На расстоянии любви

ГЛАВА 1 На реке

Закат походил на разлитый по небу и земле вишневый сок. Жара сошла, уступая место приятной прохладе. Но песок оставался теплым и согревал, когда они вылезали из воды.

Сегодня на пляже никого не было, и они могли позволить себе резвиться как хочется — кричать, визжать, плескаться друг в друга водой и притапливать до просьб о пощаде.

Соня лежала на песке, строя перед собой бархан. До нее доносились визг Ани, Борькин бас и мягкий говор Трофима. Она не вслушивалась в то, о чем они говорили — ей и без того было хорошо. Хорошо лежать просто так и ничего не делать, ни о чем не думать, ничего не загадывать.

Позади экзамены, нервотрепка и радость вступления во взрослую жизнь. Какой она будет для них? Одновременно было и боязно, и интересно.

Каждый из них о чем-то мечтал: Аня хотела поскорее выскочить замуж и уехать в большой город. Мечтали уехать и Борька с Трофимом. Соня была уверена, что у них все получится. Ее собственные мечты казались глупыми и несущественными, чтобы вспоминать о них лишний раз. Но это выходило само собой, когда раздавался смех Бориса.

Соня была давно и безнадежно влюблена в него. А он любил только Аню и не скрывал этого. И Троха тоже бегал за ней. Да и как можно не любить, если она получилась такой красавицей — темные брови вразлет, пухлые, сочные губы, черные глаза, персиковая кожа. Недаром Аня побеждала во всех школьных конкурсах красоты. Ей писали тайные записочки с признаниями в любви, подкладывали цветы в учебники, приглашали в клуб на танцы и в кино покупали билеты на последний ряд.

Завидовать Соня не завидовала, но вздыхала каждый раз, когда Борька и Трофим начинали из-за Ани очередную склоку. Как два задиристых петуха. Аня отвечала взаимностью обоим. День отдавался Борису, второй — Трофиму. Соня почти всегда гуляла с Трофимом.

Сегодня день получился сумбурным, они гуляли вчетвером, даже не разбиваясь на пары. Но что-то должно было случиться, Соня чувствовала это. В такие прекрасные дни обязательно что-то случается.

— Эй, Соня, иди уже к нам! — громко крикнула ей Аня.

Соня повернулась, села на песке, поджав ноги. Троица плескалась недалеко от берега. Борис с Трохой поднимали Аню и бросали на глубокое место. Она уходила под воду, но тут же выныривала, шумно фыркая.

— Соня, чего же ты? — помахал ей Борис.

Она махнула в ответ, но в воду не торопилась — стеснялась старенького купальника. В последнее время он стал маловат — плохо сходился на груди. Из девушки она враз превращалась в женщину, уже не однажды ловила на себе заинтересованные взгляды мужчин. И лишь один мужчина — Борис — не обращал на нее внимания.

На берег выбрался Трофим, поскакал на одной ноге, вытряхивая воду из ушей, откинул длинные волосы. Ему такие шли, а Борису, наоборот, шла короткая стрижка.

Подбежав, Трофим бросился на песок рядом с Соней.

— Ты чего не купаешься? Я тебя звал-звал…

— Не хочется.

— Бывает, — пожал он плечами и стал напряженно смотреть на Аню и Бориса, стоявших в воде в обнимку: — Кажется, напрасно я ушел… Пошли окунемся?

Он протянул руку, случайно задев Сонино бедро.

— Ты иди, я лучше тут, — покачала она головой.

— Скучная ты, Сонька, вот он на тебя и не смотрит.

— Кто? — покраснела Соня.

— Конь в пальто! Борька, — буркнул Трофим. — Почему он девчонкам нравится? Тебе — почему? Я хуже?

Странный Трофим сегодня какой-то! Обычно он так с ней не разговаривал и не обижался. Сам-то тоже с Анечки глаз не сводит…

— Нет, ты не хуже! — Соня смущенно отвернулась, перекидывая песок из ладони в ладонь. — Ты — другой. Понимаешь?

— Понимаю, — неопределенно качнул он головой. Мокрые волосы закрыли его лоб и виски. — Правда, если бы я был девушкой, понимал бы лучше. У меня что, плечи уже, чем у Борьки, или я меньше в спортзал ходил?

Соня рассмеялась и придвинулась к нему ближе. Трофим всегда смешил ее. Общаться с ним выходило проще, чем с Борькой — у них всегда находились общие интересы, они могли говорить часами о чем угодно. Она знала его привычки — он был в курсе всех ее увлечений. Они даже книги читали одни и те же. И целовались несколько раз…

— Думаешь, девушки смотрят только на накачанные мышцы?

— А куда они смотрят? — спросил он, ложась рядом и глядя ей в лицо.

Обычно она смущалась только от взгляда Бориса, а тут стало неловко, пришлось сделать вид, что отыскала в песке чуть ли не клад, хотя это была обычная ракушка.

— Красивая, правда?

Она положила ракушку на ладонь и протянула Трофиму. Он взял ее, повертел и не оценил, забросил в пену на воде.

— Ерунда! Ты мне не ответила.

— Разве ты что-то спросил?

Трофим посмеивался над ней.

— Да я могу спросить еще раз, если ты забыла: куда смотрят девушки, когда встречают симпатичного парня?

— Ну… каждая девушка смотрит туда, куда ей хочется, — уклонилась от прямого ответа Соня.

— А ты куда смотришь? — не отставал он.

За себя Соня могла ответить спокойно.

— Мне нравится смотреть парню в глаза. Говорят, что глаза не лгут.

Песочные горки из-под ее рук выходили все выше. Трофим присоединился к строительству, подсыпая песок сверху и подгребая с боков.

— Смотри мне в глаза.

— Так?.. — она уставилась в темные Трохины глаза.

— Еще пристальнее. Я скажу сейчас кое-что, а ты должна угадать по глазам, соврал я или сказал правду. Сможешь?

— Попробую. Только не смейся…

Он постучал ладонью по своим губам.

— Все, серьезен как никогда.

Но едва Соня взглянула на него, он прыснул.

— Троха, я так не могу!

Она отвернулась и уставилась на голубую полоску воды у берега. Трофим мягко тронул ее за плечо.

— Сонька, ты не злись. Я лишь хотел тебя развеселить.

— У тебя получилось! — ехидно заметила она и показала ему язык.

Злиться долго на Троху не получалось ни у кого. Вот и Соня через пять минут уже смеялась над старым анекдотом, который Трофим мастерски передал в лицах.

Соня посмотрела на Трофима и вспомнила их совместный побег в спортзал — целоваться в темноте было здорово! Губы Трохи были горячие, жадные и нежные одновременно. Их едва не застукали за этим занятием, пришлось удирать через окно. Она перелезла ловко, а Трофим задел за гвоздь и порвал брюки. Чтобы мать его не ругала, Соня зашила дырку сама. А Троха в это время лежал и смотрел на ее руки — даже укололась из-за его взгляда.

Соня вздрогнула, словно еще держала в руках иголку.

— Замерзла?

— Немного, — она обняла себя за плечи.

Солнце почти село, песок остыл, а от воды тянуло свежестью. Трофим дотянулся до сумки, вытащил большое полотенце и накинул Соне на плечи, так и застыл.

Соня проследила за его взглядом и замерла тоже: Борис с Аней неистово целовались посреди реки, забыв обо всем на свете. Что прикажете делать, сделать вид, что оба ослепли?

Трофим убрал руки с Сониных плеч.

— Знаешь, Сонь, я пойду на камни. Один.

— Ладно.

Трофим оделся и ушел. Соня наблюдала, как его высокая фигура исчезает в сгущающихся сумерках. Получается, она сегодня никому не нужна.

Ее одиночество длилось совсем недолго: вскоре к ней присоединилась Аня, замерзшая до стука зубов.

— Ой, дай мне поскорее полотенце! Помоги вытереть спину! А Борька остался плавать. Он ведь как морж!

Обе с восхищением смотрели, как Борис мощными гребками переплывает реку.

— А Троха где? — оглянулась Аня.

— На камни ушел.

Аня скинула мокрый купальник, не заботясь о том, что ее увидят голой. С таким красивым телом можно хоть весь день без одежды бегать. Переоделась она быстро, расстелила одеяло, легла и принялась грызть яблоко.

— Ты чего купаться не стала?

— Вам и без меня было хорошо.

Аня пожала плечиками, убрала за уши мокрую прядь волос.

— Ну да, нам было весело.

Они помолчали, не зная, какую тему затронуть, чтобы не поссориться.

Аня не выдержала первой.

— Мы с тобой большие дуры! Гуляем с самыми красивыми парнями и еще ни разу не переспали с ними! Ты ведь не спала? Или не хочешь говорить об этом?

Соня поспешно замотала головой:

— Я еще нет!..

— Я тоже, — вздохнула Аня, выбрасывая огрызок в кусты. — Слушай, кто тебе больше нравится, Борька или Троха?

Не дав Соне ответить, Аня продолжила:

— Вот мы с тобой подруги, встречаемся с друзьями. Нам нужно сделать так, чтобы наша дружба никогда не закончилась.

— И как это сделать?

— Просто: надо всего-то поделить ребят. Чтобы мы из-за них не ссорились, а они — из-за нас.

Предложение было неудачным — Соня понимала, что Бориса ей не видать как своих ушей. На всякий случай она поинтересовалась:

— Ты уже говорила с ними об этом?

— Нет еще. Но мы вполне могли бы поделить их сейчас, а сказать потом.

Соня прокрутила в голове такой сценарий и возразила:

— А если им не понравится?

— Ради дружбы можно пойти на многое. Разве это не так? Я, например, готова ради нашей с тобой дружбы сделать что-нибудь этакое… Что хочешь, чтобы я сделала?

Соня едва не попросила подругу отдать ей Бориса.

— Ничего не надо. Ты и так моя лучшая подруга.

Аня расслабленно откинулась на спину и закрыла глаза. Так она выглядела привлекательно и сексуально.

— Я хочу остаться ночью с Борькой!

Откровение повергло Соню в шок.

— Ты и Борис…

— Да, хочу наконец почувствовать себя взрослой! Надоело перед матерью оправдываться: где была, с кем, что делала, что не делала… Это моя личная жизнь. Вот захочу и пересплю с Борькой. Он мне уже много раз предлагал.

Соня краснела все сильнее и сильнее, только никак не могла понять, от смущения, обиды или от ревности.

— Ты его очень любишь?

Аня взглянула на нее с усмешкой:

— Люблю или нет — какая разница?

— Разве можно заниматься любовью с тем, кого по-настоящему не любишь?

Бросив ей на ноги горсть песка, Аня рассмеялась.

— Сонька, ты умора! Успокойся, романтик ты наш. Конечно, я люблю его.

Если бы Соне пришлось признаться в любви, она бы произнесла эти слова иначе, так, чтобы ни у кого не возникло сомнений. Ее любовь шла из глубины души, от самого сердца.

— А ты не хочешь сделать то же самое с Трохой?

Соня оглянулась на Аню с испугом.

— Я?..

— Только не говори, что боишься! — поддела Аня, рассмеявшись.

Соня подтянула колени к груди.

— Нет, не боюсь, но я всегда думала, что у меня это будет иначе.

— Иначе — это как?

— Не знаю… Красиво, вот как этот замечательный закат.

Аня безразлично провела глазами по небу, хмыкнула и снова легла.

— Не вижу ничего особенного, закат как закат. Розовый.

— Алый… красиво.

Соня легла с Аней рядом. Теперь они смотрели в небо вместе, отыскивали вспыхивающие звезды, загадывали желания.

— Что загадала? — поинтересовалась Аня, в то время как Соня, зажмурившись изо всех сил, тихо что-то шептала.

— А если я скажу, желание сбудется?

— Конечно, сбудется. Куда ж ему деться, если его загадали две самые красивые девушки?

Раньше Соня никогда не делилась загаданными желаниями, но ведь этот вечер и наступающая ночь были особенными. Вот и захотелось тоже сделать что-нибудь особенное.

— Я хочу полюбить сильно-сильно. И чтобы меня любили. Один раз и на всю жизнь. Настоящая любовь может быть только такой — пронесенной через всю жизнь!

Аня разочарованно выдохнула:

— Тю! Тоже мне, желание!.. У тебя Троха есть, вот и люби его. А я, например, загадала уехать отсюда поскорее. Что мы здесь забыли? Колхоз — грядка на грядке. Хочу туда, где есть перспективы, деньги, богатые, умные, красивые мужчины… Хочу встретить такого, чтобы был похож на какого-нибудь известного актера кино.

Соня слушала, и на душе становилось как-то нехорошо.

— Ты же сказала, что любишь Бориса.

— Борис… Борис никуда от меня не денется, особенно после сегодняшней ночи! Как честный парень, он должен будет жениться на мне.

Не сдержавшись, Соня вздохнула:

— Значит, ты не передумала?

Аня сорвала травинку и покручивала ее в пальцах.

— Я решила. И ты давай решайся. Что тянуть? Помереть в старых девах — невелика заслуга. Или тебя Троха не возбуждает?

Разговор давно перешагнул планку, установленную Соней для себя.

— Не знаю… Он очень симпатичный. Но, по-моему, этого совсем мало, чтобы влюбиться. А я хочу любить лишь того человека, которому буду навсегда принадлежать.

Соня сказала это так уверенно, что даже Ане нечего было возразить.

— Хм… Нам с Борисом казалось, что у вас с Трохой может получиться. Борис вообще считает вас идеальной парой.

Для Сони это явилось откровением.

— Борис сам так сказал? Когда?

— Сегодня сказал, когда мы с ним плавали, а вы сидели рядышком на берегу. Видела бы ты, как на тебя смотрел Троха… Позавидуешь! Он точно хотел тебя.

— Правда?.. Не заметила. Мне показалось, все было как всегда.

Только почему сегодня его взгляд смущал и заставлял краснеть? Она-то решила, что из-за тесного купальника.

Скажи кто-нибудь другой, Соня сочла бы это глупостью. Но Ане и Борьке она доверяла.

Борис тем временем выбрался на берег, отряхнул волосы от лишней воды и направился к ним. Соня почувствовала, как нервно застучало сердце и стало жарко там…

— Значит, Борис тоже считает, что я и Трофим должны… — Соня не знала, как поточнее выразить мысль. Но Аня ее поняла.

— Точно я тебе говорю! Решайся! Будем все делать вместе: сегодня останемся с ребятами, потом в один день сыграем свадьбу.

О свадьбе речь прежде не шла.

— Ты хочешь замуж за Бориса?..

Соня сглотнула комок в горле. Если так и будет, она потеряет Бориса навсегда.

— Не то чтобы хочу, но это шанс уехать. Он поедет поступать, а я — с ним. Потом разберусь, что да как. Ты согласна или нет?

Она никак не могла сказать "да", потому что внутри все кричало "нет"!

— Давай, соглашайся, Сонька! Будет здорово. Завтра все расскажем друг другу.

Делиться интимными подробностями Соне и в голову не приходило.

— Зачем? Если что-то и случится, я никому ничего не расскажу. Может, только маме…

Подошел Борис, и их разговор прекратился сам собой.

— Уф… Замерз я слегка! — Борис подставил Ане спину: — Вытри, пожалуйста.

Аня, подхватив полотенце и что-то мурлыкая ему на ухо, мягко водила по его груди. Соня старалась смотреть мимо, но взгляд приклеился к бедрам Бориса, трущимся о стройные ножки Ани. Понятное дело, он тут же возбудился.

Они любезничали и не замечали ее. Она же не пустое место!.. Впрочем, иного никто не утверждал. Тот же Борис никогда не обращал на нее внимания, занятый только Анечкой.

Соня сжала в кулаке горсть песка, но тот все равно как-то выскользнул, осталась лишь пыль. Сейчас, когда рядом не было Трофима, она почувствовала себя абсолютно одинокой.

Не выдержав вида целующихся Бориса и Ани, Соня встала, взяла вещи и принялась одеваться. Наконец о ней соблаговолили вспомнить!

— Ты куда собралась?.. — спросил Борис охрипшим голосом. — Троха где?

— Ты только заметил, что его нет? Хороши, однако, друзья — никого вокруг не замечаете вовсе, — Соня изо всех сил сдерживала подступающие слезы. — Он ушел на камни. Я пойду к нему.

Из-за Борькиного плеча выглянула Аня, показала ей большой палец.

— Желаем удачи!

Соне в ответ захотелось показать язык.

ГЛАВА 2 Звезды в ночи

Она дала волю слезам, лишь только вышла с пляжа на тропинку, ведущую к камням.

Слезы были крупные, жгучие, горько-соленые. Они стекали на губы, и Соня слизывала их и размазывала кулаком, на котором еще оставался прилипший песок.

Ее первая настоящая любовь, первое разочарование, первое опустошение в душе. И это надо пережить. Но как?

