На краю бездны

4

Последний шанс. Дорога делает поворот, и я на мгновение вижу море: россыпь далеких огней у края воды.

Блэквуд-Бей. Крохотная, притулившаяся в ложбинке между холмами, а за ней – скалы и бесконечная береговая линия, тонущая во мраке. Луна льет белый свет на заснеженные крыши. Все это выглядит прекрасно, но будто таит опасность; нетрудно представить здесь логово контрабандистов, которые когда-то облюбовали эти места, чтобы проворачивать свои незаконные делишки под покровом ночи. Чувствую, как напрягается мое тело, точно готовясь распахнуть дверцу и на ходу выпрыгнуть из машины, бросить вызов судьбе в этой глухомани.

Я никогда не планировала здесь оказаться. В список возможных локаций для съемок Блэквуд-Бей не входила ни на каком этапе. Я точно знала, какое место ищу. То, от которого внутри что-то неуловимо екнет, как бывает, когда приходишь на просмотр новой квартиры и вдруг чувствуешь себя как дома. Или когда встретишься с кем-то в баре, ваши взгляды случайно пересекутся, и вроде бы ничего такого, но стоит заговорить друг с другом, как понимаешь: это оно, вы переспите. Я осматривала разные места, но ни одно меня не зацепило. А потом в офис Дэна пришла открытка, и все переменилось.

Я была дома, когда он позвонил, читала про какую-то невнятную деревушку в Оксфордшире. Он без предисловий приступил к делу:

– В жизни про нее не слышал, но если ты за, то и я за.

– Ты о чем?

– Об открытке.

– О какой открытке, Дэн?

– Из Блэквуд-Бей.

Поначалу я решила, что ослышалась.

– Откуда?

Он повторил название, и, несмотря на хриплое эхо в трубке, на этот раз я поняла, что услышала правильно.

– Блэквуд-Бей? А что там такое?

Эхо в трубке повторило мои слова.

– Открытка. Она что, не от тебя пришла? Странно. – Это прозвучало как пожатие плечами и целенаправленное уклонение от ответа на мой вопрос. – Так ты про нее что-нибудь знаешь?

– Слушай, о чем, черт побери, вообще речь? – рявкнула я, не сумев сдержать раздражение.

– Мне пришла открытка, – сказал он, не обращая на мой тон никакого внимания. – С фотографией бухты. Блэквуд-Бей. На обратной стороне написано: «Может, здесь?» Я подумал, она от тебя.

Трясущимися руками я поднесла к губам чашку и сделала большой глоток кофе. Он оказался слишком горячим, я обожгла горло.

– Не-а.

– Ладно, это не важно.

«Да нет, это важно, – подумала я. – Еще как важно».

Я почувствовала, как меня накрывает паника, и стала считать вдохи.

– Кроме нас с тобой, про проект никто не знает?

– Ну, на Четвертом канале-то определенно знают.

– Но они вряд ли станут слать открытки.

– Согласен, но, может, они кого-нибудь попросили поразнюхать. Ладно, вернемся к этой Блэквуд-Бей. Ты там бывала?

Меня подмывало соврать, что никогда в жизни о ней не слышала.

– Угу, – произнесла я. – В детстве. Если честно, она не произвела на меня особого впечатления.

– Но как вариант?

– Нет, не думаю.

– Почему? Все так плохо?

– Просто… Понимаешь, она очень далеко. Если все-таки придется туда ехать.

– На канале хотят, чтобы действие происходило на севере. Так что…

– Ты мне этого не говорил.

– А по-моему, говорил. Ты просто, кроме своего юга, ничего не видишь.

– Но это маленькая деревушка. Слишком маленькая. Кому интересно смотреть фильм, действие которого происходит в такой дыре? Это… просто это не то, что нам нужно. Понимаешь?

Мне показалось, я услышала в трубке его вздох. На мгновение я подумала, что он сейчас скажет: лучше тогда вообще прикрыть эту лавочку и взяться за что-нибудь другое или с извинениями вернуть деньги Четвертому каналу и признать, что моя карьера не удалась.

– Открытка все еще у тебя? – спросила я.

– А что?

– Не выбрасывай ее.

Я уже «разбудила» ноутбук и вышла в «Гугл». Набрала в строке поиска «Блэквуд-Бей». Если Дэн упрется, нужна будет веская причина, чтобы убедить его там не снимать. Я хотела увидеть те самые страницы, на которые будет смотреть Дэн. Я хотела быть во всеоружии.

