васей настойчиво допытывался, когда приедет мама, отец, братья, и, не дожидаясь ответа, вытирал рукавом набегавшие слёзы. Мальчик тосковал по родным.

В октябре 1944 года болезнь свалила его окончательно, и вскоре он умер…

Загрузка...