Так, как посоветовали Аня с Борисом: пойти и переспать с Трохой. Они все забыли о нем, а ведь ему сейчас тоже плохо. Они — товарищи по несчастью, забытые, нелюбимые. Этакие два минуса, а как известно, минус, помноженный на минус, дает плюс. Вот вам и идеальная пара!

Соня выбралась по тропинке на берег, не выдержала и оглянулась. Там, где они сидели, теперь горел костер, но ни Ани, ни Бориса не было видно. Зато было слышно. И то, что она услышала, заставило покраснеть и идти быстрее прочь. Аньке было хорошо. Ее призывные стоны и вздохи разносились по всему пляжу.

— Ну и пусть! — твердила Соня, стараясь отрешиться от лезущих в уши звуков. — Я тоже так могу. Смогу! Трофим не хуже Борьки… Он лучше!

Тропинка вела ее к излучине реки, где они любили сидеть с Трохой на больших плоских камнях, когда-то оставленных водой на берегу среди каменной мелочи.

Трофима она увидела издали. Он валялся на одном из таких камней с раскинутыми руками и повернутой набок головой. Соня подошла и села рядом.

— Привет.

Он мельком взглянул на нее и быстро повернул голову на другую сторону.

— Это ты? Чего пришла?

Прием был грубый, но вполне по понятным причинам, и Соня не обиделась.

— Я там третья лишняя, как и ты. Прогонишь?

Он вздохнул и сел. Теперь они прижимались друг к другу, и Соне больше не было прохладно от налетавшего с реки ветерка.

— Тебе плохо, Троха?..

— Тебе, что ли, хорошо? — сердито буркнул он.

— Плохо.

Что было еще говорить? Они поняли друг друга.

— Женщины — глупые существа! — вдруг заявил он.

— Почему? — насупилась Соня.

Трофим повернулся к ней, уставился в глаза:

— Почему вы не замечаете, когда вас любят по-настоящему? Почему вам всегда на это совсем наплевать?..

— Это мне-то наплевать? — еще сильнее обиделась она. — Кто сейчас там, и кто — здесь? Они, между прочим, занимаются любовью…

Надо было промолчать. Соня испугалась: Трохино лицо перекосилось от страданий. В сумерках оно напоминало маску туземного племени, увиденную однажды в книге.

— Врешь!

— Ничего я не вру! — она почувствовала себя ябедой. — Аня сама сказала, что эту ночь они проведут вместе…

— Всего-то?.. Я тоже много чего могу сказать.

Знал бы он, что ей тоже не хотелось верить собственным ушам!

— Они были вместе, я слышала.

— Что? — резко дернул он ее за руку.

— То самое! — рассердилась Соня. — Может, я и наивная, но не совсем дура! Отпусти руку.

Закрыв глаза, Трофим раскачивался вперед-назад. Соне казалось, что он может упасть затылком на камень. На всякий случай она положила туда свою свернутую кофту. Ей самой хотелось реветь долго, протяжно, но она стеснялась Трофима. С другой стороны, кто из них нуждается в поддержке?

— Троха…

— Отстань!

Соня подождала, пока он мучился от ревности, царапая ногтями камень. Сумерки плавно сменились ночью. Река резво плескалась впереди, гулко шлепала по камням, словно ладонью.

— Трош… — Соня тронула его за локоть, но он отодвинулся.

— Уйди!

Что она всем навязывается? Ее гонят, а она словно не слышит. Но ведь Трофим ее никогда не гнал! И стихи ей читал, и целовался с ней, и смотрел… Идеальная пара!..

— Да пожалуйста!

Она спрыгнула с камня, схватила кофточку и припустила бежать, но вернулась с тропинки.

— Ты дурак! — крикнула она в сердцах. — Оба вы дураки, потому что гоняетесь за теми, кто на вас внимания не обращает. А вы оба ей не нужны! Она позабавится с Борькой и бросит его, бросит! Мне плевать, что я никому не нужна! И пусть, пусть меня никто не любит… И Борька, и ты!..

Слезы затопили оставшиеся слова, и Соня, не выдержав изумленного взгляда Трофима, побежала.

О ком она говорила? Не о Борьке… Она обиделась на Трофима, и это было в новинку.

— Сонь, постой… Подожди!

Она слышала за спиной прерывистое дыхание Трофима.

— Да подожди же ты!

Он схватил ее за плечи и развернул к себе лицом.

— Что с тобой? Чего ты ревешь? Тебе плохо?

— Мне хорошо! — Соня вырывалась из его рук. — Лучше всех. Неужели не видно? Ненавижу…

Она не стала уточнять, что и сейчас говорила о нем.

Трофим ослабил хватку, чтобы сжать руки снова.

— Сонь, ты из-за Борьки, да?.. Из-за него? Не надо, Сонь, он тебя не стоит.

— А кто стоит? — она с силой толкнула Трофима в грудь. — Кому я нужна? Борьке нужна только Аня. Думала, что я нужна тебе. Но и ты мечтаешь только о ней…

— Неправда! Мне ты нужна!

— Оставь свою жалость для другой!

Ей удалось вырваться, но она споткнулась и упала, увлекая за собой и Трофима. Он упал сверху, прижал ее к земле, удерживая за руки. Под тяжестью его тела дышать было трудно и неловко, болела грудь.

— Честное слово, ты мне нравишься! Очень! Только не плачь, пожалуйста. А то нос покраснеет.

Нежность в голосе Трофима разозлила Соню еще больше.

— И не буду я! — крикнула она. — Не буду плакать. Не из-за кого мне плакать. Особенно из-за тебя.

Высохшая за день трава больно кололась. Соня хотела встать, но Трофим ее не отпускал. Его пальцы переплелись с ее и сцепились в замок. От ладони шло тепло, проникая через кожу в кровь.

— Не уходи, Сонь. Тебе сейчас нельзя одной. Я провожу до дома, а то мать увидит тебя такую и заругает.

Соня вспомнила слова Ани и нахохлилась.

— Не заругает! Я взрослая и делаю что хочу и с кем хочу. Отпусти…

Они поднялись на ноги и стояли друг против друга, стряхивая с себя песок и солому. А потом оба замерли, едва справляясь с дыханием.

Соня робко поправила одежду и сделала большой шаг назад.

— Ты чего, Сонь?

— А ты чего? — она смущенно обняла себя за плечи, по которым скользил Трохин взгляд.

— Я тебя первый спросил.

— Ну, раз первый… Тогда я тоже хочу сделать кое-что первая…

Шагнув вперед, Соня вскинула руки и обняла Трофима за шею. Он не остановил ее, и Соня приободрилась. Привстав на цыпочки, она медленно коснулась губами его губ и отстранилась, но лишь за тем, чтобы прижаться снова по-настоящему.

Он ответил ей не сразу, словно сначала взвесил все за и против, а потом еще долго не мог оторваться от нее. Вот уже перехватило дыхание, а они стояли и целовались.

Соня закрыла глаза. Она целовалась с Трофимом и раньше, но то были детские игры. Те поцелуи отличались от настоящих, взрослых, чувственных, затуманивающих сознание, от которых внутри тела разливался непонятный жар!

Интересно, чувствует ли Трофим то же самое? Соня открыла глаза, но почти ничего не различила. Вокруг стояла летняя ночь: безлунная, звездная.

Трофим оторвался от ее губ. Они оба молчали, вглядываясь друг другу в глаза, но и без слов было понятно, что за поцелуями должно что-то последовать.

— Пойдем…

Взяв горячую, чуть подрагивающую руку, Соня повела Трофима вверх по тропинке. Впереди в свете звезд вырисовывалось колхозное поле, на окраине которого стоял полуразрушенный амбар. Им не пользовались, хотя сено туда иногда скидывали.

— Соня, подожди…

Не отпуская ее руки, Трофим остановился у порога.

— Трош, ты чего?

Жар в теле стал невыносимым. Соне хотелось поскорее утолить его, но Трофим медлил.

— Ты уверена? Завтра все покажется иначе…

— Я не хочу думать про завтра. Есть ты, я и сегодня… Пойдем!

В амбаре Трофим подтянулся и влез на чердак, потом поднял за руки Соню. Они с разбегу повалились на сено, приминая его горячими телами. Через разрушенную крышу им подмигивали звезды.

— Как их много! — не выдержала Соня. — Я никогда раньше не задумывалась, сколько на небе звезд…

Трофим лежал рядом на боку. Соломинка в его руках дрожала, дотягиваясь до Сониной груди. Он ждал только ее "да".

Встав на колени, Соня стащила платье с плеч, заметив, как в темноте блеснули Трохины глаза. Сняв платье, отбросила его в сторону. Следом полетел купальник. Руки потянулись загородить грудь от жадного мужского взгляда, но Соня не стала этого делать.

— Ты красивая, — прошептал он с восхищением.

— А ты думал, что на свете только одна красивая девушка?..

Трофим прижал ее к себе.

— Сонь, не надо сейчас о ней! Я забуду ее, честное слово, забуду…

Соня помогла ему снять футболку и брюки.

Они нежились в ворохе сена, не обращая внимания, что оно колется и лезет в глаза. Трофим осмелел. Он целовал ее жадно, неистово, не давая перевести дыхание.

— Ты красивая… ты моя, — шептал он, и Соня с радостью соглашалась с каждым словом.

Она вдруг поняла одну важную вещь: все правильно, так и должно быть. Жадные губы на ее груди, рука, ласкающая низ живота, и ее ноги, сжимающие мужские бедра, и качающиеся в небе звезды, всхлипы, стоны, желание, заполняющее тело горячей лавой. Но было кое-что, что она поняла, когда Трофим, вопросительно заглянув в глаза, опустился на нее. Соня на мгновение забилась под тяжестью его тела, но тут же испытала невыносимое наслаждение и поняла… ей не нужен никто, кроме Трофима. Ее Трохи! Никакой Борис, будь он трижды влюблен в нее.

— Я люблю тебя, — тихо выдохнула она в раскрытые губы Трофима.

Он громко вскрикнул и резко обмяк, придавив ее. Соня ждала, но он едва шевелился.

— Ты самый лучший!

Она выбралась и легла рядом. Только бы он сейчас не отвернулся от нее!

Но Трофим не отвернулся и не уснул. Гладил ее потное лицо, целовал и шептал всякую ерунду, от которой горели уши. Они снова занимались любовью. Соня все больше убеждалась, что Трофим — ее судьба. Теперь она без него никуда.

Утро застало их в сладкой дреме в объятиях друг друга.

ГЛАВА 3 На правах невесты

Соня кое-как пригладила растрепанные волосы. Закрутив в пучок, закрепила единственной найденной шпилькой. Каждый раз, когда она вскидывала руки, Трофим сладострастно разглядывал ее грудь. Ей это нравилось, как и то, что он нежно и бережно укачивал ее, словно она маленькая девочка. Она женщина, его женщина!..

Не выдержав, он сел и прижал Соню к себе.

— И что мы будем делать теперь?

— Как ты скажешь, — она погладила ладонью его щеку. — Я люблю тебя, Трофим. Если хочешь, будем вместе. А если нет, я пойму…

Она подумала об Ане. Невозможно забыть о человеке за одну ночь, особенно если сильно любил его. Собственная влюбленность в Бориса не в счет: ей только казалось, что она влюблена.

— Ты хочешь, чтобы мы были вместе? — Трофим развернул ее и заглянул в глаза.

Хочет ли она?.. Теперь это ее заветное желание!

— Очень!

— Так тому и быть. Теперь ты моя невеста.

— Троха!..

Соня села к нему на колени и обняла за плечи.

— Ты пошутил или правда?..

— Правда! А что? — Трофим покрывал ее лицо мелкими щекотными поцелуями. — Мы взрослые, возьмем и поженимся. Кто нам запретит?

— А как же Аня?

Он покачал головой и приложил палец к ее губам:

— Это была глупая мечта. Нет никакой Ани: есть ты! Мне больше никто не нужен. Ты самая красивая, самая главная женщина в моей жизни. Хочу, чтобы ты всегда была рядом, утром и вечером… ночью и снова утром, как сейчас. Хочу, чтобы у нас были дети… Много детей!

Соня не поняла, как ее сердце еще не выпрыгнуло из груди от заполнившей его радости.

— Я люблю тебя, Трофим… Люблю…

Они снова повалились в сено и принялись скидывать одежду.

Домой Соня попала к обеду. Сначала она хотела пробраться огородами, но потом подумала, что таиться ей ни к чему. Ничего плохого она не делала, чтобы партизанить.

На душе было радостно. Сегодня и деревня выглядела совсем иначе, словно за ночь ее украсили разноцветными лампочками. Конечно, это всего лишь солнце играло между листвой, но Соня представляла себе праздник. Такой, какой ее ожидает в скором времени: с белым платьем, воздушной фатой, нежными цветами в волосах, громким весельем на всю деревню.

Свадьба!.. Когда Трофим назвал ее невестой, душа ушла в пятки. Могла ли она предположить об этом вчера, сидя на берегу и наблюдая за ласками Бориса и Ани? Тогда казалось, клин на Борьке сошелся. Теперь — лучше Трофима и быть не может!

Щеки запылали. Целую ночь занимались любовью, одевались и раздевались друг перед другом, а стеснения не было. И на тебе!..

Размахивая кофтой, Соня спокойно шла по главной улице. С ней то и дело здоровались, и казалось, все они знают, что произошло этой ночью.

— Здравствуй, Сонюшка! — приветствовала ее одна из соседок, баба Гриппа, как они в деревне сократили имя Агриппина. — Откуда это ты такая идешь румяная да счастливая?

Почему бы ей не сказать всю правду? Пусть удивляются!

— От жениха, Агриппина Васильевна.

— Да ну? — женщина облокотилась о невысокий крашеный забор. — Откуда он взялся, жених-то? Вчера еще не было.

— За ночь вырос под грибным дождем!

— Вот как? Нашим бы девкам так, а то сидят постоянно дома клуши клушами. Кто же будет-то, никак Борька?

Соня весело качнула головой:

— Не угадали, Агриппина Васильевна.

Женщина понимающе причмокнула:

— Второй, что ли, Трофим? Хороший парень! Сколько своей дуре великовозрастной говорила: бери, пока свободен…

— Занят, Агриппина Васильевна! — Соня приветливо помахала рукой на прощание.

Она не заметила, как оказалась возле дома. Скрипнула калитка, впуская ее в сад. Мать, копавшаяся в огороде, подняла глаза и выпрямилась. Из сарая с топором в руках вышел отец. Родители смотрели на нее выжидающе.

— Пап, мам, привет!

— Слава богу, вернулась! — мать стерла со лба пот. — Мы уж хотели по соседям идти искать. Где ты была?

— Мам, я уже взрослая, — Соня обняла мать и поцеловала в щеку: — Я была не одна… У меня теперь есть мужчина.

— Господи!..

Мать схватилась за сердце. Отец зло воткнул топор в чурбак, на котором колол дрова, и присел рядышком на табуретку.

— Дожили, мать. Вот вам объявление! И кто он?..

Отец напрягся, мама успокаивающе положила ему на плечи ладони:

— Подожди, не глупая же она у нас. Ведь в девках ты не останешься на всю жизнь. Не скрыла, сама сказала. Кто он, Сонюшка?

— Он очень хороший, — мечтательно выдохнула Соня. — Это Трофим.

— Вали Чернобровиной сын, что ли? Слава богу!

Мать выдохнула и повеселела, а отец снова взялся за топор и дрова. Ровные поленца падали на землю.

— Мы-то подумали что плохое. Но Трофим — он ничего, хороший парень. Если что, не бросит.

— В смысле? — не поняла Соня.

Мать смущенно повела плечом.

— Ну, если понесешь…

Ребенок сразу? Соня вскинула брови и прижала ладони к животу. Но мысль о ребенке от Трофима не испугала.

— Пусть будет ребенок — рожу! — решительно заявила она.

Отец поддержал, ловко расколов полено пополам.

— Молодец, дочка. Дети — они как благословение. А уж если мужик любимый…

Соня обняла отца за шею:

— Любимый, папка, очень любимый! Теперь я знаю точно. Какие вы у меня понимающие! А я боялась…

Не так, конечно, чтобы сердце в пятки, но постукивало в горле.

— Что ж тут поделаешь — время такое, нравы свободные, отношения до свадьбы.

— Пап, мам, Троха… Трофим сделал мне предложение, и я согласилась.

Кажется, в этот раз она напугала их сильнее — родители переглянулись, ожидая, кто первый начнет говорить. Отец кхекнул, прочищая горло.

— Ну, раз так, совет да любовь. Мать, надо к свадьбе готовиться, чтобы лицом в грязь не ударить. Дочку единственную отдавать будем.

Мать всхлипнула, и Соня бросилась ее утешать.

— Мам, ну чего ты?.. Я же рядом буду. Куда я денусь? Разве что Трофим учиться поедет, тогда я поеду с ним. Но мы будем приезжать, обязательно!

— Не привыкну я никак к мысли, что ты скоро от нас уйдешь! — мама вытирала глаза кончиком платка, лежащего у нее на плечах. — Быстро у вас все сладилось-то.

