На моих условиях (СИ)

Глава 2

Домой я приезжаю за полчаса до назначенного времени. Поднявшись в свою комнату на втором этаже семейного особняка, торопливо раздеваюсь. У меня нет возможности принять ванну, поэтому я прячу волосы под резиновую шапочку и встаю под упругие струи горячего душа. Через пять минут надеваю свежее белье, тщательно расчесываю волосы, собирая их в аккуратный узел на затылке. Я редко использую декоративную косметику, но сегодня рисую аккуратные стрелки на веках и густо крашу ресницы. В уши — миниатюрные серьги с жемчугом. Тонкий браслет на запястье. Капелька любимых духов.

Накануне я перебрала весь гардероб в поисках подходящего наряда и остановилась на лаконичном брючном костюме, который мне подарил популярный дизайнер после съемок в рекламной кампании его бренда. Костюм несколько месяцев висел в шкафу, и вот, наконец, дождался своего часа. Надеваю брюки и шелковый топ, на ноги — классические лодочки на шпильках. Глубокий вдох и медленный выдох перед зеркалом — я готова.

Спустившись вниз, нахожу отца в любимом кресле у незажженного камина.

— Здравствуй, папа, — приветствую его и наклоняюсь, чтобы запечатлеть поцелуй на щеке.

— Успела, все-таки, — бурчит он укоризненно.

— Я же обещала, что буду вовремя, — говорю мягко. — Я заезжала к маме.

Отец поджимает губы и отводит глаза. Они у него темно-серые, цвета мокрого асфальта, совсем как мои — это единственное, что мне от него досталось, кроме, разве что, упрямства. Меня возмущает его реакция на слова о маме, отсутствие банального интереса к ее состоянию, но я не решаюсь сказать ему об этом. Очень хочется, как раньше, делиться с ним всем, что со мной происходит, но я всякий раз упускаю из виду, что его это больше не интересует. Порой мне даже кажется, что в тот страшный день девять месяцев назад я потеряла не одного родителя, а двоих.

— Расскажи мне, кого мы ждем в гости, — прошу я, не позволяя себе поддаваться меланхолии.

Отец заметно хмурится, а его крупные пальцы белеют от того, с какой силой он вонзает их в подлокотники кресла.

— Игорь Андреев с сыном, — говорит он отрывисто. — Крупные игроки в нефтяном бизнесе. Очень важно произвести на них впечатление.

Теперь уже моя очередь хмурится. Не в стиле отца пытаться произвести на кого-либо впечатление. Сколько его помню — он отличался властным авторитарным характером и не принимал в расчет ничье мнение, кроме своего. Должно быть, для него действительно важен этот обед и эти люди.

— Не волнуйся, папа, — говорю я, касаясь кончиками пальцев его плеча. — Пойду на кухню, проверю, как у Людмилы Борисовны дела.

Людмила Борисовна много лет помогает нам по хозяйству, а еще она великолепно готовит. Но, к моему изумлению, сегодня на кухне заправляет не она — там повар в белом колпаке, которого я никогда в жизни не видела, а наша домработница сиротливо стоит у стола, перебирая овощи.

— Влада, — в ответ на мой удивленный взгляд, лицо домработницы расплывается в беспомощной улыбке. — С каждым днем хорошеешь, девочка.

— Что здесь происходит? — спрашиваю мягко.

— Отец твой повара выписал, — говорит она шепотом, когда я приближаюсь к ней и встаю рядом. — Он ничего по-русски не понимает. В кладовой у нас его подмастерье-переводчик копошится.

— И чего отец выдумал? — недоумеваю я, рассматривая отпечатанный на принтере листок с меню обеда — Вы же великолепно готовите! Кто такие эти гости? Королевские особы?

— А я не знаю, — она печально вздыхает. — Отец ваш скрытный в последнее время стал. Вы бы чаще приезжали его проведать из своей Москвы. Тяжело ему.

— Без мамы всем тяжело, — отвечаю устало.

Людмила Борисовна поднимает на меня добрые глаза и ласково касается моей руки.

— И тебе тоже, девочка.

— И мне, — я делаю попытку улыбнутся. — Но я вижу ее и разговариваю с ней. Мне легче.

Глаза женщины начинают подозрительно поблескивать, но в этот миг через приоткрытое окно до нас доносится посторонний шум.

— А вот и гости! — возбужденно шепчет Людмила Борисовна, замечая черный внедорожник, въезжающий через ворота. Проследив за ее взглядом, невольно ежусь — точно в такую же громадину я врезалась.

— Я пойду к отцу, — говорю я. — На стол можете накрывать. Сначала закуски, через полчаса основное блюдо.

— Не волнуйся, — ободряюще улыбается домработница. — Все сделаем по высшему разряду.

Когда я возвращаюсь в гостиную, отец уже встал со своего кресла и теперь меряет комнату шагами.

— Пап, — зову его мягко.

Он резко оборачивается, словно мое появление его пугает, а я в очередной раз поражаюсь переменам, произошедшим в нем. Бледное лицо, тени под глазами, углубившиеся линии морщин.

— Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь? — спрашиваю я, протягивая ему руку.

— Все хорошо, — он порывисто сжимает мою ладонь, даже не осознавая, что причиняет мне боль. — Пойдем встречать гостей.

Еще до того, как раздается звонок, отец распахивает входную дверь, пропуская в холл двоих — представительного мужчину примерно его возраста и молодого человека. Вежливая улыбка застывает на моем лице. На долю секунды у меня возникает ощущение, словно кто-то специально выбил почву из-под ног, и на этот раз я сама цепляюсь за отца.

Разве такое возможно? Этот молодой человек — тот самый, в машину которого я врезалась без малого неделю назад!