Национальные особенности охоты за голосами

шелем Рокаром, он знает, что такое непродуманная информация... На-

кануне на него вышла рекламная группа, которая вела кампанию Жоспе-

на в 1995 году. Встреча была назначена на 7 часов утра. Не теряя вре-

мени, Вальс проработал три направления: эксперты, попутчики соцпар-

тии и друзья, в числе их Стефан Фукс, мой беззаветно преданный по-

мощник в тех случаях, когда я ввязываюсь в выборы. С ними он отрабо-

тал лозунги, наспех выдвинутые накануне: «Франция подругому», «За

иную Францию», предложили сторонники воскрешения идеи Нации;

«Чтобы изменить политику, изменим большинство», друзья Лорана Фа-

биуса;

«За более человечную Францию», провозгласил Ален Данвер, которому

поручено официальное освещение кампании...

Но ни один лозунг не был принят единодушно. Зато товарищи по партии

решили сохранить и усилить зеленый цвет кампании «Жоспен95». Хотя

и считается, что этот цвет плохо смотрится Лионель Жоспен. Человек

настоящий 217 на телеэкране, есть надежда привлечь внимание люби-

телей пульта переключения.

Лионель Жоспен, до сих пор отказывавшийся от того, чтобы его партия

работала с рекламноинформационным агентством, теперь хорошо зна-

ет, что современная кампания не может обойтись без подобной под-

держки. СтроссКан и Ланг советовали ему пригласить меня, но непо-

средственное окружение удерживало его от этого шага, чтобы он не со-

вершил «отцеубийства». «Ведь не можешь же ты, в самом деле, пока-

заться с экссоветником по имиджу Миттерана!» втолковывали ему. Од-

нако Лионель принадлежит к породе тех, кто принимает решения сам.

Мне нравился Лионель, с которым я провел обе кампании 1981 и 1988

годов. Особенно запомнилась кампания 1988 года, во время которой он

был как бы генеральным подрядчиком Президент возложил на него мис-

сию руководителя освещения кампании в средствах массовой информа-

ции. К сожалению, его тесно сопровождали Анои Эмманюэлли, никогда

не вызывавший у меня горячей симпатии, и Леньель, который всегда

был неприятен мне своей пронырливостью. Однако Жоспен показался

мне стоящим как бы над схваткой. Толковый знаток печатной рекламы

(без него плакат «Поколение Миттерана» был бы отвергнут на самом

первом этапе), образованный, любознательный и умеющий слушать. Но

я так и не простил ему жестких суждений в адрес моего идола, в частно-

145

сти касательно дела Буске. Втайне я разделял его разочарование по не-

которым проблемам, но от этого и до вынесения их на публичное обсу-

ждение оставался шаг, который я бы не сделал.

Со временем я начинаю чувствовать себя бли

102702

218

Жак Сегела

же к его критическому настрою, но в ту пору слишком недавним был

уход из жизни моего наставника. Наши отношения были не холодными

всего лишь прохладными, к тому же мы не теряли друг друга из виду. Ка-

кто он был у меня дома на семейном ужине, мы обменялись книгами, ав-

торами которых стали, и сопроводили обмен уверениями в симпатии. И

все же я колебался, убежденный, как и все французы, что наше дело

проиграно заранее. Переубедили меня Доминик СтроссКан и Жак Ланг.

В 8 часов утра на следующий день я приехал к Жоспенам, и первое, что

меня удивило, дверь открыла его жена в халате. Картина наподобие той, что через две недели обойдет весь мир, с миссис Блэр, приоткрываю-

щей дверь дома номер 10 по Даунингстрит.

На мое приветствие она отвечает несколько смущенно сладким голосом:

«Лионеля нет, он вернется с минуты на минуту». Я в замешательстве: неужели эта чета, которую массмедиа расписывают как безупречную, уже разыгрывает партию «супруги спят раздельно»? Но Сильвиана тем

временем уточняет: «Он пошел за круассанами».

И я таю. Надо же: даже во время такой кампании этот человек не утра-

тил своей простоты. Он появляется, со взлохмаченной серебряной ше-

велюрой и взглядом вечного студента, и с ходу берет быка за рога: Прежде чем что бы то ни было обсуждать, я хотел внести ясность в один

пункт: в каких ты отношениях с Жаком Пиланом?

Жак был моим товарищем по оружию в обеих удачных кампаниях Мит-

146

терана. Но в отличие от меня он занимался только политической рекла-

мой, которая для меня составляет лишь незначиЛионель Жоспен Чело-

век настоящий 219 тельную часть работы. Поэтому он является залож-

ником обстоятельств. Президент сменяется, и Жака выбрасывают на

улицу, как это и произошло в 1995 году. Слишком привыкший к атмосфе-

ре президентского Елисейского дворца, он не решился покинуть его и

использовал последние месяцы правления Франсуа Миттерана, чтобы

встать под знамена его вечного соперника Жака Ширака.

Он консультировал Ширака через посредника и в качестве платы потре-

бовал сохранения его на посту советника при новом главе государства.

Прежний президент, равно как и рекламноинформационные круги, ему

этого, похоже, не простил. Левые бесповоротно его осудили. Веролом-

ство простительно в рядах политиков, но уж никак не их прислужников.

Захваченный врасплох таким напором, я все же собрался и попытался

сказать правду в своем понимании.

Лионель, мне всегда было нелегко бросать людей, которых я любил. Не

знаю, чего тут больше: верности или слабости. Что до Пилана, то с ним

я прекратил всякие профессиональные отношения скрепя сердце, зато с

чистой совестью. Я чувствовал себя преданным самим фактом его пре-

дательства.

Разговор складывался не так, как я себе это представлял. Я ожидал

вкрадчивости первых встреч предвыборной кампании, пережитых уже

много раз и похожих одна на другую вежливых, сдержанных, насторо-

женных. Но тут передо мной с первой же минуты открылся новый Жо-

спен: более собранный, целеустремленный, лучше владеющий собой, чем в 1988 году. Видно, кампания95 заставила его проявить себя. Я все-

гда думал, что закон эволюции функция создает 220 Жак Сегела орган к

политикам применим еще в большей степени, чем к прочим животным

видам. Второй вопрос прозвучал не менее резко, чем первый: Жак, я должен сказать со всей откровенностью: будь твой ответ иным, на этом бы все и закончилось. Но я остаюсь при своем, хотя знаю, что

ты критиковал мое отношение к этому завершающему периоду правле-

ния Миттерана, которое было мне не по вкусу.

А есть ли у нас право судить тех, кто нас создал? довольно сухо ото-

звался я.

А кто в политике создает кого? отрезал Лионель, тем самым закрыв

тему. Мы собрались здесь не на встречу старых соратников, а для пла-

нирования нового сражения. Скажу тебе без обиняков: в победу мне ве-

рится слабо. Этот роспуск палаты нас подкосил, все словно специально

147

подстроено, чтобы не оставить нам ни единого шанса. Четыре недели

противостояния, где тут найти время когото убедить? Но ты необходим

мне, чтобы придать моей кампании профессионализм. На протяжении

двух лет я терпеливо строил партию заново, собирая разрозненных ле-

вых, все это в предвидении 2002 года. И теперь мне не хотелось бы, чтобы это выстроенное по кирпичику здание рухнуло изза слишком пло-

хой организации кампании.

Засим последовала оценка наличных сил а располагали мы довольно

слабыми средствами, особенно в сравнении с Елисейским дворцом. И

главное практически пустая партийная касса. Я испросил у Лионеля

день на размышление. Не для того, чтобы принять решение, я был уже

на крючке, а чтобы выстроить возможную стратегию. Следующая встре-

ча была назначена на шесть часов вечера того же дня.

Лионель Жоспен. Человек настоящий 221 И что забавно: чем больше

мой собеседник, ставший моим рекламодателем, с какимто мрачным

удовлетворением сгущал краски, тем в более розовом свете представ-

лялся мне он сам. Я вновь ощущал весенний, цветущий аромат 1981

года. И даже оказавшись в парижской загазованной духоте, чтобы ехать

в свой офис, я обнаружил, что воздух кажется мне чище.

Буквально вбежав в агентство, я бросился к Стефану Фуксу. Бывший

глава администрации, шеф кабинета у Рокара, он пришел к нам в 1991

году, чтобы создать Институционный филиал. Обладая всеми досто-

инствами Пилана, Фукс при этом лишен его недостатков. Конечно, опыта

у него пока что поменьше, но ученик не замедлит превзойти учителя по

политической рекламе. И прежде всего потому, что он занимается ин-

формацией, а не политикой. Я отменил все свои встречи на этот день, и

мы принялись за работу. Главное правило состоит в том, чтобы следо-

вать правилам, о которых я рассказывал в предыдущих главах и кото-

рые безупречно действовали независимо от границ стран или времени.

В моем методе, если вообще можно говорить о какомто методе, нет ни-

какого колдовства. Следует лишь погрузиться в подсознание Нации, вы-

явить приоритетные чаяния, традиционно отражающие основные ценно-

сти, но изменяющиеся с веяниями эпохи, одновременно оценить досто-

148

инства своего кандидата и его соперника и набросать социологическую

карту для оценки совпадений в их позициях. Победителем станет тот из

двоих, кто окажется более созвучным своей эпохе.

Тут можно было бы предположить, что достаточно выступить с соответ-

ствующими речами. Заблуждение! Мошенничество здесь не пройдет.

