На восточном порубежье

От автора

Далеко-далеко от родной земли, на крутом берегу Северной Калифорнии, омываемом Тихим океаном, больше двух столетий одиноким стражем на посту несет дозор русская крепость, поименованная на американский лад – Форт Росс. Журча чистой водой, протекает здесь речка Славянка, больше известная как Русская. Вот и на страницах книг Джека Лондона, жившего какое-то время неподалеку в Лунной долине, у трех холмов, находим упоминание о ней.

Сегодня старинное крепостное поселение наших соотечественников на американском континенте – это живописная парковая зона «FORT ROSS. State Historic Park». Фольклорные фестивали, которые ежегодно проводятся здесь, собирают до двухсот тысяч участников и зрителей. Многие русские американцы по праву гордятся процветающим этим оазисом национальной культуры, в то время как граждане нынешнего государства Российского – во всяком случае, те, кому известна история форта, – испытывают горечь невосполнимой утраты.

По сути нашего повествования, Форт Росс венчает продвижение русских первопроходцев к Новому Свету. Одолев, казалось, бескрайние сибирские просторы, переправившись через великий океан, они достигли северной части американского континента и устремились на юг вдоль его побережья. Здесь, в семидесяти милях от Сан-Франциско, – в географической точке с координатами 38°33’ северной широты и 123°15’ восточной долготы – сооружением форта – острога Росс и завершилась в 1812 году эпопея восточной экспансии России. Руководил строительством морской офицер, служащий Российско-американской компании Иван Александрович Кусков, под началом которого были высадившиеся с ним на берег 25 соотечественников и 80 индейцев-охотников. Именно Кусков поднимет русский флаг на морском утесе и станет первым комендантом крепости.

Мы еще вернемся сюда: становление Форта Росс произойдет гораздо позже того времени и достаточно далеко от тех краев, откуда мы начнем повествование. Итак, место действия – Чукотка, окраина земли Сибирской; время действия – выбрано по ряду причин – первая половина XVIII века, то есть Россия сразу после царствования императора Петра Первого.

Если за точку отсчета грядущих экспедиций взять постройку в 1587 году первых в Сибири городов-крепостей Тобольск и Тюмень, то соответственно сооружение Охотского острога в 1647 году открыло выход российским мореплавателям в Тихий океан. И как подтверждение – успешный поход на следующий год Семена Дежнева через разделяющий Азию и Америку пролив, ныне называемый Беринговым.

Задумайтесь только! Всего-навсего шестьдесят лет понадобилось России, чтобы присоединить к своим владениям земли от Уральских гор до Тихого океана. Об этом можно прочесть в романе «За Уральским камнем», первой книге трилогии.

Чукотская земля и Камчатка оказались тем рубежом, где почти на столетие затормозилось продвижение россиян навстречу солнцу. Не исключено, что Россия тогда была еще не готова к гигантскому прыжку через океан на новый континент, или ее удержали другие обстоятельства. Во всяком случае, о причинах можно теперь лишь догадываться и сожалеть!

12 июля 1645 года скончался первый царь из рода Романовых, Михаил Федорович. Весь период своего правления (на престол ступил 24 марта 1613 года) он уделял немалое внимание Сибири, подчас непосредственно вникая в ее дела. Более никто из последующих царствующих особ династии проблемами сибирскими особо не занимались, перепоручив решать их приказам, сенатам и министерствам: европейские дела привлекали и интересовали их более чем азиатские.

При Алексее Михайловиче Романове и главном фигуранте – Петре Алексеевиче (Петр Первый) история Руси насыщена множеством событий. Приведу самые значимые из них – кровопролитные, дорогостоящие и судьбоносные.

1648–1654 гг. – освободительное движение на Украине во главе с Богданом Хмельницким.

1 октября 1653 г. – Земский собор Русской православной церкви удовлетворил просьбу Богдана Хмельницкого и войска Запорожского о принятии православного украинского народа «под высокую руку» русского царя.

8 января 1654 г. – Переяславская рада постановила принять подданство «царя восточного православного».

1652–1658 гг. – патриаршество Никона. Реформы Никона – крайне неудачные как по замыслу, так и по методам их проведения – породили, в частности, раскол в Русской православной церкви, длящийся до сего времени.

1654–1667 гг. – война с Речью Посполитой из-за украинских и белорусских земель. Россия вернула себе Смоленск, все земли к востоку от Днепра. Андрусовское соглашение – большой дипломатический успех Москвы, обеспечивший прочный мир между противоборствующими державами с сохранением всех договорных условий.