— Мать, радоваться надо, что Сонька здешнего нашла, а не какого-нибудь залетного, вроде дочки Боборихи.

— Да что ты, отец! — открестилась та. — Я бы не пережила. Мало того что сбежала, так еще на трассе работала близко от деревни. Все знали, чем занималась, пока не прибили.

Эту историю обсуждала пару лет назад вся деревня. Дочка местной сплетницы Боборихи Ирина влюбилась в дальнобойщика. Уж что мать с ней только ни делала — в погребе на замок закрывала, но та все равно сбежала. А он ее бросил по дороге. Домой мать Ирину не пустила, вот она и подалась на трассу. Видели ее много раз в компании мужчин, а потом нашли с разбитым черепом. Судачили, что это мать не выдержала сплетен и насмешек, отыскала ее и… Соня не верила, но после смерти Ирины Бобориха почернела вся, стала от людей прятаться, а потом вовсе сгинула — уехала куда-то, говорили, что в монастырь подалась.

— Не пугайся, мам. Во-первых, я не такая дура, во-вторых, мой Троша меня никогда не бросит! Мы любим друг друга.

Хотя еще вчера не подозревали об этом.

— Ладно, поешь иди, — мать ласково погладила ее по голове и подтолкнула к дому: — Там компот, хлеб свежий, пирожки остались. Если хочешь, приготовь себе что-нибудь.

— Мамуля… Я не маленькая — у меня скоро своя семья будет! Трофим будет приходить с работы, а тут я с подносом всякой всячины…

Соня представила эту картину и прыснула со смеху.

— Егоза! — добродушно ухнул отец и взял очередное полено: — Выросла… Невеста… А Троха и мне всегда нравился. Сколько раз про себя думал, хорошо иметь такого зятя. И голова на плечах есть, и руки из нужного места растут. Соня с ним не пропадет.

Слова отца Соня слышала и радовалась, что все так замечательно вышло. Кто бы знал! И ведь подтолкнула ее к этому Аня. Но благодарности к подруге Соня не испытывала, та сделала это не по доброте душевной, а чтобы оттолкнуть ее от Бориса. Оттолкнула туда, куда надо!

Быстро приняв душ и переодевшись в шелковое платье, Соня на бегу выпила стакан компота и съела пирожок с яблоками. Мама готовила их знатно. Надо будет взять рецепт, чтобы потом побаловать любимого Троху.

Она долго разглядывала себя в зеркало, отыскивая следы того, что стала женщиной. Вроде разницы нет, разве что в глазах появилась уверенность и они заполнились счастьем.

— Какая я счастливая! — тихонечко сказала она, хотелось громко, чтобы знала не только их деревня, но и соседний район.

— Ты куда? — обернулась к ней мать.

— К Трофиму! — ответила Соня. — Мам, не жди меня… То есть я не знаю, когда вернусь. Не обижайтесь с папой на меня. Я вас люблю!

Наверняка матери бегство не понравилось, но поделать с ней, теперешней невестой, они уже ничего не могли.

К обеду половина деревни знала, что она выходит замуж. Соня этому не удивилась. И завистливым взглядам бывших подруг — тоже. Выбор женихов велик, а она отхватила самого лучшего! Соня посмеивалась и желала им в душе такого же счастья.

Она решила забежать к Ане и рассказать о свадьбе, но до дома не дошла. Уже от забора было слышно, что в доме скандалят.

— Шлюха! — кричала Анина мать. — Для того я растила тебя, чтобы ты пропадала по ночам? Где ты была? С кем таскалась?

Соня оказалась невольной свидетельницей Аниного бегства из дома — та выскочила, даже не переодевшись.

— Кричи на здоровье! — бросила она на прощание матери. — Когда захочу — тогда вернусь! Нечего мне указывать, как и с кем жить!..

Заметив Соню, Аня озлобленно крикнула:

— Чего пришла? Позлорадствовать?

— Да нет. Досталось?

— Сама видишь.

Аня повернулась и погрозила своему дому кулаком.

— Я только порог переступила, мать меня за волосы! Можно подумать, сама другая. А у тебя как дома, то же самое?

Соня пожала плечами:

— Нормально.

— Ни мать, ни отец тебя не ругали? — удивилась Аня.

— Нет. Я честно им сказала, что была с Трофимом, они даже обрадовались.

— Чему?

— Я замуж выхожу. Мы с Трофимом решили пожениться.

Аня точно споткнулась о невидимый камень. Соне достался презрительный взгляд.

— Да ну! Станет Троха жениться на тебе из-за одной ночи! Борька не хочет. Когда я заикнулась о свадьбе, он высмеял меня. Дурак!.. Я же ему все отдала…

— Трофим сам предложил, а я согласилась, — похвалилась Соня. — Ты не представляешь, как нам было хорошо вместе! Если бы я могла рассказать…

— Кто тебя об этом просит?

Настаивать Соня не стала.

Между ними пробежала черная кошка. Аня даже не смотрела в ее сторону, Соня не понимала, почему.

— Куда теперь пойдешь? Хочешь, поживи у нас, — предложила она.

— Вот еще! — фыркнула Аня. — К вечеру мать отойдет, тогда и вернусь домой. И вообще, пусть орет, я все равно не буду с ней жить! Перееду в город, сниму квартиру.

— А мне не хочется переезжать, — затосковала Соня. — Но Трофиму надо учиться. Если он поедет, я поеду тоже.

Их дороги разошлись: Аня направилась к Борису, чтобы еще раз поговорить о свадьбе, а Соня, подпевая себе услышанную по радио песенку, дошла до дома Чернобровиных.

Толкнув голубую, недавно окрашенную калитку, она прошла по песчаной дорожке к дому, поднялась по ступенькам и постучала.

— Троша, это я!

Никто не ответил. Подумав, что на правах невесты может войти и без стука, Соня открыла дверь — Чернобровины не запирались на ключ — и вошла в дом.

Скоро пришел и Трофим, перепачкавшийся в краске. В его темных волосах засели частички штукатурки — выпускники в этом году помогали ремонтировать школу.

Соня со смехом наблюдала, как он обливался водой и отфыркивался.

— Дай помогу…

Она взяла протянутое полотенце и начала медленными движениями промокать влагу с его тела.

— Где ты этому научилась? — ошалел Трофим.

— У меня не получается? — расстроилась она. — По телевизору в передаче видела. Там подробно рассказывали, как удержать любимого мужчину…

— Соня… Сонечка, милая моя!

Обхватив ее лицо ладонями, Трофим жадно целовал губы. Внизу живота вспыхнул жар, с которым самой было не справиться. Помочь мог только он.

Трофим прижал ее к себе, приподнял над полом, просто перенес в спальню, где осторожно положил на кровать. Соня смущенно заерзала. Она много раз бывала в его комнате, но все было не так, как сегодня.

— Троша, может, потом?..

— Ты не хочешь? — отстранился он, заглядывая ей в глаза.

— Хочу, но твоя мама…

— Она придет вечером.

Он быстро разделся и помог раздеться ей. Переплелись руки и ноги, слились тела. Соня доверчиво прижалась к плечу Трофима, потерлась носом.

Все закончилось быстро, она не успела насладиться им. Зато теперь можно спросить о важном. Соня погладила подрагивающую руку Трофима:

— Ты сказал о нас?..

— Я пришел и с порога сказал, что женюсь.

— А тетя Валя? — замерла Соня.

С мамой Трофима она была в хороших отношениях. Но невестка в доме — дело важное и хлопотное. Как там сложится?

Трофим опустил голову.

— Мама против…

Соня закусила дрожащую губу.

— Почему?.. Мы же всегда ладили! Я думала, нравлюсь ей…

Трофим вдруг рассмеялся и прижал ее к груди.

— Да она сначала подумала, что я женюсь на Аньке — ее мама на дух не переносит.

— Дурак, напугал!..

Соня обиженно схватила белье и принялась одеваться.

— Не приду больше к тебе! Честное слово, не приду. Шути так с собой.

Лежа на животе, Трофим лениво посмеивался.

— А в амбар придешь?

— В амбар?.. — Соня закусила губу. — Приду!

Через открытое окошко в дом влетали звуки улицы: прогрохотал по разбитой дороге грузовик, залилась лаем соседская собака, мекала в ответ злющая коза Машка, скрипнула калитка. Неужели вернулась мать Трофима?.. Полуодетая, Соня испуганно нырнула за его спину. Вот стыд-то, если тетя Валя застанет их в постели!

Трофим тоже замер.

— Эй, Троха, ты дома?

— Это Борька! — Трофим потянулся к джинсам.

Встать с кровати они не успели: в окне показалась голова Бориса. Увидев Соню, он присвистнул:

— Вот это да!.. Помешал?

Трофим лениво натягивал футболку.

— Да нет, мы уже…

Соня завернулась целиком в одеяло, оставив только нос. Стыдно-то как!.. Ситуация — нарочно не придумаешь! А Борька еще и разглядывает ее вдобавок. Вот пусть идет и рассматривает свою Анечку!..

— Отвернись! — прикрикнула она на него.

— Да ладно, не смотрю. Хотя чего я там не видел?

— Брысь, Борька! — Трофим закрыл Соню собой.

— Подумаешь…

Борька исчез. Трофим, поцеловав Соню в щеку, тоже ушел.

Соня одевалась, подслушивая разговор ребят в соседней комнате.

— Троха, можно я у тебя поживу пару дней?

— Чего случилось?

— Да вот, представляешь, Анька притащилась, устроила скандал дома. Хочет, чтобы женился на ней. Это на ней-то!.. Я ее в постель не укладывал, сама на шею вешалась. Хотя и красивая… Вообще-то она мне нравится, но для женитьбы я не созрел. Знаешь, что она мне вчера на пляже показала…

ГЛАВА 4 Дружба врозь

Соня повернула ручку, не решаясь войти в комнату. Слова Бориса задели до глубины души. Разве о друзьях так говорят?! Или не было никакой дружбы? Выходит, Борька просто получил то, что хотел. А если бы то же самое сказали о ней?..

Ее прихода никто и не заметил вовсе — Борис делился с Трофимом пикантными подробностями прошедшей ночи. От комментариев тошнило. Соня не выдержала и покашляла:

— Я вам не помешала? Продолжайте, это же так по-мужски!.. Впрочем, о нас можно сказать хоть что-то, а о вас — ничего. Пустое место.

Парни замолчали и переглянулись.

— Сонь, да мы так, ради смеха.

Соня перевела взгляд на Трофима.

— От тебя я такого не ожидала — слушаешь гадости про подругу! Меня тоже будешь так вот обсуждать? Начинайте прямо сейчас, охота послушать, какая же я!

Борис смущенно потер затылок. Трофим переминался с ноги на ногу. С ним она поговорит потом на правах невесты. Кстати…

Она повернулась к Борису.

— Ты можешь поздравить нас: мы собираемся пожениться!

— Поздравляю, — произнес он со смехом. — Подарки дарить прямо сейчас?

— Не веришь? Спроси вот у него, — Соня кивнула на Трофима.

Теперь Борис не смеялся. Он переводил ошарашенный взгляд с Сони на Трофима и обратно.

— Вы не разыгрываете меня?

— Сегодня же не первое апреля! — обиделась Соня.

Почему все удивляются, что она выходит замуж? С ней что-то не так, она дурнушка или у нее три руки и четыре глаза?..

— Если это правда, поздравляю, конечно, — вяло поздравил Борис. — А как же институт?

Трофим обнял Соню за талию.

— Ничего, мы совместим.

— А получится? Вы что, решили поиграть в семью?

Какое разочарование! Чем больше Соня слушала Бориса, тем сильнее удивлялась, что считала себя влюбленной в него. А ведь рядом всегда был Троха — мягкий, обаятельный, нежный и принадлежащий только ей.

— Ничего, не волнуйся за нас! — Соня поцеловала Трофима и прижалась к его груди: — Если люди любят друг друга, то у них все получится. Чего и тебе желаем. Правда, Троша?

Трофим кивнул.

Разговор не клеился. Их четверка, еще вчера такая крепкая и дружная, рассыпалась по частям. Дружить в детстве, оказывается, легче, чем пронести дружбу во взрослую жизнь.

— Что же вы так долго таились, скрывали, что между вами что-то есть? — поинтересовался Борис.

— Разве? — как можно равнодушнее произнесла Соня. — Ты же сам сказал Ане, что из нас с Трофимом получится замечательная пара! Мы решили последовать вашему совету.

— Донесла? Вообще-то, я пошутил.

— А мы — нет.

Любовь увяла, как морковка на грядке без полива. Соня отвернулась от Бориса. Сейчас его присутствие только раздражало ее. Спас неловкую ситуацию Трофим.

— Сонь, сделай что-нибудь поесть. А то я проголодался…

Голодный мужчина для женщины — что шоколадка в блестящей упаковке. Соня помчалась на кухню, загремела посудой. У мамы Трофима, тети Вали, всегда было приготовлено что-то заранее. Открыв холодильник, Соня вытащила кастрюлю с супом и жаровню с макаронами и котлетами. Разогрела и отнесла ребятам в комнату. Сама возвращаться туда не стала, пусть поедят, поговорят без нее. Тема для разговора всегда найдется, о ней, к примеру. То Борька сам сватает ее Трофиму, то говорит, что просто пошутил. А шутка-то оказалась очень удачной!

Присев на подоконник, Соня предалась сладким воспоминаниям о ночи с Трофимом. Нет, днем тоже все получилось здорово, но не хватало ощущения первой нежности, первых взрослых прикосновений. Она не жалела ни о чем!

Трофим вышел во двор, набрал поленьев и подмигнул ей. Соня улыбнулась в ответ. Вот так иногда начинается семейная жизнь — неожиданно и удивительно.

За спиной послышался шорох занавески. Соня обернулась. Борис разглядывал ее так, словно никогда не видел.

— Ты что?

— Странно, — он привалился к косяку и опустил руки в карманы: — Мне всегда казалось, что я нравлюсь тебе.

Скажи он ей это вчера, растаяла бы, как снежная баба по весне, а сегодня в сердце ничего не дрогнуло совсем, не отозвалось. Разве что остатки сожаления о глупой мечте, которую она лелеяла слишком долго.

Борис ждал ответа, и Соня все-таки решилась сказать правду.

— А ты не ошибся.

— Что же случилось, почему ты до сих пор с ним, а не со мной?

— Разве тебе это было нужно? — удивилась она.

— Да!

— Ане ты говорил на пляже то же самое?

Возвращение Трофима избавило Бориса от необходимости придумывать ответ. Как показалось Соне, он даже с облегчением вздохнул.

Трофим присел у титана, сложил дрова. Соня рассматривала широкие плечи, вспоминая, как нежно обнимала и целовала их ночью. Искушение снова прикоснуться к ним было слишком велико. Но Борис мешался, как сорняк на грядке.

— Ладно, пойду я, пожалуй.

— Куда? — повернулся к нему Трофим. — Ты же хотел переночевать.

— Да вижу, что лишний я тут…

Однако уходить он не торопился, расселся на кухне и продолжил разглядывать Соню.

— Ты здорово загорела, — он коснулся пальцем ее руки. — Тебе идет.

Слова, за которые еще недавно она отдала бы последний вздох, показались ей приторно сладкими. Соня быстро отодвинула руку, потом вообще убрала ее.

— Ты собирался уходить. Хотя, по-моему, уже опоздал…

Соня выглянула в окно: по садовой дорожке шла Аня, и выражение ее лица говорило, что ничего хорошего для Бориса встреча с ней не сулит.

— Черт, и здесь достала!..

— Сигай через дымоход! — насмешливо предложила Соня. Испуг в глазах Борьки веселил.

Аня уже поднялась на крыльцо и заколотила кулаком в дверь:

— Троха, Борьку не видел?

Ответа дожидаться она не стала, вошла и сразу налетела на предмет поиска.

— Вот ты где! Прячешься от меня, трус?

— Была охота! — сплюнул тот. — Чего тебе надо? Чего ты за мной бегаешь по всей деревне?

— Ты обещал, что мы попозже поговорим!

— И? — Борис лениво покачивался с пятки на носок и обратно. — Что ты не поняла?

Аня наступала на него, сжимая кулачки.

— Когда наступит твое "попозже"? Мать выгнала меня из дома.

— Разве я в этом виноват?

Соня наблюдала за ними и пыталась отыскать крупицу ласки и привязанности друг к другу. Как им удавалось до сих пор оставаться вместе, если они чуть ли не ненавидят друг друга?

— Ты трус и подлец!

Борис в ответ криво усмехнулся:

— Подлец — потому что Троха женится на Соньке, а я на тебе — нет? Так Сонька заслуживает этого, а я у тебя был не первым!

— Врешь! Ты же знаешь, что первый…

Аня покраснела, словно ее выкупали в томатной пасте. Соне казалось, что она тоже сейчас начнет покрываться красными пятнами. Вот и Троха кивнул:

— Пошли в сад. Пусть они тут сами…

В саду было почти тихо и приятно, если бы не доносившаяся ссора Борьки с Аней. Дойдя до старой, кривой яблони, Трофим залез на нее, устроился в развилке и втянул за руки Соню. Она уютно разместилась у него на коленях, сорвала недозрелое яблоко, но, надкусив, бросила:

— Кислятина!

