На свою голову

Глава 23

К обеденному столу Альбус шагал в приподнятом настроении. Он был доволен настолько, насколько вообще можно быть довольным при беспрестанно преследующих тебя неприятностях. До каникул осталось всего ничего. Ещё три дня и малолетние недоумки со Слизерина разъедутся по домам, оставив Поттера в его полной власти. Как же всё хорошо вышло!

Идея с альбомом была очень удачной, и мальчишка не остался равнодушным к виду своих родителей. Надо сказать, Альбус очень постарался отыскать снимки, где Джеймс и Лили выглядели особенно юными и привлекательными. Пусть их сынок привыкает к мысли, что умереть молодым во имя общего блага — не жертва, а честь. Но главное даже не это, а то, что удалось ненавязчиво поведать мелкому засранцу о тайной связи волшебных палочек: его и Волдеморта. Разумеется, Олливандер уже рассказал эту историю, но добавить в неё нюансов, было совсем нелишним. Ничто не будит воображение лучше, чем лёгкая недосказанность и полутона. Судя по тому, как Поттер вцепился в свою палочку, было понятно — своим волшебным инструментом он дорожит. Даже с ним, Альбусом, в спор ввязаться не побоится, но из рук не выпустит. Это хорошо! Это правильно! Палочки-близнецы в планах Альбуса имели большое значение и гарантировали половину успеха.

Улыбнувшись своим мыслям, директор ощутил прилив сил. Мысль о сцене разыгравшейся у дверей в Большой зал ещё больше улучшила его настроение. Мелкому Малфёнышу сделали гадость — мелочь, а приятно. Наверняка близнецы Уизли постарались. Ай, спасибо им, сделали подарок к Рождеству. Раз уж старшему хвост прищемить не по силам, так хоть полюбоваться, как младший бесится.

Отличный день! Отличный обед! Отличный суп, которому совершенно точно стоит уделить внимание!

Лёгкий дискомфорт Дамблдор почувствовал прежде, чем успел доесть первое. Нога ощущала какое-то невнятное неудобство, а бороду и мантию словно кто-то слегка подёргивал. Директор скосил глаза на сидящую по правую руку от него Минерву. Та чинно поглощала куриный суп. Расположившийся слева Филиус, что-то увлечённо обсуждал с профессором Стебль. Дамблдор слегка растерялся. Нет, конечно же его новая мантия вызвала немалый интерес, но ни Флитвик, ни МакГонагалл не стали бы ощупывать её под столом. Но ведь кто-то же всё-таки его беспокоил.

Расправив плечи, он откинулся назад, делая вид, что рассматривает учеников. Бороду слегка потянуло, а загадочное шевеление внизу отдалось едва ощутимым рывком. Странно. Ни один из эльфов не осмелился бы прикоснуться к нему так непочтительно. Должно быть рядом шныряла кошка… Альбус с трудом подавил раздражение от мысли, что какой-то лохматый когтистый уродец принял его бороду за игрушку и, не отходя, крутится возле его чудесной новой мантии. Она же теперь неминуемо вся будет в кошачьей шерсти! А вдруг ещё и затяжки появятся?! Конечно устранить все эти мелочи можно одним взмахом палочки, но всё равно неприятно. Он целый месяц ждал, когда в «Твилфитт и Таттинг» доставят именно эту ткань. Нежнейший бордовый плюш расшитый серебряными единорогами. А потом его ещё кормили обещаниями пошить мантию в кратчайшие сроки. Ага, кратчайшие, как же! Две недели! Две мордредовых недели, тогда как обычно заказ выполняется самое долгое два дня! И вот теперь какая-то тварь играла с его бородой и обтиралась об его обновку, которую придётся чистить и, возможно, чинить в первый же день!

Стараясь не привлекать внимания, директор наклонился вперёд, пытаясь пошарить рукой под столом. Никого не нашёл, но ощущения оказались странными, словно его мантия…

— Альбус, вам нездоровится?