1670–1671 гг. – Крестьянская война под руководством Степана Разина.

1675–1677 гг. – Неудачная дипломатическая миссия во главе с Николаем Спафарием в Китай. Спафарий отказался от того текста грамоты, которую ему предложили ближние люди богдыхана: привезенные подарки в ней назывались данью, а ответные от богдыхана – жалованьем за службу.

1678 г. – Договор России с Речью Посполитой о передаче Киева под русскую корону.

1677–168 гг. – война с Турцией и Крымом за Правобережную Украину. По Бахчисарайскому миру Киев признан российским, земли между Днепром и Бугом объявлены нейтральными.

1695–1697 гг. – экспедиция Владимира Атласова на Камчатку. Назначенный приказчиком в Анадырский острог, он составил первое этнографическое и географическое описание полуострова, омываемого с запада Охотским морем, с востока – Беринговым морем и Тихим океаном.

1698 г. – Стрелецкий бунт. Восстали стрельцы, отправленные на западную границу России из-под Азова. Около Нового Иерусалима шедшие на Москву мятежники были разбиты Преображенским и Семеновским полками. Расследование выявило причастность к бунту царевны Софьи. Множество стрельцов было казнены осенью этого же года в Москве в присутствии Петра Первого и его приближенных.

20 декабря 1699 г. – издан указ о введении с 1 января 1700 года летоисчисления от Рождества Христова.

27 мая 1703 г. (по старому календарю 16 мая) – официальная дата основания Санкт-Петербурга.

1700–1721 гг. – Северная война между Россией и Швецией за господство на Балтике, также известна как Великая Северная война.

30 августа 1721 г. – подписание между Швецией и Россией Ништадского мирного договора.

22 октября 1721 г. – принятие Петром Первым императорского титула.

28 января 1725 г. – смерть Петра Первого.

Эти даты и события приведены здесь неслучайно, вовсе не для праздного любопытства. Уважаемому читателю необходимо освежить память о тех славных, а нередко трагических событиях, которыми были насыщены XVII век и первая четверть XVIII века, в рамках которых развертывается повествование.

Отныне Русь не дикая азиатская страна, какой ее до сих пор воспринимали в Европе, а держава современная, имперская. В упорной борьбе и силою оружия за минувшее столетие и четверть нового, XVIII века России удалось достичь многого: южные границы надежно защищены от набегов крымского хана, возвращены отторгнутые в период Смутного времени территории. Основные противоречия возникали у России с Речью Посполитой. Удалось решить и эту глобальную проблему, в результате чего к России присоединилась Левобережная Украина и, что особенно значимо, возвратили Киев, символ древнерусской государственности. Но самым главным – европейского масштаба событием – явилась победа в Северной войне со Швецией, открывшая России выход к Балтийскому морю, обеспечившая статус морской державы и полноправное партнерство в международной торговле.

За столь славными деяниями восточная окраина России была забыта. Да, помнится, состоялась экспедиция Владимира Васильевича Атласова на Камчатку, следствием которой явилось присоединение полуострова к России. Но это не было осуществлением помыслов великого государя или планов Сената, а по сути, инициативой приказчика Анадырского острога Владимира Атласова, проявленной более по личной корысти, чем по долгу службы.

Академик Лев Семенович Берг писал об Атласове: «Человек малообразованный, он… обладал недюжинным умом и большой наблюдательностью, и показания его заключают массу ценнейших этнографических и географических данных. Ни один из сибирских землепроходцев XVII и начала XVIII веков не дает таких содержательных отчетов». Действительно, многие именитые ученые отмечали, что карты Камчатского полуострова, что были писаны с его слов, несколько десятилетий были наиболее правдоподобны.

Атласов вывез с Камчатки живого японца по имени Денбей, потерпевшего крушение у тамошних берегов. Петр Первый, прослышав о спасенном островитянине, лично распорядился побыстрее доставить его в Москву. Прибывший в столицу на исходе декабря 1701 года «иноземец Денбей» – первый объявившийся в здешних краях нихондзин (или самурай – кому как нравится) – 8 января 1702 года был представлен государю в Преображенском. Переводчиков с японского в Москве, конечно, не нашлось; зато сам Денбей, проживший среди служилых казаков почти два года, уже неплохо изъяснялся по-русски. После беседы с японцем в тот же день последовал царский именной указ, в котором говорилось: «…ево, Денбея, на Москве учить руской грамоте, где прилично, а как он рускому языку и грамоте навыкнет, и ему, Денбею, дать в научении из руских робят человека три или четыре учить их японскому языку и грамоте… Как он рускому языку и грамоте навыкнет и руских робят своему языку и грамоте научит и ево отпустить в Японскую землю».