— Зато ты у меня сладкая!

Пальцы Трофима ловко поддели ворот платья, скользнули за него. Соня вся вспыхнула пламенем, однако тут же гневно ударила его по руке: из дома выскочил Борис и побежал по дорожке. Следом пулей вылетела Аня.

— Борька, подожди! Мы ведь еще с тобой не договорили.

— Не о чем трепаться. Я жениться на тебе не буду, так мамаше и передай!

Они исчезли за калиткой в том же порядке: Борька впереди, Аня — следом, пытаясь уцепить его за локоть.

Какое-то время Соня молчала, прислушиваясь к бившемуся под ухом сердцу Трофима, потом спросила:

— Неужели так страшно жениться?

— Почему страшно? Нет. Я же на тебе женюсь.

— А если бы вчера ничего не было, женился бы?

Она напряглась, ожидая ответа. Трофим смешно щурился на солнце, пробивающееся сквозь яблоневые ветки.

— Женился бы. Ты мне всегда нравилась, только я думал, что ты и Борька…

Соня выдохнула с облегчением.

— Я тоже думала, что ты и Аня… Ты ведь был так в нее влюблен!

— Она красивая… — пожал плечами Трофим.

Соня обиженно ткнула кулаком в его плечо:

— А я — нет?.. Я уродина? Чего ж ты со мной…

Он закрыл ей рот поцелуем. Соня млела, поглаживая Трофима по щеке. Нет, уродин так не целуют! Это по-настоящему!

Если бы она знала, что целоваться на дереве так замечательно, не потеряла бы напрасно столько времени, все яблони бы с ним облазила. Проблема состояла в том, чтобы удержаться и не свалиться на землю. Вместо того, чтобы приласкать Трофима, приходилось цепляться руками за ствол. Но зато его руки были свободны…

— Эй, молодежь!..

Они так зацеловались, что не заметили прихода мамы Трофима, и теперь тетя Валя смотрела на них со смехом.

— Добрый вечер, будущая невестка! Слезли бы вы с небес на землю, а то падать уж очень больно вам будет.

Соня, смутившись, спрятала лицо на груди Трофима.

— Мам, ты иди, мы сейчас, — Трофим кхекнул, подгоняя мать.

— Ничего-ничего, все мы были невестами и женами. А я теперь буду еще и свекровью!

Покачивая головой и вздыхая на ходу, она ушла в дом.

Трофим слез с яблони и помог спуститься Соне, бросившейся поправлять одежду.

— Трош, посмотри, все нормально?

— Да ладно тебе, мы ж ничего особенного…

— А руки твои где были? — покраснела мгновенно Соня.

— Ну, где надо…

Перед тем как войти в дом, они быстро поцеловались на крыльце — без поцелуя и ласки и минуту терять было жалко.

Тетя Валя активно хозяйничала на кухне и ждала их.

— Дай-ка, невестка, еще разок взгляну на тебя, — поманила она Соню. — Хороша! Ладная ты деваха.

— Теть Валь…

Щеки запылали так, словно по ним больно настегали крапивой. Все-таки мужчинам говорить об этом легче!

— Нет, подожди. Я так боялась, что у моего дурня ума не хватит хорошую девочку в дом привести. Вот и ругались бы с ней с утра до ночи.

Соня усмехнулась:

— А со мной не будете ругаться?

— О чем ругаться? Трофима делить не будем, отдаю его тебе со спокойной душой и сердцем. Эх ты, шалопай, угодил матери…

Она с любовью стукнула его по затылку и заплакала.

— Мам, чего ты плачешь-то? — не понял Трофим. — Я же все сделал правильно!

— Да иди уже, жених!..

ГЛАВА 5 Без сомнений

Ночью Соне не спалось. Было душно и почему-то тревожно на душе. Промучившись, она встала, накинула на плечи косынку и вышла в сад. Мама легла спать, отец еще что-то строгал при свете керосинки.

— Пап, ты чего не спишь?

— Да вот перила расшатались, починяю, — мотнул тот седым чубом. — Скоро появится молодой да сноровистый зятек, передам хозяйство ему. А ты чего полуночничаешь?

— Не спится что-то…

— Скучаешь по своему?

Соня подумала и кивнула. Утонуть бы сейчас в руках Трофима, почувствовать его губы на своих губах.

Отец отложил дощечку, снял очки и вздохнул.

— Мы ведь так и не поговорили. Неожиданно у вас все получилось или давно загадывали?

Соня медленно покачала головой.

— Понятно, — снова вздохнул отец.

— Что понятно?

Они сидели рядом, и Соня положила голову отцу на плечо.

— Что, запуталась между двумя соснами? Любила одного, а получила другого?

— Не знаю. Может, и не любила вовсе?..

Она никогда не сравнивала их, потому что за именем Бориса мерк белый день. А теперь получается… Что получается?..

— Ты не поторопилась, дочка? — спросил отец, словно прочитав ее мысли, но Соня упрямо покачала головой.

— Папа, мне с Трофимом хорошо, а все остальное приложится, я уверена.

— Охо-хо-нюшки… Отговаривать не стану: Трофим — мужик, и этим все сказано. Будь на его месте Борька, я бы возразил.

— Почему? Разве он такой плохой?

— Да нет… Шалопай, но это пройдет. Не нагулялся он, вот проблема. И гулять долго будет. А тебе нужна крепкая семья, предательства ты не простишь — так уж мы тебя вырастили.

Предательства?.. Нет, не простит — точно!

— Ладно, пойду-ка на боковую. Тоже спать или еще гулять будешь? — отец хлопнул себе по коленям.

— Посижу, папа.

Отец поцеловал ее в подставленную макушку и ушел. Соня сидела на крыльце, любовалась звездами, слушала стрекотание сверчков и размышляла. На самом деле все произошло так быстро, что она опомниться не успела. Вчера — подруга, сегодня любимая, завтра — жена. Хочет ли она этого? Хочет! По плечам пробежала дрожь, захотелось почувствовать на них родные ладони Трофима. Хоть пробирайся сейчас к нему домой, буди и…

Зашуршали кусты, и Соня испуганно привстала.

— Кто там? А ну, выходи! У нас собака злая!..

Которой отродясь не было.

Из кустов показалась мужская фигура, скрюченная наполовину.

— Сонь, это я!

— Кто — я? — не узнала она.

— Борис!

Борис?.. Оглянувшись на окна родительской спальни и убедившись, что свет не горит, она подошла к ночному гостю.

— Ты чего по ночам бродишь, людей пугаешь?

— Да вот не спалось что-то, — ответил Борис, отряхивая брюки от сора. — Ты тоже, вон, спать не ложилась.

— Ложилась, но встала.

Теперь их, полуночников, двое. Не хватает еще двух, и вся компания будет в сборе.

— Поговорить охота.

— О чем? — нахмурилась она.

— О тебе, обо мне… О нас.

Она не очень понимала, о каких "нас" может идти речь, поэтому покачала головой.

— Без Трофима говорить не буду.

Борис сердито засопел, заглушая стрекот сверчков.

— Зачем тебе Троха?

— Как зачем? — Соня удивленно вскинула брови. — Он мой жених… Неприлично говорить за спиной жениха с посторонним мужчиной.

— Я твой друг!

— Друзья ночью по садам чужих невест не лазают!

Соня села обратно на ступеньки крыльца. Борис встал перед ней, загораживая обзор.

— Зачем ты с Трохой пошла? Или он тебя заставил?

Странный вопрос! И уж точно его не должен был задавать он.

— Нет, захотела сама. Только тебя, Боря, это не касается. У тебя же есть Анечка!

— Ну ее!

Под рукой Бориса хрустнула ветка сирени. Он принялся обрывать листья и бросать их на землю.

Соня смотрела на него, не зная, как вести себя дальше.

— Борь, ты зачем пришел? Что ты хочешь?

— Оставь Троху! — Борис схватил ее за руки и затряс: — Ты ведь все равно его не любишь! Не могла полюбить так быстро.

— Не тебе решать! — отбивалась она. — Вчера тебе было очень хорошо с Аней. Ты не думал, что я чувствую, пока вы с ней на берегу…

Она замолчала и отвернулась.

— Так ты из-за этого? — Борис повеселел. — Я не люблю ее и никогда не любил! А вчера… так получилось.

— Удачно получилось, — хмыкнула Соня. — И у нас с Трофимом сложилось хорошо. Мне с ним спокойно, он ласковый и нежный. Тебя разлюбила за одну ночь, а его — полюбила на всю жизнь! Я люблю его, Боря, и ни с кем другим счастлива не буду. Ты иди спать. И я тоже пойду. Поздно уже. И Аню пожалей… Она на тебя планы строила, а ты ее бросил. Она хорошая и, по-моему, любит тебя. Не так, конечно, как я Трофима, но любит.

Борис пожал плечами.

— Не мои проблемы!

— Как знаешь.

Соня ушла в дом. Она подошла к окну и увидела, как Борис долго курил сигарету, а потом затоптал ее в песок. Ушел он так же, как появился — через кусты.

Одна ночь сделала их всех взрослыми, обрушила новые, невиданные проблемы, обнажила спрятанные чувства. Какие они теперь в глазах друг друга?

С утра Соня помогала матери на ферме. Когда пришла к Трофиму, его не оказалось дома.

— На реку ушел, — сказала тетя Валя. — Там тебя ждать будет. Беги, стрекоза.

Поблагодарив тетю Валю, Соня выбежала из дома. День был жаркий, солнце парило над головой. Поплескаться в реке — самое то, что сейчас нужно. Сняв босоножки, она пошла по нагретой дороге. Впрочем, дорогой местные ухабы и колдобины назвать было трудно. Деревенские жители уже который год пытались выбрать в местные депутаты того, кто уложит здесь асфальт и проведет нормальные газ с водопроводом.

По пшеничному полю босиком идти было невыносимо больно — кололись колосья. Соня надела босоножки обратно, сорвала длинный колос и, покусывая его, добралась до берега. Трофим плавал на их обычном месте. Она хотела крикнуть ему и помахать, но увидела, как рядом с ним вынырнула еще одна голова. Аня…

Первым ее желанием было убежать и послать Трофима на все четыре стороны. Но, сделав шаг, Соня все-таки остановилась и развернулась к берегу. Получается, Аня забрала Бориса, а когда тот отшил ее, перекинулась на Троху, хотя сама вчера сватала его ей?..

— Ну, подруга…

Соня сбежала по вьющейся тропинке к пляжу, раздеваясь на ходу, бросилась в воду и поплыла туда, где визжали и брызгались друг в друга Трофим и Аня.

— Привет, теплая водичка?

Ее появления не ждали. Вернее, не ждала только Аня, у которой немедленно скисла физиономия. Трофим обрадовался, подхватил ее в воде на руки и закружил.

— Здорово, что ты нашла меня.

— Тетя Валя сказала, где ты будешь.

— Ты и прибежала, — вставила Аня, плескавшаяся рядом.

Соня обернулась и поправила:

— Не прибежала, а приплыла. Кстати, приплыла именно к своему берегу, а не к чужому.

— На что это ты намекаешь?

Аня ударила плашмя ладонью по воде и брызнула Соне в лицо. Та ответила тем же.

— Девчонки, не ссорьтесь! Айда до того берега!..

Трофим поднырнул под них, вынырнул уже на половине реки. Он лег на спину и махнул:

— Соня, иди сюда!

— Слышала? — Соня победно вскинула голову. — Оставь Троху, пожалуйста! Ты же сама выбрала Борьку, вот и иди к нему.

— Я сама решу, к кому мне идти. А Борька… Дурак и лентяй! Проку от него не будет. А Троха — другое дело. Неужели ты на самом деле думаешь, что нужна ему?

— Конечно, нужна! — возмутилась Соня.

Внутренний голос призывал не слушать Аньку — притопить ее да и сбежать.

— Боишься всю правду услышать? — подначивала Аня. — Ты всегда была трусихой!

— Ничего я не боюсь, только сказать тебе все равно нечего!

Троха за это время успел доплыть до другого берега и лежал теперь, обсыхая, на песке.

Аня плавала вокруг Сони, не давая той сдвинуться с места. Приходилось то и дело отплевываться от попадающей в рот воды.

— Думаешь, что он так любит тебя, что ты ему нужна? — Аня говорила приглушенным голосом, чтобы Трофим их не услышал. Только он и так был слишком далеко от них. — А вот ни капельки он тебя даже не любит. Ты отдалась ему, вот он тебя и пожалел!

— Неправда! — вскипела Соня. От воды — или от набежавших слез — щипало глаза. — Он мне сам сказал, что любит!

— До или после того, как вы переспали? — издевалась Аня. — Ставлю модный купальник, что после!..

— Да кому он нужен, твой купальник?

Соня презрительно оглядела четыре лоскутка ткани — два едва закрывающие груди, и два — еле держащиеся на Аниных бедрах.

— А Троха с меня глаз не сводил сегодня! Если бы он любил тебя, смотрел бы на кого-то еще?

Вопрос резонный, только у Сони был подходящий ответ:

— В этом купальнике на тебя и бык Калигула пялится!

— Ты просто завидуешь, что все ребята смотрят только на меня, а тебе достается жалость!

— Неправда!

Соня потеряла равновесие и ушла под волну, нахлебавшись воды.

— Ты врешь! — еле выдохнула она, вынырнув.

— Разве секрет, что Троха и Борька соперничали из-за меня?

— Это было давно! — не сдавалась Соня.

— В тот вечер на реке Трофим признался мне в любви и предложил стать его женщиной.

Слушать дальше Соня не смогла. Она повернулась и поплыла изо всех сил, думая, что гребет к берегу. Дыхание сбилось, в рот снова попала вода. Хуже всего, что руки и ноги сводило судорогой. Но она сильная, она выплывет!..

Крепкие руки Трофима подхватили ее, когда она была готова пойти на дно.

— Соня, родная моя, что с тобой? Я сейчас…

Обхватив поперек тела, он выволок ее из воды, положил на песок животом и нажал на спину. Изо рта у нее хлынула вода. Стало противно и горько.

— Все, все, не бойся, я же с тобой! Все будет хорошо…

Он прижал ее к себе и качал, как маленькую. Соня плакала, не стесняясь, больше от разочарования, чем от страха.

— Я кричал, что ты не туда плывешь. Не слышала?

Всхлипывая, Соня покачала головой.

— Ты плыла, точно за тобой гнались!

В его руках было спокойно и хорошо, пока Соня не вспомнила Анины слова.

— Тебе меня жалко?.. — она посмотрела на Трофима в упор. Он не отвел глаза, не смутился, скорее не понял ее.

— Почему мне должно быть жалко тебя?

— Значит, не жалко?

Трофим потряс головой.

— Сонь, да что произошло?

Она и сама не знала, что заставило ее прощупать его взглядом. Наверное, это была новая женщина, родившаяся ночью под звездным небом, немного собственница, немного ревнивица и ужасная трусиха при мысли, что теперь она стала не нужна.

Трофим что-то спрашивал, но Соня не слышала — она смотрела на след на его шее.

— Ты целовался с ней?.. Целовался, да? Целовался…

Она стала выбираться из его рук, не давая удержать себя.

— Соня, подожди!..

Она бежала по берегу куда глаза глядят. Трофим сначала бежал следом, потом махнул рукой и бросился с разбегу в воду. Соня слышала шумный всплеск и его злой рык.

ГЛАВА 6 Выйду — не выйду

Она добралась до своих вещей, одеваться не стала — схватила в охапку, побежала к тропинке. Позади то ли на самом деле раздавался смех Ани, то ли это ломались под ногами высохшие под солнцем стебли травы.

Значит, Аня не обманула, а вот Троха соврал — пожалел ее, сделал одолжение. А ей не нужна жалость, ни его, ни Борькина. Она привыкла, что между нею и Аней парни всегда выбирали ту, что красивее, ярче, сексуальнее, доступнее. Вот и хотела почувствовать себя такой. Получилось… Всего лишь на ночь.

Добежав до поля, Соня спряталась среди высоких колосьев. Надела платье, легла и смотрела в высокое голубое небо, которое прорезали быстрые крылья стрижей. Они селились недалеко, в песчаной горке. Понаделали в ней много гнезд и жили там до середины лета, а потом исчезали в один день. Были — и нет.

Гулко бившееся в груди сердце понемногу успокаивалось, приходило в обычный ритм. Соня задышала ровнее, пропал туман перед глазами — высохли слезы, что так и не пролились на щеки. Она задремала под мерный шелест пшеницы и стрекот кузнечиков. Проснулась, когда услышала дребезжание велосипедов — это пронеслась к берегу ватага мальчишек. Пора было идти домой.

