На высоте в милю с вампиром

Глава 5

— Интересно, где мы? Куинн с любопытством огляделась, когда они пересекли пустынный проспект, к столь же пустому пляжу. Улица была застроена предприятиями, но по какой-то причине она не могла прочитать вывески на зданиях. Они были для нее как бы не в фокусе. Машин не было, а пляж внезапно начинался на другой стороне дороги.

— Не знаю, — равнодушно ответил Джет. «Все вроде знакомо, но в тоже время нет. Этот ресторан напомнил мне закусочную, в которую мы с Эбс ходили после школы, когда были подростками, но это было не совсем то же самое. И этот пляж напоминает мне место, которое я однажды посетил в Европе». Он пожал плечами, не выглядя обеспокоенным. «Поскольку это все сон, я не собираюсь об этом беспокоиться. Это хороший отрыв от реальности».

— Да, — согласилась Куинн, ее разум уклонялся от мыслей о реальности и переключался на мужчину рядом с ней. Ей было намного комфортнее с Джетом теперь, когда она знала, что его приемная сестра вышла замуж за двоюродного брата мужа ее сестры. Не то чтобы ей было некомфортно с Джетом с самого начала, но теперь она чувствовала себя спокойнее.

— Итак, что побудило тебя стать хирургом? — спросил он, когда они подошли к кромке воды.

Пока они шли, Куинн серьезно обдумывала вопрос, а затем улыбнулась и сказала: «Как бы мне не было стыдно признаться в этом, я думаю, что изначально хотела стать врачом, чтобы прикрыть свою сестру».

«Что?» — Джет взглянул на нее с недоверчивым весельем. «Как? Почему? Я не понимаю.»

Куинн поморщилась и кивнула. «Это трудно объяснить.»

— Попробуй, — подбодрил Джет.

Она поколебалась, но затем начала с краткого изложения своей истории. «Хорошо. Ну, мы с Пэт родились в Китае.

— Хорошо, — тихо сказал Джет, не выглядя удивленным.

«Наш отец умер, когда мы были маленькими, и наша мать снова вышла замуж, — продолжила Куинн. «А потом она и наш отчим умерли, и нас удочерила наша крестная мать и ее муж из Америки, когда нам было по шесть лет. Мы переехали в Олбани, штат Нью-Йорк, и взяли их фамилию: Стоун».

— Вам поменяли имена или ты всегда была Куинн? — он спросил.

«Нас всегда звали Пэт и Куинн. Хотя имя Пэт на самом деле Петронелла. Мы просто зовем ее Пэт, потому что так проще».

«Как когда меня называют Джетом», — сказал он, кивнув.

Она пробормотала согласие, а затем продолжила. «В любом случае, у Пэт были проблемы с адаптацией. Она. ". Куинн вздохнула и покачала головой. «Кажется, она всегда была в конфронтации с нашими родителями».

— С приемными родителями, — сказал Джет, желая убедиться, что он понимает правильно.

Куинн кивнула. «Да. Стоуны».

— Но у тебя не было проблем с адаптацией? — спросил Джет.

«Я. . Я не знаю, — нахмурившись, сказала Куинн, а затем недовольно пожала плечами. «Я… Пэт всегда доставляла неприятности, и я всегда чувствовала, что должна сгладить углы и вести себя так, чтобы компенсировать это, поэтому я никогда не задумывалась о том, что я чувствую».

— А, — с пониманием сказал Джет.

— А, что? — спросила Куинн, прищурившись. Ей было трудно поверить, что он понял. Конечно, нет.

— Ты только что это сказала, — сказал Джет, пожав плечами. «Она была бунтаркой, поэтому тебе приходилось сглаживать острые углы, и ты никогда не показывала, что чувствуешь на самом деле. Вы выбрали свои роли».

«Роли?» — неуверенно спросила она.

«Конечно. Пэт была белой вороной, а ты была хорошей девочкой, делала то, что и ожидалось, — легко сказал он, а затем спросил: — Так это твои родители решили, что ты должна стать хирургом?

«Они оба были врачами, — призналась Куинн. «У них была семейная практика, и, поскольку у меня были хорошие оценки, они всегда говорили о том, что я вырасту, и тоже стану врачом, и когда-нибудь присоединюсь к семейной практике».

— Но ты взбунтовалась, — пробормотал он, кивнув.

— Бунт? — воскликнула она в изумлении. Куинн никогда в жизни не совершала бунтарских поступков. Как он и сказал, она была хорошей дочерью, а возмутителем спокойствия была Пэт. И разве это не было адским бременем? — внезапно спросил ее внутренний голос, заставив Куинн нахмуриться. Восстание хорошей девочки?