Ученики Денбея впоследствии участвовали в камчатских экспедициях Беринга и Чирикова в качестве переводчиков. Имелась записанная в Сибирском приказе «скаска» Денбея. Кроме рассказа о приключениях самого иноземца, в ней содержалось много ценных сведений по географии и этнографии Японии, информация об общественной жизни народа Страны восходящего солнца.

Ничего не скажешь! Результативность похода Атласова не уступает экспедициям мореходов-первопроходцев первой половины XVIII века, но на тот период, о котором идет речь, она была единственной.

Особо надо отметить реорганизацию государства Российского, проведенную Петром в начале XVIII века. При прежней системе управления Сибирь находилась в ведении Приказа Казанского дворца (позже – Сибирского приказа). Последний, Сибирский приказ, имел очень широкие полномочия: ведал вопросами административными, финансово-податными, таможенными, военными и, в известной мере, даже дипломатическими (по сношениям с Китаем, монгольскими, казахскими и калмыцкими правителями).

Подчиненные приказу земли делились на уезды и волости. Во главе уездов стояли воеводы, осуществляющие власть как административную, так и военную. Наивысшей территориальной единицей был разряд, включавший в себя несколько уездов. К началу реорганизации Сибири статус разряда имели Тобольск, Томск, Енисейск, Якутск и Иркутск.

В сибирское управление, значительно усложнив его, кардинальные перемены внесла губернская реформа 1719–1724 годов. Теперь Сибирская губерния в лице губернатора через канцелярию подчинялась Сенату. Сама губерния подразделилась на Тобольскую, Енисейскую и Иркутскую провинции во главе с вице-губернаторами. Далее шли дистрикты, управляемые земскими комиссарами. Однако название «дистрикты», видимо, не прижилось в русском языке, и уже в 1720 году вернулись к старым названиям – уездам с воеводами. А десять лет спустя был восстановлен и Сибирский приказ, хотя и значительно урезанный в правах: из его ведения изъяли дипломатические отношения, управление промышленностью, начальство над воинскими командами и ямскую службу.

Петр Первый, приняв за основу шведскую модель административного государственного управления, с присущими ему азартом и напористостью, ничтоже сумняшеся в собственной правоте, создавал имперскую систему для России. Узаконенная как единая на всем государственном пространстве, она таким образом уравняла, колониальные, по сути, территории Сибири с губерниями европейской части страны.

Но не будем забегать далеко вперед: всему свое время. Читая роман, попытаемся разобраться в тех событиях, что происходили в первой половине XVIII века в далеких северо-восточных землях России. Там, где радениями нашими и Божьей милостью, полуостровами Чукотским и Камчатским, Курильскими островами и по сей день, заканчивается Русская земля.

Несмотря на то, что русские поселенцы уже основательно утвердились на северо-восточной оконечности азиатского материка, правители России да и научные умы обеих столиц не имели достаточно ясного представления о географическом положении этих территорий. В своих отписках первопроходцы, в лучшем случае обученные грамоте, сведения сообщали крайне скудные. Расстояние, к примеру, измерялось временным интервалом пути. Так, путь от Петербурга до Охотского острога мог занять до трех лет. Определенно звучало лишь направление движения – «встреч солнцу».

Участники экспедиции, в которой участвовал Семен Иванович Дежнев, как и все первопроходцы, занимались поиском новых земель для промыслов соболя и рыбьего зуба. Будучи потомственным помором, имея большой опыт плавания в северных морях, Семен Дежнев оказался более, чем кто-либо, удачливым. Многие его сотоварищи потерпели крушения во льдах и погибли, ему же удалось морским путем от устья Колымы пройти пролив между Азией и Америкой, обогнуть весь Чукотский полуостров, миновать Анадырский залив и достичь отрогов Корякского нагорья. Столь протяженным и удачливым маршрутом не может похвастаться ни одна последующая экспедиция. Однако главной, наиболее важной, своей находкой Дежнев счел обнаруженные им в устье реки Анадырь громадные моржовые лежбища и скопления заморной кости (бивней погибших зверей). К сожалению, отчеты об экспедиции выдающегося морехода, добытые им материалы, касающиеся географии путешествия, пылились в канцелярии Якутского воеводства почти 90 лет, пока в 1736 году не были востребованы историком Сибири Г.Ф. Миллером.

