На крыльях надежды

Глава 14

Лорна писала письмо отцу. Она смотрела в окно на ухоженный сад, на большой пруд, который зарос лилиями. Здесь, несмотря на войну, все было приведено в порядок. В саду можно было совершить приятную прогулку, но там не слышался радостный смех счастливых детей.

Дом повергал Лорну в трепет. После завтрака в большой, обшитой дубом столовой Мюриель проводила ее в картинную галерею, и она бродила по ней, глядя на прекрасные произведения искусства, которые сэр Дуглас коллекционировал с тех пор, как достиг вершины своего успеха.

В числе картин были портреты самого сэра Дугласа, леди Брайт и портрет Джимми, когда он был маленьким мальчиком. Он смотрел с полотна неестественно важно, а в его глазах стояла откровенная скука.

— Это работы Саргента, — сказала Мюриель.

— Наверное, очень ценные, — предположила Лорна.

— Думаю, да, — ответила Мюриель. — Хотя в наше время ничто не имеет большой ценности; ведь бомба может разрушить что угодно.

— Может быть, безопаснее поместить картины в подвал?

— Наверное, но папа фаталист. По крайней мере, он так говорит. Лично я думаю, что это упрямство и вызов: так он нарушает планы Гитлера.

Лорна засмеялась:

— Сэр Дуглас произвел на меня впечатление внушительной личности.

— В душе он добрый, — сказала Мюриель. — Я уверена, в большинстве случаев его суровость является следствием робости. Ты никогда бы так не подумала? Но я верю, в глубине души папа ненавидит большие вечеринки и толпы народа, которые принимает. Я чувствую, что его резкость, временами доходящая до грубости, просто внешняя оболочка, за которой он прячет свое истинное «я».

Лорна с интересом смотрела на Мюриель. Трудно было представить себе, что она так восприимчива.

— Нужно быть очень проницательной, чтобы это понимать, — сказала она. — Я сама всегда робкая и никогда не думаю, что другие люди могут испытывать такие же эмоции. Наверное, это эгоизм.

— Ты должна помнить, — сказала Мюриель с улыбкой, — что у меня были возможности изучить папу за столько лет. Кроме того, как ты знаешь, он не мой родной отец.

— И я полагаю, ты была склонна критически относиться к тому, за кого выйдет замуж твоя мама. Я знаю, я сама такая.

— Как здорово встретить того, с кем можно поговорить по душам, — импульсивно сказала Мюриэль.

— Но у тебя, должно быть, куча друзей.

— Есть друзья, но это совсем другое. Ты человек из семьи — я могу обсуждать с тобой папу или маму, даже Джимми и не чувствовать себя предательницей.

— Расскажи мне, каким был Джимми в детстве, — попросила Лорна.

— Он был малолетним террористом! — быстро ответила Мюриель, и они захохотали.

Мюриель позвали к телефону, а Лорна подошла к письменному столу и села писать письмо своему отцу. Ей так много хотелось ему рассказать. Вчера она отправила ему телеграмму, что они уехали из Корнуэла и переехали в Маунтлей-парк. Теперь она описывала сэра Дугласа, дом и людей, живущих здесь.

«Я еще не знаю, почему министр авиации прислал за Джимми, — писала она. — Он поехал в Лондон сегодня утром и обещал вернуться побыстрее или позвонить. Я переживаю, что его могут послать на восток. Когда я что-нибудь говорю, он отвечает: «Не переходи мне дорогу, пока я по ней иду». Я уверена, он прав, но не могу ничего поделать со своим беспокойством».

Лорна отложила ручку.

«Я не буду запечатывать письмо, — подумала она, — и закончу, когда Джимми вернется».

В этот момент в комнату вошла Мюриель.

— Как ты думаешь, кто это был? — спросила она.

— Джимми? — поспешно спросила Лорна.

Мюриель помотала головой:

— О нет, он попросил бы тебя. Это была Салли, она приедет сегодня вечером.

— Сегодня вечером! — повторила Лорна. — Зачем?

— Когда она раньше сюда приезжала, мама убеждала ее попросить генерала Гартсуайта — ты знаешь, она возит его, — чтобы он выступил с речью во время нашей Недели борьбы с войной; он приедет вечером, и Салли останется у нас.

Эта новость вызвала у Лорны целую гамму чувств. Она любила Салли, но всегда ощущала, что та ее затмевает. Впрочем, она ругала себя за такие мысли.

Кроме всего прочего, она теперь жена Джимми. Он принадлежал ей, и положение дел сильно отличается от того времени, когда Салли останавливалась в доме викария. И Лорна помнила, что она в большом долгу перед матерью Салли.