— Нет-нет, Минерва, всё в полном порядке. — Несвоевременная забота только добавила раздражения. — Я просто…

— О Альбус, я всё понимаю. Досадно было бы помять такую чудесную мантию, — МакГонагалл лукаво улыбнулась.

— Именно, — директор улыбнулся в ответ, старательно обдумывая, почему шевеление усилилось, как только он повернул голову. К счастью, Минерва сочла тему исчерпанной и более своим вниманием не досаждала.

Всё оставшееся до конца обеда время, Альбус только и делал, что прислушивался к собственным ощущениям и сумел заметить несколько странных закономерностей. Во-первых, стоило ему замереть, как шевеление внизу прекращалось. Во-вторых, пару раз резковато вскинув голову, он почувствовал, что за бороду его дёрнули сильнее, не больно, но достаточно неприятно. В-третьих, ощущения в районе коленей были какими-то странными, словно мешало что-то, и усиливались, стоило ему поменять положение ног. Минуты текли одна за другой, и ничего не менялось. Альбус решил во что бы то ни стало дождаться конца трапезы и отловить-таки мерзкую тварь, испортившую ему настроение и обед.

Когда подали десерты, беспечно болтающие за столом профессора, принялись поглядывать на него с недоумением. За последние недели уже все привыкли, что директор покидает стол, не дождавшись сладкого.

— Альбус, не хотите ли эклер?

Дамблдор сердито поглядел на надоедливую заместительницу. Он хотел эклер! Хотел кусок черничного пирога и чудесный пышный кекс политый патокой! Но не мог их съесть! После дьявольской ловушки он так и не сумел больше проглотить даже самой маленькой конфетки. Да он даже чай с сахаром больше пить не мог. Любой сладкий продукт у него немедленно ассоциировался с проклятыми липкими лентами, вызывая чувства паники и беспомощности, от которых сбивалось дыхание, темнело в глазах и начинало тошнить.

— Нет, благодарю, Минерва.

— Вы собираетесь сделать объявление?

— Что?

— Объявление для учащихся.

— Нет-нет. Просто хотел после обеда осмотреть купол. Мне кажется, что чары сбоят. Вот поглядите, облака словно какие-то… эмм… размытые.

— Сразу после обеда у меня урок. Но позже я мог бы присоединиться…

Альбус резко развернулся к влезшему в разговор Флитвику и тут же почувствовал ощутимый рывок за бороду.

— Благодарю, Филиус. Я извещу вас, если нужна будет помощь.

Полугоблин покладисто кивнул и вернулся к поеданию своего любимого мёда.

Дождаться, когда все разойдутся, удалось с великим трудом. Едва за ушедшими последними Синистрой и Бербидж закрылась дверь, Альбус резко наклонился, пытаясь разглядеть нарушителя его спокойствия. Подол вместе с бородой поволокло куда-то в бок. Окончательно выйдя из себя, он вскочил. Борода натянулась, мантия взметнулась вверх, оголив ноги едва ли не до коленей, и он тут же плюхнулся обратно, шокированно уставившись на вышедшую из повиновения одежду. По ноге что-то не сильно, но неприятно шлёпнуло. Резко дёрнув рукой в стремлении скинуть с себя мешающее нечто, Альбус подскочил вторично, от резкой боли. Ощущение было такое, будто кто-то попытался оторвать ему бороду.

Схватившись одной рукой за бороду, другой за мантию, он согнулся, пытаясь докопаться до истины и наконец обнаружил источник неприятностей — из-за какой-то твёрдой прозрачной мерзости волосы и ткань слиплись намертво!

Напугав наводивших порядок домовиков громким и ёмким непечатным ругательством, Дамблдор бросился прочь из Большого зала.