Выходцы из Поморья, без сомнения, первыми узрели воочию Чукотский нос, остров Святого Лаврентия, берега Аляски. Чукотский полуостров, Камчатку, Курильские и Алеутские острова и даже берега Японии и устье Амура. Но доходившие до Санкт-Петербурга их восторженные сказания о чудном крае, карты местности, выполненные от руки, не пользовались каким-либо доверием, пробуждая в лучшем случае слабый интерес к далеким землям.

Определиться с местонахождением восточных пределов России можно было только путем геодезической съемки тех земель. Первые попытки в этом направлении были сделаны по указанию Петра Первого.

Еще в 1697 году молодой русский царь, возвращаясь из Голландии в Москву, посетил Ганновер, где повстречался с Готфридом Вильгельмом Лейбницем. То был самый великий ученый конца XVII века, если не считать Ньютона. По-видимому, встреча эта была одинаково интересна и для того, и для другого. Из бумаг, сохранившихся у Лейбница, видно, что ученый убеждал царя в необходимости составлять карты, производить астрономические наблюдения, изучать склонения магнитной стрелки. И главное, на чем настаивал и к чему призывал, – исследовать берега Северо-Восточной Азии, дабы узнать, соединяется ли Азия с Америкой, или же они разделены проливом. И Петр дал Лейбницу твердое обещание исполнить все, что тот советует. Слово свое российский правитель сдержал, хотя и нескоро.

В 1719 году, согласно царскому указу: «…До Камчатки и далее описать тамошние места, где сошлась ли Америка с Азией, что надлежит зело тщательно сделать, не только зюйд и норд, но и ост и вест, и все исправно на карту поставить», в экспедицию отправились геодезисты из числа первого, досрочного, выпуска Петербургской морской академии – Иван Михайлович Евреинов и Федор Федорович Лужин. Славные сыны отечества обследовали и нанесли на карту всю северную половину Курильской гряды. Их труды легли в основу первой карты Сибири и дальневосточных районов России, основанной на инструментальной съемке. Евреинов и Лужин впервые определили координаты 33 пунктов Сибири, Камчатки и 14 островов Курильской гряды (до острова Симушир).

Полученные результаты изумили ученый мир и столичных вельмож. Все свидетельствовало о близости к российским границам Японии, Китая и Индии и реальной возможности достичь их морским путем.

Впрочем, интерес к восточным землям у Петра Первого пробудился гораздо раньше. Еще в 1713 году Федор Степанович Салтыков, один из образованнейших людей того времени, представил государю свои знаменитые прожекты о необходимости освоения северных окраин России. Грандиозный план предусматривал становление Северного морского пути как торгового маршрута в восточные страны. Причем, учитывая огромный опыт поморов, замысел не был фантастикой. Устройство острогов как перевалочных пунктов в устьях рек Оби, Енисея, Лены, Калымы, Анадыри и других – на юг, вплоть до Амура, строительство судов в каждом пункте – все это обеспечивало сезонную перевозку грузов по морю в прибрежных водах России.

Как это ни грустно, но после запрета хаживать морским путем на Мангазею наши поморы тем не менее тайно продолжали походы, а для государства Российского Северный морской путь стал неведом.

От России, что заявила о европейском статусе, проинспектировать Северный морской путь требовала и Парижская академия наук, в личных письмах к Петру ту же просьбу изложил знаменитый философ и математик Лейбниц. Был еще один факт, заставляющий узаконить восточное побережье России. Это боязнь французских, испанских или английских экспедиций, что явятся к тем берегам, снимут их геодезию и присвоят себе столь притягательные территории согласно европейской законности колонизации земель.

Не будим судить великого правителя за то, что он вновь обратился к насущной проблеме лишь на предсмертном одре. За несколько недель до смерти в беседе с генерал-адмиралом Федором Матвеевичем Апраксиным император молвил: «…я вспомнил на сих днях то, о чем мыслил давно, и что другие дела предпринять мешали, т. е. о дороге через Ледовитое море в Китай и Индию. На сей морской карте проложенный путь, называемый Аниан, проложен не напрасно. В последнем путешествии моем в разговорах слышал я от ученых людей, что такое обретение возможно. Оградив отечество безопасностью от неприятеля, надлежит стараться находить славу государству через искусство и науки. Не будем ли мы в исследовании такого пути счастливее голландцев и англичан, которые многократно покушались обыскивать берегов американских?»