Соня встала, отряхнула платье и завязала потуже ленту на волосах. Столько в книгах перечитывала про несчастную любовь, встретилась с ней — не понравилось.

Отец в саду чинил улей — собирался везти на следующий день на лесную пасеку.

— Здравствуй, папа, — Соня присела на скамейку, наблюдая, как трудятся умелые отцовские руки. — Мама где?

— Да еще с фермы не вернулась. А ты где пропадала?

— Почему пропадала? Я гуляла.

— Одна? Трофим тебя уже часа два ждет. Я его в доме оставил защелку починить. Поссорились, что ли? Бывает… Любовь — штука совсем непростая, колючая, вопьется — не вытащишь ее, а то и загниет вовсе.

— Надеюсь, до гангрены не доведу! — бросила Соня. — Пап… я раздумала выходить замуж. Вот чтобы гангрены не было, не выйду!

— Даже так?

Соню рассердило, что отец никак не отреагировал на ее заявление.

— Пап, ты не веришь мне?

— Почему? — он взглянул на нее поверх очков. — В то, что поссорились — верю. Правда, кто виноват, не знаю. Ты у меня вспыхиваешь спичкой, Трофим тоже может обидеться. А мириться всегда тяжелее, чем ссориться.

Зачем ей мириться? Соня повторила громче:

— Я передумала выходить замуж!

— Да слышал я, слышал. А Трофим знает?

По губам отца прошлась усмешка, и Соня насупилась:

— Нет еще. Сейчас скажу.

— Иди.

— И пойду!

Соня решительно поднялась со скамейки и направилась в дом. Но с каждой ступенькой крыльца решимость уменьшалась, пока не превратилась в робость. Не каждый день ее зовут замуж и не каждый день она отказывает!

Трофим сидел за столом, разбросав вокруг инструменты. Он был увлечен делом так же, как ее отец. Соне даже расхотелось отвлекать его от работы, но он уже заметил ее.

— Привет. Я сейчас, только руки вымою, а то — вот…

Он мазнул ей по лицу чем-то черным и противным. Соня потерла нос и расчихалась.

— Фу, гадость! Что это?

— Канифоль. Припаять нужно.

Куда пропала ее решимость? Взглянула в карие глаза — и утонула, как несмышленыш. А его мягкая улыбка — контрольный выстрел! Поэтому, когда он попросил помочь умыться, Соня покладисто кивнула и пошла за ним во двор. Слила ему из кувшина воду в ладони, ждала с полотенцем, пока отфыркивался, помогла вытираться и только потом сбежала к себе в комнату и приперла дверь спиной.

— Сонь, открой. Давай поговорим.

— Не хочу!

Трофим запросто мог вынести дверь вместе с ней, но терпеливо ждал, пока она сменит гнев на милость и впустит его.

— Сонь, я ничего не понял.

— Не понял — и не надо! — пыхтела она, еле сдерживая подступающие слезы. — Иди к своей Анечке!

— Зачем мне к ней идти? Я пришел к своей невесте.

— Бывшей! — кинула она с гордостью. — Я за тебя не пойду замуж.

— Почему?

Может, открыть дверь и взглянуть ему в глаза? Пусть попробует соврать! С другой стороны, снова заворожит ее, очарует, и она снова не скажет то, что хочет.

— Соня, ты выйдешь или нет? — Трофим стукнул в дверь. — Я думал, ты взрослая, а ты еще ребенок…

Это она-то ребенок?..

Соня так резко распахнула дверь, что Трофим отступил назад.

— Зачем ты пришел, посмеяться надо мной?! Нашел доверчивую, наивную дурочку? Только и дурочки понимают, откуда берутся такие синяки…

Она ткнула пальцем в синяк на его шее. Трофим подошел ко вделанному в дверцу шкафа зеркалу, повернулся и посмотрел на синяк.

— Из-за этого весь сыр-бор? Я понятия не имею, откуда он взялся…

Соня презрительно хмыкнула и отвернулась.

— Будто на самом деле ты не знаешь? И с Анькой ты в воде не плескался, и она не визжала на всю округу.

— Я ее не звал и не целовался с ней… Это она сама.

Обида захлестнула с новой силой. Он точно делает из нее дурочку!

— А ты, бедный, не мог оттолкнуть ее?

— Да я не ожидал! — опустил голову Трофим. — Поверь мне! Сонь…

Прикосновение обожгло. Соня отдернула руку.

— Не надо мне твоей жалости! Вам всем нужна Анечка — вот к ней и идите. Она и Борьку приласкает, и тебе останется…

Последнее было уже слишком. Трофим вспыхнул и выбежал из дома. Соня видела в окно, как он идет по двору широким шагом. Не обернулся даже на зов ее отца. Вылетел со двора и резко хлопнул калиткой, чуть с петель не снес. А что она такого плохого сказала? Только самую чистую правду: он всегда любил только свою Аню и совсем не скрывал этого.

В сенях загремели ведра, что-то упало, и в комнату, кхекая, вошел отец.

— Что ты парню сделала? Вылетел, будто за ним Калигула гонится.

— Я не бык!

Пожалуй, от быка Трофим не побежал бы. А от нее сбежал. Выходит, она страшнее.

Соня, пригорюнившись, ушла на кухню, растопила плиту и вскипятила чайник. Все-таки обычные домашние дела от грустных мыслей очень отвлекают.

— Чай будешь пить, пап?

— Давай почаевничаем. Вон и мама твоя поспела к чаю.

Едва войдя в дом, мать немедленно задала такой же вопрос:

— Сейчас мимо меня Трофим по улице промчался — не поздоровался, не остановился. С лица парень спал. Поссорились, что ли?

— Хуже, мать, — усмехнулся отец. — Наша дочка свадьбу отменяет. Вот вам и вся любовь.

— При чем здесь любовь? — не выдержала Соня. — Он любит не меня, а Аньку!

Мать, переодеваясь, выглянула из соседней комнаты.

— Это он сам тебе сказал?

— Нет. Аня.

— И ты так сразу поверила? — мать присела рядом с отцом — теперь они смеялись оба.

— Они целовались… — хмуро сообщила Соня. — Вернее, Троха сказал, что Аня поцеловала его неожиданно. Но я не верю: он бегал за ней! Вся деревня знает.

Мама покачала головой и мягко проговорила:

— Ребенок ты еще неразумный!

— Он тоже сказал, что я маленькая!

Соня тяжело вздохнула. Как сговорились сегодня — все про возраст напоминают. Можно подумать, Трофим старше!

— Видишь, значит, стоит призадуматься. А так ли нужно прислушиваться к Ане? У тебя есть куда лучший советчик — твое сердце. Оно что тебе говорит-то?..

Не дослушав мать, Соня сорвалась с места.

— Ты куда, бешеная? — крикнул вслед отец. — Чай-то ждет!

— Я извиняться! А чай — потом.

Соня бежала по улице, не чувствуя ной От быстрого бега задирался подол платья. Она не знала, что скажет, главное — увидеть Трофима!

Соседки смеялись вслед, она не обращала на них внимания. Наверное, она на самом деле ребенок, капризный и избалованный. Знала же, что Аня захочет заполучить Троху вместо Бориса — с тем-то ничего не вышло! А Трофим мягкий и добрый, его можно окрутить без проблем. Знала и сама едва не отдала его! Но теперь дурь из ее головы выветрилась. За Троху она будет бороться даже против лучшей подруги!

Она добежала до дома Трофима, перевела дух, толкнула калитку. Сердце билось где-то в горле, грозя выскочить наружу. Слов в голове не было, но она попросит прощения и без слов, жестами, знаками, поцелуями — как взрослая женщина. Пусть он не сомневается — она не ребенок!

За домом тетя Валя развешивала на натянутой между двух деревьев веревке стираное белье — рубашки и футболки Трофима. Соня провела рукой по одной из них, словно впитала в себя его приятный запах и тепло тела.

— Сонечка, проходи! — выглянула из-за белья тетя Валя. — Ты чего запыхалась? Бежала, что ли? Никак опять Калигула сорвался с привязи?

— Это не бык, я сорвалась, — буркнула Соня под нос.

Тетя Валя ее не слышала: она встряхивала белье и перекидывала через веревку, а потом закалывала прищепкой. Выходило это у нее ловко, со сноровкой. Не выдержав, Соня выхватила у нее белье и развесила сама.

— Теть Валь, Трофим дома?

— Дома был. На чердак он ушел: сказал, что настроения нет разговаривать. Я и не лезла. Чего в душу-то лезть? Захочет — сам расскажет. Только понимаю, не мое это дело. Видать, поссорились. Женитесь, а ведете себя, как дети малые! Не так надо делать. С любовью да лаской все большие и малые ссоры сами решатся.

Соня выслушала тетю Валю со смиренным видом.

— Можно мне к нему?

— Иди, конечно. Как же я могу не пустить будущую невестку?..

Соня быстро пошла в дом, пока не сгорела окончательно со стыда.

На чердак из сеней вела приставная лестница. Придерживая подол платья, Соня влезла по ней и толкнула крышку. Не получилось. Значит, Трофим поставил что-то сверху. Кричать и звать на помощь? Это почти унижение…

Она попыталась толкнуть крышку еще, та не шелохнулась. Переступив гордость, Соня стукнула кулачком:

— Трош… Трош, открой. Это я.

Трофим не отвечал, но Соня слышала его шаги. Видимо, он присел рядом с крышкой.

— Хочешь, чтобы я унижалась прямо здесь? Хорошо…

Сверху загремело: Трофим отодвигал груз. Крышка люка открылась, и появилось его недовольное лицо. Длинная челка упала на глаза, скрывая вспыхивающую в них злость.

— Зачем пришла? Мне твоего унижения не надо!

Стоять на лестнице, едва не соскальзывая с перекладины, было неудобно. А тут еще совесть накатила, запылали щеки и губы.

— Я извиниться пришла.

— Извинилась — уходи!

— Я еще не начинала! — возразила она возмущенно. — Можно войти?

— Нельзя! — Трофим присел и смотрел на нее сверху вниз: — Ты же все равно не собираешься выходить за меня замуж.

— Трош, я выйду… Я повзрослею, обещаю!

Соня ждала ответа, наматывая на палец кончики волос.

— Значит, хочешь за меня замуж?

— Хочу! — радостно кивнула она.

— А я не возьму!

Если бы крышка люка прихлопнула ее, эффект был бы куда слабее. Соня в первую секунду растерялась, потом принялась слезать с лестницы. Дрожали ноги, она боялась упасть. Только не сейчас! Слезы не сейчас, потом, подальше от всех. Она получила, что заслужила. Капризного ребенка наказали и лишили сладкого.

Когда ноги коснулись дощатого пола, Соня отдернула руку от лестницы. Трофим догнал ее у двери, схватил за плечи и развернул к себе:

— Сонь, ты чего, поверила? Да я же всего лишь пошутил.

Она подождала, пока перестанут дрожать губы, только потом ответила:

— Дурак!

Но этого показалось мало. Она резко согнула ногу в колене, целясь Трофиму в пах. Попала и сама испугалась, когда он ойкнул и согнулся пополам, прижимая руки к джинсам.

— Ну… Ты… Я сейчас…

— Троша, прости… Я не хотела!

Соня пятилась к двери.

— Хотела, по глазам вижу!..

Трофим понемногу приходил в себя. Когда он придет окончательно и сдерет с нее шкуру, Соня ждать не стала. Она выскочила из дома и стремглав пронеслась мимо тети Вали.

— Сонька, стой! Все равно поймаю!

Трофим, прихрамывая, сбежал со ступенек крыльца и направился следом.

— Оглашенные! Точно жениться вам пора! — крикнула им тетя Валя.

ГЛАВА 7 Я улажу все

Раскинув руки, Соня кружилась на краю поля. На душе было светло и хорошо, как бывает редко. Болели от бега ноги, перед глазами плыли кусты, деревья и облака в небе. Потом небо и земля поменялись местами. Соня упала в колосья пшеницы и затихла.

Она слышала лишь свое дыхание, которое никак не восстанавливалось. Потом закрыла глаза и словно умерла, но только затем, чтобы оказаться в раю. Горячие губы осыпали поцелуями ее лицо, завладели губами, раскрывая их. Она поддалась с радостью, отдала всю себя на милость победителя. Хотя кто был проигравшим, а кто — победил?..

— Моя… Ты только моя!

Запах Трофима она не перепутала бы ни с одним другим. Он снимал с нее платье, торопил, когда она путалась в складках и пуговицах.

Соня расстегивала его джинсы, не переставая целоваться. На колосья летели остатки одежды.

— Ты что? — спросил он, когда она поморщилась.

— Колется…

Трофим дотянулся до одежды и постелил им под спины. Соня легла и потянулась ему навстречу, призывая его руки, перехватывая, сплетая пальцы, целуя их. Она хотела, чтобы он одновременно был везде — целовал, ласкал, сжимал, причиняя сладкую боль, изведанную еще Евой.

— Ты моя маленькая, — шептал Трофим.

— Нет, я — взрослая!

Она собиралась доказать это всеми способами. Пусть он не сомневается, он никогда не пожалеет, что берет ее в жены!

Трофим сдернул с ее волос ленту, распустил их и зарылся лицом с тихим вздохом. Этот вздох подтолкнул ее. Не осталось ни стеснения, ни смущения, ни жеманства — были только она и он, их ждущие нежности тела, желание и жажда обладания друг другом.

— Сонечка, подожди, не спеши!

— Не хочу ждать! Хочу сейчас!..

Ее быстрые пальцы нежно пробежали по груди Трофима, спускаясь все ниже и ниже. Он задохнулся, выгнулся навстречу, все-таки останавливая ее руки:

— Что ты делаешь?

— Люблю тебя! — просто ответила она.

Он подчинился ее желаниям. Соня не понимала, откуда знает, что и как надо делать. Она подчинилась инстинкту, который не подводил ни одну женщину. В глазах Трофима билось неутоленное желание. Потом что-то взорвалось внутри нее, обжигая раскаленной лавой. Соня вскрикнула, вцепившись в плечи Трофима, страстно и сильно прижимающего ее к себе.

Время замерло и вернулось после того, как они, обессиленные и счастливые, прижались друг к другу и затихли. Никто не хотел говорить, нарушать блаженный покой. В небе над ними плыли облака. Теперь Соня точно знала, что в раю есть облака.

Просыпаться не хотелось. Соня лениво открыла глаза, перевела взгляд на Трофима: он не спал, лежал и улыбался.

— Привет.

Соня улыбнулась в ответ и потянулась за поцелуем.

Трофим гладил ее волосы и ласкал плечи.

— Ну что, будем жениться?

— Конечно, будем! — воскликнула она.

— Только пообещай не ревновать меня по пустякам.

Соне не очень хотелось вспоминать о недавней ссоре, но тема была серьезная. Они взрослые и проблемы тоже теперь должны решать иначе.

— А поцелуи — это пустяк или нет?

Перед ответом Трофим собрал вещи. Одевались они, помогая друг другу и не забывая о поцелуях. Трофим долго вытаскивал у нее из волос соломинки и лепестки васильков, а Соня водила по его груди пальчиком.

— Ты не ответил. Если я буду целоваться с другим мужчиной… с Борькой, например, это предательство?

Он сдвинул брови:

— С Борькой — да!

— Так вот, с Анькой — тоже. Мне отец сказал, что, если меня предадут, я не прощу… Не предавай меня, хорошо?

Через несколько дней родители собрались обсудить, что делать с "малыми детьми", которым вздумалось пожениться. Слово взял Сонин отец.

— Значит, женитесь? — спросил он, строго взглянув на Соню и Трофима, сидевших рядом на стульях. — Хорошо подумали?

— Пап, хорошо! Уже сто раз! — вздохнула Соня, нащупывая руку Трофима — так она меньше волновалась.

Соня рассчитывала, родители все обсудят без них, но отец велел прийти и слушать. А чего слушать? Она взрослая и хочет замуж. Хочет мужа, семью, детей.

— Значит, надо сто первый подумать.

Отец повернулся к матерям.

— Чего с ними делать будем? Я бы, конечно, хотел, чтобы они занялись учебой, не любовью. На ноги еще не встали, а уже туда же, жениться…

Соня переводила взволнованный взгляд с матери на тетю Валю и обратно. Один "неуд" они уже получили, но мамы-то должны поддержать!

— А чего делать — женить! — решительно сказала тетя Валя. — Они уже как муж и жена живут. Спешить надо, как бы поздно не было. На ноги еще встанут — поможем. Разве нет?

— Конечно, поможем. Как молодым и без помощи?

Соне спектакль "Сердитые родители" порядком поднадоел, и она запыхтела:

— Пап, давай уже заканчивать. Мы на речку хотим пойти! Сегодня день хороший!

— Помолчи! — отец присел на стул. — Сейчас поспешите, а потом всю жизнь маяться будете. Развода в семье не будет, это я вам сразу говорю: привыкли без раздумий все делать — жениться, разводиться. Если что случится, сами будете улаживать!

Соня отмахнулась:

— Улажу, я уже умею! Правда, Трош?