222 Жак Сегела

Телевидение стало настоящим детектором лжи. Достаточно играть не

соответствующую своему «я» роль, войти в противоречие со своим

прошлым, говорить и поступать не в своем амплуа и избиратель тотчас

от тебя отвернется. Любые выборы это ни больше ни меньше как

триумф правды. Итак, Лионель: «Будь самим собой». Тем более, что это

подтверждалось анализом результатов проводимых нами исследований.

С точки зрения социологии Жоспен возглавлял гонку, тогда как опросы

общественного мнения, специалисты по выборам и политологи прочили

ему поражение.

Франция являла нам свою потребность в открытости, подлинности, в

умении слушать, в простоте и правде. И все это суммировалось в одном

понятии: французы ожидали от своих правителей уважения! Уважения к

самому себе, уважения к окружающим. Адекватность этих ожиданий с

личными ценностями Лионеля была полной. Редко случается, чтобы

кандидат так же, как он, символизировал сокровенные чаяния своего на-

рода. Ширак и Жоспен находились в абсолютном противостоянии по от-

ношению к этой идее уважения в объявлении о роспуске Ассамблеи чув-

ствовалась махинация, последние скандалы в Объединении в поддерж-

ку Республики скверно пахли, проводимая политика атмосферы тоже не

озонировала.

Отсюда я вывел линию поведения для Жоспена: думать о том, что соби-

раешься сказать, говорить то, что думаешь, делать то, о чем говорил.

Это триединство так очевидно и вместе с тем так далеко от образа дей-

ствий правых, избранных на волне «Социального перелома», но тотчас

отбросивших свои обязательства и повернувших вектор политики в

обратном направлении. Лионель Жоспен. Человек настоящий 223 Чтобы

быть убедительным, надо самому быть убежденным. Эта очевидная ис-

тина подходит и к предвыборным кампаниям. Каждый хочет обеспечить

свое будущее, поэтому ставит на того героя, которого считает наиболее

убежденным, решительным, способным. Разве Жюппе, несущий крест

роспуска Ассамблей, мог предстать человеком, достойным избрания?

Он шел прямо на свою Голгофу.

149

Короче говоря, спустя восемь часов после моей встречи с Жоспеном я

уже уверовал в его успех. Оставалось убедить в этом его самого и вру-

чить ему адекватное оружие. И прежде всего лозунг, душу любой кампа-

нии.

Правые свой уже объявили. Довольно убогий:

«Новый порыв». Непростительная ошибка в выборе позиции. Если ши-

раковскому соусу и недоставало какогото ингредиента, то этим ингреди-

ентом как раз и был «порыв». Но еще худшим был эпитет. Нельзя гово-

рить о новом, если у тебя нет ничего нового. Это один из азов рекламы.

Новизна доказывается, а не провозглашается. Что еще хуже, этот «Но-

вый порыв» казался разогретым старым блюдом, и я знал, кто разжег

огонь под кастрюлей.

В тот день 1988 года, когда мы представляли Миттерану на его ферме в

Даче лозунг его президентской кампании, среди нас был Жак Пилан. Я

показал Президенту макет плаката, на котором был его портрет и над-

пись вверху: «Миттеран, новый порыв».

Он, обычно реагирующий мгновенно, на этот раз и глазом не моргнул, а

принялся чтото пририсовывать на моем драгоценном наброске, после

чего продемонстрировал свое творение: на портрете вместо ушей тор-

чали бараньи рога. Раз224 Жак Сегела разившись смехом, Миттеран

произнес краткую надгробную речь этому моему проекту: «И это все, что

вы можете мне предложить, Сегела? В таком случае мне не с чем вас

поздравить». На этом с моим предложением, разумеется, было поконче-

но. Мне и по сей днь стыдно за этот мой «рогатый» лозунг. И через 17

лет улыбка Жоспена показала мне, что и он не воспользовался бы этой

формулировкой.

Генераторы идей в нашем агентстве Оливье Мульерак, сотрудничавший

во второй кампании Миттерана (тогда ему было всего 20 лет), и столь же

молодой разработчик концепций Кристоф Рено (им вдвоем меньше лет, чем мне). Онито и предложили нам со Стефаном совершенно неприем-

лемую

формулировку:

«Чтобы

изменить

будущее,

изменим

большинство». Однако в ней была концепция: нужно обещать избирате-

лям изменение и нацелиться на завтра. Но этому выражению недостает

как простоты, так и вдохновения.

150

Политические лозунги обречены на упрощение хотя бы потому, что они

должны быть понятны всем без исключения. У Рузвельта лозунгом был

«Тпе N0 Оеа1» («Новый курс»), у Кеннеди «Тпе гГе\у Ргош1ег5» («Новые

рубежи»), у Рейгана «Атепса 1з Васк» («Назад к Америке»), у Клинтона

«Атепса Рпзс» («Америка прежде всего»), у Тони Блэра «1Ме\у Впсаш»

(«Новая Британия»). Умри, а проще не скажешь. Так что я упростил фор-

мулу до предела «Изменим будущее».

Ровно в 18 часов мы со Стефаном стучимся в дверь Жоспена. Там уже

собралось несколько верных людей: Пьер Московиси, Манюэль Вальс, Акилито, которому суждено стать главным пером Лионель Жоспен. Че-

ловек настоящий 225 кампании, и Сильвиана, супруга Лионеля. Мягкая, умная, чувствительная, блиАайшая советница своего мужа во всех

смыслах этого слова. Утром я слабо верил в победу, к вечеру же

превратился в безудержного оптимиста, чем ошеломил внимавшую мне

аудиторию. Я приводил результаты опросов, перечислял ошибки пра-

вых, упирал на абсолютное совпадение ценностей Лионеля и страны в

целом. Под конец я представил лозунг кампании, на фоне которого бу-

дет отмечаться приближение дня выборов; осталось 29, 28, 27, 2б...

дней, чтобы завоевать большинство. Завершая изложение своего взгля-

да на кампанию, я подчеркнул, что основной акцент должен быть сделан

на программе кандидата и на ее распространении во многих миллионов

экземпляров. Я настаивал на том, что на это должен уйти практически

весь наш бюджет.

Последняя моя фраза была обращена к Жоспену: Лионель, нынешняя кампания это ты. Ее нужно делать под твой образ, ты должен быть ее знаменем. Французы знали тебя недостаточно те-

перь же они откроют тебя. И, по счастью, ты тот, кого они зкдут. Я дам

тебе лишь один личный совет будь самим собой.

Молчание, последовавшее за моим получасовым монологом, было для

меня безошибочным знаком того, что партия выиграна. Лионель Жоспен

ограничился бодрой улыбкой и кратким:

«Идет».

За несколько часов я сблизился с этим человеком больше, чем за 20 лет

знакомства. Предвыборные кампании имеют свойство разрушать стены

сдержанности и нерешительности. Каждый отдается делу целиком, вре-

мя расписано по минутам. Взаимное доверие является правилом игры.

226 Жак Сегела

На этом основании мы принимаем решение хранить наше сотрудниче-

ство в тайне. Из двойного опасения: чтобы пресса не зажужжала, что, 151

дескать, Жоспен призвал к себе рекламного агента Миттерана, и, что

еще хуже, не устроила бы петушиный бой между двумя экссоветниками

по рекламе дуэль «двух Жаков», Пилана и Сегела. Неделю спустя, когда

секрет оказался раскрыт, я тотчас предложил Жоспену опубликовать

опровержение. Он отказался. Наше сотрудничество уже не представля-

лось постыдным.

В стане правых Пилан и Вильпен, сознавая, что Жюппе стал обузой, фа-

брикуют слухи. Никто, по крайней мере в тот момент, не собирается сме-

щать Жюппе, но «утку» запустить ничего не стоит. Тем более, что надо

было собрать осколки большинства, разлетевшегося в ходе президент-

ских выборов, и, не подавая виду, придушить правых избранников. Пре-

зираемый лидер, внутренние междоусобицы, трупы на чердаке правые

льют воду на нашу мельницу. Забавная правая коалиция, прозванная

самой глупой в мире и беспрестанно стремящаяся оправдать эту репу-

тацию.

Между тем в парижском предместье Сарсель все уже подготовлено для

первого митинга Жоспена. Когда он появляется под аккомпанемент ме-

лодии «Дети» Роберта Майлза, четыре тысячи сторонников устраивают

ему овацию. Над головами собравшихся масса зеленых конечно же зе-

леных афиш, провозглашающих: «Жюппе это провал». За спиной орато-

ра лозунг: «Изменим будущее». Выше плакат с обратным отсчетом вре-

мени. По телевидению только это и видно: голова Жоспена и над ней

слова: «51 день, чтобы изменить».

Лионель Жоспен. Человек настоящий 227 «Тридцать один день, чтобы

изменить Жоспена, да это никогда не подучится!» фыркнет один из

участников митинга достаточно громко для того, чтобы на следующий же

день мы дополнили: ««30 дней, чтобы изменить большинство».

В Елисейском дворце команде, руководящей кампанией Жюппе, не нра-

вится идея дебатов между ним и Жоспеном. Не то чтобы Пилан и Виль-

пен считали, что премьер не способен померяться силами с лидерами

оппозиции, просто возросшая непопулярность их главного бойца уже

при первом «взвешивании» дает противнику явное преимущество.

152

По своему обыкновению президентский дворец изворачивается и приду-

мывает парную схватку кетчистов: два лидера правых, Жюппе и Леотар, против Жоспена и лидера коммунистов Робера Ю ловушка правых, офи-

циально предложенная первым телевизионным каналом, ТФ1. В своем

кабинете на улице Вожирар Жоспен с изумлением видит на телеэкране

депешу, посланную каналом, а вскоре вслед за ней и вторую, сообщаю-

щую о согласии Жюппе, Леотара и Ю, при том, что последний просто

пользуется случаем, чтобы показаться на экране.