«Конечно, это была форма бунта», — сказал Джет, отвлекая ее от вопроса, а затем указал: «Ты выбрала операции. Очевидно, что ты никогда не присоединишься к семейной практике, если ты кардиоторакальный хирург».

— О ты вспомнил это слово, — весело заметила Куинн, но обдумывала то, что он сказал. Был ли выбор хирургии ее собственной формой бунта? Восстание хорошей девочки? Конечно, ее родители больше не рассчитывали, что она возьмет на себя семейную практику. Но они гордились ею. Не то чтобы она совсем отказалась от медицины и стала профессором университета, как Пэт.

— Значит, твоя сестра была расстроена тем, что ты стала хирургом?

«Что?» — удивленно спросила Куинн, а затем покачала головой. «Нет, конечно нет. Она гордится мной».

— Значит, она непрониклась тем, что ты стала врачом?

Куинн остановилась, обдумать это. Нет, несмотря на то, что она годами говорила себе и всем остальным о том, почему она стала хирургом, Пэт не заметила этого. Насколько ей было известно, Пэт никогда не критиковала Куинн за ее выбор, ни за ее роль послушной дочери, ни за то, что она пошла по стопам приемных родителей и стала медиком. На самом деле, единственным решением Куинн, которое Пэт не поддержала на сто процентов, был ее брак с Патриком. Однако даже тогда Пэт задала всего пару вопросов, упомянула несколько вещей, которые заставили ее задуматься, разумно ли было выходить за него замуж, если, он называл ее своей маленькой фарфоровой куклой. Но, в конце концов, ее сестра приняла ее решение и больше никогда не позволяла своим чувствам к Патрику проявляться. Ради Куинн, Пэт всегда была приветлива и открыта с Патриком.

Что вдвойне впечатляло, поскольку он был более чем саркастичен и часто неприветлив с ее «сестрой-неудачницей», как он иногда называл ее. Патрик был снобом в отношении медицины. Если ты не был каким-то врачом, ты был ниже его, и он считал Пэт бездельницей за то, что она занялась историей, а не медициной, когда она явно была достаточно умна, чтобы стать врачом. Но Патрик был груб с Пэт только тогда, когда хотел задеть Куинн, но всегда это происходило за закрытыми дверями. Если бы он когда-нибудь осмелился оскорбить Пэт в лицо…. Ну, если честно, Куинн подозревала, что их брак мог закончиться довольно внезапно.

— Пэт — профессор истории, не так ли?

— Да, — сказала Куинн, удивленно взглянув на него. «А ты откуда знаешь?»

«Она сказала мне.»

У Куинн чуть глаза не вывалились из орбит. — Ты знаком с моей сестрой?

«Конечно. Я был их пилотом в десятках рейсов за последние четыре года, если ее, Санто и Паркера нужно было куда-то доставить, — сообщил он ей. — Хотя Паркер не так часто летал с ними после твоего переезда в Италию.

Куинн с любопытством посмотрела на него, недоумевая, откуда он узнал, что она переехала в Италию.

Прежде чем она успела спросить, Джет сказал: «Санто и Пэт великолепны. Они идеально подходят друг другу. И Паркер хороший парень. И чертовски умный.

«Да. Так и есть, — мягко сказала Куинн, думая о своем сыне.

«Он приходил в кабину, чтобы скрасить мне полет на большинстве рейсов, на которых он был, и каждый раз задавал массу вопросов. Я не удивлюсь, если он уже сейчас сможет управлять этим чертовым самолетом.

— Я бы тоже не удивилась, — с ухмылкой сказала Куинн. Ее сын был умным и любознательным и, вероятно, исследовал раздел авиации после того, как вышел из самолета в первый раз. К настоящему времени он, вероятно, может летать на одном из них.

«Пэт или Санто всегда приходили через некоторое время, чтобы убедиться, что Паркер меня не утомил. Иногда они оба», — добавил Джет. «Они также часто оставались, чтобы немного поговорить».

— Уверенна в этом, — сказала Куинн со слабой улыбкой. Ее сестра всегда была болтливой Кэти по сравнению с ней, более сдержанной.

«Кроме того, Эбс приглашала меня на семейные вечеринки Нотте или на тридцать за последние четыре года, и они обычно там присутствовали, и мы перебрасывались парой слов. Мне нравятся все трое».

— Я уверена, что ты им тоже нравишься, — заверила его Куинн, но вспомнила, сколько раз Пэт пыталась убедить ее прийти на одну из этих семейных вечеринок Нотте, пока она была в Италии за последние три с половиной года. Куинн каждый раз отказывалась, настаивая на том, чтобы они шли без нее. Она могла встретить Джета на любой из них. Как бы она отреагировала на встречу с ним в такой социальной ситуации?

