На ее хвосте (ЛП)

Глава 4

Эдди смотрела на кроху, маленького Джека, уютно устроившегося в своей новой кроватке. Кроватка не единственная обновка. Каким-то образом прайд превратил одну из запасных спален Зейна в детскую за несколько часов. Инфорсеры, а так же пары альфы и бета и все качки участвовали в создании места для Джека.

Часть ее была раздражена тем, что она и малыш остались с Зейном, но потом другая часть ее, конечно же, осознала, что она останется с Зейном. Он ее пара и ни драма, ни проблемы не в силах это изменить. Так что… она здесь.

По крайней мере, пока альфа — нет, он хочет, чтобы она называла его Маркусом, — не принял решение относительно ребенка. У Лори не было семьи, но у Тони есть родственники, хотя вся семейка и состоит из мужчин, думающих, что пролитое кофе на их рубашку веская причина вырвать глотку обидчику. Это означало, что Маркус разрывается между законами своих людей и того, что лучше для Джека.

— Он не исчезнет, — пробормотал Зейн, — Никто его не заберет.

Ее львица замурчала, довольная присутствием своей пары и его словами. Она медленно повернулась лицом от кроватки к паре:

— Понимаю, но как думаешь, мы заслужили все эти проблемы?

Зейн двигался быстрее пули, сокращая расстояние между ними, так, что казалось, прошел лишь миг, а она уже прижималась к нему. Его пальцы запутались в ее волосах, потянув ее голову назад, когда вторая рука обвила ее талию, притягивая ее ближе.

— Да, — прошипел он. — Защищать тебя никогда не будет проблемой, — он наклонился и прижался к ее шее. — Я ничего не хочу делать оставшуюся жизнь, кроме как защищать тебя и Джека.

— Но…

— Ты моя. Он мой.

Напряженность, которую она не осознавала, наконец, покинула ее тело. Она оперлась об него, позволяя ему удержать ее. Когда он ослабил хватку, она выпустила тяжелый вздох и прислонилась к его груди. Она глубоко дышала, вдыхая его запах в легкие.

— Знаю, будет трудно. Коллетти — Дэвисы — попытаются забрать его. Но Лори… — хочет, чтобы я защитила его от всего мира.

— Они могут попробовать, но им это не удастся, — в этот раз его прикосновение не было грубым, наоборот, очень нежным, когда он приподнял ее за подбородок, чтобы встретится с ней взглядом, — Малыш, сейчас не ты понимаешь, но вскоре поймешь. То, что я беру, то, что отмечаю как свое, остается со мной. Когда-нибудь ты поверишь в это.

— Я хочу, но… — она сбежала и пряталась, зная, на что способна семья Коллетти.

— Ты поверишь, — она опустил голову, его выражение лица словно спрашивало разрешение, когда он медленно приблизил свои губы к ее.

Зейн собирался поцеловать ее или, по крайней мере, хотел, и ждал ее реакции. Конечно, у нее была только одна реакция. Несмотря на свои проблемы, несмотря на тот факт, что Коллетти хотели ее крови и завладеть Джеком, она хотела отметить его.

Он не поцеловал, не прижался к ней губами, вместо этого парил над ее ртом. Он все еще давал ей шанс сказать «нет».

— Это безопасно? Вдруг кто-то…

Зейн перебил ее:

— Я никогда не стану рисковать твоей безопасностью. Альфа и бета согласились быть на страже, пока проходит проверка среди охранников Альфы и инфорсеров прайда. Но если ты хочешь подождать…

Если она хочет подождать, он даст ей время. За исключением того, что она знала, что он хочет ее, она может ощутить доказательство его возбуждение и твердой необходимости, прижавшейся к ее бедрам… Он дает ей шанс сказать «нет». Она не знала больше других таких понимающих мужчин. И именно эти слова заставили принять ее окончательное решение.

— Я-Я доверяю тебе, и если ты говоришь, что мы в безопасности, значит, так и есть. А это значит, я не хочу ждать, — Она встала на цыпочки, желая начать поцелуй, который в конечном итоге приведет к более вкусному продолжению, но он не позволил ей сделать это. Она захныкала, попытавшись снова, но ее намерения опять пресекли на корню.

— Ты была готова оставить меня, Эдди, — его голос хриплый и грубый.

Стыд охватил ее, злость на саму себя, что не доверяла ему, терзал ее. Она должна была. Она боялась соединиться с парой, что могло бы ее ранить.

Инстинктивно она знала, что мужчина, обнимающий ее, не имеет и грамма зла. Время с Лори позволили ей отточить свои чувства.

Эдди открыла рот для извинений, которые уже были готовы сорваться с ее рта, но она молчала, никаких сожалений.

