На Бейкер-стрит хорошая погода, или Приключения веселых мусоров

Глава 9 УСТРИЦЫ ИЗ КРЫЖОПЛЯ

По требованию Ларина заплаканная путана после некоторых колебаний извлекла из-под своих юбок толстенный кожаный бумажник и бросила его на стол.

– Все, все заберите, бобби позорные! Лишили бедную девушку последних средств к существованию!

Впрочем, ее стенания не произвели особого впечатления на присутствующих. Холмса и его новых друзей гораздо больше интересовали подробности происшествия в гостинице.

Задержанная, назвавшаяся Лили, довольно быстро сообразила, что из предложенной ей альтернативы Канары все же предпочтительнее, чем нары, а потому довольно быстро все рассказала. По ее словам выходило, что охранник Джон подрабатывал на жизнь сутенерством. Именно он велел Лили обслужить нового клиента. Когда она поднялась в номер, постоялец был там не один, а с девушкой, которую при появлении проститутки запер в туалете. Едва путана успела оказать клиенту «небольшую услугу» и зашла ненадолго в ванную, как в номер без стука вошел неизвестный. Лили услышала шум и благоразумно притихла. Затем до ее ушей донесся сперва короткий крик девушки, а затем грубый мужской голос, требовавший, чтобы та немедленно пошла с ним. Хлопнула входная дверь, и все стихло. На всякий случай переждав еще несколько минут в ванной, Лили вернулась в комнату, где увидела труп постояльца.

– Что я, по-вашему, должна была работать бесплатно? – размазывая по щекам слезы, оправдывалась задержанная. – Я еще раньше заметила, что клиент спрятал бумажник под подушку. Ну и достала его оттуда… А сдачу я бы потом верну-у-ла!..

И Лили заплакала еще громче.

Пока длился ее рассказ, Дукалис внимательно изучал содержимое бумажника, выкладывая на стол его содержимое. Вдруг оперативник удивленно присвистнул и окликнул Ларина:

– Смотри-ка, Андрюха, тебе это ничего не напоминает?

Перед глазами оперативников лежал обрывок газеты, из которой кем-то были вырезаны отдельные слова.

– Шерлок, куда вы засунули принесенное Баскервилем письмо? – обратился Ларин к великому сыщику.

Тот, порывшись в разбросанных по комнате бумагах, нашел письмо и удивленно протянул Андрею. И невооруженным глазом было заметно, что слова предупреждения, наклеенные на лист бумаги и вложенные в конверт, вырезаны из обрывка газеты, обнаруженного в бумажнике.

– Вот оно! – воскликнул Холмс. – Я так и знал, что злодей использовал номер лондонской «Times»! Но при чем тут сэр Генри? Об этом стоит подумать.

– Главное, что люди Мориарти каким-то образом причастны к Баскервиль-холлу, – решил Ларин. – Это значит, Шерлок, что наши намерения опять совпадают. Вы мечтаете получить гонорар, мы – поймать негодяя Мориарти. Поэтому решайте, что делать с Лили, и поедем назад в отель, пообщаемся с Генри и Мортимером.

Холмс надолго замолчал. Мозг великого сыщика лихорадочно работал, просчитывая различные варианты развития событий. Наконец, гениальное решение пришло.

– Энди, я думаю, что с работой в Баскервиль-холле вы справитесь и без меня… Нет, лучше это сделает ваш товарищ. – Холмс выразительно посмотрел на Дукалиса, безуспешно пытающегося понять ход талантливых рассуждений. – А мы останемся в Лондоне. Юной леди я займусь лично. Тут некоторые вещи требуют дополнительного изучения…

– Что он хочет? – Толян недоуменно дернул Ларина за рукав. – Я что-то не въезжаю.

– Все элементарно, Толя, – по-русски отозвался его товарищ. – Он мечтает поймать жирную халяву, уцепиться за ее хвост и купаться в лучах чужой славы. То есть ты самостоятельно отработаешь вариант с болотной гадюкой, я буду батрачить в столице, а наш сыщик тем временем станет «дополнительно изучать» у Лили «некоторые», так сказать, «вещи».

