На Бейкер-стрит хорошая погода, или Приключения веселых мусоров

Глава 14 ВОКРУГ ОДНИ КОЗЛЫ…

– Мирные дни! – вскричал сэр Генри, и перед глазами изумленных джентльменов предстал не кто иной, как ботаник, с которым они так мечтали познакомиться.

Заметив, что Дукалис жив и здоров, а у его ног покоится туша козла, Степлтон осекся.

– Ой, доктор, я так рад, что вы живы…

– Обрадовались вы, как же! – ехидно ответил Холмс. – Боюсь, вскоре вы отправитесь или в тюрьму, или вслед за вашим главарем. А чтобы вам жизнь медом не казалась, замечу: сэр Дюк не доктор, а полицейский. Поэтому вас ждет не клизма, а в лучшем случае – кандалы.

Оперативники угрюмо обступили Степлтона со всех сторон, а Ларин успел для профилактики похлопать по карманам ботаника и отобрать у него сачок.

– Какие кандалы? Что вы от меня хотите? – возмущенно спросил бандит. – Я ничего не сделал!

– Вы задержаны по подозрению в убийствах и прочих гадствах, – объявил Ларин. – У вас нет права хранить молчание и пользоваться услугами адвоката. Второе в здешних краях невозможно, первое – абсолютно бесполезно. Не правда ли, сэр Лерсон?

– Ruff! – радостно подтвердил проголодавшийся бульдог.

– Ах вы, бобби позорные! – не вынес подобного оскорбления Степлтон. – Что это вы удумали? Из добропорядочного человека и основателя движения «Гринпис» козла отпущения делать? Не выйдет!

– Послушайте, Степлтон, – твердо стоял на своем Ларин, – во-первых, не все козлы одинаково полезны. А потом, если бы проводился мировой конкурс козлов, то лично вы заняли бы на нем лишь второе место.

– Почему второе? – удивился ботаник.

– Да потому, что вы – полный козел! Кто рога полировал этому чудовищу, не напомните? – Андрей указал на повергнутую тушу. – А про отпечатки пальцев – забыли?

– В Англии еще никто про это не знает! – возразил Степлтон. – Это все ваши фантазии, а отвечать за всякого бродячего козла я не намерен!

– Так вы незнакомы? – искренне удивился Дукалис. – Ну-ка, Андрюха, помоги мне…

И Толян, подскочив к задержанному, крутанул тому за спину руку, подталкивая Степлтона поближе к отполированным, смазанным ядом и фосфором рогам.

– Что вы делаете? Ку-уда? – прохрипел ботаник.

– Сейчас мы поставим вам на ягодицы небольшой козлиный значок, – честно ответил Дукалис, – а потом – катитесь на все четыре стороны!

– Не имеете права! Это убийство! Рога отравлены! Не-е-ет! – истошно заорал бандит, пытаясь упасть на землю.

– Ну вот вы и попались, – удовлетворенно констатировал Холмс, в то время как оперативник отпустил руку ботаника. – Если бы козел был бродячий, вы бы не знали, что у него на рогах яд. Теперь попробуйте-ка уверить присяжных в обратном. Но я абсолютно убежден, что показания свидетеля, достопочтенного сэра Генри, в присутствии которого вы только что признались в убийстве, покажутся большому жюри более весомыми, нежели ваши гнусные измышления.

– Бобби позорные! – всхлипнул Степлтон и, неожиданно вскочив, стремительно бросился в сторону трясины, разбрасывая во все стороны грязь.

– Стоя-ать! Буду стрелять! – запоздало крикнул вслед беглецу Ларин и, виновато взглянув на друзей, опустил револьвер. – Не могу в спину…

– Взять его! – Дукалис попытался подключить к погоне сэра Лерсона, но в ответ услышал возмущенно-обиженное: «Ru-u-uff»[87].

Тем временем бандит все дальше и дальше уходил по болоту, перепрыгивая с кочки на кочку. В какой-то момент зыбкая почва ушла у него из под ног, и он по пояс провалился в трясину. Беглец попытался хвататься за траву, но та выдергивалась из хлипкой почвы и обжигающе резала ладони. Тогда Степлтон начал кричать, безуспешно призывая на помощь. Рогов бросился спасать тонущего, но, не добежав, сам провалился в болото и был извлечен оттуда только благодаря самоотверженному сэру Лерсону, вцепившемуся в воротник Васиного пиджака.

Степлтон же, в последний раз булькнув: «Помогите!» – исчез в трясине.

Майор Чердынцев сидел в своей каморке, прихлебывал утренний чай и смотрел телевизор.

Выпуск питерских новостей был посвящен демонстрации прокоммунистически настроенных граждан, прошедшей накануне вечером в Василеостровском районе.