Задранный подол выглядел совершенно непристойно, к тому же при каждом шаге больно дёргал за бороду. Пришлось прикрыться чарами невидимости и задрать его ещё выше. Необходимость скрываться действовала на нервы, ведь Хогвартс уже не один десяток лет был для Альбуса местом, где он мог делать всё, что заблагорассудится. Двигаться было до крайности неудобно. Мордредова задранная мантия, которую к тому же приходилось постоянно придерживать, мешала обзору и, срезая путь по одному из тайных коридоров, он умудрился проглядеть исчезающую ступеньку. Ногу заклинило. Матерясь на чём свет стоит, Альбус рванулся изо всех сил, помогая себе магией. Из глаз брызнули слёзы. Выбраться ему удалось, но на лестнице, крепко зажатые хищной ступенькой остались длинная седая прядь и кусок загадочно мерцающей единорогами ткани.

Злость и жажда мести накатили валом, и в обидчицу полетела средней силы Бомбарда. То, какую глупость он сделал, до Альбуса дошло только после того, как он увидел шесть разрушенных взрывом ступенек. Ну какого Гадеса он разгромил лестницу до того, как поднялся по ней, а не после?!

Чинить лестницу не хотелось, оставалось идти общим коридором. Гнев слегка улёгся, и старик, твердя себе, что надо бы успокоиться, отправился в обратный путь.

Несмотря на старания, успокоиться не получалось. Мало того, что навалившиеся неприятности здорово вывели его из себя, но и ещё что-то мешало. Что-то навязчивое, беспокойное, вносившее диссонанс и мешающее думать… Альбус ощупывал себя, поправлял бороду, подтягивал повыше мантию и, натыкаясь пальцами на стоящий колом жёсткий кривой колтун, злился всё сильнее, пытаясь понять, как же так вышло?! Не понимал, и снова отвлекался на мерзкое чувство, чего-то беспокойного, неправильного… Неизвестное «что-то» волновало и бесило его всё сильнее…

Только добравшись до пятого этажа, Альбус наконец осознал причину своего беспокойства. С тех пор, как с ним приключилась эта напасть, он ни разу не услышал бряцанья любимых колокольчиков! Спеша опровергнуть ужасное подозрение, он задрал повыше комок из слипшихся бороды и одежды. Серебряные шарики тускло блестели из-под спутанных, залитых застывшей гадостью волос.

Обещая себе отыскать мерзавца, сыгравшего с ним эту шуточку, и пустить в него Аваду, Альбус сначала ускорил шаг, а затем и вовсе чуть ли не рысцой припустил к своей башне.

В кабинете худшие опасения подтвердились. Любимые колокольчики оказались намертво впаяны в твёрдую прозрачную пакость. Сама «пакость» слегка гнулась, кое-где, ухудшая обзор, шла мелкими трещинками, но не ломалась.

Повздыхав и не найдя другого выхода, Альбус решился. Из ещё недавно бывшей новой мантии безжалостно был вырезан клок. Стараясь не выходить из себя Альбус уселся за стол прямо в искромсанной одежде и, разложив бороду перед собой, принялся тыкать в неё палочкой.

Любимая и в совершенстве освоенная им трансфигурация оказалась бессильна. Попытки разрешить проблему с помощью заклинаний тоже успехом не увенчались. Магия просто отказывалась воздействовать на созданную магглами мерзость. Что произойдёт, если применить Эванеско, Альбус выяснять не решился.

Взбесившись, он схватил тяжёлое пресс-папье и, замахнувшись, насколько позволяла разложенная на столешнице борода, ударил. От сотрясения опрокинулась чернильница, забрызгав своим содержимым и волосы, и бумаги, и, взятый из Запретной секции, редкий трактат по чарам. А вот мерзкая «сосулька» вместо того, чтобы расколоться, сделалась более плоской и широкой, как бы намекая на то, что ещё несколько ударов раскатают её в блин вместе с колокольчиками.

Оглядев результат, Альбус, охая и стеная, покрутил затёкшей шеей, вытер слезящиеся от напряжения глаза и совершил страшное — повёл палочкой, отсекая весь изуродованный кусок бороды. Провёл пальцами, оценивая ущерб, нащупал что-то твёрдое и тут же бросился к зеркалу. Представшее глазам зрелище, заставило его прослезиться. Несколько потёков оказались куда выше колтуна. Они ни к чему не прилипли, но смотрелись так, будто ему в бороду кто-то плюнул. Пришлось выстричь и их.

