На поиски исчезнувшего племени

Глава двадцать четвёртая. Арба, запряжённая волами. «Я нашёл селище!» Бородатый спаситель

Внезапно в печальную тишину нашего лагеря ворвался пронзительный скрип. Справа на дороге, ведущей мимо лагеря, по направлению к селу Алчедар, появилась большая арба на двух огромных колёсах. Она была запряжена парой старых серых волов с длиннющими рогами и немыслимо скрипела и визжала. Правил волами бородатый молдаванин в белой навыпуск рубахе и громко пощёлкивал языком и бичом. Позади него чья-то рука махала нам серой кепкой.

— Лёва!! — не своим голосом первый закричал Володя. — Лёва жив! Лёва! — и вихрем помчался навстречу скрипящей арбе.

За ним, толкая друг друга и крича, неслись и все мы. Но первым подлетел к волам Мультик и стал их оглушительно облаивать. Наверное, решил, что это родственники коровы, обидевшей его на днях.

Волы при виде мчащихся на них с криками людей испугались, замотали головами и остановились. Володя по колесу мгновенно взобрался наверх. Мы все окружили арбу. Она была полна арбузами. В углу, за спиной колхозника, на соломе сидел наш Лёва, живой и улыбающийся. Только лицо у него было изжелта-серое, а под глазами синие круги. Он сидел, вытянув перед собой правую ногу на аккуратно сложенные арбузы. У ступни она была обмотана грязным носовым платком. Да и штаны его и рубашка, продранная на груди, были не чище. Рядом с ним лежала сапёрная лопата.

Володя чуть не задавил Лёву своими объятиями.

— Осторожнее, нога! — слабым голосом закричал Лёва. — Георгий Борисович, я нашёл славянское селище, — тихо сказал он, опустил руку в карман, вытащил оттуда сложенный вчетверо измятый лист миллиметровки и протянул Гэбэ, поднявшемуся на колесо с другой стороны.

Гэбэ осторожно поднял мальчика на руки. Дюжина рук потянулась ему на помощь.

Через несколько секунд Лёва уже был перенесён в лагерь и сидел на траве, прислонившись спиной к большому ящику. Под голову ему положили подушку. Смущённо улыбаясь, он сказал:

— Нога очень болит — не сломал ли я её в самом низу?

Я развязала грязный носовой платок. Нога в щиколотке раздулась и посинела. Я на одно мгновение резко потянула её на себя. Лёва вскрикнул, и ему опять стало нехорошо. Мультик бросился к нему и впервые в жизни зарычал на меня.

— Ребята, — приказала я, — налейте из чайника горячей воды в ведро и разбавьте немного холодной. И возьмите у меня в палатке йод, бинт и вату!

— И покормите первым делом Лёву! — крикнул Гэбэ, подходя к нам. — Лёвушка, керамика действительно славянская. Спасибо тебе. — И он обнял мальчика. — Но, пока не выспишься, слушать ничего не буду. Валентина Львовна, что у него с ногой?

— Ничего страшного — небольшой вывих. Сейчас сделаю ванну для ноги и согревающий компресс. Затем несколько дней покоя, и всё пройдёт!

Через несколько секунд Лёва сидел на ящике, опустив ногу в ведро, и ел разогретое жаркое, запивая его крепким сладким чаем.

Мы угостили завтраком бородатого Лёвиного спасителя, которого следом за ним привёл Ростислав.

Он рассказал нам, что везёт в Алчедарское сельпо арбузы. Выехал он туда, как только начало рассветать. Проехал несколько километров на этих рысаках, как он с юмором назвал своих волов, и увидел сидящего на дороге мальчика с завязанной ногой.

— Он стал мне махать руками. Узнав, что я еду в Алчедар, он обрадовался и попросил довезти. Я его покормил арбузом и посадил в телегу… Хороший хлопчик, только ослаб очень. Всю дорогу молчал, — рассказывал он, аппетитно прихлёбывая горячий чай.

Потом сходил к своим волам, принёс два огромных, блестящих на солнце арбуза и сказал:

— Это для тебя. Поправляйся скорее, — и положил их возле Лёвы.

Мы горячо поблагодарили добродушного молдаванина, надавали ему московских папирос, и он уехал, потрепав по голове Лёву.

— Ну, а теперь всем спать до обеда, — зазвучал, как прежде, на весь лагерь весёлый голос нашего начальника, — включая и дежурного! Затем поедим чего-нибудь на скорую руку, посадим Лёву в машину и поедем отыскивать его селище!

Дважды ему не пришлось повторять. Все быстро разошлись по палаткам.

Володя не отходил от Лёвы. В глазах у него появилось какое-то мягкое, несвойственное ему ранее выражение. Он обнял подпрыгивающего на одной ноге мальчика и довёл его до палатки.

Через несколько минут в лагере воцарилась мёртвая тишина…