Сначала минут пять показывали колонны митингующих, целенаправленно бредущих по Большому проспекту к памятнику Ленину, что стоит напротив здания бывшего райкома комсомола, потом дали организатору мероприятия сказать пару слов в микрофон и на середине недосказанной фразы микрофон убрали, затем опять камера заскользила по лицам собравшихся – медленно, под большим углом, чтобы зритель не понял, сколько на самом деле народу собралось на очередной «марш трудящихся». Корреспондент взахлеб вещал о двух тысячах демонстрантов, но, по оценке Чердынцева, их было человек сто.

Репортаж закончился фразой ведущего, способной согреть душу любого мало-мальски здравомыслящего человека с минимальным чувством юмора:

– И вот, когда демонстрация завершилась, на проспекте остались только милиция и мусороуборочные машины…

В окошечко дежурки просунулась голова дознавателя Гекова.

– Что у нас сегодня? – спросил Геков и обвел мутным взглядом стены каморки.

– Продолжаем работать над вчерашней мокрухой, – спокойно ответил Чердынцев, не имевший никакого касательства к оперативной работе и которому была по барабану любая раскрываемость. – Скоро Мухомор явится и определит вам фронт работ.

– Хочешь, историю расскажу. Смешную, – пообещал Геков.

– Ладно, – согласился Чердынцев.

– У меня сын в детский садик ходит, в подготовительную группу. Ну, вот, вчера у них спрашивали, кто из родителей может помочь садику. Отремонтировать там, покрасить, денег дать, – объяснил дознаватель. – Ну, один киндер сказал, что папа у него сантехник, может трубы поменять, другой – что штукатур, может стенку подремонтировать, третий – что водитель грузовика, может что-нибудь привезти… Мой подумал и говорит: «А мой папа может повара в тюрьму посадить». Во как! Растет смена, растет… Ну, ладно, я пойду.

За спиной дознавателя грохнула входная дверь, и в РУВД ввалился подполковник Петренко, отряхивающий снег с шапки.

– Все, приплыли. – Дукалис обреченно опустился на камень. – Теперь нам крышка. Мориарти мертв, его подручный тоже. Обратной дороги нет. – Оперативник горестно застонал.

Сэр Лерсон, глубоко сочувствуя его горю, поднял морду вверх и завыл, предоставив жителям близлежащих «холлов» и «хаузов» пищу для новых пересудов о болотном дьяволе. Пригорюнились и остальные джентльмены.

Вдруг Ларин хлопнул себя рукой по лбу:

– Ну-ка, Вася, расскажи-ка еще разок, как тебя сюда занесло. Кажется, у меня есть одна идея.

Рогов недоуменно пожал плечами:

– Чего тут еще говорить? Никуда меня не занесло, а охранник этот гадский привез. И оставил на съедение козлу. А сам, вражина, удрал.

– Вот! – Андрей чуть не захлопал в ладоши. – Вот он – выход! Толян, давай, вспоминай, как мы с этим Робертом Дьерком водку пили!

– А фигли тут вспоминать? – недовольно отозвался Дукалис. – Как обычно, из горлышка, только закуски сначала не было.

– Нет, я не о том, – досадливо махнул рукой Ларин. – Ты помнишь, что Дьерк говорил о своей работе? Во-первых, он уверял, что живет у машины и никуда не может отлучаться. Так? – Дукалис кивнул. – Говорил, что он – простой сторож. Так? – Толян кивнул еще раз, явно не понимая, куда клонит товарищ. – А тогда, спрашивается, какого хрена он поперся с Васей аж в Девоншир? Лапшу он нам на уши вешал, вот что! Дьерк этот не просто сторож! И никакой он не бомж. Бомжу бы не то что сложную технику, ему бы пустой сортир охранять не доверили! А с учетом того, что Роб этот проболтался, что он инженер… В общем, думай, Толян, думай!

– А что тут думать? – вскочил на ноги обрадованный Дукалис. – Надо ехать, брать подонка. Кто, кроме него, мог навести на наш след Мориарти? Кто завел Васю точнехонько к козлу Степлтону? Я уверен, что и машину он починил!

– И, думаю, правильно уверен, – поддержал друга Ларин, – иначе какого рожна было нас убирать в эту Тмутаракань? Только для того, чтобы мы не засветили канал транспортировки. Причем, именно действующий канал! Послушайте, Холмс, мы должны срочно ехать в Лондон.

Великому сыщику хватило такта не задавать никаких вопросов, он лишь кивнул головой:

– Поехали!

И широко зашагал в сторону дороги, ведущей к вокзалу.

Летучка в кабинете Мухомора проходила в полном соответствии с давно установившимися традициями.

Разве что в это утро народу было совсем немного.

Петренко начал совещание с краткой информации для внутреннего пользования.