— Нет, ничего не говори. Это было умно. Ты не знала меня — не знаешь меня — и обеспечиваешь Джеку безопасность. Признаю, это немного ранит мою гордость, но я не могу отрицать, что ты поступила правильно, — сильное собственничество наполнило его взгляд. — Но теперь ты знаешь, что я заслуживаю твое доверие. Так что если еще раз подумаешь сбежать от меня, я положу тебя к себя на колени и окрашу эту сексуальную попку в ярко-алый.

Она не могла остановить румянец, покрывший ее лицо:

— Не стоит говорить подобное.

— Почему? — он поднял одну бровь. — Это же правда.

Со стоном она оттолкнула его:

— Уверена, ты думаешь, что сделаешь это, но…

— О, это произойдет, — Зейн глубоко вдохнул и замурлыкал. — И я думаю, тебе нравится эта идея. Ты хочешь меня раздеть…

Она положила пальцы ему на губы, чтобы заставить его замолчать. Она не собирается признавать, что он заинтересовал ее. Совсем нет, никогда. И в особенности не детской Джека.

— Тише. Ты разве не знаешь, что здесь в трёх футах ребенок?

Он даже не стал извиняться.

— Что? — он пожал плечами. — Ребенок же не услышит и не увидит, как мы будем любить друг друга.

… Любить друг друга…

— Любить… Черт возьми, наш сын же не увидит…

— Мне нравится слышать, что ты называешь его «наш сын», но не чертыхайся при нем. Не учи его плохим привычкам, — его голос стал хриплым и соблазнительным. — И он не будет смотреть, но он будет знать, что его родители занимаются любовью. Могу поспорить, ты будешь кричать. Я прав? — он покачал головой. — Не отвечай, я сам проверю.

Зейн отпустил ее и отвернулся, хватая ее за запястье и потянув ее из комнаты. Он потянул ее через коридор, тихо шагая босиком к главной спальне. Было недолго пройтись от детской по коридору, но это показалось сотней миль. И еще раз он практически прочитал ее мысли. В тот момент, когда они вошли в комнату, они отпустил ее руку, он указал на одну прикроватную тумбочку.

— Я купил лучший монитор для наблюдения за ребенком. Ты можешь слышать его, но тут еще есть камера, так что можешь прекрасно видеть его. Если он издаст звук или смешной вздох, ты узнаешь об этом.

И она обнаружила, что все больше любит его.

Изображение на мониторе напомнило ей о том, что он сказал:

— Родители? Ты сказал «родители занимаются любовью»…

Он согласно кивнул:

— Конечно. Чем еще мы можем заниматься? Я уже говорил тебе, ты меня не покинешь. Даже не думай…

— Нет, — она покачала головой. — Не стану… Я не думала… Мы родители. Мы едва знаем друг друга, а мы родители.

— Именно. А сейчас мы должны подарить Джеку братика или сестричку, — он медленно подтолкнул ее к кровати королевского размера. — Есть возражения?

Да, у нее есть заботы и опасения, все еще терзающие ее мозг, но не может быть ничего плохого быть отмеченной своей парой.

— Нет, вообще никаких.

Зейн почти набросился на нее в тот момент, когда слова были произнесены. Вместо этого он сдержался и в тот момент, когда она была достаточно близко, он обнял ее своими руками и повалил на кровать. Звонкий смех вырвался из нее, и он обнаружил, что улыбается в ответ. Несмотря на недавние события, он был в восторге, что они могли доставить немного радости друг другу. Без сомнений это им необходимо.

Он перекатился вместе с ней, прижав ее своим телом и держа ее в плену. Он схватил ее за запястья одной рукой и запрокинул их над ее головой. Твердо, но нежно он удерживал их на месте.

— Держи их там.

Эдди застонала и звук был направлен прямо в его паху, что заставило его дернуться и запульсировать в его джинсах. Он был готов для нее с того момента, как ее запах наполнил его, и он желал ее с того момента. Теперь она его.

— Эдди? Ты слушаешь? — когда она выпустила низкий стон и кивнула, он двинулся дальше.

Ощущать ее, чувствовать эти локоны волос напротив себя; было так много фантазий, порхающих в его голове. Он хотел, чтобы у них было время на спаривание и исследование каждой из его идей. Но у них нет этого, они должны были позаботиться о Джеке. Из-за чего каждое проведенное вместе мгновение ценилось больше. У него времени хватит на одну идею, а не на тридцать семь.

После ее кивка он отпустил ее запястья и приступил к исследованию тайн своей пары.

Он захватил ее рот в страстном поцелуе, скользнув между ее губ своим языком и исследуя ее одним движением. Ее аромат расцвел на его вкусовых рецепторах, возбуждая его еще больше, когда аромат сладости и тепло наполнило его. Она дразнила его, нежно посасывая его язык, из-за чего он почти кончил в одиночку. Он осторожно освободил свой рот и укусил ее за нижнюю губу.