Одну за другой, наискосок, я проглядывала статьи по ссылкам. Поначалу я успокоилась: в большинстве своем это были ничем не примечательные заметки. Рестораны, закрывшиеся навсегда; звание самой живописной деревушки в Йоркшире в третий раз подряд, хотя эта статья была столетней давности; кампания против закрытия местной станции спасения на водах, которая грозила провалиться. Я уже было понадеялась, но потом увидела его. Материал о пропавшей девочке-подростке по имени Дейзи, которую теперь официально признали покончившей жизнь самоубийством.

Рассчитывать, что Дэн пропустит такое, не приходилось. Он просто не мог за это не ухватиться.

– Нам надо поговорить, – произнесла я. – Сейчас приеду.

Вскоре я была у него. Открытка лежала на столе – фотография Блэквуд-Бей, снятая с утесов. Она выцвела, как будто ее долго держали на солнце. Я взяла картонку в руки, но она не вызвала внутри никакого отклика.

Я перевернула ее. Эти два слова, написанные черной пастой. «Может, здесь?» Почтовый штемпель оказался смазан, и разобрать на нем что-либо было невозможно.

Дэн налил мне кофе.

– Странно, да?

– Ты уверен, что никто из редакции не мог ее прислать?

Он склонил голову набок:

– Я спрашивал, никто не признается. Но…

Я знала, что он скажет.

– …ты-то что так разволновалась?

На этот вопрос я ответить не могла. Впрочем, Дэн тут же про него забыл.

– Ты уверена, что это не то? – спросил он. – Я посмотрел в Интернете. Деревушка небольшая, но не крошечная. И население сокращается. Кажется, это именно то, что ты ищешь. Народу там достаточно мало, чтобы можно было говорить о сообществе, но, по-моему, не настолько, чтобы у тебя были основания волноваться, что желающих сниматься в твоем фильме будет раз-два и обчелся.

Он развернул ко мне монитор и принялся прокручивать картинки, которые выдал ему «Гугл».

– И место живописное. Сама посмотри.

Я бросила взгляд на экран. Фотография главной улицы. Слейт-роуд. Погожий летний день. Резкие тени, улочка, уходящая вверх так круто, что у меня закружилась голова, симпатичные домишки, кафе и сувенирные магазинчики. Все хорошенькое, нарядное. Я наклонилась и изобразила на лице интерес. Вид на деревню с утесов, маяк вдалеке, фотография, сделанная с галечного пляжа, лодочный спуск, занимающий весь передний план.

– Картинка получится красивая. Впрочем, ты сама это знаешь, если там бывала.

– Но мы будем снимать зимой. Могут возникнуть сложности.

– Но снимать-то будешь не ты! Я думал, в этом и заключается весь смысл. А непогода может сделать фильм еще атмосфернее.

Он переключился на следующую картинку. Булыжная улочка, слишком узкая для автомобилей. Висячие кашпо для цветов, окна в частых переплетах.

– Машин там явно не так уж много. Дорога очень крутая. И главное, это место с историей.

Я поднялась, не желая слушать дальше:

– Обещаю подумать.

Склонив голову набок, он сверлил меня взглядом.

– Ты знаешь, что там пропала девушка?

Я поколебалась, но делать вид, что я не в курсе, смысла не было. Я подумала про Дейзи.

– Много лет назад. И это признанное самоубийство. А при чем тут…

– Нет. Я имею в виду недавнее исчезновение. И про самоубийство тут речи не идет. – Он открыл новую страницу браузера. – Смотри.

Публикация была с веб-сайта «Молби мессенджер».

«Съемки уличной камеры наблюдения могут пролить свет на загадочное исчезновение несовершеннолетней Зои Персон, поиски которой до сих пор не дали никакого результата», – гласил заголовок над размытой фотографией, точнее, стоп-кадром из видеосъемки. Девушка в черной куртке, с собранными в хвост черными волосами; на зернистом изображении различить черты лица невозможно. В подписи говорилось, что ее видели на автобусном вокзале в Мидоухолле. Я отвела взгляд, пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь другом, но перед глазами все плыло.

Он прокрутил страницу вниз, где та же девушка, только на фотографии лучшего качества, смотрела прямо в камеру. Волосы у нее были распущены, и казалось, она вот-вот улыбнется – но нет, она не улыбалась.

– Она исчезла неподалеку от Блэквуд-Бей. Около трех с половиной лет назад.

Я покачала головой.

«Нет, – хотелось мне сказать. – Это невозможно. Я бы знала».

Неужели? Я так долго избегала этого места, случиться могло все, что угодно.

Дэн вскинул на меня глаза:

– Что ты говорила? Самоубийство?

Черт. Теперь ходу назад нет.

– Девушка по имени Дейзи, – произнесла я. – Она покончила с собой.

Дэн открыл новую страницу и ввел поисковый запрос.

