На пороге войны

О производстве минометов

Война с Финляндией всколыхнула всю страну и выявила необходимость во многих средствах военной техники. Посыпались новые задания и стали уточняться мобилизационные планы.

Однажды в самом конце 1939 года меня вызвали в ЦК партии к секретарю ЦК Маленкову. Когда я попросил заказать пропуск, мне сказали:

— Пройдете без пропуска через первый подъезд.

Я поднялся на лифте и прошел в приемную. Один из секретарей, спросив, кто я, кивнул головой на дверь и произнес:

— Входите.

В кабинете было много народа. За длинным столом, у торца которого сидел Маленков, мест для всех не хватало; многие сидели на дополнительно принесенных стульях, и это создавало впечатление беспорядка. В стороне от стола на полу стояли два небольших миномета. Я увидел здесь немало знакомых — И. А. Лихачева, П. И. Коробова, В. А. Малышева, П. И. Паршина и многих других руководителей нашей промышленности.

Когда я вошел, Маленков поднялся из-за стола и сказал, показывая на минометы:

— Вы можете быстро организовать производство вот таких труб? Нам необходимо срочно наладить выпуск минометов. Труба — их основная деталь. Без этих труб ничего нельзя будет сделать. Все зависит от заводов вашего главка.

— Они полуоси для автомобилей делают, это почти одно и то же как по технологии производства, так и по составу стали, — сказал с места Лихачев.

— Трубы нужны крайне срочно — первая партия должна быть поставлена через три дня. Без этого весь помеченный нами план развалится, — продолжал Маленков. — Технические условия вам сообщат. Если нужно, посоветуйтесь с работниками своих заводов. Можете поговорить с ними из соседней комнаты по телефону. Вас соединят.

Маленков вернулся к столу и сел.

Ко мне наклонился Коробов и шепнул:

— Мы уже два дня заседаем. Практически и не уходили отсюда.

Я вышел из кабинета с представителем военной приемки. Он мне сообщил, какие требования предъявляются к минометным трубам, и я позвонил директору Северного завода. Я продиктовал директору технические условия и, обсудив с ним требования, предъявляемые к трубам, предложил ему немедленно, не теряя времени, начинать прокатку труб. Закончив разговор, я вернулся на совещание. Свободный стул оказался около Малышева, и я сел рядом с ним. Малышев в это время был наркомом тяжелого машиностроения.

В кабинете было шумно — шли горячие споры. Намеченное к изготовлению количество минометов трудно было разместить. Говорили сразу несколько человек. Все настаивали на том, чтобы на этот раз дать задание московскому автозаводу.

Лихачев энергично возражал.

— Не можем мы на себя взять производство этих деталей! — кричал он с места. — Эти изделия совершенно невозможно изготовлять на нашем оборудовании. У нас ни станков, ни приспособлений для этого нет.

Один из участников совещания все же настаивал на том, чтобы такое поручение автомобильному заводу дать. В спор вмешался Маленков.

— Так, может быть, вам записать изготовление других деталей, а изготовление этих мы разместим на каком-нибудь другом заводе?

И Маленков стал перечислять, что можно было бы поручить ЗИСу.

— Да ведь это те же самые штаны, только гашником назад, — ответил Лихачев на предложение Маленкова.

Раздался было смех, но моментально замер.

Маленков поднял голову от просматриваемых им листов проекта постановления и строго посмотрел на Лихачева:

— Что же это вы от всего отказываетесь?

— Не от всего, а только от того, что на наших заводских станках нельзя изготовлять.

Лихачеву трудно было навязать изготовление изделий, которые не соответствовали профилю завода. Все же он понимал, что если выход не будет найден, то поручение запишут ему. Трудно выполнимое, оно будет торчать, как заноза, и мешать основному производству.

Кто-то из военных, желая воздействовать на Лихачева, сказал с укором:

— Что же это вы, Иван Алексеевич, не хотите нашей армии помочь?

— А на чем вы все перевозки делаете, на ишаках, что ли? — ухватился тут Лихачев, — Прежде чем предложение вносить, подумать надо. Если к делу серьезно относиться, надо эти изделия поручить… — и он назвал завод. — В цехе механической обработки у них большой пролет шириной в восемнадцать метров да подкрановых путей четырнадцать метров. В пролете установлены пяти- и десятитонные краны, а станки один от другого так поставлены, что идти устанешь. Тридцать-сорок станков, если потребуется, можно дополнительно разместить. Да они и не нужны будут. И на том оборудовании, что там есть, всю эту программу играючи можно выполнить.

И Лихачев начал сыпать цифрами, приводить красноречивые доводы и убеждать, что изготовление изделий следует поручить именно этому заводу.

Присутствовавший на совещании нарком, в ведении которого был этот завод, попытался возражать, но он, по-видимому, знал свой завод хуже, нежели Лихачев. Он не мог привести ни одного серьезного довода против сказанного Лихачевым.