— Ведьма, — он прошептал в ее рот. Она просто простонала и пошевелилась под ним, заставляя вырваться из его горла стон. — Ты убиваешь меня.

Потом он сосредоточился на том, чтобы заставить ее кричать, мучая ее с удовольствием, как она поступала с ним сейчас.

Когда он обратился за помощью к своему льву, зверь быстро отреагировал, изменяя ногти Зейна на заостренные когти, чтобы разрезать ее одежду. Аппетитная плоть обнажилась, мурашки покрыли ее теперь открытую кожу, а его рот наполнился слюной от потребности испробовать ее.

Он не был бы собой, если бы не позволил себе это, так что он скользнул по ее телу, облизывая каждый дюйм ее обнаженной кожи. Он упивался ее ключицей, покусывал ее соски, а когда он добрался до стыка ее бедер, то припал к ее слегка влажным завиткам. Соленый мускус ее возбуждения заполнил его нос и, несмотря на то, что она слегка сжала свои бедра в попытке скрыть это от него, он не позволил ей этого. Даже когда маленькие кулачки терзали его голову, он оставался на месте. Однако он встретил ее взгляд и сузил глаза.

— Где твои руки должны быть?

— Зейн…

Он выпустил теплый воздух над ее нуждающейся плотью:

— Что, любовь моя?

— Это… Я не красивая… там…

Нет, она не красива, она великолепна. Пухлые розовые губы нуждались в его внимании… Великолепно. Не могу забыть эту часть.

— Шшш… Ты больше, чем красива, и прямо здесь… это великолепно, — он сохранял свое внимание на ней, когда опустил голову и прижался в мягком поцелуе к ее половым губам. — Я попробую тебя, заставлю кричать мое имя и тогда я отмечу тебя. — С каждым его словом ее дыхание учащалось, пока у нее не перехватило дыхание и она не стала извиваться. — Какие-то возражения? — когда Эдди покачала головой, он широко улыбнулся. — Прекрасно.

Затем он сделал именно это. Он припал к ней своим ртом, языком собирая доказательство того, что она нуждается в нем. Ароматы переполняли его своей силой и интенсивностью, взывая к его внутреннему зверю и требуя, чтобы лев вышел вперед. Он хотел погрузиться в ее запах, пока не был бы покрыт им с головы до пят.

Он сосал ее клитор, наибольший источник удовольствия, и двигался с ней, когда она тряслась под ним. Она стонала, прося о большем. Когда он проследил линию ее щели одним пальцем, она всхлипнула, но когда он скользнул двумя пальцами в нее, она наконец закричала. Она реагировала на его вторжение, двигая бедрами, когда он входил и выходил, и в то же время он продолжал дразнить комок нервов своим языком.

Ее лицо покраснело, а глаза остекленели. Он сделал это, он овладел свой парой, пока она не превратилась в дрожащую массу необходимости, и да, он был горд этим фактом.

Зейн знал, что она близка, смешанность ее аромата говорила ему, что она вышла за предел, желая его. И он счастлив был удовлетворить ее. Когда она начала ритмично сжимать бедра, он знал, что она на грани и не займет много времени, чтобы отправить ее в бездну удовольствия.

Он не прекратил двигать рукой, но убрал свой рот от нее, широко улыбаясь, когда она рыдала и обвиняющее смотрела на него.

— Хочешь кончить сейчас или со мной внутри? — Зейн хотел, чтобы она выбрала последний вариант. Он хотел погрузиться в нее по самое основание и чувствовать, как она кончает. Он свободно вошел в нее пальцами, а затем осторожно засунул еще один.

— Эдди?

Зейн хочет, чтобы она подумала? Сказала? Должно быть, он шутит. Поскольку он больше не подталкивал ее к краю наслаждения и вместо того, чтобы она парила рядом на краю, она думает, он это серьезно. Ублюдок.

Он глубоко вошел еще раз, поглаживая ее пальцами так, что она выкрикнула свой решение к потолку:

— Внутри меня!

Эти четыре слога привели его в действие. Ему потребовалось считанные секунды, чтобы разрезать и снять одежду с ее тела, а затем еще меньше времени, чтобы разобраться с собственной. Он едва убрал свои пальцы из нее, когда вернулся снова, его влажная плоть твердо упиралась в нее, контакт кожа к коже заставлял ее внутреннюю львицу мурчать, изнывая от желания обнажить свой животик для своей пары.

Он переместился между ее бедер, но вместо того, чтобы его рот блуждал по ее средоточию, его твердость прижималась к ней. Он осторожно качнул бедрами, посылая искры удовольствия по ее спине, и она вздрогнула, не в силах подавить реакцию на его прикосновение.

— Тебе нравится? — она снова качнулся бедрами и она улыбнулась, когда ее плечи содрогнулись вместе с его.