Мы летим к Лионелю и моментально приходим к общему мнению: согла-

ситься на парные дебаты все равно что бежать стометровку в горнолыж-

ных ботинках. Поэтому соцпартия направляет ответ: нет, нет и еще раз

нет. И призывает руководство ТФ1 умерить свой пыл, что оно не за-

медлило сделать.

Воспользовавшись ситуацией, второй канал, Франс2, подхватывает

ставку и повторяет предложение о дуэли, но теперь уже его отвергает

Жюппе.

228

Жак Сегела

На протяжении трех дней премьерминистр будет иронизировать по по-

воду «уклонения» Жоспена, на что тот будет отвечать, что в спорте (а он

был блестящим волейболистом) он чаще выступает в борьбе за личное

первенство. Вот мы и сделали шаг к победе в этом первом раунде. От-

ныне исход выборов в немалой степени будет зависеть от ежедневной

конфронтации двух лидеров. Взобравшись на телевизионный помост, Жюппе персонализировал кампанию. А в этой игре он был обречен на

проигрыш. Кто скажет мне, почему в этой кампании наш соперник нагро-

мождал ошибку на ошибку? Самонадеянность, легкомыслие, несостоя-

тельность а возможно, и то, и другое, и третье.

За кулисами сцены, где ведут схватку лидеры, во время избирательной

кампании происходит столкновение команд и методов.

Два мира противостоят друг другу. У правых многонациональная корпо-

рация, набившая руку на поддержке власти и славящаяся безупречным

профессионализмом, Елисейский дворец Президента, располагающий

средствами исследования, не идущими ни в какое сравнение с возмож-

ностями оппозиции, я знаю это, сам пользовался ими в 1998 году.

У левых только начальная военная подготовка, неискоренимо кустарно-

ремесленная, с расчетом прежде всего на мобилизацию собственного

персонала. Экипаж пилотов, укомплектованный Первым секретарем, жи-

вет в режиме самоуправления, столь же симпатичном, сколь и безала-

153

берном.

Когда Жоспен на месте, то у руля, естественно, он сам, но в его отсут-

ствие никто не обладает достаточным авторитетом. В этой кампании

ЖосЛионель Жоспен. Человек настоящий 229 пен на все руки мастер: кандидат и главнокомандующий, руководитель кампании и глашатай, разработчик и продавец. В результате страдает эффективность всей це-

почки: от уровня принятия решения до его исполнения. Отсюда волне-

ние и ропот в рядах команды. Както утром Жак Ланг даже воскликнул:

«Ну нет, с меня хватит. Жоспен шеф, вот пусть и стоит у штурвала». За

несколько недель до этого коммунисты и социалисты договорились

встретиться, чтобы выработать общую платформу правительства, что, впрочем, не подразумевало единства мнений. Так что рукопожатие Жо-

спена и Ю было мимолетным символом союза между ними. Но в этот ве-

чер в 20 часов оно было главной темой программы новостей при подве-

дении итогов дня. Чем ближе выборы, тем более известными становятся

некоторые моменты, которые социалисты предпочли бы не особенно

афишировать. Однако Первый секретарь ни о чем не жалеет. Для него

это был «необходимый этап».

Правящее большинство не упускает случая и принимается трубить на

всех углах о «возрождении совместной программы действий». В тот же

вечер на митинге в Кане основную часть своего выступления Жюппе по-

свящает не обоснованию собственного манифеста, а бичеванию «дема-

гогии и архаичности предложений социалкоммунистического альянса».

Партия крайне правых, Национальный фронт, и раньше не отличавшая-

ся сдержанностью, теперь и вовсе смешала карты. Ле Пен ясно обозна-

чил своего противника: раз правые отказываются идти на союз с его На-

циональным фронтом, то он призовет голосовать против них. Что молча-

ливо подразумевает за левых. Бедные пра230 Жак Сегела вые скован-

ные внутренними противоречиями, им еще и собственные экстремисты

подставляют подножку.

А жизнь продолжается. На другом берегу ЛаМанша Тони Блэр обходит

Джона Мейджора. И вся политическая алита Франции берет его в каче-

154

стве примера. Тони Блэр? Да они все его знают, они все с ним встреча-

лись, они все им вдохновлялись.

Французские правые обнаруживают безграничную страсть к социали-

стам... только если те англичане. И уж тем паче левые, имеющие есте-

ственные основания торжествовать, выказывают по этому поводу неуме-

ренные восторги. Жоспен радостно заявляет: «Вот сумели же англичане

изменить большинство, чтобы изменить будущее». Главное достоинство

лозунга возможность употреблять его при любых обстоятельствах.

На следующий день после победы лейбористов французские социали-

сты обнародуют свою программу. По сути, это был свод правил, которые

соцпартия выработала за последние два года. Первый вариант текста

увидел свет в декабре, в марте он был отшлифован, а окончательная

его редакция в форме предвыборной программы была завершена Лио-

нелем Жоспеном. Но программа все еще слегка сыровата.

В любой рекламной кампании есть свой момент истины миг принятия ре-

шения, миг действия, который перевернет настроение избирателей.

Пока что в грохоте сражения, в лязге оружия никто не отдает себе ни в

чем отчета. За исключением разве что дежурного специалиста по рекла-

ме. В этом и заключается его талант (быть может, единственный): интуи-

тивно почувствовать Лионель Жоспен. Человек настоящий 231 нужный

момент, превратить его в навязчивую идею о том, что грядет победа. У

меня появилось такое чувство в четверг вечером, спустя четыре дня по-

сле нашей первой встречи с Жоспеном. Основное мое предложение со-

стояло в том, чтобы бросить почти все наши скудные средства на изда-

ние буклета, который был бы скорее развернутым проектом, нежели

программой. Правые в своей вечной спешке и это было их второй фа-

тальной ошибкой наскоро тиснули какуюто убогую четырехстраничную

прокламацию. Тут мы их и прижали. Мы были с Лионелем практически

наедине только в соседнем кабинете трудились Вальс и Вайян. Мы

только что получили разрозненные тексты предложений. В них выраже-

но все многообразие мнений в партии. Нам предстоит слить все воеди-

но. Лионель перечитывает, черкает, исправляет поверх зачеркнутого.

Моя миссия не участвовать в редактировании, поскольку политическая

реклама стоит в стороне от всякой политики, а выделять заголовки, гото-

вить верстку. Я предложил, чтобы в тексте брошюры каждая существен-

ная идея была выделена подзаголовком и отрезюмирована на полях. В

результате даже торопливый избиратель, едва лишь бросив взгляд на

страницу, уже будет в курсе дела.

Время поджимает, уже с понедельника мы должны рассылать брошюру

155

во все федерации партии в департаментах. За 48 часов нам предстоит

все перечитать, обработать. Ведь текст должен состоять из 16 страниц с

информацией, изложенной ясно и конкретно, без косноязычия. За дело

возьмутся Кристоф Рено и все лучшие силы агентства. А пока текст

перегружен. Я несколько раз натыкаюсь на упоминания о 35часовой ра-

бочей неделе, о 700 тысячах рабочих мест и о принятии 232 Жак Сегела

закона, предложенного коммунистами и предусматривающего четырех-

кратное увеличение налога на состояние. Жоспен яростно вычеркивает

этот закон отовсюду, а я как можно незаметнее облегченно вздыхаюЗа

этой работой мы просидели до 5 часов утра. Мне останется время как

раз на то, чтобы вернуться к себе, принять душ и сформировать команду

из дюжины добровольцев агентства, которые посвятят выходные рабо-

те. К 7 часам все уже в сборе.

За эти три ночи мне и Стефану Фуксу поспать толком так и не удалось.

Не суть важно, главное, чтобы результат соответствовал моим наде-

ждам. Зеленая с оранжевым книжица, классически оформленная (с про-

граммным проектом общества не шутят), компьютерная верстка, чтобы

подчеркнуть современность выдвинутых идей. Принеся в понедельник

утром сигнальный экземпляр Лионелю, я призвал его превратить эту зе-

леную брошюру в разящее копье кампании. Он не заставил себя про-

сить. С этого же вечера он начал говорить о ней на митингах и показы-

вать крупным планом в своих телевизионных выступлениях.

Начало положено, и теперь уже все кандидаты, участвующие в кампа-

нии, будут ходить по улицам и рынкам с брошюрой в руке, раздавать ее

направо и налево. Нам придется отпечатать ее тиражом более 11 мил-

лионов экземпляров. Проспект правых в сравнении с ней невыгодно от-

личается явным отсутствием программы. Правые продолжают терять

очки.

Я даже предложил Жоспену пустить по дорогам Франции, как это было

156

уже сделано в одной

из моих кампаний, зеленый агитационный автобус с символами кампа-

нии и гигантской белой

Лионедь Жоспен. Человек настоящий 233 надписью: «Изменим буду-

щее» для раздачи нашей книжицы в самых глухих уголках. Он положи-

тельно воспринял эту идею, но партийные бонзы, и без того уже непри-

язненно взирающие на избыток рекламной суеты, похоронят ее в заро-

дыше. Неприязнь к рекламе остается одной из хронических болезней ле-

вых.