– Фиг вам! – обиделся Дукалис. – Халявы не бывает! Пусть его Уотсон сам и отправляется на болота. Ему все равно, где пить…

Холмс, услышав имя «Уотсон», по-видимому, все понял и замахал руками, давая понять, что ни за что не допустит лишить несчастных пациентов их благодетеля.

– А тебя – пиарщика… – снова буркнул по-русски Дукалис, но договорить не успел.

Андрей неожиданно поддержал великого сыщика:

– Yes, of course! Your should walk job in London, but Duke must go to out the Devil[60].

– Ruff![61] – возмутился проснувшийся сэр Лерсон. – Ruff! Ruff![62] – прокомментировал он раздавшийся внизу грохот.

«Поспешишь – людей насмешишь», – подумал Соловец, глядя на неподвижное тело маленькой девочки, которое спасатели в оранжевых жилетах и бордовых касках извлекали из-под огромного колеса самосвала.

Путь от РУВД до вытрезвителя занял почти два часа.

И всё из-за сильнейшего гололеда, такого полезного прошлым вечером, когда майор и двое его подчиненных переправляли труп неизвестного на территорию соседей, и такого раздражающего сегодня.

Около сорока минут УАЗик простоял в пробке, образовавшейся по причине препирательств толстого усатого гаишника и водителя остановленного инспектором спецавтомобиля городской коммунальной службы.

– Я в двадцатый раз спрашиваю, – гаишник орал так, что его вопли были слышны в радиусе пятидесяти метров, – что у вас из машины сыплется?!

– А я тебе в двадцатый раз отвечаю! – рычал водитель в распахнутом на груди заячьем тулупе, под которым виднелось туго обтянутое теплой тельняшкой с начесом пивное брюхо вместимостью эдак литров на пятнадцать-двадцать. – Зима!!! Гололед!!! Посыпаю!!!

«Ничего, – майор выбросил в окно хабарик и с удовольствием вспомнил удачно проведенное мероприятие. – Может, кому-то этот лед тоже поможет…»

Мартышкина ему выдали без проблем.

Соловец для порядка немного поорал на посеявшего удостоверение стажера, затем сменил гнев на милость и попытался узнать, каким это образом трезвого Сысоя занесло на коечку вытрезвителя. Младший лейтенант, не получивший даже сотрясения мозга после удара пудового кулака в челюсть, что-то невнятно мычал, ибо последним фактом, запечатленным в его памяти, была поездка из офиса издательства «Фагот» в неизвестном направлении.

Маршрут и цель поездки были напрочь выбиты из головы Мартышкина.

Майор согласился со стонами стажера, что жизнь сотрудника милиции полна интереснейших приключений и опасностей, и порекомендовал Сысою продолжить изыскания по заявлению гражданина Трубецкого. А также пореже появляться в отделе, дабы не попадаться на глаза озлобленному Мухомору.

Мартышкин согласился с мнением старшего товарища и клятвенно пообещал раскопать всю подоплеку внутрииздательских интриг, закончившихся исчезновением автора книг о «Народном Целителе». Для чего ему опять надо было ехать в «Фагот», но перед этим заскочить домой и сменить пахнущий «Амаретто» и порванный в семи местах серенький костюмчик на что-нибудь более подходящее для бравого российского стража порядка.

Соловец приказал водителю УАЗика подбросить Сысоя до его дома, а сам отправился в РУВД на метро, справедливо рассудив, что так будет быстрее.

Когда Холмс отправился выяснять причину шума на первом этаже, Дукалис поинтересовался у товарища, что тот задумал. Андрей объяснил, что от Холмса в Баскервиль-холле толку будет мало. Но приглядеться, не скрывается ли в тех краях Мориарти, следует.

