На суше и на море

ГЛАВА XV

Капитан Вилугби знал, что индейцы нападают обыкновенно перед восходом солнца, а потому дал распоряжение, чтобы к четырем часам утра все были на ногах, с ружьями наготове. Майор взял на себя защиту северной части дома и двора. Хотя скала здесь была довольно крута, но все-таки ловкие индейцы могли вскарабкаться по ней, тем более что с этой стороны палисад не был поставлен. В команду Роберта были назначены два Плиния и Мик. Он позвал их в столовую и при свете лампы осмотрел их оружие. Капитан вместе с сержантом Джойсом осмотрел во дворе вооружение остальных. Женщины с детьми поднялись так же рано, как и мужчины; некоторые из них отправились смотреть, во все ли бойницы положены ружья, другие хлопотали около детей.

Мистрис Вилугби и ее дочери тоже не спали; они встали вместе со всеми. Бабушка и Белла оставались около маленького Эверта, который был им дороже всего на свете, а Мод послали к Роберту, скучавшему в одиночестве.

Мод нашла молодого человека одного в библиотеке. Плинии и Мик были уже на своих местах.

— Как ты добра, Мод, что пришла ко мне. Скажи, мама спокойна?

— Да, она и Белла не тревожатся; теперь они занимаются с Эвертом. Мама думала, что тебе скучно одному, и прислала меня.

— Значит, ты пришла только потому, что мама прислала?

— Право, я об этом не думала, Боб, — ответила, краснея, девушка. — Мама и я очень недовольны, что ты вчера выходил из Хижины.

— Но я выходил с отцом.

— А это ты предложил или папа?

— Признаться, я. Только за что же ты бранишь меня, ведь я заботился о твоей же безопасности, о маме и Белле? Мне кажется, было бы странно, если бы солдаты оставались спокойно в крепости, а не пошли бы на разведку, чтобы узнать, где расположился неприятель.

— Что же вы там видели?

Роберт рассказал о своей ночной прогулке с отцом и упомянул, что встретил Джоэля Стрида.

— Что ты говоришь, Боб! Джоэль видел тебя и, пожалуй, узнал?

— Думаю, что нет, хотя он несколько раз заглядывал мне под шляпу, желая удовлетворить свое любопытство, но благодаря темноте и переодеванию всетаки не узнал меня и теперь, верно, очень беспокоится об этом.

— Слава Богу! — облегченно вздохнула Мод. — Я не доверяю этому человеку.

— А я не разделяю твоих опасений. Мне кажется странным, почему я должен доверять Мику и скрываться от Джоэля? И если я это делаю, то только потому, что дал тебе слово сохранять инкогнито.

— Мик! За его верность я готова поручиться головой. Он никогда не выдаст тебя, Боб.

— Но почему же ты подозреваешь Джоэля и боишься именно за меня?

Мод покраснела.

— Мне трудно объяснить тебе это, Боб, — ответила она, помолчав несколько минут. — Его взгляды, расспросы, отлучки — все это мне кажется подозрительным. А если я боюсь именно за тебя, то это потому, что выдать тебя ему будет очень выгодно.

— Но кому же он может выдать меня, моя дорогая? Выдавать меня совсем некому. Но раз я дал тебе слово, я не покажусь никому, пока не нападут индейцы. В этот момент мое неожиданное появление среди наших людей ободрит их, и мы одержим победу! Не так ли, Мод, ведь тогда я могу показаться? А что ты думаешь о моем поручении? Перейдет ли отец на сторону короля?

— Не думаю. Он очень привязан к своему новому отечеству и находит, что требования колоний справедливы, и он готов их поддерживать, особенно после свадьбы Беллы.

— Я думаю, что объявление независимости колоний заставит его переменить свой взгляд.

— Это известие, конечно, очень взволновало его, но он остался при своем образе мыслей.

— И всему виною это проклятое поместье! Если бы он остался среди английского общества, то был бы теперь командиром одного из наших полков. Мод, я знаю, что могу довериться тебе.