Единственная, но очень значительная проблема: Франция, в которой

мнение народа формируется всегда слишком поздно, не обращает вни-

мания на предстоящие выборы. «Новый порыв»? Почему бы и нет, надо

посмотреть, но мы устали еще от президентских выборов. «Изменить бу-

дущее» ну да, разумеется, это было бы неплохо. Кто лучше проводит

кампанию? Треть опрошенных уверяет, что Жюппе, другая треть что Жо-

спен, оставшаяся треть затрудняется ответить.

Каковы существенные различия между большинством и оппозицией?

Восемь французов из десяти их не усматривают. Каким должно быть но-

вое правительство? 60% опрошенных предпочли бы нынешнего Прези-

дента Республики и премьерминистра от левых, тогда как 31% желал бы

иметь правительство национального единства, формирование которого, впрочем, каждый признает невозможным.

Никогда еще менее чем за месяц до выборов колеблющихся не было

так много: примерно каждый третий. Два семилетия Миттерана и треть

срока мандата Ширака анестезировали страну консенсусом. Если два-

дцать лет назад Франция выглядела этаким гадким утенком Европы, за-

державшимся на пути яростных, непримиримых дебатов, то сегодня

здесь сокрушаются изза отсутствия подлинной альтернативы. С обеих

сторон критика вполне приемлема.

234 Жак Сегела

Вот почему Ален Жюппе провозглашает «жесткую» кампанию, а Лио-

нель Жоспен «решительное объяснение». Но сейчас французов на мя-

кине не проведешь. Они прекрасно видят, что, несмотря на суровые сло-

ва, жестокие глаголы и убийственные эпитеты, идеи сами по себе куда

менее конфликтны.

157

У правящего большинства в душе смятение. Даже партийные кадры пра-

вых признают, что проводимая ими кампания топчется на месте. Да и

как вести сражение без командующего, без итогов, без программы?

Постоянные дебаты между двумя лидерами оставляют мало места для

остальных звезд. В стане левых виден Жоспен... и снова Жоспен, у пра-

вых тоже практически один Жюппе, лишь оставшиеся крохи делят между

собой Леотар и Балладюр. Все остальные словно вымерли. Проблема в

следующем: в центре правых на улице Лилль не скрывают, что очень

трудно принудить кандидатов к участию в дебатах с Аденом Жюппе, мало востребованного и охотно избегаемого. Не оказаться в кадре ря-

дом с ним, похоже, стало одной из «целей» любой кампании. Не быть

увиденным вместе с ним проявлением большой ловкости. Некоторые

организации Объединения в поддержку Республики доходят даже до

того, что отменяют собрания, на которых он должен председательство-

вать.

И вдобавок еще эти удары сзади, ежедневно и неустанно получаемые от

экстремистов.

Короче, верхи задаются вопросами, низы колеблются. В начале второй

недели два проведен

ных один за другим опроса общественного мне

ния дополнительно отравляют и без того уже пагубный климат, показав

ощутимый рост влияния

левых. За несколько дней преимущество правяще

Лионель Жоспен. Человек настоящий 235

«

го большинства растаяло: разница в 100 мандатов сократилась до 10. \

Эти цифры восприняты в штабквартире соцпартии как Божественное

откровение. Вот уже несколько дней, как социалисты начали в них ве-

рить, а Господь свидетель, что я старался внушить им это с первого же

дня. Жоспен бросился в эту битву с воодушевлением. Он восстановил

сеть поддержки, созданную еще для президентских выборов, и вновь об-

рел тогдашний пыл. Он чувствовал, что «чтото может произойти», и ска-

зал об этом своей команде, воспрявшей духом благодаря опросам. Он

старается вовсю; это заметно, это известно, и это нравится.

158

Предвестник победы: программа соцпартии подвергается со стороны

правых сильнейшим нападкам. Это доказательство того, что программа

существует и раздражает. Правые придираются к каждому ее слову, принуждая левых к объяснениям по отдельным темам.

Дебаты становятся несколько скучны для большинства населения. Это

уже не кампания по выбору законодательной власти, а скорее межмини-

стерский совет, обсуждающий проблемы претворения решений в жизнь.

Зато на местах к социалистам возвращается наступательный дух. Всего

две недели назад они рассчитывали в лучшем случае на 180 мест, сего-

дня же они мечтают о более значительном представительстве.

Словно специально чтобы их подбодрить, ряд провинциальных газет

публикует результаты опроса итогов первого периода семилетнего пре-

зидентского правления. Это форменное убийство. Две трети французов

признают свое разочарование. Половина считает, что действия главы

государства негативно сказались на экономическом 236 Жак Сегела раз-

витии. Три четверти полагают, что он потерпел поражение в борьбе с

неравенством, и осуждают его социальную политику. 64% сочли, что ему

не удалось оздоровить политическую жизнь, и девять из десяти упре-

кают его в росте безработицы. Нарру ЬитпДау, пшгег Ргезюет! Правящее

большинство чувствует, что разыгрываемая партия выходит изпод

контроля. Оно вынуждено раньше, чем предусматривалось, открыть то, что стратеги Енисейского дворца считают своим главным козырем и что

станет их погибелью. Они верят в неотразимый удар, а получат

«контрольный выстрел».

Жак Ширак и впрямь взял руководство кампанией в свои руки. В соот-

ветствии со стратегией, удававшейся ему при Миттеране и, следова-

тельно, сочтенной им выигрышной, Жак Пилан «подогревает желание».

Президент выступит в середине недели, в конце недели? По телевиде-

нию, на митинге, письменно?

Наконец Пилан разряжает ожидание: свое сообщение Жак Ширак пере-

даст региональной прессе к 7 мая, годовщине его избрания Президен-

159

том.

Накануне вечером с обилием предосторожностей, близких к паранойе, Елисейский дворец вручает четырнадцати самым многотиражным регио-

нальным газетам драгоценнейшее президентское слово. Метод до боли

напоминает раскрутку «Письма ко всем французам» кампании 1988

года. Увы, «Шиши» (Ширак. Ред.) это не Тонтон. Чем дольше застав-

ляешь себя ждать, тем сильнее следует удивить. Новый Президент вла-

деет манерами, но не мастерством.

Текст сообщения явил собой заведомо обреченную на провал попытку

сделать новое из стаЛионель Жоспен. Человек настоящий 237 рого. В

нем повторились без добавлений основные тезисы выступления с объ-

явлением роспуска Ассамблеи. Он пытается доходчивее разъяснить

мотивы этого роспуска, которые, по всему видно, так и не были поняты

большинством граждан. Правящее большинство ожидало, что их вождь

укажет им направление, но это ожидание не сбылось. Заклинания на-

лицо, но мотивация отсутствует. После первого же прочтения (один дру-

жески расположенный журналист прислал мне оттиск обращения еще до

его выхода в свет) я почувствовал, что гора родила мышь. Попутно «Но-

вый порыв» сменился «Совместным усилием», которое вскоре предста-

нет в форме трех вытянутых рук видимо, по числу потерянных поколе-

ний, протянутых к небу, откуда они словно ждут какогонибудь вспомоще-

ствования...

Я заметил одному журналисту: «Пилан ошибся в лозунге в первый раз, оставив в нашем распоряжении тему изменения, тогда как он имел пре-

имущество начального хода. Но изменить лозунг в ходе кампании озна-

чает посеять сомнение и признать свою ошибку. Худшее же состоит в

том, что второй лозунг не лучше первого». Внимание, оказанное Прези-

денту во французской прессе, свидетельствует в лучшем случае о веж-

ливом безразличии. Больше места уделено полемике, которая не-

медленно противопоставила провинциальные газеты, не получившие

образчика президентской прозы, «глашатаям» Елисейского дворца.

Устроителей этого шоу осенила весьма странная идея удостоить этой

чести лишь 14 газет, что не добавило им друзей среди обойденных: их

издатели не скрывают раздражения. Пикантная деталь: селекционеры, если можно их так назвать, Елисейского дворца начисто позабыли о 238

Жак Сегела прессе заморских департаментов и территорий Франции.

Накануне публикации президентского послания Вальс, Данвер, фукс, Рено и я собрались на квартире у Лионеля Жоспена на улице Регар.

Перед этим мы поужинали у меня и выработали план контратаки. Жо-

160

спен только что вернулся с митинга в провинции, еще более усталый от

того, что решил за ночь написать ответ Шираку. Прессатташе соцпартии

обещал газете «Монд» эксклюзивное право на его публикацию.

Я излагаю ему наш план: «Ширак опростоволосился, настроив против

себя полсотни провинциальных газет и всю парижскую прессу. Ты не мо-

жешь, не нарушая приличий, ответить ему в самой парижской из фран-

цузских газет. Повремени. В любом случае завтрашняя пресса будет

сфокусирована на сообщении Ширака, на этой каше из самооправданий.

Зато ты подашь пример здравомыслия, широкого кругозора, стиля». За

полночь решение принято. Лионель выступит послезавтра в региональ-

ных газетах, не упустив из виду, упаси Бог, ни одной из них...

Я знаю, что тут есть риск: ведь обращаясь непосредственно к Президен-

ту, лидер оппозиции как бы прекращает свою единоличную дуэль с Аде-

ном Жюппе, своим идеальным противником, вдобавок подвергаясь опас-

ности сравнения текстов заявлений и подставляя себя под огонь крити-

ки. С рассветом Кристоф Рено каждые два часа представляет мне оче-

редной кусок текста, который я правлю. В 15 часов Жоспен берет из

него, как обычно, то, что он считает нужным, и возвращает копию в кон-

це дня. На пяти листках, выстроенных вокруг концепции «уважение», он

напоминает «ценности, обязательства и принципы, на Лионель Жоспен.