Уничтожив всё лишнее и решив, что зелье для ращения волос он и позже принять успеет, Дамблдор вернулся к столу и разложил на нём подкрашенную чернилами бороду, прикидывая, что ещё он не успел испробовать, и тут же пожалел, что не взялся решать свои проблемы в более уединённом месте.

— Заморожу! — предупреждающе цыкнул Альбус не в меру оживившимся портретам предшественников и зло покосился на Фоукса, в звонкой трели которого почему-то слышалась насмешка.

— Э-э, Альбус, эта досадная штука очень похожа на сосульку, — заметил Бэзил Фронсак.

— Сам вижу, что похожа.

— Так почему бы вам не попробовать её растопить? — влезла Евпраксия Моул.

— Мне кажется, что Инсендио подойдёт в самый раз, — вкрадчиво посоветовал Финеас Найджелус Блэк.

Дамблдор задумчиво кивнул, признавая, что самые полезные советы, как правило, дают хитрожопые слизеринцы и, решив, что терять ему особо нечего, взмахнул палочкой.

Это заклинание неожиданно возымело эффект. «Сосулька» ярко вспыхнула, коптя чёрным дымом и распространяя по кабинету невыносимый запах химикалий и горелой шерсти, от которого Альбус тут же закашлялся. Обитатели портретов, гомоня, бросились прочь из своих рам. Позже всех со своего холста исчез директор Блэк, издав напоследок злорадный смешок.

Поспешно выкрикнув Агуаменти, Дамблдор прибавил к чернилам и пеплу воду и сердито поджал губы, наконец-то вспомнив, что слизеринцев всегда ненавидел. Вдвойне он ненавидел директора Блэка, из-за совета которого теперь оказался безнадёжно испорчен ещё и стол.

Как бы Альбусу ни было противно это признавать, но ему срочно требовалась помощь специалиста разбирающегося во всех этих маггловских штучках. Не желая терять времени, он схватил летучий порох и, засунув голову в камин, чётко произнёс: «Нора!»

Секунду спустя его взгляду предстала тесная захламлённая кухня, подол цветастой мантии и обутые в разношенные тапочки ноги.

— Молли, мне нужно поговорить с Артуром! Немедленно! — рявкнул Дамблдор, не размениваясь на такую мелочь как приветствие.

Ноги развернулись, их владелица заполошно вскрикнула, и на пол рухнул тяжёлый чугунок. Дамблдора окатило чем-то густым и горячим. Из-за заляпанных очков было неясно, чем именно, но, судя по стекавшему в рот месиву, это было недоваренное овощное рагу. Женщина издала судорожный вздох и вдруг завизжала.

— Молли, заткнись! — заорал Дамблдор, выплюнув на горячие угли кусок то ли картошки, то ли моркови. — Это я, Альбус. Мне нужно срочно поговорить с твоим мужем.

Миссис Уизли всхлипнула и пригляделась, пытаясь понять, действительно ли торчащая в её камине образина является директором Хогвартса. Всклокоченные волосы, кляксы от чернил на скулах и лбу, измазанный чёрной копотью нос, выстриженная неровными клочьями борода, заляпанные бесславно погибшим рагу очки… Очки, впрочем, были узнаваемой формы. Да и крючковатый нос под ними выглядел вполне знакомым.

— Не могла бы ты мне протереть очки, Молли? Я тебя совершенно не вижу! — уже более дружелюбно произнесла голова директорским голосом, и женщина окончательно успокоилась.

— Да-да, Альбус! Сейчас! Что такое с вами приключилось? — протянув руку с салфеткой она взвизгнула и отдёрнула её обратно. — Ох, жжётся!

Дамблдор в ответ раздражённо фыркнул и тут же пожалел об этом. Горячий пепел попал в нос, от чего он чихнул и всё стало ещё хуже. Проклиная каминную сеть, позволяющую засунуть в чужой камин только голову, директор стоически терпел и забрызгавшее лицо рагу, и налипший, на покрывшуюся испариной кожу, пепел.