Они с Трофимом переглянулись и покраснели.

Отец покачал головой:

— Вот ведь детский сад! Короче, в доме должен быть хозяин. Как Трофим скажет, так тому и быть! Что скажешь, берешь ее в жены или нет?

Соня возмущенно вскочила на ноги:

— Папа, если он откажется? Я что, останусь без жениха?.. Нет, я не согласная!

Видимо, она выглядела такой переполошенной, что засмеялись все, включая Трофима.

— Не откажусь, я тебя люблю.

— Хватит надо мной смеяться! — Соня села и обиженно уткнулась в его плечо.

Родители повздыхали и сдались:

— Вот вам и весь сказ. Идите уже, жених с невестой.

Соня схватила Трофима за руку и потащила на улицу. Теперь она с полным основанием могла назвать себя невестой. Ребята на улице громко кричали вслед:

— Тили-тили-тесто, жених и невеста!

— Кыш, мелкота! — Соня кинула в них недозрелым яблоком. — Куда пойдем, на речку?

Трофим пожал плечами:

— Мне с тобой везде хорошо.

— Тогда на речку, на наше место!..

Лишь бы там не было ни Ани, ни Бориса. Впрочем, прошел слух, что Борис уехал в город и подал документы в институт. Соня была уверена, что он поступит даже в университет с легкостью, как и Трофим. Сама она подала документы на поступление в медицинский.

На реке было хорошо. Накупавшись вдоволь, они легли на горячий песок и принялись строить замок. Соня наловила у берега водорослей и украсила верхушку. Себе на голову она сплела венок из травы и цветов. На долю Трофима досталась длинная травинка, которую он с улыбкой покусывал крепкими зубами.

Соня, склонив голову к плечу, долго-долго наблюдала за ним, а потом попросила:

— Скажи еще раз, что ты любишь меня!

— Люблю.

— Не так! — она поморщилась. — Скажи, чтобы поверила!

— Как?

— Чтобы я слышала твою любовь в каждом слове…

Соня полезла на старую иву, нависающую над рекой. Дерево наклонилось еще ниже, утопив гибкие ветки в воде.

— Упадешь, Сонька! — испугался Трофим, но снять ее с дерева не смог: — Ты сущий ребенок!

Она забралась на ветки, встала, балансируя, на самый край. Казалось, порыв ветра — и ее сдует в реку.

— Соня, слезь, пожалуйста! — Трофим протянул руку. — Иди ко мне!

— Не пойду! Я еще не услышала обещанного!

Она безобразничала, а Трофим чуть ли не в панике бегал по берегу. На дерево залезть он не мог — оно бы его не выдержало. А слезать Соня категорически отказалась. Вместо этого она принялась раскачиваться на ветках. Еще немного — и взлетела бы, раскинув руки. Только падать в воду в этом месте было опасно из-за мелкого дна и камней.

— Сонька, слезь! — закричал Трофим. — Я тебя отшлепаю!

— Сначала поймай!

Ивовый ствол содрогался — Соня ходила по нему, как гимнастка по бревну. Иногда она взвизгивала, чтобы увидеть, как у Трофима расширяются глаза от страха за нее.

— Ну что ты хочешь, Сонечка? Дай мне руку, я тебя поймаю…

— Скажи, что любишь меня!

— Люблю!

— Не верю! Скажи громко! — потребовала со смехом.

Набрав в легкие побольше воздуха, Трофим крикнул:

— Я тебя люблю!

Ветер разнес его голос по пляжу, и Соня перестала смеяться. Она слезла с дерева, подошла к нему, обняла и, поднявшись на цыпочках, поцеловала:

— Говори мне, пожалуйста, только эти слова!

— Договорились! Только ты больше не пугай меня так…

Они лежали на песке и смотрели, как солнце закатывалось за край реки, окрашивая небо в алый цвет.

ГЛАВА 8 Свадебные хлопоты

Подготовка к свадьбе отнимала много времени и сил. Помочь Соне вызвалась бывшая одноклассница, пышечка Зоя. Трофим смеялся, что к пышным формам, круглому лицу и пухлым губкам у нее и фамилия подходящая — Булкина. Конечно, Соня предпочла бы, чтобы ей помогла Аня, но это было невозможно. Их дружная четверка приказала долго жить.

— У Ани вкус лучше, — вздыхала Соня. — А у Зойки какой вкус? Разве что она выберет блестящее перед всем остальным. Представляешь меня в блестящем?..

— Не переживай, — Трофим обхватил Соню за талию. — Зато она не станет лезть ко мне с поцелуями.

— Это точно! Зойке, кроме ее любимого Митяя, никто не нужен.

— Я могу отпустить тебя с ней со спокойным сердцем. Будет за тобой приглядывать, оберегать.

Они стояли перед зеркалом: Соня разглядывала новое платье, а Трофим разглядывал ее.

— Ты меня на самом деле ревнуешь? — Соня обернулась и заглянула ему в глаза.

— Тебе этого хочется?

— Чуть-чуть…

Но сегодня Соня ждала подругу напрасно. Они договорились ехать в райцентр, чтобы забрать свадебное платье, но Зойки все не было. А потом прибежал ее младший брат и сказал, что Зойка весь вечер будет занята.

— Она не скоро освободится?

— Не, — мальчишка шмыгнул носом и вытер его рукавом рубашки: — Зойка передала, чтобы ты не ждала.

Расстроенная, Соня уже хотела отложить поездку на другой день, но очень уж не терпелось взглянуть на свадебное платье. Она так долго искала модель в журналах мод, отвергая то один наряд, то второй. Спрашивала и у Трофима, но он отмахнулся, сказав, что в любом платье будет любить ее.

Свадьбу они решили играть скромную, чтобы отложить большую часть денег на учебу. Но и в грязь лицом тоже не ударишь.

Трофим смеялся над ее мучениями: костюм ему купили едва ли не в первый день похода по магазинам. В нем он казался настоящим мужчиной, даже продавщица залюбовалась и прошептала Соне на ушко:

— Девка, береги мужика — хорош больно!

И Соня берегла Трофима как умела: она следила, чтобы деревенские девки и бабы обходили его стороной — занят все-таки, обшивала его и обстирывала, как настоящая жена, готовила еду, пока тетя Валя была на работе. А по ночам, забравшись на чердак, шептала нежные словечки и любила до взмокших волос. Трофим, откидываясь на принесенный из сарая матрас, удивлялся:

— Откуда ты это все знаешь? Я бы никогда не подумал, что тихоня и скромница Соня может вытворять с мужчинами такие вещи!

— Тебе плохо со мной?

При этой мысли у Сони замирало сердце. Она так старалась, перечитала кучу журналов и книг, краснея, пыталась смотреть фильмы для взрослых. Кое-что уразумела и… кажется, переборщила.

Но Трофим обнял ее и успокоил:

— Я не променяю тебя ни на одну женщину! — и добавил: — Моя маленькая девочка…

— Ух, какой ты сам большой!

Если они уставали от любовных утех, то просто ложились и смотрели в лицо друг другу. Молча. Нужные слова читались во взглядах, в мягкой, понимающей улыбке, во взмахе ресниц. Иногда Соня протягивала руку и касалась Трохиных ресниц, длинных и пушистых, удивляясь, что у нее самой таких нет. И с каждым прикосновением убеждалась, что охотницы до него найдутся всегда.

За платьем она поехала одна. Заодно прогулялась по магазинам, зашла в институт, где скоро начинались занятия, купила газеты с объявлениями о сдаче комнат и поиске работы для студентов. Трофим убеждал, что сможет содержать семью сам, но Соня понимала, что это нереально. Да и что она будет делать одна, сидеть дома или в общежитии, если не удастся снять комнату?

В ателье Соню ждали. Знакомый мастер провел ее в примерочную и поставил на стол большую коробку.

— Ну, невеста, давайте мерять! — потер он руки. — Спешить не будем. Такой работой, красотой, нужно наслаждаться постепенно.

Крышка с коробки была снята. Соня ахнула от радости: платье было прекрасно даже сейчас, пока лежало свернутым.

— Можно? — она нерешительно протянула к нему руку.

— Нужно! Доставай!

Она взяла его очень бережно, замирая от восхищения.

— Ой, какой красивое! А ничего, что плечи открытые?.. Как голая буду…

— Да что ты, девонька! — рассмеялся мастер. — Ты молодая, фигурка у тебя что надо. Зачем скрывать красоту? Ее нужно выгодно подчеркнуть. Надевай, будем смотреть.

Соня зашла в примерочную, задвинула шторки, разделась. От волнения вспотели ладони. Платье она взяла за край корсета, расстегнула молнию и надела. Уже сейчас было ясно, что ничего перекраивать, подшивать или распарывать не придется — оно сидело на ней тютелька в тютельку!

Молнию только вот еще застегнуть.

Соня изогнулась, но застегнуть самой молнию у нее никак не получалось. Придется попросить кого-нибудь.

Придерживая пышный подол, она вышла из примерочной.

— Помогите мне, пожалуйста!..

— Вот это красавица!

Мастер созвал портних, и те закивали, подтверждая его слова.

Молнию Соне застегнули, принесли очень красивые туфли на высоченных каблуках, с которых она едва не падала.

— Что же ты, голубушка? Учиться надо ходить! Стиль, мода — ничего не поделаешь.

— Я научусь! — пообещала она самой себе.

Придерживая платье, Соня крутилась перед зеркалами. Понравится ли оно Трофиму?.. Вообще-то оно ей идет, но у кого бы еще спросить? Соня подняла голову и наткнулась на знакомый взгляд. Неужели Борис?

Он смотрел на нее, прижавшись носом к стеклу. Как и в школьные годы, когда они с Трохой срывали уроки, заставляя весь их класс покатываться со смеху.

— Борь, иди сюда! — позвала его Соня.

Он вошел в ателье, оглядываясь так, словно попал в сказку. У нее было такое же ощущение, когда она переступила порог первый раз: цветы, зеркала, все белое, воздушное, нереальное.

— Привет! Ты откуда здесь?

— Да так, проходил мимо. Ты потрясающе выглядишь!

— Правда?

Можно было не сомневаться: взгляд Бориса сказал все за него.

— Значит, все-таки выходишь за Троху замуж?

— Выхожу, — кивнула она, кружась перед ним. — Скорее бы уже. Платье нравится?

— Чего ты меня спрашиваешь — ты его спроси.

— Нельзя, — покачала Соня головой. — Жених ведь не должен видеть до свадьбы невесту в подвенечном платье.

— Мало ли что он не должен. Спать до свадьбы тоже не полагается, а вы…

Соня хмыкнула: они с Трофимом не вылезали с сеновала. Это было здорово, замечательно и правильно, как она решила.

— Как дела с Аней?

Соня слышала от Аниной матери, что та уехала искать Борьку в городе. Звонила, что устроилась нормально.

— Я ее не видел и не хочу!

Это был не тот Борис, которого она привыкла видеть. Пропала уверенность в себе, сошла спесь, потухли глаза.

— Борь, у тебя неприятности? Если я могу помочь…

Он порывисто схватил ее за руку:

— Не выходи за него замуж! Он тебя не любит.

Соня разжала его крепкие пальцы и убрала руку за спину.

— Любит. А я люблю Трофима за двоих.

Она повернулась к зеркалу. Смотрела на отражения и думала, что теперь они не кажутся детьми — два взрослых человека, каждый со своими надеждами, мечтами, проблемами.

— Я всегда был уверен, что ты меня дождешься.

— Извини, Боря, не дождалась. Мне переодеться нужно.

Она ушла в примерочную. Скинула платье, повесила на вешалку и погладила. Каким оно окажется для нее, счастливым или нет? Если счастливым, то она сохранит его и передаст однажды дочери.

О детях думать было страшно, но сладко. Это будет ее частичка и Трохи. Своих детей они будут любить безумно, это точно!

— Ну как, берем? — спросил мастер, когда Соня вышла в зал.

— Да, оно очень красивое!

— Это ты красавица, вот и оно кажется красивым. Прошу!

Соня забрала коробку с платьем и вышла из ателье. Борис слонялся по улице.

— Может, прогуляемся? — предложил он.

— Давай. Я не спешу. Трофим до вечера будет занят в школе: там ремонт идет. Для первогодок классы готовят.

Она вспомнила свой первый день в деревенской школе. Их класс был заполнен под завязку — двадцать человек. Ее, испуганную и взволнованную, с большим бантом на голове и букетом астр в руках, посадили за первую парту. В соседи дали Борьку. Трофим сидел позади и постоянно дергал ее за косы. Потом они поменялись местами: Борька пересел к Ане, а Трофиму косы больше не достались — Соня закалывала их невидимкой. И так до десятого класса — они всегда сидели с Трохой рядом, дурачились, срывали уроки, играли в морской бой и выходили из класса, держась за руки. Все к этому настолько привыкли, что не реагировали на них.

Почему раньше не замечала этого? Борька да Борька, а был — Трофим!..

— Давай я понесу платье.

— Нет, — Соня обхватила коробку. — Куда пойдем? Я с утра позавтракать так и не успела. Пойдем в пирожковую?

Борис есть не стал, заказал чебуреки и наблюдал, как она расправляется с хрустящей корочкой.

— Ты сегодня странный, — не выдержала Соня. — Все хорошо?

— Нормально. Работа есть. Поступил.

— Мы тоже! — поделилась она радостью. — Хотим квартиру снять, чтобы не жить в общежитии. А ты… возвращаться в деревню не собираешься?

Он пожал плечами.

— Скорее всего, нет. Уеду куда-нибудь. У меня с компьютерами хорошо идет. Говорят, за границей компьютерщики очень нужны.

— Жаль… Мне казалось, что наша дружба будет крепкой и долгой.

— Это там, где парни дерутся за одну девчонку?

Соня поперхнулась:

— Из-за меня?.. Но ведь вы оба были так влюблены в Аню!

— Прошла любовь, завяли помидоры, — оборвал ее Борис. — Ты не такая, как она. Думаешь, Троха не понимал этого? Вот и вцепился в тебя. Пока я гонялся за тем, что того не стоило, он получил самое дорогое.

— Хватит, Борь, мне это не нравится!

— Ладно. Вижу, что тут ничего не поделаешь.

Они расплатились и вышли из пирожковой. Соня раздумывала, не поехать ли ей домой? Но Борьку было жаль. Он выглядел потерянным, словно на самом деле упустил любовь всей жизни.

— Не расстраивайся! — она тронула его за локоть. — Обязательно найдешь девушку, которую полюбишь по-настоящему, а она полюбит тебя, как я — Трофима! Может, и с Аней еще наладится… Вы хорошая пара, честно! Просто вам тоже надо повзрослеть.

— Может, ты и права.

— Конечно, права! — Соня погладила его по руке. — Найди Аню. Поговорите, услышьте друг друга. Хоть она больше не считает меня своей подругой, для меня она — все та же Аня: взбалмошная, веселая, безудержная. Ты вспомни, разве тебе было с ней плохо?

— Нет, хорошо, — признался Борис. — Но зачем она на меня давила? Бегала по всей деревне. Я бы сам решил, жениться мне или нет.

— Вот и реши.

Привстав на цыпочки, Соня осторожно коснулась губами его щеки.

— На свадьбу придешь?

Он покачал головой, развернулся и ушел.

Говорить о встрече с Борисом Трохе или нет?.. Соня с умилением наблюдала, как ее будущий супруг с аппетитом поедает уже вторую тарелку борща.

— Как дела в школе у тети Вали?

— Нормально, — подмигнул он. — Когда-нибудь туда пойдут учиться и наши дети.

Соня улыбнулась: мысль согревала. Интересно, какие получатся малыши у них с Трофимом? Она почти наяву видела вихрастого черноволосого мальчугана и робкую девочку.

— Я сегодня встретила Борьку.

— Правда, где? — Трофим отставил пустую тарелку. Соня придвинула следующую — с солянкой и котлетами.

— В городе. Когда я забирала платье.

— Покажешь платье? — прищурился Трофим. — Ты, наверное, в нем красивая.

— Все невесты красивые! А платье не покажу — нельзя! Ты же знаешь.

Трофим отмахнулся.

— Деревенские предрассудки! Девушкам нравится показывать обновки.

— На свадьбе увидишь!

— А Борька платье видел? — нахмурился Трофим.

— Он же не жених! — повела Соня плечом. — Я его сначала вообще не заметила. Стоит там себе кто-то у окна…

Соня внимательно посмотрела на Трофима — он ковырялся в тарелке без всякого аппетита. Неужели ревновал? И совсем не чуть-чуть, как они договаривались. Теперь она уже не была так уверена, что ревность — это хорошо.

— Трош, — Соня села и осторожно коснулась его руки: — мы с ним всего-то прошлись по улице, поболтали и больше ничего. Знаешь, мне его даже немного жалко. Ходит как в воду опущенный. Хочет уехать отсюда навсегда, а это ведь неправильно! Мы нужны тут, в деревне. Я его на свадьбу свою пригласила, но Борька наотрез отказался.