«Тебе?»

Куинн отогнала свои мысли от этого вопроса и безучастно посмотрела на Джета, задаваясь вопросом, когда он придвинулся к ней. Она чувствовала тепло его тела, он был так близко.

«Что мне?» — спросила она с замешательством.

«Я?» — весело спросил он, и когда она вспыхнула и начала опускать голову, Джет одним пальцем поймал ее подбородок и снова поднял вверх, не давая ей вырваться. «Ну же. Будь честна. Ты можешь читать мои мысли, и знаешь, что я думаю, что ты невероятно красива и безумно глупо было увлечься тобой с тех пор, как я доставил тебя, Маргариту и Джулиуса в Торонто из Олбани четыре года назад.

Глаза Куинн расширились от этой новости, потому что она не читала его мысли и не знала об этом. Она даже не знала, что он был пилотом до этого перелета.

«Конечно, ты можешь по крайней мере сказать мне, что ты находишь меня хоть немного привлекательным, и может быть, я тебе даже чуть-чуть нравлюсь?»

— Я… — Куинн колебалась, тяжело сглатывая. Трудно было думать, когда он был так близко. Палец, которым он поднимал ее подбородок, двигался вдоль ее челюсти, где он легко двигался вперед и назад с удивительно трогательной лаской. И он так приятно пах. Даже вкусно, подумала она, бессознательно придвигаясь ближе и глубоко вдыхая. Черт, он действительно пах восхитительно! Она просто хотела уткнуться лицом в его шею и окружить себя его запахом.

— Куинн? — мягко спросил он.

— Да, — пробормотала она, поднимая одну руку, чтобы коснуться его живота, а затем скользнула вверх к груди.

Брови Джета поднялись, и он неуверенно спросил: «Да? Ты находишь меня немного привлекательным?

— Очень привлекательным, — заверила она его. — И я думаю, мне нужно, чтобы ты меня поцеловал. Она понятия не имела, откуда взялись эти слова, но она так чувствовала. Однако она явно шокировала Джета, если судить по выражению его лица.

«Действительно?» — спросил он, словно опасаясь, что она откажется от своих слов.

— О, да, пожалуйста, — выдохнула Куинн, придвигаясь еще ближе, пока ее тело не потерлось о его тело.

Ей не нужно было спрашивать снова. Джет тут же наклонился, чтобы накрыть ее рот своим и, черт возьми. . Куинн уже испытывала страсть раньше в своей жизни. Ее отношения с Патриком начались очень страстно, но все было совсем не так. В тот момент, когда губы Джета коснулись ее, это было так, словно кто-то щелкнул выключателем в ее теле. Каждый нерв от ее губ до кончиков пальцев ног внезапно начал покалывать и вибрировать в ее теле.

Куинн поймала себя на том, что потягивается, ее спина выгнулась дугой, а пальцы ног согнулись, когда ее руки ползли вокруг его шеи, а ее пальцы скользнули в его волосы, запутавшись в мягких темных прядях. Жидкое тепло уже скапливалось между ее ног от нежной ласки его губ на ее губах, и это заставило ее хотеть большего. Она открыла рот, и он сразу же принял приглашение, его язык скользнул внутрь, чтобы бороться с ее языком. Они оба застонали от прогремевшего взрыва. Все тело Куинна внезапно задрожало, ее ноги ослабели от желания, так что теперь она цеплялась за него, чтобы устоять на ногах. Но вдруг ей больше не нужно было стоять на ногах. Она лежала на земле, и песок под ее спиной был прохладным по сравнению с его жаром, когда он прижимал ее к себе, а затем его руки двигались, скользили по ее телу, лаская здесь, сжимая там.

Одна из его рук нащупала грудь, и Куинн ахнула ему в рот, изогнув спину, чтобы острее почувствовать ласку, пока он ласкал ее сквозь блузку. Она поймала себя на том, что жалеет, что одета, а не голая. Но на этот раз сон не угодил ей и не представил ее обнаженной для удовольствия; вместо этого Джету пришлось перестать ласкать ее, чтобы потянуть рубашку вверх.

Куинн не удивилась, когда пуговицы не выдержали силы его желания. Она была даже благодарна за это, потому что это позволило ему убрать шелк с дороги. Кружевной белый лифчик был отодвинут в сторону, а затем Джет прервал их поцелуй и скользнул вниз, чтобы взять сосок, который он показал, втягивая его в свой горячий рот.

Куинн открыла глаза от крика и уставилась сквозь ветки сосны, тихое мяуканье и стоны удовольствия выскальзывали из ее рта, когда его язык кружился над ее соском и вокруг него, пока его губы сосали.

