Наступил день отъезда — день отъезда из нашего любимого Алчедара.
Мы с Лёвой и Мультиком возвращались в Москву, Остальные уезжали снова в разведку.
Свёрнуты наши палатки. Заколочены ящики. Всё погружено на машину. Посреди опустевшей полянки печально чернели обгорелые кирпичи да кучки золы между ними.
Вчера у прощального костра сидели далеко за полночь, были сказаны последние хорошие слова, спеты последние песни.
К Лёве пришли прощаться Яша и Соня. Они часто навещали нас. И на этот раз принесли Лёве в самодельной клетке пушистую молоденькую соню. К их большому удивлению, Лёва тут же открыл дверцу клетки. Соня секунду посидела в раздумье, как бы не веря, что перед нею снова свобода, потом выскочила на траву, буквально вихрем пронеслась по полянке и исчезла на ближайшем дереве.
Мультик изумлённо смотрел ей вслед.
— Ну каково ей будет в московской квартире после кодр, ребята? — объяснил он стоявшим молча Яше и Соне. — Я и сам-то буду чувствовать себя первое время, как в клетке, — смеялся он, обнимая ребят.
На прощание они обменялись адресами, обещали писать друг другу.
— Я обязательно пришлю тебе мои марки, — сказал Лёва Яше. — Теперь я собираю спичечные этикетки.
Володя подарил Лёве тросточку, мастерски им вырезанную из дерева. Среди сложного рисунка там была надпись: «Лёвке — настоящему парню!» И Лёва с гордостью её нам демонстрировал.