— Думаю, нам обоим нравится, — она широко улыбнулась. Зейн зарычал, оскалив зубы в ложном гневе, и она быстро среагировала. — Не сверкай ими, пока не используешь их.

Это заставило его снова зарычать, а она улыбнулась еще шире. Ее поддразнивание попало в цель, и теперь он был серьезен. Его руки были повсюду, гладя и лаская ее, губы скользили по ее коже, посасывая ее. Все это время его твердый член лежал между ее бедер, пока она не была готова закричать о необходимости в нем.

— Проклятье, Зейн…

Он заурчал, и у нее было четкое ощущение, что это на самом деле смех. Ее подозрения подтвердились, когда он поднял голову от ее груди и встретился с ней взглядом.

— Да, малышка?

— Хватит дразниться. Ты предоставил мне выбор и я сказала тебе, что хочу кончить с тобой внутри. Это не произойдет, если ты не, ну ты знаешь, не войдешь в меня.

Она была прекрасно уверена, что эта часть очевидна.

Еще один смешок, когда он осторожно поднял бедра, чтобы направить головку своего члена в ее влажный вход. Он осторожно дразнил ее, скользя внутрь лишь на дюйм, прежде чем выйти.

— Этого ты хочешь?

Она всхлипнула и кивнула.

— Неа, скажи словами.

— Сволочь, — она вздрогнула и проглотила стон, сорвавшийся с ее губ. — Да, этого я хочу. Я хочу тебя внутри.

— Тогда ты это получишь.

И черт подери его, он сдержит свое обещание. Его член осторожно вошел в нее, растягивая так, как этого не делали его пальцы, и она застонала от нового удовольствия, окрашенного болью, постигшее ее. Он глубже и глубже входил в нее, скользя в нее своей длиной, и она дрожала от потрясающего ощущения, что он внутри.

Он установил яростный ритм, смешивая осторожный выход из нее и встречный мягкий толчок, которые не делали ничего больше, как сводили ее с ума от необходимости в нем. Они ничего не говорили, их тела и дыхание производили более чем достаточно звуков. Их бедра встретились, каждый толчок подталкивал ее ближе к конечному наслаждению, взывая ее тело к освобождению.

Она парила на краю, прям у самого обрыва, и она затаила дыхание, ожидая, что он даст ей то, что ей нужно.

Как любая хорошая пара, он следовал ее потребностям. Он сверкнул белыми удлиненными клыками, очевидно, что его лев готов отметить ее, и Эдди обнаружила, что ее львица ожидает этого.

— Ты моя, — слова доставили ей удовольствие, пробегая по ее венам и отбрасывая любой намек на контроль, что остался.

Она была не более, чем комок потрясающих ощущений и глубокой потребности.

— Ты мой, — она обнажила клыки, давая ему понять, чего ожидать.

Полагаясь на вспышку золота в его глазах, она знала, что ему очень понравилась эта идея. Они стали массой извивающихся тел, охотящихся за окончательным освобождением. Их рык и крик становились все громче с каждой секундой. Пока наконец…

Наконец это произошло. Оргазм накрыл ее удивительной волной ослепительного экстаза. Ее тело больше ей не принадлежало, оно стало лишь скользящей волной удовольствия. Она вздрогнула и дернулась, пальцы сжались, а конечности отказывались признавать ее команды, но была одна вещь, которую она могла сделать.

Эдди могла отметить его. Потому что, когда он опустил свою голову, рот приоткрылся и приготовился впиться в его плоть, что она и сделала. Она была поражена, когда он укусил ее, впиваясь в нее глубже, и она упивалась этой медовой сладостью, наполнившей ее рот. Блаженство, все больше и больше блаженства наполняло ее, когда она впивалась в рану, которую сама и сделала. Ее атаковала боль, которая говорила, что теперь она принадлежит ему.

Они продолжали укреплять свою связь, сама ее суть тянулась к нему, сверкая бесплотными завитками и соединяя их вместе. Они навсегда связаны друг с другом, разум к разуму, теперь их мысли уже не свои собственные. У них не будет секретов от своей пары. Его плоть выросла еще больше, связывая их тела, когда его освобождение наполнило ее. Они связаны друг с другом душой и телом, их реакция только свидетельствует, что они истинная пара, и она гордилась этой чередой событий.

Она принадлежит ему, а он — ей. Они разделили бы эти слова, но теперь они связаны навсегда и ничто не сможет когда-либо разлучить их. И теперь его брачная метка будет гарантировать, что они остаются близки и через несколько минут после того, как они удовлетворили друг друга. Это было время не для спешки или тянуть резину, но время для единения пары.

Кроме… тихий плач младенца на мониторе разрушил покой Зейна в мгновенье. Словно природа запрограммировала тело родителя, чтобы…

Но они не были родителями. Не по-настоящему. Но в ее сердце, очевидно и в сердце Зейна, они были. Если только…