На грани. Любовь и предательство

Глава 9

Аманда все-таки смогла посадить в мужчине зёрнышко сомнения в своих поступках и то, как он обращался с ней, однако покажет ли он то что чувствует? Конечно же нет.

Сбор документов начался сразу же по возвращении, однако несмотря на явную неуверенность в своих действиях, брюнет продолжал день за днём тянуть с подписанием столь важных документов, словно надеялся, что их содержание как-то изменится самостоятельно. Голова уже разрывалась от мыслей, и выбрать между двумя тот не мог.

Аманда поехала к родителям, чтобы погостить у них, пока решается дело. Она заселилась в свою старую комнату, где обычно спала Луиза, когда навещала бабушку и дедушку.

На телефон блондинки пришло смс от уже старого и давно забытого номера:

"Йо! Я тут в штаты приехал и собираю старую компанию, все согласились, осталась одна ты"

Контакт был подписан как некий "Зак Роджетти". Бывший одноклассник, что был вечным интровертом и почти ни с кем не общался.

Девушка сидела на постели после очередного ужина с прополаскиванием мозгов на тему "ты должна была сильнее цепляться за него", но после недолгих раздумий все-таки ответила другу, что придет на встречу.

За окном уже сгущались сумерки, и ей предстояло решить, что надеть на встречу, чтобы выглядеть уместно, но не слишком нарядно. Вспоминая Зака таким, каким он был в школе — тихим и необщительным, — она старалась представить, каким он стал теперь и что могло заставить его вернуться и собрать всех вместе.

Девушка вытащила из шкафа любимое черное платье, чуть выше колена и невысокие туфли в цвет, решив, что этот наряд будет достаточно удобным и не привлечет к ней лишнего внимания и принялась к нанесению легкого макияжа. С собой она взяла сумочку с блеском для губ и телефоном — на случай, если придется быстро связаться с кем-то или сделать вид, что она очень сильно занята и ей кто-то позвонил, чтобы уйти.

Аманда, завершив сборы, не остановилась, чтобы взглянуть в зеркало еще раз, и поспешила вниз по лестнице, предвкушая неожиданную встречу с прошлым, игнорируя выскочившую на шаги мать. Ей не обязательно все время портить ей настроение, верно?

— Твоя коллега у нас уже несколько дней ночует… будто у нее своего дома нет, — ворчит Луиза, ковыряя нехотя еду. Она даже не стеснялась говорить такое в присутствия брюнетки за столом. Девочке про развод не сказали, но она все равно чувствовала, что что-то определенно не так, как должно быть.

— У нас много дел на работе, — попыталась оправдаться Шелли, что участвовала за ужином, хотя понимала, что эти слова звучат неубедительно. Она смотрела на его дочь, на её хмурый взгляд и понимала, что девочка всё прекрасно понимает.

Взгляд Луизы стал слишком взрослым за последнее время, и это угнетало Нэйтона.

— Когда у вас там закончится этот дедлайн? — не отставала младшая, весь её вид говорил о том, что она больше не принимает бессмысленные отговорки. Ей хотелось ясности, честности, даже если это касалось самых неприятных вещей.

— У Шелли небольшой ремонт — потому она живет у нас, я уже говорил.

— Понятно, — сказала девочка, — Когда мама вернется? Вы поругались? Она сказала, что бабушка заболела, но я звонила ей, она не болеет. Ты снова ее обидел?

— Мама просто решила немного отдохнуть и поехала к кому-то. В курс дела меня не вводили, как обычно, — брюнет отвечал раздраженно безэмоционально. Конечно, его напрягало, когда приходилось дочери так нагло врать, но тут была вынужденная мера.

— Луиза, думаю, мама просто забыла тебе сказать, — попыталась разрядить обстановку Гарден, но девочка ее словно не слушала, будто ее тут и вовсе нет, продолжая говорить только с отцом:

— Ты всегда так говоришь, когда ее обижаешь… нет бы прямо подойти и извиниться! — дует младшая губы, а после поднимается из-за стола, со скрежетом отодвигая телом свой стул, — И еда эта ресторанная вообще не вкусная… мама от души готовила!

— Луиза! — рыкнул недовольно брюнет, — Сядь… — он выдохнул, успокаивая себя, — Пожалуйста, будь добра, сядь на место.

— Я наелась. Пойду к себе!

Наступила неловкая тишина, когда Луиза, держа подбородок высоко, покинула столовую. Шелли прокашлялась и посмотрела на Нэйтона, чувствуя себя виноватой за то, что оказалась в эпицентре их семейных разногласий. Ей хотелось что-то сказать, утешить, но слова не шли. Она знала, что его дочь сейчас нуждается в правде, которой ей не могут дать.

Нэйтон откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Внутри него бушевала буря эмоций — гнев, разочарование, бессилие. Он понимал, что его ложь скоро раскроется, и последствия этого будут неоднозначны. Открыв глаза, он увидел, что Шелли продолжается пристально смотреть на него.

— Если это продолжится, она совсем тебя не будет уважать, — тихо проговорила Шелли, настоящая забота и понимание слышались в её голосе. — Так нельзя, Нэйтон. Мы должны быть открыты с ней. Скажи ей правду. Иначе как потом?

— Как потом что? Метишь на место моей жены? Какую правду я должен ей сказать? — раздражённо откликнулся он, голос задрожал от напряжения. — Что её мать уехала, потому что наш брак разрушен из-за любовницы, которая сидит за столом? И что я даже не знаю, вернётся ли она когда-нибудь? Что правда? Что ей трудно сейчас? Я и без тебя знаю.

— Вот только не надо обвинять в этом меня, ты сам сделал такой выбор, — произнесла брюнетка, вытирая руки о тряпичную салфетку, и поднялась с места, бросая ее на стол, — Пойду к себе!

Пусть он и говорил правду, но как женщину ее сильно задели его слова. Неужели он собирался и дальше держать ее только в роли любовницы? А как же мечты о пышной свадьбе? Все зря? Весь этот спор… вся эта борьба…