Боже, это было так чертовски приятно, слабо подумала она. Впервые за четыре года она почувствовала себя живой. А затем его рука скользнула между ее ног, и она дернулась, толкаясь в его руку, когда он прижимал ее к ней.

«Да. Джет. Пожалуйста, — умоляла она и, взявшись за его волосы, отвела его губы от своей груди и снова приблизила к своим губам, лихорадочно поцеловав его, пока он ласкал ее сквозь брюки. Но она тоже хотела прикоснуться к нему. Итак, запутавшись пальцами одной руки в его волосах, чтобы убедиться, что он не прервет их поцелуй, она позволила другой скользнуть вниз по его телу, ощупывая путь вниз по его груди, а затем по животу, прежде чем найти выпуклость между его ног. Задержавшись там, она накрыла, а затем сжала его эрекцию через брюки, и на этот раз Джет прервал их поцелуй.

С ворчанием отвернув голову, он чуть ли не протестующе выдавил ее имя, но при этом толкнулся в ее руку, и она улыбнулась, а затем поцеловала и лизнула его шею, пока ее пальцы скользили по нему. Он чувствовался и пах так чертовски хорошо, так восхитительно, так….

Не понимая, как это произошло, Куинн внезапно вонзила зубы ему в шею. Джет застонал от удовольствия, но глаза Куинн открылись, и она замерла от внезапного ужаса, когда поняла, что делает, а затем оттолкнула его от себя и изо всех сил пыпыталась отползти от него.

— Куинн? — Джет в замешательстве пробормотал и начал садиться, ругаясь, когда ударился головой об одну из низко свисающих ветвей сосны, под которую он затащил Куинн после того, как вытащил ее из реки. Потирая голову, он растерянно огляделся. Яркий утренний солнечный свет просачивался сквозь ветки, заливая местность тьмой и светом, и он предположил, что один из этих кусочков света попал ему в глаза и пробудил его от самого лучшего проклятого сна, который он видел за многие годы. Он был с Куинн, и они…

Воспоминание умерло в его сознании, когда он понял, что ее больше нет под деревом. Куда она ушла?

Беспокойство змеилось в нем, Джет вылез из-под низко лежащих ветвей, затем поднялся на ноги и огляделся, нахмурившись, когда заметил положение солнца на небе. Было не раннее утро — скорее полдень, понял он, увидев положение солнца на небе. Они проспали большую часть дня. Это заставило его задуматься, не пробежали ли обезумевшие русские бессмертные мимо того места, где они спали, или они тоже где-то заночевали. Какое-то время он надеялся на первый вариант, пока не вспомнил о ничего не подозревающих смертных в поселении, которое Кира заметила, когда забралась на дерево.

Они были бы беспомощны против них, подумал он несчастно, а затем заметил Куинн внизу у реки. Она стояла на коленях у береговой линии, брызгая водой в лицо.

Проведя рукой по лицу, чтобы полностью проснуться от безумного страстного сна, которым он только что наслаждался, Джет двинулся вперед, скривившись, когда его эрекция протестовала против этого движения.

— Успокойся, приятель, — пробормотал он, переводя взгляд на растущую эрекцию, пытающуюся вылезти из его брюк. Господи, это был горячий сон. Настоящий секс никогда не был и наполовину таким захватывающим, как просто поцелуи и ласки Куинн во сне. Почему-то он не думал, что это хорошо для него. Если до этого женщина вторгалась в его мысли, когда он был с другими женщинами, после этого опыта могло быть только хуже, беспокоился он.

Покачав головой, он продолжил идти вперед, его взгляд остановился на миниатюрной женщине у воды. Она не просто брызгала водой на лицо; она также брызала ее на грудь, отметил он, слегка нахмурившись, но прежде чем он успел спросить, все ли с ней в порядке, она, очевидно, услышала, как он приближается.

Куинн вскочила на ноги и повернулась к нему лицом, затем начала пятиться, увеличивая пространство между ними.

— Прости, — жалобно выпалила она. «Я не знаю, что произошло. В одну минуту мне приснился сон, что мы ели картошку фри, а затем гуляли по пляжу, а в следующее мгновение я осознала, что укусила тебя по-настоящему, и мне очень жаль».

Джет остановился, его рука потянулась к шее, а его глаза расширились, хотя это было не из-за двух маленьких ранок, которые он чувствовал на своем горле. Это было сочетание ее слов и того факта, что ее блузка была широко распахнута, пуговицы отсутствовали, а одна из ее грудей была выташена из чашечки лифчика и выставлена напоказ. Так же, как это было бы, если бы сон, который он видел, был реальным. Был ли это сон? Он был почти уверен, что был. По крайней мере, вначале, но они лежали близко друг к другу, когда он заснул. Он лизал ее. Возможно, сон проскользнул в реальность, когда они начали целоваться и миловаться и…

— Обещаю, я не буду приближаться к тебе, — сказала Куинн. — Тебе придется идти одному. Очевидно, ты больше не в безопасности со мной.