Трофим убрал руку.

— Правильно, что отказался. Пусть к Аньке катится! А ты — моя!

Соня вспомнила слова Бориса, что они дрались из-за нее. Из-за нее! Тогда почему она была твердо уверена, что в ее сторону смотрит разве что возрастной преподаватель физкультуры, когда она надевает обтягивающую футболку? Спросить у Трохи?

— Трош, это правда, что вы с Борькой дрались из-за меня?

— Ну, было… Давно.

Соня покачала головой и поразмышляла немного:

— Вы же всегда с Анькой… Дни делили, когда гулять с ней пойдете!

— Ага, — ответил он, вставая из-за стола, — только жениться на ней никто и не стал бы! Ее делили, а тебя берегли. Спасибо за ужин. Пошли на чердак, пока мамы нет?

Она с готовностью бросила недомытые тарелки, вложила ладонь в его протянутую руку.

ГЛАВА 9 Совет да любовь

Как бы медленно ни тянулось время, раздражая и заставляя вздыхать, день свадьбы приближался. У Сони все было готово. Советы матери и будущей свекрови она уже выслушала. С девчонками собрали что-то вроде девичника, на котором танцевали друг с другом, пили красное вино, потом пошли купаться голышом. Правда, покупаться как следует не удалось: рядом мальчишки остановились на ночное и спугнули их. Визгу было по всему лесу!

Ночь перед свадьбой Соня намеревалась провести с Трофимом, но мама погнала ее домой.

— Мам, завтра у меня будет своя семья, муж и другая фамилия! — возмущалась Соня.

— Вот завтра и будешь командовать собой и мужем, а сейчас — домой и спать!

Домой ее загнали, но спать не заставили. Соня просидела до рассвета на подоконнике, подтянув колени и обняв их руками. Радость взросления боролась в душе с испугом. Все-таки она будет замужней женщиной, уедет из дома, будет жить своей семьей. Им с Трофимом еще предстоит узнать друг друга больше, привыкнуть ко всему новому. Страсть и любовь, как говорят, разные вещи. Но она получилась по жизни упрямой — справится со всем!

Прохладный рассвет укачал. Она чуть не свалилась с подоконника, когда утром мама принесла платье и разбудила ее.

— Пора, доченька!

Тут сердце совершило кульбит, и Соня едва не пошла на попятный.

На помощь ее матери пришла мама Трофима, приковыляла и Зойка в узких туфлях на высоченных шпильках. Помощи от нее было мало: она едва могла переставлять ноги.

— Ой, мамочки, зачем я надела эти дурацкие каблуки? — ныла Зойка.

Соня тоже была готова кричать: "Ой, мамочки!" Но от страха. Руки тряслись, подламывались колени. То ли еще будет, когда приедет с ребятами Троха… Она же не выйдет к нему! Опозорится на всю деревню. Правильно отец говорил, что она не доросла до семейной жизни!

Ее готовили с заговорами и причитаниями, облили ключевой водой, такой холодной, что Соня мгновенно застучала зубами.

— Мам, хватит… Я больше не могу! — дрожала она, жалея себя. — Зачем это?

— Чтобы детишки у вас здоровенькие были!

— Если я простужусь, здоровенькими они не будут!

— Повернись-ка, — командовала тетя Валя. — Еще… Вытяни руки…

Мазаться какими-то гадкими жидкостями, заговоренными на счастливую семейную жизнь, Соня отказалась, как и брать чужое, голубое и новое. Наконец ее отпустили и разрешили одеваться.

— Платье белое… — сокрушалась мама. — Раньше бы не надели, если с мужчиной уже были. Нехорошо это.

— Мам, ты вот еще гостям стаканчики без дна подай! — вспылила Соня.

На нее никто не обращал внимания — нервничали все, даже привалившаяся к стене Зойка. Мамы больше суетились между собой, что-то делая, поправляя, о чем-то шепчась.

Поправив все, что только было можно, мамы оставили Соню посередине комнаты.

— Валь, как?

— Ой, Кать, вроде ничего. Бледная только…

— Сейчас поправим.

Макияж Соне делали скопом, косметику собирали чуть ли не по всей деревне, брали у кого что получше.

Наконец обе мамы отошли к окну и залюбовались:

— Хороша наша Сонюшка!

— Сонька, какая ты красивая! — завистливо выдохнула Зойка, еле держась на каблуках. — Я тоже теперь замуж хочу, чтобы у меня такое же платье красивое было!

— Выйдешь, — проговорила тетя Валя. — Куда денешься-то?

— А вдруг Митяй откажется? — охала Зойка. — Он у меня такой взбалмошный.

Соня уже так устала, что ей было не до Митяя, не до соседей, облепивших забор, не до мальчишек, подглядывающих в окна. Скорее бы все закончилось!

Усадили на стул, принялись колдовать над прической. Мама закручивала волосы, тетя Валя закалывала шпильками, невидимками, Зойка брызгала лаком. Лака было столько, что перехватывало дыхание.

— Мам, все, упаду сейчас.

— Подожди, почти готово. Ты глаза-то, глаза закрой, а то слезы потекут, все размоет.

И Соня послушно делала то, о чем ее просили.

Наконец ее голову покрыли воздушной фатой, такой легкой, что она взлетала от дыхания. Все казалось нереальным, Соня боялась лишний раз взглянуть на себя в зеркало.

Последним ее увидел и напутствовал отец.

— Ну вот и прощаться пора. Дай-ка поцелую тебя последний раз, — он крепко прижал ее к себе. — Растили мы тебя с любовью. Давали все, что имели. Думаю, что неплохо ты у нас получилась. Красавица ты моя!.. Отдаю самое дорогое, что создал в жизни. Правда, отдаю Трофиму со спокойной душой — заслужил. Рад, что у меня будет такой зять. И ты меня не подведи, дочка. Помни все, чему тебя учили, как воспитывали. Скоро уж сама матерью, видать, будешь.

— Отец, не о том ты сейчас! — зашикали на него мамы.

Он поднял руку и продолжил:

— Да о том я, о том, о главном. Семья и создается для того, чтобы дать начало новой жизни.

Соня очень сильно на то надеялась. Ее тоже пробило на слезы:

— Пап, мам, тетя Валя… я вас люблю! Вы и Троха — самые дорогие на свете люди!

— Не реветь, глаза потекут! — зашикали на нее.

От испуга слезы мгновенно высохли. Во дворе зашумели, и Соня поняла, что приехал Трофим с ребятами. Внутри словно что-то оборвалось, засосало под ложечкой от страха.

— Мам… Скажи, чтобы они уезжали! — прошептала она. — Я не выйду!

Мамы и отец рассмеялись.

— Чего вы смеетесь? Я не хочу замуж… Не пойду!

— Да ты что, сердечная, испугалась-то? — подошла к ней тетя Валя. — Все будет хорошо. Немного осталось. Терпи. На долю женщины всегда достается терпение. Замужем быть — не поле перейти. Кать, пойдем за выкупом.

— Пойдем, Валь. Что-то там молодежь расшумелась, как бы сюда раньше времени не зашли. Прыткие больно. Шафером-то у твоего Трофима Леха Курочкин. А он уж сколько раз невест без выкупа уводил. Непорядок!

Мамы ушли, следом, подмигнув, ушел отец.

— Сонь, ты как? — потрясла ее за плечо Зойка.

— Умираю от страха! Спрятаться некуда?..

Зойка округлила глаза:

— Спрятаться от кого?

— Ну, от него… От Трофима!

Соня закрутилась на месте, задевая платьем стул.

Но было уже поздно. Дверь в комнату открылась, пропуская Трофима — отглаженного, причесанного и надраенного тетей Валей — с огромным букетом белых хризантем. Следом просунулись головы ребят и раздался свист шафера:

— Вот это невеста! Выкупа стоит! Мы бы и больше за такую неземную красоту отдали! Троха, тебе повезло!

Сердце билось почти у горла, перед глазами прыгало и шумело в ушах. Соня робко взяла Трофима под руку. Сейчас они были похожи — растерянные, бледные, с дрожащими руками.

Трофим наклонился и, чуть подвинув фату, прошептал в ухо:

— Я тебя люблю.

— Я тебя тоже, — пролепетала Соня.

Она была почти в обмороке. Куда девались ее решимость и задор? Чтобы она еще раз вышла замуж! Хватит и одного раза.

В комнате мать заставила их сесть за накрытый стол и выпить на дорожку:

— Мам, я не хочу!

— Пей, чтобы дорога была легкой!

Соня приподняла фату и пригубила бокал с шампанским. Пузырьки ударили в нос, но она переждала их, помня, что чихать и плакать пока нельзя.

— Все, ребятки, пора!

Они вышли из дома под одобрительные возгласы соседей и улюлюканье ребятишек.

— Троша, в разные машины! — командовала тетя Валя. — Соню в первую. Сонечка, ты как?

Соня перевела на мать Трофима непонимающий взгляд и не ответила.

— Ничего, все будет в порядке. Троша, присматривай за ней. Зоя… Где ты, Зоя?..

— Иду я! Бегу!

Похожая на цаплю Зойка аккуратно подвинула еле живую от волнения Соню и пристроилась рядом.

— Все, поехали! — крикнул Сонин отец. — Счастливо. Ждем обратно!

Дверцы машин захлопали, и Соня едва не сползла на пол — хорошо, Зойка подперла плечом.

Пока ехали в загс, Соня немного пришла в себя. Ветер из приоткрытых окон шевелил фату и трепал лепестки хризантем.

— Соня, с тобой все хорошо? Я боюсь! — пропищала Зойка. — Может, Трофиму сказать?

— Не надо, я в порядке. Переволновалась.

— Ты такая бледная! И руки холодные…

Соня взглянула на нее из-под фаты:

— Посмотрим, какая будешь ты на своей свадьбе!

— Ой, я уже передумала! Столько хлопот со всем этим.

И Зойка с тяжелым вздохом откинулась на спинку сиденья.

Машины остановились на стоянке перед районным загсом, и Трофим помог Зойке с Соней вылезти из салона. Сам поправил Соне фату и платье.

— Ты как?

— Жива… А ты?

— Тоже нормально! Идем?

Соня со вздохом облегчения уцепилась за предложенный локоть.

Ребята подшучивали над бедной Зойкой.

— Зой, ты бы еще повыше каблуки надела! — смеялись ребята — ей то и дело приходилось цепляться за чью-нибудь руку, чтобы не упасть.

— Ржите на здоровье, кони! — прокомментировала она и стала продвигаться к ступенькам.

Шутки немного разрядили раздражающую нервозную обстановку. Шафер убежал отдавать кольца, а Соня и Трофим встали в тень раскидистого клена.

— Ну вот, еще немного — и я смогу назвать тебя женой. Не передумала?

Соня покачала головой, не собираясь рассказывать о том, как не хотела выходить и пыталась спрятаться. Пусть это будет ее маленькая тайна!

Со ступенек свистнул Леха, поправляя ленту шафера.

— Пора! — Трофим крепко сжал Сонину руку. — Теперь ты от меня не убежишь! Никуда и никогда…

Потом все было как во сне. Загс, марш Мендельсона, слова регистраторши, которых Соня почти не слышала. Но заветное "да" она ответила вовремя и громко. А потом до дрожи в теле боялась, что Трофим передумает в последнюю секунду… Не передумал! Заветное колечко скользнуло на безымянный палец. Соня крепко сжала руку, чувствуя холодный ободок, связавший ее в одно целое с Трохой.

— Можете поцеловать невесту, — донеслось до нее.

Что Трофим и сделал под восторженные крики ребят и щелканье фотоаппаратов.

— На какой фамилии решили остановиться?

— Чернобровина! — ответила Соня. Теперь она принадлежит Трофиму даже по фамилии.

— Троха, подождите, я сделаю снимок года! — бегал вокруг них Леха с фотоаппаратом. — Да прижми ее к себе — между вами пионерское расстояние. Могу показать, как, если не знаешь.

— Я тебе сам покажу! — Трофим погрозил кулаком.

Все рассмеялись. И Соня тоже. Напряжение, страх ушли, теперь она — замужняя женщина, жена. А Трофим, еще недавно бывший просто другом, — муж. Странно все как-то.

Из загса муж вынес Соню на руках.

— Замри! — командовал Леха. — Хорошо держишь, могу не торопиться. А то поспешишь — невесту рассмешишь.

Часа полтора они катались шумной ватагой по райцентру, сидели на скамейках в парке и пили шампанское. Пора было возвращаться домой, к родителям.

Зойка пересела в машину ребят, а Трофим устроился рядом с Соней. На них смотрели во все глаза, а то бы они целовались всю дорогу до дома. Но Трофим нашел выход из положения: большим пальцем он гладил Сонину руку, и каждое прикосновение заставляло ее сердце подпрыгивать от счастья и желания.

ГЛАВА 10 Война и мир

Соня валилась с ног, но гости никак не расходились. Давно закончилась выпивка, но появлялись все новые и новые бутылки. Хорошо, что вечером стало прохладней и платье уже не так липло к телу. Но ноги в новеньких туфлях горели огнем. Она мечтала о той минуте, когда скинет их так, как сделала Зойка, танцевавшая со своим Митяем босиком.

Трофим куда-то отошел с ребятами, и Соня, скучая, прогуливалась по дорожке возле дома одна. Она устала от шума и веселья, от криков "Горько!" и поцелуев, от которых уже распухли губы. А впереди еще брачная ночь!

При мысли об этом пересыхало во рту. Пусть они уже многое знают друг о друге, но в новом статусе мужа и жены будут заниматься любовью первый раз. Она постарается чем-нибудь удивить Троху, чтобы запомнил эту ночь навсегда, как она — ту, первую ночь, в амбаре под звездами.

— Привет, подруга!

Соня оглянулась на знакомый голос.

— Аня? Ты откуда здесь?..

— Не ждали? Ну да, меня не пригласили на свадьбу! — обиженно заявила гостья.

— Я искала тебя, но твоя мама почти выгнала меня из дома…

— Ну ее! — Аня повела плечом. — Как тебе роль жены?

— Пока не знаю. Я в этой роли всего пару часов.

— А где же счастливый жених? — Аня с усмешкой оглядывала окрестности. — Уже сбежал? Так быстро?

Выглядела гостья выше всяких похвал: открытое платье выгодно подчеркивало гибкую фигуру и длинные ноги. Она пришла не просто так, а воевать — это Соня поняла без слов.

— Извини, что без подарка. Не знала, что подарить: главный приз ты уже отхватила! Кстати, где тебе шили такое отвратительное платье? — Аня скорчила презрительную гримасу. — Тебе не идет.

— А Трофиму понравилось. И Борису — тоже.

Аня закусила губу. Воспоминание о Борьке не понравилось.

— Ты общаешься с Борькой? Троха в курсе?

— Можешь не переживать за него: да!

Аня облизывала губы розовым языком, точно мечтала проглотить ее на ужин. Подавится!

— Зачем ты пришла?

— Поздравить! Неужели ты не рада мне? Боишься? Правильно делаешь! Жалко мне тебя, подруга моя! Как же ты будешь жить с человеком, который тебя не любит?

Эту песню она уже слышала. Соня приободрилась.

— Трофим сказал, что любит меня.

Аня рассмеялась.

— Он рассказывал, как на коленях просил выйти за него замуж? Знаешь, почему он женится на тебе? Потому что я, — она ткнула себя пальцем в грудь, — отказала. Вот он и злится. Ты не нужна ему, Сонечка. Жалко мне тебя…

Соня оступилась и не упала потому, что уцепилась за куст, поцарапав ладонь.

— Это вранье!

Аня посмотрела ей за спину и предложила:

— А давай спросим у Трохи. Вон, бежит тебя спасать…

Соня предпочла бы спросить его наедине.

— Зачем ты пришла? — накинулся он на Аню.

— И тебе здравствуй! — пропела та, цепляясь за его шею и целуя. — Пришла поздравить вас со знаменательным событием.

Трофим расцепил ее руки и повернулся к Соне, потирающей расцарапанную ладонь.

— Все хорошо? Что с рукой?

— Я сама о куст поцарапалась. Ничего страшного, только бы платье не запачкать.

— Спроси его, спроси! — настаивала Аня. — Боишься? Вдруг он не скажет правду?

Соня боялась, но показывать свой страх перед Аней не стала.

— Трофим, правда, что ты просил ее выйти за тебя замуж, стоя на коленях?

Набежавшая на лицо тень сказала больше слов.

— Что же ты, Троша, смутился? — пела Аня, бросая то на одного, то на другого насмешливые взгляды. — Дело житейское: я отказала, а рядом была Сонька — глупая, наивная, доступная… Разве не так?

— Не так! Соня, пойдем.

Он взял ее за руку и повел за собой, не заботясь, успевает она идти или нет. Соня спотыкалась, саднила расцарапанная ладонь, за которую ее тащил Трофим. Но ее беспокоила не дурацкая боль, а первая в их семейной жизни настоящая ссора. То, что она настоящая, сомневаться не приходилось. Аня смеялась им вслед. Хотелось вернуться и дать ей хорошего тумака.