Мод не ответила ничего, только в ее голубых глазах, поднятых на майора, можно было прочесть, как обрадовали ее эти слова.

— Ты, вероятно, сама догадываешься, что я здесь не без причины. Не одно только желание видеть вас всех привело меня сюда. Наш главнокомандующий получил приказание набрать несколько полков в этой местности, и он думает поставить во главе их людей, имеющих влияние на колонии. Старик Поль де Лансей, например, получил бригаду; он прислал меня с письмом к отцу, в котором просил его командовать одним из его полков. Один из Алленов из Пенсильвании, настроенный раньше против нас, после объявления Конгрессом независимости перешел на нашу сторону и теперь командует королевским батальоном. Неужели все это не повлияет на отца?

— Может быть, это и заставит его призадуматься, но он не изменит своего решения. Он говорил нам, что не любит войны и что чувствует себя здесь гораздо счастливее, чем в то время, когда получил первый офицерский чин. Я здесь с женой и дочерьми, говорит он, и с меня хватит хлопот об их безопасности. Мой сын там, и достаточно одного солдата в семействе; мы и так находимся в вечном страхе за него.

Эти слова девушки, сказанные взволнованным голосом, заставили майора задуматься. Помолчав несколько минут, он ответил:

— Действительно, я не знаю, что делаю. И без того столько беспокойств я приношу своей дорогой матери: зачем же еще увеличивать их?

— Да, Боб, дрожать и за одного человека — слишком достаточно для женщины.

Прошло несколько минут, оба молчали.

— Как досадно сидеть здесь взаперти, — сказал Роберт, — и не знать, что там происходит, когда каждую минуту можно ждать нападения.

— Если ты находишь, что тебе здесь нечего делать, так пойдем в мою мастерскую, в ней есть слуховое окно, выходящее прямо к воротам.

Роберт с радостью согласился на это предложение и, отдав несколько приказаний на случай тревоги, с серебряной лампой в руках пошел за Мод. Читатель уже знает, что все окна Хижины выходили во двор, а на чердаках были проделаны слуховые окна, смотрящие на две стороны — и на двор, и на поля. Перед этими окнами вдоль крыши капитан велел устроить площадку на случай пожара или для защиты от нападений. Весь чердак с устроенными в нем маленькими комнатками разделялся на две части. Западную часть дома внизу и вверху занимало семейство Вилугби, а восточная предназначалась для гостей. Теперь ее заняли колонисты. На чердак, занимаемый хозяевами, вели две лестницы, одна широкая, из передней, а другая, более узкая, из буфетной.

Так как Мик был поставлен у широкой лестницы, то Мод повела Роберта по другой. Они миновали ряд каморок, занимаемых семейством Плиниев и «разбивальщиц», и дошли до комнат, расположенных по фасаду дома. Здесь Мод остановилась около одной из дверей, вынула ключ из кармана и отворила ее. Это была мастерская. Никто сюда не входил без ведома Мод, и ключ от этой комнаты она всегда носила с собой.

Майор осматривал комнатку, которая уже семь лет была в полном распоряжении Мод. «Это отсюда махала она мне платком, когда я в последний раз уходил из дома! «- подумал он. К окнам были приделаны крепкие, массивные ставни, которые, по распоряжению капитана, закрывались с наступлением вечера.

Мод оставила лампу за дверью и открыла одну ставню; начинало уже светать.

— Скоро взойдет солнце, — сказала она. — Посмотри вон стоит отец у ворот.

— Да, я его вижу. Мне очень стыдно, что он должен стоять там, а я в это время скрываюсь в защищенном месте.

— Я не думаю, что индейцы нападут на нас сегодня утром.

— Конечно нет; теперь уже слишком поздно.

— Так закрой ставни; я принесу лампу и покажу тебе некоторые из моих эскизов.

— Это очень любезно с твоей стороны, дорогая Мод; ты так редко доставляешь мне это удовольствие. Говорят, что ты замечательно верно схватываешь сходство лиц.