Это вырвало Джета из его мыслей, и он нахмурился, позволив руке соскользнуть с шеи. Но он не сразу обратился к тому, что она сказала; вместо этого он сказал самым спокойным голосом, на который был способен: — Я думаю, нам лучше отойти от воды и уйти с открытого пространства, чтобы обсудить это, Куинн. Кира или другие могут напасть на нас здесь в любой момент.

Куинн покачала головой. — Я думаю, тебе следует просто уйти. Теперь я такая же угроза, как и они».

«Нет. Это не так, — заверил ее Джет. Все еще используя свой спокойный голос, он сделал шаг к ней, протягивая руку. «Пожалуйста, давай просто отойдем за деревья и поговорим».

Когда Куинн яростно замотала головой и попятилась еще дальше, Джет тут же остановился и посмотрел на противоположный берег, размышляя, что делать. Наконец, он просто посмотрел на нее и спросил: «Тебе снилось, что мы были в больнице, а потом в старомодном ресторане с кабинками?»

Куинн застыла на вопросе, ее рот открылся.

Этого ответа было достаточно, чтобы Джет понял, что это определенно был общий сон, но он продолжил. «У нас были коктейли и картофель фри с достаточным количеством уксуса, кетчупа и соли, чтобы убить любого, у кого есть смертный тикер, а затем мы гуляли по пляжу. Мы говорили о семье, и я признался, что меня влечет к тебе уже более четырех лет, а потом мы. . э. ". Вместо того, чтобы описать словами то, что они сделали, он указал на ее рубашку.

Куинн в замешательстве посмотрела вниз, а затем ахнула и засунула грудь обратно в лифчик, запахнув блузку. Затем она попыталась застегнуть пуговицы, но застегивать было нечего. Он оторвал их, пытаясь добраться до ее груди во сне. . и видимо в реальной жизни тоже. В конце концов, она завязала хвосты блузки вместе под лифчиком. Ее живот остался на виду, но теперь ее лифчик и то, что он защищал, были прикрыты.

Как только это было сделано, она подняла голову и с некоторым достоинством спросила: «Откуда ты знаешь, что мне снилось?» Затем она нахмурилась. «И как, черт возьми, моя одежда испортилась в реальной жизни из-за сна?»

— Ну, я думаю, у нас был общий сон, — тихо сказал Джет, точно зная, что это значит.

Судя по всему, Куинн нет, понял он с удивлением, когда она нахмурилась и спросила: «Это возможно? Как мы можем разделить сон?»

Джет с трудом мог поверить в вопрос. Она была чертовой бессмертной, и ей полагалось разбираться в этом деле, а не ему. Он знал только потому, что Эбс объяснила ему о спутниках жизни и признаках их встречи, чтобы заверить его, что она не двигалась слишком быстро и не совершала ошибку, когда дело касалось ее и Томаззо. О чем он и беспокоился. По крайней мере, до тех пор, пока он не узнал этого парня и не понаблюдав за ним некоторое время с Эбс. Эти двое действительно идеально подходили друг другу.

— Это невозможно, — пробормотала Куинн.

Джет нахмурился, услышав ее заявление, и переступил с ноги на ногу. «Тогда откуда мне знать, что тебе снилось? Откуда мне знать, что твой отец умер, когда ты была крошкой, а затем твоя мать и ее новый муж, когда тебе было шесть лет, и тебя отправили в Олбани, штат Нью-Йорк, на воспитание твоей крестной матери и ее мужа, которые оба являются врачами, они хотели, чтобы ты присоединилась к семейной практике?»

Когда она молча посмотрела на него, явно не зная, как это объяснить, он заверил ее: «Это возможно. У нас был общий сон. Такое бывает. .между возможными спутниками жизни.

«Что?» — встревоженно воскликнула она.

«Это один из способов, которым спутники жизни узнают друг друга. Один из симптомов — совместные сны, — объяснил он, а затем нахмурился. — И Маргарита должна была рассказать тебе об этом, когда четыре года назад объясняла все о бессмертных. Почему, черт возьми, она этого не сделала?

— Рассказала, — недовольно призналась Куинн. — Но, боюсь, я не очень внимательно слушала. Я пропустила половину мимо ушей и. . Мне было трудно принять то, кем я стала. Вот почему меня отпустили в Италию. Они надеялись, что Пэт поможет мне приспособиться и закончит обучение». Она поморщилась, а затем призналась: «Но я позволила ей думать, что мое обучение закончено. Я просто хотела тишины и покоя и чтобы меня оставили в покое».