– Дейзи Уиллис. Десять лет назад. – Он откинулся на спинку кресла. – Сначала она, потом Зои Персон.

Он ухмыльнулся так, будто сорвал джекпот. Где-то в глубине души у меня шевельнулось презрение.

– Тебе это не кажется странным? – спросил он. – Сразу две пропавшие девушки!

– Дейзи покончила с собой, – услышала я собственный голос. – Это подтвердили официально.

Он принялся бегать по строчкам глазами.

– Но тела так и не нашли. Я имею в виду…

– Это было самоубийство.

– Не важно. – Он снова уткнулся в экран. – Она спрыгнула со скалы. Исчезла. А семь лет спустя эта Зои, как ее там, тоже исчезает. Что тебе еще нужно?

Он глянул на меня в упор и на мгновение показался мне в точности тем самодовольным придурком, каким я когда-то его считала.

– Я всецело верю в тебя, Алекс. А вот другие не обязаны.

– В смысле?

Я очень старалась, чтобы мой голос не сорвался. Не удалось.

Он покачал головой, как будто я ребенок, который его разочаровал. И добил меня последним ударом:

– Я пообещал, что ты найдешь место с историей, с неразгаданной тайной, с интригой. В противном случае они не дали бы тебе денег.

Я не могла загубить проект, и потом, фотография Зои чем-то меня зацепила и теперь не шла из головы, не давала покоя. Когда я закрывала глаза, передо мной вставала еще и Дейзи, мертвая. Она тянулась ко мне, пытаясь сказать, что я единственная, кто способен ей помочь. И да, должна признаться, когда я думала об этом, на меня волной расплавленного металла накатывала гордость. Как знать, вдруг я и в самом деле та, кто поможет ей обрести покой. На другое утро я позвонила Дэну.

– Я приняла решение, – сообщила я. – Блэквуд-Бей так Блэквуд-Бей.

Он обрадовался, и следующие пару недель мы все утрясали и делали веб-сайт. Джесс нашла кого-то из местных – Гэвина, организатора киноклуба, – кто согласился помочь мне, и в начале октября смоталась туда. Они устроили встречу в деревенском досуговом центре перед очередным кинопоказом. Джесс объяснила суть проекта, сказала, что он призван запечатлеть на пленке картину жизни в небольшой деревне – все в очень легкой манере. Никто ни с кем счеты сводить не должен.

На нашем сайте стали появляться видеосюжеты. Поначалу медленно, по капельке, но потом, когда люди увидели, что их друзья и соседи включились в съемки, их становилось все больше и больше. В основном сцены повседневной жизни – играющие дети, люди за стряпней, вечеринки в садике на заднем дворе. Немало было животных, видов утесов. Без членов, разумеется, не обошлось, но я их оперативно удаляла. Сценки из паба; приземистый мужчина, сталкивающий лодку в воду. Все в положительном ключе. Про Дейзи и Зои не было ровным счетом ничего, ни малейшего намека, и в то время как я разрывалась между облегчением и разочарованием, Дэн явно склонялся к последнему. Как и Анна, которая, не преминул он мне напомнить, платила и заказывала музыку.

– Выход только один, – сказал он мне. – Придется тебе самой туда поехать. Попробуй-ка что-нибудь раскопать.

Вот так я и оказалась в машине, которая везет меня в Блэквуд-Бей – место, где я никогда не хотела очутиться, чтобы разобраться в истории, в которую никогда не хотела вникать. Странно, я даже не против. Может, мой фильм от этого только выиграет.

Гэвин все говорит и говорит. Усилием воли заставляю себя включиться в разговор.

– Где вы будете жить?

– В частном доме, – говорю я. – На Хоуп-лейн, так, кажется?

– А, у Моники? – уточняет он. – Здорово. Только я не смогу вас туда отвезти. Дорога слишком крутая.

– Знаю, – ляпаю я и тут же спохватываюсь, – вообще-то, мне не полагается ничего знать про здешние края. – Моника предупреждала. Если высадите меня наверху, я спущусь пешком.

– Договорились, – кивает он, и мы едем дальше.

Чем ближе мы подъезжаем, тем сильнее сгущается воздух, становится удушающим. Я пытаюсь взять себя в руки, время от времени бросая взгляды на Гэвина, но он ничего не замечает, вид у него совершенно безмятежный. Он въезжает на парковку и глушит двигатель.

Я смотрю в ночь. Фонари слегка разбавляют темноту, улицы пустынны: не видно ни одной живой души, ни даже собаки или лисы, роющейся в помойке. Я вылезаю из машины, беру свои вещи – и чувствую, как погружаюсь в прошлое. Я вижу контрабандистов в блестящих от влаги штормовках – они взваливают на плечи бочонки с ромом и табаком и направляются к давно заброшенным туннелям, которые, по слухам, соединяют катакомбы разветвленной сетью подземных ходов. Легенда гласит, что когда-то контрабандный товар доставляли прямо с берега на самую вершину утесов так, что он даже не попадал на поверхность, и, глядя на все это, я ей верю.