— Да скорей же, Молли! Пошевеливайся!

— Сейчас-сейчас! Акцио очки Альбуса Дамблдора!

Приведя очки в порядок, женщина протянула их владельцу и расстроенно охнула, осознав, насколько нелепа её попытка.

— У меня не получится их взять, — укорил директор. — Ты же знаешь, что руки протащить в камин невозможно.

— Да-да, конечно. Но и одеть их на вас я не могу. Пламя слишком горячее. Попробую левитировать.

После того, как очки несколько раз попали Дамблдору совершенно не туда, от чар левитации пришлось отказаться.

— О! Я придумала! — Молли выхватила откуда-то из угла каминные щипцы и, ловко зажав очки, пихнула их в камин.

Вблизи щипцы выглядели настолько устрашающе, что Дамблдор инстинктивно отпрянул. Очки, так и не достигнув цели, свалились в пылающие дрова. Направляемые рукой хозяйки щипцы ринулись следом.

— Молли, что ты делаешь?! Ты мне так челюсть сломаешь!

— Но, Альбус, если бы вы не дёрнулись, всё бы получилось! Я их почти ухватила!

Щипцы угрожающе клацнули и перевернули весело полыхающее полено, отчего оно выстрелило снопом искр, развалилось надвое и разгорелось ещё веселее. Дамблдор втянул голову, как черепаха, и поспешил отодвинуться подальше.

— Молли!..

— Они завалились между поленьев. Кажется, я их подцепила. Вам нужно ещё подвинуться…

— Мне некуда двигаться! И убери уже эту кошмарную железку от моего лица! Всё, что от тебя требовалось, это позвать мужа, чтобы я мог с ним поговорить, а ты размахиваешь у меня…

— Но, Альбус, Артура нет дома. Он на службе.

От огорчения, что не может исполнить просьбу, женщина выпустила щипцы из рук, они рухнули в камин и оттуда взметнулся ещё один сноп искр, а следом донёсся тихий печальный звон стекла.

Зло выругавшись, Дамблдор рванул прочь из чужого камина, с трудом расслышав летящий вдогонку лепет: «Альбус, я обязательно их достану. Артур передаст…» [17]

Едва вынырнув из камина, Дамблдор понёсся в ванную, бормоча на ходу:

— Вот же мордредова дура! За каким дементором эта курица со своими щипцами полезла? Акцио что ли применять разучилась?! И что Артура дома нет, не могла сразу сказать?!

Заглянув в тихо пискнувшее зеркало, директор выругался, отражавшаяся там рожа, почтения не внушала. Хочешь-не хочешь требовалось срочно привести себя в порядок. Сбросив на пол обрывки одежды, он полез в ванну.

Энергично намыливаясь, Альбус составлял план дальнейших действий, старательно отгоняя мысли об оставшихся у Уизли очках. Прежде всего, нужно вернуть себе подобающий вид и вызволить колокольчики из странной маггловской ловушки, почему-то казалось, что чем дольше они там находятся, тем сложнее будет вернуть их в целости и сохранности.

Домывшись, Альбус принялся яростно тереться полотенцем, после чего снова оглядел себя в зеркало и сердито фыркнул. Пятна от чернил смылись с кожи подчистую, а вот маленькие ожоги, оставленные искрами, никуда не делись. Тщательно расчёсанные остатки бороды не вызывали ничего, кроме отчаяния. Следовало принимать меры.

— Кики! — Домовик явился на зов незамедлительно. — Принеси мне зелья от ожогов, ссадин и для ращения волос. Возьми у Поппи. — Раньше чем эльф исчез, он уже надиктовывал патронусу послание для Артура Уизли.

Через пару минут вокруг него запрыгал серебряный горностай.

— Горностай у нищеброда. Тоже мне, король в изгнании, — поморщился старик, как всегда подивившись абсолютному несоответствию выбранного Магией образа.