– Не зря же его люди отправили письмо сэру Генри. Может, они какие-то виды на тамошнюю недвижимость имеют или «дольку малую» от наследства в 740 тысяч фунтов получить хотят… В общем, ты съезди, посмотри, что там и как. Да и тебе с твоим знанием английского в деревне будет спокойнее. Я останусь здесь, постараюсь раскрутить Холмса, чтобы он вывел меня на «шотланских» – эти только рады будут узнать, что на лидера «девонширских» тоже у кого-то есть зуб: сами на блюдечке все выложат. Ну, а Шерлок… Шерлок пусть прикрывает нас от полиции, там у него все схвачено.

Учитывая, что группировка Мориарти носила название «девонширской», Толян счел предложение друга резонным и на поездку согласился. Единственное, о чем Дукалис попросил Ларина, – чтобы тот уговорил Холмса дать ему в сопровождающие сэра Лерсона, оказавшегося, по мнению оперативника, единственным существом в этой гнилой стране, которое его хорошо понимает. Андрей поклялся, что выполнит просьбу друга. Переставшая плакать Лили, воспользовавшись тем, что о ней забыли, незаметно протянула руку к пачке ассигнаций, лежащих на столе, но попытка не удалась, так как бдительный сэр Лерсон вовремя укусил девицу за ляжку. Та коротко взвизгнула и отдернула руку.

– Что случилось? – осведомился Ларин, на что Лили обиженно пискнула: дескать, этот кобель такой же маньяк, как и большинство мужчин, – что-то хочет, а денег нет.

Сэр Лерсон оскорбленно фыркнул.

Андрей философски заметил: «Нэйчерэл инглиш джентльмен дон'т тэйк мани фром ледиз»[63].

Их мирный разговор прервало появление, а вернее, внос в комнату тела доктора Уотсона.

– Не смотрите, что я худой, – прокомментировал Холмс свои действия по транспортировке, – зато я жилистый. – И скинул пресс-секретаря с плеча на мягкий диван. – Кстати, можете еще раз проверить эффективность моего дедуктивного метода. Вы знаете, где был мистер Уотсон?

– Известно где, – встряла в беседу обиженная Лили, – развлекался с честными девушками, нажрался, как скотина, в притоне и при этом не заплатил.

Тема своевременной оплаты услуг явно была близка сердцу этой леди, но Холмс чуть ли не захлопал в ладоши от удовольствия:

– А вот и не угадали! Он заплатил! За все заплатил, так как в его карманах не осталось ни одного пенни. И лицо у него не побито. Значит, ушел по-хорошему, за все рассчитавшись. И не в притоне он был, а в приличном частном клубе. Посмотрите-ка на брюки и сюртук Уотсона. Видите, вот следы от русской икры. Это пятно, – великий сыщик потянул носом, – от прекрасной мадеры. А это… Да, конечно! Это организм доктора отказался принять очередную устрицу из Лозанны – вон ее останки прилипли к сорочке. Где вы видели, чтобы в притонах подавали такие деликатесы?

– Правильно, – поддержал Андрей сыщика, – и девушек доктор не обижал.

– Как вы догадались, друг мой? – изумленно вскричал Холмс.

– У нас – я имею в виду, в Америке – говорят: либо пить, либо любить. Кроме того, за время, которое отсутствовал Уотсон, невозможно так нажраться и еще успеть заняться любовью.

– Почему же невозможно? – осведомился Дукалис. – А наш друг Казанова?

– Неужели вы были знакомы с этим красавчиком? – Лили заинтересованно уставилась на Толяна. – Это правда, что он мог… хи-хи… сорок раз за ночь?

Ответить Дукалис не успел, так как из кресла, где покоилось тело Уотсона, донеслось вполне различимое бормотание:

– Вот щас встану и все запишу! Че вы там говорите про любовь?

В конце концов Лили была выпровожена из квартиры на Бейкер-стрит, Уотсон уложен спать, а оперативники вместе с великим сыщиком еще раз наведались в «Нортумберленд», где в спокойной обстановке побеседовали с сэром Генри.

Наследник Баскервилей выписал на имя Холмса чек, сумма которого, судя по увлажнившимся от умиления глазам сыщика, заканчивалась не одним нулем, и выразил радость по поводу прикрепленной к нему охраны в лице опытнейшего мистера Дюка.