Благодаря великодушию тети Джулии она теперь носит отличную одежду; будет нехорошо, если она отплатит ей тем, что обидит Салли.

— Как чудесно. Я буду рада видеть Салли снова, — заставила она себя сказать, сознавая, что колебалась слишком долго.

— Мне было бы неудобно отказаться принять ее, правда? — тревожно спросила Мюриель.

— Конечно, она должна приехать, — сказала Лорна. — Что ты так забеспокоилась? Джимми будет рад видеть ее, а значит, и я.

Тем не менее в ее мыслях на весь день поселилось крошечное беспокойство. Оно не исчезло даже после приезда Джимми, который днем вернулся с новостью о своем новом назначении.

— Это очень здорово, — говорил он немного позже, меряя большими шагами террасу, где после ленча наслаждалась кофе вся семья. — Я буду командовать новой эскадрильей. Она укомплектована американскими самолетами самой последней модели. Вот подождите, когда мы поднимемся в небо, фрицы крепко задумаются, я вам обещаю!

Джимми принимал поздравления и отвечал на вопросы.

— Да, — продолжал он, — я направлен на новый аэродром, и — задержите дыхание — это только в десяти милях отсюда! Вот удача, да? Лорна сможет жить здесь, и я всегда смогу урвать время для поездки к вам, когда будет возможность. Вы ведь приютите Лорну, правда, мама?

— Конечно, — ответила леди Брайт. — Но если ты собираешься здесь жить, вам будет удобнее в западном крыле, там у вас будет собственная гостиная. Ты видела ее, Мюриель?

— Да, мама.

Лорна сидела молча. С ней, конечно, не советовались, а услышанная новость привела ее в смятение. Она надеялась, что они найдут коттедж или маленький домик неподалеку от аэродрома Джимми; она хотела быть с ним вдвоем, свить ему настоящее гнездышко. Она уже представляла, как будет готовить ему вкусную еду и прибирать дом.

Когда она позже, наедине, обсуждала эту тему с Джимми, он посмотрел на нее с удивлением:

— Но, боже мой, Лорна, не понимаю, почему ты хочешь жить в коттедже! Совершенно невозможно найти приличный домик возле этих аэродромов, особенно в районе Лондона. Тебе здесь будет хорошо и приятно, а когда у меня будут короткие выходные, мне захочется провести их в роскоши! Кроме всего прочего, я люблю это место. И вообще, в один прекрасный день все это будет моим.

— Все это? — У Лорны в голове с трудом укладывалась мысль о том, что она станет хозяйкой такого великолепия.

— Конечно, глупенькая! — сказал он, смеясь над ее вытянувшимся лицом. — Ты можешь начать привыкать к этой мысли уже сейчас. Ты должна поддерживать свое положение.

— Ох, Джимми, я надеюсь, что не подведу тебя. — Она внезапно почувствовала страх и собственную незначительность.

Джимми поцеловал ее в макушку:

— Не будь глупышкой! Выше голову, у нас все будет хорошо! Я хочу, чтобы кто-нибудь сыграл со мной достойный сет в теннис. Я стану толстым, если не буду тренироваться.

— Подожди минутку. — Лорна протянула руку. — Я хочу еще кое-что тебе сказать. Сегодня вечером сюда приедет Салли.

Джимми остановился и резко обернулся:

— Бог мой! Это с какой радости?

Он был раздосадован. Лорна рассказала ему про телефонный звонок, радостно сознавая, что он вовсе не в восторге.

— Ладно, с этим ничего не поделаешь, — сказал Джимми, — но я не думаю, что Салли будет… — Он остановился.

Лорне было интересно, что он собирался сказать, но он не закончил свою фразу.

— Она не знает, что мы здесь, — предположила Лорна.

— Она знает, — ответил Джимми. — Я вчера послал ей телеграмму в ответ на ее письмо.

В этом не было ничего необычного для Джимми, он посылал телеграммы каждому, кто поздравлял его. Когда Лорна возмущалась, сколько на это уходит денег, он объяснял, что ненавидит писать письма.

— Телеграмма идет быстрее, меньше мороки, и люди будут в восхищении от моих хороших манер, — говорил он Лорне с обезоруживающей улыбкой.

И так, Салли получила телеграмму вчера вечером и позвонила Мюриель сегодня утром. Есть ли какая-нибудь связь между этими событиями? — задавала себе вопрос Лорна. Или это всего лишь совпадение?