Человек настоящий 239 которых базируется сегодня выбор цивилиза-

ции», предлагаемой левыми.

Текст столь же общего характера, как у Ширака, но неоспоримо более

весомый. Единственная, но политическая проблема в том, что проти-

востояние двоих сильно смахивает на битву двух подводящих итоги от-

четов, не противоречащих один другому.

Газета «Либерасьон», всегда склонная к перегибам, подводит черту за-

головком: «Ширак Жоспен: ничья». Пока что общественное мнение не

понимает, зачем Жоспен встал между Шираком и французами, которые

161

швыряют в него помидоры. Но последующие недели прояснят, что это

заявление позволило занять место, которое обеспечит ему победу, и по-

лучить очищение от грехов первых месяцев его правления: таково было

значение его уважительного, вдумчивого, взвешенного стиля по отноше-

нию к согражданам. Правые, чувствуя, что ветер меняется, пускают в

ход свое секретное оружие: четыре вопроса Алена Жюппе Лионелю Жо-

спену. Рискуя поместить Первого секретаря соцпартии в центр дебатов, эта новая наступательная инициатива должна, по замыслу стратегов

Ширака, выявить беспомощность программы социалистов и недее-

способность ее авторов.

В тот же вечер Лионель проводит митинг в Памье, что в департаменте

Арьеж. Он отвечает на вопрос за вопросом без всяких ораторских прие-

мов. По поводу налогов он говорит осторожно:

«Я не ожидал, что чемпион во всех категориях в вопросе повышения на-

логов во Франции задаст мне этот вопрос». Потом он наносит удар: со-

циалисты обязуются не увеличивать бремя удержаний, а изменить их

структуру, требуя больше с доходов от капитала.

240 Жак Сегела

По поводу иммиграции он заявил следующее:

«Законы Дебре и Паскуа не только не сумели обуздать подпольную им-

миграцию, но еще и заставили уйти в подполье людей, которые раньше

были вполне в ладах с законом».

По поводу же министровкоммунистов он сыронизировал: «Я хотел бы

напомнить господину Жюппе, что Берлинская стена рухнула и что де

Голль и Миттеран включали в правительство министровкоммунистов..»

Наконец, он решительно отвергает все намеки на расхождения внутри

соцпартии, весьма помиттерановски заявив: «Моя роль не в том, чтобы

следовать за социалистами, а в том, чтобы их вести».

Матч выигран.

Сбитые с толку правые сосредоточиваются на карикатурной тактике, эксплуатирующей страх перед большевизмом. Проблема в том, что в то

же самое время коммунисты поднимают шум и дают понять, что не сле-

дует рассчитывать на их молчаливую покорность.

В стане социалистов проблему наконецто принимают всерьез. Между

двумя партиями установлен контакт, найдено согласие. Социалисты лег-

ко отделались, они довольствуются напоминанием о том, что левые

«плюралисты». На следующий день я предложил Жоспену термин «мно-

жественные левые», который я нахожу более новым. Он постепенно

войдет в обиход. По счастью, в стане правых запахло фрондой. Против

162

Жюппе поднимаются голоса, заставляющие его договориться со своими

хулителями... Запевалы правящего большинства с большей или мень-

шей деликатностью требуют от своего шефа ухода. Линия партии на-

столько запутывается, что избиратели теряют ориентиры.

Лионель Жоспен. Человек настоящий 241 Тем временем опросы, похо-

же, оборачиваются не в нашу пользу. Нам нужнй вновь овладеть ситуа-

цией. Тем же вечером у Жоспена я решаюсь на маленькую провокацию, которую позволяет мне мое положение шута на гастролях у политиков:

«Лионель, кампания увязает. Мы пережили плохую неделю. Наскоки

правых на нашу программу нанесли нам ущерб. Нужно реагировать».

Жоспен, приземлившийся в Орли после трех митингов, испепелил меня

взглядом и взорвался:

«Как это кампания увязает? На всех митингах атмосфера великолепна, и наши сторонники активны как никогда. Я не позволю тебе говорить

подобные вещи».

Когда взрыв негодования затих, мне удается убедить его в том, что если

мы и сумели изложить наши предложения и поместить их в центр деба-

тов, то за эти десять дней под обстрелом неприятельских мортир появи-

лись изрядные бреши в нашей обороне. Мы решаем осуществить дей-

ственное изменение тактики; экономисты партии, подкрепленные Жаком

Делором, будут продолжать свое педагогическое воздействие. Лионель

же отправится на штурм правых. На следующий день он объясняет, что

не намерен ни замкнуться в рамках обсуждений с правыми отдельных

мелких проблем, ни покорно проследовать туда, куда его тянет Жюппе.

Одновременно ему удается «восстановить боевой дух» войск. С ре-

зультатами опросов в руках он утверждает, что победа еще возможна и

что битва за колеблющихся должна быть начата без промедления.

Политический комитет принимает три решения.

Первым делом ужесточить тон. В ожидании экономического контрнаступ-

ления, предусмот

242

163

Жак Сегела

ренного на середину недели, предписание таково: открыть огонь по пра-

вым, сосредоточив залпы на Жюппе.

Далее: сформировать образ команды, сплотившейся вокруг Жоспена.

Жак Ланг, который вместе с Бернаром Кушнером и Клодом Аллегром бу-

дет оказывать постоянное влияние на кампанию, предлагает мне идею

разослать во все концы Франции в качестве глашатаев пять самых из-

вестных социалистов. Так на финишную прямую рекламноинформаци-

онного фронта брошены: Ланг, Обри, Тротман, Кушнер, Эро и

СтроссКан. Я окрестил их «мушкетерами».

Наконец, последняя необходимость навести порядок в отношениях с

коммунистами, без них победа нереальна.

Лионель подает пример, находя возможность в ходе каждого публичного

выступления затрагивать хотя бы одну из означенных тем. В следующий

четверг в парижском зале «Зенит», перед пятью тысячами молодых лю-

дей, которые скандируют его имя, Жоспен окончательно утверждается.

Именно на этом митинге запущен последний лозунг кампании, который

будет звучать рефреном вплоть до кануна первого тура выборов: «Вы-

скажите, что у вас на душе». За отсутствием автобуса по Франции коле-

сит грузовичок. В нем передвижная телестудия, которая дает возмож-

ность французам высказать, «что у них на душе», и увидеть себя назав-

тра по телевизору в передачах официальной кампании, которая благо-

даря этому обрела вторую молодость.

Речь действительно идет о душе, и за несколько дней кампания изме-

нила суть, стиль и тон. Для

социалистов проблема, похоже, не столько в том, чтобы расширить свое влияние, сколько в том, Лионель Жоспен. Человек настоящий

164

243 чтобы кристаллизовать в своих интересах движение против власти

предержащих. Во всяком случае, это срабатывает. Правые окончатель-

но переходят к обороне. В середине этой четвертой недели левые пере-

шли в наступление. Если верить опросам, французы попрежнему не

увлечены этими выборами в законодательные органы. Но если в моби-

лизации избирателей можно сомневаться, то в активности избираемых

нет никаких сомнений: из 6242 кандидатов все 100% будут пытать свой

шанс. Депутаты на все вкусы и всех цветов, от самых классических до

предельно оригинальных, от самых серьезных до полных сумасбродов, от самых вдохновенных до чокнутых.

Рекорд побьет второй избирательный округ Парижа с 28 соискателями.

Жан Тибери притягивает к себе конкурентов так же неотвратимо, как и

неприятности.

Официальная кампания, только что начавшаяся на экранах государ-

ственного телевидения, принимает масштабы каталога массовой рас-

продажи.

Сквозь ячейки сети ухитрились просочиться даже секты. Одна из них на-

ходит подвернувшийся случай идеальным для того, чтобы пропаганди-

ровать свои «йогические полеты» крохотные прыжки на ногах, подверну-

тых к бедрам, не имеющие никакого государственного значения.

А в маленьких партиях, ухватившихся за воз

можность заявить о себе, кого только не увидишь: левака, произносящего речь перед сторонниками

«Спокойной силы», словно для того, чтобы изгнать плохое воспомина-

ние, эксминистра с

фальшивыми ухватками агента по продаже недвижимости, вожака групп-

ки, изображающего безза

244

Жак Сегела

ботность и едва не упавшего со стола, на который он наполовину взгро-

моздился.

Но пальма первенства в смехотворности принадлежит экологистам: один обулся в навощенные желтые моряцкие сапоги, другой счел вер-

хом изобретательности дать интервью бедолаге, облаченному под

бобра. Выборы вырождаются в карнавал, который так удачно проводит-

ся в Ницце. За неделю до первого тура Французский институт обще-

ственного мнения представляет последние публикуемые в ходе кампа-

нии результаты опроса. Обе коалиции идут вровень с 39,5% голосов

каждая. Но развернутый подсчет дает внушительное преимущество пра-

165

вым. Внезапно все до сих пор немые представители правящего

большинства вновь обретают голос: раз уж пирог остается при них, нуж-

но ухватить свой кусок. Воспрявший духом Елисейский дворец избирает

стратегию страшилки: левые это коммунисты, левые это значит сосуще-

ствование, читай хаос во Франции и ослабление в лоне Европы. Прими-

тивная стратегия, которая только выводит французов из себя.