– Вы в порядке?

– Да, все нормально, – отзываюсь я.

Мои глаза уже успели привыкнуть к темноте. В домах внизу кое-где светятся окна.

– Я помогу вам донести сумки.

На мгновение кажется, что он вот-вот пригласит меня выпить или поужинать вместе, и я вдруг понимаю, что, пожалуй, и он мне симпатичен. Он производит впечатление неплохого парня, а мне тут друг точно не помешает.

– Ладно.

Мы выходим. Я смотрю на север, в направлении поросшего травой полуострова, который вдается в залив невысоким утесом. В темноте сложно толком что-то разобрать, но в одиноком доме на самом его краю горит свет.

– Что это там светится? – спрашиваю я.

– А, это Скалы. – Он некоторое время молчит. – Блафф-хаус.

Его слова эхом отзываются в темноте. Прошло столько времени, я и забыла, что здесь вообще есть дом. Такое впечатление, что мой мозг просто-напросто стер его из моей картины мира.

– Блафф-хаус?

Гэвин смотрит на меня так, будто собирается еще что-то сказать, но потом лишь застенчиво улыбается.

– Давайте лучше пойдем, – говорит он.

Я беру вещи, и мы начинаем спускаться. Мы идем молча: тишина кажется всеобъемлющей, обволакивающей; снег заглушает даже звук наших шагов, слышно лишь негромкое похрустывание. Все здесь совсем не такое, каким я его помню; окружающее видится мне словно сквозь какой-то фильтр, искажающий восприятие. С каждым шагом дорога, кажется, сужается все больше и больше, и, когда уклон становится совсем крутым, я замечаю сбоку ржавый поручень и хватаюсь за него. Я знаю, что где-то там, впереди и внизу, море – этот знакомый запах рыбьего жира и водорослей, соленый и сернистый, ни с чем не перепутаешь. Мы проходим мимо темных домов и пустых кафе, одиноких лавчонок, закрытых на ночь ставнями. Теперь там и сям появляются пешеходные дорожки и переулки, отходящие в разные стороны от главной улицы под немыслимыми углами, но они не освещены и теряются в чернильной темноте. Я представляю, кто может в ней скрываться, и радуюсь, что не одна.

Просто воображение разыгралось. Я тут, в этой деревушке, во многих милях от дома. Без машины и без друзей. С мыслями о Дейзи и Зои, одна из которых мертва, а вторая бесследно исчезла. Я кошусь на Гэвина и думаю: кто же все-таки послал Дэну открытку? Может, он? Но как он узнал, что мы ищем место для съемок? Как вообще кто-то мог узнать?

Внезапно Гэвин останавливается:

– Ну вот мы и пришли. – Он указывает на улочку чуть дальше по Слейт-роуд. – Вы знаете дорогу?

– Да, спасибо. Посмотрела по карте.

Он протягивает мне сумку.

– Я вам позвоню. Насчет машины, я имею в виду.

– Спасибо.

Гэвин на мгновение умолкает.

– Что ж, приятно было познакомиться. Увидимся.

Отвечаю, что очень на это надеюсь, но он не трогается с места. Просто стоит, переминаясь с ноги на ногу. Он явно хочет сказать что-то еще.

– Ладно, пока.

Поворачиваюсь, чтобы идти, но тут он произносит:

– Дейзи…

Я замираю.

– Что?

– Просто… – Он понижает голос. – Вы должны знать. Некоторые считают, что это не самоубийство. И исчезновение Зои тоже. Кое-кто думает, что есть взаимосвязь.

– Кто?

– Я не могу вам сказать. Просто люди.

– Но…

– Это все, что мне известно. – Он оглядывается через плечо. – Мне надо идти.

Он разворачивается, быстро и решительно, и исчезает во тьме. Я выдыхаю. Мне как никогда хочется вообще здесь не появляться, но теперь пути назад нет. Нужно снять фильм, сроки уже поджимают, так что надо работать. Я устремляю взгляд на Скалы, на Блафф-хаус и высокие утесы, потом опускаю глаза и иду, глядя себе под ноги. Иду в сторону перевернутых гребных лодок и ржавых омаровых садков. Иду в сторону паба – «Корабль на мели», так он называется, – иду под уклон, в направлении лодочного спуска, и все это время, пока я дальше и дальше углубляюсь в Блэквуд-Бей, из головы у меня не выходят пропавшие девушки.