Попутно сэр Генри упомянул, что англичане, видно, не такие вороватые, как ему казалось: утерянный новенький штиблет был обнаружен в шкафу. Наследник Баскервиль-холла уверял, что о его приезде из Канады посторонние не знали и ничего подозрительного вокруг себя он не заметил.

Было решено, что завтра с утра Генри с Дукалисом поедут в Девоншир, где доктор Мортимер попытается познакомить оперативника с тамошними обитателями.

– Только давайте для конспирации будем называть моего ассистента, ну скажем, доктор Уотсон, – решил Холмс, – так будет удобнее.

– Только, ради бога, не позволяйте ему никого лечить, – вставил Ларин.

Затем, улучив момент, когда великий сыщик увлекся обсуждением премиальных, Андрей напомнил товарищу, чтобы тот подробно записывал все, что увидит, и пересылал письма на Бейкер-стрит.

– Только не вздумай как в ОРД[64] писать: «Несмотря на комплекс оперативных мероприятий… задания, поставленные лицам, находящимся на связи… не представилось возможным…» Ну и прочую чушь. Нам конечный результат нужен – взять Мориарти. И пожалуйста, не лезь сам в болота. Это только танки да «КамАЗы» грязи не боятся, а у нас здесь ни «воша», ни «гоу», ни тети Аси. Вляпаешься в какое-нибудь дерьмо – в век не отмоемся. Усек?

– Да ты чего, Андрюха? В первый раз, что ли? – обиделся Дукалис, задумчиво почесывая за ухом похрюкивающего от удовольствия сэра Лерсона. – Если что, он у меня вроде «Орбита» – защищает зубы с утра до вечера. Съел – и порядок!

– Получилось! Получилось! – Капитан Казанцев подхватил стул и закружился с ним по кабинету в ритме вальса, пока Плахов прятал свернутую куртку Ларина в шкаф и заваливал ее папками со старыми оперативными делами.

– Надо бы принять для сугреву, – заявил промерзший до мозга костей старший лейтенант.

– Если только чай, – помрачнел Казанова и поставил стул на место. – Заначку Георгича мы уже того… А денег у меня нет.

– У меня тоже, – в унисон с товарищем загрустил Плахов.

Перспектива отогреваться пусть горячим, но отнюдь не горячительным чаем показалась обоим оперативникам ужасающей.

– Не, так не пойдет, – рассудил Казанцев, вздохнул и глубоко задумался.

Если бы достать долларов двести-триста, то их в избытке хватило бы на организацию коллективного застолья с приглашением женского пола из общежития напротив РУВД, где обитали любимые Казановой дородные ткачихи с фабрики «Розовая пролетарка». Особенным расположением капитана пользовалась одна тучная дама, занимавшая пост заместителя коменданта, которую товарки называли несколько странным для женщины прозвищем «Владимир Ильич».

Дукалис и сопровождающий его сэр Лерсон остались в отеле, дабы не бросать без присмотра наследника Баскервилей. Последнее, что донеслось до ушей Холмса и Ларина, когда они покидали гостиницу, – это истошные вопли сэра Генри. Из этих стенаний сыщик и его новый помощник сделали вывод: что не удалось местным воришкам, то успешно выполнил сэр Лерсон. Оказывается, пока клиенты обсуждали с великим сыщиком вопросы гонорара последнего, он умудрился сожрать пресловутый ботинок наследника Баскервиль-холла.

Холмс решил в номер не возвращаться, его благоразумному примеру последовал и Ларин. Уже через полчаса они без приключений добрались до Бейкер-стрит, где убедились в отсутствии настоящего доктора Уотсона, который, очевидно, пошел с визитами к очередным тяжелым больным.

Холмс некоторое время безуспешно рылся в своей картотеке, пытаясь по просьбе Андрея найти какую-нибудь информацию о лидерах «шотландских».