Но настоящий промах в другом: поначалу заставив всех поверить в уход

Жюппе, Елисейский дворец вдруг решает вернуть его на первый план

(раз уж предстоит победа, премьерминистр придет на смену самому

себе). Это точка, начиная с которой возврат невозможен. Как сказал мне

в ту пору Жак Ланг, «право слово, они будут выковывать нашу победу до

конца». Речи правящего большинства позволят Жоспену на финишной

прямой сосредоточиться на теме сосуществования и того, что он плани-

рует из него извлечь. Не опускаясь при этом до уровня смирения, кото-

рый он избрал в качестве марки кандидата. В последЛионель Жоспен.

Человек настоящий 245 ние дни перед вторым «туром он будет чека-

нить:

«Они солгали, они проиграли, они должны быть наказаны», доходя даже

до сравнения этого наказания с тем, какое получили социалисты в 1993

году.

В воскресенье первый тур выборов. В 13часовых новостях французы

увидели, как на одном из избирательных участков улыбающийся Жо-

спен, выйдя из кабины для голосования, приглашает всех в бистро. Пер-

вые результаты становятся известны нам к 16 часам. В одном из залов

парижского отеля, где наш штаб кампании проводил самые конфиденци-

альные встречи, нас семеро: один из самых верных сторонников Жоспе-

на Клод Аллегр, Жак Ланг, Бернар Кушнер, самый доверенный полити-

ческий журналист ЖанЛюк Мано, Стефан Фукс, Кристоф Рено и я. В

меню отвары из речей для телевидения на нынешний же вечер. Каждый

верен себе: Аллегр горяч, категоричен и шумен, Кушнер страстен, изоб-

ретателен и возбужден, Ланг насмешлив, ловок и деятелен. Из всего

166

этого рождается меморандум, который я правлю в автомобиле и в 18.30

отправляю по факсу Жоспену в его вотчину на югозападе Франции: 1. Никакого триумфаторства. Надо быть улыбчивым, уверенным в себе

и выражать созвучность времени, симпатию и решительность. Ключевые

слова: «Два француза из трех отвергли политику правых. Эти выборы

свидетельствуют о том, что настало время для перемен».

2. Не злоупотреблять комментариями по поводу результатов, особенно

в отношении распределения мандатов, быть конструктивным. Ключевые

слова: «Пакт об изменениях. Честная демократия, уважительное отно-

шение ко всем гражданам, вер

246 Жак Сегела ность своим обязательствам, внимание к общественным

финансам, к общественной морали. Более справедливая, более чело-

вечная, более новаторская, готовая к диалогу и к реформе политика, ко-

торая вернет Франции ее уверенную поступь».

3. Мы можем предвосхитить стратегию правых.

Их возможные лозунги: «Левые это архаизм», «Какофония сосущество-

вания». Контратаковать, предупреждая их наступление своими атаками.

Ключевые слова: «Голосование 1 июня определит нашу судьбу до и по-

сле 2000 года и подготовит наше вступление в XXI век. Перевернем

страницу правительства, которое лгало и заблуждалось. Только силы

прогресса способны создать необходимую динамику. Наша страна пока-

зала, что она хочет изменить будущее, так в воскресенье изменим же

для этого большинство». Так все и говорилось, и кротость Жоспена с на-

летом смирения, как и было задумано, явила резкий контраст паниче-

ским заклинаниям лидеров правых.

Начиная с 20 часов правые констатировали катастрофу: рост числа го-

лосов за левых по всей стране и возросшее участие в тех округах, где

Жоспен имел большинство на президентских выборах. Ночью все требу-

ют голову Жюппе. Ширак, который не воспользуется ни одной возможно-

стью промолчать, совершит непоправимое: поменяет лошадь на пере-

праве.

Что до меня, то утром я звоню Лионелю.

Как дела? Удалось поспать?

Да, очень хорошо, но я проснулся рано и в семь часов не удержался и

отправился за газетами.

Подобное возбуждение как при инициации не симулируется.

Лионель Жоспен. Человек настоящий 247 В полдень я заглядываю к

нему, а там уже все:

Фукс, Вальс, Аллегр, Вайян и Камбаделис. Настроение приподнятое.

167

Воспользовавшись этим, я предлагаю пощадить Лионеля, который отны-

не уже должен вести себя как премьерминистр, имеющий статус сопре-

зидента. Мы решаем избегать всякого прямого столкновения с Прези-

дентом Республики и предоставить «мушкетерам» повышать тон и скре-

щивать шпаги.

С самого начала кампании я убедил Лионеля сделать слова «уважение»

и «изменение» ключевыми в его аргументации. Он сразу же оценил вы-

году подобной линии для левых, которые придут к власти на волне обе-

щаний, не выполненных предшественниками. Он принял предложенный

мной сегодня этот «пакт об изменениях», нечто вроде «контракта об

обязательствах избранников перед лицом своих избирателей».

Назавтра Лионель Жоспен гость радиостанции «Европа1». Я предусмот-

рительно захватил с собой в штабквартиру кампании старенький транзи-

стор. И оказался прав: на месте не нашлось ни одного приемника. По

окончании интервью выясняется, что нам предстоит организовать ответ

Шираку, который будет выступать нынче же вечером на первом канале

телевидения перед 14 миллионами зрителей. Жоспену отведен второй

канал, его аудитория вдвое меньше. Фукс выражает беспокойство по

этому поводу, но его одергивает Жоспен, который усматривает в сравне-

нии аудиторий «идиотизм журналистов». Мы связываемся с первым ка-

налом, где подтверждают, что сразу вслед за Президентом будет высту-

пать Жюппе. Фукс взрывается, и я его успокаиваю, обращаясь к Лионе-

лю:

Ладно, пускай будет одновременное выступ

ление по второму каналу, но надо вложить в твое

248

Жак Сегела

выступление торжественность, противопоставь страхам Ширака уравно-

вешенность твоих предложений. Мы все от этого выиграем, завтрашняя

пресса отдаст нам преимущество.

Выходя после совещания, Фукс говорит мне о Жоспене: Он играет и он прав то ли Блэра, то ли Клинтона. Он создает себе образ

168

доверия и безмятежности. В нем не чувствуется напряжения. Он вну-

тренне свободен, дело выиграно. Прямой эфир прошел без сучка и за-

доринки. Пресса отдаст предпочтение Жоспену. Загнанные в угол, пра-

вые выпускают свой последний залп тандем в пародийном духе, Сеген и

Мадлен, парочка, в которой первый воплощает социальный голлизм, а

второй безбрежный либерализм. Еще один способ уйти от решения и, следовательно, проиграть. Странная привычка! В последний четверг

придя в гостиницу, где располагается штаб кампании, я мечу громы и

молнии. Всего какихнибудь пять недель назад, когда никто не верил в

победу, я сходил за блаженного, когда говорил о необходимости «дать

бомжу больше, чем милостыню: приветствие. Уважение, почтение долж-

ны были стать главными козырями Лионеля и всей нашей кампании. Но

за три дня до последнего тура мы теряем всякое смирение. Я рычу:

«Мушкетеры» это хорошо, но образ никуда не годится. Эти самолеты, эти вертолеты, эти лимузины, которые снуют тудасюда, все это дает

ощущение зазнайства. Кампанию можно проиграть за несколько дней.

Нужно действовать! Я добиваюсь от Жоспена, чтобы он сменил свое

расписание и воплотил в своих встречах идею множественной левой

коалиции, которая Лионель Жоспен. Человек настоящий 249 через

несколько дней придет к рычагам управления. Он поддержал самых важ-

ных для нас кандидатов в вотчинах правых. Правые же запутались в

сумбуре своих же последних решающих действий: они изгнали Жюппе, но предоставили ему два выступления в теленовостях в 20 часов в поне-

дельник и среду. Ушам своим не веришь. Сеген делит роль «звезды» с

Мадлен, отсюда вывод:

«звезды» нет.

Что же касается крайне правых, они множат свои выходки, устраивают

омерзительные митинги с потасовками короче, показывают свое истин-

ное лицо. Победа левых, еще два месяца назад невозможная, теперь не

169

вызывает сомнений. В пятницу вечером последние митинги: правые при-

творяются, что верят в победу, у левых толпа из 8 тысяч человек вос-

торженно приветствует своего чемпиона. Выходит Жоспен. Его глаза си-

яют счастьем, он бросается в толпу, хлопает по плечу, обнимает когото, как если бы больше всего на свете ему был нужен именно этот контакт с

народом. Для него избирательная кампания уже позади, он уже в рези-

денции премьерминистра, в Матиньонском дворце. И он будет там неде-

лю спустя.

ПОСЛЕСЛОВИЕ А ЗАВТРА...

Однажды Миттеран и я оказались наедине в библиотеке Елисейского

дворца среди сочинений Бальзака и Золя. Он пригласил меня на завтрак

без особых причин и церемоний. Можно было говорить о чем угодно, а

для него это вовсе не характерно. Из всех людей на вершине власти, кого я знал, именно Франсуа Миттеран доводил собеседника до предела

его возможностей, но всегда по своему сценарию. Никогда не заговари-

вайте с ним о чемлибо, что выходит за пределы задачи, которую он вам

отвел, он моментально отстраняется, словно его никогда тут и не было.

Упрямство первейшее качество священных монстров.

Пользуясь этой минутной расслабленностью, я задал безобидный с виду

вопрос:

Скажите, а какова мотивация у Президента Республики?

Он побледнел, как это случалось при каждом непредвиденном повороте

событий. И после некоторой паузы выдал:

Сегела, уподоблюсь разок вам с вашей манией величия. Мне хотелось

бы, чтобы в тот день, когда я покину этот дом, Франция несколько отли-

чалась от той, какой она была в день моего переезда сюда. И отлича-

лась бы в избранном мною направлении.