Джет с минуту молчал, но потом шорох в лесу заставил его нервно оглядеться. «Ну, я не останусь здесь на открытом воздухе, чтобы обсуждать это. Если хочешь поговорить, я буду в лесу. . в полном одиночестве, ожидая, когда ты или один из кровожадных локомотивов найдут меня.

Развернувшись на этой ноте, Джет пошел в лес. Не то чтобы у него был выбор. Он не мог заставить женщину поговорить с ним, но надеялся, что она последует за ним, хотя бы для того, чтобы попытаться убедить его продолжать без нее. На самом деле, он надеялся, что она захочет обсудить вопрос о спутниках жизни. Джет никогда не предполагал, что станет возможным спутником жизни для бессмертной. Но это многое объясняло. Его одержимость этой женщиной в последние четыре года после того, как он всего пару раз видел, как она садится в самолет, не раз заставляла его чувствовать себя не в своей тарелке. Он чувствовал себя жутким сталкером. Он почувствовал себя немного лучше, зная, что для этого может быть веская причина. Христос! Он был для нее возможным спутником жизни. Что теперь?

Пока он задавал вопрос, в его мозгу не было готового ответа. Никогда не предполагая, что он может быть чьим-то спутником жизни, Джет никогда не задумывался над такой проблемой и совсем не был уверен, хочет ли он вообще быть им. Быть спутником жизни означало пройти оборот, как это сделала Эбс, а это означало стать кровопийцей, что звучало для него отвратительно.

Но эта страсть. Проклятие. . Только ей можно прожить несколько жизней. Черт, одна мысль об этом пробуждала мистера Хэппи в его штанах.

Поморщившись, Джет поправился и огляделся, пока не заметил удобное бревно, на которое можно было сесть. Оно было давно мертво, серое из-за того, что стихия высосала из него последние остатки жизни. Но оно казалось достаточно прочным и не сломается под его тяжестью, так что он расслабился на бревне и стал ждать, вовсе не уверенный, что Куинн придет к нему. Он испытал сильное облегчение, когда мгновение спустя заметил ее в лесу, а затем она заколебалась, неуверенно глядя на него.

Когда Джет похлопал по бревну рядом с ним, она двинулась вперед, но не села там, где он указал. Вместо этого она выбрала противоположный конец бревна, как можно дальше от него.

Они оба помолчали с минуту. Джет, потому что она была чертовски красива. Женщина была прекрасна в деловом стиле одежды и образе, но с рубашкой, завязанной вот так, оставляя глубокий вырез, который открывал изгибы ее груди и оставлял на виду ее живот, не говоря уже о ее пышных и растрепанных волосах на ее голове от их сеанса поцелуев, она чертовски захватывала дух. Он просто хотел снова расстегнуть ее рубашку, но на этот раз снять с нее лифчик и…

— Ты действительно думаешь, что мы спутники жизни?

Джет отогнал похотливые мысли, вытер слюну с уголка рта тыльной стороной ладони и прочистил горло. «Да.»

Вот оно. Да. Это было все, что он мог сделать сейчас. Мистер Хэппи был не очень доволен тем, что его ограничивали парадными брюками, и Джет был совершенно уверен, что кровь, наполняющая мистера Хэппи, шла прямо из его мозга, потому что он казался совершенно пустым от всего, кроме того, что он хотел бы сделать с Куинн в данный момент.

Куинн тяжело вздохнула и печально посмотрела на свои руки. «Я не думаю, что готова к спутнику жизни, Джет. Мне нужна консультация или что-то в этом роде. На самом деле, мне нужно собраться с мыслями, понять, что делать со своей жизнью, чтобы я могла заботиться о своем сыне, и мне нужно со всем этим разобраться, прежде чем я даже подумаю о том, чтобы связываться с кто-то в романтическом ключе».

Тогда как насчет сумасшедшего обезьяньего секса без каких-либо обязательств? Какая-то часть разума Джета закричала, но он резко выбросил эту мысль из головы как неуместную и обдумал тот факт, что, хотя он не был уверен, что хочет быть спутником жизни, ее слова о том, что она не готова задели его. «Странно», — подумал он, но затем откашлялся и сказал: «Возможно, мы сможем побеспокоиться об этом позже. Прямо сейчас, я думаю, мы должны сосредоточиться на том, чтобы добраться до цивилизации и найти помощь для «мадам» из самолета.