Когда они спустились к чаю, Салли уже приехала. Она выглядела прелестно в своей униформе. Салли сняла кепи, ее красиво заправленные волосы рассыпались шелковой волной по плечам. Ее юбка была скроена строго по уставу, но это не скрывало ее изящной фигуры и даже подчеркивало красоту ее ног.

Генерал был красивым пожилым мужчиной с учтивыми манерами и чувством юмора.

— Я обещал Лотхе глаз не спускать с его дочери, — сказал он одному из членов парламента, который поддразнивал его на счет выбора самого прекрасного шофера в ATS. — Поскольку я держу свое слово, это не оставляет мне времени вести войну, уверяю вас!

Все засмеялись, но Салли вынула сигарету из золотого портсигара и сказала своим чистым голосом, который привлек всеобщее внимание:

— Не верьте ни единому слову генерала! Гитлер был бы в Лондоне год назад, если бы не генерал. И я смотрю в оба, чтобы ни один волос не упал с его головы.

Генерал был польщен комплиментом. Лорна видела это и думала, как умна Салли. Как искусно подстроила она этот визит генерала, который повлек за собой ее встречу с Джимми!

— Пожалуйста, спички. — Салли протянула свою сигарету Джимми.

Пока он давал ей прикурить, она смотрела на него долгим, томным взглядом из-под черных бархатных ресниц.

— У тебя был короткий медовый месяц, правда? — спросила она.

Лорна стояла в некотором отдалении, но слышала их разговор.

— Меня вызвал министр авиации.

— Как вовремя! Лучше сократить медовый месяц, чем от него устать.

— На этот счет ты не права.

Лорна едва дышала, немного стыдясь того, что подслушивает. Она отвернулась, и в этот момент Джимми погладил ее руку.

— Я хочу чаю. — Он улыбнулся ей, и она вновь почувствовала счастье и защищенность.

После чаепития Джимми долго играл в теннис, так что Лорна понимала, что у Салли не было шанса поговорить с ним наедине до того, как он пошел переодеться к обеду.

— Мы можем потанцевать вечером, — сказал Джимми через открытую дверь гостиной. — Что ты на это скажешь, Спелая Вишня? Ты отдаешь себе отчет, что я с тобой ни разу в жизни не танцевал?

— Я надеюсь, что смогу соответствовать твоему мастерству, — ответила Лорна. — Мы немного практиковались в Малом Уолтоне.

— Что, черт возьми, вы там все время делали? — спросил он. — Играли в «Стук почтальона» со знаменитым доктором? Или, лучше сказать, в «Поцелуй по кругу»?

Лорна запахнула пеньюар, отошла и встала в дверном проеме.

— Мне кажется, ты ревнуешь к Майклу, — сказала она, — и недоброжелателен по отношению к нему.

— Держу пари, по отношению ко мне он тоже был недоброжелателен, — ответил Джимми.

— Интересно, почему?

— Расскажу тебе то, что ты хочешь услышать, — начал Джимми. — Я схожу с ума даже при мысли об этом. Каждый раз, когда ты упоминаешь Малый Уолтон, я думаю о Дэйвенпорте и наливаюсь злостью.

— Но что он тебе сказал?

— Он имел наглость сказать мне, что если я передумаю жениться на тебе, то он женится сам.

— Майкл так сказал! — изумленно воскликнула Лорна.

— Дальше он мне сказал, — продолжал Джимми, — что я могу обдумать это прямо сейчас, или он переведет меня в другую усадьбу для выздоравливающих офицеров.

— Но, Джимми, когда все это произошло?

— Когда я вернулся из Лондона после того, как мою руку осматривал старый Снокс. Я вернулся к ленчу, и твой доктор пришел, запыхавшись, спросить, видел ли я тебя. Я сказал, что зайду вечером, и тогда он завелся! Я думал, что вернулся в викторианские времена!

Джимми рассмеялся, а Лорна удивленно молчала. Потом она пошла в свою комнату.

Там Лорна пыталась сложить в единое целое обрывки рассказов Джимми. Почему Майкл вмешался? Потому что она была несчастна? Или его собственные чувства были затронуты так глубоко? Его вмешательство побудило Джимми к действию, которого иначе он не совершил бы? На эти вопросы не было ответа.

Лорна посмотрела на часы на туалетном столике и увидела, что уже около восьми. Она выбрала платье из белого шифона, которое прекрасно оттеняло ее загорелую кожу и рыжие волосы, делая ее очень привлекательной.

Гонг прозвучал, когда она спускалась по лестнице. В его звуке было что-то зловещее — как удар грома перед надвигающейся бурей.