— Беги, Троша, беги! — донеслось до них. — Только от самого себя не убежишь…

Когда они отошли на расстояние и смех Ани перестал вибрировать в ушах, Соня выдернула руку.

— Я устала!..

В рану на ладони попали пыль и пот, было больно, но еще больнее приходилось от обиды. Получается, перед Анькой он стоял на коленях, а она ему повесилась на шею сама?!

— Нам надо вернуться к гостям, — торопил Трофим.

— Гости подождут! То, что Анька рассказала, правда?

Соня встала перед Трофимом и заглянула в глаза.

— Я была глупой и доступной?..

— Зачем ты слушаешь Аньку? — злился он. — Она пришла, чтобы поссорить нас.

— И ей это удалось…

Под вечер похолодало. Соня обхватила плечи, покрывшиеся гусиной кожей. Трофим снял пиджак и хотел набросить на нее, но она не дала.

— Подожди! Ответь сначала!..

Он так и стоял с пиджаком в руках.

— Что ты хочешь услышать, что я был дураком? Она для меня ничего не значит — я люблю тебя.

Можно было удовлетвориться таким ответом, однако Соня упрямо топнула ногой:

— Перед ней, значит, стоял на коленях, а я?.. Я сама пришла к тебе, как дура!

Она хотела сбежать, но Трофим поймал ее и прижал к себе. Он целовал ее, приговаривая:

— Ты не дура, дурочка, маленькая девчонка!

Не в силах вырваться, Соня уперлась ладонями ему в грудь:

— Ей ты тоже такие слова говорил? И целовал так?

— Не целовал. Соня, нам надо вернуться. Если мы не вернемся, то нас пойдут искать. А хорошо будет только Аньке!

Возвращались они насупленные, взлохмаченные и запыхавшиеся, но не по той причине, из-за которой родители разогнали гостей и отправили их спать.

— Идите, идите, дело молодое.

Мама поцеловала ее в лоб, отец пожал руку Трофиму.

Соня ушла в дом первой — на Троху она обиделась и ждать его не стала. Может, запереться в спальне?..

Тетя Валя ушла ночевать к соседям, чтобы не стеснять их. Дом в полном распоряжении, кричи и стони от счастья хоть до утра. Но Трофим сегодня ночью ее не заслужил.

Забежав в спальню, Соня закрыла дверь на ключ, приперла ручку стулом. Пусть попробует войти! Обернулась, замерла при виде подготовленной постели — белой, пышной, настоящей…

Дверь дернулась.

— Сонь, открой. Не будь маленькой!

Она села на кровать и сложила руки на груди.

— Найди себе взрослую!

— Не хочу. Я тебя хочу!..

В груди дрогнуло, потеплело, а под животом сладко заныло. Пришлось сдерживать руки, тянущиеся убрать стул.

— Не верю!

— Открой, и я докажу.

Хитренький! Так она и открыла!..

Трофим стукнул еще пару раз. Потом все стихло. Подойдя к двери на цыпочках, Соня приложила ухо и прислушалась. Скрипнула половица — здесь, ходит по комнате, думает… Пусть подумает!

— Сонь!.. Спишь?

Он смеется над ней?

Стул полетел в сторону. Соня открыла замок и распахнула дверь.

— Думаешь, я могу спать, зная, что ты меня обманул?!

— Я не обманывал… Поверь, пожалуйста!

Она отшатнулась от его протянутой руки и едва не упала, запутавшись в фате, которая тоже казалась теперь насмешкой.

— Что ты делаешь, Соня?

— Снимаю маскарад!

Фата никак не хотела расставаться с ее волосами. Руки Трофима принялись заботливо вытаскивать из локонов шпильки. От каждого прикосновения ее пробирала дрожь. Не отвращения, а желания — перепутать невозможно. Трофим понял и в следующий раз стал медленно распускать волосы, перекидывая длинные русые пряди ей на грудь.

— Не надо…

Его ладонь скользнула по шее, наклонила ее. Соня почувствовала, как ее обожгли горячие губы.

— Не надо! — повторила она громче.

— Почему? Ты моя жена…

Будто она этого не помнит! И кольцо на пальце как жжет.

Без фаты стало холоднее. Трофим целовал ее, перебираясь с шеи на плечи и грудь, но ему мешал корсет от платья.

Соня вздрогнула, услышав звук расстегивающейся молнии, замерла и громко задышала. Что с ней?.. Словно в первый раз!

Она прикрыла голую грудь руками под смех мужа.

— Соня, ты чего застеснялась? Забыла, что я видел тебя всю и днем, и ночью? А то, что ты вытворяла со мной в поле…

Куда бы спрятаться от стыда? Соня принялась натягивать корсет обратно, но Трофим отобрал его, бросил в сторону.

— Он тебе не нужен. И это — тоже…

Руки, лаская бедра, поднимали подол платья. Увернуться от ищущих губ было некуда. Соня прятала лицо на его плече, терлась щекой и хотела, чтобы он остановился… не останавливаясь.

Покончив с ее одеждой, Трофим быстро скинул свою. Соня не ожидала, что он опустится перед ней на колени.

— Я люблю тебя, моя маленькая! Не закрывайся, ты мне нужна вся…

Соня вскинула руки, боясь прикоснуться к нему. Она не ожидала такого и не была готова! Что ей делать дальше? Извечный женский инстинкт подсказал, что нужно с любовью отдать все, что Трофим хочет получить.

— Сонечка…

Слышала свое имя и не хотела думать, что с таким же придыханием он мог звать и Аню. Сейчас он принадлежал только ей!

Трофим целовал груди и ласкал ладонями спину. Соня задыхалась от восторга, прижимая его голову к себе. Но ему этого было мало. Поцелуи спускались все ниже и ниже, заставляя Соню больно кусать губы, чтобы не закричать.

Он вскинул ее на руки, закружил по комнате, мягко опустил на постель. Пальцы пробежались по внешней стороне бедер, а губы — по внутренней. Соня отползла и вжалась в стену. Это было слишком "по-взрослому".

— Больно?

— Нет…

— Тогда чего ты?..

— Я не могу! — она сжалась в комок. — Ты не сказал, что будет… так!

Трофим рассмеялся:

— Так — как?

Соню смех обидел, она отвернулась, скрывая слезы. Не об этом ли говорила тетя Валя, советуя терпеть?.. А сейчас-то что делать?

Но Трофим ничего не заметил, продолжая прокладывать дорожку из поцелуев. Соня боялась поднять колено, ударить его. Потерпит, что уж, как и советовала ей тетя Валя. Закусила губу, закрыла глаза…

Она поняла, что поцелуи прекратились, и открыла сначала один, потом второй глаз. Трофим сидел на полу, сложив руки на постели и опустив на них подбородок. Он откровенно наслаждался ее глупостью.

Соня долго смотрела в глубину карих глаз, потом поняла, что никогда не сможет заснуть, если не увидит в них свое отражение. Это ее мужчина, а она — его женщина.

Тело расслабилось. Это не мука, а любовь — ощущать поцелуи любимого человека, отдавать себя всю, без остатка! Она протянула к Трофиму руки и позвала к себе.

ГЛАВА 11 Во взрослую жизнь

Их переезд в город вызвал не меньшие треволнения, чем сама свадьба. Родители скинулись и сняли им на первое время квартиру.

— Мам, зачем? Мы смогли бы и сами снять!

— Ничего, вы — семейная пара. Нечего вам по общежитиям мотаться, — тетя Валя взлохматила ему волосы. — Сонечка, ты корми его получше. Не представляю, как буду без вас?..

То же самое говорила и ее мать, собирая со слезами чемоданы.

— Хватит, Катя! — ругался отец, который стойко держался только потому, что оставался единственным мужчиной на двух матерей, провожавших любимых чад. — У девочки началась взрослая жизнь, есть семья, хороший муж, получит скоро образование, детишки, может, пойдут… Хотя нет, с детьми я бы повременил. Сначала выучиться нужно.

В вопросе о детях все проявили согласие, решив, что заводить их пока что рано. Трофим присоединился к общему мнению, хотя и не возражал против ребенка. Сама же Соня просто наслаждалась семейным счастьем и горячими ночами с любимым мужчиной. Она научилась не бояться Трофима и больше не закрывала перед ним дверь в спальню, даже если они ссорились. Зато примирения получались сладкими и бурными.

— Все, я собралась!

Соня подошла к мужу и прижалась щекой к спине.

— Трош, пошли на речку, на наше место, а? Попрощаемся…

Она было захлюпала носом, но Трофим развернул ее к себе и поцелуями стер слезы.

— Три плачущих женщины на двоих мужчин — это уже как-то слишком! Пошли скорей на реку! — согласился он.

Соня прошла по деревне, попрощалась с соседями, надавала подзатыльников мальчишкам, сопровождающим ее на велосипедах с вопросом:

— А детка когда родится?

— Когда рак на горе свистнет! — все отмахивалась Соня. Тут же раздавался дружный и веселый ребячий свист.

Все же уезжать из деревни не хотелось. Трофим успокаивал, говорил, они будут приезжать на каникулы и просто так, но разве это то же самое, что жить здесь, дышать этим воздухом, купаться в реке и смотреть на алый закат?

— Красиво, правда? — засмотрелась она на небо.

Казалось, что небо решило напоследок показаться во всей красе: краски сменяли одна другую, алый цвет перетекал в пурпурный, в сиреневый и фиолетовый ближе к горизонту. Птицы разлетелись, стрекотали только цикады. Звезды подмигивали, словно тоже прощались с ними.

Трофим лежал на боку и наблюдал больше за ней, чем за небом.

— Какая ты у меня мечтательная!

— Это плохо?

— Иногда мне кажется, ты живешь в сказке и никак не хочешь расстаться с ней. Но сказка уходит, как и детство.

— Ты еще считаешь меня маленькой девочкой? — спросила она с подозрением.

— Почти нет, — Трофим посадил ее к себе на колени. — Год-другой — и сказка уйдет совсем.

— А я не хочу! Мне и так хорошо! — рассмеялась Соня. — Неужели ты разлюбишь меня из-за этого?

— А ты из-за чего меня можешь разлюбить?

Соня крепко задумалась. Гладила его по щеке, наслаждаясь, что та колючая — так он казался взрослее и мужественнее.

— Если меня предашь! — наконец ответила она. — Не предавай меня, Трофим!

— Никогда, клянусь!

Он потянулся к застежке ее купальника.

Соня перебегала из одной комнаты в другую, визжа от радости. Снятая квартира была большой, светлой и очень красивой. И здесь они будут жить с Трохой!.. Будут любить друг друга на огромной кровати, вставать по утрам и пить вместе кофе на кухне, болтать, ругаться и мириться. Здесь будут проводить семейные праздники или отдыхать от всех. Это было как исполнение заветной мечты.

— Ну, родители!..

Трофим покачал головой.

— Тебе не нравится? — удивилась Соня. — Это ведь здорово! Мы не будем жить в общежитии!

— Представляешь, сколько денег отвалили за такую красоту?.. — Трофим потрогал мягкие кресла, сел, притянул на колени Соню: — Как мы расплатимся?

— Потом как-нибудь! Мне нравится. Мы же останемся здесь?

— Пока да, но потом, когда кончатся деньги…

Она зажала его рот ладонью:

— Мы пойдем работать. Я уже нашла место санитарки в больнице. Тебя тоже пригласили в компанию, хоть опыта у тебя ноль.

— Я умный! — гордо воскликнул Трофим.

— Умный, красивый, — согласилась Соня. — Наш сын будет похож на тебя.

— А дочка — на тебя!

Соня рассмеялась.

— Значит, двое?

— Как минимум.

— Тогда приступим?

Она соскочила с его колен и поманила в спальню. Долго звать Трофима не пришлось.

Семейная жизнь текла рекой: иногда разливалась или застывала, как подо льдом, иногда словно перекатывалась через камни, пенилась, преодолевая пороги ссор. Правда, ссорились они мало и все больше по пустякам, вроде кому на какой стороне кровати спать. Но Соня вообще предпочитала спать в объятиях Трофима.

Первый год семейной жизни пролетел быстро: пестрый, как листопад разноцветных осенних листьев, из которых Соня сплела венки. Родители прислали ситцевые платки.

— Не понял, это зачем? — разглядывал их Трофим.

— А ты не знаешь?

Соня обняла его за шею, прижалась к щеке, вдыхая любимые запахи туалетной воды и шампуня. В последнее время Трофим стригся коротко, а она скучала по его длинным волосам.

— Не знаю. Что-то важное?

— Очень! Первый год семейной жизни называется ситцевым, — пояснила она. — Семейная жизнь выглядит хрупкой и непрочной, как ситцевая ткань… Но есть и другое объяснение ситца… Хочешь узнать?

Он прищурился.

— Видимо, это что-то веселое, раз у тебя в глазах зажглись огоньки. Ну, что там?

Соня прижала губы к его уху и проговорила:

— Потому что постельное белье из ситца у молодоженов изнашивается до состояния марли!..

— Это наш случай? — разыграл он невинность.

— Наш! — кивнула Соня. — А теперь мы кое-что сделаем… Меня мама научила!

Она подала Трофиму один из платков и показала, как правильно завязать узелки на углах.

— Вот премудрость, — смеялся он, неловко просовывая пальцы в узел.

— Подожди, повторяй за мной: как узелки, завязанные нами, крепки, так и слова наши крепки. Трофим, повторяй!

— Хорошо, слушаю и повинуюсь…

Он повторил и стал ждать, что будет дальше.

— Ты веришь во всю эту чушь?

— Не знаю, но на всякий случай мы все сделаем, как делали наши мамы и бабушки. Кстати, сегодня придут гости: так положено. Мы выпьем бутылку шампанского — мама прислала со свадебного стола, съедим все блюда до конца.

— А обязательно гостей?..

Трофим усталым жестом ослабил сжимающий горло узел галстука.

— Обязательно! — настаивала Соня. — Так положено. Мы закрепляем наше счастье!

— Хорошо, закрепим. Лучше бы, конечно, в спальне.

— И туда доберемся!

Соня сделала все так, как и задумывала: были и гости, и шумное застолье, и танцы, и распитое-разлитое шампанское, веселые конкурсы и много подарков. Из деревни приехала Зойка.

Увидев ее, Трофим хмыкнул:

— Булкина, ты теперь стала пирожком?

— Ага, с начинкой! — поддакнула та и сняла шубку, продемонстрировав Соне и Трофиму большой живот: — Седьмой месяц уже!

— Ух ты! Вы молодцы, — пробасил Трофим. — Мы тоже хотим, но попозже.

Соня смотрела на живот подруги с тихой завистью. В последнее время мысли о ребенке не давали покоя. На улицах она замечала только беременных или мамаш с колясками, в больнице подрабатывала в детском отделении, возвращалась домой специально через детскую площадку. Трофиму она пока ничего не говорила — не хотела нервировать и раздражать. Впереди были годы учебы, работа, налаживание отношений.

— Митяй, наверное, доволен, — не выдержала она.

— И страшно горд! — подтвердила Зойка. — Вам тоже пора, а то потом не захотите вообще.

— Захотим! — уверенно пробасил Трофим. — Правда, любимая?

Соня опустила глаза и кивнула. Внутри росла зависть. Почему другие беременеют, рожают детей, а у нее ничего не получается?..

— Сонь, ты что? — Трофим поднял ее лицо за подбородок и поцеловал в нос: — Ты из-за Зойки?.. Будет у нас ребенок, обещаю! Только давай подождем!..

— Сколько?

— Потом поговорим! Без гостей.

Разговоры о ребенке продолжались и на второй год семейной жизни. Они отметили "бумажную" свадьбу, на которую их закидали подарками из бумаги. Родители прислали деньги.

— Опять!.. — сокрушался Трофим. — Зачем? У нас все есть.

Соня печально покачала головой:

— У нас нет самого главного: малыша. Троша, хочу ребенка! Почему у нас ничего не получается? Разве мы плохо стараемся?

Нет, старались они хорошо, изматывая друг друга в постели. А потом, невыспавшиеся, шли в институт и на работу. Соня нервничала, часто плакала и скупала книги для беременных и молодых мам. Трофим, находя очередную из них, спрашивал:

— Зачем тебе она?

— Нужно! — Соня ловко отбирала книгу и прятала ее за спину: — Есть же такое поверье: о чем думаешь, то и сбудется!

— А есть и другое: чего боишься, то и случится. Боишься не забеременеть, вот и не получается!

Они снова поссорились, и Соня проплакала половину ночи, пока Трофим не полез к ней целоваться.

— Может, ты не хочешь, чтобы у нас был ребенок?

— Хочу! Пусть будет, конечно, если тебе так надо. Как же институт, учеба?..

Соня упрямо вскинула голову:

— Я справлюсь. Ты если и поможешь, то совсем чуть-чуть!

— Из меня выйдет образцовый отец! — пообещал он.