Моя очередь быть сегеламаном: единственным моим профессиональ-

ным побуждением яв

ляется мечта о том, чтобы в день, когда я оставлю рекламу, у нее был

бы уже другой облик, бо

Послесловие

251

лее латинизированный, более чувственный, более созидательный, но

вместе с тем более признанный и более любимый. Это дело моей жиз-

ни. Ради нее я занялся сотрудничеством с Еврокомом, изза которого

пролилось столько грязных чернил.

В двадцать лет я мечтал увидеть, как французская реклама увенчает

своим знаменем самую верхнюю строку списка всемирно признанных

170

агентств. И я отдам всю свою энергию до последней капли ради того, чтобы это восхождение состоялось. Мои заходы в политику имеют це-

лью простонапросто разведать и проторить новые пути в этих ежеднев-

ных подъемах.

Не знаю, прав я тут или нет, но я всегда считал, что, если бы то реме-

сло, каким я занимаюсь, ограничивалось содействием продаже моющих

средств, кофе или автомобилей, оно осталось бы простой рекламой. Яр-

марочные силачи никогда не были вхожи ни в наши умы, ни в наши

массмедиа. Реклама, если хочет добиться дворянских знаков отличия, обязана вмешиваться во все. Так что лично я никогда не упускал случая

пойти на приступ чеголибо оказавшегося в пределах досягаемости.

Я сражался на всех фронтах злободневности, и сражался до упаду. На

первый план выдвинулись избирательные кампании, имея одновремен-

но социологический и рекламноинформационный характер, просто меч-

та для солдата рекламы. Эти добровольные обязательства так много

дают. Я не устану благодарить рекламу за все эти встречи с невероят-

ным. Едва заканчивается один матч, как оно зовет меня на другое поле

сражения. Пленник воображения, я таким образом разделяю подвиги

других. Каждый человек проживает одну жизнь, я же прожил уже десяток

жизней.

До этих приключений я говорил о Европе, как все, не зная ее. Благодаря

же этим приключениям я стал европейцем понастоящему. В результате

я чувствую себя более подготовленным к встрече с грядущими годами

космополитизма и более готовым к оказанию помощи, которая завтра

потребуется нашим клиентам за пределами Франции. И потом, призна-

юсь, я не знаю ничего более пьянящего, чем буря президентской кампа-

нии. Время останавливается, каждое мгновение кажется историческим.

Малейшее решение становится значимым, самый скромный лозунг при-

казом, самая бездарная эмблема штандартом. Какое поле для исследо-

171

ваний!

Некоторым эта бесконечная гонка представляется суетой, не имеющей

ничего общего с мыслительным процессом. Пускай, а я верю в полез-

ность действия. Это тоже рефлексия. Каждый учится своему ремеслу

как умеет. Тем более, что за пределами Франции я готов встать под зна-

мена кандидата независимо от его политической ориентации. Такая по-

зиция представляется мне первейшим условием для того, чтобы быть

эффективным советником. Нет рекламного агента хуже, чем из рядов

ангажированных борцов. Ослепленный своей страстью, он не способен

видеть дальше собственного носа. Что может он принести кандидату?

Творчество рождается в столкновении. Противостоять своему клиенту

это профессиональная необходимость. Приближенные осыпают его по-

хвалами, от которых он задыхается. Не эта ли опустошительная изоля-

ция и объясняет тот факт, что предвыборные кампании обыкновенно

столь безлики? Кто мне скажет, почему талант с таким трудом преодоле-

вает рубежи идеологической Послесловие 253 рекламы? Когда товаром

должна стать идея, люди искусства сразу оказываются как бы с пустыми

руками. Впрочем, тому есть оправдание. Главной западней подобной

кампании является то, что разворачивается она в спешке и в процессе

взаимного знакомства всех со всеми. С нашими постоянными рекламо-

дателями мы на протяжении многих лет совместно ткали полотно со-

общничества, предохранявшее нас от упрощений. Однако на встречах

кандидата и агентства, которые в силу обстоятельств нерегулярны, ца-

рит недоверие. А недоверие порождает творческий крах.

Так что демократия отнюдь не выигрывает от того, что осмеивает своих

первых служителей. Политической элите следовало бы остановить

смертоубийство до вымирания своей расы. Посеявший ветер пожнет

бурю.

Хуже того, политический рекламодатель недостаточно любит рекламу, чтобы она платила ему взаимностью. Наши капитаны промышленности

уже давно поняли, что для их предприятий инвестирование в рекламу

является жизненной необходимостью. Наши же политические боссы

идут к рекламе так, как идут в Каноссу. Во время выборов они до того

жаждут лишнего голоса, что с утра названивают госпоже Солей, а после

обеда господину Маркетингу. Для них рекламный агент не более чем

очередная гадалка. А это заблуждение. Самая лучшая реклама в мире

не может дать больше того, чем она располагает: несколько роликов, несколько объявлений, несколько афиш. Она такое же орудие, как и лю-

бое другое, разве что более чувственное, более приметное. Но это все-

172

гда просто микрофон. Без звукотехники оркестр нем, но микшерному

пульту не дано заменить талант.

254 Жак Сегела

Все эти выборы, которые я сумел «вынести», с легкостью обошлись бы

без моей персоны, но не смогли бы обойтись без лозунгов или реклам-

ных роликов. Не то чтобы идея диктует, за кого голосовать, но оно по-

лезнее кандидату, чем избирателю. Она служит ему направляющим век-

тором, хребтом, откуда выходят все ребра кампании. Самое удивитель-

ное, что этот принцип подтверждается во всех странах, включая и те, где политические коммуникации во всей своей девственной прелести

практикуются впервые. Итак, рекламноинформационная деятельность

это алхимия, которая действует или не действует, в зависимости от вре-

мени, в зависимости от аудитории. Но в умах людей она остается маги-

ческой.

Именно такую двусмысленную роль сыграли те обрывки сообщений, ко-

торые я рассеивал то в одной стране, то в другой. Все это делалось

слишком быстро и зачастую неудачно. Но История не ждет. Она решила, что Восточная Европа запылает мгновенно, что в считанные месяцы

игра будет сыграна и выиграна. Опаздывать, колебаться, задумываться

означало выбыть из нее. Я не простил бы себе, если бы мой профессио-

нализм за столом этих переговоров о будущем мира уклонился от этого

назначения.

У каждого своя роль и реклама сыграла свою, посвоему выспреннюю и

суетливую, символическую и поверхностную, но деятельную. Волны без

пены не бывает. И уж тем более когда эта пена становится «пеной

дней».

Для этих народов, на протяжении столь долгого времени лишенных меч-

ты, реклама связы»Пена дней» роман классика французской литературы

XX века Бориса Виана (Примеч. перев.). Послесловие 255 валась со сво-

бодой. Выступая счастливым свидетелем западного образа жизни, она в

конце концов превратилась в символ счастья. Если у нас она лишь по-

мощник потребления, то у них она его опора. Раз есть реклама, значит, есть и продукт, а следовательно изобилие, успех, богатство. Все это

атрибуты либерализма, обыденного на Западе и столь вожделенного на

Востоке Европы.

Будем же снисходительны. Вспомним, что какихнибудь десять лет назад

и Франция была без ума от рекламы. Наши дети напевали ее по пути в

школу, наши массмедиа смотрели ей в рот, а потребитель опьянялся

ею. Увы, все проходит, тускнеет, ветшает. Иллюзия улетучилась с пер-

173

выми грозами кризиса. Но осторожно: стоит рекламе перестать нас оча-

ровывать, как в обществе тотчас начинается крах потребления.

Беда наших политиков в том, что они не слишком внимательны к своей

коммуникации. Ведь это зародыш карьеры, в которой они такие мастера.

Они разыгрывают свой имидж в кости, которые они только и умеют бро-

сать. Увы, редко кому из них удается поймать удачу. Мне вспоминается

раннее пасмурное утро, когда Пьер Жокс, в то время министр внутрен-

них дел, доверил мне провести свою кампанию по выборам в депутаты

от одного из округов Парижа. Я представил свое предложение перед его

настороженно молчащими друзьями: «Для меня политика означает «де-

лать»«. Реакция окружения была единодушной. «Браво! Нашим против-

никам останется добавить пару словечек, чтобы наш лозунг превратился

в «Для меня политика означает делать... под себя!». Министр расхохо-

тался и вышел из комнаты, оставив позади себя гробовое молчание.

Спустя мину256 Жак Сегела ту он вернулся со словарем Ларусса в руках

и зачитал вслух определение глагола «делать». Потом, лукаво прищу-

рившись, положил конец заседанию словами:

Ну что ж, делаем

Да, коммуникация нужна, но есть нечто худшее, чем вовсе не прибегать

к рекламе, это переборщить с ней. Избиратели тяготеют не к правым и

не к левым, но к сдержанности. Какой бы политической ориентации они

ни придерживались, за несколько месяцев лицо на афише и плакате ста-

новится мишенью, и ответственна за это передозировка коммуникации.

Если кандидат высказывается по всякому поводу, он принижает свой об-

раз до обыденного. Избиратель прощает ему все слабости при одном

условии не переставать его удивлять. Политика страдает избытком

слов, избытком фальши. С излишком фраз, с излишком выспренности, опьяненная формой, она потеряла содержание. Ведь существовать

весьма просто, достаточно выражать свою душу. Но не свое «эго».

