На моих условиях (СИ)

Глава 3

— Игорь Юрьевич, приветствую! — преувеличенно бодро говорит отец.

Пока между старшим поколением происходит обмен рукопожатиями, я продолжаю в замешательстве смотреть на молодого человека, который в свою очередь удивленно разглядывает меня. Если бы не надменные зеленые глаза, которые не давали мне покоя с памятного понедельника, я подумала бы, что ошиблась. Потому что в представительном мужчине, стоящем передо мной в идеально скроенном деловом костюме и бледно-голубой рубашке, нет ничего общего с лохматым плейбоем в рваных джинсах. Я не сомневаюсь, что это один и тот же человек, но он другой. Имидж расчетливого дельца он носит с такой же легкостью, как образ своего парня. Впрочем, у меня есть ощущение, ни один, ни другой в полной мере не отражают его натуру.

— Спасибо за приглашение, — сквозь гул в ушах до меня доносится незнакомый мужской бас. — Мой сын Максим.

— Добрый день, — произносит парень бархатным низким голосом, крепко пожимая руку отца.

— Моя дочь Владлена, — ощущаю на спине руку отца, который слегка подталкивает меня вперед.

— Влада, — поправляю на автомате. Наверное, с моей стороны это звучит не очень вежливо, но я настолько выбита из колеи, что с трудом соображаю. — Добро пожаловать.

Темная бровь молодого человека приподнимается, чувственные губы изгибаются в подобии улыбки. Краем глаза замечаю, как отец заговорщически переглядывается с Игорем Юрьевичем, но не придаю этому значения.

— Ну что ж мы в дверях стоим, — суетливо произносит папа. — Проходите.

Он провожает старшего Андреева в гостиную, пока я продолжаю топтаться у входа в компании младшего.

— Значит, Владлена, — лениво тянет он, позволяя взгляду скользнуть по моему телу и чуть дольше, чем того позволяют приличия, задержаться на груди.

— Значит, Максим, — огрызаюсь я, стараясь подавить охвативший меня трепет.

Он усмехается, обнажая ряд ровных белых зубов.

— Рад снова встретиться с тобой, Владлена.

Напускаю на себя как можно более безразличный вид и отхожу от Максима Андреева, благоразумно решая сохранять как физическую, так и эмоциональную дистанцию с этим человеком. По необъяснимой причине он нервирует меня, а я слишком взвинчена, чтобы вдаваться в природу этого чувства. Пока его не разгадаю — лучше нам находится друг от друга подальше.

— Не ожидала вновь встретить вас, — говорю спокойно.

— Тебя, — поправляет он, следуя за мной.

— Прошу прощения?

— Встретить тебя, — он делает ударение на местоимении. — Вряд ли обстановка располагает к столь формальному общению.

— Правда? Вы считаете, что она располагает к чему-то другому? — упрямо спрашиваю я.

Внезапно он берет меня за руку в районе локтя и слегка тянет на себя. От прикосновения крепких горячих пальцев по телу прокатывается волна необъяснимого тепла, а груди становится тесно под плотной тканью бюстгальтера. Подобная примитивная реакция застает меня врасплох — кажется, сгорю от стыда, но неожиданно на помощь приходит отец:

— Молодежь, проходите к столу.

Слегка покачнувшись на высоких каблуках, я делаю неловкую попытку освободить свою руку. Почему-то в присутствии этого человека я с самого начала все делаю неловко, а он замечает и будто наслаждается моим смущением и нервозностью.

— Не покажешь, где я могу вымыть руки? — спрашивает Максим.

— Гостевая ванная прямо по коридору и налево, — отвечаю сухо.

— Влада, проводи гостя, — вмешивается папа.

Заставляю себя дочитать до пяти, чтобы не сказать, что Максим Андреев не маленький и справится сам, и натянуто улыбаюсь. Приходится напомнить себе, что этот обед крайне важен для отца. Ради него я, конечно, в состоянии потерпеть присутствие одного несносного человека.

— Мне кажется, ты немного взвинчена, — насмешливо тянет Максим, открывая краны в ванной.

— Я в порядке, — чеканю я, стараясь сохранить самообладание. — Просто не ожидала, что на этом обеде мне уготована роль няньки.

— А ты в этом хороша?

Я закатываю глаза и демонстративно отворачиваюсь от наглеца, стараясь не обращать внимания на будоражащую мягкость его ответного хрипловатого смешка.

Этот обед — самое странное событие моей жизни. Отец говорил, что он связан с бизнесом, но за все время, пока мы сидим за столом, никто не делает даже попытки поговорить о делах. Зато мне уделяется повышенное внимание. Влада умеет ездить верхом. Влада с четырех лет играет в теннис. Влада окончила школу с золотой медалью. Влада, Влада, Влада…

Когда официант подает горячее, я готова сгореть со стыда. Чтобы немного успокоиться, делаю несколько глотков вина, есть не могу — перекладываю аппетитные кусочки утки и спаржи по тарелке, не в состоянии донести до рта даже один из них. Господи, о чем только думает отец? Неужели такому серьезному бизнесмену как Юрий Андреев интересно, какая кличка была у моего пони?

Пока хозяин дома заливается соловьем, Андреев старший в основном молчит, время от времени бросая на меня изучающие взгляды. Младший же ведет себя так, словно меня не существует. Должно быть, он считает моего отца сумасшедшим, и я не могу его за это винить. Сейчас мне тоже так кажется.

Делаю еще один торопливый глоток вина, и впервые за полчаса ловлю на себе взгляд Максима. Подумает, что я алкоголичка. Впрочем, какая разница, что он подумает? Надеюсь, сегодня я вижу его в последний раз, и наши пути никогда больше не пересекутся.

После обеда отец приглашает Игоря Андреева в кабинет, где хранятся его любимые кубинские сигары. Рассчитываю, что с ними уйдет Максим, и тогда я смогу, наконец, расслабиться, но он продолжает сидеть на своем месте, неторопливо потягивая кофе.

— Какая у тебя насыщенная жизнь, Владлена, — лениво произносит он, когда мы остаемся наедине.

Так злюсь на папу за то, что поставил меня в такое идиотское положение.

— Прошу прощение за выступление отца, — отвечаю сдержанно.

— Отчего же? — он оценивающе изучает мое лицо. — Это было даже любопытно.

Под его взглядом я вновь чувствую себя до крайности неуверенно, а ведь он даже не прилагает для этого никаких усилий! Сейчас он весь — сплошное обаяние и любезность, но меня почему-то не покидает ощущение, что в этом есть скрытый для меня смысл.

— Не думаю, что такому как вы интересно… — я замолкаю, готовая откусить себе язык за эту неуместную фразу.

— И что же, по-твоему, интересно такому как я? — не упускает он возможность еще сильнее смутить меня.

— Это не имеет значения, — говорю тихо, комкая салфетку. — Я не вправе судить вас.

Теперь он широко улыбается, откровенно наслаждаясь моей скованностью, а в выразительных зеленых глазах загораются насмешливые искорки.

— А ты судишь?

— Нет! Этот разговор не имеет смысла.

Андреев легко поднимается со стула, и неожиданно подходит ко мне. Протягивает руку и, отбросив правила приличия, проводит кончиком указательного пальца по моей щеке. От этой вольности у меня перехватывает дыхание, а кровь стремительно приливает к щекам.

— Такая отзывчивая, — говорит он низким шепотом. — Это будет даже интересно.