Затем стали рассматривать программу размещения производства мин.

Один из наркомов потребовал очень большого количества металла для их изготовления.

— Но ведь у вас часть металла есть, вы же не на голом месте начинаете производство? — сказал Маленков.

— Есть, но мало.

— Сколько?

Нарком назвал цифру.

Маленков, обращаясь к представителю из Комитета обороны, сказал:

— Проверьте и доложите нам. Так ли это? Я что-то сомневаюсь.

— В твое отсутствие обсуждался вопрос о премиях за выполнение программы по минометам, — сказал мне Малышев. — В проект постановления по всем организациям записаны средства для премирования за изготовление изделий в установленные сроки. Ты поставь вопрос о том, чтобы за изготовление труб также была выделена премия. Мы тебя поддержим, я поддержу, Паршин, Лихачев. Я уже говорил с ними об этом. Если не будет труб, мы ничего сделать не сможем.

— В трубу вылетим, — добавил Лихачев.

Я поднял руку и попросил слова.

— Вы что хотите сказать? — спросил Маленков.

— Я просил бы предусмотреть в проекте постановления выделение средств для премирования за изготовление труб.

Маленков поморщился.

— Мы уже закончили составление документа, он перепечатывается.

— Следует все-таки включить пункт о премировании. Эти суммы можно выделить из тех средств, что предусмотрены для наших заводов. Как бы вообще без труб не остались, если этого не сделать, — сказал Малышев.

— Мы ему сами можем кое-что подкинуть из премиального фонда, что нам выделяется, — вдруг сказал Лихачев.

— Я знаю, как ты подкидываешь. У тебя зимой снега не выпросишь. Пальцы-то на руках у каждого к себе загибаются, а не от себя, — смеясь сказал Малышев. — Я предлагаю все-таки включить в постановление пункт о премировании за своевременное изготовление труб, — повторил он.

Малышева поддержали другие.

— Сколько же вы хотите? — спросил Маленков.

— По десять рублей с трубы для каждого миномета.

Кто-то воскликнул:

— Ого!

Остальные промолчали.

Предложение было принято, и один из секретарей Маленкова пошел включать его в документ, который печатали на машинке в соседней комнате.

Все делалось в большой спешке. Почему я назвал десять рублей? Не знаю. Может быть, потому, что это круглая цифра. Проект постановления о производстве минометов читали по пунктам, по мере того как листы поступали с машинки.

Но вот все откорректировано, и нам предложили поставить под документом свои подписи, завизировать его. Под словом «согласовано» я вместе с другими поставил свою подпись. Документ взял Маленков. Рассматривая подписи, он спросил:

— Все расписались?

А когда дошел до моей фамилии, спросил:

— Чья это подпись?

Я сказал, что моя. И он против моей подписи в скобках каллиграфическим почерком написал мою фамилию.

— Ну как же можно так расписываться? Вы знаете, к кому этот документ идет? К товарищу Сталину.

На меня, иронически улыбаясь, смотрел Малышев. Он подписывался аккуратно.

Заводы нашего главка выполнили в установленные сроки задание, и я был спокоен, хотя задание было очень трудным — нам дали всего три дня на сдачу первой партии труб.

Третий день еще не кончился, как раздался звонок Маленкова.

— Как обстоит дело с отгрузкой заводам труб?

— Все отгружено в установленный срок, — ответил я.

— Но завод, которому поручено изготовлять минометы, ничего не получил и еще не приступил к работе. Почему вы не проверили?

— Но ведь еще и срок не вышел. Все, что положено, завод получит в конце дня.

— Надо тщательно следить не только за тем, что делается у вас на заводах, но также поинтересоваться, прибыло ли вовремя то, что отправлено. А вы вытолкнули за заводские ворота и успокоились. Проверьте и позвоните мне!

Я бросил все дела, отпустил людей, приглашенных на техническое совещание, передал всем ожидающим приема, что никого, к сожалению, сегодня принять не смогу, и, засев за телефонный аппарат, стал непрерывно звонить. У директора завода узнал номера вагонов, в которых отправлены трубы. Затем, связавшись с начальником станции, узнал, когда эти вагоны вышли с завода и маршрут их следования. Звонил на узловые и промежуточные станции, на станцию назначения и, наконец, директору завода, которому были предназначены трубы. От него я узнал, сколько труб поступило на завод и сколько уже обрабатывается на станках.

Собрав все эти сведения, я позвонил Маленкову и сделал подробное сообщение.

— Вот теперь все в порядке. Надо лично все самому проверять, а не доверять другим.

…После разговора с Маленковым стало грустно. Вспомнил то, что было раньше — Челябинский завод, Серго Орджоникидзе. На наш завод Серго звонил часто. Но как разговоры с пим отличались от разговора, который я только что закончил.