Поразмыслив, Альбус решил согласиться на предложение Артура Уизли решить проблему в Норе. Идея, определённо, имела смысл. В сарае Артура чего только не хранилось и наверняка нашлось бы что-то подходящее. До встречи оставалось ещё не менее двух часов. Бережно завернув колокольчики в обрывок мантии, Альбус принял зелье и всё же предался унынию. Прежде, чем покинуть камин Уизли, он определённо услышал звон разбитого стекла и это неимоверно злило. Альбуса всегда злило, когда его артефакты подвергались порче. А ведь зачарованное стекло теперь придётся менять…

В сарае Артура Уизли царил бардак. Ветошь. Пыль. Ржавые куски металла странной конфигурации и непонятного назначения лежали вперемешку с яркими изображениями загадочных предметов, вырезанными из толстого картона. Инструменты: блестящие новеньким металлом; потускневшие от времени и грязи; погнутые, тоскливо скалящиеся сточенными зубьями и обломанными рукоятками — всё валялось где попало и как придётся, наводя на мысли, что эти сомнительные сокровища никто даже не пытался рассортировать по качеству или назначению. Дополняли образ производственной свалки торчащие отовсюду клочки промасленной бумаги и грязные тряпки. В воздухе витал резкий запах чего-то страшно неприятного.

Брезгливо морщась, Альбус подобрал полы мантии, чтобы не запачкаться, и шагнул в это царство разрухи. Артур, не замечая недовольства своего гостя, увлечённо рылся на заставленных всякой всячиной стеллажах.

— Вот. Ацефон! Самая подходящая для этого дела вещь! — Уизли бережно достал с полки большую бутыль без малейших признаков этикетки или других опознавательных знаков, наполненную бесцветной жидкостью. — Сейчас-сейчас, только перелить во что-то нужно… Ага, вот оно! — На грубо сколоченный, явно не раз облитый какой-то мерзостью столик, водрузился старый помятый котелок, неизвестно когда и зачем добавленный к залежам прочего барахла. — Давайте сюда вашу… э-м-м, штуку.

Дамблдор подозрительно покосился на похожий на воду раствор и, признавая, что выбора всё равно нет, неохотно протянул свёрток с колокольчиками.

— Не помещается, — Артур со вздохом отставил котелок в сторону. — Нужно что-то пошире. Вот сковорода подошла бы… — покосившись в сторону дома, Уизли передёрнул плечами и виновато улыбнулся сообщнику. — Молли не позволяет трогать посуду. Может быть вы…

Директор кивнул и, взмахнув палочкой, превратил котелок в объёмную сковороду. Кусок обгоревшей пакости улёгся в неё идеально.

— Сейчас зальём… — Артур откупорил бутыль и наполнил емкость до краёв.

— Это точно поможет? — Альбус настороженно принюхался к резкому неприятному запаху, от которого тут же засвербило в носу.

— Конечно! Только её на огонь поставить нужно. У меня тут горелка есть, не беспокойтесь.

— Ты уверен, что это необходимо?

— Совершенно, совершенно необходимо. Я этот ацефон в сарае одного пострадавшего от зачарованной вещи маггла из большой… м-м-м… бадьи отлил. — Альбус недовольно поморщился на избыток ненужной информации, но решил не перебивать. — Так вот на ней, на бадье то есть, знак специальный стоял. Правда он был на половину оборван, но всё равно понятно, что там было утрированное такое изображение огня в красном кружочке. Вы знаете, что магглы такие картинки часто на своих вещах рисуют? Очень удобно. Например, есть картинка изображающая зонт и капельки. Это значит, что вещь можно переносить только в дождь, но под зонтом. А ещё…

— Да-да, Артур, я понял… — Альбус, у которого от резкого запаха уже потекло из носа и начали слезиться глаза, нетерпеливо дёрнул головой, понуждая скорее приступить к главному.

Отец семейства Уизли, не решившись далее утомлять гостя ненужными подробностями из жизни магглов, согласно кивнул и вытащил свою палочку.

От уверенного Инсендио горелка весело вспыхнула.