Потом, отчаявшись, пообещал гостю что-нибудь разыскать позднее и схватился за свою скрипку, из которой вскоре полился душераздирающий мотив старинной шотландской баллады про болотного дьявола: «Call me with you – I'll came back across angree nights»[65]. При этом великий сыщик еще умудрялся тихонько подпевать себе под нос на тему того, как чудовище, вылезая из своего логова, обещает вернуться, чтобы «сделать день короче». Эта гадюка грозилась достать жертву везде, даже если та попытается рисовать в небе звезды, и (Ларин не успевал на слух переводить все слова) что-то сотворит с мечтами.

Только Холмсу не суждено было допеть песню о местном Терминаторе. Раздался звон оконных стекол, и в комнату влетел какой-то предмет. Взрыв, яркая вспышка, клубы дыма…

Кто-то истошно закричал с улицы: «Пожар!»[66]

Ларин едва успел присесть за огромное кресло, чтобы уберечься от осколков, как услышал твердый голос великого сыщика:

– Не смейте, Энди! Они только и ждут, когда мы бросимся к спрятанным в стенах сейфам, чтобы извлечь оттуда секретные бумаги. Так всегда поступают люди в подобных ситуациях. Но мы назло врагам не сделаем этого! Вставай, проклятьем заклейменный!..

Дальнейших указаний Андрей услышать не успел, так как очередным взрывом Холмса смело к дверям и великий сыщик кубарем покатился вниз по лестнице, а затем, не снижая скорости, вывалился через входную дверь на крыльцо дома, где и затормозил, наткнувшись на приплясывающего на мостовой Уотсона.

– Ага! – обрадовался доктор, от которого щедро несло запахом виски. – Я знал, что вы поступите согласно вашему замечательному методу! А ну-ка, покажите, какие документы вы захватили с собой? Банзай!

И Уотсон кинул очередной взрывпакет вдоль улицы, где тот со страшным грохотом сдетонировал, заглушая хрипы злоумышленника, в горло которого мертвой хваткой вцепился великий сыщик.

– Говорите, доктор, кто вас этому научил? Говорите, кто-о-о? – Холмс яростно орал и тряс своего летописца. – Кто это придумал?..

– Вы-ы, сэ-эр-р… – прохрипел перепуганный Уотсон, пытаясь отодрать от своей шеи руки сыщика.

Соловец подошел к отделению как раз в тот момент, когда спины Казанцева и Плахова исчезли за углом здания.

Майор сплюнул с досады прямо на крыльцо РУВД, поняв, что коллеги опять бросили его в одиночестве и смылись, сославшись на «оперативную необходимость».

На первом этаже, где располагались дежурная часть и клетки для временно задержанных, царила нервозность, вызванная обещанием проверяющего из Главка вернуться к вечеру и проверить, исправлены ли замеченные недостатки.

У стекла суетился спешно доставленный обратно наркодилер-азербайджанец, стиравший смоченной ацетоном губкой надпись «Дяжюрний» и косивший выпученным фиолетовым глазом на Чердынцева, выразительно подбрасывавшего на ладони толстый том толкового словаря.

Прутья клеток отдраивали «Кометом» двое торчков, сутки назад обсуждавших вертолеты и танки, линолеум скреб мужчина профессорского вида в драповом зеленом пальто, задержанный возле лицея за приставания к тамошним несовершеннолетним ученицам, а плафоны ламп дневного света протирали три дамочки из парикмахерской неподалеку, учинившие прямо на рабочем месте разборку с директором заведения, задержавшим им положенную зарплату, и в пылу разбирательств напрочь отстригшие ему левое ухо.

Соловец прошел на свой этаж, без всякой надежды заглянул в кабинет оперов, убедился, что тот девственно пуст, если не считать нескольких кучек мусора вперемешку с вешдоками по углам, и проследовал к себе.

Там он открыл сейф, налил полстакана «Столичной», задержал дыхание, выпил, негромко выматерился себе под нос и опростал бутылку в горшок с усохшим кактусом.

Затем тяжело опустился в кресло, поставил локти на стол и сжал голову руками.