Согласно многим источникам именно после этого разговора император сам определил задачи Первой Камчатской экспедиции и руководителем ее назначил Витуса Ионассена Беринга. Царь Петр скончался 28 января 1725 года, а несколькими днями ранее, 24 января, Беринг сотоварищи отправились в Сибирь. Продвигались с огромными трудностями, хотя и сложившимися к тому времени маршрутами. Только в 1727 году люди и грузы прибыли в Охотск.

Не стоит кривить душой и восхищаться якобы грандиозностью результатов этой экспедиции: их попросту нет. Причина тому – тяжелейшие условия как природные, так и житейские. Слабо подготовленные, плохо экипированные путешественники оказались в сложнейших климатических условиях, причем местное население крайне враждебно отнеслось к пришельцам.

Шел второй год, как Первая Камчатская экспедиция ушла в сибирские дали. Пространные отписки в Санкт-Петербург следовали одна за другой. Все они сообщали о неимоверных трудностях, испытываемых путешественниками, – непроходимых дорогах, холодном и голодном существовании, а главное, – о непрерывной угрозе их жизни со стороны аборигенов Чукотки и Камчатки. Словом, экспедиция вынуждена была свести выполнение поставленных перед ней задач к минимуму.

Чукчи и камчадалы оказались народами, способными проявить ожесточенное сопротивление и остановить экспансию русских. Экспансию крупнейшего государства, недавно победоносно закончившего европейскую войну. Те события, о которых пойдет речь в романе, глубоко трагичны. Всячески умалчиваемые, они по разным причинам предавались забвению, умышленно изымались из исторического прошлого России. Но это несправедливо по отношению к исконному населению окраинных земель государства, к участникам и жертвам тех событий, а также лишает каждого из нас возможности достоверно оценить то, что в собственном отечестве было, и постараться понять, что еще может произойти.

Нельзя вырывать из истории даже страницу: это приводит к печальным последствиям особенно в отношении народов, живущих и ныне с нами по соседству в так называемом ближнем зарубежье и непосредственно на территории Российской Федерации.

Истина заключается в понимании тех далеких от нас событий. Через осознание случившегося приходит прощение, рождается дружба. Общая история, пускай порою трагичная, сближает народы, помогает установить между ними добрососедство и даже объединяет в единые семьи.

Описанные в романе события – не вымысел автора, основанный на каком-либо старинном предании; сюжет основан на фактах, воссозданных из множества первоисточников и работ уважаемых историков. Поверьте! Сочинительства в данном произведении крайне мало. Приходится лишь удивляться, до какой степени переплетены судьбы людей, а сами события тех лет наполнены драматизмом. Содеянное в первой половине XVIII века – уже готовый романтический сюжет, насыщенный героями, интригами, приключениями и мистикой.

Сложность работы автора состоит в том, чтобы за всем этим информационным потоком разглядеть человеческую личность и объяснить ее поступки. Это крайне сложно, ведь дошедшая до нас информация противоречива и несет отпечаток интересов, характера самого сочинителя и отправителя.

Все основные события романа происходят на Чукотке и Камчатке, по своему самобытных окраинных землях России. Наиболее близкие друг к другу территориально, они весьма разнятся во всех отношениях. Один из первых исследователей тех мест Степан Крашенинников писал о крае так: «О состоянии Камчатки трудно вообще сказать, недостатки ли ее больше или важнее преимущества. Что это бесхлебное место и не скотское, что великим опасностям от частых землетрясений и наводнений подвержено, что большая часть времени проходит там в неспокойных пагодах, и что там увеселение смотреть на превысокие и не тающие снегом покрытые горы, или живучи при море слушать шум морского волнения, и глядя на разных морских животных, примечать нравы их, и взаимную вражду и дружбу, то кажется, что оная страна больше к обитанию зверей, нежели людей, способна. Но, ежели напротив того, взять в рассуждение, что там здоровый воздух и воды, что нет ни спокойствия от летнего жару и зимнего холода, нет никаких опасных болезней, нет страху от грома и молний и нет опасности от ядовитых животных, то должно признаться, что она к житию человеческому не меньше удобна, как и страны всем изобильные».