– Волков и Чуков в больнице с обморожением. Казанцев дома, прислал записку от родителей. Безродный задержан охраной Большого Дома. При попытке проникнуть во внутренний двор здания Управления ФСБ. Сидит у них в изоляторе. Говорят, сознался в том, что работает на китайскую разведку. У Мартышкина нервный срыв. Сейчас в Скворцова-Степанова[88]. Ларина, Дукалиса и Рогова я что-то тоже не вижу. Кто-нибудь может мне объяснить, что происходит?!

Подчиненные тактично промолчали.

Ничего из ряда вон выходящего в происшедшем они не видели. Всякое бывает. На то она и работа.

– Теперь о вчерашнем двойном убийстве. – Петренко нацепил на нос очки и взял лежащую перед ним справку. – Согласно распоряжению второго заместителя начальника ГУВД от седьмого декабря этого года, третий и четвертый ряды лотков рынка относятся к территории соседнего райотдела. Так что, майор Соловец, передавайте все бумаги Совкову, и пусть он сам с ними возится. И не скалься! – Мухомор строго посмотрел на расплывшегося в улыбке начальника «убойного» отдела. – У тебя за месяц четыре «глухаря». С ними-то что делать будешь?

– Справимся, Николай Александрович! – Майор потер слипающиеся глаза. – Уже есть наметки.

– Смотри у меня! – Подполковник по-отечески погрозил Соловцу пальцем. – Не вздумай в «самоубийства» переводить. Мне того случая, с трупом без головы и топором в спине, хватило.

Глава «убойщиков» приложил руку к сердцу и закивал.

– Всё, – подытожил Петренко. – Идите на рабочие места и приступайте… Да, Соловец! Выпусти потерпевших из клетки, сними объяснения и гони в шею. Но чтоб всё было грамотно.

– Ясно, Николай Александрович, – Майор поднялся. – Типа сами в «обезьянник» залезли?

– Вроде того. – Мухомор вялым взмахом руки распустил подчиненных.

Для Роберта Уильяма Дьерка визит оперативников в сопровождении сыщика оказался явно неожиданным.

При виде этих джентльменов у бедного инженера даже случился острый приступ медвежьей болезни, отчего заветная хибара наполнилась страшной вонью. Правда, благодаря приступу Дьерк счастливо избежал близкого знакомства с сэром Лерсоном, который сначала плотоядно хрюкнул, посматривая на задницу охранника, но, поведя носом, потерял всякий аппетит и благоразумно отступил назад.

– Только не по голове, господа! – умолял приспешник Мориарти, ожидая скорой и безжалостной расправы за свою подлость. – По голове нельзя – гадить буду!

– Ты уже и так нагадил сверх всякой меры, – оборвал его причитания Ларин. – Но если ты, козел, сейчас же не отправишь нас обратно, то тебе никакой имодиум не поможет. Вкупе с элениумом и виагрой. Считаю до трех, два уже было.

Насмерть перепуганный инженер суетливо закивал головой и распахнул дверцу транспортера.

– Не волнуйтесь, господа! Все будет в лучшем виде! Счастливого пути!

– Это вы не волнуйтесь, Дьерк. – В голосе Шерлока Холмса прозвучал металл. – Джентльмены уезжают, а мы с сэром Лерсоном остаемся, и, видит Бог, если вы вздумаете выкинуть какую-нибудь пакость, вас уже ничто не спасет.

– Нет-нет! Никаких пакостей! – еще сильнее затрясся Роберт Уильям. – Все будет в лучшем виде. Нажмите, пожалуйста, красную кнопочку.

Друзья тепло попрощались с великим сыщиком.

– Приезжайте к нам еще, джентльмены, – любезно предложил Холмс оперативникам, – а то Уотсон вконец меня замучает вопросами о наших последних приключениях.

– Нет уж, лучше вы к нам, – ответил за всех Дукалис, физиономию которого уже полностью обслюнявил расчувствовавшийся сэр Лерсон, не желавший расставаться со своим новым другом.

– А закусывать чем будем? – спросил Плахов, когда группа «убойщиков» в количестве двух человек и примкнувшие к ним дознаватели Чук и Удодов собрались в кабинете у Соловца, дабы отметить окончание рабочего дня.

– Курятиной, – ответил майор, ковыряющий лезвием ножа пластмассовую крышку на бутылке водки «Сыдорчук».

Старлей покрутил головой, заметил лежащее на столе нечто, завернутое в промасленную бумагу, и рядом картонную упаковку с яркими надписями: «Христос воскрес!» и «Яйцо крупное. 10 шт. Дай Бог каждому!» – и успокоился.

– Ну, за нас! – Соловец щедро разлил каждому и поднял свой стакан. – И за скорое возвращение Андрюхи, Васи и Толика!

– А курятина где? – обеспокоился Плахов. Удодов протянул старшему лейтенанту тлеющую «беломорину»:

– На, братишка, покури…