«Верно.» — Куинн резко встала, но повернуласься к нему извиняющимся тоном. — Тебе нужно продолжать без меня. Я постараюсь найти остальных и задержать их, чтобы ты…

— Этого не произойдет, — твердо прервал Джет, и когда она открыла рот, чтобы возразить, он поднял руку, чтобы заставить ее замолчать, прежде чем серьезно произнес: — Куинн, без тебя мне не выбраться из этого леса. У меня был бы шанс, если бы у меня не было на хвосте сумасшедших кровожадных вампиров, но они есть, и я всего лишь смертный. Ты не сможешь сдержать четверых одна, а я не смогу обогнать их в одиночку. Ты мне нужна.»

«Но я укусила тебя», — воскликнула она, как будто он забыл об этом факте. Не забыл. На самом деле, он вспоминал возросшее удовольствие и волнение, которое он испытал, когда она это делала, и подумал, что был бы непротив испытать это снова. Кроме того, ей нужна была кровь, так что на самом деле он был бескорыстен.

«Тебя здорово потрепало на порогах, — сказал он. — И ты совсем бледная. Тебе явно нужна кровь. А мне нужно, чтобы ты была сильной и здоровой, чтобы помочь мне выжить, — важно добавил он. — Я думаю, ты должна укусить меня и взять немного крови. Достаточно, чтобы ты могла спасти нас, — быстро добавил он, когда она начала протестовать. Когда она заколебалась, выглядя неуверенно, он указал: «Это не только для меня, Куинн. Какие бы люди ни были в городе или лагере, которые видела Кира, они тоже находятся под угрозой. Нам нужно позвать на помощь, иначе они тоже могут погибнуть».

Когда ее плечи поникли в поражении, он чуть не обмяк от облегчения. Ему действительно нужна была ее помощь, чтобы сбежать от русских бессмертных, и он не был слишком горд, чтобы сказать об этом. Джет знал свои сильные стороны. Он обучался самообороне как до, так и во время службы на флоте, и мог защитить себя от большинства людей и даже многих животных, хотя добровольно не полез бы на медведя. Но он был смертным, с силой смертного человека. Он не мог пойти против бессмертных и победить. Не без проклятого оружия или чего-то подобного.

— Как ты хочешь, чтобы я это сделала?

Джет взглянул на Куинн в ответ на этот вопрос, а затем немного помедлил, прежде чем протянуть руку. Он действительно предпочел бы вернуться к тому, что они делали раньше, и уйти отсюда, но скорость здесь была очень важна, поэтому запястье казалось самой быстрой веной, к которой она могла прикоснуться.

Куинн с тревогой посмотрела на его запястье, но потом подошла ближе. Она не села. Ей не пришлось. Она была достаточно маленького роста, чтобы взять его руку и поднести ко рту, когда он сидел. Джет закрыл глаза, ожидая того же удовольствия и блаженства, которые он испытал, когда она укусила его за шею ранее, но после того, как она колебалась, он почувствовал острую боль и тянущее ощущение, которое причиняло боль, и заставила его хныкать, как девчонка.

Куинн замерла от звука, ее глаза метнулись к его лицу. Она беспокоилась, что у нее будут проблемы с тем, чтобы воткнуть клыки и сделать это, но в тот момент, когда она поднесла его запястье к своему лицу, и его запах окутал ее, ее клыки скользнули вниз, и во рту образовалась слюна. Тем не менее, она немного поколебалась, прежде чем укусить, ей было неловко это делать. Но она это сделала, и теперь она нахмурилась и выдернула клыки, увидев боль на его лице.

— Прости, — искренне сказала она, отпуская его руку.

— Черт, — пробормотал Джет, потирая запястье и вставая, чтобы уйти. «Это чертовски больно. Почему, черт возьми, так больно? Не было больно, когда мы… — Резко остановившись, он повернулся к ней. «Эбс сказала, что не почувствовала боли, когда Томаззо укусил ее. Что он отвлек ее поцелуями и ласками».

Куинн неуверенно посмотрел на него. «Ладно.»

«И это то, что происходило, когда ты укусила меня в первый раз, и тогда я не чувствовал боли», — указал он, возвращаясь к ней. — Так что, если мы снова поцелуемся и будем делать что-то еще, ты сможешь укусить меня, не причинив мне вреда.

Глаза Куинн расширились. «Ты хочешь, чтобы я-?»

Это было все, что она успела сделать, прежде чем он наклонился и поцеловал ее. На этот раз не было никакой нежности, никаких легких касаний губ к губам. На этот раз его язык высунулся, ища входа в тот момент, когда их рты встретились.

Куинн без колебаний открылась Джету, когда его рот накрыл ее рот. Ее руки обвились вокруг его шеи, а затем она ахнула и обвила ногами его талию, когда он внезапно выпрямился, увлекая ее за собой. Она смутно осознавала его движения, но была слишком отвлечена его языком, сплетающимся с ее языком, чтобы обращать на это внимание, пока не почувствовала, как дерево упирается ей в спину. Прижав ее к дереву нижней частью тела, Джет разорвал их поцелуй и откинул верхнюю часть тела назад, чтобы посмотреть, что он делает, когда он принялся развязывать узел, который она завязала на своей блузке, чтобы прикрыться.