Каюсь, я считаю свое ремесло частично ответственным за это падение

политики в глазах общественного мнения. Я написал об этом в книге

«Завтра будет слишком звездно», которая наделала при своем появле-

нии такого шуму, но оказалась провидческой. Мы заставили наших начи-

нающих колдунов поверить в то, что «править» означает уже не «пред-

видеть», а «быть на виду». Публика восприняла формулу буквально и, пресытившись зрелищем, отвернулась от него. И вот уже наши вчераш-

ние боги, занимавшие первую строку в хитпараде самых почетных про-

фессий Франции, сидят на позорной скамье рядышком с проститутками.

Логика словаря?

174

Послесловие 257

Публичный политик как мужской род от публичной женщины?

Что же завтра? Реклама видоизменилась, превратившись в коммуника-

цию. Политическая реклама проделает тот же пуп». Все течет, все вза-

имно отрицает друг друга. Моды выходят из моды даже прежде, чем

войти в нее. Тенденции рассасываются, не успевая стать течениями.

Нет ни левых, ни правых, ни молодых, ни старых, ни вчера, ни завтра, все смешалось воедино.

Всяк есть все и одновременно его противоположность: регионалист и

космополит, пассеист и футурист, буржуа и искатель приключений. Со-

стояние кочевничества, провозглашенное Жаком Аттали, не ограничи-

лось окружающими нас предметами. Мы носим его в себе. «Я» отныне

многозначно. С единым посланием, обращенным к среднему французу, покончено. Нынче налицо шестьдесят миллионов средних французов.

Массмедиа принадлежат древней истории. Каждому свое отличие, так

что, чтобы меня пронять, подавай сообщение лично для меня.

Наступает эра мультисообщений, должен меняться и политик. Теперь

уже не плакат делает «звездой», это «звезда» должна занять плакат, бе-

жать сразу по всем дорожкам, тронуть каждого избирателя. Невозможно, скажете вы? Может быть, но это ненадолго. Массмедиа, еще вчера скон-

центрированные, сегодня разлетаются. За один только 1997 год создано

едва ли не больше телевизионных каналов, чем со дня внедрения теле-

видения. Онито и обеспечат этот личный контакт, о котором мечтает

каждый кандидат, но главное они станут интерактивными. Каждый чело-

век со своего телевизора, со своего терминала информационной сети

сможет связаться со 258 Жак Сегела своим будущим избранником. Это

конец «коммуникации для избирателя» и приход «коммуникации с изби-

рателем».

Странное изобретение, способное как на худшее, так и на лучшее, ком-

муникация, по идее, должна была внедрить дискуссию, но сумела лишь

вознести на пьедестал монолог. Она должна была сказать «говорите со

мной», но смогла предложить только «я говорю вам о себе». Трагиче-

ское заблуждение: наша техника, которая замысливалась как средство

освобождения, превратилась в машину одиночества. Будущим руково-

дителем станет тот политический деятель, кто первым сумеет разорвать

этот адский круг.

Избиратель захочет стать участником событий. Вчера манипулировали

им, завтра он сам станет манипулятором. К власти придут электронные

медиа: Интернет, интерактивные терминалы, видеофон... Щелчком

175

«мышки» избиратель потребует обмена идеями. Он уже не прекратит от-

стукивать на клавиатуре свое мнение. В качестве верховного судьи он

предложит то или иное изменение в программе под страхом переменить

канал. Предвыборная реклама сводилась к «сейчас я вобью вам гвоздь

в башку», предвыборная же коммуникация превратится в «у вас есть

право на ответ». Исходя из этого, нам тоже придется поменять методы.

До недавних пор творчество было необходимо и достаточно. Сейчас в

одиночку оно уже не может ничего. Прощай, эпоха плакатасозидателя, от которого воспаряли сердца и цифры поданных голосов. Он уступает

место многостороннему единству: реклама т слух + прямой маркетинг +

мотивация + телематика + фонинг + ГУ...

Завтрашний советник будет не просто специалистом по рекламе, но ис-

тинным коммуникатоПослесловие 259 ром, узким мастером и специали-

стом глобальности. Будущее за старыми мудрецами, побывавшими вез-

де и всюду и способными разрешить любые проблемы, возникшие перед

рекламной кампанией, ставшей многодисциплинарной. А потом, если мы

не примем мер, придет, как в Соединенных Штатах, время сравнитель-

ной рекламы. Забавный юридический пробел: политическая реклама

ограничена в своих средствах существования (установление потолка

расходов) и распространения (запрет специальных аудиовизуальных

массмедиа), но не в средствах выражения.

Удивительна такая страна, в которой невозможно начать рекламу нового

стирального порошка, не рискуя подвергнуться цензуре, но все позволе-

но в предвыборной агитации. Такого правонарушения, как недобросо-

вестная реклама, для политика просто не существует. Разве возможно в

подобных обстоятельствах не преступить однажды грань благопристой-

ности?

Уже последняя американская президентская кампания перешла эту

грань: из сравнительной она стала хулительной. Вместо того чтобы

строить чтото свое, уничтожают соперника. Это смерть полной оптимиз-

ма торговой рекламы, черпающей эффективность в своей постоянной

щедрости. И ужас в том, что это срабатывает. Еще пятнадцать лет назад

кандидат ковбой Рональд Рейган выстрелил быстрее собственной тени.

У Америки до сих пор на памяти те фатальные тридцать секунд, которые

выбили из седла Картера. На всем протяжении рекламного ролика был

только крупный план телефонного аппарата, стоящего на его рабочем

столе. Звонок буквально надрывал барабанные перепонки. Многие тыся-

чи телезрителей решили, что звонят им, и бросились 260 Жак Сегела к

своим телефонам. В конце ролика истошную трель звонка заглушил

176

вкрадчивый голос: «Это телефонный аппарат Президента Соединенных

Штатов. Но трубку никто не снимет: Джимми Картер уже давно не отве-

чает на призывы своей страны». И надпись: «Рейгана в президенты». Да

оградит нас Господь от грядущих выборов во Франции без ограничи-

тельных мер. Я также стараюсь внести в это свою лепту, но без особой

надежды. Я слишком хорошо знаю политиков, чтобы предсказать, что

они пядь за пядью будут отстаивать свои права на рекламу. Тут вместо

нелепого закона, который они приняли во Франции, могла бы быть

предусмотрена простая, но достаточно эффективная мера: ограничить

продолжительность избирательной кампании восемью или двенадцатью

неделями, но разрешить все виды массмедиа. В таком решении я вижу

одни только преимущества: невозможность потратить больше ста соро-

ка миллионов франков (сумму, разрешенную в указанный срок); необхо-

димость сконцентрировать свои сообщения и тем самым быть более

конкретным; более равное столкновение технических средств и конец

неудержимого остракизма.

В 1999 году политическая реклама на радио и телевидении остается у

нас под запретом. Наша страна дает миру уроки демократии и в то же

время практикует информационный апартеид. Есть средства белые, раз-

решенные, печатные издания и черные, запретные, аудиовизуальные.

Кто скажет мне, почему туалетная бумага наряду с грушами и сыром

имеет право расхваливать свои достоинства на наших экранах и в дина-

миках наших радиоприемников, а политические де261 ятели нет? Неуж-

то вы мазохисты, господа власти предержащие? Ведь в койечном счете

этот запрет зависит только от вас самих. Вы отказываете себе в экране.

Не очень логично для тех, кто мечтает стать «звездой».

Запрет же всякой рекламы за три месяца до выборов (за шесть до выбо-

ров в Законодательное собрание или региональных), предусмотренный

нашим новым законодательством, простонапросто смешон. Представьте

себе, что при запуске в производство нового автомобиля я вынужден

прекратить всякие упоминания о нем за сто дней до его выхода на ры-

нок. Кому в таком случае он будет интересен при сходе с конвейера?

Этот драконовский закон открывает путь всякого рода подпольным

ухищрениям. Остаются разрешенными до самого часа выборов прямой

маркетинг, раздача брошюр и газет, телефонные звонки, поквартирный

обход. Все это совершенно неконтролируемые средства. Кто завтра

сможет узнать, сколько писем разослал кандидат своим согражданам

миллион или десять миллионов?

С другой стороны, сообщение гласное, каким бы образом оно ни было

177

распространено прессой, остается публичным, доступным коллективной

цензуре. В интимности же сообщения, посланного на дом, дозволены

абсолютно все удары. Худшее еще впереди.

Поэтому я не прекратил возмущаться. Занятие рекламой убедило меня

в могуществе повторения, так что пусть я буду дежурным попугаем. Это

мое любимое занятие. Буду бороться, пока хватит сил. С 1981 года я на-

стаивал на необходимости введения хоть какихто норм. При условии, что они не будут провоцировать на неблаговидные поступки. В зеркале, которое реклама протягивает полити262 Жак Сегела ческим деятелям, она готовит им и ловушку: стоит преодолеть поверхность зеркала, и по-

литика становится спектаклем. От советника по имиджу до профессио-

нального могильщика один шаг. В конце концов, возможно, наш долг и

состоит в том, чтобы никогда его не сделать.

Что касается меня лично, то я уже позабыл вчерашние удачи и провалы, чтобы целиком отдаться грядущим делам.

Мне посчастливилось получить приглашение от Рональда Рейгана на

один из его последних обедов в Белом Доме. Зная о его скором уходе, я

бесхитростно спросил у него:

Господин Президент, какой день был здесь для вас самым счастливым?

Его глаза сощурились в улыбке старого несгибаемого ковбоя.

Мой самый лучший день это завтра. Какой урок молодости добавлять

жизни своим годам, а не годы к своей жизни! И каким замечательным ло-

зунгом это стало бы для кампании 2000 года.

+++

178