Следом вспыхнула сковородка…

К тому моменту, когда пожар удалось потушить, от сарая Артура Уизли осталось только две стены, а от любимых колокольчиков Альбуса — чёрная лужица размером с крупную сливу.

— Гарри! Гарри, у нас всё получилось!

Поттер оторвал взгляд от каталога с Рождественскими подарками. Тео, Блейз и Драко лучились от радости, спеша поделиться новостью.

— Что получилось?

— С близнецами всё получилось! Они пошли на озеро кататься, а мы им тройное Протего наколдовали. Только вышло, наверное, как-то не очень правильно, но так даже лучше!

— Тот рыжий, который на метле был, как-то резко из-за щита вверх ушёл и утащил за собой того, который на коньках.

— Ага, а потом оба кучей вниз свалились!

— И метле их это тоже на пользу не пошло.

— Во-во, она у них и без того жизнью потрёпанная была, а после того, как второй рыжий ей лезвиями коньков половину прутьев перебил, вообще стала такой, что без слёз не взглянешь.

— Точно, на ней теперь не то что летать, а даже в гиппогрифьем стойле мести стыдно.

— Да фиг с ней, с метлой. Они сами-то хоть живы, идиоты эти? — насторожился Гарри.

— Живы, конечно! Что им сделается, — Забини не удержался от насмешливого фырканья.

— Но часть каникул им придётся время в больничном крыле коротать, — злорадно добавил Нотт. — Я слышал, родители их позже заберут.

— А не слишком вы их?

— Да ничего не слишком. Если ты забыл, Тео после их шуточки мог вообще костей не собрать. Это ж просто нереальное везение, что свалившись с лестницы он только руку повредил!

Поняв, что ничего действительно страшного не случилось, Гарри удовлетворённо кивнул, вспоминая, как ему после истории с Тео хотелось рыжим головы оторвать. Может быть эти придурки следующий раз будут думать, прежде чем пакости свои устраивать!

И вообще, как говорится: «Что ни делается, всё к лучшему!». У них с ребятами, к лучшему, однозначно! Взять хоть историю с директорской бородой. Подсмотреть за Дамблдором, после того, как его клеем облили, к сожалению не вышло, но Пивз рассказал по секрету, что сначала директор сам себе чуть бороду не оторвал, потом страшно матерился, а потом в кабинет прятаться убежал, прикрывшись чарами невидимости, и домовика за зельями прислал, чтобы самому не позориться. Что было после, Пивз не знал, но похоже, что ничего хорошего. В смысле, ничего хорошего для директора. Зелье для ращения волос сработало, вот только не совсем так, как Дамблдору хотелось бы. И Гарри, постаравшийся получше рассмотреть пострадавшую бороду, точно знал в чём подвох. Волосы никакое зелье не наколдует! Чтобы вернуть изначальный вид: удлинит то, что осталось и использует резервы организма. А какие могут быть резервы, если с тех пор как старому козлу волосы и бороду едва ли не с нуля отращивать пришлось, ещё и полутора месяцев не прошло?! И вот результат — борода вышла хоть и длинной, но какой-то жидкой и жалкой.

Ещё одним приятным бонусом стало нахождение очередного артефакта. Странную штуку, аккуратно пристроенную в неприметном уголке под лестницей, Винс заметил совершенно случайно. Спрятался там накануне вечером, желая разыграть друзей, пока ждал по уже сложившейся привычке машинально разглядывал всё вокруг, в поисках чего-то необычного… и нашёл. Маленький, размером с голубиное яйцо, гладко отшлифованный и весь испещрённый рунами камень смотрелся среди грубой кладки настолько инородно, что просто не мог не вызвать подозрений. Эту находку, как и предыдущую, тщательно перерисовали, но взрослым сообщить о ней не поспешили, решив, что лучше будет обсудить эту тему дома на каникулах. А каникулы начинались уже завтра. И начинались превосходно: все долги розданы, разные бородатые дедушки и рыжие засранцы — наказаны! Впереди ждут: дом, семья и развлечения!