Куинн едва взглянула вниз, чтобы понять, что он делает, когда ему удалось развязать и распахнуть ее блузку, открывая ее кружевной лифчик. Она смотрела, как он провел одним пальцем по краю кружева, а затем этот палец скользнул под тонкую ткань и потянул ее вниз сначала под одну грудь, затем под другую.

Его руки немедленно потребовали награду, которую он открыл, и Куинн откинула голову на дерево и застонала, когда он ласкал ее.

— Красиво, — пробормотал он, а затем снова поцеловал ее.

Куинн жадно ответила на поцелуй, ее руки вцепились ему в плечи, когда она выгнулась от его ласк, а затем он прервал их поцелуй и предложил ей свою шею. Ее клыки тут же скользнули наружу и вниз, но она замешкалась, боясь причинить ему боль, а затем легонько провела губами по его горлу, но не укусила, вместо этого скользнула рукой вниз между ними, чтобы найти выпуклость в его паху. Куинн пришлось немного подтолкнуть его назад и позволить себе скользнуть по его длине на дюйм или два, чтобы дотянуться до него, но потом они оба застонали, когда она прикрыла его твердость и начала тереть и ласкать его.

— О Боже, Куинн, — простонал Джет, от волнения покусывая ее ухо, и Куинн наконец позволила своим зубам вонзиться в его шею.

Она почувствовала, как он напрягся, и почти выдернула клыки, боясь причинить ему боль, но тут он начал вжиматься в ее ласкающую руку, простонав: «О, да, Куинн, да. Боже, детка. Боже мой.»

С облегчением она оставила свои клыки внутри и продолжила ласкать его, ее собственное тело отзывалось так, как будто она ласкала себя, ощущение нарастало, его руки двигались вверх к ее груди, массируя и сжимая, а затем пощипывая ее соски. Все это смешалось воедино и нарастало внутри нее, волна за волной нарастающего возбуждения и потребности, а затем далекий крик донесся до ее слуха, когда Джет внезапно застонал и пошатнулся.

Куинн уже вытаскивала клыки с его шеи, когда он упал на колени, утянув ее с собой. Отстранившись, она с беспокойством посмотрела на него, когда он открыл глаза.

— Не останавливайся, — простонал он, но его слегка качало, и она знала, что выпила больше крови, чем, вероятно, должна была. Дотянувшись до его запястья, она нащупала его пульс, с облегчением почувствовав, что он лишь немного увеличился, а затем вдалеке раздался еще один крик. Она не могла сказать, как далеко они были, но если они слышали их, то, они были слишком близко, и Куинн коротко обняла Джета и прошептала: «Нам пора идти».

«Ага.» Он вздохнул это слово в ее волосы, шевеля их своим дыханием.

— Ты можешь встать? — спросила она, вставая и протягивая ему руку.

Джет взял ее, но использовал только для того, чтобы удержаться на ногах.

«Как ты?» — спросил он, слегка нахмурившись. Он покачивался на ногах, выражение его лица было немного дезориентированным, и она убрала прядь волос с его лица и улыбнулась.

«Я в порядке. Лучше. Ты тоже будешь, как только я доставлю тебя в безопасное место. А теперь подожди здесь минутку. Подгоняя его ближе к дереву, она прислонила его к нему, чтобы он не упал, а затем быстро взобралась на дерево. Куинн не думала об этом, она просто делала это, что действительно впечатляло. Она никогда раньше не лазила по деревьям, даже в детстве. Но ее сила сделала это легко возможным, и она взобралась наверх, насколько дерево могло удержать ее, а затем передвинула ветки, закрывающие ей обзор, чтобы посмотреть на окрестности.

Сначала она заметила лагерь, и он определенно был похож на какой-то лагерь или гостиницу, а не на город, а затем она последовала за звуком еще одного крика и оглянулась назад, откуда они пришли прошлой ночью. Сначала она ничего не видела, но потом ей показалось, что она заметила движение на одном дереве, и тут же начала спускаться вниз. Лагерь был ближе, чем то движение, которое Куинн заметила в деревьях, но как бы быстро ни двигались бессмертные, ей не удастся увести Джета и людей в лагере в безопасное место, прежде чем на них набросятся русские женщины.

Джет все еще был прислонен к дереву, когда она спрыгнула на землю рядом с ним. Куинн не стала объяснять; она просто перекинула его через плечо и побежала в сторону лагеря. . и начала молиться.