Ларину, выскочившему вслед за Холмсом на улицу, с трудом удалось предотвратить казавшееся неизбежным убийство и заставить обоих разгоряченных джентльменов вернуться в квартиру. По дороге они общими усилиями извлекли из камина забившуюся туда миссис Хадсон. Старушка была так перепугана, что не могла это сделать самостоятельно и лишь всуе поминала всякую нечисть.

Затем Уотсону был учинен допрос с пристрастием.

Несчастный террорист не запирался и поведал, каким образом ему в голову пришла мысль «пошутить». Оказывается, едва доктор, решив опохмелиться, вышел на улицу, как к нему подошел неизвестный высокий худощавый джентльмен в темном плаще и предложил соединить капиталы, чтобы купить бутылку. «Макс», – представился он. Уотсон охотно согласился. Потихоньку разговорившись, доктор начал рассказывать о подвигах Холмса, подогреваемый подхалимскими восклицаниями вроде: «Да ну?!» и «Не может быть!» Услышав историю о скандале в Богемии, Макс и вовсе не поверил, предложив поспорить, что все это проделки «черного PR», a сам великий сыщик обязательно бросится к сейфу при криках: «Пожар!»

– Ну, тогда мы с Максом хлебнули еще и решили тормознуть кэб, – рассказывал доктор. – Райское наслаждение, скажу я вам, мчаться к китайцам, чтобы купить пиротехнику… Купили, приехали на Бейкер-стрит. Он мне и говорит: «Абдулла, поджигай»! «Я не Абдулла», – отвечаю. А он: «Все равно поджигай». Ну, тут ка-а-ак!..

– Это точно… – подвел черту Холмс. Некоторое время великий сыщик суетливо бегал по комнате, закидывая в саквояж несессер с бритвенными принадлежностями, рубашки, револьвер и прочие необходимые в пути вещи. На недоуменный вопрос Андрея, куда Шерлок так быстро собрался, Холмс только буркнул:

– А мы пойдем на север.

Ларин попытался было попросить более вразумительных объяснений, но сыщик, продолжая собирать вещи, лишь пояснил, что Мориарти пошел «ва-банк».

– Вы, дорогой Энди, видно, так насолили ему, что теперь за жизнь находящихся рядом никто не даст и полпенса. Лидер «девонширских» начал устилать дорогу трупами: хозяин бифштексной, постоялец отеля, сэр Чарльз Баскервиль, наконец, тоже явная жертва Мориарти. А хитроумная организация нападения на мой офис? Да никакая полиция в следующий раз не поедет сюда, думая, что вызов – ложный. Поэтому нам следует срочно покинуть Лондон и поскорее добраться до швейцарской границы.

– Почему же полиция не приедет? – удивился Ларин. – Вон они, кажется, уже внизу.

– Как приехали, так и уедут, – обреченно махнул рукой Холмс, – жертв-то нет. Вот если бы вас убило, то у дома обязательно бы выставили полицейский пост. Кстати, эту мысль, пожалуй, следует обдумать… – Он как-то странно взглянул на Андрея. – Впрочем, вы можете оставаться. Мы же с Уотсоном непременно должны срочно расследовать одно происшествие в Альпах. Но я обязательно вернусь…

Вскоре на пороге комнаты возникла мужественная фигура инспектора Лейстрейда, выглядывающего из-за плеч двух рослых полицейских, вооруженных револьверами.

Убедившись, что спасать, по крайней мере сейчас, никого не надо, инспектор решительно шагнул вперед.

– А где же тело? – осведомился он у Холмса.

Доктор Уотсон, у которого после продолжительной беседы с Максом и дружеской – с сыщиком уже не было сил стоять на ногах, медленно сполз на пол.

– Вот тело, – проворчал Холмс, показывая на Уотсона.

Но Лейстрейд, принюхавшись, оставил доктора без внимания и придвинулся к письменному столу.

– Хорошо, – деловито произнес он, – так и запишем: вследствие прошедшей над Бейкер-стрит грозы в одной из квартир возникли незначительные повреждения оконных стекол. Претензий хозяева ни к кому не имеют. Не правда ли, мистер Холмс?